Книга: Мордант превыше всего!
Назад: 38. Конфликт у ворот
Дальше: Нужды Морданта

39. Приманка в ловушке

К полуночи принц Краген и леди Элега знали большую часть тайн Джерадина.
Алендский Претендент был благородным человеком и сдержал слово.
Пока Териза и Джерадин спали тяжелым сном после выпитого, слуги перенесли их в другой шатер и уложили в постель. На рассвете новые слуги разбудили их и предложили ванну, пищу и свежую одежду. По словам слуг, принц Краген хотел, чтобы они в полной мере ощутили алендское гостеприимство. Когда они будут готовы, он присоединится к ним, и они оправятся в замок.
Териза чувствовала себя одуревшей от сна, голова болела после выпитого. Ей так хотелось помыться, что она едва терпела.
Кроме того, она была сильно смущена. Когда она поняла, что ей стыдно встретиться глазами с Джерадином, она с трудом спросила:
— Ты еще хочешь разговаривать со мной?
— Конечно. — В его улыбке чувствовалась осторожность, но никакого раздражения. — Если ты хочешь, чтобы я перестал с тобой разговаривать, придумай что—нибудь похуже.
Во всяком случае, он не прикидывался, будто не понимает, о чем речь. Она закрыла лицо руками.
— Я вела себя как полная идиотка? Он негромко хмыкнул.
— Это самое удивительное. Не могу не признать, ты меня испугала. Я думал, ты обрушишь этим на наши головы кошмарные неприятности. Но все, что ты сделала, оказалось к лучшему. Даже такое пьянство, какое ты практикуешь, иногда помогает. Тебе начинают верить. Не думаю, что справился бы с леди Элегой или принцем Крагена без тебя. Она опустила руки. И искоса взглянула на него.
— Ты прав. Прости. Ты правильно остановил меня. Я ничего не соображала. Ты, должно быть, был в ярости. Он уставился на нее с подчеркнутым изумлением.
— Ты права. Прости меня. О, как же я виноват. Пожалуйста, прости меня. Мне так стыдно.
Она попыталась пнуть его в лодыжку.
Смеясь, он схватил Теризу в объятия и крепко прижал к себе. Через несколько мгновений у нее появилось странное желание расплакаться, и она еще крепче прижалась к нему. К счастью, оно вскоре прошло. И она сразу почувствовала себя легче.
Ей пришлось высвободиться из его объятий, чтобы высморкаться.
— Спасибо, — тихо сказала она, — когда—нибудь и я сделаю для тебя что—нибудь доброе.
Она изумилась, увидев, что он широко улыбается.
— Будь у нас время, мы занялись бы этим прямо сейчас. Улыбка на ее лице потускнела.
— Нет, ни в коем случае. — Она чувствовала себя намного лучше. — Я воняю как свинья. Мне кажется, у меня завелись в волосах вши.
Он высунул язык в насмешливой гримасе отвращения. И она отправилась принимать ванну. Когда они оба вымылись и переоделись в чистые одежды, приготовленные для них принцем Крагеном, — в прекрасные одежды для путешествий, сшитые из такой мягкой кожи, что она казалась лайкой — им принесли завтрак. Где—то в глубине мозга Теризы пульсировала мысль о том, что не следует заставлять алендского Претендента ждать; но она все—таки решила заставить его подождать, пока она не побеседует с Джерадином. Ей нужно было подготовиться к въезду в Орисон.
— Нас вряд ли примут радушно, — сказала она между порциями хлеба с медом и фаршированных яиц (необычайно яркий пример гостеприимства алендского монарха). — Я пыталась убедить Смотрителя, что невиновна, но Мастер Гилбур проделал большую работу, чтобы уничтожить мои усилия. — Она все еще не упоминала об Артагеле. — Все здесь считают, что ты убил Найла, а я в сговоре с Архивоплотителем. Джерадин кивнул.
— Меня это не удивляет. Но я не слишком обеспокоен. С нами ведь принц Краген. Мы пойдем под флагом перемирия. И неважно, что думают о нас Леббик или кто другой, они оставят нас в покое.
Он некоторое время ел молча, а потом добавил: — Что меня действительно беспокоит, так это зеркало, то, которое атаковало Пердона, когда тот прибыл сюда просить помощи у короля Джойса.
Внезапно у Теризы стало горько во рту.
— Разве Эремис все это устроил? Он использовал этих существ, чтобы убить нас возле Стернваля. Он мог использовать их, чтобы убить Андервелла. Что же он может сделать еще?
— Ну, он, наверное, устанавливает плоские зеркала в том Воплотимом, откуда появились эти существа. В противном случае они бы не напали на нас. Но с тех пор прошло много времени. Он мог снова переставить зеркала.
В любом случае у него есть зеркало, показывающее вход в Орисон, дорогу. Он увидит, что мы приближаемся. И будет предупрежден.
Она думала об этом до тех пор, пока неприятный вкус во рту не сменился старой знакомой яростью. И тогда пробормотала:
— Во всяком случае, он удивится. Он не поймет, как нам удалось втянуть во все это принца Крагена.
Когда она кипела яростью, то чувствовала себя лучше. Смотреть в глаза Смотрителю Леббику, Тору или Артагелю, который повернулся к ней спиной, — достаточно трудно. Но встретиться лицом к лицу с Мастером Эремисом будет значительно хуже. Чем больше она любила Джерадина, тем жутче ей становилось при мысли о том, что Мастер Эремис проделывал с ней.
Она видела, что Джерадин весь подобрался; это отражалось в его глазах, в том, как он двигался; он вдруг заторопился. Териза никогда не была так уверена в своей правоте, как он; но и она решила поторопиться. По общему молчаливому согласию они оставили недоеденный завтрак на столе. Им было нечего собирать, нечего забирать с собой. Они поцеловались, словно скрепляя договор, и вышли из шатра.
Принц Краген уже ждал их, расхаживал взад и вперед по открытому пространству перед роскошными шатрами.
***
Он был в церемониальных одеждах: черная шелковая блуза, поверх нее медный сверкающий нагрудник и панталоны; меч в блестящих медных ножнах на боку; на курчавой голове медный шлем с шишаком. Блеск металла подчеркивал темную кожу; глаза сверкали, а усы топорщились. Его нетерпение лишь подчеркивало его значительность, привычку командовать.
У шатров седоков дожидались три оседланные лошади, тоже принаряженные, в атласе и шелку вместо обычных попон, в их хвосты и гривы вплетены позолоченные проволочки. Вокруг стояла почетная гвардия: десять человек с личным штандартом принца и его геральдическим щитом. Териза нигде не заметила леди Элегу.
Принц Краген кивнул Джерадину, отвесил поклон Теризе и сказал:
— Леди Элега желает вам всего доброго — вам и своему отцу, — но она не может попрощаться с вами. Она сейчас под стражей. Алендский монарх желает удостовериться, что все произойдет как надо, а леди Элега наш единственный залог. Даже я не знаю, где она. Таким образом я не смогу помочь людям короля — или его Воплотителям — найти ее.
Териза сглотнула. Солнце поднималось, но впечатления, что оно радуется новому дню, не было. Свет над лагерем и у стен Орисона был тусклым; в воздухе разлит холод, скорее похожий на возвращение зимы, чем на весну. Бойницы замка выглядели холодными, словно все их давно покинули. Если что—то произойдет с ней и Джерадином — но в особенности если что—то случится с принцем Крагеном, — Элега окажется в серьезной опасности.
— Милорд принц, — Джерадин неловко перевел разговор, — вы, должно быть, слышали о зеркале, использованном для нападения на Пердона. Если он сам не рассказал вам об этом, то это наверняка сделала леди Элега.
— Да. — Чуть улучшившееся настроение принца свидетельствовало, что он рад поговорить не об Элеге, а о чем—то другом. — Но должен признать, что озадачен. Наши боевые машины не могли двигаться другим путем, только по дороге. Наши тараны должны были пройти сквозь точку воплощения, откуда совершено нападение на Пердона. Но никаких воплощений не произошло.
