Глава 28. Аритмия-2
Эрнест Янович блаженно щурился, как пригревшийся кот.
Одноместная палата деньгами элитных пациентов и стараниями персонала превратилась в райский уголок. Лишь чересчур высокая кровать на колесиках напоминала о больнице. Да еще панель для подключения различных медицинских приборов. В остальном обстановка соответствовала понятиям об уюте тех, кто способен его оплатить в наше трудное время.
Жертвы этого времени помещались в палатах, отделенных от элитного бокса двойными стеклянными дверями и невидимой, но непреодолимой стеной нищеты. В общих палатах болели на общих основаниях, с принесенными из дома лекарствами и одноразовыми шприцами, дурно пахнущей едой в стеклянных банках, утками под кроватями и детективами в тумбочках. Чтобы запах болезни и нищеты не мешал восстанавливать здоровье элитных пациентов, воздух в боксе время от времени освежался щедрой струёй цветочного дезодоранта.
«Надо будет послать за цветами. Большой букет гладиолусов вполне подойдет», — решил Эрнест Янович, критически осмотрев бледно-бежевые стены.
Свет, просеянный сквозь жалюзи, приятно ласкал глаз. Обстановка была лаконичной и стильной, скопированной из американских фильмов. В таких же палатах долго и с комфортом умирают старые мафиози.
Умирать Эрнест Янович, естественно, не собирался. И по примеру своих заокеанских коллег решил заняться делами. Потянулся к прикроватному столику за мобильным телефоном.
В дверь вежливо постучали.
— Прошу, — усталым голосом разрешил Эрнест Янович, откидываясь на подушки.
Вошел главврач отделения, Давид Михайлович. Хитро блеснув глазками, почесал большой нос.
— Эрнестик, как устроился? — поинтересовался он. В палате работал кондиционер, температура держалась на отметке двадцать градусов, и Крамер лежал в халате поверх неразобранной постели.
— Спасибо, Давид. Я всегда говорил, болеть надо у своих.
— Вообще-то лучше не болеть.
— Но если надо поболеть, то лучше это сделать у своих. — Крамер заговорщицки подмигнул врачу, показав в улыбке жемчугового блеска керамические зубы.
— Две новости, Эрнест. — Давид Михайлович не стал садиться в кресло.
— Эту хохму я знаю, — поторопил его Крамер. — Начинай с плохой. За мое сердце не бойся. Давид Михайлович шутку не поддержал.
— В больнице ЧП. Кто-то убил старого Когана. Ты должен его помнить, патологоанатомом работал. Жену его прямо перед тобой привезли. Микроочаговый инфаркт.
— Так-так-так. — Эрнест Янович изобразил на лице заинтересованность. — И что говорит наша славная милиция?
— Слышал, что арестовали пьяницу санитара.
— Как всегда. — Эрнест Янович кисло поморщился.
— Я еще слышал. — Давид Михайлович бросил взгляд на дверь. — Слух прошел, что из морга похитили что-то. Якобы это и было мотивом.
— М-да? — Эрнест Янович изогнул бровь. — Оч-чень интересно. — В его голове, как в компьютере, моментально прошла обработка информации. Пересечений с известными фактами криминальной активности в области память не выявила. — Спасибо, Давид. На досуге погадаю этот ребус. Детективов не читаю, телевизор не люблю. Одна радость у старика — загадки отгадывать.
Давид Михайлович погрозил ему пальцем и игриво подмигнул.
— Врать врачу нехорошо, Эрнест. Не успел лечь на больничную койку, а к тебе уже красотки в очередь стоят. Это вторая новость.
— Кто? — насторожился адвокат.
— Он еще и не знает! Эрнест, побереги здоровье, в нашем возрасте излишества вредны.
— Кто? — повторил Крамер.
— Даже у меня таких сестричек нет. Ноги — во! — Давид Михайлович поднял ладонь на уровень плеча. — И остальная анатомия в полном порядке. Глазки — печать порока. — Давид Михайлович сладострастно причмокнул.
Крамер изогнул бровь.
— М-да? Оч-чень интересно, — протянул он. Давид Михайлович потоптался на месте.
— Мне пропустить ее, или ты серьезно болен? — спросил он.
— Зачем же разочаровывать даму, — улыбнулся Крамер. — Пусть проведает старика.
Давид Михайлович вышел из палаты.
