Часть первая

1. БЕСКОНЕЧНОЕ ПАДЕНИЕ

Тинкар падал среди звезд. Повсюду — вокруг него, над ним, под ним — в бесконечности безмятежно светились их яркие точки. Падая, он вращался и смотрел, как смещается Млечный Путь, похожий на полосу подернутого серым пеплом огня. Когда его глаза натыкались на газовое облако, оставшееся от звездолета, их опять слепило только что отпылавшее сияние. Постепенно, выполняя движения, которым его обучили в Школе кадетов, он замедлил вращение. Светящаяся полоса галактики медленно покачнулась, словно волчок на излете вращения. Теперь можно было подумать о своей участи.

Он был один в бесконечных просторах космоса. Миллиарды километров отделяли его от планет, заселенных любыми формами жизни, гуманоидными или негуманоидными. Душу его наполнило отчаяние, но не из-за очевидности скорой смерти, а от сознания того, что не выполнено порученное ему задание. Он не сможет вручить послание адмиралу, командующему Седьмым флотом на Фомальгауте IV. Мятежники одержат верх, а значит, Империя погибнет.

Империя…

Он не думал о близкой смерти. Пока. В его груди кипела ярость от поражения, которое он потерпел в результате собственной невнимательности. Смерть для Тинкара не имела никакого значения. Он пожертвовал жизнью в тот день, когда принес присягу. С тех пор его тело ему более не принадлежало, он дышал лишь милостью Императора.

Из-за срочности, с которою он должен был выполнить задание, у него не осталось времени на проверку гиперспасиотронов. Да и как он мог подумать о возможности саботажа, если доверенный ему звездолет состоял во флотилии личной императорской гвардии? Значит, и там был, по крайней мере, один предатель. Гангрена поразила все. Никакой возможности послать сообщение у Тинкара не было. Гиперпространственное радио только поступило на испытания, и дальность его действия не превышала пятнадцати световых лет, а энергии один приемопередатчик пожирал столько, что его можно было устанавливать лишь на самые крупные крейсера. К тому же на вооружении 7-го флота таких судов еще не было. И никто среди этих лентяев — «ученишек», загнанных в лаборатории Империи, не был способен увеличить радиус действия приемопередатчиков и снизить их вес. А может быть, они этого не хотели? Самодовольные глупцы, жившие за счет государства, никчемные людишки! Они были не способны даже проявить лояльность. А ведь накануне его отлета казнили за предательство еще семерых!

На этот раз мятеж был тщательно подготовлен. Ничего похожего на беспорядочные бунты, подавленные в свое время императорами Китиусом IV, Китиусом V и величайшим из них Антеором III! Тинкар презирал нынешнего властителя Китиуса VII, человека слабого и безвольного, он позволил бы вырвать у себя «реформы», не выступи против них Звездная Гвардия.

Тинкар проснулся еще до того, как до его ушей донесся шум. Бросившись к окну казармы, он с недоумением уставился на высоченную колонну клубящегося дыма на месте арсенала Килеор. И тут же мрачно взвыли сирены. Мгновенно одевшись, он через пять минут после объявления тревоги стоял у трапа своего звездолета с журналом учета в руке, готовый отметить того, кто прибудет последним. Потом последовали два месяца борьбы с неуловимым противником, отказывавшимся от прямых схваток и наносившим удары исподтишка. Но самым поразительным было то, что звездолеты мятежников легко уходили в Пространстве от самых быстрых крейсеров Звездной Гвардии.

Тинкар сражался на Марсе, Венере, Земле, участвовал в рейде на Абель, третью планету системы Проксима Центавра. Пока мятеж еще не распространился на более далекие миры Империи.

На Земле все, что некогда называлось Западной Европой и Северной Америкой, оказалось в руках мятежников. Они захватили обширные территории в Азии. Овладели половиной Марса, обоими полюсами Венеры, всеми спутниками Юпитера и Сатурна. Медленно, но неуклонно мятежники теснили силы Звездной Гвардии; угроза нависла над столицей Империи. Наконец Императора вынудили призвать на помощь Космический флот. Его самая близкая эскадра располагалась в районе Фомальгаута. Один за другим улетели один, два, три, десять посланцев. Ни один из них не добрался до места назначения. И тогда адмирал вызвал Тинкара.

Тинкар пять лет подряд выигрывал звездные гонки Земля—Ригель III и обратно, а в первый раз сделал это, когда был еще кадетом. Если кто и мог прорваться к Фомальгауту, то только он. Ему вручили запечатанный конверт с посланием и передали самый быстрый катер флота. Он взлетел ранним утром под прикрытием дыма, окутавшего астропорт в момент химической атаки.

Едва покинув пределы атмосферы, Тинкар ушел в гиперпространство. Он был один на борту крохотного суденышка, но это его не смущало. Жизнь звездного гвардейца всегда была аскетической, почти монашеской. Похоже, его никто не преследовал. На третьи сутки Тинкара разбудил сигнал тревоги. Экран гиперрадара был пуст, но быстрый взгляд на приборы заставил его побледнеть — нарушилась фазовая настройка второго гиперспасиотрона. Такая крупная неполадка требовала срочного выхода в нормальное пространство. Он был способен выполнить такие ремонтные работы: в цикл тренировок офицеров Звездной Гвардии, прекрасно знающих теорию гиперпространства, входили практические работы с гитронами, как их называли кадеты. Но пришла беда, открывай ворота. Когда он устранил аварию и собирался стартовать с опущенными экранами, как того требует устав, крохотный астероид обрубил антенну. Тинкар мог дождаться прибытия на Фомальгаут IV и там заменить антенну, но это помешало бы ему посылать опознавательные сигналы, а кроме того, «ни один хороший офицер не привел бы свой звездолет к месту назначения с повреждением, которое мог устранить сам». Тинкар надел скафандр и вышел в открытый космос.

А потом… Произошел первый взрыв, скорее всего химический и довольно слабый. Тинкара отбросило в пространство, на пару десятков метров от корабля. Опасности его положение не представляло — реактивный пистолет легко позволил бы ему вернуться. Но тут случилось непоправимое: сработала стандартная процедура уничтожения покинутого корабля. Небольшая бомба, помещенная между тремя гитронами, вот-вот должна была взорваться, а там — разрушение или перекос центральной опоры, схождение гиперпространственных осей. И — ад кромешный!

У него оставалось всего десять минут, чтобы удалиться, включив реактивный пистолет на полную мощность. Этого времени едва хватило. Беспорядочный полет и головокружительное вращение продолжались до того момента, пока его не настигла вспышка света. Три тонны материи испарились в мгновение ока! Потом на Тинкара обрушился поток сверхжесткого излучения, от которого, как он надеялся, его защитили расстояние и скафандр. Впрочем, облучение не имело значения, он был обречен на смерть в любом случае.

Тинкар падал среди звезд. Он знал, что падает, но ничто не позволяло ему измерить скорость полета. Все еще светившееся газовое облако, которое расползалось на месте звездолета, не могло помочь сориентироваться, ведь он не знал, с какой скоростью оно распространяется.

Он падал и знал, что теперь он будет падать вечно и однажды превратится в иссохшую мумию в скафандре. Потом, вероятнее всего, тело его притянет какая-нибудь звезда, и оно испарится. Но он будет мертв. Он умрет, так и не вручив послание.

Смерть. Это слово пока еще не имело смысла. Умирают от раны, от взрыва, от излучения, от несчастного случая… или от старости. А он ощущал себя молодым, и на теле его не было ни одной царапины. И все же ему придется умереть. Шансы на помощь были практически равны нулю. Хотя не совсем: оказавшийся почти в такой же ситуации капитан Рамсей после шестнадцати часов пребывания в космосе был подобран кораблем, вынырнувшим из гиперпространства в нескольких сотнях метров от него. А значит, шансы Тинкара не равнялись нулю, хотя и были до отчаяния низкими!

«Я умру», — подумал он. Мысль о смерти его не страшила, скорее околдовывала. Он столько раз видел, как умирали люди, и умирали самой разной смертью! Павшие товарищи, только что стоявшие рядом и рухнувшие на палубу звездолета, враги, которых находили после высадки обгоревшими или разорванными на куски… А та ужасная ночь, когда он часовым присутствовал на допросе физика-предателя Альтона в подвалах императорского дворца! Он тряхнул головой. Ему не хотелось вспоминать об этом. Но он надолго затаил злость на адмирала за то, что тот назначил его и еще трех кадетов в наряд, словно у Империи не хватало палачей и прислужников!

Тинкар был хорошо обученным человеком, знавшим все опасности космоса, а потому хладнокровно оценил свои ресурсы: воздуха на двадцать четыре часа, пищевые высококалорийные концентраты на десять суток, электрические батареи на месяц работы.

— Итак, я умру от удушья, — вполголоса произнес он. — А вернее, почувствовав, что конец близок, отключу ток, чтобы замерзнуть, а не сгнить… а быть может, сниму шлем!

Он отрицательно покачал головой. Снять шлем? Это было бы самоубийством, а кодекс чести Гвардии самоубийства не допускал: офицер продолжает бороться даже тогда, когда иссякают все надежды.

Чтобы успокоить совесть, он включил радио, послал вызов. Радиус действия передатчика был невелик, к тому же Тинкар был уверен, что ни один дружеский звездолет не находится в этом уголке Пространства. А что касается врагов, то их было слишком мало для того, чтобы они могли оказаться так далеко от планеты.

На его вызов никто не ответил. Он поставил переключатель на автоматическую передачу сигнала SOS, а сам стал прослушивать позывные на частотах имперского флота. Ничего, лишь привычные шумы Пространства, голоса туманностей. Только помехи и приглушенный свист клапанов подачи воздуха. Тинкар решил подождать. Теперь он вращался очень медленно и мог полностью остановить вращение. Но оно ему не мешало, напротив, позволяло наблюдать за космосом.

Он бросил взгляд на часы и вздрогнул: он падал уже целый час. Всего лишь час. Час. Еще двадцать три отрезка вечности — и он будет мертв. Дыхание станет коротким, в ушах загудит, рот откроется, пытаясь втянуть воздух. А потом — медленное скольжение во мрак смерти. И наконец (он надеялся на это), рай для воителей, его он заслужил наверняка.

Тинкар не был метафизиком. Религиозность вообще не поощрялась в Гвардии. «Подчиняйся Императору и своим начальникам, следуй правилам, храбро сражайся, будь верным до самой смерти, и тогда тебе нечего бояться». Он следовал всем этим заповедям. Но в последний час его вдруг посетило сомнение. У народа была другая религия: она не ограничивалась одной воинской доблестью. Та религия требовала еще и любви к ближнему, и отказа от убийства. Как народ мог примирять эту последнюю заповедь со своими жесточайшими бунтами? Тинкар этого никогда не мог понять. Империя поддерживала религию ненасилия среди плебса, но не среди гвардейцев. «Не убий!» Он вспомнил о полицейских, распятых рядом с храмом в самом начале восстания. «Не убий»«Правда, в священных писаниях этой религии встречалось и другое высказывание: „Кто с мечом придет, тот от меча и погибнет…“

Добрые сказки для детишек. Как создать и сохранить Империю, не убивая? Впрочем, даже если Бог был таким, каким его описывали священники из народа, он не мог питать зла на него, Тинкара, за то, каким он был. Разве он мог поступать иначе? Он был похищен Гвардией, чтобы получить воспитание солдата почти с самого рождения. О родителях у него сохранились весьма смутные воспоминания. Ему казалось, что мать его была светлой длинноволосой женщиной… А отец всегда представлялся ему огромным расплывчатым силуэтом…

Жизнь Тинкара проходила сначала в обществе кадетов, затем в обществе гвардейцев. Каждую минуту времени занимали учеба, физическая подготовка, бесконечные маневры на Земле, в Пространстве или на других, обычно адских планетах. В качестве отдыха им предоставляли евгенические центры, где их потчевали девицами из народа, напуганными, накачанными наркотиками, покорными и ненавидящими. Говорить с ними было запрещено. Вначале он с нетерпением ждал этих каникул, как и все остальные. Потом у него возникло ощущение, что после подобных развлечений он опускается также низко, как и эти девицы. Он вспомнил слова своего приятеля Гекора, его последнее высказывание: «До каких пор Император будет держать нас за жеребцов?»

