Глава пятидесятая
в которой повествуется о том, как Чжугэ Лян предугадал событие в Хуаюне, и о том, как Гуань Юй отпустил Цао Цао
Сраженный стрелой, Хуан Гай упал в воду, а Чжан Ляо помог Цао Цао добраться до берега. Когда Цао Цао садился на коня, вся его армия была охвачена смятением.
Хань Дан под прикрытием огня и дыма штурмовал лагерь Цао Цао. Вдруг воины услышали, что кто-то за кормой зовет Хань Дана, и сказали ему. Он прислушался.
– Хань Дан, спаси меня!..
– Ведь это же Хуан Гай! – воскликнул Хань Дан и приказал своим воинам спасти утопающего.
Увидев, что Хуан Гай ранен, он вынул из его раны стержень стрелы, но не мог извлечь наконечник и, тут же разрезав рану, вытащил его. Потом Хань Дан оборвал полотнище знамени и перевязал раненого. Сняв с себя халат, он укрыл им Хуан Гая и приказал воинам отвезти пострадавшего в лагерь.
Хуан Гаю удалось спастись лишь потому, что он был прекрасным пловцом; он удержался на воде, несмотря на холод.
На великой реке Янцзы бушевал огонь. Справа и слева флот Цао Цао штурмовали Хань Дан и Цзян Цинь, а прямо на врага ударили Чжоу Юй и Чэн Пу, Сюй Шэн и Дин Фын. Чжоу Тай и Чэнь У напали на флот Цао Цао восточнее Красной скалы. Пламя, охватившее корабли, увеличивало силу оружия!
Это действительно была кровопролитная битва у Красной скалы! Множество воинов Цао Цао погибло от копий и стрел, но еще больше утонуло в реке и сгорело в огне. Эту битву потомки воспели в стихах:
Два царства, У и Вэй, за первенство боролись.
Огромный флот врага был уничтожен весь.
Огонь еще пылал, а Чжоу Юй отважный
Развеял, как траву, войска тирана здесь.
И вот еще строфа:
Безмолвные горы стоят, луна над водой необъятной,
А я о кровавой грызне династий ушедших горюю.
Хоть воины юга и Вэй встречаться в бою не хотели.
Но ветер восточный помог победу стяжать Чжоу Юю.
Гань Нин приказал Цай Чжуну провести его в расположение войск Цао Цао. Цай Чжун повиновался. Но когда они добрались туда, Гань Нин ударом меча зарубил Цай Чжуна и приказал своим воинам поджечь заросли сухого кустарника.
Люй Мын заметил огонь и двинулся на помощь Гань Нину. Пань Чжан и Дун Си приказали своим воинам поднять крик, чтобы вызвать панику в стане врага. Загремели барабаны.
Цао Цао в сопровождении Чжан Ляо и сотни воинов помчался через объятый пламенем лес. Мао Цзе, которому удалось спасти Вэнь Пина, присоединился к Цао Цао с несколькими десятками всадников.
Цао Цао приказал разыскивать дорогу. Чжан Ляо сказал, что к востоку находится Улинь и что местность там открытая. Они направились к Улиню.
– Стой, злодей Цао Цао! – вдруг послышался возглас. При свете пламени Цао Цао узнал Люй Мына и сделал знак своим воинам торопиться, а Чжан Ляо остался задержать врага. Но впереди опять вспыхнул огонь, и из ущелья вышел отряд войск.
– Стой! Лин Тун здесь!..
Цао Цао струсил не на шутку, но в этот момент к нему на помощь подоспело войско.
– Не бойтесь, господин чэн-сян! Сюй Хуан вам поможет!
Сюй Хуан схватился с врагом, а Цао Цао помчался дальше. Однако у склона горы появился еще какой-то отряд. Сюй Хуан выехал вперед и узнал, что это Ма Янь и Чжан Цзи, бывшие военачальники Юань Шао, ныне покорившиеся Цао Цао. С ними было три тысячи воинов.
Цао Цао эта помощь пришлась весьма кстати. Он велел обоим военачальникам взять по тысяче воинов и прокладывать дорогу, а остальных Цао Цао оставил для своей личной охраны.
