ГЛАВА 83. Иллюзия времени
Очевидно они все глупцы Опустошению не нужны вестники Оно может и будет проходить так как захочет и знаки явно указывают что по мнению спренов оно уже близко Древнейший камень уже должен начать трескаться Удивительно что по его воле процветание и мир царили везде более четырех тысяч летДиаграмма, записи 2-ого потолочного перекрытия: чертеж 1
Шаллан сошла с моста на пустынное плато.
Дождь приглушал звуки боя, создавая впечатление еще большей изолированности этого места. Темно, как в сумерках. Дождь как шипящий шепот.
Плато оказалось выше большинства прочих, поэтому ей был виден центр Штормпоста, раскинувшийся впереди. Колонны с наросшим на них крэмом, превратившиеся в сталагмиты. Строения, ставшие курганами, заваленные камнями подобно тому, как снег укрывает упавшее бревно. В полумраке, под дождем древний город представал наброском, контуры которого должно заполнить воображение.
Город спрятался под иллюзией самого времени.
Остальные пересекли мост следом за ней. Им пришлось обогнуть поле битвы на фронте Аладара, проскользнув вдоль линий алети. Чтобы добраться на это дальнее плато, потребовалось время, так как мостовикам было необходимо найти пригодное место для переправы. Они поднялись по склону смежного плато и разместили там мост, чтобы перебраться через ущелье.
— Вы уверены, что это нужное место? — спросил Ренарин, ступая на плато рядом с Шаллан и позвякивая Доспехами.
Она укрылась под зонтом, но Ренарин предпочел мокнуть со шлемом под мышкой. Вода стекала по лицу принца. Куда подевались его очки? В последнее время она не видела, чтобы он носил их.
— Уверена, — ответила Шаллан, — потому что оно ни во что не вписывается.
— Ваше заключение едва ли выдержит испытание логикой, — заметила присоединившаяся к ним Инадара. Остальные солдаты и мостовики переходили на пустое плато. — Портал подобного свойства должен быть скрыт и ничем не выделяться.
— Клятвенные врата никто не скрывал, — сказала Шаллан. — Но, так или иначе, не важно. Это плато круглое.
— Многие из них круглые.
— Не идеально круглые.
Шаллан зашагала вперед. Теперь, попав сюда, она видела, насколько необычно... вернее, обычно это место.
— Я искала постамент на плато, но не осознавала его масштабов. Все плато целиком и есть тот постамент, на котором расположены Клятвенные врата. Разве вы не видите? Другие плато образовались в результате какой-то катастрофы — они неровные, расколотые. Но не здесь. Потому что это плато уже было таким, когда случилось разрушение. На старых картах оно изображалось как приподнятый участок, похожий на гигантский пьедестал. Когда равнины раскололись, плато осталось прежним.
— Да... — кивнул Ренарин. — Представьте тарелку с кругом, выгравированным в центре... Если ее разбить, она, скорее всего, разломится по уже ослабленным линиям.
— Превратившись в груду обломков неправильной формы, — согласилась Шаллан, — и одним, похожим очертаниями на круг.
— Возможно, — сказала Инадара. — Но я нахожу странным, что нечто, настолько тактически важное, оставалось незащищенным.
— Клятвенные врата являлись символом, — объяснила Шаллан на ходу. — Воринское право путешествия, предоставляемое всем гражданам подобающего ранга, базируется на заявлении Герольдов о том, что все границы должны быть открытыми. Если вы хотите создать символ единства, то где стоит выстроить портал, связывающий вместе все Серебряные королевства? Вы спрячете его в запертой комнате? Или разместите на пьедестале, возвышающемся над городом? Он находился здесь, потому что им гордились.
Они продолжали идти под проливным дожем. В окружающем чувствовалось что-то священное, и, честно говоря, отчасти поэтому Шаллан знала, что права.
— М-м-м-м, — тихо прогудел Узор. — Они будят шторм.
— Спрены Пустоты? — прошептала девушка.
— Те, кто с ними связан. Они создают шторм.
Все верно. Ее задача безотлагательна; нет времени на раздумья. Шаллан была готова отдать приказ начинать поиски, но помедлила, заметив, что Ренарин смотрит на запад отстраненным взглядом.
— Принц Ренарин? — позвала она.