Вы сказали, что Мастер Эремис в сговоре с Кадуолом пытается уничтожить Мордант — и Аленд. По этой причине он мог бы использовать свои силы, чтобы защитить от нас Орисон. Но мы в течение многих часов—я бы даже сказал, в течение многих дней — ломаем ворота, и он ничего не предпринял, чтобы остановить нас.
Ломаем ворота. Териза почувствовала легкое головокружение. Значит, сейчас или никогда. Если им с Джерадином не удастся убедить короля заключить союз, Орисон падет в самое ближайшее время. Желваки на скулах Джерадина заходили ходуном; но он был так обеспокоен слабостью Орисона, что не хотел признавать это.
— Мастер Эремис, вероятно, не причинил вам неприятностей, — сказал он, — потому что вы не атаковали слишком настойчиво. Если вы вот—вот ворветесь в замок, а он до сих пор не атакует Воплотимым, то можно предположить, что его ловушка почти готова. Принц Краген мрачно кивнул. Он без слов направился к лошадям и своей почетной гвардии.
Через мгновение Териза обнаружила, что ей предложили такую высокую лошадь, что она просто не видит, где ее копыта. О, дьявольщина, пробормотала она про себя. Единственное, чему она выучилась в Морданте после некоторой практики, — произносить о, дьявольщина, и не делать при этом такую мину, словно готова броситься в ванную и вымыть рот с мылом. Если она упадет с этой лошади, то придется лететь на землю несколько дней.
К несчастью, принц Краген уже садился на коня; Джерадин тоже взлетел в седло. Вероятно, сейчас не самое подходящее время просить себе лошадь пониже ростом.
Каким—то образом ей удалось не свалиться со спины лошади.
Поводья были так изукрашены, что казались шутовскими. Териза боялась пошевелить ими: лошадь может испугаться. Но принца Крагена и Джерадина это, похоже, не волновало. Вероятно, животные были специально выдрессированы для церемониальных выездов. Она направила своего коня к коню Джерадина, и ничего особенного не произошло.
— Из чистой предосторожности, — заявил принц, — нам следует избегать дороги. Мы поедем прямо к стенам и вдоль них доберемся до ворот.
Принц Краген кивнул своей почетной гвардии. Знаменосец поднял красно—зеленый штандарт Аленда и рядом с ним флаг перемирия. Солдаты заняли свои позиции, образовав вокруг принца и его спутников каре.
В таком виде кавалькада покинула лагерь.
Длинный шаг лошадей сделал путь короче, чем казалось. Прежде чем Териза смогла приспособиться к шагу своей лошади, она обнаружила, что от замка их отделяет расстояние полета стрелы. Она разглядела на стенах людей: на них смотрели, что—то показывали; некоторые перебегали с места на место. Она попыталась подавить свой страх, что в замке не примут во внимание знамя перемирия и начнут стрелять, но страх не отпускал.
К счастью, у защитников Орисона еще оставался здравый смысл. Никто из людей за зубцами башен не воспользовался луком. Никто из них не стал угрожать незваным гостям.
Вместо этого замковый трубач затрубил в свой горн. Звук его в этом безжалостном солнечном свете напоминал вопль о милосердии. Когда всадники достигли угла Орисона и добрались до входа, они услышали, как скрипучие блоки поднимают потрескавшиеся, изуродованные ворота.
Териза не чувствовала никаких признаков того, что рядом происходит воплощение.
Не нарушая каре, принц Краген и его отряд пересекли открытое пространство перед воротами.
Смотритель Леббик и десять его людей выехали верхом им навстречу.
При виде Смотрителя Теризу охватила паника. Его люди нервничали; лошади, недостаточно обученные, тоже беспокоились. Но, словно по контрасту, Леббик казался слишком поглощенным своими проблемами, слишком занятым делами, чтобы нервничать. Его глаза, красные и измученные, опасно выкатывались из орбит; он двигался так, словно насилие, таящееся в его теле, могло в любой момент вырваться на волю. Его лицо вытянулось от отвращения — граничащего с тоской. — Милорд принц. — Он ощерился; возможно, он старался улыбнуться. — У вас странные друзья. Братоубийца и предательница. Никогда не думал, что придется увидеть одного из них снова.
— Смотритель Леббик. — Принцу Крагену не хватало безумного взгляда Леббика, но он почти точно воспроизвел тон Смотрителя. — Джерадин и леди Териза сопровождают меня под флагом перемирия. Меня не интересует ваше мнение о них. Вы должны уважать флаг.
— О, конечно. Они как за каменной стеной. В особенности с вами. Вы ведь тот, кто надумал сломать мои ворота. Я вас троих и пальцем не трону.
Принц Краген сжал зубы. Но прежде чем он успел заговорить, горячо вмешался Джерадин:
— Смотритель, я не убивал своего брата. — Его лицо горело; ярость огнем полыхала в глазах. В голосе звучала значительность. — И Териза не предательница. Настало время поверить нам. Вы обречены, если не поверите.
Смотритель рассмеялся — скрипуче, словно раскололся камень.
— Поверить вам? Я вам верю. Нет нужды говорить мне, что я обречен. Трудность не в этом.
Принц Краген поинтересовался:
— Тогда в чем же, Смотритель?
— Трудность, милорд принц, — гневно ответил Леббик, — в том, что я — один такой. Остальных это не волнует. Они не настолько отчаялись.
Теризу поразила его страстность. Она не хотела понимать, о чем он говорит; она хотела убраться подальше от него. Джерадин подался вперед в седле; он тяжело дышал.
— Я понял вас правильно, Смотритель? — потребовал он ответа. — Я действительно слышал, что вы признаете нас с Теризой невиновными?
— Нет. — Смотритель снова осклабился. — Вы слышали, как я сказал, что верю вам. Все здесь считают меня безумцем. Если бы я сказал, что сегодня светит солнце, все вокруг, — он кивнул на Орисон, — побежали бы спасаться от дождя.
Никого не волнует, во что верит безумец. Кроме того, — он пожал плечами, — я могу и ошибаться.
— Смотритель Леббик, — принц заговорил резче, пытаясь взять ситуацию под контроль. — Мы обсудим вопрос вашей нормальности в другое время. Как несложно предположить, леди Териза и Джерадин много путешествовали, с тех пор как покинули Орисон. Они принесли новости. Я вынужден потребовать аудиенции у короля Джойса.
— Аудиенции? — переспросил Леббик. — Вы? Алендский Претендент? Любые новости, какие вы хотите сообщить королю Джойсу, или ложны, или опасны. Если я пропущу вас, вокруг начнут требовать вашей крови. Ну конечно вы получите аудиенцию.
Развернув лошадь, словно все вопросы они уже обсудили, он посмотрел на своих людей. Выкликнув имена четырех из них, он приказал:
— Сообщите королю Джойсу, что поступила просьба об аудиенции. Я отведу Крагена и этих двоих в зал. Скажите ему, что, если он откажет, может снова произойти бунт. Нам придется убивать людей, чтобы сохранить жизнь принцу и его друзьям, если король Джойс откажется появиться в зале.
А принц тотчас угрюмо добавил:
— Скажите еще, что леди Элега — наша заложница. До сих пор она была почетной гостьей и другом алендского монарха. Но отныне она лишена свободы передвижений. — Он сказал это так, словно имел желание отомстить кому—то за необходимость так использовать леди Элегу. — Если со мной или с моими спутниками что—нибудь случится, то она точно так же понесет наказание. Передайте королю Джойсу и это.
— О, ну конечно, милорд принц. — Смотритель заскрежетал зубами, не глядя на принца. — Я сделаю все, чтобы защитить вас. Мои люди сберегут вам жизнь. Любой ценой.
Его четыре стражника поскакали к площади. Териза видела, как они спешиваются, и заметила, как они побежали к внутренним дверям.