Ма Янь и Чжан Цзи двинулись вперед. Но не проехали они и десяти ли, как услышали громкий окрик:
– Эй, стойте! Гань Нин из Восточного У здесь!
Ма Янь хотел драться, но, прежде чем он успел приготовиться, Гань Нин ударом меча сбил его с коня. Тогда навстречу Гань Нину выехал Чжан Цзи, но и он пал от одного удара. Кто-то из воинов донес об этом Цао Цао.
Сейчас Цао Цао надеялся только на помощь, которая могла подойти из Хэфэя. Ему и в голову не приходило, что Сунь Цюань преградит Хэфэйскую дорогу.
А тем временем произошло вот что. Сунь Цюань, увидев огонь, понял, что его войско во главе с Чжоу Юем одержало победу. Тогда он приказал Лу Суню тоже дать сигнал огнем. По этому сигналу Тайши Цы соединился с Лу Сунем, и они вместе напали на врага.
Цао Цао пришлось бежать в Илин. По пути к нему присоединился Чжан Го. Цао Цао приказал ему прикрывать тыл, а сам без задержки двинулся дальше. Ехали почти до рассвета. Отблески огня постепенно удалялись. Цао Цао стал чувствовать себя немного увереннее.
– Где мы находимся? – спросил он.
– Западнее Улиня и севернее Иду, – ответили приближенные.
Цао Цао окинул взглядом высившиеся вокруг горы, прорезанные глубокими ущельями, где с шумом катились стремительные реки, и, подняв лицо кверху, громко расхохотался.
– Чему вы смеетесь, господин чэн-сян? – удивленно спросили военачальники.
– Я смеюсь глупости Чжоу Юя и скудоумию Чжугэ Ляна! – ответил Цао Цао. – Что было бы с нами, если бы они, пока мы сражались, додумались устроить здесь засаду!
Не успел он произнести эти слова, как с двух сторон затрещали барабаны, вспыхнули яркие огни. Цао Цао от испуга едва удержался в седле. Справа наперерез двигался отряд и послышался громкий возглас:
– Эй, Цао Цао! Чжао Юнь давно поджидает тебя здесь по приказу Чжугэ Ляна!
Крикнув Сюй Хуану и Чжан Го, чтобы они отразили нападение Чжао Юня, Цао Цао сам бросился бежать. Чжао Юнь не стал его преследовать и удовлетворился тем, что захватил вражеские знамена.
Начинало светать. Небо было покрыто черными тучами, все еще дул юго– восточный ветер. Хлынул ливень как из ведра. Воины промокли, но Цао Цао не останавливался. Люди падали от усталости и голода, и пришлось разрешить им немного отдохнуть. Часть воинов Цао Цао отрядил в деревню награбить провианта, а остальным велел собирать топливо и готовить пищу. Тут появился еще один отряд. Цао Цао готов был бежать, но выяснилось, что это Ли Дянь и Сюй Чу, сопровождающие советников.
Воины немного передохнули, и Цао Цао приказал двигаться дальше. Он стал расспрашивать, что за местность лежит впереди, и ему сказали, что тут есть две дороги: одна большая, проходящая южнее Илина, а другая узкая, пролегающая через горы к северу от него.
– А как ближе и удобнее попасть в южные области Цзянлина? – поинтересовался Цао Цао.
– Лучше всего ехать туда через долину Хулу, – посоветовали воины.
Цао Цао приказал двигаться в направлении южнее Илина. Вскоре добрались они до входа в долину Хулу. Многие кони пали дорогой; Цао Цао велел остановиться на отдых. Были установлены котлы, из ближайшей деревни принесли рис, начали готовить пищу. Воины резали конину и жарили ее на огне.
Люди сняли с себя промокшую одежду и развесили сушить. Расседланные кони паслись в поле. Цао Цао расположился под деревом. Обратив лицо к небу, он вдруг рассмеялся.
– Недавно вы смеялись над глупостью Чжоу Юя и Чжугэ Ляна, господин чэн-сян, и смехом своим привлекли Чжао Юня, который перебил немало наших людей, – сказали приближенные. – Над чем же вы смеетесь сейчас?
– И все же мне смешно, что Чжоу Юй и Чжугэ Лян остались в дураках! – воскликнул Цао Цао. – Посади они здесь в засаду отряд, и пришлось бы нам туго! Но они не додумались до этого!
