Глава VI
Сила против насилия
Двенадцать добровольцев ходили на разведку к замку и были встречены очередью двадцатимиллиметрового пулемета. В доказательство они принесли неразорвавшуюся пулю.
– Теперь вам ясно? – спросил Луи Морьер, подбрасывая ее на ладони. – Оружие у этих каналий гораздо лучше нашего. Против таких штучек у нас только ружья для охоты на кроликов да еще мегафон для убеждения... Единственное серьезное оружие – это винчестер папаши Борю.
– И два автомата, – добавил я.
– Для ближнего боя. А драка предстоит серьезная.
– Мерзавцы! Неужели они посмеют?..
– Посмеют, старина, посмеют! Нас около пятидесяти, и вооружены мы чем попало, а у них человек шестьдесят. Вот если бы Констан был здесь!..
– Кто это?
– Инженер Констан, специалист по ракетам. Наш завод производил их. Мы наштамповали целый склад корпусов, но ведь это просто металлические трубы, без Зарядов. В лаборатории есть все, что нужно для начинки, но химиков-то нет!
Я схватил Луи за плечи и завертел вокруг себя, приплясывая от восторга.
– Луи, старина, мы спасены! Ведь мой дядя – майор артиллерии запаса!
– Ну и что? Пушек-то не найдешь.
– И не надо! Последние годы он служил в ракетных частях и хорошо разбирается в таких вещах. Если химические вещества действительно сохранились, дядя с Бевэном справятся.
– Пожалуй. Но на это уйдет дней десять-пятнадцать. А тем временем...
– А тем временем надо чем-нибудь развлечь этих сеньоров из замка. Погоди-ка!
Я помчался в госпиталь, где еще отлеживались Бреффор и мой брат.
– Послушай, Поль, ты сможешь построить римскую катапульту?
– Конечно. Но для чего?
– Чтобы обстреливать замок. На сколько она бьет?
– О, все зависит от веса снаряда. В общем от тридцати до ста метров. Хватит?
– Хватит! Делай чертеж.
Вернувшись к Луи и Мишелю, я изложил свой план.
– Неплохо, – одобрил Луи. – Но пулемет бьет куда дальше!
– Возле замка есть ложбина, к которой можно подъехать по боковой дороге. Там и надо установить катапульту.
– Если я правильно понял, ты хочешь метать в них самодельные бомбы, начиненные железным ломом, – вмешался Мишель. – Но где ты возьмешь взрывчатку?
– В каменоломне осталось килограммов триста динамита, его завезли перед самой катастрофой, – сказал Луи.
– Ну, с этим замка не захватишь, – покачал головой Мишель.
– А мы и не собираемся. Пусть думают, что мы зря тратим силы и боеприпасы. Главное – выиграть время, чтобы успеть начинить ракеты.
По приказу Совета Бевэн направил патрули прощупать вражескую оборону. После этого приступили к сооружению катапульты: сколотили раму, выточили ложку и попробовали метнуть несколько камней. Дальность боя оказалась удовлетворительной, и мы построили еще два таких же допотопных орудия.
Вскоре наша маленькая армия во главе с Бевэном выступила в поход на замок.
Первая неделя прошла в незначительных стычках. Все это время на заводе лихорадочно кипела работа. На девятый день мы с Мишелем приехали на позиции.
– Ну как, готово? – спросил Бевэн.
– Первые ракеты прибудут завтра, – ответил я.
– Наконец-то! Признаюсь, нам здесь было не очень спокойно. Если бы они вздумали сделать вылазку...
Мы прошли на аванпост.
– Не высовывайтесь, – предупредил нас панаша Борю. – За гребнем все простреливается пулеметами. Если не ошибаюсь, их там штуки четыре.
– А что с другой стороны замка?
– Они укрепили его кругом: там завалы из деревьев.
Ползком мы добрались до гребня; его обстреливал двадцатимиллиметровый пулемет.
– Этот можно, пожалуй, подавить, – заметил Мишель.
– Наверное. Только атаковать не стоит, пока нет ракет.
В назначенный час из деревни прибыли на грузовике мой дядя, Бреффор и Этранж и принялись сгружать многочисленные ящики.
– Гранаты, – коротко пояснил Этранж. Это были обрезки чугунных труб, начиненных взрывчаткой с детонаторами.
– А вот ракеты, – сказал дядя. – Мы их испытали. Дальность – три с половиной километра; точность боя достаточная; в головках – чугунные обломки и заряд взрывчатки. Сейчас подойдет грузовик с направляющими устройствами
– Ха-ха! – потирал руки Бевэн. – Наша артиллерия пополняется!
