Книга: Не убоюсь я зла (сборник)
Назад: Предисловие. ДНК Р. Э. Х
Дальше: Глава вторая

Глава первая

Детям Хайнлайна
Скорее это нам, живущим, следует посвятить себя завершению начатого ими дела… чтобы наша нация с Божьей помощью возродилась в свободе.
Линкольн, из речи на открытии Геттисбергскою кладбища
— Берегись!
Крик непроизвольно сорвался с губ Перри Нельсона, когда он рванул руль. Водитель зеленого седана его или не услышал, или не отреагировал. В следующие несколько секунд события проходили перед ним словно в замедленной съемке. Он увидел, как переднее левое колесо зеленого автомобиля проплыло мимо его машины, затем правое колесо его машины переползло через отбойник, машина соскользнула вслед за колесом и зацепилась за частокол. Он смотрел поверх капота и видел перед собой пляж, сорока метрами ниже. Блондинка в зеленом купальнике тянулась к летящему мячу. Она подпрыгнула, чтобы достать мяч, обе руки простерты, одна нога подтянута. Она была очень элегантна. Позади нее волна ударилась о песок. С застывшего гребня капали взбитые сливки. Он снова взглянул на девушку. Она все еще тянулась за мячом. И вот приземлилась, а он оторвался от машины, его развернуло в воздухе так, что девушку он больше не мог видеть. Теперь перед ним оказались камни у подножия обрыва. Они приближались под его взглядом, уже хорошо различались отдельные булыжники. Один камень выбрал его и взял курс на перехват. Камень был симпатичный, с одной стороны плоский и весь сверкающий на солнце. Он повернулся к Перри острым краем и рос, и рос, и рос, пока не заполнил собой весь мир.
Перри встал, потряс головой и поморгал. Затем с пугающей четкостью вспомнил увиденное в последние несколько секунд и непроизвольно вскинул руки. Но камня перед его лицом не было. Перед его лицом не было вообще ничего, кроме летящих снежинок. Пляж исчез, обрыв исчез, и весь его мир исчез. Его окружали только снег и ветер, проникающий под легкую одежду. Гложущая боль в области диафрагмы оформилась в острое чувство голода.
— Преисподняя! — воскликнул Перри.
Преисподняя. Да, должно быть, она, только холодная вместо горячей. Он принялся шагать, но ноги не слушались, а головокружение пошло в атаку. Шатаясь, он сделал несколько шагов и упал лицом вниз. Слабость не позволила ему подняться, так что он решил минутку передохнуть. Он лежал не двигаясь, стараясь не думать, но пришедший в замешательство разум все еще боролся с проблемой. Перри начал согреваться, когда разум нашел решение. Ну конечно! Девушка в зеленом купальнике поймала его и бросила на снежный берег… мягкий снежный берег… приятный теплый снежный берег… приятный теплый…
— Вставайте, — трясла его девушка в зеленом купальнике. — Вставайте! Слышите? Подъем!
Что ей нужно?.. К черту игры, нельзя же шлепать человека по лицу, если хочется поиграть. Он с трудом поднялся на колени, затем рухнул. Фигура рядом снова зарядила ему пощечину и продолжала изводить, пока он не встал на колени, затем придала ему устойчивое положение и помогла подняться окончательно.
— Спокойно. Одну руку положите мне на плечи. Здесь недалеко.
— Я в порядке.
— Не глупите. Обопритесь на меня.
Он опустил глаза на лицо своей спутницы и попытался сфокусировать взгляд. Действительно она, девушка в зеленом купальнике, но какого черта она вырядилась, как адмирал Бэрд? Все вплоть до парки. Усталый разум отказался беспокоиться, так что Перри сосредоточился на том, чтобы переносить вперед одну за другой ледяные свинцовые ноги.
— Здесь ступеньки. Тихо, тихо. Теперь не двигайтесь.
Девушка пропела одну чистую ноту, и перед ними отворилась дверь. Спотыкаясь, он вошел, и дверь закрылась. Девушка подвела его к дивану, заставила лечь и ускользнула. Наконец она вернулась с чашкой жидкости.
— Вот, выпейте.
Он потянулся к чашке, но онемевшие пальцы не желали ее держать, и напиток частично пролился. Девушка взяла чашку, подняла его голову свободной рукой и поднесла чашку к его губам. Он медленно выпил. Напиток оказался теплым и пряным. Перри провалился в сон, разглядывая ее обеспокоенное лицо.

