Книга: Не убоюсь я зла (сборник)
Назад: Глава 20
Дальше: Глава 22

Глава 21

«Оккупация Правительственного дома в Оклахоме Чрезвычайным аграрным народным комитетом продолжается».
«Марсианская научная лаборатория с экипажем на борту сообщила о находке орудий труда (возраст 1,4 на l0 в 6 степени плюс-минус 14 % лет), свидетельствующих о том, что на Марсе существовал разум, сходный с человеческим. Второе сообщение, подписанное китайскими членами экспедиции, отрицает искусственное происхождение этих находок и говорит о том, что они являются автоматическим или инстинктивным побочным продуктом (подобным кораллам или сотам) полуразумных жизненных форм и тесно связаны с анаэробной жизнью, которая существует на Марсе».
«Международное общество „Земля для Земли“ на своем ежегодном собрании в Суррее, Англия, приняло резолюцию, требующую от ООН санкций, направленных против неразумной траты денег налогоплательщиков на так называемые космические полеты».
«Число самоубийств неуклонно выросло за последние 19 лет, как и число смертей, являющихся результатом аварий и насилия».
«Рождаемость на Земле превысила 300 000 человек в день и продолжает расти, при этом каждую секунду рождаются 6, а умирают 2,5 человек, что дает в результате прирост в 7 человек за каждые 2 секунды».
«В графстве Изард курица снесла яйцо с изображением креста».
«Представитель отдела казначейства, как известно из неофициальных источников, заявил, что администрация не издаст указ о полной отмене бумажных денег в пользу всеобщих кредитных карточек и компьютерной бухгалтерии. „Мы должны принять тот факт, — сказал он вашингтонскому пресс-клубу, — что сделки на черном рынке, взятки и другие полузаконные денежные операции являются такой же частью нашей экономики, как и рост государственного долга, и что создание условий, которые сделали бы такие добровольные сделки невыгодными, приведет к депрессии, которую страна не сможет преодолеть. Говоря языком поэзии, господа, небольшое количество наличных денег, порядка нескольких миллиардов, которые все еще циркулируют, являются смазкой для колеса прогресса. Смею вас заверить, что президент это понимает"“.
«Первая Сатанинская церковь (44 филиала в Калифорнии и 5 в других штатах) подала в федеральный суд жалобу на „дискриминационные налоги“. Первый Апостол заявил: „Другие церкви не травят, и с них не взымают налогов, их таинства не выворачивают наизнанку перед судами. Поэтому и Длань славы должна пользоваться теми же правами — это ясно как день!"“
«В Рино снова отменен указ об лицензировании проституции. Глава города заявил, что изымаемые суммы недостаточны для оплаты инспекторов… и кроме того, коммерческой проституции не так уж и много, по крайней мере, с тех пор, как был закрыт федеральный Центр обучения молодежи».
«Народное собрание наращивает темпы своей кампании за нарушение и уничтожение компьютерных карточек и выбрасывание их в ближайшие почтовые ящики. Несмотря на гражданские аресты, произведенные почтовыми инспекторами, местная полиция осталась в стороне, и присяжные ни разу не выносили обвинительный приговор, несмотря на обилие улик. Главный инспектор Департамента почт заявил, что уничтоженные карточки были со стороны, что почтовых переводов и чеков это не коснулось, но ему чертовски надоело то, что почтовые ящики используются как мусорные».
«Председатель Народного собрания ответил, что почтовые ящики в нашей стране всегда были мусорными корзинами, и главный почтмейстер и Конгресс знают почему».
«Неполадки в дорожном компьютере в центре Хьюстона в час пик вечером привели к тому, что тысяча людей ночевали на улицах; число смертных случаев превысило 7000, включая сюда остановку сердца, отравление смогом, насилие, но самоубийств не было. Автомобильная страховая компания южных штатов отклонила все требования страховых выплат по этому случаю, аргументируя это тем, что смертельные случаи и травмы не были должным образом задокументированы».