— Пошли, — пригласил Леббик. С равным успехом он мог обращаться к стене высоко у него над головой, составляющей створ ворот. — Или скачите обратно к Маргоналу и признайтесь, что вам просто не хватило смелости сделать задуманное.
И с остальными людьми он проехал в Орисон. Принц Краген посмотрел в спину Смотрителю и, не стараясь понизить голос, заметил:
— Этот человек безумен. Териза с тоской пробормотала:
— Король Джойс подрубил все его корни, его жена умерла, и у него не осталось никакой иной цели в жизни, кроме преданности, а король за эту его преданность превратил его в болвана.
— Печальная история, — прохрипел принц. Очевидно, ему не хватало терпения брать в расчет еще и проблемы Смотрителя. — Печально, что он не сообщил нам, можно ли ему доверять. Он не убьет нас, как только мы пересечем линию ворот?
— Это уж вы решайте сами. — Внезапно Джерадин резко натянул поводья. — Я ему верю. Я еду за ним.
И, разрушая каре, направился к воротам.
Принц Краген выругался, приказывая ему вернуться, а Териза последовала за пригодником. Принцу и его гвардии ничего не оставалось, кроме как въехать в Орисон за Теризой и Джерадином.
Когда Териза проехала сквозь толстую каменную стену и оказалась на площади, ее сердце забилось чаще. Несмотря на множество тревог, а может быть, благодаря им, ей казалось, что она возвращается домой.
Над ней нависли внутренние стены замка с собравшимися на них зеваками. Смотритель Леббик слез с лошади прямо в грязь. Когда отряд алендцев подъехал к нему, он салютовал им с нескрываемым сарказмом. И его стражники тут же взяли прибывших лошадей под уздцы, чтобы принц Краген и его люди могли спокойно спешиться.
Не решаясь спустить ногу со спины лошади, Териза внезапно обнаружила, что ее кто—то подхватил, и опустилась прямо в объятия Артагеля.
Он обнял ее так, словно они были близкими людьми.
— Артагель! — Когда—то он причинил ей сильную боль. Но, с другой стороны, он был братом Джерадина; она познакомилась с большей частью его семьи. И его объятия были выразительнее всяких извинений. Она невольно обхватила его за шею.
Через мгновение он отпустил ее и криво, смущенно улыбнулся.
— Будьте осторожны, миледи. — Он скосил глаза на Джерадина. — Я бы не хотел, чтобы он начал ревновать.
— Артагель. — Джерадин буквально налетел на брата; он схватил Артагеля в объятия, сжал и приподнял над землей. — Как ты, как твой бок, с тобой все в порядке, что здесь происходит, что случилось с Леббиком? — Лицо Джерадина сияло радостью. — Ты представляешь, сколько времени прошло с тех пор, как я видел тебя в добром здравии? Должен сказать тебе, что Домне приготовил довольно неприятную речь о том, что не следует позволять наносить себе такие раны.
— Папа, — вмешалась довольная Териза. — Ты обещал называть его «папа». — Улыбка Артагеля сказала ей все, что нужно было знать. Сейчас она радовалась, что так и не рассказала Джерадину о неверии в него Артагеля.
Тем не менее, следующие слова Артагеля еще больше успокоили ее. Вместо того чтобы отвечать на вопросы Джерадина, он заметил почти небрежно:
— Я слышал, что он сказал. — Он кивнул на Смотрителя. — Мы все слышали его слова. Честно говоря, он не единственный, кто верит вам. Но должен признать, что мы в меньшинстве.
Териза засияла от удовольствия и облегчения. — Не беспокойся, — сказал Джерадин. — Мы покончим с этим, как только увидимся с королем Джойсом. Давай лучше поговорим о более важных делах. Как твой бок?
Артагель едва заметно улыбнулся.
— Ужасно. Все остальное тоже приводит меня в тихий ужас. — Он шутливо прошептал: — Если я не сражусь с кем—нибудь в самое ближайшее время, то закончу, как Леббик.
— Миледи Териза, Джерадин. — Принц Краген обратился к ним холодно, но выражение его лица свидетельствовало скорее о довольстве, чем о раздражении. — Мне кажется, было бы разумно отложить эту бурную встречу на потом. Нынешние обстоятельства не слишком располагают к сердечности. Нам нужно как можно скорее встретиться с королем Джойсом.
Артагель снова улыбнулся.
— Он прав. Надо делать все в порядке очередности. Я пойду за вами в зал аудиенций. И когда вы закончите, мы наговоримся вволю.
Помахав на прощание рукой, он исчез среди лошадей и стражников.
Посмотрев на Джерадина, Териза обнаружила, что его глаза полны слез.
Он был счастлив; она чувствовала это. Он любил Артагеля. И поэтому она удивилась, увидев боль на его лице.
Пока она не заметила эту боль, она не обращала внимания на то, что Артагель прихрамывает, словно бок у него еще не зажил окончательно. И на боку у него не было меча. О, Артагель!
Неужели Гарт нанес ему такую жестокую рану? Неужели многочисленные раны и болезни превратят его в калеку? Фехтовальщик вроде Артагеля быстро погибнет, если превратится в убогого. Несколько мышц, неправильно сросшихся в боку, могут привести к катастрофе.
— Это чрезмерно, Териза, — выдавил сквозь зубы Джерадин. — Слишком много людей страдает. Слишком много вреда причинено. Это нужно остановить. Мы остановим.
Она взяла его под руку и нежно прижалась к нему; она понимала, о ком речь.
К несчастью, она не могла избавиться от ощущения, что в самом скором времени еще многим придется пострадать.
— Пошли, — пробормотала она, чтобы принцу Крагену не пришлось снова подгонять их. — Если надо остановить его, то лучший способ сделать это — встретиться с королем.
Джерадин кивнул и согнал с лица печаль.
Вместе с Теризой они присоединились к принцу и Смотрителю Леббику.
Леббик поглядывал на них с подозрением. Он не походил на человека, который верит им. И говорил не как человек, который верит им. Без предисловий он заявил:
— Вы оставите своих людей здесь, милорд принц. Принц Краген сжался.
— Что за странная мысль, Смотритель. Почему? Рот Смотрителя скривился.
— Понимаю ваше затруднение. Вы не уверены, что вы здесь в безопасности. Но я тоже в сложном положении. Я могу ошибаться относительно ваших намерений. Может быть, вы замыслили предательство.
Если вы честны, я могу сказать вам кое—что для вашего успокоения. Я умру раньше, чем вы. Но если нет… — Он пожал плечами. — Вам придется оставить своих людей на площади.
Пальцы принца Крагена прикоснулись к рукоятке меча. Его поза не изменилась, но Териза почувствовал его гнев. Он негромко спросил:
— Вам так неприятно положение леди Элеги, Смотритель? Леббик ответил:
— Она не моя дочь. Меня не волнует ее участь. Я командую Орисоном. Если вы вынудите меня заколоть вас, король Джойс никогда не узнает, что произошло. Я могу сказать ему все, что мне вздумается.
Он смотрел на алендского Претендента, словно надеясь, что принц засомневается. Темнота глаз принца испугала Теризу. Она подумала: надо что—то сделать, как—то вмешаться. Но Джерадин держал ее за руку и не отпускал от себя. Через мгновение принц сказал:
— Если бы вы прибыли ко мне в лагерь, Смотритель, я обходился бы с вами уважительней.
— Вздор, — ответил Леббик.
Челюсти принца Крагена сжались, лицо побагровело. Но через мгновение он кинул.
— Мои сопровождающие подождут меня за воротами. Если через час мы не вернемся, они отправятся к монарху Аленда. Леди Элега будет убита. Говорите королю все, что пожелаете.
Смотритель издал новый смешок, словно дробились камни.
— Пусть алендцы подождут за воротами, — приказал он одному из своих людей. — Будьте с ними вежливы. И пусть ворота будут открыты.
