19
Радостно пускаемся мы по морям, не хранящим следа,
Без страха стремимся к неведомым берегам.
Уолт Уитмен, «Поездка в Индию»
Неутихающие степные ветры мчали над прерией, напирали на стены, сотрясали оконные стекла. Эйприл изо всех сил зажмурилась. Ей было явно не по себе, но уверенность в собственной правоте придавала ей сил.
У мотеля остановилась машина, хлопнула дверь, и оживленный гомон переместился с улицы в коридор.
Будь в запасе немного времени, можно было бы измыслить какой-нибудь эксперимент, способный устранить риск хоть отчасти. Но времени не было. Эйприл вздохнула.
Сквозь тонкую стенку доносилось невнятное бормотание телевизора Макса.
Итак, что ей может грозить?
Есть опасность аннигилировать. Но от стула не осталось ни щепочки, не было и никаких признаков его истребления. Стул просто утратил свою материальность. Он куда-то отправился.
Есть опасность оказаться во враждебной среде – к примеру, в метановой атмосфере. Но, судя по всему, пришельцам Северная Дакота пришлась весьма по душе – значит, в том месте, куда отправит ее Портал, царят практически земные условия.
Есть опасность застрять. Но где это слыхано, чтобы Портал пропускал только в одну сторону?
В полночь она наполнила термос, сунула в полиэтиленовый пакет пару сандвичей и немного фруктов, зарядила фотоаппарат, натянула куртку «Миннесотские Близнецы» и осталась вполне довольна собой. Сорок минут спустя она уже миновала полицейский пост у въезда на извилистую дорогу, ведущую к гребню. Купол, углубленный в скалу, отсюда был не виден, но сегодня его сияние казалось более ярким, чем прежде. Эйприл пришло в голову, что, возможно, он все еще заряжает свои батареи, и мысленно отметила необходимость начать регулярные замеры интенсивности его свечения.
Было холодно, температура упала ниже минус десяти. Остановив машину у самых ворот, Эйприл открыла бардачок и вытащила оттуда блокнот. Потратив на раздумья минут пять, она наконец сформулировала послание, записала его и оставила открытый блокнот на переднем сиденье. Потом взяла фонарик и вышла из машины.
В дверях сторожки показался охранник Генри – мужчина среднего возраста, которого Эйприл знала лишь по имени.
– Добрый вечер, доктор Кэннон. Что-нибудь забыли?
– Нет, Генри. – Вырывающиеся из ее рта облачка пара казались желтыми от света недавно установленных натриевых газонаполненных ламп. – Просто не спится. Вот и решила заехать – может, смогу поработать.
Он с нескрываемым неодобрением взглянул на часы:
– Ладно уж. Тут больше никого нет. Я имею в виду, из персонала.
– Спасибо, – кивнула Эйприл.
Генри удалился в сторожку, а Эйприл прошла сквозь ворота и направилась прямиком в Купол, закрыв дверь, чтобы не впускать холод.
По ночам в Куполе воцарялась таинственная атмосфера, порожденная сплетением света и тьмы, загадочным свечением ниш. Свет двигался вместе с Эйприл, освещая ей дорогу и угасая у нее за спиной. Когда она приблизилась к решетке, та тоже озарилась лучом света, будто Купол знал, что вознамерилась предпринять Эйприл.
Она вдруг замялась. Хорошо, что здесь нет Макса, иначе пойти на попятную было бы просто невозможно. До этой самой секунды Эйприл пребывала в уверенности, что непременно пойдет на попятную. Но страх вдруг бесследно испарился. Неведомое ждало ее за этим порогом, освещенная решетка выглядела не только безопасной, но даже какой-то призывно манящей. Пора трогаться в путь.
Включив фонарик, Эйприл подошла к пиктограммам. Точнее, к выключателям.
Стоит коснуться одного из них, и у тебя будет двадцать три секунды, чтобы подойти к решетке и встать на нее.
Она переводила взгляд со стрелки на кольца и скрипичный ключ.
Итак, стрелка.
Символы призрачно мерцали в полумраке. Эйприл прикоснулась к стене самыми кончиками пальцев. Затем надавила.
Стрелка осветилась.
Набрав полную грудь воздуха, Эйприл решительно приблизилась к решетке и ступила на нее. Канава, некогда служившая каналом, уходила во тьму. Противоположная стена Купола терялась во мраке, словно свет уступал дорогу раскинувшейся над землей бескрайней ночи. Эйприл поправила ремешок фотоаппарата на плече – это обыденное движение подействовало на нее успокоительно – и застегнула «молнию» куртки под самое горло, борясь с внезапно нахлынувшим желанием соскочить с решетки.