— Неправильно, — прошептал юноша. — Ветер дует в неправильном направлении. С запада на восток... О, Всемогущий над нами! Как ужасно.
Шаллан проследила за его взглядом, но ничего не увидела.
— Он и в самом деле существует, — сказал Ренарин. — Вечный Шторм.
— О чем вы говорите? — спросила девушка, похолодев от тона принца.
— Я... — Он посмотрел на нее и вытер с глаз капли. Его перчатка висела на поясе. — Я должен быть с отцом. Должен уметь сражаться. Но я бесполезен.
Великолепно. Мало того, что со странностями, еще и нытик.
— Ну, ваш отец приказал вам помочь мне, поэтому разберитесь с вашими проблемами. Так, внимание всем, начинаем поиски.
— Что мы должны высматривать, кузина? — спросил Камень, один из мостовиков.
«Кузина, — подумала Шаллан. — Остроумно».
Дело в ее рыжих волосах.
— Я не знаю, — сказала она вслух. — Что-нибудь странное, необычное.
Они разделились и рассредоточились по плато. Вместе с Инадарой Шаллан попала в маленькую группу помогающих ей ардентов и ученых, включая одного из штормстражей Далинара. Девушка разослала в разных направлениях отряды, в каждый из которых входили несколько ученых, один мостовик и один солдат.
Ренарин и большинство мостовиков настояли на том, чтобы остаться с ней. Ей было не до возражений — они находились в зоне военных действий. Шаллан прошла мимо глыбы на земле, части большого круга. Возможно, когда-то здесь проходила невысокая декоративная стена. Как могло выглядеть такое место? Она мысленно нарисовала его и подумала, что нужно изобразить его и на бумаге. Несомненно, это помогло бы ей учиться визуализации.
Где мог располагаться портал? Вероятнее всего, в центре, поэтому Шаллан направилась вглубь плато. Там обнаружился большой каменный курган.
— И все? — спросил Камень. — Очередная груда камней.
— Как раз то, что я надеялась найти, — ответила Шаллан. — Все, что остается под открытым небом, выветривается или покрывается крэмом. Если мы хотим обнаружить что-то полезное, оно будет внутри.
— Внутри? — спросил один из мостовиков. — Внутри чего?
— Строений, — пояснила она и стала ощупывать стену до тех пор, пока не обнаружила неровность на камне. Шаллан повернулась к брату Адолина: — Принц Ренарин, не будете ли вы так любезны срезать для меня эту скалу?
* * *
В темном помещении Адолин поднял сферу, осветив сиянием стены. После стольких дней, проведенных на открытом воздухе во время Плача, казалось странным, что дождь не барабанит по шлему. Затхлый воздух уже насыщался влагой, и, даже несмотря на шорохи и покашливания солдат, Адолину мерещилось, что здесь слишком тихо. Внутри каменной могилы было легко представить, что они находятся за много миль отсюда, хотя битва продолжалась прямо за стеной.
— Откуда вы узнали, сэр? — спросил мостовик Шрам. — Как вы догадались, что этот каменный курган внутри пустой?
— Благодаря одной умной женщине, которая однажды попросила меня срезать для нее валун, — ответил Адолин.
Вместе со своими людьми он обогнул большое скальное образование, избранное паршенди для защиты тылов. Несколькими взмахами Клинка Осколков Адолин вырезал в кургане вход. Его догадка подтвердилась, курган оказался полым, как он и надеялся.
Он пробирался через пыльные помещения, минуя кости и высохшие обломки, которые могли когда-то быть мебелью. По всей видимости, она развалилась задолго до того, как крэм запечатал все строение. Было ли это место общественным зданием в старые времена? Или, возможно, рынком? В нем имелось множество помещений, во многих дверных проемах до сих пор сохранились ржавые петли, на которых раньше держались двери.
Тысяча солдат двигалась с ним сквозь строение, освещая путь фонарями с большими ограненными драгоценными камнями, в пять раз превышающими размер брумов. Но даже некоторые из них начали тускнеть, сверхшторма не было слишком давно.
Тысячному отряду оказалось тяжело ориентироваться в зловещих застенках. Но несмотря на то, что принц полностью потерялся, теперь они уже должны были приблизиться к противоположной стене — той, что находилась за спинами паршенди. Некоторые из его людей осмотрели соседние помещения и вернулись с подтверждениями. Они находились с края здания. Теперь Адолин различал очертания окон, запечатанных крэмом, который за годы просочился сквозь щели, образовав потеки на стене, и затвердел лужицами на полу.