В этот момент в лощину скатился один из добровольцев.
– Они машут белым флагом!
Со стороны противника, размахивая носовым платком, шел человек. Папаша Борю встретил его на ничейной земле и отконвоировал к командиру. Это оказался Шарль Хоннегер собственной персоной.
– Что вам угодно? – спросил Бевэн.
– Я хочу говорить с вашими главарями.
– Перед вами четыре «главаря».
– Мы против бесполезного кровопролития. Предлагаем следующее: распустите Совет, сложите оружие и передайте власть нам. Тогда вам ничего не будет.
– Ну ясно, вы просто превратите нас в рабов, – ответил я. – Вот наши предложения: возвратите похищенных девушек и сдайтесь. Ваших людей мы возьмем под наблюдение, а зачинщиков посадим до суда в тюрьму.
– Наглости у вас хоть отбавляй! Посмотрим, что вы сделаете с вашими охотничьими хлопушками.
– Предупреждаю, – вмешался Мишель, – если у нас будет убит хоть один человек, мы вас повесим.
– Постараюсь не забыть!
– Раз вы не желаете сдаться, – сказал я, – поместите похищенных девушек, вашу сестру и мадемуазель Дюшер для безопасности вон на ту скалу.
– Ничего не выйдет! Ни Мад, ни сестра ничего не боятся, а на остальных плевать. Если их убьют, после победы найдутся другие. Хотя бы Мартина Соваж.
В ту же секунду негодяй шлепнулся на землю с разбитой физиономией – Мишель оказался быстрее меня.
Шарль Хоннегер поднялся, бледный от ярости.
– Вы ударили парламентера, – прошипел он.
– Сволочь ты, а не парламентер. Убирайся, покуда цел!
Едва Хоннегер скрылся за гребнем, в лощину въехал второй грузовик, и мы быстро установили направляющие для запуска ракет.
– Через десять минут начнем обстрел, – сказал Бевэн. – Жаль только, что у нас нет наблюдательного пункта.
– А вон тот холм? – спросил я, показывая на крутую возвышенность позади наших линий.
– Он простреливается.
– Но зато оттуда будет виден даже замок! Зрение у меня отличное, и я возьму с собой телефон.
– Я с тобой, – сказал Мишель.
Мы полезли вверх, разматывая на ходу телефонный провод, но не успели добраться и до половины подъема, как послышались резкие щелчки и полетели осколки камней: нас заметили. Прижимаясь к скале, мы обогнули вершину и начали пробираться дальше по противоположному склону.
Сверху вражеские линии открылись как на ладони. От выдвинутого вперед небольшого дота с тяжелым пулеметом к тылам шла глубокая траншея. По флангам были разбросаны гнезда автоматчиков и одиночные окопы, в которых шевелились люди.
– Портной говорил, что здесь человек пятьдесят-шестьдесят, но, судя по линиям укреплений, больше, – заметил Мишель.
На расстоянии около километра по прямой на склоне горы была ясно видна поляна с замком посредине.
Запищал телефон.
– Алло! Алло! Через минуту открываем огонь по замку. Наблюдайте! – приказал Бевэн.
Я бросил взгляд на наши позиции: половина добровольцев, развернувшись цепью, залегла под самым гребнем лощины; остальные суетились вокруг катапульт и ракетных установок.
Ровно в 8.30 шесть огненных струй вырвались из лощины и взлетели высоко в небо, оставляя за собой дымные хвосты. Потом след оборвался: ракеты израсходовали горючее. На парковой лужайке перед замком засверкали вспышки. Через несколько секунд до нас донеслись сухие разрывы.
– Недолет тридцать метров, – сообщил я.
На белой террасе замка появились четыре черные фигурки.
Снова взметнулись шесть ракет. На сей раз они упали точно. Одна взорвалась прямо на террасе, и маленькие фигурки попадали; потом три поднялись и потащили четвертую внутрь. Вторая ракета влетела в окно замка. Остальные попали в стены, которые, похоже, не особенно от этого пострадали.
– Цель накрыта! – прокричал я.
Обстрел замка продолжался. Следующим залпом была подожжена автомашина Хоннегера, стоявшая справа от дома.
– Теперь корректируйте огонь катапульт! – послышался в телефоне голос Бевэна.
Три первых снаряда упали за дотом.
– Небольшой перелет, – сообщил Мишель, привставая.