 

Просыпался он медленно и, едва ли не прежде, чем осознал себя, проникся глубоким чувством комфорта и благополучия. Он лежал на спине на мягком, как перина, диване. Потянувшись под легким покрывалом, вдруг понял, что спал голышом, и открыл глаза. В просторной овальной комнате метров десяти в длину он был один. Напротив него произрастал из стены чудной, но приятный на вид камин: вертикальный трехметровый гиперболоид, похожий на половинку сахарной головы, с могучим зевом в основании — полка зева отстояла от пола комнаты сантиметров на двадцать пять. Нёбо зева представляло собой второй гиперболоид, вогнутый. Внутри этой гаргантюанской пасти весело потрескивали угли, разбрасывая по комнате тени. Комната казалась почти полностью пустой — если не считать дивана, занимавшего две трети периметра округлой стены.
Он повернул голову на звук и увидел, как девушка входит в дверь. Она улыбнулась и заторопилась к нему.
— Так вы проснулись! Как самочувствие? — она нащупала его пульс.
— Прекрасное.
— Есть хотите?
— Съел бы целую лошадь.
Девушка хихикнула.
— Извините, лошадей нет. Скоро принесу кое-что получше. Но сразу много не ешьте. — Она выпрямилась. — Дайте-ка я сброшу эти меха.
Она отошла в сторону, добираясь до застежки молнии у воротника. Меха представляли собой один предмет одежды, который соскользнул с ее плеч и упал на пол. Перри словно обдало ледяным душем, и он почувствовал теплое покалывание. Меховой комбинезон оказался единственным ее одеянием, и девушка выскользнула из него обнаженной, словно дриада. Сама она не придала этому никакого значения — просто подняла комбинезон, подошла к стенному шкафчику, который открылся при ее приближении, и повесила меха. Затем она проследовала к части стены, закрытой фреской Деметры с рогом изобилия. Фреска отъехала в сторону, открыв взгляду непостижимое множество клапанов, дверок и блестящих приборов. Минут на десять она, напевая, углубилась в работу с приборами. Перри зачарованно смотрел на нее. Его удивление уступило место сердечной благодарности — «дриада» была юная, зрелая и во всех смыслах очень желанная. Ее быстрые грациозные движения вселяли в его душу уверенность, они казались наполненными радостью. Девушка прервала пение и воскликнула:
— Так! Все готово, если больной готов поесть!
Она подняла нагруженный поднос и перешла в дальнюю часть комнаты. Фреска скользнула на прежнее место, и блестящие приборы исчезли. Девушка поставила поднос на диван и потянула за конический рычажок. Рычажок послушно последовал за ее рукой, вытащив за собой полочку — примерно полметра в ширину, на метр в длину. «Дриада» повернулась к Перри:
— Давайте же ешьте, пока горячее.
Перри начал подниматься и застыл. Девушка заметила его нерешительность и забеспокоилась.
— Что такое? Еще слишком слабы?
— Нет.
— Потянули мышцы?
— Нет.
— Тогда подходите, пожалуйста. В чем дело?
— Ну, я… э-э-э… вы понимаете, я… — Как же, черт побери, объяснишь красивой девушке, притом совершенно обнаженной, что не можешь встать, потому что и ты без одежды? Особенно учитывая, что она, похоже, не знает, что такое благопристойность.
Она склонилась над ним с заметным беспокойством. Да ну и черт с ним, сказал себе Перри и стал выбираться из постели. Он слегка пошатывался.
— Могу я предложить свою помощь?
— Благодарю, я в полном порядке.
Они уселись по разные стороны стола-полки. Девушка прикоснулась к кнопке, и крупный фрагмент стены рядом с ними отъехал вверх, открывая окно и за ним великолепный вид. По изрезанному горному склону, через каньон, маршировали высокие сосны. Вверху по каньону, правее метров на шестьсот, водопад вывешивал дымку на легком ветру. Затем Перри взглянул вниз — под окном ничего не было. Головокружение вцепилось в него, и он снова завис на ограждении, глядя на пляж поверх капота своего автомобиля. Он снова услышал собственный крик. Ее руки уже обвивали его, успокаивая. Он собрался с духом.
— Все в порядке, — пробормотал он, — но прошу, закройте ставни.
