ГЛАВА 78. Противоречивость
АноведьихоставилиЭтоявственноследуетизприродысвязиНогдегдегдегдеБросилиОчевидноКаксветзимнегосолнцаОниушиноварцевНужнонайтиодногоизнихСможемлимыиспользоватьНезнающегоправдуСможемливыковатьоружиеДиаграмма, 17-ая доска пола: параграф 2, каждая 2-ая буква, начиная с 1-ой
В темноте фиолетовые сферы Шаллан оживили дождь. Без сфер она не видела капли, только слышала, как они разбиваются о камни и ткань тента. В свете сфер каждая падающая частичка воды вспыхивала ярко, как спрен звезд.
Девушка сидела с краю тента, ей нравилось наблюдать за дождем в перерывах между рисованием, в то время как другие ученые расположились ближе к центру. Так же поступил Ватах с парой солдат, которые наблюдали за ней, как небоугри за единственным детенышем в выводке. Шаллан забавляло, что ее люди стали такими заботливыми; казалось, что они невероятно горды быть ее солдатами. Честно говоря, она ожидала, что, получив помилование, они сбегут.
Прошло четыре дня Плача, а Шаллан все еще наслаждалась погодой. Почему тихие звуки моросящего дождя так подстегивали воображение? Спрены творчества медленно исчезали вокруг нее, и большинство из них принимали очертания различных предметов в лагере. Вкладываемые и вынимаемые из ножен мечи, крошечные палатки, которые срывает и уносит невидимый ветер.
Ее рисунок изображал Джасну такой, какой она была в ту ночь, всего лишь чуть больше месяца назад, когда Шаллан видела ее в последний раз. Склонившаяся над письменным столом в полутемной каюте корабля, откидывающая назад волосы, освобожденные от привычных узлов и кос. Измученная, подавленная, напуганная.
Изображение не воспроизводило ни одно достоверное воспоминание Шаллан, как это обычно бывало. Она воссоздала то, что запомнила. Интерпретация не была точной. Шаллан гордилась рисунком, потому что в нем ей удалось передать противоречивость Джасны.
Противоречивость. То, что делало людей настоящими. Джасна измучена, но все еще сильна — даже сильнее от того, что обнаружила свою уязвимость. Джасна напугана, но в то же время и смела настолько, насколько можно совместить эти две вещи. Джасна подавлена, но она по-прежнему могущественна.
В последнее время Шаллан пыталась создавать больше рисунков, рожденных воображением. Ее иллюзии будут неполноценными, если она сможет воспроизводить только переживания из собственного опыта. Требовалось обрести способность творить, а не только копировать.
Исчез последний спрен творчества. Он принял вид разбрызганной лужи, в которую наступили сапогом. По листу бумаги пошла рябь, когда на него перебрался Узор.
Он фыркнул.
— Бесполезные существа.
— Спрены творчества?
— Они ничего не делают. Порхают вокруг и наблюдают, любуются. У большинства спренов есть цель. А эти просто притягиваются к чужим целям.
Шаллан откинулась назад, обдумывая услышанное, как учила ее Джасна. Неподалеку ученые и арденты спорили о том, насколько большим был Штормпост. Навани хорошо справилась со своей задачей, лучше, чем Шаллан могла надеяться. Теперь с ней трудилась целая армия ученых, подчиняющаяся ее указаниям.
Неисчислимые ряды близких и далеких огней в ночи вокруг тента указывали на размах армии. Продолжал моросить дождь, отражая фиолетовый свет сфер. Шаллан отобрала все сферы одного цвета.
— Художница Элесет, — произнесла девушка, — однажды провела эксперимент. Она взяла только хорошенько заряженные рубиновые сферы, чтобы осветить свою студию. Ей хотелось увидеть, какой эффект красный свет может оказать на искусство.
— М-м-м-м, — прогудел Узор. — И каким был результат?
— Поначалу во время рисования цвет освещения сильно воздействовал на нее. Ей пришлось использовать слишком мало красного, и цветочные лужайки выглядели размытыми.
— Ничего неожиданного.
— Тем не менее если она продолжала работать, начинали происходить интересные вещи. Когда она рисовала часами в таком освещении, эффект ослаблялся. Цвета на репродукциях становились более сбалансированными, изображения цветущих растений — живее. В конечном счете Элесет заключила, что ее разум скомпенсировал цвета, которые она видела. В самом деле, если она меняла цвет освещения во время рисования, то продолжала некоторое время рисовать так, будто свет все еще красный, противодействуя тем самым новому цвету освещения.
