Дешон считал, что жюри будет совещаться в течение четырёх дней. Консультант по подбору присяжных, которого он нанял, оценивал это время в неделю, тогда как комментатор «Суд-ТВ» предполагал, что не меньше восьми дней. Мы с Карен вернулись в её дом и пытались занять себя чем-нибудь, кроме беспокойства за исход процесса. Мы сидели вдвоём в её гостиной – мы решили, что нам больше нравится сидеть; пусть даже с точки зрения усталости в этом и не было нужды, так казалось более естественным. Я сидел в раскладном кожаном кресле, она – неподалёку в другом кресле, читая бумажную книгу. Полностью откинувшись на спинку, я ясно видел, на какой она странице, и поэтому заметил, что она всё время перечитывает одну и ту же главу. Похоже, лишь её внутренний зомби мог заниматься чтением, пока мы были погружены в ожидание.

Я просматривал новости о бейсбольных матчах, которые пропустил, на планшете с выключенным звуком – я мог комментировать бейсбол по крайней мере не хуже платного комментатора.

Внезапно – хотя, разве бывает по-другому? – зазвонил мой сотовый телефон; рингтоном у меня была установлена тема из передачи «Хоккейный вечер в Канаде». Телефон лежал на кофейном столике. Я привёл спинку кресла в вертикальное положение, сгрёб телефон со столика, поднёс к глазам и посмотрел на его маленький экран, на котором было написано «Видео недоступно» и «Дальняя связь». Мне никогда не удавалось сопротивляться телефону – Карен говорила, что она может запросто его игнорировать, наверное, это умение приходит, когда становишься знаменитостью. Я нажал кнопку ответа и поднёс телефон к уху.

– Алло? – Тишина; мне показалось, что там вообще никого нет. – Алло? – снова сказал я. – Алл…

– Здравствуйте, – сказал мужской голос с британский акцентом. – Могу ли я поговорить с Джекобом Джоном Салливаном?

– Я слушаю… Алло? Алло? Вы меня…

– Очень хорошо, превосходно. Мистер Салливан, меня зовут Габриэль Смайт. Я работаю в компании «Иммортекс».

– Чем могу помочь, мистер Смайт?… Мистер Смайт?… Алло? Алло?

– Я прошу прощения за задержки, мистер Салливан. Видите ли, я звоню с Луны…

– С Луны! – Я увидел, как встрепенулась Карен. – Это насчёт…

– …конкретно из кратера Хевисайда на обратной стороне… да, да, это насчёт вашего оригинала. Как я сказал…

– Что с ним?

– …я нахожусь в Хевисайде, в месте под названием… пожалуйста, мистер Салливан, с таким задержками очень трудно разговаривать. Возможно, будет лучше, если мы будем говорить «приём» в конце реплики. Приём.

О, как я об этом мечтал!

– Согласен. Приём.

Тишина; затем:

– Вот, так лучше. Как я сказал, я нахожусь в Хевисайде, в месте, которое в наших брошюрах называется Верхний Эдем. Мистер Салливан, дело касается проживающего здесь вашего оригинала. Он…

– Он умер? – Я не ожидал, что меня поставят об этом в известность. Карен сочувственно положила руку мне на плечо. – Я… э-э… не хотел бы…

– …взял в заложники трёх человек и… что? Нет, нет, он не умер. Пожалуйста, дождитесь, пока я не скажу «приём». Он взял в заложники трёх человек…

– В заложники! Это невозможно. Вы уверены…

– …забаррикадировался внутри лунобуса вместе с ними и… Пожалуйста, мистер Салливан, мы договорились, что вы дождётесь, пока я не скажу «приём». Я ещё…

– Простите.

– …не закончил. Ваш оригинал требует встречи с вами. Вот теперь – «приём».

Карен придвинулась ко мне так близко, что могла слышать обе стороны диалога. Её зелёные глаза округлились.

– Мистер Салли…

– Да, я здесь. Простите.

– …ван. Вы ещё там? Приём.

– Да, да. Я здесь. Но, послушайте – это какое-то безумие. Я знаю… я знаю себя . Я никогда и ни при каких обстоятельствах не сделал бы ничего вроде захвата заложников. – Тишина; потом я вспомнил: – Приём.

Мы с Карен обменялись обеспокоенными взглядами, пока текли секунды.

– Да, мы понимаем. Но… возможно, вы уже знаете? Был найден способ лечения вашей… его болезни. Приём.

– Правда? Вау! Нет, я ничего такого не слышал. Это… это великолепно. Гмм… приём.

Тишина, затем:

– Мы, разумеется, организовали операцию. Однако операция имела побочные эффекты. Доктор, который его лечил, предположил, что разладились его нейротрансмиттеры, причём серьёзно. От этого у него развилась паранойя и склонность к насилию. Приём.

– Вы можете это поправить?

