ГЛАВА 28. Ботинки
Нас предательство спренов сюда привело.Их плетение волн было людям дано,А не тем, кто их знал, почитал высоко, тем, кто до нас.И тогда мы в ответ отвернулись от них,Чтоб с богами отныне вести свои дни.И стали мы глиной для лепки в руках их, меняясь.«Песнь тайн» слушающих, строфа 40
— Эт-та информа-ация будет стоить теб-бе двен-надцать брумов, — сказала Шаллан. — Руби-иновых, знаешь ли. Я ли-ично проверю каждый.
Тин рассмеялась, запрокинув голову, черные, как смоль, волосы свободно рассыпались по плечам. Она сидела на месте погонщика повозки. Там, где раньше сидел Блут.
— И ты называешь это бавлендским акцентом? — требовательно спросила Тин.
— Я слышала его только три или четыре раза.
— Ты говорила, словно набрала камней в рот!
— Но они так разговаривают!
— Нет, они говорят, как будто во рту у них мелкая галька. Они произносят слова очень медленно, чрезмерно проговаривая звуки. Вот так: «Я просмотре-е-ела рису-у-унки, которые ты да-а-ла мне, и они вполне-е-е ничего. Вполне-е-е ничего. У меня никогда-а не было таких краси-и-ивых бумажек, чтобы подтира-а-аться».
— Ты преувеличиваешь! — воскликнула Шаллан и, не сдержавшись, рассмеялась.
— Немного, — ответила Тин и, откинувшись назад, хлестнула чуллу длинной хворостиной, как Клинком Осколков.
— Не могу понять, чем может быть полезен бавлендский акцент, — сказала Шаллан. — Это не очень значительный народ.
— Детка, именно поэтому они важны.
— Они важны, потому что не важны, — произнесла Шаллан. — Хорошо, я признаю, что иногда у меня бывают проблемы с логикой, но что-то с этим утверждением не так.
Тин улыбнулась. Она была так расслаблена, так... свободна. После их первой встречи Шаллан не ожидала увидеть ничего подобного.
Но тогда женщина играла роль. Командир охранников. Женщина, с которой Шаллан говорила теперь, казалась настоящей.
— Послушай, — сказала Тин. — Если ты хочешь дурачить людей, тебе нужно научиться, как вести себя в образе и знатной дамы, и простолюдинки. У тебя хорошо получается изображать «важную светлоглазую». Полагаю, тебе было на кого равняться.
— Можно и так сказать, — ответила Шаллан, думая о Джасне.
— Смысл в том, что во многих ситуациях быть важной светлоглазой бесполезно.
— Быть неважной важно. Быть важной бесполезно. Понятно.
Тин оглядела ее, жуя кусок вяленого мяса. Ее пояс с мечом висел на гвоздике на боку сидения и покачивался в такт поступи чуллы.
— Знаешь, детка, у тебя развязывается язык, когда ты позволяешь опуститься своей маске.
Шаллан покраснела.
— Мне это нравится. Предпочитаю людей, которые могут посмеяться над жизнью.
— Я могу понять, чему ты пытаешься меня научить, — сказала Шаллан. — Ты пытаешься сказать, что человек с бавлендским акцентом, кажущийся непросвещенным и занимающим низкое положение, может проникнуть в такие места, куда никогда не попасть светлоглазому.
— А также может услышать и делать то, что никогда не сможет светлоглазый. Акцент важен. Выдели свою национальную принадлежность, и тогда часто не важно, сколько денег у тебя в кармане. Вытирай нос рукой и говори, как бавлендец, и тогда никто даже не обратит внимания на то, что ты носишь меч.
— Но у меня голубые глаза, — ответила Шаллан. — Я никогда не сойду за простолюдинку, независимо от того, как звучит мой голос!
Тин пошарила в кармане брюк. Она повесила свой плащ на другой гвоздик и теперь на ней остались только узкие светлые желто-коричневые штаны, высокие ботинки и рубашка на пуговицах. Рубашка походила на те, что носят рабочие, но из более дорогого материала.
