ГЛАВА 38. Безмолвный шторм
Теперь, когда Бегущие с Ветром были так заняты, произошло событие, на которое ссылаются до сих пор: та самая находка той самой знаменитой проклятой вещи, хотя было это какое-нибудь мошенничество приверженцев Сияющих или что-то извне, Авена не упомянул.
«Слова сияния», глава 38, страница 6
— ...сожалею о вашей утрате, — сказала Шаллан. — Я привезла с собой все вещи Джасны, которые смогла вернуть. Они у моих людей снаружи.
Шаллан обнаружила, что удивительно трудно произносить слова ровным тоном. Во время путешествия девушка горевала о Джасне неделями, но заговорив о ее смерти, вспомнила ту ужасную ночь, и эмоции накатили бурными волнами, угрожая захлестнуть снова.
Рисунок, который Шаллан нарисовала для себя, пришел ей на помощь. Она стала сегодня той женщиной — и та женщина, хотя и не была бесчувственной, могла пережить потери. Шаллан сосредоточила внимание на моменте и текущей задаче, а конкретнее на двух людях перед собой. Далинар и Навани Холин.
Кронпринц оказался именно таким, как она ожидала: грубоватым мужчиной с короткими черными волосами, седыми на висках. Жесткий мундир придавал ему такой вид, будто он единственный в зале знал что-то о войне. Она спрашивала себя, не были ли синяки на его лице результатом кампании против паршенди. Навани очень походила на состарившуюся на двадцать лет Джасну, все еще красивая, хоть и отмеченная материнством. Шаллан никогда не представляла, какой была бы Джасна, стань она матерью.
Пока Шаллан подходила, Навани улыбалась, но теперь ее легкость исчезла.
«Она все еще надеялась увидеть дочь, — подумала Шаллан, когда женщина опустилась на ближайший стул. — Я только что отняла ее последнюю надежду».
— Благодарю тебя за доставленные вести, — сказал светлорд Далинар. — Хорошо... когда есть определенность.
Шаллан чувствовала себя ужасно. Не только из-за того, что пришлось вспомнить о смерти, но также потому, что пришлось возложить этот груз на других.
— У меня есть для вас информация, — сказала Шаллан, стараясь быть деликатной. — О том, над чем работала Джасна.
— Снова насчет паршменов? — перебила Навани. — Шторма, эта женщина была слишком увлечена ими. С тех самых пор, как вбила себе в голову, что виновата в смерти Гавилара.
О чем речь? Шаллан ничего не слышала о подобной точке зрения.
— Ее исследования могут подождать, — сказала Навани, сурово глядя на Шаллан. — Я хочу знать, что в точности произошло, когда ты увидела, по твоему мнению, ее смерть. Именно так, как ты помнишь, девочка. Не пропуская никаких подробностей.
— Может быть, после совета... — проговорил Далинар, кладя руку на плечо Навани.
Прикосновение было удивительно нежным. Разве она не жена его брата? Его взгляд — проявление семейной привязанности к сестре или что-то большее?
— Нет, Далинар, — ответила Навани. — Сейчас. Я хочу услышать все сейчас.
Шаллан сделала глубокий вдох, приготовившись начать рассказ, и постаралась отбросить эмоции, к своему удивлению обнаружив, что хорошо держит себя в руках. Собираясь с мыслями, она заметила наблюдающего за ней белокурого молодого человека. Скорее всего, это был Адолин. Привлекательный, как и отмечали слухи, он носил синюю форму по примеру отца. И все же Адолин каким-то образом выглядел более... стильно? Правильное слово? Ей понравилось, как его немного непослушные волосы контрастировали с новенькой, идеально сидящей формой. Он казался более реальным и менее картинным.
Шаллан повернулась к Навани.
— Я проснулась посреди ночи от криков и запаха дыма. Открыв дверь, увидела незнакомых мужчин, столпившихся у дверей каюты Джасны через коридор от моей собственной. Ее тело лежало на полу, и... ваша светлость, я видела, как они пронзили ей сердце. Мне жаль.
Навани напряглась, и ее голова дернулась, будто от пощечины.
Шаллан продолжила. Она постаралась преподнести Навани столько правды, сколько могла, но очевидно, что некоторыми ее поступками — ткачеством светом, преобразованием корабля — делиться было неосмотрительно, во всяком случае, сейчас. Взамен Шаллан отметила, что забаррикадировалась в каюте — ложь, которую она подготовила заранее.