Снова тишина, пока радиоволны преодолевали пропасть между мирами, потом, хотя я опять забыл должным образом закончить реплику, голос с британским акцентом заговорил снова:

– Разумеется – если мы сможем заставить его лечиться, с ним всё будет в порядке. Но сейчас, как я сказал, он держит в заложниках трёх человек в лунобусе. И он требует вернуть ему права на его личность. Конечно, мы…

– Вернуть что?

– …объяснили ему, почему это невозможно. Не существует юридической процедуры для… репатриация , полагаю, будет правильным термином… для репатриации личности. Так или иначе, нам нужна ваша помощь, мистер Саливан. Нам нужно, чтобы вы приехали сюда, в Хевисайд, и поговорили с ним. Приём.

– Приехать на Луну? Я даже в Европе никогда не был, а вы хотите, чтобы я отправился на Луну? Э-э… приём.

Сводящая с ума задержка; затем:

– Да. Прямо сейчас. Вы – единственный, с кем он будет говорить. На кону больше, чем три жизни; если он взорвёт топливный бак лунобуса, он убьёт практически всех, кто сейчас находится в Верхнем Эдеме. Приём.

– Ну так соедините нас по телефону. Зачем мне самому лететь на Луну? Приём.

В этот раз тишина длилась дольше, чем можно бы было объяснить скоростью света.

– Гмм… мы… ранее мы попробовали его обмануть, надеясь на быстрое разрешение кризиса. Наш план не сработал. Он не поверит, что разговаривает с реальным вами, пока не увидит вас лицом к лицу и не поговорит непосредственно. Приём.

– Господи. Я… я понятия не имею, как организовать такое путешествие. Приём.

– Мы обо всём позаботимся. Вы ведь сейчас в Торонто? Мы можем прислать…

– Нет, нет. Я в Детройте, не в Торонто.

– …за вами машину… О. Детройт. Ладно, большой разницы нет. Мы пришлём за вами машину через час. Она отвезёт вас в аэропорт, откуда вы вылетите в Орландо, а в Орландо вас уже будет ждать самолёт, который доставит вас Космический Центр имени Кеннеди. Мы погрузим вас в грузовую ракету – к счастью, следующий пуск по плану должен состояться через шесть часов. Ракета должна была доставить в Верхний Эдем медикаменты. Ничего необычного: мы держим здесь много сложных лекарств с ограниченным сроком хранения, от которых зависит жизнь наших клиентов и которые производятся только на Земле. Однако в ракете оставалось много свободного места; его планировалось заполнить деликатесными продуктами, но мы можем их выгрузить, чтобы освободить место для вас. Приём.

– Э-э… мне нужно это обдумать. Давайте я вам перезвоню. Приём.

Пауза, затем:

– Позвонить на Луну непросто. Пожалуйста…

– Тогда вы перезвоните мне через тридцать минут. Мне нужно подумать. Конец связи.

Мне пришлось позволить своим… своим гостям на борту лунобуса воспользоваться туалетом. Первые два раза я боялся, что они могут что-нибудь устроить, но, похоже, там не было ничего такого, чем они бы могли воспользоваться. Зеркало над раковиной, к примеру, было из полированной стали, а не стеклянное. Тем не менее я потребовал, чтобы они оставляли дверь в туалет открытой.

Однако вскоре в туалет понадобится мне. Я вряд ли смог бы там развернуться, кроме того, я никогда не мог делать это на людях. Наверное, надо заставить их снова усесться по своим местам и отлить в какую-нибудь ёмкость… если бы она у меня была. Конечно, ситуация станет ещё хуже, когда мне приспичит по-большому, поскольку такая поза очень уязвима. Если бы только я…

Видеофон пискнул. Я подошёл, чтобы ответить.

– Мы установили контакт с другим вами, – сказал Смайт, появившись на экране. – Он в Детройте.

– В Детройте? – переспросил я. У меня в руке был горный пистолет, которым я водил между Хлоей, Акико и Гадесом… впрочем, Акико сейчас дремала, так что особой угрозы не представляла. – Какого чёрта он делает в Детройте? – спросил я, и меня тут же осенило. Процесс – его, должно быть, заинтересовал процесс. – Хотя неважно, – сказал я прежде, чем Смайт успел ответить. – Что он сказал?

– Он сказал перезвонить ему через тридцать минут.

– Чёрт возьми, Смайт, если вы опять юлите…

– Нет-нет. Скоро всё выяснится. Поэтому, прошу, ради Бога, не делайте ничего непоправимого.

Мы с Карен смотрели друг на друга. Она всё ещё держала свою книжку навесу; ей это не стоило никаких усилий, и пока она не прикажет руке опуститься, она так и останется поднятой.

Я же так и сидел в своём кресле, но с поднятой спинкой – механизмы внутри него и механизмы внутри меня приведены в состояние готовности.