— Итак, — обратился он к командирам рот и капитанам. — Давайте соберем всех, кого возможно, в этом зале и коридоре сразу за ним. Я вырежу отверстие наружу. Как только откроется проход, нам необходимо выскочить под дождь и атаковать поющих паршенди. Первая рота, вы занимаете позицию по бокам и прикрываете выход. Не дайте им оттеснить вас! Я пойду впереди и попробую отвлечь внимание на себя. Все остальные выходят и присоединяются к атаке как можно быстрее.
Мужчины кивнули. Адолин глубоко вздохнул, опустил забрало и подошел к стене. Они находились на третьем этаже здания, но он прикинул, что накопившиеся образования крэма снаружи позволят им оказаться примерно на уровне поверхности. В самом деле, до него донесся слабый звук. Гудение, заставляющее вибрировать стены.
Шторма, паршенди находились прямо за стеной. Адолин призвал Клинок Осколков, дождался, пока командиры рот передадут его слова, чтобы солдаты приготовились, и несколько раз проткнул стену на всю длину меча. Затем нанес несколько размашистых ударов и врезался в стену плечом в Доспехах.
Та раскрошилась и вывалилась наружу, каменные обломки лавиной посыпались вниз. Дождь хлестал с прежней силой. Адолин оказался всего лишь в нескольких футах над землей и энергично спрыгнул на скользкие мокрые камни. Слева, в непосредственной близости, спинами к нему расположились резервы паршенди, поглощенные монотонным пением. Шум битвы был здесь практически неразличим, потонув в щекочущих нервы звуках нечеловеческой песни.
Отлично. Дождь и гул голосов заглушили шум, пока он проламывал отверстие. Принц прорубил еще один выход, пока солдаты с фонарями в руках выскакивали из первой дыры. Адолин начал вырезать третий проход, но услышал крик. Один из паршенди наконец их заметил. Это была женщина — в новой форме половые признаки выделялись более очевидно.
Адолин преодолел небольшое расстояние до паршенди и ворвался в их ряды, размахивая смертоносным Клинком Осколков. Тела врагов валились на землю с выжженными глазницами. Пять, затем десять. К нему присоединились солдаты, орудуя копьями, и стали обрывать ужасную песню противника.
Все оказалось на удивление просто. Паршенди неохотно прерывали песню, выходя из транса дезориентированными и сбитыми с толку. Те, кто сражался, испытывали проблемы с координацией, и широкие взмахи меча Адолина не оставляли им времени призвать ту странную искрящуюся энергию.
Это было все равно что убивать спящих. Прежде Адолину уже приходилось заниматься грязной работой с помощью Осколков. Бездна, каждый раз, когда ты оказывался на поле битвы в Доспехах Осколков и с Клинком Осколков, приходилось заниматься грязной работой — битва превращалась в бездумную резню, и его противником с тем же успехом мог выступать ребенок с палкой. Однако теперь было хуже. Часто паршенди приходили в себя прямо перед тем, как он лишал их жизни — моргающие, с возвращающимся сознанием, стряхивающие оцепенение только для того, чтобы столкнуться лицом к лицу с полным Носителем Осколков, который убивал под дождем их друзей. Взгляды, полные ужаса, преследовали Адолина, пока он оставлял за собой один труп за другим.
Куда подевалась дрожь, которая обычно толкала его вперед через всю резню? Он нуждался в ней. Но чувствовал только тошноту. Остановившись посреди поля, усеянного свежими трупами, из выжженных глазниц которых под дождем завивался едкий дымок, Адолин задрожал и с отвращением выронил Клинок. Тот рассеялся туманом.
Что-то врезалось в него сзади. Споткнувшись о труп, покачнувшись, но устояв на ногах, он развернулся и тут же получил удар в грудь Клинком Осколков, от которого по нагруднику разбежалась паутина светящихся трещин. Принц отразил следующий удар предплечьем и отступил на шаг, принимая боевую стойку.
Она стояла перед ним, и дождь ручьями стекал по ее броне. Как там она называла себя? Эшонай. Под шлемом Адолин лишь ухмыльнулся, глядя на Носительницу Осколков. С ней он мог сражаться. Честная схватка. Он поднял руки и, как только из тумана появился Клинок Осколков, взмахнул им вверх, отражая ее атаку несколькими стремительными парирующими ударами.