Не дожидаясь ответа, он направился к ближайшим дверям.
Принц Краген посмотрел на Теризу, на Джерадина. Она прикусила губу; а он рассеянно сказал: — Это лучшее, на что мы можем рассчитывать. Король никого еще не убил ударом в спину.
— Вы оба дурно на меня влияете, — пробормотал принц Краген. — Вы заставляете меня отчаянно рисковать, словно так и следует. Если я хочу когда—нибудь короноваться как алендский монарх, мне следует стать более осторожным.
И, зловеще улыбаясь, он повел Теризу и Джерадина вслед за Смотрителем.
Внутри замка коридоры были пусты, не считая стражи. Зевак, оккупировавших изнутри окна замка и балконы, тоже нигде не было; всякие признаки перенаселенности Орисона исчезли.
— Разрази меня гром, — заявил Смотритель Леббик, когда они шли по длинному отдающему эхом коридору. — Мне казалось, что вы сегодня собираетесь покончить с воротами. Я приказал всех убрать отсюда. Сейчас никто не вправе пользоваться коридорами, кроме стражи короля.
Он хотел, чтобы это объяснение успокоило их. И тем не менее, здешняя неестественная тишина действовала Теризе на нервы. Она представляла себе, как множество людей прячется поблизости, выжидая…
Слухи в осажденных замках разносятся быстро. Когда достаточно людей услышит, что убийца Найла, убийца Мастера Квилона и алендский Претендент в замке, то стражи будет недостаточно. Никакая стража не выдержит.
А когда стражники будут смяты, что предпримет Леббик?
Король Джойс выслушает их. Все делалось лишь для этого. Он их выслушает. И поверит им.
В противном случае они с Джерадином и даже принц Краген вряд ли доживут до того, чтобы узнать, какую же ловушку готовил Мастер Эремис.
Было ясно, что за ними наблюдают. Она никого не видела, но слышала голоса. Сначала шепот, словно коридор наполнился отдаленными отзвуками голосов давно умерших. Затем голоса стали громче, зазвучали смелее. Один произнес:
— Убийца. — Второй отчетливо добавил: — Мясник!
Смотритель Леббик не глядел по сторонам. Он, казалось, не слышал голосов. А может, был согласен с ними. Он ждал, пока они замолкнут за его спиной. Затем, не обращаясь ни к кому конкретно, заметил: — Они имеют в виду не вас. Они имеют в виду меня. От того, как он шел, тщательно контролируя себя, его фигура казалась хрупкой, уязвимой.
Он вел Теризу, Джерадина и принца Крагена прямо в зал аудиенций.
По коридору, украшенному высокими окнами и флагами, они подошли к высоким дверям. Как и двери на площади, их охраняли. Териза сочла это хорошим знаком. Она взяла Джерадина под руку и попыталась дышать ровно, когда стражники открыли дверь в зал аудиенций.
Териза прекрасно помнила его — его впечатляющие, соборные размеры; стены, обшитые инкрустированными деревянными панелями, поднимавшимися на тридцать футов к сводчатому потолку; два высоких узких окна в дальней стене. Суетясь, но старательно, старый слуга метался вдоль рядов канделябров, вдоль целых батарей ламп, пытаясь как можно быстрее зажечь их. Ему предстояло проделать еще большой путь — хотя света ламп и дневного было вполне достаточно, чтобы различить роскошный трон короля Джойса на возвышении. Прекрасный ковер лежал между дверями и возвышением; остаток пространства перед троном, открытый, был окружен рядами скамеек. С каждой стороны возвышения стояли кресла, примыкающие к скамьям.
Так как света было немного, балкон, опоясывающий зал выше панелей, был погружен во тьму. Териза все же разглядела, что Смотритель расставил там стражу.
Лучники выстроились вдоль стен, по четверо с каждой стороны.
Двое копейщиков закрыли двери и стали возле них на часах. Еще четверо стояли у трона короля. Она снова сосчитала стражников; четырнадцать человек. Териза печально подумала, что отказ пропустить почетную гвардию принца Крагена имел под собой все основания. Десять человек Крагена могли бы оказать значительное сопротивление и даже победить, если бы принц замышлял предательство.
Затем, по мере того как старый слуга продолжал свою работу и света становилось все больше, Териза заметила, что скамьи и кресла не пусты.
Народа было немного по сравнению с тем количеством, какое собралось во время первого визита принца. Но Териза подозревала, что явились лишь люди влиятельные. Не присутствовали придворные, лорды и леди, чья значительность определилась лишь рождением или богатством. Вдоль скамеек стояли еще стражники, все — с шевроном капитана. Среди них сидел заместитель Леббика Рибальд и, подбадривая ее, улыбался. Она узнала некоторых советников короля, например, лорда коммерции, лорда министра внутренних дел; лорда казначея. А в креслах…
Справа от трона развалясь сидел Тор, занимая своим большим телом чуть ли не два сиденья. Он, похоже, не менял одежды с тех пор, как Териза в последний раз его видела: вещи были грязные и рваные и пахли так отвратительно, что, казалось, отстирать их уже невозможно. Бессмысленный красноватый блеск его глаз и то, как поблескивало жиром его лицо, свидетельствовали, что он пьян. Если он узнал Теризу или Джерадина, то не показывал этого.
Словно бы избегая его — словно он нестерпимо вонял или потерял всякое значение, — все остальные сидели слева.
Там собрались Мастера. Териза узнала Барсонажа; магистр при виде ее нахмурился, словно она предала все, что он ценил. Большинство Воплотителей, стоявших рядом с ним, она тоже видела раньше. Но по меньшей мере один из них казался незнакомым и столь юным, что она подумала: вероятно, это пригодник, только что заслуживший мантию.
Двое или трое Мастеров тяжело дышали. Вероятно, они добирались сюда бегом. Честно говоря, у людей Смотрителя было очень мало времени, чтобы собрать людей для этой аудиенции.
Причина появления Мастеров была очевидна. Король Джойс погрозился защищать Орисон с помощью Воплотимого. Для того чтобы сделать это, он нуждался в поддержке Гильдии.
При виде Воплотителей она вспомнила о Мастере Квилоне, и сердце у нее заныло.
Затем она сообразила, что Знатока Хэвелока тоже нигде не видно. Королевский Подлец не появился в зале.
Неслышно ступая по ковру, Смотритель Леббик прошел к креслам справа и сел неподалеку от Тора, оставляя принца Крагена, Джерадина и Теризу на открытом пространстве рядом с троном. Она невольно заметила горелое пятно на ковре, где Хэвелок однажды уронил кадило. Король Джойс не слишком часто пользовался залом аудиенций в последние годы.
Не пользовался он им и сейчас. Его просто не было.
Принц Краген внимательно обвел взглядом зал, потом взглянул на балкон. Один его ус встопорщился, словно он оскалился. Закончив изучать оборонительные порядки короля, он отчетливо сказал:
— Удивительно. Это самая роскошная аудиенция, которую может организовать король? Если бы к алендскому монарху прибыл посол, то при этом присутствовала бы по меньшей мере сотня дворян, невзирая на время — или обстановку. — Но через мгновение он вежливо добавил: — Очень впечатляет, Смотритель. Впервые за все это время я начал верить, что вы не собираетесь причинять мне вред. Вам бы не понадобилось столько людей — и столько свидетелей, — чтобы убить нас.
Чего вы ждете? Где король Джойс?
Смотритель Леббик остался сидеть. Голосом, напоминавшим его скрежещущий смех, он рявкнул:
— Норге!
Медленно, почти небрежно один из его капитанов встал и вытянулся. Спокойно отдал честь Смотрителю. Честно говоря, все вокруг него двигалось как—то замедленно. Казалось, что даже говорит он словно во сне.
— Милорд Смотритель?
— Норге, где король Джойс? — потребовал ответа Смотритель.
Норге мягко пожал плечами.