«Комиссия лунных колоний снова увеличила субсидируемую квоту внешней эмиграции, но снова без послаблений в требованиях, предъявляемых к мигрантам».
«Акции „Лас-Вегаса в небе“ продолжили свой рост на фоне общего упадка рынка».
«Межзвездный консультативный подкомитет комиссии Луны расположился на Тау Кита, а не на альфе Центавра».
«Фонд Джордана потерял связь с экипажем зонда, летящего к Плутону».
«Официальная смертность от несчастных случаев на Украине уменьшилась по отношению к смертности от несчастных случаев в Матто Гроссо… и в обеих странах умершие не предъявили претензий».
— …тогда как «ид» — всего лишь начало слова «идиот»… и моему уважаемому коллеге это известно.
— Да будет, наконец, порядок в зале?!
— …Позвольте мне привести неоспоримые доводы этого великолепного ученого…
— Все это ерунда! Любой школяр может нарисовать такие схемы и сделать почти гениальные выводы из не относящихся к предмету данных.
— Могу я попросить своего уважаемого коллегу повторить этот бред после суда?
— Бейлиф обязан следить за порядком во время…
— Джейк, сейчас все совсем запутается!
— …этим ярким светом. Не светите мне в глаза, иначе в ваших услугах не будут несколько дней нуждаться.
— …спросить суд, преследует ли уважаемый адвокат ответчика какую-либо серьезную цель, выставляя перед судом и зрителями эту скверную мумию?
— …Джейк, мне и самой противно на него смотреть. Неужели я действительно так плохо выгляжу?
— Тихо, дорогая. Мак знает, что делает, да и я тоже.
— …считают, что личность свидетеля также должна быть установлена, прежде чем его показания могут быть использованы судом для установления другой личности.
— Те отпечатки, которые я сейчас проецирую на экран, я только что снял с трупа. А теперь я сравню их с отпечатками, взятыми из архива Фонда ветеранов, и воспользуюсь стереоналожением…
— Это будет публичное слушание. Но суд накажет за неуважение к суду, как и положено. Эвелин, вы можете начать вон с той женщины в очках и дурацком парике. Посадите ее в холодную на десять дней. Запишите ее имя, передайте клерку, уведите ее. Есть еще болваны, которые не могут сидеть тихо? Вы, там, в заднем ряду, перестаньте сосать вашу конфету, засуньте ее в карман. Здесь вам не забегаловка.
— Адвокат ответчика считает, что это не Джозеф Бранка?
— Конечно, это он. Если нужна моя помощь, я могу удостоверить его личность. Я лишь настоятельно прошу вас исходить из верных предпосылок.
— Джейк, Джо плохо выглядит. Я должна навестить его, как только закончится эта комедия.
— Вы думаете, стоит?
— Я не знаю, Джейк. Но я знаю, что должна это сделать.
— Посмотрите вокруг себя, мистер Бранка. Скажите суду, то есть скажите судье, есть ли ваша жена в этом зале.
— Нет.
— Мистер Бранка, посмотрите, куда я показываю.
— Нет. Я же сказал.
— Ваша честь, свидетель не желает давать показания. Приходится направлять его.
— Очень хорошо. Но напоминаю адвокату, что он не может опровергать свои собственные доводы.
— Спасибо, ваша честь. Мистер Бранка, я указываю на эту молодую женщину, посмотрите на нее внимательно. Вот я дотрагиваюсь до ее плеча…
— Уберите от меня свои руки! Судья, если он еще раз до меня дотронется, я его укушу!
— Призываю к порядку! Адвокат, нет никакой необходимости до нее дотрагиваться, и вы больше не должны этого делать. Ваш свидетель и так знает, какую молодую женщину вы имеете в виду.
— Очень хорошо, ваша честь… Если я чем-то оскорбил эту молодую леди, прошу прощения. Мистер Бранка, я говорю вам, что это ваша жена, Юнис Бранка.