«Спасибо», — подумал Адолин.
* * *
Далинар верхом на Кавалере пересекал мост с плато Ройона, держась за кровоточащую рану в боку. Глупо. Он должен был заметить то копье. Слишком сильно сосредоточился на красных молниях и быстрых перемещениях сражающихся пар паршенди.
«Истина в том, — подумал Далинар, соскальзывая с лошади, чтобы хирург смог осмотреть рану, — что ты уже старик».
Возможно, не с точки зрения возраста, поскольку ему было всего лишь за пятьдесят, но по солдатским меркам он, несомненно, постарел. Без помощи Доспехов Осколков Далинар становился медлительным и слабым. Убивать других — забава для молодых, потому что старики первыми терпят поражение.
Проклятый дождь не прекращался, поэтому он спрятался под одним из тентов Навани. Лучники по-прежнему не давали паршенди перейти через ущелье и добить отступающего Ройона. С их помощью Далинару удалось спасти армию кронпринца, по крайней мере ее половину, но люди потеряли все северное плато. Ройон поскакал в безопасное место, за ним последовал шедший пешком измученный капитан Хал. Сын генерала Хала был облачен в свои собственные Доспехи и нес Клинок Телеба, который ему, к счастью, удалось забрать с тела павшего.
Им пришлось оставить тело и Доспехи. Плохо и то, что пение паршенди продолжалось в том же ритме. Несмотря на спасение солдат, поражение было ужасным.
Далинар снял нагрудник и, заворчав, сел, когда хирург предложила ему табурет. Он позволил женщине позаботиться о ране, хотя знал, что та не опасна. Рана была скверной — как и любая рана на поле битвы, особенно если ослабляла руку, которой держат меч, — но она его не убьет.
— Шторма, — проговорила хирург. — Кронпринц, вы весь в шрамах. Сколько раз вы получали ранения в плечо?
— Не помню.
— Как у вас получается до сих пор владеть рукой?
— Тренировка и практика.
— Но это невозможно... — прошептала она, расширив глаза. — Я имею в виду... Шторма...
— Просто зашей рану, — сказал Далинар. — Да, сегодня я буду держаться подальше от поля битвы. Нет, я не буду напрягать руку. Да, я слышал раньше все эти лекции.
Прежде всего, ему не следовало лезть в бой. Он сказал себе, что больше не участвует в битвах. Он решил стать политиком, а не военачальником.
Но изредка Терновника требовалось выпускать на волю. Люди нуждались в нем. Шторма, он сам в нем нуждался. И...
В палатку ворвалась Навани.
«Слишком поздно».
Кронпринц вздохнул, когда она направилась к нему широкими шагами мимо фабриала, который светился в маленькой подставке, собирая воду внутри палатки в мерцающий шар. Вода струилась по двум металлическим стержням по бокам фабриала, вытекала по земле из-под тента и через край плато устремлялась в ущелье.
Далинар угрюмо посмотрел на Навани, ожидая, что та отчитает его как молоденького рекрута, потерявшего свой точильный камень. Однако она лишь подошла и прижалась к его здоровому боку.
— Выговора не будет? — спросил Далинар.
— Мы на войне, — прошептала женщина. — И мы проигрываем, не так ли?
Далинар взглянул на лучников, у которых заканчивались стрелы. Он ответил не слишком громко, чтобы они не услышали:
— Да.
Хирург бросила на него пристальный взгляд, затем опустила голову и продолжила зашивать рану.
— Ты поскакал в бой, когда кто-то нуждался в тебе, — сказала Навани. — Спас жизни кронпринца и его солдат. Так почему ты ждешь, что я буду сердиться?
— Потому что ты — это ты.
Он поднял здоровую руку и пробежался пальцами по ее волосам.
— Адолин победил на своем плато, — произнесла Навани. — Находившихся там паршенди рассеяли и обратили в бегство. Аладар держится. Ройон потерпел неудачу, но количество наших войск до сих пор равное. Так почему же мы проигрываем? Я вижу это по твоему лицу, но не понимаю почему.
— Одинаковое количество войск с обеих сторон равнозначно нашему поражению. — Далинар чувствовал, как формируется шторм. Далеко, на западе. — Если они допоют песню, то всему, как предупреждал Рлаин, придет конец.
