Первая империя

На поляне неровным полукругом поднимались смахивающие на бараки строения из синтетических материалов: справа энергогенератор, потом помещение для роботов, склады, жилые модули, лаборатория, ангар для винтолетов. Еще дальше на фоне зарослей темнели развалины безымянного города. Камни громоздились друг на друга, образуя причудливые пирамиды, на вершинах которых росли деревья с узловатыми корнями, вцепившиеся в стены подобно осьминогам. Со времен гибели Города протекло столько веков, столько дождей отбарабанило по камню стен, по провалившимся крышам, зияющим окнам, столько нанесло мертвых листьев, медленно превращавшихся в перегной, что лишь изредка то тут, то там, удивляя правильными геометрическими формами, возникал силуэт еще не обрушившегося здания.

Поляна появилась тут недавно. На дальней от города стороне, вперемешку, разбросанные гигантскими челюстями машин, валялись огромные стволы столетних деревьев. Тихо шелестела на ветру их чуть пожелтелая листва.

В большом котловане, заваленном грудами камней, работали другие машины — куда менее грубые, чем те, что корчевали деревья. Длинные гибкие щупальца проникали под обломки, осторожно приподнимали их и укладывали в небольшие вагонетки. Скоро и эти роботы окажутся недостаточно тонкими, тогда их заменят люди, археологи. Здесь идут раскопки.

В лаборатории, за столом, заваленным бумагами и кусками ржавого железа, сидели трое: Ян Дюпон, археолог и глава экспедиции, лингвист Уилл Льюис и Стан Ковальски, инженер, который, легко касаясь клавиш пульта, управлял механизмами, расчищающими котлован. Не отрывая глаз от экрана, он спросил:

— Ну как?

— В седьмом секторе по-прежнему пусто. Я только что связывался с Астуриасом. Ничего для нас интересного. Как и прежде, лишь хроники жизни отдельных личностей: история какого-то там Доминика на французском языке. Нам это ни к чему. Она явно написана в догалактическую эпоху, там нет даже намека на самые простенькие межпланетные перелеты. Потом отрывки из истории, довольно грязной, об одной женщине по фамилии Бовари, тоже на французском. Ума не приложу, что предки находили в подобных хрониках. Мы-то, разумеется, можем получить из них какое-то представление о тогдашней жизни, но для самих предков это была современность. Я не настолько самонадеян, чтобы думать, будто они писали для будущих археологов. Представьте себе только, хроника жизни женщины по имени Скарлетт с невыносимым характером была обнаружена во фрагментах при раскопках в семидесяти одном месте и не меньше чем на семи языках — это очень помогло для расшифровки некоторых из них — и в результате за вычетом нескольких еще не найденных эпизодов мы сегодня знаем все об этом догалактическом существе. К счастью, хронист временами вводил сведения о тогдашней цивилизации и войне, о которой мы бы ничего иначе не узнали.

Лингвист недоуменно пожал плечами и продолжил:

— Однако ничего из того, что нас действительно интересует. Ничего со времени находки Ориса. Ты ведь помнишь, чуть больше века назад в развалинах Ч'каго были обнаружены первые следы существования галактической империи еще задолго до Адской Войны; тогда был найден фрагмент хроники о колонизации планет Бетельгейзе, всего три странички. Потом мы иногда натыкались и на другую информацию: обнаружили, например, ценнейшие фрагменты из трудов историка Азимова — вероятно, французского происхождения, так как он порой подписывался "Поль француз", — упоминавшие о гибели планеты Флорина в результате космического катаклизма. Описание самой катастрофы, правда, отсутствует. В других фрагментах книги того же историка приводятся сведения о некоей Транторской империи. Еще один, по-видимому, более ранний историк, чье имя до нас не дошло, частично сохранил фольклор первых астронавтов и прежде всего прекрасную поэму о зеленых холмах Земли. Потом, с тех пор прошло уже тридцать лет, Орис при раскопках Фриско отыскал сто двадцать шесть фрагментов — и, к сожалению, ни одного полного текста, — которые неопровержимо доказывали, что человек достиг многих звезд и заселил все пригодные для жизни планеты. Один из этих отрывков рассказывал о начале Адской Войны, именно из него мы знаем, что в нее были вовлечены все миры, покоренные человеком. Если разрушения везде были такими катастрофическими, как здесь, неудивительно, что к нам никто не прилетал. Нам даже неизвестно, сколько веков прошло со времен войны. Веков... или скорее тысячелетий. Изотопный метод дал для разных образцов несовпадающие результаты: от двух до семнадцати тысяч лет. Иногда, глядя вечером на звезды, я думаю о наших утраченных братьях, замкнутых на далеких мирах — ведь должен же был кто-то выжить — думаю о том, почему наши находки не помогли нам выйти в космос: попадаются одни лишь невнятные намеки, которые наши ведущие физики считают сущей нелепицей, — и меня одолевают досада и сожаление, едва только вспомню о нашем потерянном достоянии, промотанном Предками из-за их страсти к убийству. Да, я понимаю, это почти богохульство, но мы, археологи, знакомые с их хрониками, судим более строго. Подумать только! Вся мощь, которая могла послужить добру, дать победу над природой, сведена на нет, растрачена понапрасну. Представь себе, Стан, межзвездный космический корабль! А мы еще не добрались даже до Марса! Восемнадцать веков, с тех пор как возобновился ход времен, мы с трудом взбираемся по ступенькам, уже высеченным нашими предками, и все еще далеки, ох как далеки от вершин, которых они достигли!..

