«Любовь — состояние, при котором благополучие и счастье другого становятся залогом твоего собственного».

Протяжная народная песня. — Примеч. перев.

Известный американский журналист и комментатор, первопроходец в области сплетен в прессе. — Примеч. перев.

Диана в детстве часто переезжала. Оба родителя любили ее и интересовались ею, а она испытывала к ним уважение и сердечную привязанность. И отец и мать предпочитали бессистемное, не дающее гарантий обучение, которое ребенок получает от родителей, предположительно, более научному и определенно более системному обучению, которое ребенок проходит в наших центрах развития. Ее отец большую часть жизни занимался техникой в сфере питания и был человеком богатого воображения и значительных организаторских талантов. Ему мы обязаны, частично или полностью, существованием целого ряда удобств в наших домах. Он изобрел саморазогревающийся контейнер для еды и сподвиг других развить его до существующего уровня, когда контейнеры стали настолько дешевыми, что их можно использовать один раз и тут же выбрасывать. Около сорока лет назад, будучи ассистентом инженера Кулинарной Компании (предшественницы Юниверсал Фудз), он начал первое движение за натуральные текстуры в синтетических белках. В том молодом возрасте он уволился и основал компанию Амброзия Лтд, чтобы дать возможность двум химикам, не считая денег, работать в лаборатории. С результатами мы каждый день встречаемся за обедом — это сосиски, никогда не знавшие свиней, и крепкий бульон из пробирки.

Едой его интересы не ограничивались. Его неприятное противостояние с Поленским на тему преимуществ гравюр, исполненных сухой иглой, и существующего кислотно-термального процесса помнят все поклонники этого эзотерического вида искусства. Его утверждение, что современный человек лучше своих далеких предков-дикарей приспособлен справляться с дикой природой голыми руками, причем на всех уровнях — и физическом, и умственном, и эмоциональном, — вызвало целую бурю споров, достигших своей зрелищной развязки в год его практического опыта на необитаемом острове в южном регионе Тихого океана. В это приключение он взял с собой Диану, тоненькую десятилетнюю девочку-ребенка. Его триумфальное возвращение — современного Крузо, крепкого, здорового, гордого собой, — известно всем мальчишкам-романтикам и стало основой многочисленных постановок, написанных, оркестрованных и сыгранных.

Мать Дианы была человеком не столь ярким, но не менее важным для развития характера девочки. Она работала хирургом и происходила из династии хирургов и целителей. Спокойная и хладнокровная, с длинными тонкими костлявыми руками, более выразительными, чем ее безмятежное лицо, она казалась отстраненной от окружающего мира и лишь тогда была живой, когда ее чувствительные деликатные пальцы резали тропинки между жизнью и смертью. И хотя заниматься танцами девочку поощрял отец, именно мать настояла, чтобы Диана продолжала учебу, пока не достигнет достойного результата — собственного стиля.

Диана росла то с одним родителем, то с другим и, наконец, с двумя одновременно, когда их непохожие занятия позволяли вести семейную жизнь. Ее мать отбирала учебные записи для формального базового образования и культурного ориентирования ребенка. Отец дополнял эту программу небольшими экскурсиями в культурные и промышленные центры, чтобы придать реальности тому, что она узнавала из записей. По настоянию матери Диана два года прожила в центре развития, чтобы испытать на практике реальность социального самоуправления и понять, чем живет основная масса населения.

Идеальной была эта среда или нет, Диана цвела и росла, была не просто здоровой и сильной, но отличалась гибким и не стесненным условностями умом, характером радостным и свободным от скуки, памятью, сохраняющей огромные объемы информации, и навыками, достаточными для разумной интеграции в общество. Возможный дефект ее характера, если это вообще дефект, заключался в том, что она быстро проникалась симпатией на эмоциональном уровне, легко чувствовала боль и печали других людей. Из-за этого она не смогла пойти по стопам матери и стать хирургом — ей не давалась отстраненность, необходимая, чтобы защитить хирурга от эмоционального натиска страданий пациентов. Эта уязвимость слишком легко затягивала ее в эмоциональные отношения, особенно с противоположным полом. Когда ей не было еще двадцати лет, она испытала огромную боль в результате любовной связи с молодым поэтом, больным циклоидным неврозом, вероятно, психического происхождения. Он стал одержим ее танцами и покончил с собой, наблюдая за кульминацией одного из ее эмоциональных номеров. Конечно, легко говорить, что он не должен был находиться на свободе, однако читателям, как и автору, хорошо известно, что наши превентивные диагнозы не являются безошибочными и что мы не можем позволить себе рисковать нарушением обычаев, на которых основана наша свобода.

Как бы там ни было, для Дианы это чуть не стало катастрофой. Физические последствия, естественно, дали себя знать, учитывая ее характер: и истерический гастрит, и нарушенный метаболизм, разумеется; но психологическая нагрузка была гораздо сильнее. Мгновенный переход к интровертности, избыточная застенчивость и ужас перед танцами — таковы были основные симптомы. Отец бросил все, чем в тот момент занимался, и поспешил к ней, устроил разборки с медиками относительно ее лечения, сотворил бедлам и в итоге умыкнул ее, чтобы подвергнуть шестимесячному взрывному плутовству и не оставить времени на раздумья. Ближе к концу этого срока лишенное воображения «молодое животное» соблазнило ее вернуться к нормальной половой жизни. Она быстро устала от любовника, а он от нее, и однажды утром она пробудилась и обнаружила, что полностью здорова и что испытывает огромное желание не только танцевать, но и наслаждаться миром и людьми.

Болезнь Дианы, возможно, не усилила ее способности танцовщицы, но расширила ее горизонты. Ее по-прежнему очень интересовал танец, и она твердо верила, что это самое живое и самое личное из всех искусств, однако она теперь чувствовала себя не только исцеленной, но и взрослой, и в ней проснулся живой интерес к жизни, ко всем знаниям, ко всей культурной модели. Ее репутация танцовщицы была безупречной, хотя для нее танец все больше становился средством, дающим возможность более полно насладиться мириадами других аспектов жизни. — Примеч. автора.