– Тебе нужно ехать, – сказала Карен. – Тебе нужно полететь на Луну.

– Я им не нужен. Им нужен профессионал. Переговорщик или…

– Или кто? Снайпер? Потому что его они и пошлют – не того, кто сумеет его отговорить, а того, кто сумеет его подстрелить.

Чёрт. Я всегда хотел того, что было у всех остальных – нормальной жизни, просто обычной нормальной жизни.

– Ладно, – сказал я. – Я поеду.

– И я поеду с тобой, – сказала Карен.

– Куда? – не понял я. – Во Флориду?

Карен покачала головой.

– На Луну.

– Я… э-э… не уверен, что они станут за это платить.

– Я сама могу за себя заплатить.

Я на секунду растерялся – но она была права; она и правда могла. Даже если её бакновский счёт никогда не разморозят, аванса от «Сент-Мартинс» будет более чем достаточно.

– Ты уверена, что хочешь ехать?

– Абсолютно. Одному Богу известно, как долго присяжные будут совещаться, и в любом случае, вердикт могут зачитать и без меня. На Луне я услышу его на полторы секунды позже; это я как-нибудь переживу.

Карен поднялась, повернулась и посмотрела на меня. Она протянула мне руки, и я взялся за них, и она без видимых усилий подняла меня на ноги. Положив руки мне на плечи, она продолжила:

– И, если честно, я слишком рискую, оставаясь здесь. Я люблю… я люблю разговаривать с тобой, Джейк. Мне нравится, как ты играешь с идеями. Но ты слишком легко встаёшь на чужую точку зрения. Я не хочу, чтобы тебя уговорили выключиться. Перенос был юридически обязывающим актом: ты – Джейкоб Салливан. Я не хочу, чтобы те, на Луне, запудрили тебе мозги. Людям из «Иммортекс» нужно лишь вернуть заложников. Твой оригинал, в его текущем состоянии здоровья, по-видимому, беспокоится только о себе. Там нужен кто-то, кто позаботится о тебе .

Я привлёк её к себе, обнял, чувствуя мягкую оболочку и твёрдость под ней.

– Спасибо.

– Сколько осталось до тех пор, как они перезвонят?

– Я сказал тридцать минут, но сомневаюсь, что у них хватит терпения, и…

Словно услышав, телефон зазвонил. Я взглянул на дисплей, на котором снова было написано «Дальняя связь». Ещё какая дальняя.

– Алло? – сказал я, тронув кнопку громкой связи.

Две секунды цифровой тишины, потом:

– Мистер Салливан, спасибо, что ответили. Простите, что звоню раньше времени, но нам правда…

– Нет-нет, всё в порядке. Я приеду.

– …очень нужен ваш ответ. Ситуация здесь принимает… о, вы приедете? Великолепно! Великолепно! Я очень рад. Мы…

– Только одно условие. Карен Бесарян едет со мной. Приём.

Тишина, затем:

– Вы имеете в виду её мнемосканированную версию? Зачем? Она… гмм…

– Мы знаем, что её оригинал умер. Но она мой друг, и я хочу, чтобы она была со мной. Приём.

– Мистер Салливан, я не уполномочен…

– Я за себя заплачу, – сказала Карен.

– …включать в соглашение кого-то ещё. Это будет очень… что? Ну, если вы возместите расходы – я так понимаю, это говорит миз Бесарян? Но должен вас предупредить, мэм, мы планируем воспользоваться экспресс-ракетой; дополнительные пятьдесят килограмм обойдутся в… Анна? Секундочку, пожалуйста… примерно в шесть миллионов долларов. Приём.

Я улыбнулся Карен.

– Женщина за шесть миллионов долларов.

– Не проблема, – сказала она.

– Ну… тогда всё в порядке, – ответил Смайт. – Всё в порядке. Но помните, вы полетите срочной грузовой ракетой – это самый быстрый способ добраться до Луны. Они беспилотны и не приспособлены для пассажиров. Это будет не слишком комфортабельное путешествие. Приём.

– Что такое комфорт, в конце концов? – сказала Карен. – Нам не нужны мягкие кресла. Мы знаем , какая снаружи температура, но безразличны к ней. Сколько времени займёт перелёт?

– Нужно сказать «приём», – подсказал я.

– Э-э… приём, – сказала Карен.

Задержка сигнала, затем:

– Двенадцать часов.

Карен фыркнула – я и не знал, что она и сейчас умеет так делать.

– В самолётах я проводила и больше.

– Тогда договорились, – сказал я. – Мы летим. Вы сказали, что пришлёте за нами машину?

– Да, пришлём. Каков ваш текущий адрес?

Карен сказала.

– Отлично, – ответил Смайт. – Мы всё устроим. Вы уже на пути к Луне.

Я на пути к Луне…

Я покачал головой.

На пути к чёртовой Луне.