— Я слышала, как наверху кричали люди, когда их убивали, одного за другим. И осознала, что единственная надежда, которую я могу им дать, — это создать проблему для бандитов, поэтому я схватила факел и подожгла корабль.
— Подожгла? — спросила Навани, приходя в ужас. — Когда моя дочь была в бессознательном состоянии?
— Навани, — вмешался Далинар, сжав ее плечо.
— Ты ее обрекла, — проговорила Навани, сверля глазами Шаллан. — В отличие от остальных Джасна не умела плавать. Она...
— Навани, — повторил Далинар более настойчиво. — Девочка сделала верный выбор. Едва ли можно ожидать, что она способна разогнать банду разбойников собственноручно. И то, что она видела... Джасна не потеряла сознание, Навани. В тот момент для нее уже ничего нельзя было сделать.
Мать принцессы глубоко вздохнула, очевидно, пытаясь справиться с эмоциями.
— Я... прошу прощения, — сказала она Шаллан. — Я сейчас сама не своя и не могу мыслить здраво. Спасибо... спасибо тебе за вести. — Она встала. — Прошу меня извинить.
Далинар кивнул, позволив ей достаточно вежливо удалиться. Шаллан отступила, сложив руки перед собой, и почувствовала себя беспомощной и странно пристыженной, наблюдая, как уходит Навани. Она не особенно ожидала, что этот разговор пройдет гладко. Так и получилось.
Она улучила момент проверить Узора, который расположился на ее юбке, почти невидимый. Даже если его заметят, то примут за необычную выделку ткани. Конечно, если он выполнит ее распоряжения — не двигаться и не разговаривать.
— Полагаю, твое путешествие сюда стало тяжелым испытанием, — сказал Далинар, поворачиваясь к Шаллан. — Кораблекрушение произошло в Замерзших землях?
— Да. К счастью, я встретила караван и проделала с ним весь путь. К сожалению, мы столкнулись с бандитами, но нас спасло своевременное прибытие солдат.
— Солдаты? — удивленно спросил Далинар. — Под чьими знаменами?
— Они не сказали, — ответила Шаллан. — Я считаю, что прежде они служили на Разрушенных равнинах.
— Дезертиры?
— Я не вдавалась в детали, светлорд. Но я обещала им помилование за прошлые преступления в знак признательности за их благородные действия. Они спасли десятки жизней. В караване, к которому я присоединилась, любой может поручиться за храбрость этих людей. Подозреваю, что они искали искупления и шанс начать все сначала.
— Я прослежу, чтобы король подписал им помилование, — согласился Далинар. — Подготовь мне список. Вешать солдат всегда было расточительством.
Шаллан расслабилась. Одним делом меньше.
— Есть еще одна деликатная ситуация, которую мы должны обсудить, светлорд, — сказала девушка.
Они оба повернулись к Адолину, слоняющемуся рядом. Он улыбнулся.
И у него оказалась очень приятная улыбка.
Когда Джасна впервые рассказала Шаллан о предварительной помолвке, ее интерес был совершенно абстрактным. Брак с представителем могущественного дома алети? Союзники для ее братьев? Законность и возможность продолжать работать с Джасной над спасением мира? Все эти вещи казались прекрасными.
Однако, глядя на ухмылку Адолина, она не учла некоторые дополнительные преимущества. Ее боль от рассказа о смерти Джасны еще не вполне угасла, но Шаллан обнаружила, что гораздо легче не обращать на нее внимания, если смотреть на Адолина. Девушка поняла, что покраснела.
«Здесь кроется опасность», — подумала она.
К ним подошел Адолин. Гул голосов вокруг создавал некоторое уединение посреди толпы. Он где-то нашел чашу оранжевого вина и теперь протянул его юной веденке.
— Шаллан Давар? — спросил он.
— Э-э... — Это он ее зовет? А, все верно. Шаллан взяла вино. — Да?
— Адолин Холин, — представился принц. — Мне жаль слышать о ваших трудностях. Мы должны рассказать королю о его сестре. Я могу избавить вас от этой задачи, если пойду вместо вас.
— Благодарю, — ответила Шаллан. — Но я бы предпочла увидеть короля лично.
— Конечно. Что касается нашего... соглашения. В нем было гораздо больше смысла, когда вы оставались подопечной Джасны, не так ли?
— Вероятно.
— Хотя теперь, когда вы здесь, возможно, нам стоит как-нибудь прогуляться и посмотреть, как будут развиваться события.
— Я люблю прогулки, — ответила Шаллан.
«Глупая! Быстро, скажи что-нибудь остроумное».
— М-м. У вас красивые волосы.