Улыбка сошла с лица адвоката. Он с напряжением смотрел на дверь.
В палату нашкодившей кошкой прошмыгнула Алла. Замерла в двух шагах от кровати.
— Здрасьте, Эрнест Янович, — потупившись, прошептала она.
Крамер медленно ощупал ее взглядом. Указал на кресло рядом с собой.
Алла села, оказавшись ниже лежащего адвоката, одернула короткую юбочку.
— Задержалась, девочка. Я ждал тебя еще утром.
— Так получилось. — Алла виновато потупилась.
— Вернее, ничего у тебя не получилось, я прав? — Эрнест Янович приподнялся на локте, чтобы лучше видеть. Аллу. — Только дураки решают проблемы сами. Умные платят деньги адвокатам, — процедил он. — Как ты меня нашла?
— Приехала в офис. Всего на полчасика опоздала. Секретарь сказала, куда вас увезли. Эрнест Янович, я так испугалась за вас. Чуть сердце не выпрыгнуло. — Алла прижала ладонь к груди. — Правда, правда!
— Подай телефон! — перебил ее адвокат. Алла засуетилась, подхватила телефон и вложила его в протянутую руку адвоката.
Эрнест Янович набрал номер офиса.
— Голубушка, это я, — ласково проворковал он. — Спасибо, уже лучше. Закрой офис и иди домой… Да, на сегодня все. Утром получишь инструкции, кому звонить и кому что отвечать. Все!
Он отключил связь, небрежно уронил трубку в руку Аллы.
— Теперь займемся твоим вопросом.
Алла покорно сложила руки на сжатых коленках. В низком кресле под сверлящим взглядом адвоката она чувствовала себя неуютно.
— Если пришла просить за Гарика, то это бесполезно. — Крамер презрительно скривил губы. — Этот босяк сядет. Вопрос закрыт. Но что-то мне подсказывает, девочка, что тебя не очень-то заботит будущее твоего сожителя. Я прав?
Алла смахнула невидимую слезинку, всхлипнула и начала говорить.
Эрнест Янович слушал с каменным лицом. Ничего не выдавало, что в голове адвоката идет лихорадочная работа. И результаты ее никоим образом его не радовали.
То, что Алла, оправившись от испуга и теплового удара в бане, прибежала не к банкиру Дубанову, а к нему, адвокату Крамеру, известному всем своей способностью распутывать любые узлы, было положительным фактом. Дальше шли сплошные проблемы. Во-первых, шустрые московские мальчики решили хапнуть аэропорт через «Балтийский народный банк». Во-вторых, дефолт, слухи о котором ходили давно, в свете первого пункта, становился весьма вероятным. В-третьих, Дубанову оставалось жить меньше суток, а потом власть в банке сменится. Обо всем этом требовалось немедленно проинформировать серьезных людей для выработки согласованной позиции.
Эрнест Янович тут же начал подбирать кандидатуры для тайного совещания (все серьезные в палату не поместятся), но остановился, решив сначала обдумать личные проблемы.
«Если верить Алле, эмиссар финансовой группы „Алеф“ Корзун оказался обыкновенным зажравшимся жлобом. И к тому же трусом, коль скоро позволил какому-то гопнику с пистолетом вырвать у себя информацию и деньги», — пришел к выводу Крамер, слушая сбивчивый рассказ Аллы о происшествии в бане.
— Погоди, что сказал этот Корзун о цели своего приезда? — Крамер, подняв ладонь, остановил Аллу. — Дословно.
— Я толком не расслышала. Как я поняла, он хотел узнать, что продают Музыкантский с Гариком и откуда они это взяли. — Алла от волнения запыхалась, то и дело промокала пальчиком ложбинку на груди.
— Продолжай, — разрешил Крамер.
«Ничего ты не поняла, кукла длинноногая. Это я узнал от серьезных людей в Москве, что мальчики из „Алефа“ бешено скупают старинные изделия из янтаря, и переслал им фото коллекции Дымова. А твой Корзун все испортил. Вместо того чтобы найти прямой выход на меня, решил в разведчика поиграть. Вот пусть теперь покрутится, как уж на сковородке. Знать его не желаю!»