Он больше не видел Гекора. Того в тот же день перевели в маршевую роту, и он «погиб славной смертью в честь Императора» в какой-то банальной пограничной схватке с хронами, тулмами или еще какими-то негуманоидами.

Тинкар падал среди звезд. Он снова поглядел на часы: воздуха оставалось на пять часов. Мало-помалу тело цепенело. Мысли вращались по кругу, выхватывая из памяти, казалось бы, навсегда забытые образы и события: вспышка ярости в одиннадцать лет, когда его избил старший кадет, тогдашние горькие слезы — он страдал не столько от боли, сколько от уязвленного самолюбия: как бы ни было больно, настоящий воин плакать не должен. Девушка из народа, которую он мельком заметил на улице и которой улыбнулся в тот теплый весенний вечер, получив в ответ ненавидящий и презрительный взгляд. Труп собаки на пороге разграбленного дома…

Он падал. Кислородный клапан свистел в ухо: секундой меньше, секундой меньше… Его вновь охватил стыд за невыполненное задание. Быть может, Империя рухнет из-за его промашки? Ему следовало проверить гитроны, хороший офицер проверяет все на корабле лично. Но как бы он это сделал, ведь был приказ стартовать немедленно? Нет, он не мог помешать этому саботажу. А когда вышел в космос, было уже поздно…

Тинкар падал. Воздух в скафандре стал тяжелым, свист в клапане становился все слабее. Он сделал быстрые подсчеты максимум через час для него все будет кончено. Тинкар принялся ждать, не ощущая ни страха, ни любопытства. Потом в ушах загудело. Он едва расслышал в наушниках резко усилившийся шум, впрочем тут же затихший. Вдали, меж двух звезд, двигалась сверкающая точка. Он с недоумением уставился на блестящий предмет — тот быстро рос в размерах и вскоре превратился в овал. Его гвардейская подготовка невольно взяла свое — он разглядел звездолет, но модель корабля была ему неведома. Появившийся в Пространстве, корабль выглядел настоящим гигантом. Без всяких сомнений, он не принадлежал к силам Империи. Быть может, звездолет входил в силы мятежников? Или его создали представители какой-то негуманоидной цивилизации? Ему было все равно. Самым худшим было то, что экипаж корабля, подобрав, прикончит его. А если вдруг его возьмут в плен, он, быть может, однажды сбежит и вернется в Гвардию. Собрав последние силы, он включил сигнал тревоги, успел услышать в наушниках переданный на всех частотах сигнал SOS и увидеть на черном небе букет распускающихся красных ракет. Потом Тинкар провалился во мрак.

2. ЗВЕЗДНОЕ ПЛЕМЯ

Тинкар медленно, почти ничего не чувствуя, пробудился ото сна. Он лежал на спине, ощущая под собой мягкое ложе, его кровать в казармах Гвардии даже после присвоения ему лейтенантского звания никогда не была такой мягкой. Он был накрыт тонким одеялом. Тинкар обвел глазами белый потолок и пустые стены. У кровати стоял металлический столик. Ему было ясно, где он находится. Это место напоминало офицерскую каюту в медблоке крейсера класса «Ужасный». Он поискал в изголовье кнопку звонка и не удивился, обнаружив ее.

Распахнулась дверь, и в каюту вошел мужчина. Среднего роста, смуглокожий, с черными вьющимися волосами и темными глазами. Передвигался он с кошачьей грацией. Мужчина подошел к кровати, глянул на табличку над головой Тинкара, потом сказал на межзвездном:

— Вы здоровы. Вас хочет видеть технор.

Он быстрым жестом сорвал с Тинкара одеяло и указал на одежду, лежащую на стуле: шаровары с застежками на щиколотках, короткую тунику. Тинкар оделся. Потом вслед за своим гидом переступил порог, и дверь автоматически захлопнулась. В обе стороны тянулся бесконечный коридор. Мужчина свернул налево, Тинкар двинулся за ним. Они шли долго, пленник не ощущал усталости, поскольку гравитация внутри звездолета была ниже, чем на Земле. Они спустились в антигравитационный колодец. Тинкар почувствовал невольное восхищение — подобные колодцы на Земле имелись лишь во дворце Императора. Антигравитационный колодец привел их в новый, более широкий коридор со скоростными тротуарами.

— Каковы размеры этого звездолета? — нарушил молчание Тинкар.

Мужчина обернулся, на мгновение задумался.

— В радиусе — около пяти километров.

Пять километров! Сколько же миллионов тонн он весил? Такое было невозможно! Самый крупный боевой крейсер имперского флота, не превышал четырехсот метров в длину! А они шли по первому коридору не менее десяти минут, и теперь их нес вперед скоростной тротуар! Тинкар вознес хвалу Вседержителю за то, что хозяевами этого монстра были люди.

Они встретили нескольких прохожих, все они выглядели молодо и представляли собой самые разные типы людей, одетых в разнообразные одежды. Некоторые из них были высокими, другие — низкими, одни — блондинами, другие — шатенами или брюнетами, но все встреченные отличались хорошим сложением, лучились здоровьем и находились в отличной физической форме. Одеяния тоже поражали своим разнообразием: яркие и темные, строгие и фривольные, дорогие и дешевые, а иногда они почти полностью отсутствовали. Молодая женщина, на которой был всего лишь коротенький передник, глянула на него. Она была очень красива, но Тинкар отвел глаза. В Империи полуобнаженными ходили лишь рабыни, а гвардейцы на рабынь не смотрели.

Пройдя еще три коридора, они достигли своей цели. Распахнулась дверь, и Тинкар вошел внутрь помещения. Его гид тут же удалился. Комната, в которой он оказался, была обширной, и Тинкар с горечью вспомнил о командных рубках да истребителях Гвардии, маленьких и забитых приборами. Здесь же по стенам тянулись полки с книгами и аудиокнигами. Их не было лишь на левой стене, где светился огромный экран, состоящий из шести секторов, и показывающий Вселенную вокруг корабля. В центре, среди ковров и вороха шкур, стоял огромный позолоченный стол из драгоценного дерева. «Он красивее стола Главного адмирала», — подумал Тинкар. За столом, опершись локтями на полированную столешницу, сидел человек и смотрел на него.

Человек был высокий, вероятно, выше Тинкара. Темноволосый. Коротко стриженные волосы торчали щеткой, открывая широкий лоб. Незнакомец выглядел молодо, ему вряд ли было более сорока лет. Два черных пронзительных глаза под густыми бровями изучали гостя. На тонких губах играла снисходительная улыбка. Он был одет в короткую красно-фиолетовую тунику-безрукавку, открывавшую могучие загорелые плечи. Тинкар инстинктивно встал по стойке смирно, приветствуя нового начальника.

— Вольно! — тоном командира приказал человек.

Тинкар вздрогнул, потом расслабился.

— Так вот как выглядит представитель планеты-матери, — произнес неизвестный на безупречном межзвездном. — Давненько мы с вами не встречались, мы путешествовали так далеко… Вам, молодой человек, повезло: я слушаю планетные передачи. Я перехватил ваш SOS и предупредил наблюдателей, которые заметили ваши ракеты. А подобрать вас было проще простого.

Незнакомец бросил взгляд на лежащие на столе вещи, и Тинкар узнал свой бумажник и конверт с печатью, который он должен был вручить командующему 7-го флота. Он гневно дернулся и тут же покраснел. Ему следовало уничтожить документы до того, как он потерял сознание. Что ни говори, а провал был полным. Не только потому, что приказ не дошел по назначению, но еще и потому, что документы попали в руки возможных врагов. Только ритуальное публичное самоубийство могло смыть бесчестье после подобного нарушения долга, если только…

Мужчина просмотрел содержимое бумажника, потом извлек из него удостоверение личности и прочел вслух:

— Холрой Тинкар. Родился двенадцатого мая тысяча восемьсот шестидесятого года Империи в Ньюарке на Земле. Лейтенант Звездной Гвардии, Третий корпус истребителей. Сколько вам лет?

— Посчитать просто…

— Вы думаете, мы живем по времени имперской эры? Да, я мог бы заглянуть в справочник по истории. Но совсем не стоит знать наизусть все планетные эры… — Губы мужчины скривились в презрительной усмешке.

— Мне двадцать четыре года, — ответил Тинкар.

— Двадцать четыре земных года. Вы еще очень молоды. Как вы потерялись в пространстве? Откуда вы летели? Куда направлялись?

— В мой звездолет подложили бомбу. В результате взрыва получилось схождение осей гиперспасиотронов. Летел я с Земли, но не имею права сказать, куда направлялся…

— Война?

— Нет, мятеж.

— Вы должны были передать сообщение?

— Да.

— Возьмите его. Оно нам не нужно. Я не открывал его. Дела планетян нас не касаются, если только они не относятся к нам враждебно.

— Планетян?

— Вас. Всех тех, кто живет на поверхности планет, вне зависимости от того, к какой расе принадлежите, гуманоидной или нет.

— А разве вы не живете на планете? — с удивлением спросил Тинкар.

— Мы — Звездное племя. Бродяги, — улыбнувшись, пояснил незнакомец. — Мы торгуем с планетянами, иногда садимся на поверхность планет, чтобы поохотиться, поразвлечься, пополнить запасы. Но наша территория — космос. Мы все, или почти все, родились в Пространстве. У вас будет время изучить все это, поскольку вы надолго останетесь с нами. Быть может, навсегда.

— Моя миссия…

— Забудьте о ней! Дела планетян, я уже вам сказал, нас не интересуют. Возможно, однажды вам разрешат спуститься на планету и остаться там. Но я, в противовес большинству моих соплеменников, проявляю интерес к остальной части человечества. Скажем, интерес исторический и социологический. Какова нынешняя политика в этом уголке Пространства? Мне это важно знать, ибо я технор «Тильзина». Вы находитесь в состоянии войны, и, хотя ваши силы не могут нас потревожить, у меня нет никакого желания оказаться в гуще сражения. Говорите без всякой боязни. Кем бы ни были ваши враги, у нас с ними нет ничего общего.

Тинкар заколебался.

— Если вы из-за неправильно понимаемой лояльности не хотите отвечать, у нас есть средства, совсем не жестокие, для того, чтобы узнать правду. — Технор внимательно посмотрел на землянина. — Несколько минут под психоскопом, и мы узнаем все, что нас интересует.

Тинкар вздрогнул. На Земле среди гвардейцев ходили слухи, что политическая полиция имеет аппарат, который может читать мысли человека, а тот даже и не подозревает об этом.

— Ладно, — решился он. — Вы находитесь в границах Империи. В этом секторе космоса от нее зависят все обитаемые планеты, кто бы на них ни жил, люди или другие расы. Может, следовало сказать — зависели? Когда я стартовал, мятеж охватил всю Солнечную систему, и мы потеряли связь с внешними планетами, кроме планет Альфы Центавра.

— Значит, у вас нет гиперпространственного радио? Я так и думал. Жаль, продолжайте. Земля, как и прежде, центр Империи. Как она организована?

— На вершине Император, потом его премьер-министр, возглавляющий Великий Совет. Ниже — класс знати, потом рыцари, торговцы, инженеры и, наконец, народ.

— Знатность определяется по рождению?

— А разве есть иная? — удивился Тинкар.

— Для государства лучше, если есть и иная, — кивнул технор. — А каково ваше место в этой иерархической структуре?

— Класс рыцарей. Лейтенант Звездной Гвардии.

— Хорошо. Сейчас мне пора заняться неотложными делами. Но я прошу вас, в качестве вознаграждения за спасение, подготовить мне отчет о вашем обществе, по возможности полный, не забывая о военных деталях. Нет, это не предательство. Ваша Империя нам не угрожает, а нас не интересует ваша Империя. Но помните, у нас есть средства узнать правду.

— Каково будет мое положение на борту? — подумав, поинтересовался Тинкар.

— Положение планетян, которых случай заносит к нам. Вам нельзя входить в двери, отмеченные красным перечеркнутым кругом. У вас будет жилое помещение. Для приобретения одежды, пищи и прочего вы получите достаточную сумму денег. Советую вам побыстрее посетить библиотеку университета и прочесть труд Мокора «История межзвездной цивилизации». Как и большинство наших книг, она издана на межзвездном. Это, несомненно, облегчит вашу адаптацию и позволит избежать оплошностей. Наша цивилизация радикально отличается от вашей.

