Десять лет назад ясным весенним вечером в носовую каюту правого борта лайнера «Леонардо да Винчи» прошел итальянец среднего возраста — пассажир Луиджи Буоно. Он лег спать в своей каюте. Через час лайнер вошел в полосу тумана, не сбавляя скорости. Еще через час вскрикнул вахтенный штурман:

— Синьор капитан, огни прямо на носу!

— Лево руля! — приказал капитан.

Поздно! Стальной нос «Конунга Олуфа» прорезал борт «Леонардо». Каюта, в которой спал итальянец, была сплющена в гармошку. На ее месте осталась зияющая пробоина. В корабль хлынула вода.

В ту ночь Эриберто Солана, доктор медицины и наследник богатейшего торгового дома, стал единственным хозяином великого изобретения. Итальянец, погибший в носовой каюте, был его другом и компаньоном по работе.

Они работали вместе семь лет. Первые опыты они поставили, когда были еще студентами. И все семь лет они регулярно спорили об одном и том же: стоит ли публиковать сообщение об открытии или ждать еще?

Спор начинал Луиджи Буоно.

— Надо публиковать, Берто! Публиковать, печатать, т-р-р-р! — Он вертел рукой, изображая печатную машину. (Солана пожимал плечами.) — Берто, — настаивал Луиджи, — мы сделали большое открытие, может быть, великое!.. Подумай! Надо публиковать, Берто!.. — Он приводил последний аргумент:

— Выдающиеся открытия принадлежат всему человечеству.

— Подожди еще немного, — каждый раз отвечал ему Солана. — Подожди. Еще рано. Обождем, пока рыбы не научатся говорить.

Луиджи соглашался нехотя. Да, работы впереди было еще много. Меч-рыбы растут медленно.

Они выращивали живых подводных роботов — говорящих рыб, покорных человеческой воле. Главная мысль, само открытие принадлежало Луиджи Буоно. Второму компаньону, Солане, принадлежало все остальное: лаборатория, бассейны с морской водой, универсальный технический талант. Он обладал бешеной энергией и был очень богат. Он работал как дьявол и тратил деньги, не считая. Поэтому добрый, мягкий Буоно не слишком настаивал на своем. Он привык доверять Эриберто в практических делах. Шутка ли, они дружили еще в школе! Бессчетное множество раз Эриберто выручал его деньгами и дружеским советом…

— Ладно, подождем, — соглашался Буоно.

Работа продолжалась в глубокой тайне. Друзья вырастили первую рыбу, затем вторую. Третьей был Мак. Десять лет назад Мак был шустрым мальком — всего локоть в длину, но уже обещал многое. К годовалому возрасту он начал выполнять довольно сложные команды и знал несколько слов. Тогда и произошла окончательная ссора. Буоно заявил, что не примет никаких возражений — работа дала свои плоды, и теперь уж необходимо открыть ее всему миру. Чтобы в каждой стране люди научились выращивать рыб. Чтобы море покорилось человеку. Луиджи принес статью для журнала — она давно готова. И Эриберто должен ее подписать вместе с ним.

Солана отказался наотрез. Рано, все еще рано! Прежде надо вырастить взрослых рыб, чтобы никто уже не сумел догнать их лабораторию.

Буоно спросил:

— Зачем? Мы не фабриканты оружия, мы — ученые. Берто, признайся: ты хочешь выращивать рыб как живое оружие, для военных? Это мерзко!

Солана ответил: нет. Этого он не хочет. Он просто не в состоянии отдать свое добро. Неужели друг не понимает его?

— Я понимаю, Берто. Умом, но не сердцем. Ты — богач, а я — бедняк. Ты вложил деньги в дело и хочешь их получить обратно с прибылью. Я вложил только мысли и ничего не хочу взамен.

— И ты, ты попрекаешь меня богатством?! — закричал Солана.

— Не богатством, Берто. Логикой богатея. Образом мыслей. Богатство ослепляет, Берто!

Так, или почти так, говорили они в последний раз. Прошло десять лет с той весны, и многое забылось.

— Я уезжаю в Америку, — сказал Буоно на прощание. — Меня приглашали в Принстон, ты знаешь…

— Знаю, — ответил Солана. — Но ты одумаешься.

Буоно не одумался. Через день он отплыл в Америку на лайнере «Леонардо да Винчи», увозя с собой рукопись статьи и старый цейссовский микроскоп.

Солана забыл подробности последнего разговора с Луиджи, но хорошо помнил тихую толпу у здания «Италиен Лайн», черные пиджаки и черные шали под белыми лучами солнца. Истерически рыдающих женщин в приемной управляющего. Жирную кайму вокруг списка погибших — имя Луиджи было напечатано седьмым. Еще он помнил, как вышел из здания, опять прошел через толпу и сел в машину, потрясенный, растерянный. Несчастный. Но тогда уже мелькнула мысль: «Теперь я настоящий хозяин!»

Статья с описанием открытия оставалась в корабельном сейфе. Очень скоро Солана узнал об этом как единственный наследник Буоно, круглого сироты. Он мог даже получить деньги — компенсацию за погибший документ и страховую премию за гибель друга. Он отказался от денег, отказался благородно, в пользу семей погибших моряков, и это принесло ему облегчение. Ночью, наедине с самим собой, он подумал: как это все страшно и трагично. Но такова жизнь… Сейчас я, Эриберто Солана, нужнее для дела, и я жив.