— Вот, — сказала она, перекинув что-то Шаллан.
Шаллан еле поймала предмет. Она покраснела от своей неуклюжести и поднесла его к солнцу: маленький флакон с какой-то темной жидкостью внутри.
— Глазные капли, — объяснила Тин. — Затемняют цвет твоих глаз на несколько часов.
— Правда?
— Их не трудно найти, если есть нужные связи. Полезная штука.
Шаллан опустила флакон, ее внезапно охватил озноб.
— А есть...
— Что-то противоположное? — перебила ее Тин. — Чтобы превратить темноглазого в светлоглазого? Насколько я знаю, нет. Если только ты не веришь в истории про Клинки Осколков.
— Это имеет смысл, — ответила Шаллан, расслабившись. — Можно затемнить стекло, закрасив его сверху, но не думаю, что получится его осветлить, не расплавив.
— В любом случае, — сказала Тин, — тебе понадобится пара акцентов из захолустий. Хердазианский, бавлендский, что-то в этом роде.
— Возможно, у меня есть деревенский веденский акцент, — призналась Шаллан.
— Здесь такое не сработает. Джа Кевед — развитая страна, и ваши внутренние акценты слишком похожи один на другой, чтобы иноземцы могли их распознать. Алети не поймут, что ты из деревни, как поймет веденец. Они просто услышат что-то необычное в речи.
— Ты много где побывала, да? — спросила Шаллан.
— Я иду туда, куда ведут ветра. Хорошая жизнь, пока не начинаешь привязываться к вещам.
— Вещам? — переспросила Шаллан. — Но ты... Извини, но ты воровка. Весь смысл в том, чтобы получить как можно больше вещей!
— Я забираю, что могу, но только доказываю себе, насколько недолговечны вещи. Что-то получаешь, что-то теряешь. Прямо как моя работа на юге. Моя команда так и не вернулась с задания. Я наполовину уверена в том, что они сбежали, не дождавшись, пока мне заплатят. — Тин пожала плечами. — Такое случается. Не стоит себя накручивать.
— Что это была за работа? — спросила Шаллан.
Она моргнула и сохранила воспоминание, в котором Тин развалилась на сидении, помахивая хворостиной, будто дирижируя музыкантами и не беспокоясь ни о чем в мире. Они чуть не погибли пару недель назад, но мошенница восприняла случившееся без большого волнения.
— Крупный заказ, — ответила Тин. — Важная работа для людей, которые заставляют мир меняться. Я до сих пор не получила ответ от тех, кто нас нанял. Может быть, мои люди не сбежали, а просто потерпели неудачу. Точно не знаю.
При этих словах Шаллан заметила, как лицо Тин напряглось. Кожа вокруг ее глаз натянулась, взгляд стал отсутствующим. Она беспокоилась о том, что с ней могут сотворить наниматели. Затем впечатление сгладилось и исчезло.
— Смотри-ка, — сказала Тин, кивнув вперед.
Шаллан проследила за кивком и заметила движущиеся фигуры за несколько холмов впереди. По мере их приближения к равнинам пейзаж постепенно менялся. Холмы стали круче, но воздух немного теплее, а растительность — более распространенной. В некоторых долинах, куда стекала вода после сверхштормов, встречались рощи деревьев. Деревья были низкорослыми, не такими, как их величественные собратья в Джа Кеведе, но приятно увидеть хоть что-то, кроме кустов.
Здесь в изобилии разрослась трава. Она предусмотрительно пряталась, втягиваясь в свои норы, когда проезжал караван. Камнепочки были больше, а сланцекорник рос целыми скоплениями. Вокруг него часто вились спрены жизни, похожие на крошечные зеленые соринки.
Во время путешествия они встретили несколько караванов. Их становилось тем больше, чем ближе они оказывались к Разрушенным равнинам. Поэтому Шаллан не удивилась, завидев кого-то впереди. Фигуры, тем не менее, были на лошадях. Кто мог позволить себе таких животных? И почему они без охраны? Судя по всему, их всего четверо.