— Как я должен вас называть?

— Меня зовут Тан Экатор, и я занимаю должность технора «Тильзина».

— А если я откажусь подчиняться вашим приказам?

— Я уже говорил вам, у нас есть средства… — Технор нетерпеливо вздохнул. — Но мы прибегаем к ним лишь в крайнем случае. Мы испытываем отвращение к насильственному проникновению в человеческое сознание. Отправляйтесь в помещение шестьдесят три, улица девятнадцать, палуба семь, сектор один. Там вами займутся. До свидания, Холрой.

По военной привычке Тинкар отдал честь и развернулся на пятках. В зеркале отразилось лицо снисходительно улыбающегося технора. Оскорбленный в лучших чувствах землянин переступил порог и оказался в коридоре. Уже знакомый гид ожидал его.

— Идите за мной.

Комната, куда его привели, напоминала кабинет интенданта в казарме, что придало Тинкару уверенности в себе. За низкими столами работали два десятка мужчин и женщин. «Секретари», — решил землянин. Очевидно, на звездолете таких размеров административной работы было много. Один из чиновников сделал ему знак подойти.

— Холрой Тинкар? Отлично. Вот ваша карточка. На ней имеются все необходимые сведения. Вы офицер? Быть может, позже вам подыщут место службы. А пока никаких обязанностей. Напоминаю, что вам запрещено входить в помещения, отмеченные красным перечеркнутым или неперечеркнутым кругом. Наказание за нарушение приказа — Пространство!

— Где находится библиотека университета? — подчеркнуто равнодушным тоном спросил Тинкар.

Чиновник с любопытством уставился на него:

— Чем вы собираетесь там заняться?

— Ваш начальник посоветовал мне прочесть книги по истории.

— А! Секунду.

Чиновник снял трубку, произнес несколько быстрых слов, выслушал ответ. Теперь он выглядел удивленным, более того, на лице его появилась гримаса недовольства и осуждения.

— Странно. Такое впервые… Эй! Килиан! Другую карточку для этого человека! Образец А!

— Образец А? Для планетянина?

— Приказ Тана Экатора. Я только что получил подтверждение.

— Ладно! Подождите!

Прошло несколько минут. Тинкару вручили новую карточку.

— Вот ваша карточка образца А и план «Тильзина». Запрет на помещения с красным перечеркнутым кругом остается, но можете входить туда, где круг не перечеркнут. Карточка А для планетянина, — вполголоса пробормотал секретарь, — такого я еще не видывал!

Когда Тинкар вышел из кабинета, он обнаружил, что его гид исчез. Теперь он был предоставлен самому себе. Он уселся на скамью, чтобы прочесть личную карточку и свериться с планом. На одной стороне карточки записи были сделаны на незнакомом языке, на другой — на межзвездном. Ему предназначались квартира (ячейка 189, улица 21, палуба 10, сектор 3), ресторан (зал 19, улица 17, палуба 8, сектор 3) и кредит в 152 стеллара в месяц. Тинкар даже не представлял, что значит такая сумма.

План оказался исключительно сложным. На звездолете было пятьдесят палуб, а некоторые огромные залы были помечены как «парки» или «сады». Каждая палуба делилась на четыре сектора. В межпалубных помещениях проходили концентрические коридоры, между которыми лежали улицы, радиальные или параллельные, делящие внутреннее пространство на блоки.

Он без особого труда определил, где находится, его хорошо тренированная память удержала цифры, названные командиром корабля. Но он совершенно не имел понятия о местной системе счета времени. Почувствовав голод, Тинкар решил направиться в указанный ему ресторан. Он двинулся вперед, держа план в руке.

И быстро заблудился. Тинкар решил воспользоваться колодцем для спуска, пролетел мимо нужной палубы и оказался на палубе 11, на перекрестке двух улиц. Он в раздражении поднялся вверх по лестнице, попытался определить, где находится, и окончательно потерял направление. Все двери были закрыты, никто мимо не проходил. Наконец на улице появилась девушка. Высокая, стройная брюнетка с темной, но не черной кожей, довольно милая. Тинкар поздоровался и шагнул к ней:

— Вы не можете показать мне дорогу? Я совсем заплутал, произнес он на межзвездном.

Девушка с любопытством уставилась на него:

— Вы планетянин?

— Да, меня недавно подобрали в Пространстве.

— Куда вы хотите пройти?

— В ресторан, к которому меня прикрепили, если сейчас время обеда.

— Время обеда? Вы хотите сказать, что на вашей планете есть специальные часы, когда можно принимать пищу? — удивилась девушка.

— Конечно, — кивнул Тинкар, но, увидев, как вздернулись ее брови, добавил: — Они вовсе необязательны. Кое-какие допуски есть, особенно для гражданских лиц.

— А, понятно. У вас есть деньги?

— На карточке написано, что мне положено сто пятьдесят два стеллара в месяц. Но я не знаю, много ли это? И какова у вас продолжительность месяца?

— Как я вижу, вас никто не просветил, планетянин! — задорно улыбнулась девушка. — Ну что же, месяц соответствует тридцати периодам по двадцать четыре стандартных часа. Сто пятьдесят два стеллара — сумма вполне подходящая. Я получаю столько же. Значит, у вас карточка А?

— Да.

— Странно… Обычно планетяне имеют право лишь на карточку В и девяносто два стеллара. Вам повезло. Первым делом следует зайти в банк, там вы получите деньги. Вы знаете наши деньги? Очевидно, нет! Стеллар делится на десять планаров, а те стоят десять сателларов каждый. Один сателлар равен десяти астерарам. Поесть можно на сумму от тридцати сателларов до одного стеллара.

— А где расположен банк?

— Холл пять на этой улице. Пойдемте.

Служащие банка были явно удивлены типом его карточки, но промолчали, и через несколько мгновений Тинкар оказался на улице с бумажником, набитым странными купюрами. Девушка привела его в огромный ресторанный зал, почти пустой в это время суток.

— Вот вы и на месте!

Она собралась уйти. Тинкар остановил ее:

— Останьтесь!

— Зачем?

— Мне еще надо многое у вас спросить. Может, вы согласитесь отобедать со мной?

Она резко отшатнулась.

— Ну нет. Доброта тоже имеет свои границы!

Уязвленный Тинкар молча посмотрел ей вслед.

3. ГОРОД-БРОДЯГА

Он в недоумении окинул зал взглядом. Тот походил на любой ресторанный зал, какие встречаются и на Земле, и за ее пределами, правда, здесь ощущался какой-то военный порядок столы были выстроены строго по линейке и по большей части пустовали. Стены украшали длинные картины с ландшафтами неизвестных планет. В глубине виднелась стеклянная стойка, заставленная тарелками с пищей. Позади стояли три официанта. Тинкар подошел к стойке и тут же ощутил себя в привычной обстановке. Взял поднос, приблизился к прилавку.

— Новичок? — с улыбкой спросил человек. — Какой город?

— Империа.

— Империа? Слыхом не слыхивал. Ее, наверное, построили после последней ассамблеи. А какой клан? Судя по облику, финн. Нет? Сведи? Русски? Норвы? А! Понял, англы или амеры!

— Нет, я с Земли, — приветливо улыбнулся Тинкар.

Лицо мужчины посуровело.

— Планетянин! Твое место не здесь, улитка! Для обладателей карточек В есть свой ресторан! — с презрением сказал он.

— Но у меня карточка А! Вот она! — Тинкар вытащил из кармана карточку.

Официант схватил ее, недоверчиво изучил.

— Действительно! Значит, теперь планетяне говорят на межзвездном!

— Его создали мы во времена Килоса II Славного! — тут же ответил Тинкар.

Лицо мужчины перекосила гримаса, его товарищи подошли ближе.

— Килос Славный! Ты хотел сказать Килос — шелудивый пес, убийца! — захохотал официант.

— Я не позволю оскорблять основателя Империи! — Землянин сжал кулаки.

— Твоя империя далеко, ползучая тварь! Чем раньше ты ее забудешь, тем будет лучше для тебя!

В разговор вмешался один из стоящих рядом:

— Оставь его, Жорг! Он ничего не знает! Все они одинаковы вначале, откуда бы ни явились, из Империи землян, из конфедерации или со Свободной планеты. Все больны себялюбием!

Он тут же обратился к Тинкару:

— Землянин, вы голодны. Выбирайте, платите, ешьте и валите отсюда!

Тинкар с трудом сдержался. В конце концов, он был обязан жизнью этим людям, даже если они считали его поганым животным. Ему следовало выждать, адаптироваться, изучить мир, в который он попал. А потом действовать.

Непритязательный во вкусах — в Гвардии не поощряли гурманства, — он взял наудачу кусок жареного мяса, зеленое желе, странного вида фрукт, заплатил 40 сателларов и уселся за пустой столик. Пища была вкусной и намного превосходила ту, к которой он привык.

За соседним столиком заканчивали обед два молодых человека и брюнетка. Мужчины были одеты в темные короткие туники, перехваченные в поясе, а женщина — в более длинную тунику ярко-красного цвета. Брюнетка с бронзовыми отблесками в волосах — она была красива.

— Итак, — говорила брюнетка громко, явно показывая, что ей все равно, слышит ее весь зал или нет, — Тан Экатор, как мне сообщили, выдал этой улитке карточку А! Ну подождите, когда соберется Большой Совет…

— Он имеет право, Орена, — попытался остановить женщину один из ее спутников. — Ни одна статья хартии не запрещает этого. Все, что ты можешь сделать, так это проголосовать против него, если останешься на борту «Тильзина» еще на два года.

— Право! Право! У вас на устах только это слово! Технор оскорбляет, нас, выдавая карточку А, карточку галактианина, планетянину, а вы только и твердите, что он имеет право! Вы мне противны, ты, Олиеми, и ты, Дарас!

Брюнетка повернулась к Тинкару:

— А как считаешь ты, брат? Думаешь, что в другом городе, а не в этом вонючем «Тильзине», галактиане стерпели бы подобное оскорбление и не возмутились бы?

Он не ответил, его раздирали ярость — за то, что его в очередной раз назвали улиткой, и смущение. Женщина настаивала:

— И ты — тоже? Откуда ты? Я тебя никогда не видела! Новичок?

Он молчал.

— Мфифи откусили тебе язык? Или, — она вкрадчиво посмотрела ему в глаза, — ты боишься высказать собственное мнение?

Тинкар пожал плечами и встал. Ему не стоило ввязываться в ссору, которая его не касалась, хотя косвенно и была вызвана его появлением. Брюнетка вскочила с места, загородила ему дорогу. Лицо ее раскраснелось от гнева.

— Не думай, что тебе удастся смыться! Когда я задаю вопрос, я хочу получить ответ!

— Хватит, Орена, — остановил ее один из мужчин. — Закон галактиан…

— Да пошел ты к Рктелю со своим законом! То и дело цитируя его букву, вы забываете его дух!

Тинкар попытался отстранить ее от себя. И тут же получил сильнейшую пощечину.

До этого мгновения он сдерживался изо всех сил, хотя его гордость звездного гвардейца была уязвлена оскорбительными словами, произнесенными женщиной. Но рассвирепел — не столько от боли, сколько от ярости. Его левая рука дернулась к отсутствующему бластеру. И тут же непроизвольно сработала правая. Женщина скользнула по столу и рухнула на пол, увлекая за собой пластиковые тарелки и стаканы. Он остался настороже, ожидая нападения двух мужчин. Тот, что повыше, медленно встал из-за стола.

— Ты с ума сошел, брат? Разве не знаешь, что мужчина никогда не должен бить женщину!

— Она меня…

— Орена несносна, согласен с тобой! Но закон есть закон, и можешь быть уверен, она потребует своего права!

— Своего права? — удивленно переспросил Тинкар.

— Неужели в твоем городе иные обычаи? Здесь вас оставят в Большом парке. Но у нее будет десять патронов, а у тебя один, а кроме того, тебе привяжут к телу одну руку!

Какой-то мужчина раздвинул круг любопытных и встал перед Тинкаром. Он узнал одного из официантов.