Хирург закончила обрабатывать рану, сделав все, что смогла, перевязала ее и позволила Далинару надеть рубашку и мундир, которые будут крепко держать повязку. Одевшись, он поднялся на ноги и направился в штабную палатку, чтобы получить обновленную информацию о текущей ситуации от генерала Хала. Ему пришлось остановиться, когда в палатку ворвался Ройон.
— Далинар!
Высокий лысый мужчина подскочил, схватив его за руку. За раненую руку. Далинар поморщился.
— Там штормовая резня! Мы погибли! Шторма, мы погибли!
Стоящие рядом лучники переминались с ноги на ногу, опустошив все запасы стрел. Море красных глаз, похожих на тлеющие в темноте угольки, собралось на плато с противоположной стороны ущелья.
Как бы сильно ни хотелось Далинару отвесить Ройону пощечину, поступать таким образом с кронпринцем было нельзя, даже если он впал в истерику. Далинар лишь вывел Ройона из палатки. Дождь — теперь уже настоящий шторм — хлынул ледяными струями, тотчас промочив форму.
— Возьми себя в руки, светлорд, — строго осадил его Далинар. — Адолин на своем плато одержал верх. Не все так плохо, как кажется.
— Это не должно закончиться подобным образом, — раздался голос Всемогущего.
Шторм побери! Далинар оттолкнул Ройона и зашагал к центру плато, глядя в небо.
— Ответь мне! Дай мне знать, если слышишь меня!
— Слышу.
Наконец-то. Уже кое-что.
— Ты Всемогущий?
— Я сказал, что нет, дитя Чести.
— Тогда кто же ты?
— Я ТОТ, КТО НЕСЕТ СВЕТ И ТЬМУ. — Голос стал казаться более грохочущим и отдаленным.
— Отец Штормов, — произнес Далинар. — Ты Герольд?
— НЕТ.
— Тогда ты спрен или бог?
— И ТО, И ДРУГОЕ.
— Почему ты говоришь со мной? — прокричал Далинар в небо. — Что происходит?
— ОНИ ПРИЗЫВАЮТ ШТОРМ. МОЮ ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬ. ОН СМЕРТЕЛЕН.
— Как нам его остановить?
— НИКАК.
— Должен быть способ!
— Я ПОШЛЮ ВАМ ШТОРМ ОЧИЩЕНИЯ. ОН УНЕСЕТ ВАШИ ТЕЛА. ЭТО ВСЕ, ЧТО Я МОГУ СДЕЛАТЬ.
— Нет! Не смей покидать нас!
— ТЫ ВЫДВИГАЕШЬ ТРЕБОВАНИЯ МНЕ, ВАШЕМУ БОГУ?
— Ты не мой бог. Ты никогда не был моим богом! Ты тень, ложь!
Вдалеке зловеще прогрохотал гром. По лицу Далинара сильнее захлестал дождь.
— МЕНЯ ЗОВУТ. Я ДОЛЖЕН ИДТИ. ДОЧЬ НЕ ПОДЧИНЯЕТСЯ. У ТЕБЯ БОЛЬШЕ НЕ БУДЕТ ВИДЕНИЙ, ДИТЯ ЧЕСТИ. ЭТО КОНЕЦ. ПРОЩАЙ.
— Отец штормов! — закричал Далинар. — Должен быть выход! Я не погибну здесь!
Тишина. Не слышалось даже грома. Вокруг Далинара собрались люди: солдаты, писцы, посыльные, Ройон и Навани. Они все были испуганы.
— Не покидай нас, — проговорил Далинар слабеющим голосом. — Пожалуйста...
* * *
Моаш шагнул вперед. Забрало поднято, лицо исказилось от боли.
— Каладин?
— Я должен сделать выбор, который позволит мне спать по ночам, Моаш, — устало сказал Каладин, вставая перед бессознательным телом короля.
Кровь из вновь открывшихся ран образовала лужу у ботинка капитана мостовиков. Из-за головокружения ему пришлось опереться на копье, чтобы удержаться на ногах.
— Ты говорил, что ему можно доверять, — произнес Грейвс, поворачиваясь к Моашу. Его голос звенел под шлемом. — Ты пообещал мне, Моаш!