— Не Юнис. Юнис мертва. Судья, неужели я должен глотать это дерьмо? Этот лживый стряпчий все сам знает, он говорил со мной часа два или три. Конечно, это тело Юнис. Но она мертва. Все знают, что с нею случилось!
— Извините, ваша честь. Мистер Бранка, пожалуйста, отвечайте только на мои вопросы. Вы говорите, что ваша жена мертва… А вы видели ее мертвой?
— Нет. Эта операция…
— Отвечайте только на вопросы. Вы никогда не видели ее мертвой. Я утверждаю, что вам заплатили миллион долларов, чтобы вы свидетельствовали, будто эта женщина не является вашей женой, Юнис Бранной.
— Джейк, как они могут так поступать с Джо? Посмотрите на него.
— Извините, дорогая, не я его вызывал.
— Судья, этот вонючий ублюдок все брешет! У них был клуб, понимаете? Редкая кровь. У меня тоже такая кровь, понимаете? И у Юнис, тоже. Спасали жизни. Конечно, они предложили деньги, тысячу, миллион… я не знаю. Мне наплевать. Вы что, за падлу меня держите? Взять деньги за Юнис?! Я послал их к черту. Я…
— Ваша честь, я прошу вас призвать свидетеля к порядку.
— Мне кажется, он просто довольно эмоционально реагирует на ваш вопрос. Продолжайте, мистер Бранка. Они предложили вам деньги. За что?
— Ага! У Юнис был босс, понимаете? Мистер Смит. Иоганн Смит. Такой богатый, что срал в золотой горшок. Но бедный старый хрыч умирал, понимаете? Только медики не давали ему толком подохнуть. Жалко же мужика! А у него та же группа крови, понятно? Как у меня. Как у Юнис. Я сказал им, конечно, можете, мол, взять тело Юнис, оно ей больше не нужно… но не за деньги. На том и разошлись. Я и его стряпчий. Вот тот. Все деньги пошли в Клуб редкой крови. Спросите мистера Джейка Саломона. Он знает. Я не взял ни… одного… их… паршивого цента!
— Джейк, он даже не смотрит на меня.
— Опустите вашу вуаль, дорогая, и поплачьте.
— У адвоката истцов еще есть вопросы к этому свидетелю?
— Нет, ваша честь. Может быть, у моего коллеги есть вопросы?
— У меня нет вопросов, ваша честь.
— Кто-либо из адвокатов желает расспросить этого свидетеля позже? Суд намеревается позволить сторонам широчайшую свободу для расспросов, даже если в протокол придется занести что-либо не относящееся к делу. Адвокат истцов?
— Истцы больше не нуждаются в этом свидетеле.
— Никаких вопросов ни сейчас, ни позже, ваша честь.
— Очень хорошо. Заседание суда возобновится завтра в десять часов утра. Бейлиф позаботится о доставке этого свидетеля домой или куда он захочет и будет обязан защищать свидетеля от недовольных. Эвелин, проводите свидетеля. Его достаточно помучили.
— Судья, можно мне кое-что сказать?
— Говорите, мистер Бранка.
— Этот вонючий стряпчий… не мистер Саломон, а другой. Я хочу ему сказать, что ночи здесь темные. Как бы ему ночью не заблудиться на тот свет…
— Призываю к порядку. Мистер Бранка, в суде никому нельзя угрожать.
— Я не угрожаю, судья. Я предупреждаю. Я никого и пальцем не трону. Но у Юнис было много друзей.
— Хорошо. Вам это прощается, мистер Бранка. Клерк, позаботьтесь о вещественных доказательствах. Бейлиф, предоставьте мистеру Бранке охрану. Перерыв!
— Встать! Суд идет!