Часть ее разума, а именно часть, обученная Тин, застонала.
— Мои волосы? — переспросил Адолин, прикоснувшись к голове.
— Да, — ответила Шаллан, пытаясь расшевелить свои вялые мозги. — В Джа Кеведе нечасто встретишь светлые волосы.
— Некоторые видят в них знак смешения кровей в моей родословной.
— Забавно. То же самое говорят по поводу моих волос.
Она улыбнулась ему. Похоже, правильный шаг, поскольку он улыбнулся в ответ. Обмениваясь репликами, Шаллан не проявила чудес ораторского искусства, но все было не так уж плохо, пока Адолин улыбался.
Далинар откашлялся. Шаллан моргнула. Она совершенно забыла, что кронпринц стоит рядом.
— Адолин, — сказал он, — принеси мне немного вина.
— Отец? — Адолин повернулся к нему. — О! Хорошо.
Он ушел. Глаза Аш, этот мужчина — красавец. Шаллан повернулась к Далинару, который красавцем не был. О, он, несомненно, видный мужчина, но его нос когда-то сломали, а лицо казалось немного неправильным. Синяки тоже не добавляли привлекательности.
На самом деле, он был откровенно пугающим.
— Я хотел бы узнать о тебе больше, — мягко сказал Далинар. — Точный статус твоей семьи, и почему ты так стремишься быть связанной с моим сыном.
— Моя семья в нужде, — ответила Шаллан. Ей казалось, что честность была лучшим вариантом в разговоре с таким человеком. — Мой отец мертв, но люди, которым мы должны деньги, пока не в курсе. Я не задумывалась о союзе с Адолином, пока эту идею не предложила Джасна, но восприняла ее с энтузиазмом, если позволите. Замужество с представителем вашего дома обеспечит моей семье хорошую защиту.
Она все еще не знала, что делать с преобразователем, который повис долгом на ее братьях. Одно дело за раз.
Далинар хмыкнул. Он не ожидал от нее такой прямоты.
— Значит, тебе нечего предложить, — сказал он.
— Исходя из того, что о вас рассказывала Джасна, — ответила Шаллан, — полагаю, что мои предложения касательно денег или политики вас не заинтересуют. Если бы вам хотелось организовать союз, основанный на подобных вещах, вы бы женили принца Адолина годы назад.
Она поморщилась от собственной прямолинейности.
— Со всем возможным уважением, светлорд.
— Я не в обиде, — ответил Далинар. — Мне нравится, когда люди говорят прямо. Только потому, что я хочу позволить сыну высказать свое мнение в этом вопросе, не значит, что я не хочу хорошо его женить. Женщина из незначительного чужеземного дома, открыто признающая, что ее семья нуждается и которой нечего предложить при вступлении в союз?
— Я не говорила, что мне нечего предложить, — проговорила Шаллан. — Светлорд, сколько учеников взяла Джасна Холин за последние десять лет?
— Ни одного, насколько я знаю, — признал он.
— А вы знаете, скольким она отказала?
— Я подозреваю.
— Тем не менее она взяла меня. Может ли это служить подтверждением того, что я в состоянии кое-что предложить?
Далинар медленно кивнул.
— Пока что мы сохраним помолвку, — сказал он. — Причина, по которой я согласился на нее изначально, до сих пор не изменилась — я хочу, чтобы Адолин считался недоступным для тех, кто хотел бы манипулировать им в политических целях. Если ты сможешь каким-то образом убедить меня, светледи Навани и, конечно же, самого парня, мы перейдем от предварительной помолвки к полноценной. А пока что я назначу тебя одним из моих младших служащих. Ты сможешь проявить себя на этой позиции.
Хоть и щедрое, предложение кронпринца показалось Шаллан затягивающимися вокруг нее веревками. Жалования младшего служащего хватит на жизнь, но без излишеств. И она не сомневалась, что Далинар станет за ней присматривать. Его глаза были пугающе проницательными. Она не сможет сделать и шага, чтобы он не узнал.
Его милость превратится для нее в тюрьму.
— Очень щедрое предложение с вашей стороны, светлорд, — услышала Шаллан свои слова, — но на самом деле я думаю...
— Далинар! — позвал кто-то из глубины зала. — Мы начнем этот совет когда-нибудь снова или я могу приказать подавать настоящий ужин?!
Далинар повернулся к полному, бородатому мужчине в традиционной одежде — открытой спереди накидке, одетой поверх свободной рубашки, и юбке воина, которая называлась такама.