— М-м-м-м-м-м-м-м... — довольно прогудел Узор. — Люди могут видеть мир не таким, какой он есть. Вот почему твоя ложь бывает такой сильной. Ты способна не признавать, что лжешь.
— Это меня пугает.
— Почему? Это прекрасно.
Шаллан была для него объектом изучения. На мгновение она поняла, какой предстала перед глазами Каладина, когда разглагольствовала о скальном демоне, восхищалась его красотой и очертаниями, не замечая объективной опасности, которую представляло животное.
— Это меня пугает, — повторила Шаллан, — потому что для каждого из нас мир предстает в своем свете, отчего восприятие изменяется. У меня нет ясности. Я хочу ее обрести, но даже не знаю, получится ли у меня хотя бы когда-нибудь.
Наконец повторяющуюся дробь дождя нарушил какой-то посторонний звук, и под тент вошел Далинар Холин. С выпрямленной спиной, седой, он больше походил на полководца, чем на короля. У нее не было набросков с его изображением. Шаллан показалось, что это огромное упущение с ее стороны, поэтому она сохранила воспоминание о кронпринце, заходящем под тент в сопровождении помощника, который держал над ним зонтик.
Далинар подошел к Шаллан.
— А, ты здесь. Та, кто приняла командование нашей экспедицией.
Шаллан запоздало вскочила на ноги и поклонилась.
— Кронпринц?
— У тебя собрались мои писцы и картографы, — насмешливо сказал Далинар. — Их болтовня похожа на дождь. Уритиру. Штормпост. Как тебе удалось?
— Это не я. Все благодаря светледи Навани.
— Она говорит, что ты ее убедила.
— Я... — Шаллан покраснела. — На самом деле я ничего не делала, она просто изменила свое мнение...
Далинар коротко кивнул в сторону, и его помощник отошел к спорящим ученым. Молодой человек негромко заговорил, и они поднялись — некоторые быстро, другие с неохотой — и удалились под дождь, оставив свои бумаги. Помощник ушел с ними, а Ватах посмотрел на Шаллан. Она кивнула, отпуская его и других охранников.
Вскоре Шаллан и Далинар остались под тентом наедине.
— Ты рассказала Навани, что Джасна открыла секреты Сияющих рыцарей, — произнес кронпринц.
— Да.
— Ты уверена в том, что Джасна не ввела тебя каким-то образом в заблуждение или позволила тебе самой впасть в заблуждение, что больше похоже на нее?
— Светлорд, я... я не думаю, что... — Шаллан вздохнула. — Нет. Она не ввела меня в заблуждение.
— Как ты можешь быть в этом уверена?
— Я видела. Я стала свидетелем того, что она делала, и мы обсуждали случившееся. Джасна Холин не пользовалась преобразователем. Она сама была им.
Далинар сложил руки на груди, устремив взор мимо Шаллан в темноту.
— Мне кажется, что я тот, кто должен возродить Сияющих рыцарей. Первый человек, о котором я подумал, что могу доверить ему подобную задачу, оказался убийцей и лжецом. Теперь ты говоришь мне, что Джасна, возможно, обладала настоящей силой. Если это правда, какой же я дурак!
— Я не понимаю.
— Назначив Амарама, — произнес Далинар, — я сделал то, что, как мне казалось, соответствовало моей задаче. Теперь я задаюсь вопросом, не ошибался ли я все это время. Может быть, их возрождение никогда не было моим долгом. Они могли возродиться сами, а я самонадеянный глупец. Ты дала мне богатую пищу для размышлений. Спасибо тебе.
Далинар не улыбнулся, говоря все это, и даже выглядел серьезно обеспокоенным. Сложив руки за спиной, он повернулся, чтобы уйти.
— Светлорд Далинар? — позвала Шаллан. — Что, если вашей задачей было не возрождение Сияющих рыцарей?
— Именно это я только что сказал, — ответил кронпринц.
— Что, если вашей задачей было собрать их?
Он оглянулся и выжидающе посмотрел на девушку. Шаллан прошиб холодный пот. Что она делала?
«Я должна когда-нибудь кому-то рассказать, — подумала она. — Я не могу поступать так, как Джасна, удерживая все в себе. Это слишком важно».
Являлся ли Далинар Холин нужным человеком?
Что ж, определенно, никто более подходящий не приходил ей на ум.
Шаллан выставила ладонь вперед и вдохнула, осушая одну из сфер. Затем выдохнула облачко мерцающего штормсвета в воздух между собой и Далинаром. Она сформировала его на ладони в маленький образ Джасны, тот самый, что недавно нарисовала.