Он решил так построить обсуждение ситуации с серьезными людьми, чтобы они сами пришли к выводу о необходимости проучить наглеца. Скорая и неизбежная смерть Корзуна лишь еще больше укрепит авторитет Эрнеста Яновича в глазах партнеров. Если Корзун всплывет через пару дней в заливе, это будет хорошим сигналом московским мальчикам, что на местах есть люди, с которыми принято считаться.
— Погоди! — опять прервал Аллу адвокат. — А кто этот Гусев?
— Первый раз слышу. — Алла пожала плечиком. — Кажется, тоже москвич.
«Вот и повод, — усмехнулся Крамер. — Кто такой этот Гусев, почему его смерть повлекла за собой смерть Корзуна, пусть потом московские сами меж собой разбираются. Наше дело — со стороны посмотреть. А гопника Елисеева, что посмел меня напугать, я сам завалю».
Он бросил взгляд на телефон. Стоило набрать шесть цифр — и за жизнь гопника и его банды не дадут и копейки.
«Неправильно. Заплатить-таки придется, — поправил себя Эрнест Янович. — Даром сейчас только бюджетники работают».
Он перевел взгляд на Аллу. Как-то само собой получилось, что он потерял всякий интерес к тому, что она говорила, и с сальным блеском в глазах стал наблюдать за двумя черными бусинками, трущимися под ее кофточкой.
Алла, почувствовав на себе его взгляд, осеклась. Удивленно захлопала глазами.
— Я все понял, девочка, — устало протянул Крамер. — Ты правильно сделала, что обратилась за помощью ко мне. Дубанов — пшик. Про твоего вислобрюхого Гарика вообще молчу. Какой из него теперь спонсор и защитник! Или ты еще надеешься на этого Корзуна? — Адвокат изогнул бровь.
— Ну что вы, Эрнест Янович. — Алла слабо улыбнулась.
— Тебе нужен защитник, Аллочка, — назидательно продолжил адвокат, не отрывая взгляда от влажных губ Аллы. — Но бесплатные юридические услуги полагаются неимущим гражданам. А у тебя многое есть. Природа одарила тебя щедро.
Он сделал паузу, предоставляя Алле самой догадаться о форме и порядке оплаты.
Алла с секунду колебалась или делала вид, что колеблется, а потом на ее губах заиграла кошачья улыбочка.
— Эрнест Янович, мне очень нужна ваша помощь. От грудных ноток ее голоса в паху у Крамера стало жарко, адвокат нетерпеливо поелозил коленками.
— Что-то устал я. — Крамер откинулся на подушку. — Скованность какая-то во всем теле. Слышал, ты хорошо делаешь массаж. Помоги мне, а я подумаю, чем можно тебе помочь.
Он небрежным жестом откинул полу шелкового халата.
— Какой предпочитаете массаж, Эрнест Янович? — проворковала Алла, отведя глаза от худых волосатых ног адвоката.
— Тайский, деточка.
Алла с застывшей улыбкой на губах стала расстегивать пуговки на кофточке.
Серый ангел
Злобин без стука распахнул дверь палаты. Замер на пороге, пораженный открывшимся ему зрелищем. Давид Михайлович выглянул из-за его спины и тихо ойкнул.
— И это вы называете «больной отдыхает после процедур»? — усмехнулся Злобин.
Давид Михайлович смущенно засопел и, пятясь задом, выскочил из бокса.
— Злобин, вы вторгаетесь в частную жизнь! — взвизгнул Эрнест Янович, отталкивая от себя Аллу. Сразу оторвать ее не хватило сил. Алла боком соскользнула с высокой кровати и шлепнулась на пол. Эрнест Янович судорожно принялся поправлять халат, а Алла, опешив от неожиданности, даже не пыталась прикрыться.
— Разве это жизнь! — Злобин плотно закрыл за собой дверь. — Сплошное убожество.
Он быстро оценил обстановку И сразу же пошел в атаку.
— Аллочка, спасибо. Можешь одеться.
Алла не вставая потянулась за кофточкой, висевшей на подлокотнике кресла.
— Я сказал — одеться, а не на полу валяться! — подстегнул ее Злобин.
Алла вскочила на ноги. Одной рукой прижала к груди кофточку, другой судорожно стала отдергивать узкую юбку, пытаясь растянуть ее до минимально приличной длины.
Эрнест Янович тяжело засопел, морщинистое лицо пошло багровыми пятнами.
