Глава 13
Солдат был настолько пьян, что не держался бы на ногах, если бы двое людей из военной полиции не поддерживали его под руки. При взгляде на форму солдата становилось ясно, что он не раз падал и что недавно его сильно тошнило. И в таком вот жалком, беспомощном состоянии, до смерти напуганный присутствием полковника Томми Фриборна, он докладывал о происшедшем с ним бессвязными отрывочными фразами, то и дело срываясь на суахили, отчего смысл рассказа был понятен только тем, кто уже знал, о чем идет речь. Когда солдат рассказал наконец все, полковник уставился на него тяжелым презрительным взглядом.
— Ты уверен, — спросил он, выдержав паузу, — что пистолет был у белого, у Снука?
— Да, сэр. — Когда он говорил, голова солдата валилась то влево, то вправо. — Но я делал только то, что мне приказывал лейтенант.
— Уберите, — распорядился Фриборн.
Пока полицейские в красных фуражках волокли солдата к дверям кабинета, сержант, сопровождавший их, обернулся и вопросительно взглянул на полковника. Тот кивнул и изобразил руками такой жест, словно натягивал шляпу на уши. Сержант, человек опытный и знающий, что невидимая шляпа означает полиэтиленовый мешок, четко отсалютовал и вышел из кабинета.
Оставшись в одиночестве, полковник Фриборн опустил голову и задумался о сыне своего брата, затем включил коммуникатор и отдал несколько приказов, целью которых было собрать у ворот национальной шахты номер три боевое подразделение численностью около сотни человек. Затем взял в руки трость, стряхнул пылинку с форменной рубашки с короткими рукавами и твердым, размеренным шагом направился к ожидающей его машине. До рассвета оставалось два часа, задувал холодный ночной ветер, но он жестом отказался от плаща, предложенного шофером, и уселся на заднее сиденье.
Всю дорогу от Кисуму он сидел неподвижно, сложив на груди обнаженные руки, и мысленно делил вину за смерть своего племянника. Одну часть он приписал себе: в стремлении искоренить слабости Курта он перегнул палку, пригрозив ему слишком суровым наказанием. Чуть большая порция досталась Полю Огилви, без чьего вмешательства на шахте просто не было бы никаких нежелательных иностранцев. Но самую большую долю вины он возложил на этого наглого ловкача, Гилберта Снука, которого следовало пристрелить как собаку еще в тот день, когда он впервые ступил на землю Баранди.
Для Огилви время еще не настало, но Снук скоро, очень скоро пожалеет, что его не придушили три года назад. При мысли о Снуке в голове Фриборна словно открывалась дверца пылающей печи, и по мере приближения к шахте он чувствовал себя так, будто обжигающие потоки воздуха поднимают его все выше и выше. Поэтому вид одного из президентских лимузинов у входа на территорию шахты подействовал на него как падение в ледяную воду. Сияющие лощеные обводы лимузина выглядели нелепо рядом с армейскими грузовиками в окружении солдат. Полковник вышел из машины и, понимая, чего он него ждут, направился прямо к лимузину, открыл заднюю дверцу и сел рядом с Полем Огилви.
Не поворачивая головы, президент сказал:
— Я хотел бы услышать объяснение всему этому, Томми.
— Ситуация изменилась с тех пор, как мы… — Тут полковник оставил официальный тон, что было ему совсем несвойственно, и добавил: — Снук убил Курта.
— Я слышал об этом. И тем не менее я хочу знать, что здесь делают все эти люди.
— Но… — Фриборн почувствовал, как в висках у него забилась кровь.
— Я же сказал, убит мой племянник.
— Тот факт, что твой племянник и трое его солдат отправились на шахту вопреки моему приказанию, не объясняет, почему ты собрал здесь целое армейское подразделение, также вопреки моему приказу, — сухим, холодным тоном выговаривал Огилви. — Ты что же — отказываешься повиноваться мне?