— …с глубочайшим уважением к ученым степеням моего выдающегося оппонента я должен тем не менее констатировать, что высказанные им мнения являются сущим вздором, как доказано этим великим ученым в его работе от тысяча девятьсот семьдесят шестого года, которую я сейчас процитирую: «Само понятие „личность“ является лишь тенью продукта воображения и предметом донаучных размышлений. Все жизненные явления полностью объясняются законами биохимии, примером чему служит…)»
— …даже экзистенциалистская феноменология требует теологического основания, и я это признаю, но углубленное изучение диалектического материализма доказывает любому, за исключением наиболее предвзятых…
— Кто здесь главный?!
— Нерожденный ребенок — не личность; это лишь зачаточная протоплазматическая структура, имеющая потенциал в зависимости от окружения стать…
— Математические законы генетической наследственности объясняют любые явления такого рода…
— Говоря словами, понятными суду и всем присутствующим: «Отче, прости их, поскольку не ведают они, что творят».
— …с большим удивлением узнал, что ученый муж, который председательствует здесь в качестве судьи, является братом по ордену Иоганна С. Б. Смита. То, что они действительно состоят в таких тайных отношениях, может быть проверено по записям, которые открыты для общественности. Я прошу этот суд и последующие суды принять во внимание эти сведения и требую, чтобы адвокат ответчика признал этот факт.
— Признаю.
— Джейк, как они узнали?
— От нас и узнали. Через Алека, вчера вечером. Пора занести это в протокол, это лучше, чем ждать, пока они сами докопаются.
— Ага! Этот уличающий факт признан противной стороной. Теперь истцы вынуждены требовать, чтобы председательствующий судья дисквалифицировал себя и объявил этот суд неправомочным.
— Джейк, кажется, они нас подловили. Хотя мне очень нравятся Мак и Алек, я должна признать, что все это приобретает такой вид, как будто бы нас в чем-то уличили.
— Нет, моя дорогая. В течение своей жизни каждая видная личность приобретает прямые связи с другими видными личностями. Если бы факт, что вы и Мак были в одном ордене, не был обнаружен, нашлись бы другие связи, не менее тесные. Скольких членов Верховного суда вы знаете?
— Хм… думаю, что пятерых.
— Вот вам и ответ. На самом верху социальной пирамиды все друг друга знают.
(— И спят друг с другом.
— Помолчите, Юнис!)
— Адвокат, я нахожу то, что вы сказали, весьма интересным. Но сперва разрешите мне поправить вас по процедурному вопросу. Вы дважды употребили слово «суд», а теперь вы говорите о «неправомочности суда». Вам должно быть известно: это еще не «суд», а всего лишь разбирательство, целью которого является установление личности этой молодой женщины, которая называет себя «мисс Смит». Ее не обвиняют ни в каком преступлении, против нее не возбуждено никакого дела. Просто ее личность подвергается сомнению истцами. И мы помогаем в «непредубежденном разбирательстве», как сосед помогает соседу решить какой-нибудь запутанный бытовой вопрос. Это еще не суд.
— Я не принимаю вашу поправку, ваша честь.
— Пожалуйста, не путайте больше «суд», которым мы называемся, и «суд» как орган, выносящий приговор. Если не было суда, не было приговора, то не может быть и «неправомочности суда». Вы согласны?
— Вероятно, мне следует внимательнее следить за терминами, ваша честь. Истцы считают, что при открывшихся их сведению обстоятельствах, вы не можете возглавлять это… хм… «непредубежденное разбирательство».
— Возможно. Но об этом мне стало известно в ходе процесса, и я буду продолжать председательствовать здесь, пока не будут представлены убедительные доводы, однозначно требующие, чтобы я покинул это кресло. И еще раз к вопросу о языке. Вы использовали слово «тайный», говоря о наших отношениях. Суд сейчас не станет задаваться вопросом, хотел ли адвокат истцов показать этим словом свое неуважение к судье…
— Ваша честь, уверяю вас…
— К порядку! Я говорю! Ни вы, ни мы не будем сейчас обсуждать этот вопрос. В данный момент мы рассмотрим только значение слова. «Тайный» значит «скрытный, секретный, умолченный» с оттенком значения «совершаемый исподтишка», «закулисный», «незаконный». Скажите, отношения, о которых вы говорите, могут быть проверены по справочнику «Кто есть кто?»