Злобин легко подтолкнул Аллу в угол, сам плюхнулся в кресло.
— Не возбуждайтесь, Крамер. В вашем возрасте это вредно, инфаркт можно заработать, — с усмешкой предупредил он.
— У меня аритмия. — Крамер поджал губы.
— Тем более беречь себя надо. — Злобин закинул голову, посмотрел на стоящую за креслом Аллу. — Оделась, Бесконечная? Молодец, быстро. Чувствуются сноровка, умение и тренировка. Можешь быть свободной. Но далеко не уходи, ты мне еще понадобишься.
Каблучки быстро зацокали по полу, хлопнула дверь.
— Если это провокация, то вы еще пожалеете, — зло прошипел Крамер.
— О чем вы, Эрнест Янович? — хохотнул Злобин, — На голых девках у нас министров ловят. А вы хоть и юрист но всего лишь адвокат.
Намек на министра юстиции, поплескавшегося в бане с девочками, за что срочно был уволен, испугал Крамера так, что Злобин удивился. Он импровизировал, обыгрывая пикантное положение, в котором застал адвоката. Отпустив Аллу, дал понять, что не без его, Злобина, злой воли она оказалась в палате адвоката. Сам того не ведая, он, похоже, затронул какую-то весьма болезненную точку. Опыт тысячи допросов подсказывал, что бить нужно именно в нее. И немедленно.
— Может, вернуть Аллочку? — спросил Злобин. — Разбавим мужскую компанию.
И сразу же поздравил себя с успехом. Багровые пятна на лице адвоката сменились нездоровой бледностью: Крамер решил, что Алла оказалась в палате в результате хитрой комбинации, разработанной Злобиным.
— Не надо. — Эрнест Янович обшарил взглядом потолок и стены. Потом, опершись на локоть, повернулся к Злобину. — Грязно работаешь, Злоба. Учти, я не с дерева вчера упал. Связи у меня сам знаешь какие!
— Знаю, знаю. — Злобин развалился в кресле. — Только опыт подсказывает, что связи имеют свойство рваться. Стоит замазаться в чем-то особо вонючем, как друзья начинают нос воротить. И к телефону не подходят. А хуже всего, если пошушукаются и решат сдать, как жертвенного барана. Разве так не бывает, Эрнест Янович?
Дряблые веки адвоката дрогнули.
— Подумайте сами, Эрнест Янович, — принялся развивать успех Злобин. — Вы опытный адвокат с солидными связями. Именно в этом качестве и представляете интерес. А кому вы нужны в качестве подследственного? Уж на что Дима Якубовский крутым был, а из Крестов никто его не вытащил. Побоялись запачкаться.
— Вы уже мне дело шьете, Злобин? — Эрнест Янович изогнул бровь.
— Да бросьте вы! — Злобин махнул рукой. — Не пытайтесь выиграть время. С такими картами мизера не сыграть. У меня для вас есть два туза в прикупе. Аллочка — раз, Гарик — два. Надеюсь, пояснять не надо, что я легко могу вызвать у Гарика такой приступ совести, что он настрочит явку с повинной по всем статьям УКа сразу.
— Не сомневаюсь, этот… — Эрнест Янович проглотил ругательство, — возьмет не себя даже изнасилование крупного рогатого скота со смертельным исходом.
— Хуже того, — подхватил Злобин. — Он и вас за собой потянет. Чего лично мне не особо хочется, — добавил Злобин.
Холеное лицо адвоката свела брезгливая гримаса. Но он быстро взял себя в руки.
— Чего вы добиваетесь, Злобин? — холодно спросил он. — Гарик мой клиент, не более того. А я — адвокат, но не подельщик. Улавливаете разницу?
Злобин с секунду раздумывал, бить или не бить. Но все же решился, уж больно гордый вид напустил на себя Крамер.
— Вы не только адвокат, Эрнест Янович. Вы у нас юный друг милиции. — Злобин выждал, когда адвокат высокомерно изогнет бровь, и ударил:
— Огромное вам спасибо за помощь в борьбе с распространением наркотиков.
Он не ожидал, что информация Странника так подействует на адвоката. Эрнест Янович весь сжался, лицо сморщилось, словно он получил хлесткую оплеуху.