— Ни в коем случае, — ответил Фриборн, вложив в свой голос всю искренность, на которую был способен, и одновременно взвешивая в уме факторы, столь часто определяющие судьбу наций. Свой автоматический пистолет он мог легко достать правой рукой, но для этого нужно расстегнуть кобуру. Вряд ли президент отправился сюда без телохранителей, хотя, судя по всему, после получения сигнала от информаторов он действовал довольно быстро. Сейчас, в полумраке машины, могло бы произойти поворотное для Баранди событие, и тогда смерть Курта еще принесла бы пользу…
— Хотел бы я знать, о чем ты думаешь. — Нотка самоуверенности в голосе президента сообщила Фриборну все, что ему было нужно: президента охраняют, и до поры до времени положение должно оставаться таким, как есть.
— Если отбросить личные мотивы, — сказал Фриборн, — полк «леопардов» — основа нашей внутренней безопасности. Эти люди понятия не имеют о международной политике и дипломатии, но они знают, что двое их товарищей были хладнокровно убиты белым иностранцем. Они не так уж много думают, но если им придет в голову, что за подобными действиями не обязательно следует быстрое наказание…
— Не надо объяснять мне прописные истины, Томми. Но завтра здесь будут люди из ООН.
— Ты полагаешь, на них произведет хорошее впечатление тот факт, что убийцы в Баранди остаются безнаказанными? — Чувствуя, что он нашел правильный подход, Фриборн продолжал гнуть свою линию. — Я не предлагаю перерезать здесь всех невиновных, Поль. Мне нужен только Снук. Он, я полагаю, и у них поперек горла. Они охотно избавятся от него.
— Что же ты предлагаешь?
— Чтобы ты разрешил мне отправиться туда с парочкой моих людей и потребовать сдачи Снука. Мне достаточно лишь намекнуть, что всем остальным от этого будет только лучше. Включая девицу.
— Ты думаешь, этого будет достаточно?
— Думаю, достаточно, — сказал Фриборн. — Снук на это клюнет.
Расправившись с бренди, Снук взобрался на платформу посмотреть, как идут дела. После известия о смерти Мерфи все продолжали работать с каким-то мрачным упорством. Разговаривали редко, только когда было необходимо. Амброуз, Калвер и Квиг почти все время ползали на коленях у панели управления на задней стенке генератора Монкастера. Даже Хелиг и Пруденс были заняты делом: сколачивали деревянное ограждение, на чем из соображений безопасности настоял Амброуз. На платформе появилось новое сооружение из досок и прозрачных листов пластика, напоминающее кабину для душа. Внутри кабины стояли два баллона с водородом.
Все эти действия, в которых Снук не принимал участия, еще более усилили охватившее его ощущение отчужденности, и, когда вдали послышался шум двигателей, он даже почувствовал какое-то облегчение.
Кроме Снука, никто, похоже, не обратил внимания на шум, и он промолчал. Медленно тянулись минуты, но солдаты не показывались, и Снук уже решил, что принял за шум двигателей порывы ветра. Наверное, сейчас правильнее всего было бы неторопливо двинуться к воротам шахты, но ему страшно не хотелось просто так вот растаять в темноте. Он вроде бы уже и не был членом группы, но альтернатива его совсем не радовала.
— Ну вот. — Амброуз выпрямился, потирая руки. — Мини-реактор даст нам столько энергии, сколько потребуется для эксперимента. Теперь, кажется, все готово. — Он взглянул на часы. — Оставалось меньше получаса.
— Сильная машина, — произнес Снук, внезапно осознав всю значительность задуманного.
— Еще бы. Всего десять лет назад для создания такого радиационного поля, какое мы можем получить здесь, потребовался бы ускоритель километров пять длиной. — Амброуз ласково погладил генератор по крышке, словно перед ним стояла любимая собака.
— Это не опасно?
— Опасно, если встать прямо перед ним, но ведь то же можно сказать и про велосипед. Именно эти машины так помогли развитию ядерной физики за последнее десятилетие, а с тем, что мы узнаем от Феллета… Осторожней с кабиной! — крикнул он Хелигу. — Не порвите пластик. Кабина должна быть герметичной.
Снук с растущим сомнением обследовал хлипкую постройку.
— Феллет должен материализоваться здесь?
— Именно здесь.
— Ему придется оставаться внутри? Откуда вы знаете, что он дышит водородом?
— Водород нужен не для дыхания, Гил. Такая среда, по мысли Феллета, необходима для осуществления перехода. По крайней мере, это одно из условий. Его знания гораздо глубже моих, но я полагаю, что таким образом можно обеспечить приток протонов, которые…
— Доктор Амброуз! — прогремел усиленный мегафоном голос из окружающей их темноты. — С вами говорит полковник Фриборн, глава Управления внутренней безопасности Баранди. Вы меня слышите?