Лучший памятник он воздвигнет Луиджи, продолжив его дело!

Он расширил лабораторию. С жаром и вдохновением он выполнял двойную работу: за себя и за Луиджи. Кое-чего он не знал и не умел. Пришлось учиться на ходу — он был способным человеком. Два года назад он получил наконец устойчивые результаты. Все сто мальков уже умели понимать устные приказы. Они выплывали в море из бассейна и догоняли рыбачьи лодки. Находили под водой скатов и приносили их нанизанными на мечи. Солана проводил долгие часы у гидрофона, натаскивая рыбешек. Его любимец Мак знал уже пятьсот слов! Не хуже иного человека. И все чаще Солана думал: что же будет потом? Не только для бессмысленной охоты на скатов годятся рыбы. Мальки вырастут и смогут нести мины. И тогда Эриберто Солана станет владыкой морей. Он сможет пустить на дно любой флот мира! Незаметно, бесшумно. Гигантские авианосцы — на поверхности. Подводные ракетоносцы — в глубине океана.

Сотня рыб становилась самым могучим морским оружием в истории.

Обыкновенные рыбы с круглыми, бессмысленными глазами.

И за каждую из них Солане заплатят. Много заплатят. Рыба не оставляет следа в воде, как прежние торпеды. Рыба не подает тревожного сигнала гидрофонисту, как любая торпеда на свете, — у рыбы нет мотора и винта. Но самое ценное то, что его рыбы сами будут находить цель. По рисунку, например. Солана не торопился. Рыбы вырастут, и тогда он покажет товар лицом. Неожиданные события заставили Солану выйти в море, укрепив на спине Мака боевую мину — прежде рыбы выходили в море с маленьким зарядом. Нескольких мальков Солана взорвал, когда они попадали в сети к рыбакам.

События были угрожающие. Подводники французского флота решили поднять сейф вместе с пакетом Луиджи Буоно. Они знать не знали, что написано в бумагах Буоно, — их интересовали миллионы долларов, спрятанные в сейфе. А Эриберто Солана готов был сам заплатить миллион, чтобы сейф оставался там, где он лежит. Как только адмирал Перрен вскроет пакет Буоно, все надежды рухнут, Солана уже не будет единоличным владельцем секрета.

Он проявил чудеса изворотливости. Ухитрился купить «Голубого кита». Загодя вышел в море, поместив Мака в аквариум перед носовым отсеком. Во время плавания натренировал рыбу подплывать к кораблям и прислоняться спиной к их обшивке. Именно так рыба прикоснется к поплавку батискафа, и взрыв раздерет в клочья тонкую сталь, и гондола вместе с сейфом провалится на дно, под слой ила. Солана часами работал с Маком: найти, настигнуть, произнести слово «объект». Найти и настигнуть.

Колоссальный труд, огромные деньги, незаурядный ум и хитрость вложил Солана в это предприятие. Хотя бы то, что он купил атомную подводную лодку, пусть устаревшую и предназначенную на слом… «Эй, вы там, наверху! — мысленно кричал Солана. — Попробуйте сделайте то, что сумел сделать я! Вопреки всем законам, заполучите атомную субмарину! Перестройте ее, старую калошу, и увеличьте вдвое глубину погружения, и выйдите в океан с Маком, чудом инженерной биологии, на борту…»

В сущности, на борту субмарины рыба была единственной собеседницей капитана. Команду он презирал — темный сброд, списанный за разные вины с военных подводных лодок. Только боцманом он поставил своего человека, доверенного лабораторного служителя…

Капитан Солана стоял у гидрофона. От нетерпения он грыз ногти. Школьная привычка, за которую ему крепко доставалось. Сегодня он грыз ногти впервые после школы — решалась его судьба. Нет, господа, нет, мои дорогие господа, вам не поднять на поверхность изобретение… Он будет хозяином великой тайны, мои дорогие господа…

Солана выплюнул огрызок ногтя — батискаф умолк на полуслове. Авария! Воистину есть правда на земле — он ждал этого! Жадность погубила проклятых французов. Он с восторгом вслушивался в безответные призывы адмирала: «„Бретань“, „Бретань“, отвечайте!»

— Погоди радоваться! — предупредил себя Солана. — На корпусе корабля они могли повредить гидрофон.

Он перебежал к экрану наводчика, чтобы следить за батискафом по положению зеленой точки. Она висела неподвижно, почти сливаясь с длинным расплывчатым изображением «Леонардо».

— Будем надеяться, господа, что вы получили вечную приписку к подводному порту! — Он поклонился экрану. — Вы молчите, господа?.. Что там еще?

Щелкнул рупор корабельной связи. Голос старшего офицера сказал:

— Капитана приглашают в центральный пост. Срочно!

— Что у вас, Ферри? — осведомился капитан, не отрываясь от наводчика.

— Течь в сальнике перископа, сэр! — бойко ответил голос.

Капитан выругался прямо в микрофон.

— Справляйтесь без меня, Ферри. Какие меры приняты?

Ферри кашлянул. И Солана вдруг понял: что-то не так…

Он пояснил уверенным голосом:

— Я должен закончить наблюдение!

Рупор щелкнул снова — центральный пост отключился, не дав объяснений капитану! Однако Солана уже не мог отвлекаться на разговоры — пятнышко на экране зашевелилось. Оно еще не отделилось от «Леонардо», оно только приподнялось…