— Да не переживайте вы так, Эрнест Янович. С дочкой Дымова все в порядке. Ложная тревога. Ребята из отдела по борьбе с наркотиками вас матерят, так это нестрашно. Сочтетесь,
— Что вам надо, Злобин? — повторил Крамер, закаменев лицом.
Если бы на месте адвоката был кто-нибудь попроще и попримитивнее, Злобин, не изощряясь, влепил бы классическую фразу: «Колись, гад, мы все про тебя знаем». Но к Эрнесту Яновичу требовался особый подход.
Злобин выдержал паузу, подался вперед и доверительным тоном произнес:
— Хочу сохранить наши отношения, Эрнест Янович. Обратите внимание, я лишь обрисовал ситуацию, но активных действий не предпринимал. Ни в чем вас не обвинял и к аферам Гарика Яновского не пристегивал. Вам решать, Эрнест Янович. Или взаимовыгодный компромисс, или я разозлюсь окончательно. Упаси господь, я вас не запугиваю. Просто в моих глазах из разряда нормальных людей вы упадете до уровня нелюдей, что человеческого отношения недостойны.
Эрнест Янович, конечно же, был наслышан об этой особенности Злобина, делившего подследственных на людей и нелюдей. Человек может оступиться, совершить трагическую ошибку, и за это полагается наказание. Нелюдь совершает преступления — сознательно переступает черту. За это надо карать с максимально возможной беспощадностью.
Попасть в злобинскую категорию нелюдей Эрнест Янович не хотел, но и серьезных людей, с которыми был связан, он откровенно боялся. Насчет их нравов Злобин прошелся правильно: сочтут нужным — сдадут, сочтут нужным — приговорят на сходняке раньше прокурора.
— Разве эта сорока голоногая вам еще не донесла? — начал Эрнест Янович, но наткнувшись на тяжелый взгляд Злобина, осекся. — Впрочем, что это я… Как малолетка на первом допросе, право слово. Вам же требуется, чтобы я сам все рассказал.
Он свесил ноги с кровати, старательно прикрыл колени полами халата. Придал лицу то надменное выражение, с которым всегда занимался адвокатской практикой.
— Андрей Ильич, я надеюсь на ваш здравый смысл. И порядочность. — На последнем слове он многозначительно сыграл голосом. — Как вы знаете, я связан с весьма серьезными людьми. И это накладывает на меня некоторые обязательства. Мне дорога моя репутация, но закон я также нарушать не вправе. Вы понимаете всю сложность моего положения?
— И даже сочувствую. Продолжайте, Эрнест Янович.
— Прежде всего я хочу заявить, что действительно дал консультацию Гарику Яновскому по юридическим аспектам права собственности на клады.
— А точнее? — с нажимом попросил Злобин.
— Господи, да что вы об этой ерунде! — всплеснул руками адвокат. — Иван Дымов что-то такое нашел, клянусь, даже толком не знаю что… Какие-то янтарные кубки. А Гарик подсуетился и предложил свои услуги. Я лишь объяснил, что по закону собственником клада считается тот, кто его нашел. Но предупредил, что лучше проинформировать о находке соответствующие органы и получить экспертное заключение, что клад не представляет значительной культурной ценности для государства. Согласитесь, с государством, особенно с нашим, правовым и демократическим, лучше не шутить.
— Безусловно. — Злобин кивнул. — Подозреваю, речь идет о покушении на контрабанду особо ценных произведений искусства. В доле Дымов с Гариком. И конечно же, Музыкантский, у которого концы в таможне. Угадал?
— Андрей Ильич, зачем прокуратуре эта мелочевка?! Гарик — это пшик по сравнению с тем, что я сейчас скажу. — Крамер вновь обшарил глазами потолок, потом прощупал взглядом одежду Злобина. Заговорил, четко артикулируя слова, словно в микрофон: — Считаю своим гражданским долгом поставить в известность правоохранительные органы о подготовке особо опасного преступления. В ближайшие сутки возможно покушение на жизнь господина Дубанова, председателя «Балтийского народного банка». Заказчиком преступления является Евгений Корзун, прибывший в область из Москвы, представитель финансовой группы «Алеф». Исполнителем будет… — Эрнест Янович перевел дух. — Исполнителем будет, как я предполагаю, офицер ФСБ Елисеев.
— Елисеев из военной контрразведки? — нахмурился Злобин.