Снук двинулся к лестнице, но Амброуз с неожиданной силой схватил его за руку.
— Я слышу вас, полковник.
— Сегодня днем президент Огилви распорядился о прекращении ваших работ. Вам передали это распоряжение?
— Да.
— Почему вы не подчинились?
Помедлив, Амброуз ответил:
— Я не собираюсь противиться этому распоряжению, полковник. Но дело в том, что один из наших приборов содержит миниатюрный ядерный реактор, и его пульт управления вышел из строя. Последние шесть часов мы пытались погасить реакцию.
— Довольно удобное объяснение, доктор Амброуз.
— Если вы захотите подняться сюда, я покажу вам, что я имел в виду.
— Пока я верю вам на слово, — продолжал греметь голос Фриборна. — Надо полагать, Снук с вами.
— Да, мистер Снук здесь.
— Я прибыл, чтобы арестовать его за убийство двух военнослужащих вооруженных сил Баранди.
— За что? — От крика голос Амброуза стал хриплым.
— Я думаю, вы прекрасно слышали меня, доктор.
— Да, но это было так неожиданно, что я… Мы действительно слышали какие-то выстрелы, но я понятия не имел, что произошло. Это ужасно… — Амброуз отпустил руку Снука и отошел чуть в сторону.
— Я разговариваю с вам на расстоянии, потому что Снук вооружен. Это, разумеется, не спасет его от ареста, но я бы предпочел обойтись без стрельбы. Мне бы не хотелось случайно задеть кого-нибудь из непричастных к убийству членов вашей группы, и этого легко будет избежать, если Снук сдастся добровольно.
— Благодарю вас, полковник. — Амброуз взглянул на Снука, но тень скрывала выражение его лица. — Вы, конечно, понимаете, что все это несколько неожиданно для меня и моих товарищей по работе, как вы сами сказали, непричастных к убийству. Мы понятия не имели, что произошло. Могу я попросить у вас время на обсуждение?
— Пятнадцать минут. Не больше!
Наступило молчание. Видимо, Фриборн счел разговор оконченным.
— Отличная работа, Бойс, — сказал Снук, понизив голос на тот случай, если на них направлено подслушивающее устройство. Он прекрасно понимал, что Амброуз поступил весьма разумно, отрекшись от него, чтобы обезопасить себя и остальных, но вместе с тем его не покидала мысль, что его предали. Он кивнул Пруденс, троим мужчинам и повернулся к лестнице.
— Гил, — яростно прошептал Амброуз, — куда вас черт понес?
— Куда еще может унести черт? В ад. Теперь уже все равно.
— Стойте здесь. Я намерен вытащить вас из этой заварухи.
Снук грустно усмехнулся.
— Едва ли это возможно. И потом этот маленький маневр даст вам как раз достаточно времени для завершения эксперимента. Сейчас на повестке дня это главный пункт, не так ли?
Амброуз покачал головой.
— Гил, мы ведь договорились, что я самовлюбленный сукин сын, однако не настолько же! Признаюсь, я надеялся, что меня оставят в покое хотя бы до окончания запланированного эксперимента, но сейчас ситуация изменилась.
— Послушайте… — Снук ткнул себя в грудь. — Я не хочу показаться героем мелодрамы, но я уже покойник. Вы ничего не сможете сделать.
— Я знаю, что вы уже покойник, — сердито произнес Амброуз. — Иначе я не рискнул бы предложить единственный оставшийся у вас выход.
— Выход? — Снук взглянул на куб генератора и почувствовал уже знакомый ему холодок предвидения. — Какой?
— Вам действительно ничего больше не остается, — ответил Амброуз. — Только Авернус.
Снук невольно отступил назад, затем взглянул на удрученные лица собравшихся вокруг него людей. Все с искренним удивлением смотрели на Амброуза.
— Конечно, риск есть, — сказал Амброуз, — и я могу сделать это только с вашего согласия и с вашей помощью. Я не решился бы на такой вариант, будь у вас хоть какая-то надежда отсюда выбраться.
Снук проглотил болезненный комок в горле.
— Что вы намерены сделать?