— Твоя правда, — отозвался Уилл, — технически мы пока не слишком сильны, а вот в социальном отношении мы их превзошли: единый мир вместо древних наций, единый язык и ни следа столь труднообъяснимых для нас умственных отклонений, которыми переполнены их хроники. Эй, Стан!

Резким движением инженер ударил по клавише. Роботы замерли. В конце траншеи, под металлической стеной зияла дыра.

— Теперь наша очередь, Уилл. Хорошо бы Ван вернулся. Ты, Стан, останешься здесь и, если что, постарайся нас поскорее вызволить.

В касках, с инструментами в руках они направились к дыре. При свете фонарей дыра оказалась входом в полуразрушенную, перерезанную корнями деревьев галерею.

— Стан, медведку, — сказал в микрофон Ян.

Механизм приблизился. Шесть коротких металлических ножек — передняя пара для рытья почвы — поддерживали выпуклый панцирь. Медведка вползла в галерею, и сзади из множества отверстий ударили струи клейкой жидкости, которая тут же высыхала, образуя на сводах тонкую прочную корку. Следом осторожно двинулись люди. Через сотню метров галерея повернула, и они уперлись в металлическую дверь.

— В древности здесь была поверхность земли, — сказал Уилл.

— Да, но все же как глубоко! А дверь надо открыть.

Работа эта оказалась долгой и нелегкой. Дверь давно, в незапамятные времена, заперли и приварили к металлической раме. Ее удалось вскрыть только с помощью газового резака. Изнутри так пахнуло затхлостью, что археологи чуть не задохнулись. Дальше пришлось идти в респираторах.

Они ступили в прямоугольный зал со стенами из нержавеющего металла, свод которого поддерживали огромные каменные столбы. В центре стоял большой стол, тут же было несколько кресел, шкафы, а в углу на просторном диване покоились два человеческих скелета. Вошедшие инстинктивно поздоровались.

Ян, разбиравшийся в антропологии, осмотрел черепа.

— Раса белая. Молодые, должно быть, им не было и двадцати. Вероятно, в начале войны это помещение служило убежищем. Их завалило, когда обрушились дома, и они погибли от голода или недостатка воздуха. Галерея, по которой мы сюда пришли, скорее всего, запасной выход, но почему тогда его заперли? Увы, мы никогда этого не узнаем. Никак тут еще одна дверь!

Эта дверь вела в комнату поменьше. Луч фонаря выхватывал из небытия предмет за предметом. Вдруг Уилл вскрикнул: впереди до самого потолка громоздились полки с книгами. Он бросился к ним.

— Не трогай, несчастный! Они рассыплются! Тут без Вана не обойтись.

— Знаю. Но погляди! Тут их больше тысячи! О чем они нам расскажут? Может, о тайне межзвездного пути?

Осторожно, чтобы не создавать потоков воздуха, они подошли к полкам. На некоторых сохранившихся корешках были видны названия.

— Трактат по палеонтологии, — прочел Уилл. — На французском. Руководство по... Конца нет. На английском. Этот язык, по-видимому, был самым распространенным. Третье название стерлось, никак не разберу, но, судя по скоплению согласных, это какой-нибудь из славянских языков. Ах, черт!

Рукавом он задел тонкий журнал, лежавший плашмя на полке, и тот рассыпался в прах.

— Пойдем, Уилл, это не для нас. А то еще уничтожим самое замечательное археологическое открытие всех времен и народов. Когда Ван закрепит все эти книги, тебе на несколько лет будет развлечение их переводить.