И словно в ответ на его слова, впереди раздались крики. Цао Цао как был без лат, так и вскочил на коня и бежал. Воины его бросились ловить разбежавшихся коней. Дым и огонь преградили им выход из долины, а впереди разворачивался отряд вражеских войск. Перед отрядом на коне восседал Чжан Фэй.
– Куда бежишь? Стой, злодей Цао Цао! – кричал он, потрясая копьем.
При виде Чжан Фэя воины Цао Цао задрожали от страха. Сюй Чу на неоседланном коне бросился на Чжан Фэя. Одновременно Чжан Фэя окружили Сюй Хуан и Чжан Ляо.
Оба войска сошлись в жестокой схватке, но Цао Цао был уже далеко. Военачальники поодиночке бежали вслед за ним, а Чжан Фэй гнался за ними по пятам.
Цао Цао мчался без оглядки. Многие военачальники были ранены. Преследователи постепенно отстали.
– Господин чэн-сян, – окликнули его воины, – куда нам ехать? Перед нами две дороги…
– Какая ближайшая? – спросил Цао Цао.
– Большая дорога ровная, но длиннее на пятьдесят ли, а малая, ведущая через Хуаюн, короче, но труднопроходима, на ней много ям и рытвин.
Цао Цао послал людей обозреть окрестность. Те вскоре вернулись и доложили ему, что со стороны малой горной дороги в нескольких местах виднеется дым, а на большой дороге не заметно никаких признаков движения.
– Мы поедем по малой дороге, ведущей в Хуаюн, – заключил Цао Цао.
– Господин чэн-сян, но ведь там дым! – возразили военачальники. – А значит, и войска врага!
– Разве вы забыли, в «Законах войны» сказано: «Там, где кажется пусто, пусть будет полно, а там, где кажется полно, пусть будет пусто», – произнес Цао Цао. – Чжугэ Лян хитер! Он не хочет, чтобы наши войска пошли по горной дороге, и приказал зажечь там огонь. Засада на большой дороге! Я в этом уверен и на его уловку не пойду!
– О, господин чэн-сян, вы так проницательны, что никто не может с вами равняться! – хором воскликнули восхищенные военачальники.
Войско двинулось по дороге в Хуаюн. Люди и кони падали от голода и истощения. Раненые и обожженные воины шли с трудом, опираясь на палки. Все промокли до нитки под дождем. Самочувствие у всех было прескверное. Знамена и оружие находились в полнейшем беспорядке. Многое было брошено на Илинской дороге, где их в первый раз настигли преследователи. Воинам приходилось ехать на неоседланных конях. Кроме того, стояли жестокие зимние холода, увеличивавшие страдания людей.
Заметив впереди какую-то заминку, Цао Цао спросил, почему вдруг все остановилось.
– Впереди дорога покрыта ямами, которые после дождя наполнились водой, – ответили ему. – Кони вязнут в грязи, идти вперед невозможно.
– Когда войско подходит к реке, оно наводит мосты, когда войско проходит через горы, оно прокладывает дороги! – гневно закричал Цао Цао. – Какая там еще грязь? Вперед!
Он приказал слабым и раненым воинам идти позади, а здоровым и сильным носить землю, делать вязанки из хвороста и мостить дорогу.
– Все за дело! Того, кто будет мешкать, казню немедленно!
Воины принялись рубить бамбук и деревья и мостить дорогу.
Цао Цао очень боялся, что преследователи настигнут его, и приказал Сюй Чу и Сюй Хуану с сотней всадников следить за работой.
– Тех, кто будет медлить, убивать на месте без пощады! – распорядился Цао Цао.
Дорога проходила по краям пропасти над нависшими скалами. Многие воины срывались и падали в бездну. На дороге слышались непрерывные стоны и крики.
– Чего они там вопят? – бушевал Цао Цао. – Жизнь и смерть зависят от судьбы! Казнить всех, кто еще посмеет причитать!
Воины разделились на три группы. Первая группа двигалась позади, вторая заваливала ямы и рытвины, третья охраняла Цао Цао.
Наконец ущелье осталось позади. Дорога стала ровнее. Цао Цао оглянулся – за ним следовало всего лишь сотни три всадников. Вид у них был жалкий. Среди них не нашлось бы ни одного, у кого оружие и одежда были бы в полном порядке.