Я дернул его вниз: не в силах поразить наших людей, укрывшихся в лощине, враг начал обстреливать нас из пулемета и автоматов. В течение нескольких минут мы не могли поднять головы, свинцовый рой с жужжанием проносился над нами, заставляя прижиматься к камням.
– Надо будет укрепить наблюдательный пункт. А пока давай спустимся пониже, – предложил я.
Пулемет смолк, автоматы тоже затихли.
– Открываем беглый огонь по вражеским позициям! – сообщил телефон. – Наблюдайте!
Ракеты начали рваться на открытых местах или в чаще ельника, не причиняя заметного ущерба, если не считать загоревшейся копны соломы.
Враг вновь открыл огонь, но теперь по гребню лощины. Один из наших людей, раненый, сполз вниз. Вскоре подъехал грузовик с ракетами более крупного калибра; из кабины выскочил Массакр.
– Катапульты, внимание... залп!
На этот раз все бомбы взорвались на вражеском доте. Оттуда послышались стоны, однако пулемет продолжал стрелять.
– Вот тебе пример явного превосходства навесного огня, – сказал Мишель. – Настильным огнем они ничего не могут нам сделать, а мы рано или поздно разворотим их нору.
– Непонятно, почему они не пытаются захватить Гребень лощины?
– Атаку легко отбить.
– Смотри, смотри!
– Внимание! – крикнул Мишель в телефон. – Шесть человек ползут слева. Видите?
Четверо добровольцев переместились на левый фланг.
Враг поливал из автоматов гребень лощины с такой яростью, что держаться там стало невозможно, и папаша Борю со своими людьми отступил. Из окопов противника выскочили человек тридцать. Они бежали, ложились и снова вскакивали.
– Атака по фронту! – сообщил Мишель.
Слева вспыхнула перестрелка. Бевэн подпустил нападающих на пятнадцать метров к лощине и отдал приказ гранатометчикам. Гранаты сработали великолепно, уложив сразу одиннадцать человек. Прежде чем враг отошел, папаша Борю снял еще двоих из своего винчестера. На левом фланге у нас был один убитый и двое раненых, а противник потерял четверых.
Катапульты метали бомбы без перерыва. Двенадцатый залп оказался особенно удачным: одна бомба попала в дот, и пулемет, наконец, умолк. Три гнезда автоматчиков тоже были подавлены, а четвертый смолк сам, очевидно, заклинило ствол. Тогда добровольцы пошли в атаку. Потеряв еще двоих ранеными, они ворвались во вражеские окопы и захватили трех пленных; остальные успели отступить.
Короткий допрос пленных позволил установить силы противника: они потеряли семнадцать человек убитыми и двадцать ранеными, в живых осталось около пятидесяти. После первой победы мы захватили два автомата, тяжелый пулемет и много боеприпасов. Наша маленькая армия сразу стала неизмеримо сильнее. Мы с Мишелем покинули свой наблюдательный пункт.
Пока наши разведчики продвигались вперед, мы обстреливали замок. С любопытством следил я за полетом первых ракет крупного калибра. На этот раз стены не выдержали, и целое крыло дома обрушилось.
В замке вспыхнул пожар.
Наконец разведчики вернулись. Вторая линия вражеской обороны проходила в двухстах метрах от замка и состояла из окопов с тремя пулеметными гнездами и отдельными ячейками автоматчиков.
Заканчивая донесение, папаша Борю добавил:
– Непонятно, что они собирались делать со всем этим оружием. Не могли же они знать наперед, что с нами случится! Надо будет сообщить в полицию.
– Так ведь мы теперь и есть полиция, старина!
– Правда, я и забыл. Ну, тогда все проще!
Бевэн вместе с нами поднялся на вершину холма, тщательно осмотрел местность и попросил Мишеля наскоро набросать план. Тому это не составило труда: Мишель на досуге рисовал, и рисовал превосходно.
– Вы останьтесь здесь с двумя бойцами и артиллерией, – решил Бевэн. – Я беру с собой только пулемет и катапульту. У меня есть три сигнальные ракеты. Когда увидите их, прекращайте огонь.
– Массакр пойдет с вами?
– Нет, ведь он единственный хирург на этой планете!
– Правильно. Но не забывайте, что инженеров у нас тоже очень мало.
Наши добровольцы двинулись к замку, волоча за собой пулемет и катапульту. Я приказал ракетчикам открыть огонь по вражеским окопам. Обстрел продолжался сорок пять минут.