— Ну хватит, земная вошь! Мотай отсюда, и побыстрее! раздраженно выкрикнул тот.

Люди тут же сомкнулись вокруг них.

— Планетянин?

— Ну да! Тот, которому дали карточку А!

— Выбросить его в Пространство!

— Нет, отправить в экспериментальные лаборатории!

— В трансформатор материи! — послышались возбужденные голоса.

— Дайте Орене воспользоваться своим правом, она еще ни разу не промахнулась!

— Еще бы, она всегда стреляет в живот!

У ног мужчин появилась голова с короткими взъерошенными волосами, с синяком под глазом и кровоточащим распухшим носом. Орена вскочила на ноги и застыла перед Тинкаром.

— Ты очень быстр, планетянин! Оставьте нас! Я оскорбила его, не зная, кто он, и получила по заслугам. У него, по крайней мере, хватает смелости поступать согласно своей натуре.

Она скривилась, сплюнула сгусток крови.

— Но ты бьешь слишком сильно! — Брюнетка с интересом посмотрела на него. — Не знаю, может, я все же воспользуюсь своим правом! Хотя нет! Эти дураки только получат удовольствие от нашей схватки, хотя им самим не хватает мужества поучаствовать в игре! Пошли со мной!

Она схватила Тинкара за руку и потянула за собой.

— Пошли, пошли! Хочу поболтать с тобой в более спокойном месте, чем ресторан.

Брюнетка привела его в крохотный парк, усадила рядом с собой на скамейку.

— Ну что ж, это научит меня смотреть на тех, кто сидит рядом, когда я говорю, — произнесла она, растягивая слова. А теперь мне хочется задать тебе несколько вопросов. Первый — почему технор дал тебе карточку А?

— Технор?

— Тан Экатор!

— А, ваш командир… — Тинкар переваривал случившееся и никак не мог сосредоточиться.

— Только технический, поэтому его так называют, — объяснила Орена. — Таков принцип. Чтобы город жил, надо иметь кого-то, кто координирует деятельность остальных. Но его полномочия должны ограничиваться.

— Я ничего не знаю. Видел его всего два часа назад, и то несколько минут, — вздохнул Тинкар.

— И что он сказал?

— Ничего такого, что могло бы вас заинтересовать. Посоветовал сходить в библиотеку университета и прочесть книгу некоего Мокора.

— Это меня не удивляет! Книга Мокора словно предназначена для консерваторов. А мы, авангардисты, ее не ценим. Автору не хватает объективности, к тому же он слишком много места уделяет паломникам.

— Если будете продолжать говорить загадками, — весело улыбнулся землянин, — я отправлюсь читать книгу Мокора. Мне надо сориентироваться в вашем обществе, и чем быстрее, тем лучше!

— Могу помочь тебе, — усмехнулась Орена и внимательно посмотрела на нового знакомого. — Я довольно много занималась историей. Что ты хочешь знать?

— Все!

— Тебе не кажется, что это слишком много? Постараюсь вкратце расставить основные вехи. Не удивляйся, если вначале мой рассказ не будет соответствовать тому, чему тебя учили на Земле. Чем ты там занимался?

— Я — лейтенант Звездной Гвардии Империи.

Она присвистнула.

— Думаю, мне следует выбирать слова! Ну ладно, начнем. При царствовании Килоса II Убийцы…

— Славного! — тотчас же поправил собеседницу Тинкар.

— Если будешь перебивать… — Она откинула со лба прядку волос. — Итак, во времена царствования Килоса II, Славного Убийцы, жизнь для мало-мальски мыслящего и свободного человека становилась все более невозможной. Через некоторое время после коронации он издал ряд законов, ограничивающих исследования и права инженеров, а на самые важные посты назначил знать и рыцарей. Но это было только начало. Многие университеты были закрыты, их профессура сослана или приговоре — на к работам в шахтах…

— А зачем они предали Императора? — не удержался от вопроса гвардеец.

— Предателем можно быть по отношению к государственному устройству, с которым ты согласен, — возразила Орена. — Думаю, ты знаешь, с чего началась династия Клютенидов? С убийства и узурпации власти. Ни народы Земли, ни народы внешних миров никогда не признавали эту династию! Они ее терпели. Но императоры заручились преданностью инженеров, военных и гражданских, истинных предателей, дали им немыслимые привилегии, и любой мятеж стал невозможным. Единственным выходом для тех, кто хотел остаться свободным, стало бегство. Но это было непросто. Два поколения страдали молча, неся через бесчисленные ужасы факел знания и тайно собирая необходимые материалы. Многих разоблачили, подвергли пыткам, убили. Но какой смысл входить в детали? Ты найдешь их в любой книге. Должна сказать, что, хотя роль паломников, на мой взгляд, Мокором преувеличена, бегство не удалось бы без их помощи.

— Кто такие паломники?

Орена задумчиво посмотрела на землянина.

— При Антеоре I, во времена конституционной монархии и за триста лет до Килоса II, один святой по прозвищу Менеон Пророк основал новую религию. Он был священником древней христианской религии, которая…

— Мне известны христиане, — быстро прервал ее Тинкар. Их еще много в Империи, но исключительно среди народа.

— Вот как? Менеону однажды было видение. «Если Бог, — говорил он, — позволил людям завоевать космос, значит, это входило в его планы». Пребывание человеческой расы на Земле было, по его словам, испытанием, предназначенным для смывания первородного греха — если ты знаешь, о чем идет речь, то мне это неизвестно. Однажды, гласит это учение, люди должны встретить Бога в одном из уголков Пространства, и эта встреча будет новым началом истории человека. Конечно, я сокращаю, а значит, частично искажаю смысл. Менеон быстро обзавелся учениками. Странная религия нашла последователей в основном среди богатых торговцев и космонавтов, которые черпали в этой доктрине утешение, когда находились в гнетущем одиночестве в пустоте мироздания. Хотя менеониты некогда были немногочисленны, их могущество быстро возросло. Первые императоры не относились к тому безмозглому и кровожадному зверью, какое народилось в их потомстве. Они оказали поддержку новому культу, даровали менеонитам многочисленные привилегии, в частности, разрешили вооружать и укреплять свои монастыри, а также наделили их правом предоставления убежища. В каждой межзвездной экспедиции принимали участие один или несколько священников-менеонитов, одновременно они были и отличными инженерами. Но все изменилось с приходом Килоса II. Новый император не мог смириться с независимым духом монахов, как, впрочем, и ученых, и художников. Мало-помалу он свел их привилегии на нет. Его наследники не решились на открытое преследование верующих, ибо монастыри были еще могущественными. Но желание подчинить их своей воле оставалось, ведь монахи были настроены к Империи откровенно враждебно, частично из моральных соображений, но в основном из-за того, что теперь единственными звездолетами, которым позволялось уходить в космос, были звездолеты Гвардии или торговые суда, на борт которых менеонитам запретили подниматься.

Вот почему монахи заключили с инженерами соглашение. Они дали им приют в своих монастырях, помогли тайно построить звездолеты, а потом все вместе отправились на поиск свободной планеты, чтобы избавиться от тирании императоров.

Подготовка к бегству прошла успешно, и исход состоялся четыреста тридцать два земных года назад. Взлетели 745 звездолетов, унося 131 000 инженеров, ученых, художников, писателей, в основном свободных мужчин и женщин, а также 12 000 менеонитов, монахов и светских людей. Гвардия Империи была не готова к этому старту, и в результате лишь один звездолет оказался поврежден.

Наши предки нашли девственную планету у звезды в созвездии Лебедя и обосновались там. Десять лет они налаживали жизнь. Но едва отстроились первые города, как явились императорские звездолеты. После короткой битвы моему народу вновь пришлось пуститься в бегство. Двадцать пять лет мы провели на другой планете, и снова на нас обрушились императорские прихвостни. Тогда наши предки решили уйти очень далеко и по пути нашли первый город, дрейфующий в Пространстве.

Мы и сейчас не знаем, кто его построил. Явно не мфифи, хотя у них города тоже есть. Летающий город был цел, но он был покинут, и если машины сохранились в отличном рабочем состоянии, то внутри не нашлось ни единого предмета, а потому мы ничего и не знаем о создателях города. Размеры коридоров, комнат и дверей дают повод для размышлений. Похоже, эти существа мало отличались от нас. Их система освещения свидетельствует о повышенной чувствительности глаза к фиолетовой, части спектра. Анализ изотопов радиоактивных металлов позволил установить возраст города — пять тысяч пятьсот лет.

Когда-нибудь тебе наверняка покажут фильм об этой встрече… Город был просторным, принцип работы двигателей оказался понятен, к тому же их легко можно было подвергнуть переделке. Вооружение превосходило все, чем обладали мы и чем обладала Империя в ту эпоху. Этот город под названием «Встреча» существует до сих пор, хотя я никогда на нем не была… Так вот, часть беглецов заняла город, а остальные на звездолетах последовали за ним.

Конечно, поначалу мы решили воспользоваться этим космическим городом для того, чтобы добраться до как можно более далекой планеты, пригодной для жизни. Но жизнь на борту этого корабля оказалась куда комфортабельней, чем жизнь на обычных звездолетах, а пригодная для обитания планета никак не находилась, и понемногу люди привыкли к бродячей жизни. Когда планету все же отыскали, беглецы решили, что она станет базой для строительства новых городов.

Ну, а дальше… население увеличилось, и были построены другие города. Сегодня мы располагаем целой сотней. Все они скитаются в космосе, а Авенир, наша планета, где сосредоточены базы и заводы, дает нам приют, когда мы нуждаемся в нем. Мы вступили в контакт с различными мыслящими расами и несколькими планетами, на которых живут люди. Последним повезло больше, чем нам, ибо Империя так и не узнала об их существовании. Когда ты покинул свою страну, она стояла на пороге краха, как нам вчера в полуденных новостях сообщил технор. — Орена замолчала и вопросительно посмотрела на Тинкара.

— И вы способны жить вот так, без всяких корней? — удивленно откликнулся он.

— Не только способны, мы не желаем жить иначе, — объяснила женщина. — Мы презираем планетян, как ты мог это ощутить на себе, из-за их привязанности к своим крохотным шарикам и боязни Вселенной, ведь они выходят в космос только на короткое время. Мы — короли, мы по своему желанию путешествуем от звезды к звезде. А вскоре мы устремимся к иным галактикам.

— Вы посетите другие галактики?

— Почему бы и нет?

— Но расстояния… Даже через гиперпространство… — Последняя новость явно ошеломила землянина.

— А что для нас годы путешествий? — захохотала довольная Орена. — Наши города обеспечены всем. Кроме того, мы достигли кое-каких успехов с тех пор, как наши предки покинули Землю. Они были людьми острого ума, а у нас почти все, даже паломники, которые путешествуют с нами, в большей или меньшей мере занимаются исследованиями. Вот уже четыреста лет. Однако, должна сказать, что два города, которые отправились к Туманности Андромеды, еще не вернулись.

Тинкар задумался.

— А какова ваша социальная организация?

— Полагаю, она покажется тебе непонятной и невозможной, как твоя — нам. — Женщина явно заскучала и огляделась по сторонам. — Быть может, тебе будет легче понять, как организовано наше общество, если ты вспомнишь, что большая часть наших предков относилась к инженерам и ученым. А это те человеческие типы, которые привержены одновременно к порядку, эффективности и независимости. Тебе никогда не приходилось работать в группе ученых?

В его памяти мелькнуло воспоминание о шестимесячной стажировке в центре технического усовершенствования, о спокойной, хотя и наполненной активной деятельностью атмосфере, о какой-то душевной легкости, превозмогающей беспощадную дисциплину, сравнимую лишь с дисциплиной в иных подразделениях Гвардии.

— Наши предки относились к клану ученых. Добавь к этому ужасы многовековой тирании, и ты поймешь, почему мы, галактиане, не имеем политических вождей, а имеем только техноров.

— А это разве не одно и то же? — на всякий случай решил уточнить гвардеец.

— Ну нет! Власть технора ограничивается только нуждами технического обеспечения: руководство городом, оборона в случае нападения, общий план коммерческих отношений с планетянами и в какой-то мере выбор маршрута для города.

— А кто поддерживает внутренний порядок?

— Конечно, мы сами, а кто же еще?