– Поторапливайтесь! – подгонял людей Цао Цао.
– Кони приустали! Хоть немного отдохнуть бы! – просили военачальники.
– Отдохнем, когда будем в Цзинчжоу! – ответил Цао Цао.
Проехали еще несколько ли. Вдруг Цао Цао поднял плеть и опять рассмеялся.
– Чему вы смеетесь, господин чэн-сян? – спросили военачальники.
– Все толкуют об уме и хитрости Чжоу Юя и Чжугэ Ляна, а я думаю, что они все-таки бездарны! – ответил Цао Цао. – Что стоило здесь устроить засаду: человек пятьсот – и мы очутились бы в плену!
Не успел он это произнести, как раздался треск хлопушек, пятьсот воинов с мечами преградили путь беглецам. Во главе их был Гуань Юй на коне Красный заяц. В руках у него был знаменитый меч Черного дракона.
Воины Цао Цао пали духом и молча поглядывали друг на друга.
– Что ж, раз попались, будем драться насмерть! – решил Цао Цао.
– Как же драться, господин чэн-сян? – спросили военачальники. – Даже если бы воины наши не струсили, все равно кони устали!..
– А может быть, вы сами поговорите с Гуань Юем, господин чэн-сян? – спросил Чэн Юй. – Я его хорошо знаю: с гордыми он надменен, со смиренными добр, с сильными беспощаден, но не обижает слабых; он умеет отличать добро от зла. Напомните ему о тех милостях, которые когда-то вы ему оказывали, господин чэн-сян, и мы будем спасены.
Цао Цао выехал вперед. Он низко поклонился Гуань Юю и спросил:
– Надеюсь, Гуань Юй, вы пребываете в добром здравии с тех пор, как мы с вами расстались?
– По приказу Чжугэ Ляна я вас давно поджидаю здесь! – ответил Гуань Юй, тоже кланяясь.
– Видите, в каком я нахожусь положении? – печально спросил Цао Цао. – Войско мое разбито, и я пришел сюда, но и тут мне нет пути! Может быть, вы все же вспомните о наших добрых отношениях в прошлом?
– Да, я помню о ваших милостях, господин чэн-сян, – ответил Гуань Юй. – Но ведь я уже отблагодарил вас за них, убив Янь Ляна и Вэнь Чоу и сняв осаду с Байма! Нет, сейчас я не поступлюсь общественным ради личного!
– А помните, как вы убили военачальников у пяти застав? – продолжал Цао Цао. – Конечно, для благородного мужа справедливость – это главное, но если вы знаете «Чуньцю», то вспомните, как поступил Юйгун Чжи-сы, когда преследовал Цзычжо Жу-цзы [].
Гуань Юй вообще был человеком справедливым и добрым. Могло ли случиться, чтобы воспоминания о милостях, полученных когда-то от Цао Цао, не тронули его сердце? К тому же жалкий вид самого Цао Цао произвел на него тяжелое впечатление.
– Расступитесь и дайте дорогу! – сказал он, наконец, обернувшись к своим военачальникам.
Когда Гуань Юй вновь повернулся, Цао Цао и его военачальники промчались мимо него. Гуань Юй с громким криком бросился было на отставших воинов Цао Цао, но те соскочили со своих коней и с плачем пали ниц перед ним. Гуань Юй не мог выдержать такого зрелища, а появление Чжан Ляо еще больше его расстроило. Гуань Юй вспомнил о старой дружбе. Он тяжело вздохнул и пропустил всех.
Потомки по этому поводу сложили такие стихи:
Войска Цао Цао разбиты, и сам он бежал в Хуаюн.
И встретился там с Гуань Юем на узкой дороге дракон.
И лишь потому, что тот помнил о милостях прежних его,
Кольцо разомкнул он пред Цао, и спасся от гибели он.
Благополучно выбравшись из ущелья, Цао Цао оглянулся назад: всего двадцать семь всадников следовало за ним.
К вечеру беглецы были уже вблизи Наньцзюня. Вдруг вспыхнули факелы, и отряд войск преградил им путь.
– Я погиб! – в отчаянии воскликнул Цао Цао.