— Сейчас нет времени на то, чтобы читать вам курс ядерной физики, Гил. Если в самых общих чертах, то это процесс, обратный тому, что предложил Феллет. Насыщение тела нейтронами… Короче, вам придется поверить мне на слово. Согласны?
— Согласен, — ответил Снук, и в его воображении всплыли вытянутые граненые формы авернианских островов. — Но ведь вы планировали другое?
— Неважно. В такой ситуации я не могу пойти на риск материализовать здесь Феллета или любого другого авернианца: кто-нибудь наверняка его пристрелит. — Амброуз умолк и, не сводя взгляда со Снука, закурил сигарету. — Но доказать принципиальную возможность перехода мы все же можем. Феллет останется доволен.
— Ладно. — Снук вдруг понял, что боится предстоящего еще больше, чем боялся смерти. — Что я должен делать?
— Прежде всего вы должны связаться с Феллетом и сообщить ему об изменении плана.
— Бойс, вы… У вас что, есть номер его телефона?
— Ему потребуется время, Гил. У него достаточно опыта, но даже он должен знать заранее, чтобы подготовиться к вашему переходу. — Лицо Амброуза оставалось бесстрастным, но Снук чувствовал, что его мозг работает с невероятной скоростью, словно мозг первоклассного профессионала-картежника.
— Вы полагаете, он успеет? — Снук понимал, что ответ на этот вопрос требовал объема знаний, не существующих на Земле, но все-таки не удержался.
— В этой области Феллет выше нас на голову, кроме того, энергетические соотношения благоприятствуют переходу из нашей Вселенной в его. Я думаю, если он будет сильно тянуть, а мы немного подтолкнем, все получится, как задумано.
Снук внезапно ощутил, что потерял всякий человеческий контакт с Амброузом. Он даже не мог сказать с уверенностью, просто ли тот по-дружески успокаивает его или печется о собственном эксперименте. Впрочем, для Снука это уже не имело значения: его выбор лежал между предопределенностью смерти на Земле и возможностью жизни на Авернусе. Он обернулся к Пруденс, но она сразу отвела взгляд в сторону, и Снук понял, что она боится. У него тут же возникла новая беспокойная мысль.
— Бойс, допустим, все получится, и я вроде как исчезну… — сказал он. — Что случится здесь потом? Вряд ли Фриборну это понравится.
Амброуз невозмутимо ответил:
— Проблема решится своим ходом. Но вы потеряете свой шанс на переход, если не побеспокоитесь о контакте с Феллетом прямо сейчас. — Он взглянул на часы, пощелкав кнопками на корпусе. — Через четыре с небольшим минуты он будет проходить пункт, отмеченный нами на втором уровне.
— Я иду, — спокойно сказал Снук, поняв, что время для обсуждения кончилось.
Все спустились по лестнице и собрались плотной группой под платформой, чтобы заслонить Снука, когда он выскочил и побежал по направлению к спуску в шахту. Он бежал изо всех сил, надеясь, что «амплиты» помогут ему вовремя разглядеть преграды, и молясь, чтобы Фриборн не окружил свалку своими людьми. Ему вдруг пришло в голову, что Фриборн почему-то действует неожиданно мягко, но размышлять о причинах такого его поведения было некогда.
Приближаясь к спуску в шахту он старался как можно дольше оставаться под прикрытием вакуумных труб, тянущихся от входа, словно щупальца огромного осьминога. Повторив все действия, которые обычно производил Мерфи, он включил подъемник. Благодаря судьбу за то, что он работает бесшумно, Снук прыгнул в опускающуюся клеть и доехал до второго уровня. Когда он выскочил в кольцевой галерее, его на мгновение охватила паника, оттого что он не может найти вход в южный туннель. Затем он справился с собой и бросился в нужном направлении, рассекая холодный, свистящий в ушах воздух.
Добежав до отмеченного Амброузом места, Снук обнаружил, что Феллет и еще несколько авернианцев уже на месте и поднялись из пола туннеля до пояса. С каждой секундой они поднимались все выше и выше, непрерывно двигая губами неестественно широких ртов. Их полупрозрачные фигуры накладывались на очертания предметов, напоминающих блоки приборов и высокие прямоугольные шкафы.