— Такие подробности мне неизвестны. В гостайны я не лезу. Но то, что он офицер ФСБ, знаю доподлинно. — В глазах адвоката вспыхнул злорадный огонек. — Желаете пободаться с этим весьма серьезным ведомством, Злобин? Учтите, шею можно сломать.
Злобин старался не показать, насколько он ошарашен услышанным. Рассчитывал расколоть адвоката на дополнительную информацию по делу Гарика, о чем его просил, Странник, а вместо этого, сам того не желая, копнул так глубоко, что стало не по себе.
— Я могу считать это официальным заявлением? — сухо спросил Злобин.
— Конечно нет! — возмутился Эрнест Янович. — Не смейте втягивать меня в свои игры. Если вам так нужна бумажка, то пусть Алка напишет. Она присутствовала при разговоре Корзуна с этим гопником Елисеевым. Предупреждаю, этот Елисеев совершенно криминальный тип. Его место на нарах, а не в ФСБ. О, черт! — Адвокат, пораженный какой-то догадкой, только что пришедшей в голову, замолчал, закрыв глаза ладонью. — О, черт, какой же я дурак!
— Сердечко поберегите, Эрнест Янович, Зачем так убиваться.
— Черт, как вы меня развели! — Адвокат с досады прикусил губу. — Как мальчишку, ей-богу. Это же простое совпадение, а я, дурак старый, купился. Скажите честно: Алка же не работает на вас? — Он с надеждой посмотрел на Злобина.
— Так я вам и сказал, — усмехнулся Злобин. Эрнест Янович с трудом взял себя в руки. Старательно разгладил седые волосы, придал лицу холодное выражение.
— Послушайте, Злобин, вам не место в прокуратуре города. Клянусь, я первым прибегу на вокзал с букетом цветов, когда вас будут провожать из Калининграда в столицу.
— Так за чем же дело стало? Напишите ходатайство, приложите отличную характеристику и пошлите в Генпрокуратуру. Думаю, к мнению такого человека, как вы, там прислушаются.
— Боюсь, придется так и поступить, — процедил адвокат. — Терпеть вас здесь себе дороже. А теперь оставьте меня, Злобин. Я намерен принять двойную дозу каких-нибудь транквилизаторов и впасть в недееспособное состояние. На мри показания в ближайшие несколько дней можете не рассчитывать. Я и так сказал много лишнего.
Эрнест Янович откинулся на подушку. Всем видом показал, что разговаривать дальше не намерен.
Злобин завозился в кресле, вытащил из-под себя мобильный телефон, покачал за антеннку.
— Добрый совет, Эрнест Янович. Перед тем как впасть в сомнамбулическое состояние, позвоните в фирму «Гард». Семен Вышовец, конечно же, бандюган известный, но лицензия на охранную деятельность у него оформлена законным порядком. Пусть поставит мальчиков у палаты. Надеюсь, не откажет деловому партнеру, а?
— Я и говорю: убирать тебя пора, Злоба, — свистяще прошептал адвокат, глядя в потолок. — Слишком много знаешь.
— С вашего разрешения один звоночек, — пробормотал Злобин, быстро набрав номер. — Алло? Твердохлебова мне, срочно. Скажи — Злобин.
При упоминании фамилии начальника РУБОПа Эрнест Янович вздрогнул и с подозрением покосился на Злобина.
— Еще раз привет, Батон. Бросай все и галопом ко мне в прокуратуру. Срочно, я тебе говорю!
Злобин отключил связь, бросил телефон на грудь адвокату. Эрнест Янович поймал соскользнувшую было трубку. Приподнялся на локте.
— Андрей Ильич, надеюсь, вы понимаете, что начали войну РУБОПа с УФСБ? — с тревогой в голосе предупредил он.
Злобин уже стоял у дверей. Повернулся.
— А что вы беспокоитесь, Крамер? Вы же сами меня к тому подтолкнули. Свернут мне шею или в случае победы переведут с повышением в столицу — вы все равно при своем интересе останетесь. Или желаете лично поучаствовать?
— Упаси господь! — ужаснулся Крамер. — Я уж лучше вистану на вашей игре.
— Преферансист! — усмехнулся Злобин. — Ладно, Эрнест Янович, симулируйте дальше. Примите таблетки и проспите ближайшие сутки. — Злобин указал на в руке адвоката. — И не вздумай растрезвонить своим друзьям о нашем разговоре. Иначе разозлюсь,
На крыльце больничного корпуса Злобин достал сигарету. Но прикурить не смог. От удивления сигарета чуть не выпала изо рта.