Но отчаяние его оказалось преждевременным, вскоре выяснилось, что перед ними конный разъезд Цао Жэня. Цао Цао успокоился. Вскоре появился и сам Цао Жэнь, который, узнав о поражении, решил здесь поджидать Цао Цао.
– А я-то уж думал, что больше не придется мне увидеться с тобой, – вздохнул Цао Цао.
Воины расположились на отдых в Наньцзюне, куда вскоре пришел и отставший Чжан Ляо. Он рассказывал о добродетелях Гуань Юя.
Чтобы хоть немного рассеять печаль чэн-сяна, Цао Жэнь раздобыл вина. Но, даже сидя за столом, Цао Цао был невесел.
– Господин чэн-сян, ведь вы так не печалились даже тогда, когда вам приходилось вырываться из когтей тигра, бежать от худших бед! – сказали ему советники. – А сейчас вы находитесь в городе. Люди ваши получили пищу, кони – корм. Теперь следовало бы подумать о мщении!..
– Я скорблю о Го Цзя! О, будь он жив, он не допустил бы, чтобы со мной стряслась такая беда! – Цао Цао ударил себя в грудь и громко зарыдал. – Как я скорблю о тебе, Го Цзя!.. Как я страдаю!.. Как я горюю по тебе, Го Цзя!..
Смущенные советники замолчали.
На следующий день Цао Цао вызвал к себе Цао Жэня и сказал ему:
– Я уезжаю в Сюйчан собирать войско, а ты охраняй Наньцзюнь. Я оставлю тебе план, но ты не вскрывай его, если не будет крайней необходимости. А когда потребуется, прочитай и действуй так, как там сказано, чтобы Сунь Цюань не смел зариться на наши южные земли…
– А кто же будет охранять Хэфэй и Сянъян? – спросил Цао Жэнь.
– На твое попечение я оставлю только Цзинчжоу, – сказал Цао Цао. – Сянъян будет охранять Сяхоу Дунь. В Хэфэй я послал Чжан Ляо и дал ему в помощники Ио Цзиня и Ли Дяня. Если у тебя будут какие-нибудь затруднения, немедленно сообщай мне…
Отдав все необходимые указания, Цао Цао уехал. По обычаю он забрал с собой в Сюйчан всех перешедших на его сторону гражданских и военных чиновников, чтобы назначить их на должности.
После отъезда Цао Цао Цао Жэнь уже сам отправил Цао Хуна охранять Илин, на тот случай, если нападет Чжоу Юй.
Отпустив Цао Цао, Гуань Юй со своим отрядом двинулся в обратный путь. Все войска уже вернулись в Сякоу с богатой добычей, и только один Гуань Юй возвращался с пустыми руками.
Чжугэ Ляну доложили о прибытии Гуань Юя как раз в тот момент, когда он приносил свои поздравления Лю Бэю. Чжугэ Лян вскочил с цыновки и поспешил навстречу Гуань Юю:
– Как я рад, что вы совершили великий подвиг! – воскликнул он. – Вы избавили Поднебесную от величайших бедствий! Нам следовало бы выйти за город встречать вас!..
Гуань Юй молчал.
– Что же вы не веселы? Может быть, вы обиделись? – спрашивал Чжугэ Лян, всем своим видом выражая недоумение.
– А вы почему раньше не доложили о прибытии полководца? – обрушился он на приближенных.
– Я пришел просить смерти, – тихо произнес Гуань Юй.
– Как? Разве Цао Цао не пошел по дороге в Хуаюн?
– Нет, он пошел по этой дороге, но я ничего не мог с собой поделать и пропустил его!
– Значит, вы взяли в плен только его воинов?
– Нет, никого не взял…
– А, вот оно что! Так вы вспомнили былые милости и упустили врага! – воскликнул Чжугэ Лян, будто только теперь догадался. – Но у меня есть ваше письменное обязательство! Что ж, придется поступить с вами так, как предписывает военный закон!
Чжугэ Лян приказал страже вывести Гуань Юя и отрубить ему голову.
Поистине:
Жизни он не жалел, чтоб друга спасти своего.
Пусть же на тысячу лет прославится имя его.
Если вы хотите узнать о дальнейшей судьбе Гуань Юя, прочтите следующую главу.