Авернианцы никак не отреагировали на его появление, и Снук догадался, что без специальной подсветки с помощью аппаратуры Амброуза они его не видят. Он остановил взгляд на Феллете, успев удивиться, что узнал его, и двинулся вперед. Феллет резко поднял перепончатые руки к голове, и Снуку почудилось изображение живой зеленой стены на фоне знакомых контуров туннеля. Он наклонил голову к Феллету, снова увидев перед собой его туманные глаза. Глаза становились все больше и больше, пока наконец не поглотили его целиком.
Покоя глубины тебе волны бегущей.
Я понял тебя, Равный Гил. Можешь приходить.
Покоя глубины тебе волны бегущей.
Снук обнаружил, что стоит на коленях на сыром неровном каменному полу туннеля и видит сквозь «амплиты» — помимо нормального окружения — лишь слабое размытое сияние. Это означало, вспомнил он, что уровень поверхности Авернуса уже поднялся выше его головы. Взглянув на обтесанный по дуге потолок, Снук попытался определить, сколько времени он потерял. Чтобы спасти свою жизнь, ему нужно будет встретиться с Феллетом и Амброузом в точке непосредственно над его теперешней позицией. Феллет уже движется, прямо через несуществующие для него геологические пласты, а Снуку ничего не оставалось, кроме как вернуться тем же путем, что привел его сюда.
Он встал, стряхивая с себя ощущение уже знакомой ему слабости, наступающее после телепатического контакта, и побежал к стволу шахты. Оказавшись в галерее, он вскочил в клеть подъемника и, вцепившись в сетчатую стенку, добрался до поверхности. Пригнув голову, побежал к платформе, уже не беспокоясь, что его кто-нибудь остановит. Вскоре в лишенной звезд темноте впереди показались огни, окружающие платформу. И одновременно к Снуку пришло понимание, что где-то здесь могут прятаться враги. Он сбавил шаг, пригнулся и бесшумно добрался до платформы, где у основания лестницы его ждали Амброуз и Хелиг.
— Феллету сообщил… — проговорил он, тяжело дыша. — Все в порядке.
— Отлично, — сказал Амброуз. — Пора подниматься и начинать. Времени осталось мало.
Они поднялись на платформу, где их ждали остальные. У Снука создалось впечатление, что они совещались о чем-то шепотом и прервали разговор при его появлении. Все чувствовали себя неловко, отводили взгляд, и Снук понял, что между ними возник барьер, как бывает, когда становится известно, что один из членов семьи или кто-то из близкого круга друзей должен скоро умереть. Как бы они ни старались, люди, знающие, что у них есть будущее, не могут не чувствовать отчуждения, вызываемого аурой, которая окружает стоящего на пороге смерти человека. Теоретически колдовство с элементарными частицами спасало Снуку жизнь, но практически переход на Авернус обрывал его существование на Земле столь же окончательно, как могила, и подсознательно все это чувствовали.
— Это нам не понадобится, — сказал Амброуз, спихивая пластиковую водородную палатку с платформы и устанавливая на ее место небольшой деревянный ящик. — Вам лучше сесть сюда, Гил.
— Хорошо.
Снук изо всех сил старался выглядеть уверенно и непринужденно, но внутри у него собирался смертельный холод. Чувствуя, как дрожат колени, он пересек платформу и пожал руку Хелигу, Калверу и Квигу, не совсем понимая, почему эта формальность вдруг показалась ему необходимой. Пруденс сжала его руку в своих, но лицо ее, когда Снук на миг коснулся губами ее щеки, осталось неподвижным, словно маска жрицы. И только когда он уже отворачивался, она произнесла его имя.
— Что, Пруденс? — спросил он, и у него вдруг мелькнула надежда, что она скажет ему сейчас что-то важное, подарит какие-то слова, которые он возьмет с собой в другой мир.
— Я… — Голос ее был едва слышен. — Извините, что я смеялась над вашей фамилией.
Снук кивнул, неожиданно умиротворенный и от волнения не способный сказать ничего в ответ, потом перешел на край платформы и сел на ящик. Единственный случай, когда Пруденс позволила себе посмеяться над его фамилией, произошел при их первой встрече, и в его состоянии острой тяги к простому человеческому теплу Снук решил для себя, что этим странным извинением она хочет очистить всю цепь последовавших событий. «Ничего другого ты и не получишь, — подумал он. — Наверное, при данных обстоятельствах даже это больше, чем ты мог бы ожидать». И он оглянулся вокруг, стремясь вобрать в себя то, что — если не принимать в расчет какого-нибудь гротескного поворота событий с нежелательной развязкой — должно было стать его последним впечатлением о Земле.