— А если предположить, что некий механик откажется обслуживать двигатель, за который он отвечает, кто заставит его заниматься им?

Орена с удивлением посмотрела на землянина.

— Прежде всего такая ситуация никогда, или почти никогда, не возникнет. Механик не сумасшедший человек и знает: остановись двигатель, и ему придется страдать в той же мере, что и другим.

— А если он хочет больше зарабатывать? Он бастует?

— Он не может зарабатывать больше. У всех галактиан равная зарплата.

— А почему вас так возмущает то, что мне выдали карточку А?

— Потому что такую карточку обычно не дают планетянину, который живет в городе паразитом и нигде не работает!

— Если все получают равную зарплату, то где вознаграждение за инициативу, без которого общество не может процветать?

Орена расхохоталась, увидев недоумение планетянина.

— Работа, за которую мы получаем эту зарплату, чисто общественная. Она длится два часа в день. Остальное время мы можем творить и таким образом увеличивать свои доходы. К примеру, я пишу фантастические романы о событиях, происходящих на разных планетах. Поэтому я изучала историю и космологию. Другие занимаются скульптурой, рисуют, изобретают, увлекаются исследованиями. Кроме того, существует торговля внутри города и внешняя торговля с иными мирами.

— Администрация? — поинтересовался Тинкар.

— Это часть общественной работы.

— У вас есть солдаты?

— И да, и нет. Профессиональных солдат не существует, но многие из нас обучались военному искусству, необходимому, увы, из-за мфифи. Ты, наверное, хочешь вступить в армию? Ее как таковой нет, а даже если бы ее создали, ты не смог бы этого сделать до полной ассимиляции: ты ведь планетянин.

— А планетное происхождение, — обронил он с горечью, — относится к абсолютным порокам, которым нет прощения! Я начинаю понимать чувства землян, народа, к знати и гвардейцам! В детстве любой ребенок мечтает попасть в гвардейцы, конечно, если он наделен необходимыми качествами. А я здесь обречен быть паразитом, разве не так?

Она смущенно возразила:

— Никто не мешает тебе заняться творчеством.

— Творчеством? — расхохотался Тинкар. — Меня выдрессировали на уничтожение! Творчество! В одиночку? И чем заниматься? Торговлей? — Он выплюнул это слово с нескрываемым презрением. — Более благородным было бы заняться исследованиями, но мы так и не перешагнули рубежа ста пятидесяти световых лет, а вы уже отправились в иные галактики! Где та область, в которой вы за двести лет не приобрели знаний? Я молод, силен и могу заниматься тем, что хорошо знаю, а знаю я воинское дело! По правде говоря, лучше бы вы оставили меня дрейфовать в космосе в моем скафандре. Все уже давно было бы решено.

— Неужели вы, планетяне, так низко пали, что даже не можете адаптироваться? — едко заметила Орена. — Стоит вас извлечь из железного корсета вашей цивилизации, как вы теряете умение ходить! Когда я увидела тебя в первый раз в полном одиночестве, готовым к бою с враждебной толпой, я подумала: «Наконец-то появилась земная вошь, которая держится человеком!» Неужели я ошиблась? Жалка Гвардия, если она научила тебя сражаться лишь в тесном строю! И ничего удивительного нет в том, что ваша Империя рухнула, если в тиранию привнесли трусость!

Он вскочил со скамейки и, дрожа от гнева, встал перед ней.

— Я сражался и в одиночку! — выкрикнул он. — Но тогда у меня была цель! А что осталось теперь? Я не выполнил задания, я живу вашей милостью без всякой надежды вновь стать человеком! Что произойдет, если ваш город будет разрушен, ваши друзья окажутся в недосягаемости, ваш…

— Тогда я доберусь до другого города и продолжу жить, невозмутимо ответила Орена. — Какое значение имеет железная конструкция вроде «Тильзина»? Я родилась на «Робуре», несколько лет провела на «Суоми», потом на «Франке», «Юсе», «Англике», «Ниппо»! И везде чувствовала себя как дома! Мои друзья? Да, конечно, я их люблю, и если бы их убили, постаралась бы отомстить за них. Но разве в других местах нет хороших товарищей? Мне непонятна твоя точка зрения.

— А мне ваша. Скажите, разве нормально то и дело менять место жительства?

— Конечно! Почти при каждой встрече происходит перемешивание. Одни уходят, другие приходят. Трудности возникают у специалистов, которые хотят перейти из одного города в другой. Но добровольцы находятся всегда.

— А ваше жилье? Ваши вещи? Мне понятно, когда речь идет о таких людях, как я, солдатах, у которых нет ничего своего, но…

— Везде есть пустые квартиры, — пожала плечами галактианка. — Что касается вещей, то мы их берем с собой или находим новые.

Он задумчиво потер подбородок:

— Боюсь, мне будет трудно адаптироваться. Были ли кроме меня другие планетяне в ваших городах?

— Редко, но были.

— Что с ними стало?

— Кое-кто ассимилировался. Многие умерли. Другие вернулись на свои земные шарики во время остановки. Таким был мой отец. Вот почему я ненавижу планетян и почему они меня не интересуют. — Орена с торжеством победителя посмотрела на собеседника.

— Ваш отец был планетянином, а вы их ненавидите? — Тинкар с удивлением посмотрел на женщину.

— А что тут удивительного? — хмыкнула она. — Он прожил с нами шесть лет, адаптировался, а потом предал нас.

— Предать можно лишь то, что ты признал своим…

— Конечно!

— Я признал своею Империю. И если вы меня примете, а я не откажусь, то я стану предателем!

— Это не одно и то же, тупица! Был ли у тебя на Земле выбор? Мог ли ты заняться чем-то иным?

Он некоторое время молчал.

— Думаю, нет. Гвардейцев набирают в раннем детстве. Мне было три года, когда меня забрали у родителей. Мой отец…

Перед его глазами мелькнул громадный силуэт. Только и всего, силуэт, и никаких деталей, ни единой черточки лица, которую бы он вспомнил.

— Я едва помню родителей, — пробормотал он с внезапной, его самого удивившей тоской. — Я даже не знаю их имен! Холрой — фамилия, которую я ношу, вовсе не моя, ее дали мне для удобства. Мать… Не знаю. Она была светловолосой и улыбалась мне! А! Зачем вызывать к жизни воспоминания? Я мог бы встретить родителей на улице и не понять, что это они. Я даже не знаю, к какому классу они принадлежали. Быть может, во время весеннего мятежа я убил своих братьев!

— И это ты называешь цивилизацией? — ужаснулась молодая женщина. — И за это ты готов умереть?

— А за что другое? Я не знаю ничего другого, во всяком случае, не знал до встречи с вами.

Он вскочил и принялся, расхаживать взад и вперед перед скамейкой, на которой сидела Орена.

— Три года! Что знает трехлетний ребенок? Ничего! Я был в их руках словно кусок глины, из которой можно лепить что угодно. Вначале я должен был преодолеть низшую школу: научиться читать, писать, считать. Но в иных условиях, чем остальные дети. С самого начала железная дисциплина. Потом средняя школа и долгие часы политических занятий!

Он продекламировал:

— «На вершине государства стоит Император, который царит и управляет ради всеобщего блага. Личность его священна, и никто не имеет права смотреть ему в лицо. На Земле он воплощение божественности, и слово его есть слово Божье. Ниже стоит знать…»

Тинкар немного помолчал.

— Я верю, или почти верю, в это. Любой другой образ жизни показался бы мне немыслимым. Однако вы существуете, вы, потомки ученых-предателей, и я начинаю верить, что вам под силу уничтожить Империю, если вы захотите!

Так вот. С тринадцати лет меня ждала казарма. Лекции, сплошные технические лекции: математика, физика, химия, биология. Нас обучали ремонтировать свои звездолеты, выживать и сражаться во враждебных мирах. Подъем в пять утра, отбой в половине девятого, в любое время года. И физическая закалка, да еще какая! Бег, прыжки, плавание в ледяной или почти кипящей воде! Метание гранаты, копья, стрельба из пистолета, пулемета, бластера! Обращение с пушками при тридцатиградусном морозе, когда кожа прилипает к стали и когда из-под содранной кожи течет кровь, которой никак нельзя запачкать тренировочный мундир! И дисциплина, бесчеловечные наказания в течение многих суток! Наказания кнутом, лишением пищи, воды, сна, и это не самое худшее! Я прошел через все это ради великой славы Империи! А теперь вы хотите, чтобы я согласился с тем, что жил впустую? Как я могу? Я гвардеец и останусь им до самой смерти ради Импе… Вот снова вырвалось это слово! А еще добавьте к перечисленному тренировки в бою, с оружием или без него…

Он глянул на свои сжатые кулаки.

— Я могу убить человека, как курицу, одними пальцами! Убивать. Я умею это делать лучше всего. Вы не желаете принять меня в свое общество, ведь я планетная вошь. Но захотите ли вы принять меня, если я буду сомневаться в том, что смогу стать одним из вас? Нас разделяет слишком многое.

— Куда меньшее, чем ты считаешь, быть может. В космосе есть цивилизации и похуже твоей. Мфифи…

— Что это за твари?

— Это нелюди. Как и мы, они живут в городах-бродягах. Они грабят наши города, уничтожают их. Случается, побеждаем и мы. Но чаще…

Она перечислила несколько названий:

— «Кантон», «Ута», «Эспана», «Дрезден», «Рио», «Париж II», «Норж II»… Пропали в Пространстве. Один раз, в случае с «Ромой», мы успели вовремя спасти нескольких уцелевших людей. Тогда я жила на «Суоми».

— «Суоми», «Рома», «Эспана» — ведь все это названия земных городов и стран?

— Да. Иногда, как в случае с «Тильзином», название соответствует нашей планете-базе. «Тильзин» — один из самых последних городов, когда-то, двадцать четыре года назад, он был заселен людьми с «Франка», «Юсы», «Суоми» и «Норжа I».

Тинкар бросил взгляд на часы и улыбнулся. Они указывали земное время, время, которое здесь ничего не значило.

— Который час?

— Шестнадцать тридцать две. Мы делим сутки на двадцать четыре часа, как на старой планете.

— Для меня это удобно. Я благодарю вас за все те сведения, которые вы мне сообщили, и…

Он на мгновение заколебался, ощущая неловкость.

— Прошу прощения за удар кулаком! Я даже не успел подумать, как сработал рефлекс. Я только и смог, что смягчить его. На Земле даже благородная женщина не посмела бы так со мной разговаривать.

Она вытащила из кармана зеркальце, осмотрела лицо.

— Пустяки! Зубы не выбиты, иначе их пришлось бы вставлять, а это стоит немало. Нос немного распух, но завтра ничего не будет заметно. Что ты собираешься делать теперь? Может, осмотрим город?

— Мне не хотелось бы злоупотреблять вашим временем. У меня есть план…

— Я уже отработала утром свои два часа на гидропонных плантациях. И теперь совершенно свободна.

— Для кого-то, кто ненавидит планетян… — Тинкар покосился на свою спутницу.

— Есть планетяне и планетяне. — Она весело тряхнула головой. — Те, которых я видела до сегодняшнего дня, были жалкими, бесхребетными существами. Ты иной. И кроме того, ты вызываешь во мне любопытство.

Он дернулся, но потом решил рассмеяться.

— Ладно! Ведите меня.

Они пересекли парк, прошли по длинному пустому коридору и оказались на перекрестке, от которого лучами расходились шесть улиц.

— Пошли по первой направо. Я не могу тебе показать всего, даже я всего не видела, хотя живу на борту уже четыре года. Но после того как ты посетишь наблюдательный пост тридцать два, куда мы направляемся, ты сразу же узнаешь, как выглядят все остальные.

Улица тянулась бесконечно, монотонно-печальная в резком свете флюоресцентных ламп. Единственным, что отличало одну дверь от другой, были номера.

— Жилая зона. Ужасная улица, не так ли? — весело объяснила Орена. — Но квартиры за этими дверьми совершенно другие. В коммерческих зонах магазинчики выглядят веселее. Там можно найти товары с любой планеты. Даже с Земли!

— Как так? — Тинкар посмотрел на спутницу с явным недоверием.

— На ваши аванпосты иногда прилетают контрабандисты из свободных миров, которые расположены вне зоны влияния Империи.