Она не стала спорить и ничего не ответила, но сразу закрыла ставни.
— Теперь можете поесть?
— Да, думаю, что могу.
— Тогда ешьте, а потом поговорим.
Они ели молча. Перри с интересом изучал свою пищу. Прозрачный суп, какое-то желе с мясным ароматом, стакан молока, легкие булочки с несоленым маслом, несколько видов фруктов — сладкие апельсины размером с грейпфрут и кожурой, как у мандарина, какие-то не знакомые ему желтые фрукты и бананы в черных веснушках. Посуда — легкая, словно бумага — была покрыта твердой блестящей глазурью. Вилки и ложки из того же материала. Наконец он одолел последний фрукт и собрал крошки последней булочки. Девушка закончила есть раньше и наблюдала за ним, опершись на локти.
— Вам получше?
— На порядок.
Она переставила посуду на поднос, подошла к камину, забросила груз в огонь, после чего вернула поднос в стойку среди блестящих приборов (Деметра послушно скользнула в сторону, открывая их).
Возвратившись, девушка задвинула полку-стол и протянула Перри тонкую белую трубочку.
— Курите?
— Спасибо.
Трубка была длиной сантиметров десять и походила на какое-то русское варварство. Ароматизированная, решил он. Он затянулся сначала осторожно, затем глубоко, заполняя легкие дымом. Настоящий виргинский табак. Единственное в этом доме, что казалось абсолютно домашним и нормальным. Она тоже глубоко затянулась и затем заговорила.
— Что ж, кто вы такой и как попали на этот склон? А, прежде всего как вас зовут?
— Перри. А вас?
— Перри? Красивое имя. Я Диана.
— Диана? Еще бы. Идеально подходит.
— Для Дианы я немного округлая, — она прикоснулась к своему бедру, — но рада, что оно вам нравится. Так как же вы заблудились во вчерашней метели без подходящей случаю одежды и без еды?
— Я не знаю.
— Вы не знаете?
— Нет. Понимаете, как получилось: я ехал по серпантину, и встречная машина попыталась обогнать грузовик на подъеме. Я отрулил в сторону, чтобы не столкнуться с ней, и мое правое переднее колесо запрыгнуло на отбойник, так что мы с машиной его перелетели, и последнее, что я помню, — как, падая, смотрел на пляж. И затем проснулся уже в метели.
— Это все, что вы помните?
— Да, ну и как вы мне помогли потом, разумеется. Только я думал, что вы — та самая девушка в зеленом купальнике.
— Девушка в чем?
— В зеленом купальном костюме.
— О. — Она на секунду задумалась. — Как вы сказали, почему так вышло, что вы перелетели через отбойник?
— Думаю, что случился прокол при ударе об ограждение.
— Что такое прокол?
Он посмотрел на нее.
— Я имею в виду, что колесо взорвалось при ударе об ограждение.
— Почему оно должно было взорваться?
— Слушайте, вы вообще-то водите машину?
— Ну, нет.
— Что ж, если наполненная воздухом резиновая покрышка соприкасается с острым предметом на достаточно высокой скорости, она с большой вероятностью взрывается — из-за прокола. В этом случае может произойти все, что угодно. В моем случае — перелет через ограждение.
Девушка выглядела напуганной, ее глаза расширились. Перри добавил:
— Не переживайте так сильно. Я не пострадал.
— Перри, когда это произошло?
— Произошло? Ну, как же, вчера… Нет, возможно…
— Нет, Перри, дату, назовите дату!
— Двенадцатое июля. И кстати, в связи с этим у меня вопрос, тут часто идет снег в июле?
— Какого года, Перри?
— Какого года? Этого, разумеется!
— Какого года, Перри, назовите число.
— А вы разве не знаете? Одна тысяча девятьсот тридцать девятый.
— Одна тысяча девятьсот тридцать девятый, — медленно повторила Диана.
— Тысяча девятьсот тридцать девятый. Какого черта, что не так?
Она вскочила и стала нервно ходить взад и вперед по комнате, затем остановилась и посмотрела на него.
— Перри, приготовьтесь к потрясению.
— Давайте, готов.
— Перри, вы сказали, что вчера было двенадцатое июля 1939 года.
— Да.
— Что ж, сегодня седьмое января две тысячи восемьдесят шестого.
Назад: Предисловие. ДНК Р. Э. Х
Дальше: Глава вторая