Без бинокля мы не могли определить нанесенный врагу урон и только старались сосредоточить огонь там, где разведчики засекли пулеметные гнезда. После тридцать пятого залпа заговорил, наконец, и наш пулемет. Сорок пятый залп обрушился прямо на вал. Вслед за этим я увидел дымный след сигнальной ракеты и приказал прекратить огонь.
По ту сторону замка вспыхнула перестрелка: наши атаковали с фронта и с тыла. С облегчением я отметил, что пулеметы врага молчат. Схватка продолжалась минут двадцать. То и дело слышались взрывы гранат, глухо рвались бомбы катапульты. Потом все стихло. Мы переглянулись, не в силах скрыть беспокойства. Чем кончилась атака? Много ли жертв? Наконец из лесу показался доброволец, размахивая листком бумаги.
– Все в порядке, – сказал он, задыхаясь, и протянул донесение.
Мишель, поспешно развернув листок, прочел вслух:
«Окопы захвачены. У нас пять убитых и двенадцать раненых. Противник понес большие потери. Человек двадцать забаррикадировались в замке. Возьмите грузовик, подвезите ракетные направляющие и доктора. Остановитесь у домика егерей. Будьте осторожны: в лесу могут скрываться враги».
Мы встретили Бевэна у охотничьей сторожки.
– Дело было горячим, но зато кончилось быстро. Ваши ракеты, – сказал Бевэн дяде, – просто великолепны! Без них... и без ваших катапульт, – добавил он, обращаясь ко мне, – нам бы несдобровать.
– Кто убит?
– Трое рабочих – Салавэн, Фре, Робер – и двое крестьян, как их звали, не знаю. Тут, в сторожке, трое тяжелораненых.
Массакр немедленно прошел к ним.
– А у тех что?
– Много убитых и раненых. Три последних залпа угодили прямо в окопы. Пойдемте посмотрим.
И в самом деле, это была «чистая работа». Забыв об осторожности, мы высунулись из окопа, и тотчас автоматная очередь просвистела над нашими головами.
– Им удалось унести пулемет, – сказал Бевэн, – так что лучше бы вы, мосье Бурна, показали, как устанавливать направляющие
– Зачем? Я это сделаю сам.
– Я не позволю вам рисковать.
– Во-первых, я прошел в сорок третьем всю итальянскую кампанию, а эти бандиты не страшнее фрицев Гитлера. Во-вторых, у меня полнокровие, как у каждого астронома, так что маленькое кровопускание не повредит. А в-третьих, я майор запаса, а вы всего лишь лейтенант, так что я вас не задерживаю. Кру-гом! – добавил мой дядя, смеясь.
– Слушаюсь! Только будьте осторожны!
Мы расположили ракетные установки в окопах в двухстах метрах от замка; гордое здание сильно пострадало.
– Вы не знаете, что с нашими девушками? – спросил Мишель.
– Один пленный уверяет, что еще до начала наступления их заперли в глубоком подвале. Дочка Хоннегера, кажется, не разделяет идей своего папаши и, наверное, тоже там. Надо целиться в окна и двери, – закончил Бевэн, обращаясь к дяде.
Дядя включил электрический контакт. Последовал короткий вой ракет и оглушительный взрыв.
– Поражение!
Второй залп разорвался уже внутри. Пулемет противника замолчал. Мы дали еще три залпа подряд. Из-за наших спин добровольцы поливали пулеметным огнем зияющие окна замка. Но вот в круглом окошке затрепетала белая тряпка.
– Сдаются? Давно пора.
Внутри замка раздалось несколько выстрелов: по-видимому, сторонники сдачи утихомиривали тех, кто хотел драться до конца. Белая тряпка исчезла, потом появилась опять. Перестрелка внутри смолкла. Опасаясь подвоха, мы не вылезали из окопов, но огонь прекратили. Через проем выбитой двери вышел человек с развернутым носовым платком.
– Подойди ближе! – приказал Бевэн.
Человек повиновался. Это был совсем молоденький блондин с приятным, но измученным лицом и запавшими глазами.
– Вы сохраните нам жизнь, если мы сдадимся? – спросил он.
– Вас будут судить. А если вы не сдадитесь, мы сделаем вас покойниками менее чем за час. Выдайте нам Хоннегеров и выходите на поляну с поднятыми руками.
– Шарль Хоннегер убит. Его отца нам пришлось оглушить; когда мы выбросили белый флаг, он стрелял в нас, но он жив.
– Где девушки?
– Они в подвале вместе с Идой, простите, с мадемуазель Хоннегер, и Маделиной Дюшер.
– Они живы, не пострадали?
Блондин пожал плечами.
– Понятно. Выходите, мы ждем.