Бывший гвардеец тут же вспомнил удививший его когда-то разговор двух старших офицеров о звездолетах настолько быстрых, что крейсера Гвардии не могли их догнать.

Тем временем они с Ореной нырнули в антигравитационный колодец, сели в небольшой вагончик, и тот быстро доставил их в периферийную зону. На конечной остановке они вошли в дверь, за которой тянулся огромный коридор, по его ровному полу бежали рельсы.

— Периферийный путь семь, — разъяснила молодая женщина. Он входит в систему обороны и позволяет быстро доставлять людей и снаряжение к любой точке корпуса на этой палубе в случае нападения. Сейчас можно пересечь пути, поскольку сигнальные огни не горят. Но никогда не переходи их, если горят огни!

Перед ними появилась еще одна дверь. Они вошли внутрь помещения и увидели сидящего за столом мужчину.

— Ваши имена? Ваши карточки? — официальным тоном спросил незнакомец.

— Орена Валох, гидропонист и писательница.

— Тинкар Холрой.

Он заколебался, и Орена добавила вместо него:

— Планетянин.

Мужчина нахмурил брови.

— Карточка А, — продолжила она. — Распоряжение технора.

— Хорошо. Проходите.

— Наблюдательные посты — это глаза города, — принялась объяснять Орена, — и всегда находятся под охраной, но в мирное время доступ в них открыт.

Пост оказался довольно большим залом, одну из стен которого занимал экран, в этот момент безжизненно-серый. В зале работало пять инженеров, они удобно расположились в креслах спиной к экрану. Орена обратилась к самому молодому парню, желтолицему, с раскосыми глазами.

— Привет, Пеи. Привет, братья. Представляю вам Тинкара Холроя из Звездной Гвардии Земной Империи.

Сидящие разом вскочили.

— Планетянин! Ты с ума сошла! Зачем ты привела его сюда!

— Карточка А, приказ технора!

— Полагаю, Тан знает, что делает, — успокоившись, сказал китаец. — Привет… — Он поискал забытое слово, потом закончил: — Господин Холрой.

— «Лейтенант» будет более уместно, но мне все равно, поправил китайца Тинкар. — Мне интереснее посмотреть, как работают ваши наблюдательные посты, чем заниматься вопросами этикета. А почему ваш экран выключен?

Китаец кисло улыбнулся.

— Неужели в Гвардии нашли метод наблюдения за гиперпространством? Мы вынырнем через несколько минут.

Тинкар глазами поискал свободное кресло. Переход в гиперпространство и выход из него на земных звездолетах всегда сопровождались неприятными ощущениями.

— Что вы ищете? — поинтересовался китаец.

— Кресло, чтобы сесть в него.

— А, вы все еще используете гитроны Курсена? — понимающе хохотнул новый знакомый. — Мы уже давно отказались от них! Не бойся, ты ничего не почувствуешь.

— Будь у тебя, планетянин, мозги, ты бы уже давно это сообразил. С тех пор как ты на «Тильзине», мы два раза выходили в пространство и возвращались обратно, — довольно зло огрызнулся другой наблюдатель.

— А ну-ка, заткнитесь! — оборвала его Орена. — Разве он виноват в том, что попал к нам из дикой страны? Лучше покажите, как действует экран, мы уже вынырнули! Хороши наблюдатели, не видят, что зажглась лампочка тревоги!

Мужчины смущенно заняли место перед пультом управления, и экран зажегся. Тинкар удивленно вскрикнул. Вокруг сияло множество звезд.

— Центр галактики?

Он вспомнил уроки космографии, которые посещал, когда еще был юным кадетом, и огромную модель Млечного Пути, подвешенную в холле Военной академии. Он часто мечтал около нее, разглядывая крохотную пурпурную зону, которая представляла собой Земную Империю почти на периферии галактики.

— Нет. Шаровое скопление, — откликнулся китаец.

Землянин зачарованно смотрел на экран. Справа немыслимо громадная газовая туманность затеняла сверкающим покрывалом целый сектор неба, а слева огромный матовый шарф сливался с бездной, в которую стремглав падал город. Один из мужчин встал и заговорил в микрофон:

— Мы вблизи планетной системы, которую собирался обследовать технор.

Мужчина наклонился к аппарату перед собой. Тинкар подошел ближе. На маленьком экране пульсировали светящиеся полосы.

— У вас и на флоте есть такие?

— Нет. А что это?

— Анализатор возмущений. Каждый раз, когда звездолет входит в гиперпространство или выходит из него, образуются волны Люрсака, мы их засекаем и анализируем с помощью этой аппаратуры. Вот посмотри!

Верхняя полоса замерла. По индикатору побежали ряды цифр.

— Расстояние триста тысяч километров. Склонение плюс тридцать. Восхождение справа сто двадцать два. Иная раса или одна из наших. Быть может, мы этого никогда не узнаем.

Тинкар едва не спросил:

«Вы разве не можете засекать путь корабля в гиперпространстве?»

Но вовремя вспомнил о кодексе чести гвардейца и промолчал. Ни один из инструментов, которые виднелись вокруг, не походил на локатор.

Загремел звонок.

— Снова ныряем в гиперпространство. — На этот раз вылазка продолжалась недолго. — Скорее всего, в этой системе нет ничего интересного, — сказал китаец.

— Уже восемнадцать часов, Тинкар, — озабоченно сказала Ореиа. — А поскольку я хочу пригласить тебя на ужин, нам пора идти. До свидания, все!

— До вечера, Орена? — переспросил китаец.

— Нет, не, сегодня.

Желтолицый помрачнел.

— А, понимаю. Ладно, ты свободный человек.

— Мы все свободны, Пеи!

Орена распахнула дверь и отстранилась:

— Входи, Тинкар!

Квартира была маленькой, но меблирована она была так, что землянину, привыкшему к аскетическим кабинам звездолетов Гвардии, показалось, будто он попал в шикарные апартаменты. На Земле только знати могли принадлежать такие драгоценные ткани, навощенный столик из настоящего дерева, книги в кожаных переплетах. Несколько светящихся картин прорезали стены, словно окна. Это были ландшафты разных планет. Тинкар замер перед одной из них — его взгляд тонул в бесконечной рыжей равнине, укрытой фиолетовым туманом, за которым угадывались холмы.

— Марс?

— Нет. Какая-то другая планета.

— Эти картины нарисовали вы?

— Я? Ну нет! — Орена энергично покачала головой.

— Вы купили их? Император отдал бы тысячи дилларов, чтобы обладать этими шедеврами! — Тинкар смотрел на полотна не отрываясь.

— Мало вероятно, что он когда-либо их увидит! Картины нарисовал Пеи, тот молодой человек, которого мы встретили на наблюдательном посту, — пояснила Орена.

— Да? Скажите, а почему он разозлился на меня, когда мы уходили? Потому что я планетянин?

Она улыбнулась.

— Ха-ха! Конечно, и из-за этого. Но в основном из-за того, что сегодня ты ужинаешь со мной вместо него.

— Только из-за этого? Вы очень странный народ!

Услышав эти слова, женщина расхохоталась.

— Ты считаешь? Я оставлю тебя на некоторое время, чтобы приготовить еду.

Оставшись один, Тинкар осмотрел книги, в основном по истории. Некоторые из них были на межзвездном, другие на неизвестных языках, а две, очень старые, на английском и французском. Он открыл их: «Краткая история завоевания космоса» Артура Кларка, изданная в Лондоне в 1976 году. Как такое было возможно? Шел лишь 1884 год Империи! Неужели этой книге исполнилось более двух тысяч лет? Значит, эта книга относилась к первой цивилизации, существовавшей еще до великих катаклизмов! Вторая называлась «Обзор колонизации Марса» Жана Вернакура — ее издали в 1995 году в Париже. Эта была чуть менее старой. Он перелистал их и решил попросить прочесть, если такое будет возможно. Его страшно удивило то, что задолго до появления Империи люди выходили в космос, хотя и не покидали пределов Солнечной системы.

— Готово, благородный гвардеец! — раздался позади него веселый голос.

Он обернулся и едва не выронил книгу. Орена сняла красную тунику, которая была на ней, и теперь ее окутывало длинное невесомое платье из тонкой сверкающей ткани, такой ему не доводилось видеть даже при императорском дворе.

— А вот и меню, — продолжила она, не обратив внимания на его смущение. — Жареный ламирс Сарнака, салат из ростков турмака с Альдебарана IV, гидропонные фрукты, вино с Телефора II.

Он рассмеялся.

— Ты меня вряд ли просветила. Я не знаю, что это за сказочные блюда!

— А! Ламир — маленькое животное, турмак — овощ. Что касается Телефора, то это древняя колония людей, возникшая еще до появления твоей Империи, — охотно объяснила Орена. — Надеюсь, ты оценишь их вино.

— Я ни разу в жизни не пил вина! Мы пьем воду, а в случае необходимости — спирт.

— Ну что ж, пришло время привыкать к вину. Иди.

Стол сверкал серебром и хрусталем. Тинкар уселся в кресло напротив молодой женщины.

— Хочу задать вам вопрос, быть может, глупый, безусловно грубый, но мне необходимо это сделать, чтобы понять вашу цивилизацию. Вы богаты, Орена? Вы принадлежите к высшему классу?

— Сколько раз можно повторять, что у нас нет деления на классы! — с легкой досадой откликнулась она. — Богата ли я? Не знаю, книги мои хорошо расходятся. А почему ты задаешь такой вопрос?

— Эти ткани, старинные книги, серебро, хрусталь…

— Бедный варвар! — не стесняясь, захохотала молодая женщина. — Да, мое платье довольно дорого стоит. А все остальное… Все остальное столь же доступно тебе при наличии карточки А. Серебряные вилки — потому что это красиво, хрустальные бокалы — потому что их сделать столь же просто, как и обычное стекло, а прекрасные ткани продаются нам по весу железа, его слишком мало у велинзи, которые занимаются ткачеством! В этом весь секрет торговли, Тинкар. Доставить товар туда, где он редок, из мест, где его приобретаешь по низкой цене. Что же касается картин, то, как я уже говорила, они подарены мне Пеи.

— Кто такой Пеи? — еще раз решил уточнить землянин.

— Инженер связи и художник.

— Один из твоих друзей?

— Если бы он им не был, он не подарил бы мне пять своих полотен! Обычно он их продает по пятьсот стелларов за штуку!

— Император заплатил бы в сто раз больше!

Он на мгновение представил себе, как возвращается на Землю с десятком таких картин. Их продажа позволила бы ему оплатить экзамены для вступления в класс знати. И тогда конец тяжкой доли солдата! Его будущим детям уже не пришлось бы опасаться строгости законов и несправедливости администраторов. Быть может, он сумел бы создать семью… Он тряхнул головой — увидит ли он вновь Землю?

— Ты не пьешь, Тинкар? Тебе не нравится вино Телефора? Гостеприимная хозяйка с удивлением смотрела на гостя.

— Нравится. Все чудесно, Орена, и все выглядит нереально. Утром я проснулся и решил, что буду пленником у своих спасителей и проведу остаток дней в мрачной стальной камере, не имея никаких надежд на освобождение. Вчера — только вчера! я падал в Пространстве, ожидая смерти. Четыре дня назад я получил из рук военного министра секретный приказ для флота! А сегодня вечером ужинаю с очень красивой женщиной, превратившись за одни сутки одновременно и в богатого человека, и в парию! Я свободен, но заблудился в дебрях чуждой цивилизации, которая, сам не знаю почему, терпит и кормит меня, словно я безвредный паразит! А та, которая угощает меня этим чудесным ужином, презирает планетян и получила от меня удар кулаком! Я не понимаю, что происходит. И все еще не могу поверить в свою безопасность. На Земле политическая полиция обожает жестокую игру — она сообщает пленнику, что тот свободен, а в момент, когда человек минует ворота концлагеря, казнит его выстрелом бластера в спину. Бывали случаи, когда по-настоящему освобожденные люди не решались выйти за ворота и стояли перед ними целыми сутками, пока голод и усталость не вынуждали их рискнуть! Неужели вы играете в подобную игру и со мной? Если да, то эта игра недостойна! Я — солдат, и, если мне положено умереть, я должен встретить смерть лицом к лицу!