— Да, ты прав, но, как я понял, это библиотека геолога или палеонтолога. Мы нашли первую научную библиотеку. И если нам удастся отыскать следы Великой Тайны, то только здесь. Думаю, тогдашние ученые, как и наши, не слишком замыкались в своей специальности!..

Когда они выбрались из галереи, уже темнело. Машины прекратили работу и стояли теперь в ангарах. Увидев своих коллег, Стан порывисто поднялся.

— Я уже начал волноваться. Прошло два часа, а от вас ни одного сообщения. Я трижды вызывал вас по радио и, хотя приборы не отметили ничего необычного, ходил вас искать.

— Мы были в металлическом зале, в древнем убежище, поэтому радио и молчало. Надо срочно вызвать Вана.

— Но его конгресс кончится только через два дня, ты же сам его отпустил...

— Вызови Вана немедленно! Я что, непонятно говорю? Мы нашли библиотеку.

— Мне сообщить в Центр?

— Не торопись. Я не уверен, что нам удастся спасти книги. Если не получится, пусть лучше об этом узнают только через месяц, когда мы уже получим кредиты.

Рано утром явился Ван — маленький желтый человечек, который управлял винтолетом с изяществом, с каким мастер выполняет тончайшую работу. Выбравшись из кабины, он сразу взялся за дело. Дело было весьма скрупулезное, а Ван, должно быть для солидности, еще и преувеличивал его неспешность и скрупулезность. Ван долго колебался, применять или нет новый, только что разработанный способ консервации, которому был посвящен конгресс; но, в конце, концов, учитывая уникальность находки, остановился на старых способах, менее эффектных, зато проверенных. Одна за другой книги осторожно пропитывались консервантом, из хрупкого скопления молекул, рассыпающегося от малейшего толчка, они превращались в твердую массу. О том, чтобы их листать, речи пока не было, но, сохранив обложку, можно, по крайней мере, прочесть заглавие. Тут оказалось множество книг по геологии и палеонтологии, несколько трудов по истории — самый поздний 1998 года древней эры (а значит напечатанный гораздо раньше Адской Войны, отметил про себя Ян), одна или две книги по элементарной математике и, наконец, огромное количество хроник. Эти были в мягких переплетах и почти все, без обложек.

Разочарование Яна росло по мере того как обработанные книги укладывались в стопки на столе лаборатории в ожидании вторичной обработки, после которой их можно будет открыть. Там, казалось, было достаточно всего, что могло долгие годы питать споры историков, но не нашлось ничего, приближавшего их цивилизацию ко времени; когда человек, устремившись по следам Предков, отыщет в межзвездных пространствах остатки своей Первой Империи.

Когда последняя книга увенчала груду на столе, Ван заявил, что завтра займется второй стадией реставрации.

Восторг, который вызвала у Яна находка, полностью улетучился. Непонятный атавизм сделал их цивилизацию такой мечтательной, такой неудовлетворенной... На этой скучной планете, которую обыкновенный самолет облетал всего за десять часов, человек мечтал о бесконечных пространствах за опостылевшими земными пределами, о радости открытий. Ах, порыться бы не в этих — в чужих развалинах, увидеть, как над незнакомым миром поднимается солнце — другое солнце! Узнать, какой человеческая цивилизация стала в иных мирах!.. Иногда он подолгу смотрел на далекие, недоступные пока звезды, мерцавшие в небе. А ведь когда-то человек преодолел эти бездны! Должна же среди затерянных обломков Империи найтись хотя бы одна планета не таких суровых правил, настроенная не так непримиримо, как Земля! Предки... Они были так велики, так ничтожны, так слабы! Земля, разоренная последней войной, едва могла прокормить несколько сотен миллионов своего населения. Еще вчера вечером радио объявило о новых мерах по ограничению рождаемости. Безуспешные поиски следов Первой Империи объяснялись не одной только научной любознательностью. Вынужденно мальтузианский мир и Вселенная с ее неограниченными возможностями так мало походили друг на друга. Чего же не хватало современным людям, чтобы разгадать Великую Тайну? Какое качество, которым некогда обладали Древние, утеряно? Может, безрассудство, неистовая вера в будущее человечества, которую подорвала последняя война?..

Ян вздохнул. Если он хотел сохранить за собой руководство раскопками и избежать обвинения в неосуществимости своих планов — наихудшего из всех возможных — ему не следовало высказывать подобных суждений.

Обработка была закончена. Книги открыли. Здесь нашлось и бесценное сокровище — большой английский словарь. Однако ни одна из книг не указывала человечеству дорогу к звездам.