Макоб прокричал приказ из первой повозки, и караван остановился. Шаллан усвоила из ужасного опыта, насколько опасной может оказаться здесь любая встреча. Хозяева каравана все принимали всерьез. Она обладала властью, но позволяла более опытным людям устраивать остановки и выбирать дорогу.
— Пошли, — сказала Тин, остановив чуллу ударом хворостины, спрыгнула вниз и сдернула с гвоздиков плащ и меч.
Шаллан спустилась, входя в образ Джасны. С Тин она позволяла себе быть собой. С другими приходилось превращаться в лидера. Жестокого, решительного, но, оставалось надеяться, способного воодушевлять людей. В связи с этим она была благодарна Макобу, подарившему ей голубое платье. Оно оказалось сшито из отличного шелка, украшено серебряной вышивкой и являлось чудесным улучшением по сравнению с ее старым порванным платьем.
Они миновали Ватаха и его людей, шедших сразу за головной повозкой. Лидер дезертиров окинул Тин взглядом. Его неприязнь к мошеннице была еще одной причиной для уважения, не считая ее криминальных наклонностей.
— Ее светлость Давар и я займемся этим делом, — сказала Тин Макобу, когда они проходили мимо.
— Ваша светлость? — позвал Макоб, вставая и глядя на Шаллан. — Что, если это бандиты?
— Их только четверо, мастер Макоб, — беспечно ответила Шаллан. — День, когда я не смогу справиться с четырьмя бандитами, станет днем, когда я заслужу того, чтобы меня ограбили.
Они прошли мимо повозки, Тин затянула пояс.
— Что, если это бандиты? — прошипела Шаллан, когда их никто не смог бы услышать.
— Мне кажется, ты сказала, что справишься с четырьмя.
— Я просто следовала твоему подходу!
— Такое поведение опасно, детка, — ухмыльнулась Тин. — Послушай, бандиты не позволят, чтобы мы увидели их лица, и точно не станут просто сидеть сложа руки.
Группа из четверых всадников расположилась в ожидании на вершине холма. Подойдя ближе, Шаллан смогла различить, что они одеты в новенькую синюю униформу, которая казалась настоящей. На дне оврага, разделяющего холмы, Шаллан ударилась ногой о камнепочку. Она скорчила гримасу — Макоб выдал ей туфли светлоглазой леди, подходящие к платью. Роскошные, они наверняка стоили целое состояние, но мало чем отличались от тапочек.
— Мы подождем здесь, — сказала Шаллан. — Пусть сами к нам подходят.
— Звучит неплохо, — ответила Тин.
Действительно, мужчины наверху зашевелились и стали спускаться по склону холма, когда заметили, что Шаллан и Тин ждут их внизу. Появились еще двое без лошадей и последовали за всадниками. Они были одеты не в униформу, а в рабочую одежду. Конюхи?
— Кем ты будешь? — тихо спросила Тин.
— ...Собой? — неуверенно произнесла Шаллан.
— Нет, так мы не позабавимся. Как твой рогоедский акцент?
— Рогоедский?! Я...
— Слишком поздно, — проговорила Тин.
К ним подъехали мужчины.
Лошади показались Шаллан устрашающими. Огромные грубые создания не были такими послушными, как чуллы. Верховые животные все время переминались на месте, пофыркивая.
Предводитель всадников потянул за поводья с явным раздражением. Похоже, он не полностью контролировал лошадь.
— Ваша светлость, — сказал он и кивнул, встретившись с ней взглядом.
К ее огромному удивлению всадник оказался высоким темноглазым мужчиной с черными, как у всех алети, волосами, спускающимися до плеч. Он оглядел Тин, отметив ее меч и солдатскую форму, но никак не отреагировал. Суровый человек.
— Ее высочество, — объявила Тин громким голосом, указывая в сторону Шаллан. — Принцесса Уннулукуак'кина'ауту'атай! Вы лицезреете члена королевской семьи, темноглазые!