— Не сравнивай галактиан с планетными вшами, Тинкар! прервала его Орена. — У нас немало недостатков и даже пороков! Мы вовсе не святые и даже не паломники! Но у нас нет одной вредной привычки — бросать в тюрьму или убивать человека, виновного только в том, что он отличается от нас! Не жди особой дружбы от Звездного племени. Для большинства из нас ты просто планетный червь и надолго, если не навсегда, останешься им. Кое-кто безусловно попытается убить тебя, но это будет происходить по личным мотивам, и вызов тебе бросят в лицо! Убийство у нас наказывается лишь одним способом: убийцу выбрасывают в космос без скафандра. Быть может, однажды ты сможешь стать одним из нас, как было с моим отцом. Надеюсь, ты лучше распорядишься этим даром, а не вернешься, как он, в свое болото.

— Я здесь сегодня вечером из-за твоего отца? — Гость внимательно посмотрел на галактианку.

— Частично. Я увидела, что ты одинок, и подумала: каково ему было здесь в течение шести лет, пока он пытался приспособиться? А кроме того, я уже сказала — ты меня развлекаешь. Ну, хватит слов. Ты любишь музыку?

— Да, даже сам играю на флейте, — обрадованно откликнулся он. — У гвардейцев поощряют все, что может скрасить монотонную жизнь на борту крейсеров.

— У меня есть прекрасные записи музыки, которую ты, наверное, не знаешь, ибо она создана композиторами задолго до наступления космической эры. Мы их обнаружили в старых колониях — на Телефоре и Германии. Ты слушал когда-нибудь Бетховена?

— Нет.

Она склонилась над аппаратурой и вставила в ячейку тонкую магнитную ленту.

— Это должно тебе понравиться: концерт номер пять, называется «Для императора». Конечно, он был написан для доисторического, или почти доисторического, императора.

…Тинкар медленно выплыл из грез, в которые его погрузило потрясающее искусство людей, исчезнувших много веков назад.

— Это было чудесно, Орена. Наши современные музыканты, кроме, быть может, Мерлина, и в подметки не годятся старым мастерам. Но уже поздно, и мне пора. Я ведь даже не знаю, где находится моя квартира.

— Как, ты еще ее не занял? Но тогда она пуста! Тебе следовало купить все необходимое. В таких условиях тебе нельзя уходить!

Она хитро улыбнулась.

— Но если ты согласишься остаться у меня на ночь, я смогу тебе гарантировать, что ни один человек нашей цивилизации не почувствует себя оскорбленным.

4. ОДИНОЧЕСТВО

Когда он проснулся, Орены уже не было в комнате. Он оделся и увидел на столе записку: «Тинкар! Я ушла на работу. Увижусь с тобой на днях. Орена».

Он скривился и ощутил себя в глубине души униженным: послание было коротким и равнодушным. Потом пожал плечами: «Иная цивилизация, иные обычаи. Я ничего о них не знаю и не могу их судить».

На всякий случай глянул на часы — 8.30. Он еще не проголодался, а потому решил обследовать небольшое жилище. В комнате, где Тинкар еще не был, располагался кабинет Орены с диктографом, на столе лежала пачка листов — страницы неоконченной рукописи. Он взял верхний листок, посмотрел и понял, что, хотя книга и написана на межзвездном, ее трудно читать: диктограф использовал символы, весьма отличные от тех, к которым привык гвардеец.

«Значит, — подумал он, — им тоже не удалось решить проблему прямой транскрипции!» И все же ему удалось уловить суть романа: это была замысловатая история, происходившая на планете Каффир, о существовании которой он даже не подозревал, но планета могла быть и вымышленной. Герой, попавший в затруднительное положение, оказался прижатым к непроходимому обрыву воинами-калабинцами.

«Надо бы почитать произведения Орены, — сказал землянин сам себе. — Прежде всего это поможет мне узнать о ней, а потом и о ее цивилизации». Он вспомнил о разговоре, который случайно услышал, когда был часовым и каменной статуей стоял у дверей залы, в которой Император давал большой бал. На какое-то мгновение рядом с ним остановились два знатных человека. Он узнал аристократа помоложе — это был историк Бель Карон, двоюродный брат Императора.

— Ошибаетесь, дорогой друг, — говорил он, — ошибаетесь! В романах куда больше правды, чем вы думаете, если вы, читая их, следите не за развитием исторического сюжета, а пытаетесь понять саму цивилизацию. Уверяю вас, эти старые произведения рассказывают нам куда больше о состоянии доимперского общества, чем учебники истории. Не говорю уж о нашей социальной истории, которая соткана из пропагандистских фраз, предназначенных для безграмотного народа.

— Tcc! — прошипел второй собеседник и указал подбородком на Тинкара.

Историк обернулся.

— А! Этот! Гвардеец? Одно из двух: либо он умен и уже давно сомневается, либо глуп и вряд ли поймет то, о чем я веду речь.

Оба удалились, продолжая беседу.

«Я, должно быть, был глуп, — подумал Тинкар, — поскольку в то время я верил в официальную историю. А официальная история гласила, что за пределами Империи царят лишь варварство и хаос, там живут негуманоиды, только и ждущие, когда люди ослабеют настолько, чтобы их уничтожить… А теперь… Я увидел гигантские города-бродяги, а о них не скажешь, что они населены варварами. Есть и иные миры, населенные людьми, но не принадлежащие Империи».

Он положил на место страницу и вышел на улицу. Дверь с магнитным замком захлопнулась сама собой. Тинкар сверился с планом, зашел в ближайший справочный пункт, выяснил, что его квартира находится совсем рядом. Хотя Орена утверждала обратное, он подозревал это, а потому отправился в общий магазин 17 для покупки необходимой мебели.

Но сначала зашел к себе. Расположение пустых комнат оказалось таким же, как и у Орены. В магазине Тинкар выбрал узкую кровать, стол, два стула, несколько полок, самую необходимую утварь для кухни. Все это стоило сто стелларов, но с него взяли лишь половину, остальное он должен был выплатить в течение четырех месяцев. Ему бесплатно выдали устройство внутренней связи, обязательное для каждой квартиры. Все утро Тинкар занимался приведением в порядок нового жилища, а потом отправился в ресторан, где накануне встретил Орену.

Официант за стойкой узнал его.

— Что, планетянин, снова к нам? Тебе повезло, что Орена не потребовала своего права! Она метко стреляет!

— Я тоже. Это моя профессия, — хмыкнул землянин.

— А ты знаешь, что она уже убила троих?

Ему хотелось сказать, что на его счету несколько десятков, но он сдержался. Зачем? Тинкар выбрал два блюда.

— Ну ладно, болотная вошь, не дуйся! На борту «Тильзина» собрались не такие уж плохие парни. Полагаю, в тебе есть кое-что особое, если технор дал тебе карточку А.

Человек наклонился вперед, и его курносое лицо расплылось в улыбке.

— Если у тебя возникнут затруднения, зайди ко мне. Быть может, я сумею тебе помочь.

Тинкар сжался, услышав такое предложение от низшего по рангу, но тут же заставил себя сбросить напряжение. В конце концов, он не знал истинного статуса этого человека. В столь странной цивилизации он вполне мог быть выдающимся гражданином после того, как заканчивал свои обязательные два часа общественного труда.

— Куда приходить? — уточнил он. — Сюда?

— Конечно нет! Днем в лабораторию на палубе семь, улица двенадцать, зал сто двадцать два. После девятнадцати часов ко мне домой, палуба двадцать два, улица шесть, квартира сто пятьдесят семь. И то, и другое расположено в секторе три.

— В лабораторию? — удивленно переспросил гвардеец.

— Я химик. Спросишь Поля Петерсена.

Тинкар завтракал, пребывая в задумчивости. Только двое тильзинцев заговорили с ним, кроме технора и девушки, проводившей его до банка. И оба были настроены в общем-то дружески. А с Ореной у него сложились даже более чем дружеские отношения.

Закончив завтрак, Тинкар решил обследовать город. Судя по плану, это можно было сделать намного скорее, чем ему показалось вначале из-за размеров звездолета, поскольку сектора выглядели почти симметричными. Его внимание сразу привлекла одна особенность: в каждом секторе и на трех палубах располагались огромные помещения, обозначенные как машинные залы. Он направился к ближайшему из них и, только один раз сбившись с пути, оказался перед нужными дверьми. Его ожидал неприятный сюрприз: на дверях красовался огромный красный перечеркнутый круг.

«Вне моей досягаемости. Следовало этого ожидать. В конце концов и на наших крейсерах доступ к двигателям разрешен лишь механикам и офицерам».

Он философски пожал плечами, вернулся назад и долго бродил по городу, пока не убедился в том, что все, интересующее его, находится за дверями с перечеркнутым красным кругом.

Ему осталось лишь отправиться в библиотеку.

Библиотека университета располагалась в центре города между двумя парками. Тинкар пересек первый парк, тот кишел детьми, которые с криками носились друг за другом, совсем как на Земле. Он вошел в холл библиотеки и увидел две двери. На одной на межзвездном было написано: «Абонемент», на другой: «Читальный зал». Он вошел в последнюю.

За дверью располагалась небольшая комната со столом, за которым сидела девушка. Тинкар остановился как вкопанный. Рядом с ней не только Орена казалась вульгарной, даже графиня Ирия, которую молодые офицеры нарекли «недосягаемой мечтой», выглядела блеклой и лишенной всякого очарования. Девушка была рыжей — ее длинные волосы отливали чистой медью… Огромные темно-зеленые глаза, тонкий прямой нос, быть может, излишне крупный рот…

Библиотекарша с улыбкой поднялась ему навстречу.

— Что желаешь почитать, брат?

Он смутился и тоже улыбнулся.

— Мне хотелось бы почитать книги по истории.

— Проще простого. Какие?

— Не знаю…

— С какой хочешь начать? Телкар, Якобсон, Рибо, Ханихара? Может, Салминен?

— Мне советовали прочесть Мокора.

— Мокор? — удивилась девушка. — Обычно с него не начинают. Он труден для понимания. Что будешь читать? «Историю Звездного племени»?.. «Великую миграцию»?.. «Эссе о смысле галактической истории»?

— А что вы посоветуете?

— Первую… Ты обратился ко мне на «вы»? К какому клану ты относишься?

«Ну началось!» — подумал он.

— Ни к какому!

— Планетянин? Тогда твое место не здесь. — Приветливость девушки мгновенно испарилась.

— Меня послал технор.

— А! Ты и есть тот самый планетянин! Не знаю, что взбредает в голову моему дядюшке в последнее время! О, космос! У меня впервые попросили книгу деда, а просителем оказалась земная вошь!

Она с отвращением на лице протянула ему анкету.

— Заполни это! Дай твою карточку. Так я и думала! Карточка А землянину! Возьми ее! Пройдешь через эту дверь, найдешь зал С и нишу четырнадцать. Умеешь пользоваться считывателем? Уж не думаешь ли ты, что тебе на руки выдадут оригинал? В следующий раз постарайся не приходить в те часы, когда я на службе!

Считыватель оказался проектором микрофильмов, хотя и более усовершенствованным по сравнению с теми, которыми он пользовался ранее. Он углубился в «Историю Звездного племени».

Книга была написана сжатыми фразами и не давала никаких послаблений читателю, собственно, она подтверждала то, что сказала Орена, но содержала массу драгоценных подробностей. Его сразу поразило разнообразие имен на «Тильзине». Одни были явно земного происхождения, такие, как Петерсен, Валох, Рибо, Ханихара. Привычный к космополитизму Гвардии, он с легкостью привязал их к месту происхождения: бывшая Скандинавия, бывшая Центральная Европа, бывшая Франция, бывшая Япония. Но другие имена, вроде Тана Экатора, Мокора или тех, которые он видел на обложках книг в библиотеке Орены — Орипсипор, Телмукинка, — показались ему чужими. Во время великой миграции пассажиры звездолета № 3 решили разрушить за собой все мосты, связывающие их с родной планетой, и произвели космическое крещение, выбрав себе искусственные имена. Даже сегодня, добавлял Мокор, этими именами продолжали пользоваться. Среди членов экипажа корабля существовала некая тенденция к эндогамии, не настолько серьезная, чтобы угрожать генетическому наследию, но достаточная для ощутимого воздействия на потомков. К этому следовало добавить резко антипланетарный образ мышления. Тинкар усмехнулся: «Полагаю, моя нежная библиотекарша должна носить имя Иоретура Калькакубитатум!»