— Всемогущий над нами! — прошептал Далинар.
Единственный спрен благоговения, похожий на кольцо голубого дыма, вспыхнул над ним, рассеявшись подобно ряби от брошенного в пруд камня. Шаллан видела таких спренов всего лишь несколько раз за всю жизнь.
Далинар подошел ближе и с почтением наклонился, чтобы рассмотреть созданный Шаллан образ.
— Можно? — спросил он, протянув руку.
— Да.
Он прикоснулся к образу, и тот превратился в колеблющийся свет. Далинар убрал палец, и образ снова обрел первоначальную форму.
— Обычная иллюзия, — сказала Шаллан. — Я не могу создавать ничего реального.
— Я поражен, — проговорил Далинар.
Его голос был таким тихим, что она едва могла расслышать его за шумом дождя.
— Это удивительно. — Кронпринц посмотрел на нее и — с ума сойти! — в его глазах стояли слезы. — Ты одна из них.
— Может быть, но лишь только в некоторой степени, — уточнила Шаллан, испытывая неловкость. Этот человек, такой внушительный, колоссальный, не должен был плакать перед ней.
— Я не сумасшедший, — произнес Далинар, видимо, больше для самого себя. — Я решил, что не безумен, но это не то же самое, что знать наверняка. Все правда. Они возвращаются.
Он снова коснулся образа.
— Джасна научила тебя этому?
— Я больше училась на своих собственных ошибках, — ответила Шаллан. — Думаю, что меня привели к ней, чтобы она смогла меня учить. К несчастью, у нас было мало времени.
Девушка скорчила гримасу, рассеивая штормсвет. Сердце бешено колотилось от того, что она сделала.
— Мне следует вручить тебе золотой плащ, — произнес Далинар, выпрямляясь, и вытер глаза, вернув голосу твердость. — Поставить тебя руководить ими. Поэтому мы...
— Меня? — воскликнула Шаллан, думая о том, что это может означать для ее альтер-эго. — Нет, я не могу! Я имею в виду, светлорд, сэр, что мои способности принесут пользу, только если никто не будет знать, что такое возможно. Я имею в виду, что, если все будут ожидать от меня иллюзий, я никого не смогу одурачить.
— Одурачить? — переспросил Далинар.
Возможно, не самое удачное слово при разговоре с кронпринцем.
— Светлорд Далинар!
Шаллан крутанулась, настороженная, взволнованная тем, что кто-то мог увидеть, что она сделала. К тенту приближалась стройная посыльная, с нее капала вода, косы растрепались, локоны прилипли к лицу.
— Светлорд Далинар! Сэр, замечены паршенди!
— Где?
— На восточной стороне плато, — ответила женщина, тяжело дыша. — Мы считаем, что там их разведывательный отряд.
Далинар перевел взгляд с посыльной на Шаллан, выругался и выскочил под дождь.
Шаллан бросила папку с набросками на стул и последовала за ним.
— Это может оказаться опасным, — предупредил Далинар.
— Я ценю вашу заботу, светлорд, — тихо сказала Шаллан, — но думаю, что даже если получу удар копьем в живот, мои способности меня исцелят, не оставив шрамов. Вероятно, среди всех людей в лагере труднее всего убить именно меня.
Мгновение Далинар шел молча.
— Падение в ущелья? — негромко спросил он.
— Да. Думаю, я также спасла капитана Каладина, хотя не знаю, как мне это удалось.
Далинар хмыкнул. Они быстро перемещались под дождем, волосы и одежда Шаллан промокли. Ей приходилось почти бежать, чтобы не отстать от кронпринца. Штормовые алети с их длинными ногами! Подоспели охранники — солдаты Четвертого моста — и окружили их со всех сторон.
Вдалеке она услышала крики. Далинар отправил охранников занять более широкий периметр, чтобы обеспечить немного уединения для себя и Шаллан.
— Ты можешь преобразовывать? — тихо спросил он. — Как Джасна?
— Да, — ответила Шаллан. — Но я практиковалась совсем не много.
— Это может оказаться очень полезным.
— А также очень опасным. Джасна не хотела, чтобы я практиковалась без нее, хотя теперь, когда ее нет... Что ж, рано или поздно придется этим заняться. Сэр, пожалуйста, никому не говорите обо мне. По крайней мере, пока.
— Вот почему Джасна взяла тебя ученицей, — понял Далинар. — Вот почему она хотела поженить вас с Адолином, верно? Чтобы связать тебя с нами?
— Да, — ответила Шаллан, покраснев в темноте.