«Кронпринц Себариал», — подумала Шаллан.
Джасна описала его как неприятного и бесполезного человека. Даже для Садеаса она использовала более мягкие слова, отмечая, что ему не стоит доверять.
— Хорошо, хорошо, Себариал, — проговорил Далинар, отходя от Шаллан, и направился к группе стульев в центре зала.
Он уселся на один из них, устроившись за столом. Гордый человек с выдающимся носом сел рядом с ним. Должно быть, это король Элокар. Он оказался моложе, чем представляла Шаллан. Почему Себариал призвал продолжить совет Далинара, а не короля?
Несколько следующих минут, пока высокородные мужчины и женщины рассаживались в роскошных креслах, стали для Шаллан испытанием ее подготовки. Рядом с каждым стоял маленький столик, а за ним — слуга для важных поручений. Множество паршменов следили, чтобы на столах всегда было достаточно вина, орешков, а также свежих и сушеных фруктов. Шаллан вздрагивала каждый раз, когда кто-то из паршменов проходил мимо.
Она мысленно перебрала кронпринцев. Садеаса было легко узнать по красному лицу, причиной чего являлись видимые под кожей вены, как у ее отца после запоя. Другие кивали и пропускали его садиться первым. Похоже, он вызывал такое же уважение, как и Далинар. Его жена Иалай оказалась женщиной с тонкой шеей, пухлыми губами, пышным бюстом и широким ртом. Джасна отмечала, что она так же умна, как и муж.
С обеих сторон от этой пары сидели два кронпринца. Одним из них был Аладар, знаменитый дуэлянт. Невысокого мужчину Джасна отметила в своих записях как могущественного кронпринца, любящего рисковать. Он был знатоком запрещенных девотариями азартных игр, основанных на случайных шансах. Судя по всему, он и Садеас находились в дружеских отношениях. Разве они не враждовали? Шаллан читала, что они часто вздорили из-за земель. Ну, очевидно, этот камень преткновения был разбит, так как казалось, что они заодно, когда посматривали на Далинара.
С другой стороны сидели кронпринц Рутар и его супруга. Джасна считала их немногим лучше обыкновенных воров, но предупреждала, что пара опасна и склонна к авантюрам.
По всей видимости, присутствующие в зале расположились таким образом, что их глаза устремились на эти две фракции. Король и Далинар против Садеаса, Рутара и Аладара. Очевидно, что с тех пор, как Джасна делала свои записи, политические альянсы изменились.
Голоса в зале смолкли, и, похоже, никого не волновало то, что Шаллан их рассматривает. Адолин сел позади отца рядом с носившим очки юношей помоложе и пустым местом, вероятно, приготовленным для Навани. Шаллан осторожно обошла зал. По его периметру стояли охранники, слуги и даже несколько мужчин в Доспехах Осколков. Она держалась в поле зрения Далинара на случай, если он ее заметит и решит подозвать.
Светледи Джайла Рутар заговорила первой, склонившись над сложенными руками.
— Ваше величество, — сказала она, — боюсь, что наша сегодняшняя беседа ходит по кругу, мы так ничего и не достигли. Ваша безопасность, конечно, вызывает наибольшее беспокойство.
В кругу кронпринцев громко чавкнул Себариал, вгрызаясь в дольку дыни. Все остальные, видимо, демонстративно игнорировали неприятного, бородатого человека.
— Да, — сказал Аладар. — Убийца в Белом. Надо что-то делать. Я не буду сидеть в своем дворце и ждать, пока меня убьют.
— Он убивает принцев и королей по всему миру! — воскликнул Ройон.
Своими сутулыми плечами и лысеющей головой этот мужчина напомнил Шаллан черепаху. Что там писала о нем Джасна?..
«Что он трус, — подумала Шаллан. — Всегда выбирает безопасный вариант».
— Мы должны представлять объединенный Алеткар, — сказал Хатам. Шаллан сразу узнала его по длинной шее и изысканной манере говорить. — Нельзя позволять атаковать нас поодиночке, и нам не следует пререкаться из-за пустяков.
— Вот почему ты должен в точности следовать моим приказам, — нахмурившись, ответил король кронпринцу.
— Нет, — вмешался Рутар, — вот почему мы должны отказаться от тех смехотворных ограничений, которые вы на нас наложили, ваше величество! Сейчас не время выглядеть глупо перед всем миром.
— Прислушайтесь к Рутару, — сухо проговорил Себариал, откидываясь на спинку кресла. — Он эксперт в том, как выглядеть глупцом.