* * *
За окнами еще царила непроглядная темень, когда резкая телефонная трель вырвала Макса из глубин сна. Перевернувшись с боку на бок, он на ощупь отыскал трубку и поднял ее.
– Алло.
– Мистер Коллингвуд? Это Генри Коротыш. Из охраны ворот.
Макса охватили недобрые предчувствия. Сон с него как рукой сняло.
– Слушаю, Генри. Что стряслось?
– Мы не можем найти докторшу Кэннон.
У Макса будто камень с души свалился.
– Она спит в соседнем номере.
– Нет, сэр. Она приехала сюда около половины первого и пошла в Купол. Но сейчас ее там нету.
Макс бросил взгляд на часы. Четверть четвертого.
– Мы посмотрели во всех зданиях. Ее нигде нет. Мы ничего не можем понять.
– А ее машина на месте?
– Да, сэр. Через ворота она не выходила.
Макс пребывал в полнейшем недоумении. Он-то думал, что разговор, состоявшийся вечером, носил чисто гипотетический характер.
– Генри, а вы посмотрели в дальних комнатах Купола?
– Мы во все углы заглянули.
– Ладно. Звоните в полицию. Я выезжаю.
Макс дал отбой и набрал номер Эйприл. На звонок никто не ответил. Воззрившись на телефон, Макс вынужден был в конце концов признать, что она вполне могла воспользоваться решеткой. Охваченный сильнейшим беспокойством, Макс торопливо оделся, сел в машину и погнал к гребню Джонсона. Следовало сказать Генри, чтобы заглянул в канал. Может, она упала и лежит там без чувств, а охрана просто-напросто проглядела ее.
Взяв сотовый телефон, он набрал номер ворот. Ответил другой голос – Джордж Чистый Родник.
– Как дела? – осведомился Макс.
– Пока ничего нового. Полицейские выехали. – Последовала долгая пауза. – Макс, если она под открытым небом, долго ей не выдержать. Очень холодно.
– Знаю. Вы смотрели в канале?
Джордж обменялся с кем-то парой фраз и снова взял трубку.
– Да, в канале смотрели. Послушайте, мистер Коллингвуд, мы тут еще кое-что нашли. Записку, адресованную вам. Лежала на переднем сиденье ее автомобиля.
– Мне? – У Макса в груди похолодело. – И что там?
– Вы хотите, чтобы я ее прочел?
– Да, Джордж, будь так добр.
– Ладно. В ней написано... Секундочку, тут темновато. В ней написано: «Дорогой Макс, я иду по стрелке. Раз ты это читаешь, значит, возникли непредвиденные осложнения. Очень жаль. Мне нравилось работать с тобой вместе». – Джордж хмыкнул. – О чем это она пишет?
Свет фар упирался во тьму над дорогой, будто тщетно тужился ее разогнать.
– Толком не знаю, – отозвался Макс, покривив душой. На самом деле он уже понял, в чем дело.
* * *
«Мужчина в белом» жив и здоров. Те, кто помнит классический английский фильм с Алеком Гиннессом в главной роли, играющим изобретателя немнущейся и непачкающейся ткани, сумеют понять, что сегодня творится в легкой промышленности. Капиталовложения в нее катастрофически снижаются с того самого момента, когда возникли первые слухи о возможности создания ткани, по своим свойствам весьма схожей с показанной в фильме. Многочисленные специалисты в один голос утверждают, что это лишь вопрос времени. Рано или поздно технология Купола с гребня Джонсона, создавшая сверхустойчивые материалы, станет доступной повсеместно. К чему это приведет, предсказать невозможно. Но сейчас десятки тысяч человек внезапно лишились работы, в промышленности царит полнейший хаос. Наша газета никогда не одобряла вмешательства правительства. Но в данном случае момент для такого вмешательства настал.
(Передовица «Уолл-стрит джорнэл»)
* * *
Входя в Купол, Макс кипел от негодования. Он сердился на Эйприл Кэннон, поставившую его в дурацкое положение, и осыпал ругательствами себя, не сумевшего догадаться, куда она клонит, и отвести беду.
Что же теперь делать?
На сей раз Купол произвел на Макса весьма гнетущее впечатление.
Генри Коротыш был внутри с двумя полицейскими.
Один из них – молодой, едва достигший совершеннолетия, светловолосый, рослый, с острым подбородком и крупным носом – заглядывал в канал. Его партнер, лысый и раздражительный, при появлении Макса прервал разговор с Джорджем Чистым Ручьем.