— Я лично разговаривал с ним, милорд Смотритель. Я передал ему ваши слова. Я даже передал ему слова принца. И он ответил: «В таком случае, следует подготовить зал аудиенций».
Вероятно, капитан решил, что дальнейшие комментарии не потребуются. И сел.
Териза услышала, как закрывается дверь: слуга, сделавший свою работу, ушел.
Смотритель Леббик уставился на принца.
— Ну, — сказал он, — сейчас вы знаете столько же, сколько и я. Довольны?
— Нет, Смотритель, — вмешался король Джойс. — Сомневаюсь, что он знает столько же, сколько и вы. И он наверняка не доволен.
Териза ухитрилась пропустить появление короля. Он, должно быть, появился из—за двери, спрятанной за троном; она вздрогнула от этой мысли, потому что король стоял возле возвышения, одной рукой опираясь на подножие трона, словно собирался подняться на четыре или пять ступенек, чтобы сесть. И тем не менее, она не видела, как Джойс появился. Скорее всего, он появился благодаря воплощению.
Король был одет в парадные одежды — пурпурную мантию, не особенно чистую; золотой обруч поддерживал его седые волосы, не давая им спадать на лицо. На широкой ленте, переброшенной через плечо, висел двуручный меч в затейливых ножнах, с рукоятью, украшенной драгоценными камнями. Голубые глаза Джойса были такими же водянистыми и затуманенными, какими она их помнила; руки опухли от артрита, суставы раздулись. То, как он двигался, создавало впечатление, что под мантией он вконец исхудал и едва таскает ноги, что он слишком слаб, чтобы принимать решения. Только его борода изменилась. Она была подстрижена и старательно расчесана. Под седыми бакенбардами виднелись щеки, покрасневшие словно от усилия или вина.
И мгновенно все вокруг встали. Смотритель Леббик излишне медленно поднялся и отвесил глубокий поклон.
— Внимание, — начал он полагающееся для таких случаев сообщение. — Джойс, лорд Демесне, король Морданта, соизволил дать аудиенцию принцу Крагену, алендскому Претенденту. Это закрытая аудиенция. Всем приказываю говорить свободно — и ничего не рассказывать, покинув этот зал. Если вы заговорите вне стен этого зала о том, что здесь происходило, это будет считаться предательством.
И скривившись, словно он не нуждался в позволении короля, Смотритель сел.
Все остальные остались стоять. Даже капитаны Леббика стоя ждали, пока король осматривал зал, словно внимательно запоминал всех присутствующих. Встретившись взглядом с Теризой и Джерадином, он нахмурился так драматично, что ей подумалось, что он притворяется, а может быть, хмурится, чтобы скрыть радость. Она не могла понять. Вместо того чтобы обратиться к ней или Джерадину — или ко всей аудитории, король внезапно повернулся и поднялся к трону, волоча за собой меч, словно каторжник ядро. Добравшись до трона, он рухнул на него; ему пришлось сделать несколько вдохов, чтобы отдышаться, прежде чем он смог пробормотать позволение сесть.
Присутствующие капитаны, советники и Воплотители повиновались.
Естественно, принц Краген, Териза и Джерадин остались стоять.
Чувства, которые она испытала при виде короля Джойса, оказались более сложными, чем она ожидала; Териза ощутила больше радости и тревоги. В короле заключалась странная сила, неизменно изумлявшая ее—личная привлекательность, заставлявшая ее верить, что он все еще силен и полон идеалов, заботлив и героичен, как когда—то. Вот почему его внешний вид поразил ее. Он выглядел слишком слабым. Здесь, на троне, когда Мордант разваливается и Эремис готовится нанести последний решающий удар, король казался стоящим слишком близко к могиле — причем его разум пострадал не меньше, чем тело. Она поняла, почему Джерадин любит его. О, она поняла. Ее грудь разрывалась от боли, потому что стоящий перед ними человек был недостоин любви, которой все равно вознаграждали его люди.
Кто—то другой должен спасти Орисон и Мордант.
Джойс, казалось, разделял ее мнение. Сухим, дрожащим голосом, который делал его еще более глубоким стариком, он сказал без всякого вступления:
— Сначала вы, Краген. И давайте поскорее. У меня не хватает терпения, когда я имею дело с людьми, угрожающими моим дочерям.
Кулаки принца сжались от гнева, но голос звучал ровно. — Значит, у вас не хватает терпения на самого себя, милорд король. Я прибыл сюда, потому что принес новости, которые вы должны услышать. Судя по сведениям, полученным от пригодника Джерадина и леди Теризы, — как, впрочем, и пришедшим из других источников — грозящие вам опасности слишком серьезны. Но все они порождены вами, а не мной. Даже леди Элега находится в полной безопасности — разве что вы, растеряв остатки порядочности, пренебрежете флагом перемирия.
Неожиданно Тор всхрапнул, не открывая глаз; голова покачнулась на толстой шее.
— Ерунда, — бесцеремонно прокомментировал Смотритель Леббик. — Вы, наверное, обратили внимание, что мы в кольце осады. Может быть, вы также обратили внимание на то, кто осаждает нас.
Король Джойс не вмешался, чтобы остановить Смотрителя, и сердце Теризы замерло. Король должен выслушать их, должен. Тем не менее, он казался неспособным что—либо понять — и как будто бы не слушал. Он лишь уставился на принца Крагена, словно присутствие алендского Претендента было не более интересным или неприятным, чем испорченный воздух.
— Нет, милорд король. — Принц Краген делал все, что мог, в данных обстоятельствах; он отнесся к словам Леббика так, словно они исходили от самого короля Джойса. — Даже эту угрозу вы навлекли на себя сами. Я прибыл к вам сначала в поисках союза, а вы сознательно начали глумиться надо мной. С того времени лишь ваша гордыня могла уничтожить ваше королевство и стать причиной вашей смерти. Вы забыли, что Аленд тоже действующее лицо в нуждах Морданта. Вы создали Гильдию и теперь должны считаться с последствиями. Если сила Воплотимого попадет в руки верховного короля Фесттена, наша гибель неизбежна. Мы должны сражаться, чтобы выжить. Если вы решили отдать Гильдию в руки Кадуола, у нас нет другого выбора, кроме как предотвратить это всеми доступными нам средствами.
Принц сделал шаг по направлению к королю Джойсу. Териза и Джерадин стояли рядом с ним, немного позади. За спиной принца Териза прошептала Джерадину:
— Это не сработает. Мы должны что—то предпринять.
Во взгляде Джерадина появился блеск.
— Милорд король… — пробормотал он, словно слова застревали в его горле. — Милорд король. Прошу вас, дайте нам шанс.
Король Джойс не обратил на него внимания.
— Нет, милорд принц. — Мастер Барсонаж смотрел на Крагена из—под кустистых бровей. Он не встал. — Ваш взгляд на положение дел убедителен, но не совсем справедлив. Вы забыли, что Гильдия состоит из Воплотителей — и Воплотители тоже люди. Как и вы, мы принуждены сражаться, чтобы выжить. Но в отличие от вас мы — люди, принявшие идеалы короля, служащие его целям. О, среди нас есть и такие, кто служит Гильдии лишь потому, что им не нравится альтернатива. Но их немного, милорд принц — их меньшинство. Остальные придерживаются моего мнения.
Неужели вы считаете, что мы будем спокойно ждать верховного короля Фесттена и когда Мордант падет?
Вы сказали, что должны сохранить Гильдию, чтобы она не попала в руки Кадуола, и это достойная цель, я уверен. Но ваши действия основываются на том, что Гильдия просто вещь, а не люди — что мы не можем выбирать, верить или быть достойными звания людей. Почему вы считаете, что имеете право решать за нас? Принц Краген выслушал это, не моргнув. И снова он повел себя так, словно слова исходили из уст короля. Только испарина на его висках выдавала напряжение, которое он испытывал.