— Конечно, ваша честь! Именно оттуда я это и узнал.
— Я знаю, что мое братство занесено в эту книгу. Полагаю, что имя Иоганна Себастьяна Баха Смита тоже там есть, если он являлся членом братства. Поскольку вы говорите, что проверили это по книге, то суд принимает эту информацию к сведению, верна она или нет, и не требует дальнейших доказательств… Хочу заметить, что вряд ли мы могли являться членами одного и того же студенческого братства в одно и то же время, поскольку Иоганн Смит почти на полвека старше меня. Ваше расследование показало, что мы с Иоганном Смитом были членами и других организаций? Например, Иоганн Смит был основателем Гибралтарского клуба, членами которого являемся и я, и мистер Саломон… и вы. В какой еще организации я разделяю членство с Иоганном Смитом сейчас или разделял в прошлом?
— Хм… Истцы не исследовали этот вопрос.
— Ну что ж, я уверен, что можно найти немало таких организаций: Красный Крест, например, или Коммерческая палата. И, кажется, я припоминаю, что, когда я был уполномоченным по делам скаутов, Иоганн Смит тоже этим занимался. Возможно, мы вместе состоим членами еще каких-либо братских союзов. Вполне вероятно, что мы служили попечителями одних и тех же благотворительных организаций, одновременно или в разное время. Вы, например, член «Товарищества Шрайнер» и я тоже. Хотите что-нибудь сказать по этому поводу?
— Нет, ваша честь.
— Но мы с вами почти наверняка разделяем членство в нескольких братских союзах. Суд принимает во внимание то, что, поскольку юристы не имеют права рекламировать себя как класс, они стремятся вступить в гораздо большее количество организаций — братских, социальных, религиозных— чем другие люди. Поскольку вы не желаете что-либо сказать об организациях, членство в которых мы с вами разделяем, суд по своему собственному усмотрению проведет расследование и занесет данные в протокол. А теперь о необходимости дисквалифицировать меня. Не могли бы вы пояснить, какие вы видите для этого основания? Подумайте, что вы ответите на этот вопрос во время перерыва. Суд объявляет десятиминутный перерыв.
— К порядку! Адвокат истцов, у вас было время подумать.
— Истцы предлагают удалить из протокола заявление, касающееся братских ассоциаций, и связанные с ними замечания.
— Предложение отклоняется. Из протокола ничего не будет удалено. А теперь скажите нам, на каком основании я должен дисквалифицировать себя.
— Ваша честь, когда я поднимал этот вопрос, он казался мне важным. Теперь я так не думаю.
— Но у вас должна была быть какая-то теория, иначе бы вы вообще не подняли этого вопроса. Пожалуйста, говорите. Я хочу знать.
— Ну… если ваша честь настаивает, раскрывшийся факт, казалось, допускал возможность пристрастия со стороны суда. Не примите это за неуважение к суду.
— Суд не принимает это за неуважение к себе. Но ваш ответ не полон. Пристрастия в чью пользу? В пользу истцов? Из-за моих братских отношений с их дедом?
— Что? О нет, ваша честь — пристрастие в пользу… хм… мисс… другой стороны.
— То есть вы исходите из предположения, что она действительно Иоганн Себастьян Бах Смит?
— Боже мой! Джейк! Мак заставил его кусать свой собственный хвост!
— Да. Ну, кто кого подловил?
— Нет-нет, ваша честь, мы вовсе не исходим из этого. Именно этот вопрос мы и оспариваем.
— Но адвокат не может оспаривать этот вопрос с обеих сторон. Если эта молодая женщина не Иоганн Себастьян Бах Смит, как утверждают истцы, то она не из моего студенческого братства. По вашей же собственной версии выходит, что она — Иоганн Себастьян Бах-Смит. Так что же вы оспариваете?