– Вы мистер Коллингвуд, сэр?
– Да.
– Я помощник шерифа Ремиров, – сообщил тот, извлекая блокнот. Макс с первого взгляда опознал в нем блокнот Эйприл. – Что это означает?
«Я иду по стрелке».
– Что это за стрелка? – поинтересовался младший полицейский.
– Не знаю, – помявшись, ответил Макс.
– Вы даже не имеете представления, что она пытается вам сказать? – с неудовольствием осведомился Ремиров.
– Ни малейшего.
– С какой же стати она написала вам послание, которого вы не поймете? – сердито спросил полицейский, не поверивший ни единому слову Макса.
Макс поморщился. За всю свою жизнь он так и не научился непринужденно лгать. Да и водить полицейских за нос было ему не по вкусу. Он редко сталкивался с ними и потому всякий раз нервничал, когда ему приходилось общаться с блюстителями порядка.
– Просто не представляю, – вымолвил он.
Ремиров раздраженно повернулся обратно к Джорджу:
– А вы уверены, что она не могла незаметно выйти через ворота?
– У нас над воротами установлена телекамера, – возразил тот.
– Это не ответ на мой вопрос.
– Полагаю, такое не исключено. Но у нас всегда кто-нибудь следит за мониторами.
– Значит, полной уверенности у вас нет, – резюмировал Ремиров.
– Нет, пока не просмотрим записи.
– Так почему бы нам не просмотреть записи? – с преувеличенной вежливостью осведомился помощник шерифа.
Макс отошел в сторону, чтобы взглянуть на решетку. По ее виду не угадаешь, воспользовалась ли ею Эйприл на самом деле или нет. На решетке не осталось ни отпечатков подошв, ни каких-либо других следов.
Тут в Купол вошел Рыжий Папоротник в куртке из буйволовой кожи и ботинках на толстой подошве. Перебросившись парой слов с Джорджем и полицейскими, он наконец заметил Макса и сообщил:
– Они собираются организовать поисковую партию.
– Хорошо, – согласился Макс.
Последовала долгая неловкая пауза.
– Джордж сказал мне, что она оставила тебе записку. Макс, где она?
– Полагаю, она погибла, – отозвался Макс. Теперь, когда он произнес вслух то, о чем подумал, как только услышал о записке, это предположение показалось ему менее реальным.
У Рыжего Папоротника на скулах заиграли желваки.
– Каким образом?
Макс с удовольствием провел бы демонстрацию, но его останавливало то, что каждая пиктограмма срабатывает лишь один раз. Поэтому он просто указал на решетку и набор выключателей и объяснил, что произошло.
– А это, – он начертил пальцем в воздухе круг перед верхним символом во второй колонке, – и есть та самая стрелка.
– То есть ты хочешь сказать, что это прибор для исчезновения предметов, и она испробовала его действие на себе?! – поразился Рыжий Папоротник.
– Именно этого я и боюсь.
– Сукин ты сын! У вас что, вообще никакого здравого смысла нет, что ли?!
– Слушай, – примирительно отозвался Макс, – у меня даже в мыслях не было, что она на это пойдет.
– Ага. А может, следовало получше за ней приглядывать?
Макс было запротестовал, но Арки лишь отмахнулся:
– Ладно, виноватых мы можем найти и после. Она считала, что отправляется куда-то в другое место. Как же она собиралась вернуться?
– Не знаю. На эту тему она со мной не распространялась. Насколько я понимаю, она надеялась, что с той стороны найдется аналогичное устройство. Если только другая сторона существует.
Арки повернулся к подошедшему к ним Джорджу:
– Когда, ты говоришь, это было?
– Она вошла в ворота в половине первого.
Арки посмотрел на часы. Десять минут пятого.
– Пожалуй, можно считать, что своим ходом она уже не вернется. – Скрестив руки на груди, он укоризненным тоном поинтересовался: – Итак, куда мы направим стопы?
Макс чувствовал себя круглым идиотом. «Ну тебя к черту, Кэннон!»
Арки мрачно взирал в пространство. В уголках его глаз и рта играли тени, выдавая душевную борьбу.
– Может, оно будет и к лучшему, если племя продаст землю. Что-то люди здесь погибают уж чересчур легко. – Выпрямившись, он направился к двери. – Пускай полиция начинает свои поиски. Все-таки есть шанс, что она ушла и заблудилась в горах. – Он замешкался. – Да, Макс...
– Слушаю.
– Дай мне слово, что не последуешь за ней.