Спор продолжился, и Шаллан смогла получить хорошее представление о царящих настроениях. В действительности здесь было три фракции. Далинар и король, команда Садеаса и те, кого она обозначила для себя миротворцами. Под руководством Хатама, который, судя по его словам, являлся самым талантливым политиком в зале, третья группа стремилась занять промежуточное положение.
«Так вот что здесь происходит на самом деле, — подумала она, слушая, как Рутар спорит с королем и Адолином Холином. — Каждый из них пытается убедить нейтральных кронпринцев присоединиться к своей фракции».
Далинар говорил мало. Как и Садеас, который довольствовался тем, что предоставил кронпринцу Рутару и его жене высказываться за него. Эти двое смотрели друг на друга, Далинар — с нейтральным выражением, Садеас — с легкой улыбкой. Происходящее казалось довольно невинным, пока не заглянешь в их глаза. Сосредоточенные друг на друге, изредка моргающие.
В зале бушевал шторм. Безмолвный шторм.
Каждый кронпринц, по всей видимости, принадлежал к одной из трех фракций, за исключением Себариала, который продолжал закатывать глаза и изредка бросал комментарии, граничащие с непристойностями. Он явно заставлял других высокомерных алети чувствовать себя неудобно.
Шаллан понемногу начала улавливать подтекст разговора. Эти слова о запретах и правилах, наложенных королем... Сами по себе правила не имели значения, важен был стоящий за ними авторитет. Насколько кронпринцы подчиняются королю и сколько они могут потребовать независимости? Завораживающе.
Как раз в этот момент один из них заметил Шаллан.
— Подождите-ка, — проговорил Вама, один из нейтральных кронпринцев. — Кто та девушка? У кого-то в свите есть веденка?
— Она говорила с Далинаром, — сказал Ройон. — Есть новости из Джа Кеведа, которые ты скрываешь от нас, Далинар?
— Эй, девушка, — позвала Иалай Садеас. — Что ты можешь рассказать нам о войне за трон на твоей родине? У тебя есть сведения о том убийце? Зачем наемнику паршенди стремиться подорвать ваше королевство?
Все взгляды в зале обратились к Шаллан. На мгновение она почувствовала абсолютную панику. Самые значительные люди в мире расспрашивают, сверлят ее глазами...
И тут она вспомнила рисунок. Ту, кем она была.
— Увы, — ответила Шаллан, — я не слишком смогу вам помочь, светлорды и светледи. Я находилась далеко от родины, когда случилось трагическое убийство, и не имею представления о его причинах.
— Тогда что ты здесь делаешь? — мягко, но настойчиво спросил Хатам.
— Очевидно, что она наблюдает за нашим зверинцем, — прокомментировал Себариал. — То, как вы строите из себя дураков, — лучшее бесплатное развлечение, которое можно найти в этой замерзшей пустоши.
Вероятно, разумнее всего его игнорировать.
— Я подопечная Джасны Холин, — произнесла Шаллан, встретившись глазами с Хатамом. — Я здесь по личным причинам.
— А, — проговорил Аладар. — Воображаемая помолвка, до меня доходили слухи.
— Все верно, — сказал Рутар.
Он имел явно отталкивающий вид, с темными масляными волосами, крепкими руками и бородой вокруг рта. Однако больше всего раздражала его улыбка — улыбка, которая казалась чересчур хищной.
— Дитя, тебе не составит труда посетить мой лагерь и поговорить с моими писцами? Мне нужно знать, что происходит в Джа Кеведе.
— Я предложу кое-что получше, — вмешался Ройон. — Где ты остановилась, девушка? Приглашаю тебя посетить мой дворец. Я тоже хочу услышать о твоей родине.
Но... она же только что сказала, что ничего не знает...
Шаллан попыталась вспомнить, чему ее учила Джасна. Их не интересует Джа Кевед. Они хотят выудить информацию о ее помолвке — кронпринцы подозревают, что ей есть о чем рассказать.
Двое, только что ее пригласившие, были среди тех, кого Джасна считала наименее сведущими в политике. Другие, подобные Аладару и Хатаму, подождали бы возможности сделать предложение наедине, чтобы не афишировать свои интересы публично.
— Твоя забота неуместна, Ройон, — сказал Далинар. — Она, несомненно, останется в моем лагере и займет место среди моих служащих.
— В действительности, — сказала Шаллан, — я не имела возможности ответить на ваше предложение, светлорд Холин. Я бы с удовольствием воспользовалась шансом поступить к вам на службу, но, увы, уже получила должность в другом военном лагере.