— Боюсь, я допустил логическую ошибку. Прошу снисхождения суда.
— Временами всем нам случается мыслить неверно. Вы все сказали? Продолжим опрос свидетелей?
— Да, ваша честь.
— Доктор Бойл, вы уверены, что вы удалили мозг из этого тела… из этого трупа и пересадили его в тело той женщины?
— Не будьте ослом, приятель. Вы же слышали мой ответ.
— Ваша честь, истцы считают, что вопрос уместен, и просят содействия суда.
— Суд приказывает свидетелю отвечать на заданные вопросы.
— Судья, вы меня не напугаете. Я здесь в качестве добровольного свидетеля. Я не являюсь и никогда не был гражданином вашего странного государства. Теперь я гражданин Китая. Ваш госдепартамент пообещал нашему министру иностранных дел, что у меня будет полный иммунитет на все время моего пребывания здесь, если я соглашусь приехать. Поэтому не надо мне угрожать, это не пройдет. Хотите взглянуть на мой паспорт? Дипломатическая неприкосновенность.
— Доктор Бойл, суду известно о вашей неприкосновенности. Однако вас вынудили сюда прийти — и вам пришлось пойти на значительные расходы, как я думаю, и понятно, что это доставило вам некоторые неудобства, — чтобы дать показания, которые можете дать только вы. Суд просит вас ответить на все задаваемые вам вопросы как можно полнее и яснее, по возможности словами, понятными непрофессионалу, даже если вам придется повторяться. Мы хотим иметь точное представление о том, что именно вы сделали, и что вы знаете о том, что вы сделали; о том, что может прямо или косвенно помочь суду в установлении личности этой женщины.
— О, конечно, дорогой приятель, если вы это так преподносите. Хорошо, вернемся назад и прокрутим все снова от альфы до омеги. Приблизительно год назад со мной связался этот старый педераст, который сидит вон там… извините, я хотел сказать «адвокат»… мистер Джекоб Саломон, чтобы я сделал то, что воскресные газеты называют «пересадкой мозга». Я принял заказ. После пятого-десятого — всякие мелочи вы можете узнать от него — я сделал это. Пересадил мозг и некоторые вспомогательные части из одного человеческого черепа в другой. Когда я уезжал, тот мозг был еще жив в своей новой норе.
Теперь о том, в кого я пересадил мозг. Мозг принадлежал очень старому мужчине, тело донора — молодой развитой женщине. Вот и все, пожалуй. К моему приходу они были все в бинтах и марлях. Все было приготовлено. Могу добавить только, что мужчина был в плохой форме и его жизнь поддерживалась искусственно. Женщина была в еще худшем состоянии — она была мертва. Сильная травма черепа и коры головного мозга в том месте, где проломлена голова. Мертва, как королева Анна, с той разницей что ее тело искусственно поддерживалось в живом состоянии срочно принятыми медицинскими мерами.
Затем, когда из вон того неприглядного куска маринованного мяса по моей уникальной методике был удален мозг и прочее — вряд ли найдется хирург, который смог бы сделать то же самое, — я внимательно исследовал труп. Я делаю вывод, что это моя работа, — и путем исключения определяю, что это должно быть то самое тело, резать которое нанял меня мистер Саломон. Свидетельств против этого нет, и с этим трупом я не мог работать при какой-нибудь другой операции.
Определять же личность молодой женщины — это совсем другое дело. Если ей сбрить волосы, я мог бы посмотреть, есть ли на голове шрам. С помощью рентгена можно было бы проверить наличие костного протеза; на снимке тефлон отличается от естественной кости. Но такая экспертиза не была бы доказательной: шрамы встречаются довольно часто, а какая-нибудь трепанация может дать похожую тень на рентгеновском снимке. Что касается центральной нервной системы…
— Доктор Бойл, давайте на время предположим, что вы удалили живой мозг из вещественного доказательства номер два, из этого трупа…
— «Предположим»? Я удалил его, и вы слышали, как я об этом сказал.