Пятеро его товарищей неотрывно смотрели на него, но голубые стекла «амплитов», помогающие видеть в темноте, делали их похожими на слепых. Окружающая деревянный помост завеса ночи начинала понемногу растворяться, и Снук понял, что близится рассвет. Только плотный покров низких облаков, так напоминающих облака Авернуса, помогал сохранять мрак. Амброуз подошел к генератору Монкастера и занялся пультом управления, но в этот момент из темноты прогремел голос Фриборна.
— Пятнадцать минут истекли, доктор. Мне надоело ждать.
— Мы не закончили обсуждение, — прокричал Амброуз в ответ, не прерывая работу.
— Что тут еще обсуждать?
— Вы должны понять, что требуете от нас слишком многого, когда настаиваете на выдаче человека, доказательств вины которого мы не имеем.
— Не советую вам играть со мной, доктор. — Усиление и отражающееся отовсюду эхо создавали впечатление, что голос Фриборна гремит одновременно со всех сторон. — Вы пожалеете об этом. Если Снук не сдастся немедленно, я сам приду за ним.
Эти слова вернули Снука к действительности: несмотря на возможный поворот судьбы, он пока еще оставался обитателем Земли со всеми вытекающими отсюда моральными обязанностями.
— Мне надо идти, Бойс, — сказал он. — Нам не хватит времени.
— Сидите на месте! — приказал Амброуз. — Дес, вырубите свет!
Квиг наклонился, выдернул соединительный кабель, и слабый свет расположенных по кругу ламп внезапно погас.
— Какой в этом смысл?
Снук привстал, но тут же опустился обратно. С наступлением темноты у края платформы вдруг стали видны призрачные голубые пальцы. Обитатели Авернуса, полупрозрачные, молчаливые и ужасные на вид, двигались сквозь кучи мокрых досок, вращая невидящими глазами и беззвучно шевеля широкими ртами. Через несколько секунд послышались испуганные крики, потом выстрелы, но стреляли не в людей, и в конце концов снова вернулась тишина. Авернианцы продолжали бродить по свалке, не замечая того, чего не было в их вселенной.
— Я был уверен, что таким образом мы выиграем немного времени, — сказал Амброуз, судя по всему довольный ролью главного волшебника, когда над ними показались неясные очертания здания. — Начинаем, Гил. Феллет достигнет этого уровня через несколько минут, и я должен вас подготовить.
Теперь, когда одна опасность миновала, Снуком овладели прежние страхи, и он снова попытался найти утешение в разговоре.
— Что вы собираетесь со мной делать? — Какой-то инстинкт заставил его вынуть пистолет из кармана и оттолкнуть ногой в сторону по неровным доскам.
— Я окружаю вас нейтронным потоком, и пока все, — невозмутимо ответил Амброуз. — Мне нужно провести насыщение тела нейтронами.
Снук с удивлением обнаружил, что еще способен думать.
— Но различные детали ядерных реакторов годами подвергаются бомбардировке нейтронами и остаются на месте. Разве не так?
— Это не одно и то же, Гил. В реакторах нейтроны живут недолго, а кроме того, они участвуют в других реакциях. — Амброуз продолжал говорить в той же успокаивающе-монотонной манере, когда фигура Феллета, других авернианцев и очертания оборудования поднялись до их уровня. — Большую часть работы делает, разумеется, Феллет: ему предстоит синтезировать ваше тело из существующих в их вселенной элементов. Я знаю только, что свободные нейтроны, из которых вы будете состоять, должны разложиться на протоны, электроны и антинейтрино. Задача Феллета заключается в том, чтобы сохранить антинейтрино…
Снук перестал прислушиваться, когда авернианцы со светящимися туманными кругами на месте глаз установили вокруг него призрачные контуры какого-то шкафа. Он взглянул на Пруденс, но она закрыла лицо руками, и Снук едва успел подумать, что, быть может, она плачет из-за него…
Путешествие в запредельный мир началось.