— Рогоедка? — спросил мужчина, склоняясь вниз и изучая рыжие волосы Шаллан. — В воринском платье? У Камня случился бы припадок.
Тин выжидающе посмотрела на Шаллан.
«Я придушу тебя, женщина», — подумала Шаллан и набрала в грудь побольше воздуха.
— Этот вещь, — сказала Шаллан, указывая на платье. — Он не то, что носить принцесса? Он хорошо для меня. Я получить уважение!
К счастью, ее раскрасневшееся лицо должно сойти за рогоедское. Они были эмоциональным народом.
Тин кивнула ей, выглядя признательной.
— Прошу прощения, — проговорил мужчина, хотя и не казалось, что он хочет извиниться.
По какой причине темноглазый ездил верхом на животном огромной стоимости? Один из его спутников изучал караван через подзорную трубу. Он тоже был темноглазым, но чувствовал себя в седле более уверенно.
— Семь повозок, Кэл, — сказал мужчина. — Хорошая охрана.
Мужчина, которого назвали Кэлом, кивнул.
— Нас отправили в эти края на поиски бандитов, — пояснил он Тин. — С вашим караваном все в порядке?
— Мы наткнулись на бандитов три недели назад, — ответила Тин, обхватывая плечи. — Почему вы спрашиваете?
— Мы представляем короля, — сказал мужчина. — И относимся к личной охране Далинара Холина.
«О, шторма. Как неудобно получилось».
— Светлорд Холин, — продолжил Кэл, — изучает возможности контроля обширных территорий вокруг Разрушенных равнин. Если на вас действительно напали, я хотел бы узнать подробности.
— Если на нас напали? — переспросила Шаллан. — Ты ставить под сомнение наши слова?
— Нет...
— Меня оскорбить! — провозгласила Шаллан, сложив руки на груди.
— Лучше следите за собой, — сказала Тин мужчинам. — Ее светлость не любит, когда ее оскорбляют.
— Кто бы мог подумать, — ответил Кэл. — Где на вас напали? Вы отбились? Сколько было бандитов?
Пока Тин рассказывала все в подробностях, у Шаллан появилась возможность подумать. Если ее помолвка превратится в замужество, Далинар Холин станет ее тестем. Оставалось надеяться, что больше она не столкнется именно с этими солдатами.
«Я правда задушу тебя, Тин…»
Лидер группы стоически выслушал все детали нападения. Он казался не слишком приятным человеком.
— Сожалею о ваших потерях, — сказал Кэл. — Но вы теперь всего лишь в полутора днях езды от Разрушенных равнин. Оставшийся путь будет для вас безопасным.
— Я любопытствовать, — сказала Шаллан. — Эти животные — лошади? Хотя ты темноглазый. Это... Холин хорошо тебе доверять.
— Я выполняю свой долг, — ответил Кэл, изучая ее. — Где остальные ваши люди? Караван выглядит целиком воринским. Также, для рогоедки, вы выглядите слишком тощей.
— Вы только что оскорбительно отозвались о весе принцессы? — пораженно спросила Тин.
Шторма! У нее хорошо получалось. Во время реплики Тин удалось вызвать настоящих спренов гнева.
Что ж, делать нечего, нужно удерживать позиции.
— Меня оскорбить! — воскликнула Шаллан.
— Вы снова оскорбили ее высочество!
— Очень оскорбить!
— Вам лучше извиниться.
— Не извиниться! — объявила Шаллан. — Ботинки!
Кэл откинулся назад, смотря мимо них, пытаясь осмыслить только что услышанное.
— Ботинки? — повторил он.
— Да, — подтвердила Шаллан. — Я любить твои ботинки. Ты извиниться через ботинки.
— Вы... хотите мои ботинки?
— Разве вы не слышали, что сказала ее высочество? — спросила Тин, скрестив руки перед грудью. — Неужели солдаты в армии Далинара Холина настолько непочтительны?
— Я не непочтителен, — ответил Кэл. — Но я не отдам ей свои ботинки.