— Я не возражаю вам, просто пользуюсь привычным мне языком. Очень хорошо, вы засвидетельствовали это, и вы также засвидетельствовали, что пересадили тот мозг в тело молодой женщины. Посмотрите вокруг себя и скажите, можете ли вы идентифицировать то женское тело.
— Приятель, вы снова выставляете себя ослом. Я не шаман и не судья на конкурсе красоты, я хирург. Нет, спасибо. Если та молодая женщина, тот составной человек с женским телом и мужским мозгом, выжил и здравствует сегодня, — о чем мне не известно, — то я заверяю вас, что у меня есть серьезные поводы ознакомиться как с основами судебной медицины, так и с медицинской юриспруденцией. Вам не сделать из меня такого же осла, как вы сами — сейчас я не смог бы с уверенностью найти ее среди десятков тысяч других молодых женщин ее возраста, веса, строения тела, цвета кожи и так далее. Адвокат, вы когда-нибудь видели человеческое тело, подключенное к механизму поддержания жизни и готовое к операции? Я уверен, что нет, иначе бы вы не задавали таких идиотских вопросов. Но хочу заверить вас, что при таких обстоятельствах вы бы не узнали даже свою собственную жену. Если вы хотите сбить меня на лжесвидетельство, то вы обратились не по адресу.
— Ваша честь, истцы, видимо, так и не смогут получить вразумительного ответа на этот ключевой вопрос.
— Суд находит ответ вразумительным и полным. Свидетель заявляет, что он может идентифицировать и идентифицирует мужское тело, но не может идентифицировать женское. Доктор, должен признаться, что я кое-что не совсем понимаю… вероятно потому, что сам не медик. Следует ли нам понимать, что вы проводите такие операции, не будучи уверенным в том, кому принадлежит тело?
— Судья, я никогда не суетился по пустякам. Мистер Саломон заверил меня языком законника, что «все на мази», если я правильно понимаю эту вашу американскую идиому. Его заверение означало для меня, что с документами все в порядке, что все юридические закавыки соблюдены, и я сделал операцию. Я поступил неправильно? Следует ли мне ожидать попытки передать меня как преступника в США после того, как я вернусь домой? Думаю, это будет трудно сделать. Я наконец нашел страну, где мой труд уважают.
— Не думаю, что у кого-либо есть намерения преследовать вас в судебном порядке. Я просто полюбопытствовал, и все. А адвокат намекал вам на то, что в этом зале находится женщина, которая утверждает, что является составным продуктом вашей операции. Вы можете на нее указать?
— Конечно, могу. Но не под присягой. Это та молодая леди, что сидит рядом с Джейком Саломоном. Как себя чувствуете, моя дорогая? Лучше?
— Намного лучше, доктор.
— Извините, если я вас разочаровал. Конечно я мог бы подтвердить вашу личность… сняв с вас скальп, обнажив ваш череп и найдя на нем кое-какие свои метки. Но… хе-хе!.. тогда бы вам не было больше пользы от самой себя. Я предпочитаю видеть вас живой, этаким монументом моему искусству.
— Я предпочитаю то же самое, доктор… и, честное слово, вы меня не разочаровали. Я бесконечно благодарна вам.
— Ваша честь, вряд ли это уместно!
— Адвокат, об этом мне судить! При этих чрезвычайно необычных обстоятельствах я позволяю им здесь в суде обменяться парой слов.
— Мисс Смит, я бы хотел осмотреть вас, прежде чем отправлюсь домой. Для статьи в журнале.
— Конечно, доктор! Все что угодно… если для этого не потребуется распиливать мой череп.
— Нет-нет. Простучу вам грудь и тому подобное. Обычные процедуры. Скажем, завтра утром, часов в десять?
— Моя машина будет ждать вас в половине десятого, доктор, или раньше, если вы согласитесь оказать мне честь и позавтракать со мной.