Это требование смутило Макса. Уж кто-кто, а он ни за что на свете не выкинул бы подобного фортеля! Это же глупость несусветная! Но в каком-то потаенном уголке души его вспыхнула радость, что Арки заподозрил, будто он на такое способен.
– Не последую, – искренне пообещал Макс. – Ни в коем случае.
По лицу адвоката пробежала тень каких-то неясных чувств.
– Хорошо. Ладно, пусть поиски идут своим чередом. А ты тем временем постарайся все разузнать о ее ближайших родственниках.
О ближайших родственниках? Только сейчас Макс осознал, что не знает об Эйприл Кэннон практически ничего. Надо будет справиться в Институте Колсона.
Арки помедлил в дверях:
– Макс, ты больше ничего не хочешь поведать мне об этой штуковине?
– Нет. Откровенно говоря, я и сам больше ничего не знаю.
* * *
Макс устало выслушивал рапорты поисковых партий о безрезультатных розысках, а за окном уже занимался рассвет, заливший горизонт призрачной бледностью. В окне вагончика Максу снова мерещилась девчушка с каштановыми кудряшками. А он-то думал, что избавился от этого воспоминания, похоронил его на дне памяти.
Эйприл Кэннон нравилась ему, и Маке не мог заставить себя поверить, что ее уже нет, что она исчезла во мраке страны воспоминаний. На всех четырех мониторах пульта застыл стоп-кадр: угасающее изображение стула с вертикальными линиями, просвечивающими сквозь ножки и спинку.
Линии могут оказаться чем угодно – к примеру, дефектом пленки или объектива. Но не исключено, что это кусочек интерьера какого-то другого места – видом они смутно напоминают колонну. Перед мысленным взором Макса рисовался деревянный стул в галерее древнегреческого храма.
Если это действительно средство транспортировки, оно просто обязано работать в обоих направлениях. Тогда почему же Эйприл не вернулась?
Потому что система уже не нова. В конце концов, дым-то не действует! Может, Эйприл просто застряла.
И это можно проверить.
Макс закрыл объектив видеокамеры светофильтром, набрал полную лопату снега и направился в Купол. Там не было ни души – поиски сосредоточились на окрестных холмах. Когда под ногами захрустел земляной пол, Макс вдруг осознал, что впервые оказался здесь в полнейшем одиночестве.
Соорудив из снега посреди решетки небольшую горку, Макс поставил камеру на стул, направил ее на решетку и включил запись.
Затем нажал на стену у стрелки.
Та засветилась.
Макс попятился, пристально уставившись на снежную горку и машинально считая секунды.
Воздух над решеткой будто воспламенился. Полыхание разрасталось, превратившись в золотое облако, замерцавшее искрами и вспыхнувшее ослепительным блеском, так что Макс вынужден был отвернуться. И вдруг все угасло.
Снег бесследно исчез. Не осталось даже лужицы.
Ладно. Подхватив камеру, Макс рысцой припустил к вагончику и сунул кассету в видеомагнитофон.
Для начала он прокрутил запись с нормальной скоростью, просто чтобы проверить, все ли отснято. Но даже при этом было заметно, как снег перед окончательным исчезновением стал прозрачным.
Перемотав пленку к началу, Макс снова включил воспроизведение. Как только началась иллюминация, он остановил кадр и начал прокручивать запись в покадровом режиме. Свет стал ярче, затуманился и разросся. В тумане вспыхнули звездочки. Казалось, будто свечение активно отыскивает снежную горку. Сияющие щупальца охватили снег, и он начал просвечивать. Кадр за кадром он становился все прозрачнее, ничуть не утрачивая при этом четкости. И когда от него остался только намек, в кадре обозначился другой образ.
Макс оцепенел.
Перед ним появился обезглавленный торс Эйприл с безвольно обвисшими руками. В душе Макса плеснулось безмерное чувство утраты, слезы ярости ослепили его и уже хлынули из глаз, когда он внезапно осознал, что, может быть, это ее куртка.
Что это всего-навсего ее куртка.
«Миннесотские Близнецы». На экране видна даже эмблема. Ни малейших сомнений. Вот только спереди что-то не так. Висит какой-то цилиндрический предмет. Кусок трубы, что ли?
Нет, фонарик. Корпус фонарика, но без рефлектора.
И корпус вроде бы разбит.
Стандартный, недорогой фонарик, сделанный из пластика, один из тех, что с самого начала использовались здесь на раскопках. Но что с ним случилось?
Макс ломал над этим голову минут пять. Что бы он сам сделал, если бы застрял там, в этом невесть где? Он попытался бы передать сообщение.