Раскопки продолжались. Рапорт о находке составили и отослали в Центр. Вновь всех поглотила рутина. Новости по радио передавали невеселые. После мутации в зараженной радиацией зоне какая-то разновидность сорняка, которую ничем невозможно было вывести, заполонила все возделанные земли в Северной Америке. Следовало еще больше сократить рождаемость. Двадцать лет назад, после того как великий математик Тавернир доказал существование гиперпространства, подтвердив таким образом данные галактических хроник, Совет в порыве энтузиазма допустил на планете слишком интенсивное размножение. Однако с тех пор, напоминалось в правительственном сообщении, дела в этой области не продвинулись ни на шаг.

В тот день у археологов гостил Нильсон, друг детства Вана, молодой физик из команды Тавернира.

— Не понимаю, — хмыкнул Ян, — как это вам, физикам, не удается подобрать ключ к пространству. Если верить хроникам, — а нет никаких оснований им не верить, не станут же люди писать заведомую неправду! — свои межзвездные путешествия предки совершали сразу несколькими способами: через искривление пространства, с использованием ускоряющей передачи, через С-максимум. Разумеется, это могли быть разные названия одного и того же, но мне так не кажется. Во всяком случае, наша, хотя и скудная информация говорит об обратном. А все эти способы должны основываться на гиперпространстве.

— Да, мы знаем, что гиперпространство существует, и мой учитель, профессор Тавернир, это доказал. Но мы не представляем себе, как подступиться к этой проблеме. Я мог бы возразить, что не понимаю, почему это вам, археологам, не удается найти ни единой хроники, где были бы приведены технические подробности!

— Когда вы летите на своем винтолете, вы всякий раз думаете о принципе Уилсона-Сухигары, по которому работает двигатель?

— Так-то оно так... Но вернемся к гиперпространству. Я только что сказал, что мы понятия не имеем, как подступиться к проблеме, и немного слукавил. Недавно у нас с Альваресом появилась одна идея, слишком сложная с технической точки зрения, чтобы вам ее излагать...

— Премного благодарен.

— Да к тому же и времени не хватит. Мы задумали один очень важный эксперимент. И провели его три дня назад.

— Ну и что?

— Да ничего. Не получилось. Металлический брусок, который должен был исчезнуть, не исчез. Нельзя, правда, сказать, что неудача полная, мы обнаружили совершенно новое явление — ничего общего с ожидаемым. Так что кто знает...

Когда физик уехал, Ян направился к месту раскопок. Он обследовал, без особой надежды, один из разрушенных домов. Руины ушли глубоко под землю, дерево сгнило, железо обратилось в ржавчину. Однако когда уже начинало темнеть, он наткнулся на металлическую дверь. Вскрыв ее газовым резаком, он оказался в убежище, точно таком же, как первое. Книг в этот раз было мало, но на самом видном месте, на столе из нержавеющей стали лежал том, раскрытый на странице с картинкой, где человек в шлеме, сжимая в руке диковинный пистолет, отбивался от тучей наседавших на него чудовищ. Другие тома валялись в беспорядке на полу. На первой же обложке Ян смог разобрать: "As...Science...on". Несомненно, это был формат и эмблема одной из самых известных серийных хроник времен Первой Империи, которую редактировал историк Кемпбелл. Может, хотя и маловероятно, в этой груде найдется несколько полных и, может, хоть на этот раз хроникер не умолчал о технических деталях.

Ван с воодушевлением принялся за работу, не дожидаясь, когда рассветет. Первая книга сразу после реставрации перешла к Уиллу, который заперся ото всех и взялся за перевод.

Однако Уилл не пробыл взаперти и десяти минут!

Он вышел бледный, с так и не раскрытым томом в руке. Над рисунком, изображавшим астронавта в веретенообразном скафандре, стояло полное название на английском языке: "Блестящие образцы научной фантастики". Лингвист швырнул книгу на стол.

— Осторожно! Попортишь!

— Попорчу! Невелика беда! Ты знаешь, что такое фантастика?

— Вроде бы. На двух-трех мертвых языках, на английском и французском, например, фантастика означает "хроника". Помню фразу в одной из старых книг: "Освоение космоса, описанное в фантастических произведениях".

— Так вот, в первой партии книг был словарь и в нем я нашел настоящее значение слова "фантастика": вымысел, придуманные истории!

Повисла тишина.

— Но тогда...

— Да, Ян. Мало того, что Предки разорили Землю, они еще и были лгунами! Лгунами, понимаешь? Не было Первой Империи, никогда не было, и люди никогда не покидали своей планеты!

— А как же следы на Луне?

— На Луне, ну может, на Марсе, но ведь это мертвые миры, на что они нам? — И Уилл с чувством подытожил: — Сволочи!