— Каладину можно доверять, — ответил тот.
Все трое — четверо, если считать короля, — стояли посреди пустынного коридора дворца. Не самое лучшее место, чтобы умереть. Вдалеке от ветров.
— Он просто немного сбит с толку, — проговорил Моаш, делая шаг вперед. — Все будет в порядке. Ты ведь никому ничего не рассказал, так, Кэл?
«Этот коридор мне знаком, — осознал Каладин. — То самое место, где мы сражались с Убийцей в Белом».
Слева от него по стене тянулся ряд окон, но ставни были закрыты из-за моросящего дождя. Да... именно здесь. Он заметил доски, прибитые поверх отверстия, которое убийца вырезал в стене. Отсюда Каладин вывалился в темноту.
Снова то же самое место. Он глубоко вздохнул и постарался как можно лучше опереться на здоровую ногу, а затем направил копье на Моаша. Шторма, нога болела.
— Кэл, очевидно, что король ранен, — сказал Моаш. — Мы пришли сюда по вашим кровавым следам. Он уже почти покойник.
Следы крови. Каладин моргнул затуманенным взглядом. Разумеется. Его мысли текли медленно. Следовало догадаться.
Моаш остановился в нескольких футах от Каладина, за пределами досягаемости обычного удара копьем.
— Что ты собираешься делать, Кэл? — настойчиво спросил он, глядя на направленное на него копье. — Ты в самом деле нападешь на члена Четвертого моста?
— Ты оставил Четвертый мост в тот момент, когда пошел против своего долга.
— А ты разве другой?
— Нет, не другой, — пробормотал Каладин, ощущая пустоту в животе. — Но я пытаюсь изменить ситуацию.
Моаш сделал еще один шаг вперед, но Каладин ткнул копьем вверх, в лицо бывшего мостовика. Его друг остановился, вскинув закованную перчаткой руку в защитном жесте.
Грейвс двинулся вперед, но Моаш отогнал его и повернулся к Каладину.
— Чего ты думаешь добиться, Кэл? Если встанешь на нашем пути, тебя просто придется убить, и король все равно умрет. Ты хочешь, чтобы я знал, что ты не согласен с нашими действиями? Хорошо. Ты попытался. Мы тебя переиграли, и нет смысла бороться. Опусти копье.
Каладин оглянулся через плечо. Король все еще дышал.
Броня Моаша звякнула. Каладин развернулся, снова поднимая копье. Шторма... Его голова сейчас в самом деле пульсировала.
— Я не шучу, Кэл, — добавил Моаш.
— Ты нападешь на меня? — спросил Каладин. — На твоего капитана? Твоего друга?
— Не делай из меня виноватого.
— Почему нет? Что для тебя важнее? Я или небольшая месть?
— Он их убил, Каладин, — огрызнулся Моаш. — Это жалкая отговорка для короля, убившего единственную семью, которая у меня была.
— Я знаю.
— Тогда почему ты его защищаешь?
— Это не его вина.
— Что за...
— Это не его вина, — перебил Каладин. — Но я стоял бы здесь, даже если бы он был виноват, Моаш! Мы должны оставаться выше этого, ты и я. Ведь... Я не могу объяснить в полной мере. Ты должен доверять мне. Отступи. Король еще не видел ни тебя, ни Грейвса. Мы пойдем к Далинару, и я прослежу за тем, чтобы свершилось правосудие над нужным человеком, Рошоном, тем, кто на самом деле стоит за смертью твоих дедушки с бабушкой. И, Моаш, мы не уподобимся людям такого сорта. Не станем лить кровь в темных коридорах, не станем убивать пьяного человека, потому что он нам неприятен, и при этом убеждать самих себя в том, что все ради блага королевства. Если я убиваю человека, то делаю это при свете солнца, и поступаю так только потому, что нет другого выхода.
Моаш медлил. Грейвс звякнул Доспехами рядом с ним, но Моаш снова поднял руку, останавливая его. Мостовик встретился взглядом с Каладином и покачал головой.
— Прости, Кэл. Слишком поздно.
— Ты его не получишь. Я не отступлю.
— Думаю, я бы и не хотел, чтобы ты отступил.
Моаш захлопнул забрало, и, закрывшись, оно потемнело.
Назад: Дневник Навани: карта битвы
Дальше: ГЛАВА 84. Тот, кто спасает