— Теперь множество вещей обретает смысл. Я расскажу о тебе Навани, но больше никому, и возьму с нее клятву секретности. Она умеет хранить тайны, если нужно.
Шаллан открыла рот, чтобы сказать «да», но остановилась. Как повела бы себя Джасна?
— Мы отправим тебя обратно в военные лагеря, — тихо продолжил Далинар, глядя вперед. — Немедленно, с эскортом. Меня не волнует, насколько трудно тебя убить. Ты слишком ценна, чтобы подвергаться риску в экспедиции.
— Светлорд, — ответила Шаллан, шлепая по луже, довольная тем, что обула ботинки и надела под юбку леггинсы, — вы не мой король и вы не мой кронпринц. У вас нет надо мной власти. Мой долг — найти Уритиру, поэтому вы не отошлете меня обратно. И ради вашей чести вы должны пообещать не рассказывать ни одной живой душе о том, на что я способна, кроме как с моего разрешения. В том числе светледи Навани.
Далинар остановился на месте и удивленно уставился на нее. Затем хмыкнул, его лицо было едва различимо.
— Я вижу в тебе Джасну.
Шаллан редко получала подобные комплименты.
Сквозь пелену дождя, покачиваясь, приближались огоньки в фонарях со сферами, которые несли солдаты. Подбежали отставшие Ватах и его люди, и Четвертый мост на мгновение их задержал.
— Хорошо, светледи, — ответил Далинар Шаллан. — Твой секрет будет сохранен, пока что. Мы обсудим все позже, когда завершится экспедиция. Ты читала о том, что я видел?
Шаллан кивнула.
— Скоро мир изменится, — сказал Далинар, глубоко вздохнув. — Ты даешь мне надежду, истинную надежду на то, что мы сможем изменить его в правильном направлении.
Приближающиеся разведчики отсалютовали, и Четвертый мост расступился, чтобы пропустить их предводителя к Далинару. К ним подошел крупный мужчина в коричневой шляпе, которая напомнила Шаллан ту, что носила Вейль, только без широких полей. На разведчике были солдатские штаны, но также и кожаный жилет, поэтому форма не казалась военной.
— Башин, — поприветствовал его Далинар.
— Паршенди на соседнем плато, — указал Башин. — Они наткнулись на один из моих разведывательных отрядов. Парни быстро подняли тревогу, но мы потеряли трех человек.
Далинар тихо выругался и повернулся к светлорду Телебу, который приблизился с другой стороны, облаченный в Доспехи Осколков, которые он выкрасил в серебряный цвет.
— Поднимай армию, Телеб. Общая тревога.
— Да, светлорд, — ответил тот.
— Светлорд Далинар, — сказал Башин, — ребята убили одного из тех панциреголовых перед тем, как погибли сами. Сэр... вам нужно на него взглянуть. Кое-что изменилось.
Шаллан задрожала, почувствовав, что промокла и замерзла. Конечно, она взяла одежду, которая защищает от дождя, но это не значило, что ей было комфортно. Несмотря на плащи, похоже, больше никто не придавал значения погоде. По всей видимости, остальные принимали как должное то, что во время Плача ты промокал насквозь. Еще одно обстоятельство, к которому ее не подготовило проведенное в защищенных условиях детство.
Далинар не стал возражать, когда Шаллан присоединилась к нему и направилась к ближайшему переносному мосту, который обслуживали бригады мостовиков Каладина в дождевых плащах и широкополых шляпах. Несколько солдат тащили что-то с другой стороны моста, образуя перед собой маленькую волну. Труп паршенди.
Шаллан видела только одного паршенди, обнаруженного ею и Каладином в ущелье. Она уже сделала его набросок, но этот мужчина сильно отличался от предыдущего. У него были волосы — точнее, подобие волос. Склонившись над паршенди, девушка обнаружила, что они гуще человеческих и на ощупь слишком... гладкие. Какое же подобрать слово? Лицо мраморное, как у паршмена, с контрастными красными полосами на черном. Тело худое и крепкое, и казалось, что что-то растет под кожей обнаженных рук, проглядывая наружу. Шаллан пощупала выступы и обнаружила, что они твердые и ребристые, как панцирь краба. Фактически все лицо над щеками оказалось покрыто своего рода тонким, шершавым панцирем, который продолжался по обеим сторонам головы.
— Паршенди такого типа мы раньше не видели, сэр, — пояснил Башин Далинару. — Взгляните на его гребни. Сэр... те парни, что погибли, у них появились ожоги. Под дождем. Самая странная вещь, которую мне доводилось видеть...