Невероятное в своей абсурдности зрелище приковало к себе внимание больных, медперсонала и всех, кто в эту минуту оказался поблизости. У обшарпанной «Таврии» нервной походкой прохаживалась длинноногая девица путанистого вида, явно поджидающая хозяина машины. С такими внешними данными ей полагалось сидеть в салоне «мерседеса», а она как прикованная кружила вокруг малолитражки украинской сборки.
«Не все кошке масленица», — улыбнулся Злобин, оценив юмор ситуации. Резво сбежал по ступенькам, подошел к Алле.
Она заискивающе улыбнулась, заглянула в глаза Злобину.
— Андрей Ильич, вот решила вас дождаться.
— А почему не уехала?
— А куда мне ехать? — со слезой в голосе спросила Алла.
— Разумно.
Злобин закурил, присел на горячий капот верной развалюхи. Он решил потянуть время, чтобы Алла еще глубже осознала всю безысходность своего положения. Кроме того, хотелось побольше испортить крови Эрнесту Яновичу. Старый лис либо сейчас лично наблюдал пасторальную сценку из окна своей палаты, либо ему очень скоро доложат в мельчайших подробностях. Злобин был не настолько наивен, чтобы поверить слову Эрнеста Яновича. Без сомнения, адвокат уже обзвонил своих партнеров, и сейчас криминально-деловой мир области в режиме мозгового штурма разрабатывает согласованную позицию в новых условиях. Как образно выразился адвокат, попробуют вистануть на игре Злобина. Так пусть тогда считают, что хитроумный Злоба действительно использовал Аллу Бесконечную в качестве агента. Блефовать никто не запрещал.
— А где твоя машина? — спросил Злобин, мысленно примерив рост Аллы к габаритам салона «Таврии».
— У дома стоит. Дубанов в кабак пригласил, не на своей же туда ехать. Я же не знала, что все так обернется. — Алла нервно затеребила верхнюю пуговку на кофточке.
— Ты еще скажи, что все мужики сволочи. — Злобин полез в карман за ключами от машины.
— Нет, попадаются и нормальные. Вы, например. — Алла кокетливо стрельнула глазками.
— Спасибо за комплимент. Зачтется. — Злобин подбросил на ладони связку ключей. — Ну, поехали?
— Ко мне? — с грудными нотками в голосе спросила Алла, разглаживая юбочку на бедрах.
— В прокуратуру, девочка, — вздохнул Злобин.
— Как? Почему в прокуратуру? — опешила Алла.
— А куда еще? — Злобин наконец справился с замком, открыл дверь. — Рабочий день не кончился, денег на кабаки у меня нет. Поехали, Аллочка. Кофе угощу. А ты напишешь мелким почерком, как до такой жизни докатилась.
Алла попятилась, каблук подвернулся, и, чтобы не упасть, она ухватилась за крышу машины.
— Я никуда не поеду, — пролепетала она. Злобин сел за руль, с равнодушным видом бросил:
— Ну и черт с тобой. Поезжай домой и жди, когда Эрнест Янович тебе гостей пришлет. С ножичками.
Алла коротко охнула. Резво обежала машину, стала дергать ручку двери.
— Погоди, глупая. Ты мне дверь оторвешь. — Злобин спрятал улыбку. Потянулся, дернул за ручку. Распахнул дверь.
Алла быстро нырнула в салон. Завозилась, устраиваясь в кресле. Колени пришлось поднять выше приборного щитка. Юбочка задралась так, что Злобину пришлось сделать над собой усилие, чтобы отвести глаза.
— Слушай, прикройся, а! — проворчал он. — Имей совесть, мне же рулить надо, а тут перед носом твои прелести мелькают.
— А ты не смотри. Машину бы лучше нормальную купил… Если я сейчас ноги вытяну, твоя инвалидка вообще развалится.
— Но, но, Бесконечная! Не вздумай портить личное имущество.
Злобин завел двигатель. Бросил прощальный взгляд на больничный корпус. В угловом окне на четвертом этаже, где помещался Эрнест Янович, в кремовых жалюзи отчетливо виднелась широкая щель. Адвокат провожал следователя прокуратуры недобрым взглядом.