Ян бродил по лесу. Открытие не укладывалось в голове: целая цивилизация, построенная на лжи! Тем не менее, сомневаться не приходилось. Все эти хроники, как земные, так и галактические — сплошные выдумки и ложь. Как теперь полагаться хоть на что-то, связанное с Предками? На их историю, науки? Нет уж! Цивилизация, способная на такую ложь, вообще не заслуживала доверия. Цивилизация, прогнившая до мозга костей. Ничего удивительного, что Предки кончили кровавой оргией! Он вспомнил: Первое Наставление, которое дети заучивают наизусть, едва достигнув сознательного возраста: "Есть вещь хуже воровства, хуже убийства — это ложь. Все, что не соответствует действительности, — ложь. Ложь — источник всякого зла". Мечтать дозволено, но нельзя выдавать свои мечты за реальность! Обстоятельная ложь, для правдоподобия напичканная подробностями, ложь без малейшего намека на то, что это — ложь, намека, который напомнил бы рассеянному читателю, что речь идет о вымысле ("о фантастике" — пронеслось в его голове). Какая развращенность! Теперь и его собственные мечты и надежды человечества — все пошло коту под хвост. Столько труда, столько поисков, столько надежд — и только для того, чтобы добраться до простой истины: Предки, те самые, которыми они так восхищались, которым прощали разорение планеты, — всего лишь жалкие лгуны! Вероятно, правительство, — или правительства, раз книги выходили на нескольких языках, — безжалостные и тиранические, заставляли печатать эти лживые хроники, чтобы отвлечь своих подданных, влачивших жизнь в рабстве, от их бед. Должно быть, даже устраивались инсценировки запуска космических кораблей — под ликование обманутой толпы! У Яна мороз по коже прошел при мысли, какое впечатление это открытие произведет на других. Нет, нельзя допустить чтобы все стало известно, надо скрыть правду, солгать. Солгать? Но ведь все зло происходит от лжи. Выхода не было.

Быстро опускалась ночь. На востоке у горизонта уже мерцали звезды. Ян бросил на них отчаянный взгляд. Прощайте, утраченные братья, братья, которых никогда не было! Завтра ему придется доложить правду на Высшем Совете Планеты...

Ужин прошел в мрачном молчании, только как обычно долдонило радио. Никто его не слушал. Снаружи веяло холодом. Луна, до смешного близкая, бесполезно торчала в небе, заливая желтым светом поляну. Вдруг по радио прозвучала барабанная дробь, всегда предварявшая важные новости. Ван машинально прибавил звук.

— Люди, сегодня великий день! Сегодня стали известны две новости первостепенной важности. Во-первых, экспедиция профессора Яна Дюпона обнаружила при раскопках полное собрание галактических хроник в хорошем состоянии ...

В воздухе повисло молчание. Глава экспедиции обвел всех разгневанным взглядом. Стан опустил глаза и сдавленно произнес:

— Я решил, что надо сообщить...

Ян устало махнул рукой. Радио меж тем продолжало:

— Вторая новость, еще более важная, пришла к нам из Гандии, из лаборатории профессора Тавернира...

Все так и застыли.

— Сегодня утром в десять часов тридцать минут двум ученикам профессора Тавернира, докторам Альваресу и Нильсону, удалось переместить металлический куб в гиперпространство, а затем вернуть его обратно. Первый шаг по пути Предков сделан!

Было уже поздно. Поляну озаряло яркое пламя костра. Завернувшись в одеяла, четверо коллег-археологов глядели на небо. В ночи, прозрачной как хрусталь, совсем близко мерцали звезды; казалось, до них можно дотронуться рукой. Ян подумал вдруг, что надо быть снисходительнее к Предкам. Может, его предположение о жестоких правительствах, обманывающих народ, неверно? Может, эти хроники на самом деле отражали мечту? Мечту человечества, которое постоянно в пути... И он уставился на огонь; такой же огонь освещал лесную поляну перед входом в пещеры в те далекие времена, когда еще только Земля была той Вселенной, которую предстояло завоевать. Ян задумчиво прошептал:

— В конце концов, так даже лучше. Первой империей будем мы.

Примечания:

1. Текст приводится по изданию — "Планета семи масок". Антология французской фантастики (М: Аргус, 1993, 485 стр., тир. 100 т.э., твёрд. переплёт) стр. 383-393, пер. В. Каспарова. Рис. В.Ю. Мартыненко.

2. Название на языке оригинала — Premier empire. Первая публикация на фр. языке — журнал Fiction n° 74, 1960.