— Изумительный спор, милорд король, — сказал он угрюмо, — но неуместный. Мы не можем доверить будущее Морданта людям, которые слишком напуганы как самим Воплотимым, так и необходимостью принимать решения после споров, и считают разумным воплотить Воина, которого невозможно контролировать.
Нет, милорд король. Ваши люди будут защищать вас, как могут. И тем не менее, ответственность за эту осаду лежит на вас.
Король Джойс пожал плечами. Во всяком случае, он слушал достаточно внимательно, чтобы заметить, что принц Краген замолчал. Он дал принцу возможность продолжить, а затем внезапно сказал:
— Я все это знаю. Расскажите мне что—нибудь, чего я не знаю. Расскажите поподробней об «огромном количестве опасностей».
Тор снова всхрапнул, засопел и открыл один глаз.
— Значит, все так, и Териза и Джерадин предатели, — прохрипел он. Он давно утонул в море вина. — Как печально. — И он снова закрыл глаз, отгораживаясь от происходящего.
— В любом случае, милорд принц, — сказал Смотритель, словно король ничего не говорил, — у вас есть выбор. Мы уже сказали вам, в чем он состоит. Отойти на безопасное расстояние. Ждать и смотреть, что случится. Если вы соблаговолите сделать это, король Джойс согласится встретиться с Маргоналом под флагом перемирия и обсудить вопрос о союзе.
Когда Териза услышала это, маленький огонек надежды затеплился в ее сердце.
И мгновенно потух. Прежде чем принц смог ответить, король Джойс пробормотал дрожащим голосом:
— Нет, Смотритель. Слишком поздно. Поздно вообще что—либо предпринимать.
Пришла пора узнать правду.
Его старческие руки оперлись о подлокотники трона; он с трудом держался прямо. И едва ли не плача сказал принцу:
— Расскажите мне об опасностях. Расскажите мне, что такого знают Териза и Джерадин. Расскажите, почему вы перестали ломать мои ворота. — Но за его плаксивым тоном чувствовалась сталь клинка, слишком острого и проворного, чтобы упустить цель. Казалось, весь свет зала сверкал на нем. — Расскажите.
В зале воцарилось напряженное молчание. Териза не могла заставить себя смотреть на короля. Она посмотрела на Джерадина и увидела, что тот прикусил щеку изнутри; его глаза были широко раскрыты и побелели, словно он отчаянно что—то придумывал. Так как принц стоял ближе к трону, чем она, Териза видела лишь часть его лица; но она заметила, как вздрагивает мускул на челюсти и капельки пота выступают на висках. Забыв о правилах королевской аудиенции, она повернула голову и перехватила взгляд Артагеля; она искала вдохновения. Но Артагель не мог дать его ей. Он выглядел утомленным и бледным, словно недомогал. Избегая смотреть на короля, она взглянула на Мастера Барсонажа. «Вы ошибаетесь насчет нас». Вот что она хотела сказать ему. «Все, что вы думаете — неправда. Джерадин не убивал Найла. Я не убивала Мастера Квилона».
Но она ничего не сказала. Немота поразила и ее.
Почему Джерадин и принц Краген покрылись испариной? Разве здесь не холодно?
Рука принца подсознательно потянулась к боку; он силой воли заставил ее опустится.
— Нет, — сказал он сквозь зубы, — я ничего не скажу.
На лице Леббика появилась улыбка. Он собирался рассмеяться. Или завыть.
— Почему же, принц? Для чего тогда вы прибыли сюда? Краген пропустил слова Смотрителя.
— Я не собираюсь терпеть эту бессмысленную грубость. Я не собираюсь доверять свою единственную надежду королю столь презренному, что сам он никого больше не уважает. — Несмотря на старания говорить спокойно, его голос был глухим от волнения, он с трудом удерживался от крика. — Леди Элега убеждала меня приехать сюда. Пригодник Джерадин и леди Териза убеждали меня. Они обманывают себя тщетной надеждой, что их повелитель сохранил малейший остаток разума — или смелости — или хотя бы порядочности.
Для Теризы каждое его слово было словно гвоздь в крышку гроба Морданта.
— Вы слышите меня, Джойс? — крикнул принц. — Вы глухи ко всему остальному. Вы глухи к отчаянному положению ваших людей, запертых в бессмысленной осаде—попавшихся на пути Кадуола — убитых предателями—Воплотителями. Вы глухи к самым простым нуждам королевства, к голосу разума, необходимости вести честную игру с остальными монархами. Вы глухи к любви, глухи к преданности, которая уничтожает ваших друзей и семью.
— Достаточно, милорд принц, — король Джойс поднял руку. — Я выслушал вас. — Его голос звучал не по—старчески. И не гневно. Он звучал, словно у человека, который экспериментирует с самоудушением. — Вы сказали достаточно.
Но принц Краген зашел слишком далеко, чтобы остановиться. На секунду его руки взмыли вверх, пронзая воздух.
— Клянусь звездами, Джойс, этого недостаточно. Вы не превратите Аленд вслед за Мордантом в руины. Я не позволю.
Я ничего не скажу вам! Внезапно он отвернулся от трона.
И, схватив под руки Теризу и Джерадина, потащил их к дверям.
Она внезапно, повинуясь порыву, вырвала руку. Она не делала сознательного выбора между принцем и королем Джойсом. Она была просто в отчаянии от того, что требовалось сделать и что произошло. Джерадин действовал более прямо. Он тоже вырвался от принца Крагена. Повернувшись к трону, он громко закричал:
— Милорд король!.. Хауселдон разрушен, Стернваль скоро пожрут огненные ямы, людей Файля пожирают упыри. Ваших людей, милорд король!
Король Джойс вскочил. Териза не видела, как это произошло; она увидела, что он поднялся и возвышается перед ней на постаменте: борода торчит вперед, волосы всклокочены.
— И?.. — вопросил он. — И?..
Король не оставил ей выбора, и она ответила:
— И королева исчезла. Ее похитили.
И… прикосновение холода, столь же легкое, как перо, острое, как сталь, шевельнулось в центре ее живота.
Мысль, что сейчас Джойс не выдержит, что она довела короля до последней стадии отчаяния, была невыносима. Принц Краген закричал:
— Болваны! Он убьет меня!
Поздно. Териза повернулась спиной к королю, держась руками за живот.
Движение на балконе привлекло ее внимание. Она подняла взгляд в тот самый миг, когда один из лучников полетел на пол.
Ее схватили и затрясли. Король Джойс сбежал к ней со своего трона так быстро, что у нее не было времени подумать, отреагировать; он обеими руками вцепился в ее рубашку из кожи. Выкрикивая имя короля, Джерадин пытался вмешаться. Но король Джойс оттолкнул его в сторону.
— Кто схватил ее? — Король, казалось, увеличивался в размерах; его зубы сверкали; он тряс Теризу словно ствол груши с перезрелыми плодами. — Я отрублю голову этому человеку! Кто схватил ее?
Териза пыталась повернуть голову, посмотреть, что творится на балконе. Но король Джойс тряс ее слишком сильно; ее взгляд плясал.
— Алендцы! — закричал Джерадин. — Ее захватили алендцы!
Внезапно (Териза едва не упала) король Джойс отпустил ее. Его меч мгновенно оказался в руке, сверкая на свету как огненный бич.
Пытаясь удержаться на ногах, она посмотрела на балкон. Трое лучников лежали мертвыми. Остальных так захватило происходящее внизу, что они не замечали, что делается у них под боком.
Король Джойс и принц Краген замерли друг против друга; принц обнажил меч; клинки сверкали в свете ламп и канделябров.
— Где она? — потребовал ответа король.
Джерадин яростно рванулся вперед и оказался между клинками.
— Они были одеты в форму алендцев! — выдохнул он. — Мы считаем, что это обман! Принц Краген прибыл сюда, чтобы доказать свою добрую волю! — И прежде чем принц заставил его замолчать, он добавил: — Торрент отправилась вслед за ней. Она оставит следы, по которым их можно будет найти.