В зале воцарилась оглушительная тишина.
Шаллан знала, что хочет сказать дальше. Рискованная авантюра из тех, которые Джасна никогда бы не одобрила. Так или иначе, девушка обнаружила, что говорит вслух, доверившись интуиции. В конце концов, в искусстве это работало.
— Светлорд Себариал, — проговорила Шаллан, посмотрев в сторону так ненавистного Джасне бородатого мужчины, — первым предложил мне должность и пригласил остановиться у него.
Кронпринц чуть не поперхнулся вином. Прищурившись, он посмотрел на Шаллан поверх бокала.
Она пожала плечами, надеясь, что жест выглядит невинным, и улыбнулась. Пожалуйста...
— Э-э, все верно, — ответил Себариал, откидываясь в кресле. — Она дальняя родственница. Меня замучает совесть, если я не позабочусь о том, где ей остановиться.
— Его предложение было довольно щедрым, — продолжила Шаллан. — Три полных брума содержания в неделю.
Себариал вытаращил глаза.
— Я ничего не знал, — сказал Далинар, переводя взгляд с Себариала на Шаллан.
— Приношу свои извинения, светлорд, — проговорила Шаллан. — Мне следовало сказать вам. Я считаю, что неуместно оставаться в доме того, кто за мной ухаживает. Уверена, вы меня понимаете.
Далинар нахмурился.
— Чего я действительно не понимаю, так это почему кто-то хочет быть ближе к Себариалу, чем необходимо.
— Ах, дядя Себариал вполне терпим, как только вы к нему привыкните, — сказала Шаллан. — Он как очень раздражающий шум, который в конечном счете учишься игнорировать.
Большинство, судя по всему, ужаснулось ее комментарию, хотя Аладар улыбнулся. Себариал же, как она и надеялась, громко рассмеялся.
— Полагаю, все улажено, — недовольно произнес Рутар. — Надеюсь, ты захочешь посетить меня хотя бы ненадолго.
— Отстань от нее, Рутар, — ответил Себариал. — Для тебя она слишком молода. Хотя в твоем случае, уверен, это дело не займет много времени.
Рутар поперхнулся.
— Я не имел в виду... Ты, заплесневелый старый... Ба!
Шаллан была рада, что внимание переключилось с нее обратно на предмет обсуждения, потому что последний комментарий заставил ее покраснеть. Себариал вел себя неуместно. Однако по-прежнему казалось, что он прилагает все усилия, чтобы оставаться вне политических дискуссий, и именно к этому стремилась Шаллан. К позиции, обеспечивающей наибольшую независимость. Она будет работать с Далинаром и Навани над записями Джасны, но не окажется у них в долгу.
«Но есть ли какая-то разница, если я буду обязанной другому человеку?» — подумала Шаллан, обходя зал, чтобы добраться до места Себариала, где он сидел без жены или сопровождающих его членов семьи. Кронпринц был не женат.
— Я чуть не приказал вышвырнуть тебя за дверь, девочка, — тихо сказал Себариал, потягивая вино и не глядя на нее. — Глупый ход отдать себя в мои руки. Все знают, что мне нравится поджигать вещи и наблюдать за тем, как они горят.
— Так ведь не вышвырнули же, — ответила Шаллан. — Так что это не глупый ход. Просто риск, который стоил того.
— Ты все равно можешь обжечься. Разумеется, я не буду платить три брума. Почти столько же стоит моя любовница, а от того соглашения я хоть что-то получаю.
— Вы будете платить, — сказала Шаллан. — Вопрос подтвержден при свидетелях. Но не беспокойтесь, я отработаю свое содержание.
— У тебя есть информация о Холине? — спросил Себариал, изучая свое вино.
Значит, на самом деле ему есть дело до происходящего.
— Да, есть, — ответила Шаллан. — Меньше о Холине и больше о самом мире. Доверьтесь мне, Себариал. Вы только что заключили очень выгодное соглашение.
Ей необходимо придумать, в чем будет состоять его выгода.
Остальные продолжали спорить об Убийце в Белом, и Шаллан поняла, что он нанес удар и здесь, но его атаку отбили. Когда Аладар свел разговор к жалобам на то, что его драгоценные камни отобрал трон — Шаллан не удалось выяснить причины их конфискации — Далинар Холин медленно встал. Он двигался, как катящийся валун. Неотвратимый, непреклонный.
Аладар умолк.
— По дороге я прошел мимо любопытной груды камней, — произнес Далинар. — Они показались мне примечательными. Растрескавшийся сланец, выветренный сверхштормами, был навален на более прочный камень. Кучу тонких пластин словно уложила рука смертного.