— Ты оскорблять! — воскликнула Шаллан, делая шаг вперед и тыча пальцем в Кэла. Отец Штормов, эти лошади были громадными! — Я рассказать всем, кто будет слушать! Когда я приехать, я сказать: «Холин — вор ботинок и женских надежд!»
Кэл сплюнул.
— Надежд!
— Да, — ответила Шаллан, затем взглянула на Тин. — Надежд? Нет, неправильное слово. Одежд? Одежд! Вор женских одежд! Вот нужное слово.
Мужчина оглянулся на своих спутников, явно сбитый с толка.
«Эх, — подумала Шаллан. — Хорошие шутки пропадают впустую, если у людей маленький словарный запас».
— Не иметь значения, — сказала Шаллан, вскидывая руку. — Все узнать, что вы сделать и подвести меня. Оставить голой в этой глуши. Раздеть меня! Это оскорбить мой дом и мой клан. Все узнать, что Холин...
— О, стоп, стоп, — перебил ее Кэл.
Он потянулся вперед и неуклюже снял один ботинок, не слезая с лошади. На пятке его носка зияла дыра.
— Штормовая женщина, — пробормотал он.
Предводитель всадников кинул ей первый ботинок и занялся вторым.
— Ваши извинения приняты, — проговорила Тин, забирая ботинки.
— Во имя Бездны, лучше бы так и было, — ответил Кэл. — Я распространю вашу историю. Возможно, у нас получится отправить патрули в это штормовое место. Поехали, парни.
Он развернулся и покинул их, не произнеся больше ни слова, возможно, опасаясь очередной тирады рогоедки.
Как только они покинули пределы слышимости, Шаллан посмотрела на ботинки, и ее разобрал неудержимый смех. Вокруг появились спрены радости, похожие на синие листья. Они водоворотом закручивались вокруг ступней, поднимаясь вверх, и исчезали над ее головой, будто уносимые ветром. Шаллан наблюдала за ними с широкой улыбкой. Такие спрены были очень редкими.
— Ну, — проговорила Тин, улыбаясь, — не стоит отрицать. Было весело.
— Я все еще собираюсь тебя придушить, — ответила Шаллан. — Он понял, что мы его дурачим. Должно быть, это худшее впечатление, которое когда-либо производила рогоедка.
— На самом деле получилось довольно неплохо, — сказала Тин. — Ты переборщила с использованием неправильных слов, но акцент был что надо. Хотя, смысл не в этом. — Она передала ботинки.
— А в чем? — спросила Шаллан, когда они двинулись назад к каравану. — Чтобы поставить меня в глупое положение?
— Отчасти, — ответила Тин.
— Это был сарказм.
— Если ты хочешь научиться нашему делу, ты должна комфортно чувствовать себя в ситуациях наподобие этой. Ты не должна смущаться, изображая кого-то другого. Чем более невероятна попытка, тем упорнее ты должна играть роль. Единственный способ совершенствоваться — практика, причем перед людьми, которые, вполне вероятно, могут тебя подловить.
— Полагаю, ты права, — согласилась Шаллан.
— Ботинки тебе слишком велики, — заметила Тин. — Но мне понравилось выражение его лица, когда ты их потребовала. «Не извиниться. Ботинки!»
— Мне на самом деле нужна какая-нибудь прочная обувь. Надоело ходить по камням босиком или в тапочках. Немного набить, и они подойдут.
Она подняла ботинки вверх.
— Э-э, возможно.
Шаллан оглянулась.
— Надеюсь, у него все будет в порядке. Что, если на обратном пути им придется сразиться с бандитами?
Тин закатила глаза.
— Нужно будет как-нибудь поговорить о твоей добросердечности, детка.
— Совсем не плохо быть милой.
— Ты учишься мошенничеству, — ответила Тин. — Теперь давай вернемся к каравану. Я хочу объяснить тебе характерные особенности рогоедского акцента. Учитывая цвет твоих волос, ты, скорее всего, захочешь использовать его чаще, чем остальные.
Назад: ГЛАВА 27. Отвлекающие выдумки
Дальше: ГЛАВА 29. Правило крови