— Балкон, — сказала Териза и едва расслышала свой голос. Прикрытый Джерадином, словно щитом, принц медленно опустил меч. Глядя на короля Джойса через плечо Джерадина, он сказал:
— Милорд король, я проклинаю тех, кто совершил это. И того, кто придумал нарядить их алендцами. Я бы лучше умер, чем стал человеком, который улаживает свои дела ценой насилия над женщинами.
Он опоздал: рука нападавшего уже была занесена. Слишком быстро для любого — даже для короля—Артагель рванулся к принцу, резко схватил его за шею и так сдавил, что тот рухнул на ковер, словно зарубленный топором.
В тот же миг, Смотритель Леббик издал вопль радости:
— Гарт!
Териза увидела Бретера верховного короля. После того как четвертый из лучников пал мертвым, Гарт пересек балкон, чтобы напасть на лучников, стоявших с другой стороны. Он был одет во все черное и двигался с удивительной быстротой, словно темный мститель, а его меч разбрызгивал кровь во все стороны.
Оставшиеся лучники изготовили было луки, чтобы защищать короля Джойса от принца Крагена. В одно мгновение они нацелились в Гарта и спустили тетивы.
К несчастью, Бретер был не один. Его сопровождали несколько пригодников. Вынырнув, словно тени, они напали на лучников сзади, сшибая их на пол, заставляя промахнуться. Только одна из стрел полетела в цель. Гарт отбил стрелу своим клинком.
Возвратное движение лишило головы следующего лучника. Голова покатилась по балкону и полетела упала с глухим стуком в ряд скамеек.
Закричали мужчины. Смотритель Леббик заревел: — Я иду, сукин сын! Я иду! — и бросился к одной из дверей, скрытой за панелью. Большинство Воплотителей в панике начали разбегаться. Мастер Барсонаж то бранился, то призывал их вернуться. Джерадин бессмысленно заорал на Артагеля:
— Дубина!
— Откуда я знал! — ответил Артагель. Растерянный и встревоженный, он посмотрел на балкон, на Гарта, затем бросил взгляд на зал, решая, что делать. Несмотря на свою неуверенность, он не колеблясь схватил меч принца.
В этой неразберихе очень своевременно прозвучал приказ Леббика вызвать подкрепление. Два капитана бросились из зала, чтобы привести солдат; его остальные люди последовали за ним к лестнице, ведущей на балкон.
Шум разбудил Тора. Он открыл глаза, шумно вздохнул и недоуменно обвел взглядом происходящее.
Теризе казалось, что она видит, как новые головы продолжают скатываться с балкона и падают вниз. Звук, с каким они ударялись о скамейку, было трудно с чем—нибудь перепутать; она будет помнить его до конца жизни. Ей следовало убраться с дороги, но она почему—то не могла пошевелиться. Джерадин повернулся к Мастерам; Теризе показалось, что он спрашивает их: «Вы можете сражаться? У вас есть зеркала?» — В глазах Артагеля, когда он поднимал меч принца, была ясно видна боль; он двигался с трудом. Териза знала, что он решил идти к Гарту — и боялся идти, потому что не годился в соперники Бретеру верховного короля. Она услышала, как Мастер рявкнул в отдалении: «Мы не взяли с собой зеркал. Откуда мы знали, что в зале аудиенций нам понадобятся зеркала?» Ей действительно нужно было уйти с дороги. Прежде чем Гарт или его пригодники нападут на нее.
Но вместо того чтобы сдвинуться с места, она ждала, пока не почувствовала, что прикосновение холода, столь же легкое, как перо, и острое, как сталь, шевельнулось в центре ее живота.
Тогда она прыгнула вперед, упала на пол и откатилась вбок. А когда снова встала на ноги, то бросилась к Джерадину и Мастерам.
Там, где она только что стояла, прямо из воздуха появились Мастер Гилбур и Мастер Эремис.
Мастер Гилбур сжимал в руке кинжал. Горб на спине и толщина мышц делал и его руки похожими на тараны.
Свой меч Мастер Эремис держал в ножнах, надетых поверх просторного плаща. Но его главное оружие было у него в руках.
Зеркало, размером и формы схожее с черепицей. С отчетливостью, похожей на дотошность безумия, Териза заметила, что на обоих до сих пор мантии Мастеров.
Мастер Гилбур сразу же бросился на принца Крагена.
Мастер Эремис, радостно улыбаясь, направился к Теризе и Джерадину.
Сжимая меч в обеих руках, Леббик вылетел на балкон, жаждая крови. И едва не застал Гарта врасплох.
Незнакомый с планировкой, Гарт не знал, где здесь двери, и по незнанию оказался в трудном положении. Тем не менее, он отбил первую атаку Леббика, блокируя ее таким ударом, что от перил балкона полетели щепки. И, отступив назад, парировал обратный удар. Это дало ему время восстановить равновесие. За спиной Смотрителя шестеро стражников и столько же капитанов, возглавляемые помощником Леббика капитаном Норге, выскочили на балкон и бросились к пригодникам Бретера.
С Гартом было лишь четверо его людей; явно меньше. Но балкон был слишком узкий, стоять на нем и сражаться могли лишь два человека. На одном крыле Гарт блокировал удар Леббика, на другом — его пригодник метнулся навстречу первому копейщику, бросившемуся на него. Остальные из защищавшихся стояли за спинами, не в силах что—либо предпринять.
Гарт яростно начал атаку, пытаясь вызвать замешательство у противника; ему почти удалось отогнать Смотрителя назад. Леббик увернулся от одного удара, блокировал следующий, такой сильный, что во все стороны посыпались искры и на его мече осталась зазубрина. Но наконец—то он был счастлив, почти блаженствовал, оттого что непосредственно участвовал в сражении. Дикая радость отразилась на его лице, когда он отбивал атаку Гарта.
— Сукин сын! — хрипел он. — Я отучу тебя гулять по моему замку, где вздумается!
Но копейщик за его спиной, к несчастью, справлялся далеко не так хорошо. Стражник, вероятно, не имел ни малейшего понятия о муштре, которая доставалась на долю пригодников Гарта. Он споткнулся, и его закованный в черную броню противник почти без усилий вспорол ему живот, а затем, используя миг внезапности, воткнул меч в грудь стоявшему рядом капитану. Норге остановился, потянулся к луку и спокойно, словно не было никаких причин для спешки, послал стрелу в горло пригодника.
На другом краю балкона один из людей Гарта метнул кинжал; с такого расстояния он должен был промахнуться, а его жертва должна была заметить момент броска. К несчастью, вышло иначе. Стражник упал с кинжалом, торчащим из левого глаза.
Норге выстрелил в пригодника, целясь ему прямо в грудь.
Взгляд Гарта скользнул по балкону. Он посмотрел, что творится внизу. Вместо того чтобы напасть с еще большей яростью, Бретер верховного короля начал отступать.
Артагель мгновение глядел, что происходит над ним, потом обратил все свое внимание на Мастера Гилбура.
Было ясно, что Гилбур собирается зарезать алендского Претендента.
Но было не менее ясно, что это ему не удастся. Бок Артагеля еще не вполне зажил; в каком—то смысле он был калекой. Тем не менее, он с легкостью мог справиться с одиноким Воплотителем, вооруженным лишь кинжалом.
— Охраняйте принца! — ни с того ни с сего закричал Тор. Он вскочил, покачиваясь спьяну.
Весело улыбаясь, Артагель взмахнул мечом принца Крагена — и едва спасся, когда Мастер Гилбур неожиданно развернулся, схватил скамейку и швырнул ее за голову.
Угол скамейки ударил Артагеля в плечо, и он упал—неловко свалился на пол и потерял ориентацию. Сила Мастера была поразительной. Как можно сражаться с тем, кто так швыряет тяжелые скамьи? Плечо у Артагеля онемело, но он не обращал внимания ни на это, ни на боль в боку. Он снова рванулся вперед, так быстро, как только мог…
Но не в ту сторону.