Остальные посмотрели на Далинара как на сумасшедшего. Его слова зацепили что-то в памяти Шаллан. Цитата из какой-то прочитанной в прошлом книги.
Далинар развернулся и подошел к открытому окну с подветренной стороны зала.
— Но не человек сложил те камни. Хотя они выглядели ненадежными, на самом деле они были довольно прочными, формация из когда-то погребенных слоев теперь вышла под открытое небо. Я удивился, как стало возможным то, что они сохранились такими аккуратными слоями под яростью обрушивающихся на них бурь. Вскоре я выяснил, в чем дело. Обнаружилось, что однонаправленная сила прижимает их один к другому и к скале позади них. Никакое давление, которое я смог приложить таким же образом, не заставило их сдвинуться. И все же, когда я вынул один камень из основания — вытягивая его вместо того, чтобы проталкивать — вся груда обрушилась как миниатюрная лавина.
Все находящиеся в зале уставились на Холина, пока Себариал наконец не высказал общую мысль.
— Далинар, — произнес толстяк, — во имя одиннадцатого названия Бездны, о чем ты говоришь?
— Наши методы не работают, — сказал Далинар, оглянувшись на остальных. — Прошли годы войны, а мы до сих пор топчемся на месте. Мы способны сражаться с этим убийцей не лучше, чем той ночью, когда он убил моего брата. Король Джа Кеведа выставил трех Носителей Осколков и половину армии против этого создания и умер с Клинком в груди, его Осколки подобрали прихлебатели. Если мы не можем победить убийцу, тогда необходимо избавиться от причины, по которой он атакует. Если мы захватим или уничтожим его нанимателей, тогда, возможно, удастся признать недействительным связывающий его контракт. Последнее, что нам известно, — его наняли паршенди.
— Отлично, — сухо проговорил Рутар. — Нам осталось всего лишь выиграть войну, что мы и пытались сделать на протяжении всего-то пяти лет.
— Мы не пытались, — ответил Далинар. — По крайней мере, недостаточно усердно. Я намереваюсь заключить мир с паршенди. Если они не согласятся на наши требования, я отправлюсь на Разрушенные равнины вместе со своей армией и всеми, кто захочет присоединиться. Больше не будет никаких игр со сражениями за гемсердца на плато. Я направлю удар на лагерь паршенди, найду его и уничтожу их раз и навсегда.
Король еле слышно вздохнул, откинувшись на сидении. Шаллан решила, что он ожидал такого решения.
— Выбраться на Разрушенные равнины, — проговорил Садеас. — Судя по всему, идея изумительна. Тебе стоит попробовать ее осуществить.
— Далинар, — произнес Хатам с преувеличенной заботой в голосе. — Я не вижу изменений в нашей ситуации. Разрушенные равнины до сих пор слабо исследованы, и лагерь паршенди может быть буквально где угодно, затерянный среди простирающейся на сотни миль местности, которую наши армии способны преодолевать лишь с огромными трудностями. Мы согласились, что нападение на их лагерь неразумно до тех пор, пока они сами к нам являются.
— Их желание появляться самим, Хатам, — ответил Далинар, — оказалось проблемой, потому что мы вынуждены сражаться на их условиях. Нет, наша ситуация не изменилась. В отличие от нашей решимости. Эта война продолжается слишком долго. Я положу ей конец, так или иначе.
— Звучит чудесно, — сказал Садеас. — Ты выступишь завтра или подождешь еще денек?
Далинар одарил его презрительным взглядом.
— Просто пытаюсь оценить, когда освободится лагерь, — невинно пояснил Садеас. — Я практически исчерпал свои территориальные ресурсы и не возражал бы против того, чтобы занять еще один лагерь после того, как тебя и твою армию уничтожат паршенди. Если подумать, то после всех неприятностей, свалившихся на твою голову, когда ты позволил себя окружить, ты снова собираешься проделать то же самое.
Адолин с раскрасневшимся лицом поднялся за спиной отца, у его ног пузырились спрены гнева, похожие на лужи крови. Брат убедил его сесть обратно. Здесь явно было что-то такое, о чем Шаллан не знала.
«Я вмешалась в самую гущу событий без малейшего понятия о текущей обстановке, — подумала она. — Шторма, хорошо, что меня до сих пор не прожевали и не выплюнули».
Внезапно она перестала так сильно гордиться достижениями текущего дня.