Я здесь.
И... что еще?
Фонарик сломался?
Он перевел дыхание.
Что-то сломалось.
Транспортная система сломалась.
Он позвонил Арки.
– Она своего добилась. Это Портал. Переход.
– Откуда ты знаешь?
– Ее куртка на той стороне. У меня есть кадры.
У адвоката вдруг пропал голос. Макс буквально въяве увидел, как тот трясет головой, пытаясь уяснить, что к чему.
– Ты уверен?
– Да. Уверен.
– И что нам делать дальше?
Ответ был кристально ясен.
– Нужно ехать в магазин электротоваров.
* * *
Они вытащили владельца магазина прямо из постели и с ходу купили мотор-генератор, два галлона бензина, вольтметр, строительную электродрель мощностью в полторы лошадиные силы и еще ряд мелочей, а потом отвезли все это в Купол. При помощи дрели Макс внедрился в заднюю стену строения.
Внутри стены обнаружилась полость, занятая плоским прямоугольным кристаллом, смонтированным в рамке, размером приблизительно со стандартную монтажную плату и толщиной в четверть дюйма. В прозрачном веществе кристалла виднелось несколько крохотных выжженных точек. От кристалла к пиктограммам шли провода с цветовой разметкой.
– Наверное, это распределительный щит, – предположил Макс.
– Нам эту штуку ни за что не починить, – с ужасом посмотрел на него Арки.
– Это зависит от того, в чем проблема. Если что-то случилось с интегральной схемой, прошитой в кристалле, то мы, пожалуй, бессильны. Но может статься, там просто отошел какой-нибудь контакт. Или питание накрылось. – Макс пожал плечами. – Я бы не взялся сооружать нечто подобное, но с виду эта схема не так уж сложна.
– Вряд ли причина в питании. Если там нет источника энергии, то Эйприл ни за что не попала бы в место назначения.
– Пожалуй, что так, Арки. Но кто его знает? Давай посмотрим, что еще у нас тут имеется. – И Макс принялся копаться позади кристалла.
Там обнаружилась еще связка кабелей – один уходил в пол, другие загибались вверх. Несколько кабелей были связаны в пучок.
– Один из них наверняка идет к источнику питания, – сказал Макс. – А этот пучок, готов побиться об заклад, приводит в действие сам транспортный механизм – уж и не знаю, где он и как устроен.
– Тут с ходу не разберешься, куда они все идут, – заметил Арки.
– Ничего, мы попробуем срезать на поворотах. – Макс встал коленями на резиновый коврик, взялся за кабель, предположительно идущий от источника тока, и осторожно потянул. К его великой радости, кабель отсоединился очень легко, открыв электрический разъем, словно контакты только вчера почистили и смазали. – Порядок. Дай-ка мне вольтметр!
Но добраться до кабеля оказалось не так-то просто, и в конце концов Максу пришлось расширить отверстие. Но зато результат оказался обнадеживающим.
– Постоянный ток, – сообщил Макс. – Восемьдесят два вольта.
– Странное число, – проронил Арки.
– Сомневаюсь, что они играют в эти игры по нашим правилам.
Арки залил бензин в бак генератора. Потом при помощи регулятора выставил напряжение, разделал покупной кабель и скрутил концы проводов так, чтобы они подходили к разъему, находящемуся с задней стороны кристалла. Макс нажал на стрелку, и та засветилась.
– Порядок, – подытожил он. – Пожалуй, пора попытаться поймать пулю зубами.
В глубине души он отчасти надеялся, что ничего не получится, и тогда можно будет со спокойной совестью отказаться от попытки последовать за Эйприл. Но теперь его приперли к стенке, и настало время Максу задуматься, хватит ли у него духу встать на решетку.
Отключив генератор, он подстыковал к разъему родной кабель, затем поставил генератор на решетку, пристроил рядом инструментальный ящик и взял большой адвокатский блокнот.
– Ох, не нравится мне все это, – вздохнул Арки. – Если что-нибудь пойдет не так, я рискую лишиться лицензии. – Он открыто улыбнулся Максу, и тут Макс внезапно понял, что заслужил уважение адвоката, и на душе у него сразу как-то полегчало. – А зачем бумага-то?
– Для связи. – Макс продемонстрировал толстый черный фломастер. – Если мы там застрянем, а эта штука не сработает, я вывешу записку.
Неуклюже вскарабкавшись на решетку, он зажмурился. Потом медленно открыл глаза.
– Ладно, Арки. Жми на кнопку.