Он развернулся в самое время и в последнюю секунду успел отвести кинжал Мастера Гилбура, занесенный над распростертым телом принца.
Гилбур взревел и отбил клинок Артагеля с такой легкостью, что едва не выбил у него из рук. Едва; но все же не выбил.
Вновь обретая равновесие, выучку, опыт, Артагель направил свой клинок прямо в горло Мастеру Гилбуру и заставил Воплотителя вновь отпрыгнуть назад. Борьба над телом принца Крагена не представляла для Мастера Эремиса никакого интереса. Он приблизился к Джерадину и Теризе с таким видом, словно был на верху блаженства. Его улыбка была такой безоблачной, что, казалось, в зале стало светлее. Когда Джерадин в отчаянии закричал: «Есть у кого—нибудь зеркало?» — Мастер начал смеяться.
Он крепче сжал пальцы и пробормотал нечто, чего Териза не расслышала.
Внезапно существо, размером и формой похожее на летучую мышь, вылетело из зеркала и вцепилось в плечо ближайшего Воплотителя.
Мастер с воплем принялся сдирать ее с плеча. — Эремис! — заорал Джерадин так, словно это было самое гнусное ругательство. Из—под куртки он вытащил нож — нож для мяса, который, скорее всего, стащил во время завтрака — и запустил им в Мастера. И впервые в жизни все сделал правильно. Он никогда не учился метать ножи; но по случайности нож расколол зеркало в руке Эремиса, словно пригодник целился именно туда. Осколки посыпались из рук Мастера, сверкая в лучах света, словно драгоценные камни.
Улыбка Эремиса сменилась гримасой.
Пока он вытаскивал из ножен меч, двери в зал распахнулись и внутрь влетели двадцать стражников.
Подкрепление Норге. Стражники не могли спасти Джерадина или Теризу, прижатых спиной к стене; не могли уйти от клинка Эремиса. Он явно знал, как обращаться с мечом, который казался в его руках ожившим чудовищем.
В отличие от них Артагелю не требовалась помощь. Это была работа, для которой он рожден. Сначала он выбил кинжал из рук Гилбура. Затем мелкими уколами в толстую шею Воплотителя принялся искать точку, в которой голова Гилбура отделится от тела. Все его движения были проворными и ловкими.
На балконе Гарт лишился еще одного из своих пригодников. Гарту не удалось никого убить; Леббик теснил его назад. Ярость Леббика почти уравняла его мастерство с мастерством Гарта. Оценив положение. Гарт решил, что, прежде чем умрет его последний ученик, погибнет еще один из копейщиков. Он приготовился отогнать Леббика, может быть даже заколоть его; но, взглянув вниз, обнаружил, что прибыло подкрепление, и передумал.
Прежде чем кто—либо успел сообразить, что он затеял, он отпрыгнул от Смотрителя и вдруг перемахнул через перила.
Подобный прыжок мог бы погубить Гарта; он мог бы переломать ноги. Но Гарт прыгал с высоты с тех пор, как начал обучение у предыдущего Бретера; он знал, как следует действовать.
У ковра он сгруппировался и покатился по полу, смягчая удар. Затем, несмотря на онемение в ногах, бросился на спину Артагеля.
Единственным предупреждением Артагелю, когда Гарт приземлился, был глухой стук. Он повернулся как раз вовремя, чтобы отклонить меч Бретера от своих ребер.
Потом резко отбил второй удар. Он знал, что не победит Гарта, но в пылу боя его это не волновало.
К несчастью, он не завершил свою атаку. Проворство Гарта, как и его сила, было поразительным. Он мгновенно метнулся к спине Артагеля и ударом сведенных вместе запястий свалил его на пол.
Принц Краген по—прежнему лежал без чувств. Его могли убить в любой миг.
Но сейчас Мастеру Гилбуру и Бретеру верховного короля мешали более близкие цели. Стражники уже преодолели половину расстояния от дверей; у союзников Мастера Эремиса в запасе оставалось всего несколько секунд.
За их спиной на ковер с шумом упал Смотритель Леббик. Он попытался повторить прыжок Гарта, но приземлился неудачно. От боли у него перехватило дыхание; хрустнули ломающиеся кости.
Гилбур и Гарт вместе бросились на помощь Эремису.
Он сражался за свою жизнь.
Никто не мог помешать ему напасть на Мастеров, на Теризу и Джерадина. Но Мастера были бесполезны и трусливы, он всегда считал их такими — не стоило мараться и убивать их. Даже Мастера Барсонажа…
Вот Джерадин — совсем другое дело…
Но в последний момент Мастер Эремис замер, увидев в глазах Джерадина нечто — неожиданный вызов, роковую клятву. Увиденное заставило Мастера на мгновение задержать удар.
Териза не казалась опасной. Она даже не казалась привлекательной. Она повернулась спиной к стене, словно в любой миг могла упасть в обморок.
Эремис занес меч, чтобы пригвоздить Джерадина к полу, когда тот стал перед ним.
Внезапно гора мяса ударила в Эремиса с такой силой, что он отлетел в сторону.
Тор!.. Эремис поднял клинок как раз вовремя и не позволил старому толстому лорду одним ударом расколоть ему голову.
Несмотря на годы, неопытность, постоянное пьянство и то, что он держал меч словно дубину, Тор наносил удары в слепой, всесокрушающей ярости. Мастер Эремис парировал раз, другой и снова; но ему приходилось отступать—Чтобы остановить этого старого болвана, его необходимо было выпотрошить. — Милорд! — заорал Джерадин. — Берегитесь!
Но Тор, казалось, не слышал предупреждения. Он продолжал махать мечом, словно дубиной, когда Гарт ударил его ногой в живот так сильно, что мог повредить внутренности.
Хватая ртом воздух, старик повалился на пол и открыл горло клинку Гарта. Джерадин прыгнул на Эремиса.
Гилбур остановил его и отшвырнул в сторону, словно тряпичную куклу. Словно, как и принц Краген, Джерадин был не настолько важен, чтобы позволить ему рисковать своей жизнью. Но Териза — совсем другое дело. Эремис схватил ее за руку. Гарт выпрямился, предвкушая удовольствие отрубить голову Тору.
Сыпля ругательствами, прерываемыми стонами боли, Смотритель Леббик со сломанным коленом оказался позади Бретера верховного короля. Он едва держался на ногах; любое движение заставляло сломанные кости тереться друг о друга. Меч висел в руках, теперь слишком тяжелый, чтобы поднять его. Но он не позволил Гарту убить Тора.
Спасая свою жизнь, Гарт извернулся и вогнал меч прямо в сердце Смотрителю.
Глаза Леббика широко раскрылись, словно он увидел нечто невероятное. Кровь хлынула у него изо рта, проступила сквозь кольчугу. Он выронил меч. На мгновение его руки сжались на клинке Гарта, словно Леббик хотел вырвать его из груди. Затем, словно человек, решивший прекратить борьбу, он отпустил клинок.
— Сукин сын, — выдохнул он сквозь потоки крови изо рта. Он говорил так, словно обращался не к Гарту, а кому—то другому. — Теперь я свободен. Ты больше не сможешь мучить меня.
Медленно, словно совершая единственное благое дело в своей жизни, он скользнул вперед, глубже насаживаясь на меч Гарта.
Леббик наконец перестал горевать о смерти жены.
Териза в ужасе пыталась вырваться из рук Эремиса, но не могла. Ей не удавалось заставить себя бороться с ним в полную силу. Джерадин неподвижно лежал на полу. Скованная бессилием, Териза смотрела, как Эремис делает странный жест, подает знак, уже знакомый ей.
Всего на миг опередив приближающихся стражников, она, Эремис, Гилбур и Гарт были воплощены вне зала.
***
Из—за паники прошло довольно много времени, прежде чем зале аудиенций сообразили, что король Джойс тоже исчез.
Назад: 38. Конфликт у ворот
Дальше: Нужды Морданта