— Перед вчерашним сверхштормом, — проговорил Далинар, — прибыл посланник паршенди — первый, кто захотел поговорить с нами за все время. Он сказал, что его лидеры желают обсудить возможность заключения мира.
Кронпринцы выглядели ошеломленными.
«Мир?» — подумала Шаллан с колотящимся сердцем.
Определенно, мир облегчит ей задачу выбраться наружу и найти Уритиру.
— В ту же ночь, — тихо продолжил Далинар, — нанес удар убийца. Снова. В прошлый раз он атаковал сразу после того, как мы подписали мирный договор с паршенди. Теперь он в очередной раз появляется в день, когда поступило предложение о мире.
— Вот ублюдки, — тихо произнес Аладар. — Это у них какой-то извращенный ритуал, что ли?
— Может быть, всего лишь совпадение, — ответил Далинар. — Убийца наносил удары по всему миру. Понятно, что паршенди не связывались со всеми теми людьми. Однако случившиеся события меня насторожили. Я даже задаюсь вопросом, не подставили ли самих паршенди и не использует ли кто-то убийцу, чтобы убедиться, что в Алеткаре никогда не наступит мир. Но с другой стороны, паршенди заявили, что наняли его, чтобы убить моего брата...
— Возможно, они в отчаянии, — сказал Ройон, вжимаясь в кресло. — Одна их фракция просит мира, в то время как другая делает все возможное, чтобы нас уничтожить.
— В любом случае я рассчитываю на худшее, — проговорил Далинар, взглянув на Садеаса. — Я отправлюсь в центр Разрушенных равнин, чтобы или победить паршенди в битве, или принять их капитуляцию и разоружение. Но подготовка к экспедиции потребует времени. Мне понадобится обучить людей для длительной операции и направить разведчиков, чтобы они составили карту плато до центра равнин. Кроме того, необходимо выбрать новых Носителей Осколков.
— ...новых Носителей Осколков? — переспросил Ройон, в любопытстве вытянув свою похожую на черепашью голову.
— Вскоре у меня появится больше Осколков, — пояснил Далинар.
— И можем ли мы узнать источник такого удивительного клада? — спросил Аладар.
— Как же, ведь Адолин выиграет их у вас всех, — сказал Далинар.
Некоторые усмехнулись, как будто прозвучала шутка. Но Далинар, похоже, не шутил. Он уселся обратно. Остальные восприняли его жест как знак окончания совета, и снова показалось, что в действительности правит Далинар, а не король.
«Соотношение сил здесь полностью изменилось, — подумала Шаллан. — Так же, как и суть войны».
Заметки Джасны о дворе алети явно устарели.
— Что ж, полагаю, ты захочешь сопроводить меня обратно в мой лагерь, — сказал ей Себариал, вставая. — Судя по всему, сегодняшний совет не стал обычной тратой времени, когда я вынужден выслушивать, как хвастуны скрыто угрожают друг другу — в этот раз он стоил мне кучи денег.
— Могло быть и хуже, — ответила Шаллан, помогая пожилому мужчине подняться, поскольку казалось, что он нетвердо держится на ногах. Ощущение исчезло, как только он встал и выдернул руку.
— Хуже? Каким образом?
— Я могла бы оказаться настолько же скучной, насколько и дорогой.
Он посмотрел на нее и рассмеялся.
— Думаю, ты права. Ну, пойдем.
— Минутку, — проговорила Шаллан. — Идите вперед, я догоню вас у экипажа.
Она отошла, ища короля, которому хотела лично доставить вести о смерти Джасны. Он воспринял известие спокойно, с королевским достоинством. Скорее всего, Далинар уже обо всем ему рассказал.
Покончив с этим делом, Шаллан отправилась на поиски королевских писцов. Некоторое время спустя она покинула зал совета и обнаружила Ватаха и Газа, нервно ожидающих снаружи. Она передала Ватаху листок бумаги.
— Что там такое? — спросил он, разворачивая его.
— Приказ о помиловании, — ответила Шаллан. — С печатью короля. Для тебя и твоих людей. В ближайшем будущем мы получим личные именные приказы для каждого, но пока что он поможет избежать вам ареста.
— Вы действительно это сделали? — спросил Ватах, просматривая приказ, хотя явно не мог понять смысл написанного. — Шторма, вы и в самом деле сдержали слово?
— Конечно, — ответила Шаллан. — Обрати внимание, что он аннулирует только прошлые преступления, так что скажи своим людям, чтобы они вели себя лучшим образом. Теперь нам пора. Я позаботилась о месте, где мы сможем остановиться.