Шаллан посмотрела на них.
— Что вы имеете в виду под «типом», Башин?
— У некоторых паршенди есть волосы, — ответил мужчина. Он был темноглазым, но, несомненно, уважаемым, хотя и не имел определенного военного чина. — У других — панцирь. Те, которых мы когда-то встретили с королем Гавиларом, совсем... не такие, как те, с которыми мы сражаемся.
— У них есть специализированные подвиды? — уточнила Шаллан. Подобное встречалось у некоторых крэмлингов, живущих колониями и имеющих различные специализации и разные формы.
— Возможно, мы подорвали их численность, — предположил Далинар. — И заставили посылать в бой их эквиваленты светлоглазых.
— А ожоги, Далинар? — спросил Башин, почесав голову под шляпой.
Шаллан протянула руку, чтобы определить цвет глаз паршенди. Имеются ли среди них светло- и темноглазые, как у людей? Она подняла веко.
Глаз под ним оказался полностью красным.
Шаллан вскрикнула, отскочив и прижав руку к груди. Солдаты выругались, оглядываясь вокруг, а несколькими секундами позже в руке Далинара появился Клинок Осколков.
— Красные глаза, — прошептала Шаллан. — Началось.
— Красные глаза всего лишь легенда.
— У Джасны был целый блокнот упоминаний об этом факте, светлорд, — произнесла Шаллан, содрогаясь. — Несущие Пустоту здесь. Время близко.
— Бросьте тело в пропасть, — приказал Далинар своим людям. — Я сомневаюсь, что нам удастся легко его сжечь. Поднимайте всех по тревоге. Готовьтесь к атаке сегодня вечером. Они...
— Светлорд!
Шаллан развернулась, когда к ним подошел массивный человек в броне. Дождевая вода стекала по его серебряным Доспехам.
— Мы обнаружили еще одного, сэр, — сказал Телеб.
— Мертвого? — уточнил Далинар.
— Нет, сэр, — ответил Носитель Осколков. — Он пришел прямо к нам, сэр. Сидит там, на скале.
Далинар посмотрел на Шаллан, но она только пожала плечами. Кронпринц направился в указанном Телебом направлении.
— Сэр? — произнес Телеб. Его голос резонировал под шлемом. — Разве вам не следует...
Далинар проигнорировал предупреждение, и Шаллан поспешила за ним, подозвав Ватаха и двух своих охранников.
— Не следует ли вам отправиться обратно? — тихо спросил ее Ватах.
Шторма, несмотря на почтение в голосе, его лицо выглядело опасным в тусклом свете. Шаллан ничего не могла поделать с тем, что до сих пор видела в нем человека, который чуть не убил ее в Ничейных холмах.
— Мне ничего не угрожает, — тихо ответила Шаллан.
— Может, вы и владеете Клинком, ваша светлость, но вас все равно могут убить стрелой в спину.
— Вряд ли, под таким-то дождем.
Ватах отстал от нее, больше не возражая. Он пытался выполнять работу, на которую Шаллан его определила. К сожалению, девушка обнаружила, что ей не слишком нравится, когда ее охраняют.
Пройдясь под дождем, они обнаружили паршенди. Скала, на которой тот сидел, была высотой в человеческий рост. Похоже, у него не имелось оружия, и около сотни солдат алети толпились у подножия с выставленными вверх копьями. Больше Шаллан ничего не смогла разглядеть, потому что он сидел через ущелье от них. На плато вел переносной мост.
— Он что-нибудь сказал? — тихо спросил Далинар, когда подошел Телеб.
— Нет, насколько я знаю, — ответил Носитель Осколков. — Он просто сидит здесь.
Шаллан всматривалась через пропасть в одинокого паршенди. Он встал и прикрыл глаза от дождя. Солдаты внизу задвигались, поднимая копья в более угрожающую позицию.
— Шрам? — позвал паршенди. — Шрам, это ты? И Лейтен?
Рядом выругался один из мостовиков Далинара. Он побежал через мост, и несколько других мостовиков последовали за ним.
Через мгновение они вернулись. Шаллан подошла ближе, чтобы услышать, что их лидер прошептал Далинару.
— Это он, сэр, — сказал Шрам. — Он изменился, но, шторм побери, будь я дураком, если ошибаюсь. Это он. Шен. Месяцами носил мост вместе с нами, а потом исчез. Теперь он здесь. Говорит, что хочет вам сдаться.
Назад: ГЛАВА 77. Доверие
Дальше: ГЛАВА 79. К центру