— Суд считает необходимым прервать вас. С сожалением должен вам сказать, что в десять часов вам предстоит быть здесь.
— Нет, судья.
— Что вы сказали, доктор Бойл?
— Я сказал «нет». Завтра утром меня здесь не будет. Сегодня в восемь часов вечера я держу речь на званом ужине в Американском хирургическом колледже. До этого времени я полностью в вашем распоряжении. Думаю, что вы можете потребовать присутствия мисс Смит завтра утром, но от меня вы этого потребовать не можете. Я отправляюсь в старый добрый Китай как можно скорее. Там нет недостатка в возможностях для исследования… вы не поверите, на что соглашаются заключенные, приговоренные к смертной казни. Я не жалею гробить свое время, отвечая на идиотские вопросы. Но сейчас я готов их сносить.
— М-м… боюсь, что суду придется признать, что, если гора не идет к Магомету, Магомет должен идти к горе. Хорошо, мы продолжим заседание и не уйдем на перерыв в обычное время.
— Прошу вас покинуть свидетельское место. У истцов еще есть свидетели?
— Нет, ваша честь.
— У вас, адвокат?
— Мисс Иоганн Смит не выдвигает дальнейших свидетельств.
— Мистер Саломон, вы будете представлять доказательства или подведете итог?
— Нет, ваша честь. Факты сами говорят за себя.
— Истцы?
— Ваша честь, вы намереваетесь закончить разбирательство сегодня?
— Именно это я и пытаюсь сейчас понять. Мы занимаемся этим делом уже несколько утомительных дней, и я все больше склоняюсь к позиции доктора Бойла. Давайте подметем мусор и пойдем домой. Обе стороны не имеют больше свидетелей, вопросов, вещественных доказательств. Адвокат мисс Смит говорит, что не станет представлять каких-либо новых доводов. Если адвокат истцов желает представить какие-либо свои доводы, он может это сделать… в этом случае мисс Смит, лично, или через адвоката, или вместе с адвокатом имеют право опровергнуть эти доводы. Адвокат, я собирался объявить перерыв… Затем, если вы соберетесь с мыслями, можете сказать, что пожелаете. Если вы не сможете это сделать, мы оставим все до завтрашнего утра. За это время вы можете найти какие-либо основания, чтобы требовать отсрочки заседания… но я предупреждаю вас, что на длительную отсрочку я не пойду. Суду надоела тактика отсрочек и отвлекающих маневров, не говоря уже о языке и отношениях, сквозь которые так и лезет неуважение к суду. Что вы желаете сказать?
— С позволение суда хочу спросить: если мы продолжим заседание сегодня вечером, сколько будет длиться перерыв?
— … выслушав опровержение, мы готовы вынести решение. Но сперва — заявление суда. Поскольку в дело вовлечен новый правовой вопрос, то в случае апелляции, суд, руководствуясь Деклараторным амнистиционным актом от 1948 года по своей собственной инициативе направит дело непосредственно в федеральный апелляционный суд с рекомендацией сразу же передать его в Верховный суд. Мы не хотим сказать, что это непременно случится. Но у нас есть основания полагать, что такое может случиться: дело это необычное.
— Мы выслушали петицию, мы выслушали свидетелей и видели вещественные доказательства. Возможно вынести одно из четырех постановлений:
а) как Иоганн Себастьян Бах Смит, так и Юнис Эванс Бранка живы;
б) Юнис — жива, Иоганн мертв;
в) Юнис — мертва, Иоганн жив;
г) и Юнис, и Иоганн мертвы.
Суд постановляет… пожалуйста, встаньте мисс Смит… что человек, стоящий перед нами, является физиологическим составляющим из тела Юнис Эванс Бранки и мозга Иоганна Себастьяна Баха Смита, и в соответствии со справедливым принципом, изложенном в прецеденте «Владение Генри М. Парсонса против Род-Айленда», этот человек женского пола является Иоганном Себастьяном Бахом Смитом!
Назад: Глава 20
Дальше: Глава 22