Он быстро проскочил ту часть книги, которая относилась к началу эры галактиан, решив, что вернется к ней позже и спокойно разберется во всем. Времени у него хватит. А вот то, что относилось к современной истории, живо заинтересовало его.

Долгое время Звездное племя жило без каких-либо контактов с остальной частью человечества, развивалось, осваивало ту или иную необитаемую планету, трижды встретилось с мирными негуманоидными расами, постепенно расширило территорию своего скитания в космосе. В эту эпоху города уже отказались от гиперпространственного устройства Курсена («От единственного, которое мы знаем», — с горечью подумал Тинкар) и перешли на тот тип двигателей, который разработали неведомые обитатели покинутого города. А вскоре «Рома» вступила в контакт с первыми доимперскими колониями людей. Как раз перед началом катаклизмов («Вероятно, это называется у нас объединительной войной», — сказал себе Тинкар) несколько групп смельчаков на инфрасветовых кораблях отправились завоевывать галактику, используя анабиоз. Почти все они успешно завершили свое отчаянное предприятие (что лишний раз подтверждало старую поговорку Гвардии; чем отчаяннее авантюра, тем больше шансов на успех). Отважные космопроходцы рассеились по мирам и основали различные цивилизации, отличавшиеся от цивилизации галактиан и землян, но ограниченные рамками одной солнечной системы. Галактиане установили с этими полубратьями коммерческие отношения, они обычно играли роль посредника между разными цивилизациями, хотя и не испытывали особой симпатии к другим обществам. Из-за разного отношения бродячих галактиан к своим оседлым соплеменникам образовалось две партии: партия консерваторов, которые считали, что такое положение вещей вполне удовлетворительно, и партия авангардистов, предвидевших день, когда эти цивилизации вновь выйдут в космос и станут конкурентами галактиан. Именно поэтому авангардисты хотели установить для этих планет карантин и сделать все, чтобы помешать им вновь выйти в межзвездное пространство.

«Орена, если я правильно понял, относится к партии авангардистов, а значит, особо сильно настроена против планетян, — подумал Тинкар. — Наверное, я слишком сильно развлекаю ее… Технор называет себя консерватором, но относится к „чистым“, к тем, которые расстались со старыми земными именами. Столь же сложно, как и придворные интриги!»

Он открыл заключительную главу. Книга завершалась на оптимистической ноте: каково бы ни было отношение галактиан к этому вопросу, ни одна из партий не собиралась брать власть силой и никакой серьезной опасности в ближайшем будущем не представляла.

«Мне стоит прочесть „Эссе о смысле галактической истории“», — решил Тинкар и глянул на часы. День пролетел очень быстро. Он вышел из библиотеки. Рыжей девушки нигде не было, вместо нее сидела молоденькая блондинка, которая тоже собиралась уходить.

— В какие часы работает библиотека?

— Библиотека открыта всегда, брат, — улыбнулась блондинка. — Кроме абонемента, он уже закрылся. Ты ведь планетянин?

— Вижу, что информация передана по цепочке! До завтра!

Он поужинал в просторном зале ресторана почти в полном одиночестве. Петерсена не было, вместо него появился какой-то брюнет, который обслужил его, не произнеся ни слова. Поужинав, Тинкар вернулся к себе, в почти монашескую обитель, и постарался привести в порядок свои мысли и впечатления.

«Подведем итоги. Мой звездолет взорвался из-за саботажа. Меня подобрал город-бродяга, населенный потомками ученых-предателей, убежавших из Империи при Килосе III. Этот народ испытывает сильное презрение к планетянам, особенно к тем, кто попал к ним из Империи. Мне это постоянно дают почувствовать. Некая девушка оскорбляет меня, я теряю хладнокровие и сбиваю ее с ног ударом кулака. И тут она превращается в моего ментора, приглашает на ужин и даже более того! Она гидропонистка и писатель. Каждый представитель этого странного народа имеет две профессии, одну общественную, ей он уделяет два часа в сутки, другую — свободную. Официант, оскорбивший меня в первый раз, когда я появился в ресторане, теперь предлагает мне свою помощь. Он — химик. Некто Пеи, инженер связи, вероятно, один из крупнейших художников галактики, если я могу верно судить об этом. Без всяких сомнений, галактиане очень цивилизованный народ, а в некоторых областях далеко нас превосходят, но в то же время они крайние индивидуалисты, и мне непонятно, как может функционировать их общество. Если только они не скрывают от меня какие-то факты. Добавим, что их начальник вручает мне карточку А, то есть карточку обычного гражданина, хотя меня к ним забросил несчастный случай. И это несмотря на то что я отношусь к гражданам той самой Империи, презираемой и ненавистной! И каждый видит в этом скрытый смысл. Я ничего не понимаю!

Ну и черт с ними! Я не социолог и не философ. Плевать мне на основы их цивилизации. Главное для меня — вызнать, как добраться до базы и оправдаться».

База… Как она была далека! Его вдруг охватила сильная тоска, тоска по хорошо выверенной жизни. В той жизни ему не приходилось часто принимать решения, там все было предусмотрено его начальниками, и время текло в рутине дней, в рутине утренних и вечерних сборов. Трудно прожить двадцать один год в одном и том же ритме и не привыкнуть к нему. Ему не хватало друзей, молодых лейтенантов, таких, как и он сам, его восемнадцатиметрового торпедоносца и десяти парней экипажа, из которых он жестокими тренировками создал боевую единицу, столь же опасную и быструю, как кобра. Кто теперь командовал «Скорпионом»? Хьюг Брейн? Хаукава? Или малыш Ян Лепрад, который, разъярившись, что над его хлипкой фигурой постоянно издевались, вызвал на дуэль майора Торсена, двухметрового гиганта, и убил его в сабельном бою, поставив на кон свою жизнь и став лейтенантом сразу из мичманов? Тинкар надеялся, что командиром стал именно Ян. В его руках «Скорпион» еще посражается. Тинкар понимал, что в этот момент его корабль ведет бои, если только его уже не развеяли металлической пылью космические ветры.

В эту ночь он спал мало. В его мозгу рождались самые несуразные проекты — от захвата шлюпки с целью бегства (палуба 1, коридор 6) до убийства технора и уничтожения города.

Разбудил его звонок внутренней связи. Экран не зажегся, но безликий голос приказал ему после завтрака явиться к технору.

Он соорудил завтрак из тех продуктов, что купил накануне, не без труда включив слишком уж совершенную плиту. Потом отправился в библиотеку. На этот раз дежурила довольно пожилая темноволосая женщина. Она с гримасой отвращения на лице направила его в нишу 17. Он быстро закончил просмотр книги Мокора, внимательно прочитал главу, посвященную мфифи.

Мфифи не были расой людей, впервые встреча с ними произошла лет тридцать назад. Шлюпка с «Суоми» приземлилась на одной из безымянных планет у звезды G1. Там, на берегу озера, галактиане обнаружили следы пребывания разумных существ: несколько металлических коробок, сломанное оружие, выжженный круг земли и могилу. Оружие явно было сделано не человеческими руками. Могила оказалась открытой. Почти разложившееся тело представителя неизвестной расы чем-то напоминало тела землян. Через два дня произошла неожиданная встреча в космосе — из ниоткуда вынырнул пирамидальный звездолет. Он сделал несколько залпов по городу и исчез. «Суоми» потерял сто двадцать семь человек, корпус его был пробит в семнадцати местах.

Следующее событие произошло незадолго до традиционной большой встречи, когда на небе Авенира зажигалась еще сотня звезд… Ожидалось, что в празднике примет участие сто один город, но «Кантон» так и не прибыл.

Прошло еще десять лет. Новая встреча с мфифи завершилась для галактиан трагедией. «Ута», которая вынырнула из гиперпространства в районе Денеба, была атакована крупным чужим городом — враг ворвался в коридоры, сражение было жестоким и коротким: оно длилось всего десять часов! Но, как это ни парадоксально, десять часов боя принесли известную пользу. Один инженер сумел записать все происходящее на пленку — он заснял нападавших, их оружие, их методы борьбы, потом загрузил запись в торпеду связи, та долетела до Авенира, и ее нашли галактиане во время следующей традиционной встречи. Все это и все то, о чем люди узнали потом, было изложено в книге Трига Соренсена «Мфифи». С тех пор Звездное племя потеряло еще пять городов, три города были уничтожены полностью, два — частично: их случайно обнаружили в последний момент подоспевшие спасатели. Мокор не приводил технических подробностей: очевидно, факты, касающиеся мфифи, были известны всем. А тот, кого интересовали подробности, мог почерпнуть их у Соренсена.

Тинкар вернулся в комнату для обслуживания читателей. Пожилая женщина уже ушла, и ее заменила юная девушка. На ее вопросительный взгляд гвардеец сразу же ответил:

— Да, я планетянин с карточкой А! Вы можете мне дать книгу Соренсена о мфифи?

Девушка удивилась.

— Но у нас ее здесь нет!

— А где я могу с ней познакомиться?

— У себя дома! Вы должны ее иметь! — Девушка растерянно улыбнулась. — По нашим законам, с этой книгой должен ознакомиться каждый гражданин города, начиная с четырнадцати лет!

— Мне ее не дали. — Тинкар обиженно вздохнул.

— Потребуйте в первом же книжном магазине!

— Сколько она стоит?

— Конечно нисколько! Ведь каждый обязан ее прочесть.

— Спасибо. Еще один вопрос. Вы действительно сменяетесь через каждые два часа?

Девушка удивленно подняла брови.

— Конечно!

— Все? Даже механики? Даже пилоты? Даже технор?

— Не глупите. Механики и пилоты работают по пять часов, а технора никто не меняет. По крайней мере, в период между выборами! Даже планетянину должно быть это ясно!

— Вы не любите планетян?

— А кто их любит? — Девушка вздохнула и пожала плечами. — Они вынудили наших предков бежать с родной планеты. Это, если сказать правду, обернулось благом, но благом невольным.

— Для народа индивидуалистов вы слишком сильно верите в коллективную ответственность! Что общего я имею с людьми, жившими четыреста лет назад?

— Вы действительно изменились на Земле? Я слыхала, что Империя все еще цела.

— Это верно. А как зовут рыжую девушку, которая работает здесь с четырнадцати часов?

Его собеседница расхохоталась.

— Анаэна? Племянница технора? Вы влипли, красавчик планетянин! Она не про вас! Я не люблю земных вшей. А она…

Девушка со значительным видом глянула на Тинкара и не закончила фразы.

У него оставался еще час до завтрака. Он провел его на скамейке в парке, глядя по сторонам, размышляя, пытаясь проникнуться духом этой цивилизации, в которой был инородным телом. Детишки играли в какую-то быструю игру, которой он не знал. Они пытались ногами загнать мяч в сетку между двух столбов. Вдруг мяч подпрыгнул и покатился к ногам Тинкара. Он поднял его и бросил детям. Один из парнишек поймал мяч, улыбнулся и хотел поблагодарить незнакомого мужчину. Но другой остановил его:

— Эй, Игорь, не заигрывай с червями!

Парнишка вздрогнул и тщательно обтер мяч, словно тот побывал в грязи.

В ресторане Петерсен кивком головы посоветовал землянину хранить молчание. Он поел в одиночестве и обратил внимание на то, что галактиане не садились даже за соседние с ним столы. Тинкар выждал, когда наступит полдень, и потом направился к посту управления технора.

Тан Экатор встретил его насмешливой улыбкой,

— И что вы думаете о «Тильзине»?

— О корабле или людях? — решил уточнить привыкший к четкости вопросов гвардеец.

— И о том, и о другом.

— Что касается техники, то я не видел того, что меня интересует. По поводу людей могу сказать, что они, за редким исключением, проявляют мало дружелюбия.

— Одно из таких исключений, полагаю, женщина? — Тан Экатор опять усмехнулся.

— Откуда вы знаете? — насторожился Тинкар. — Вы шпионите за мной?

— Вы думаете, у меня есть время? Нет, но технор знает все. Мы — народ индивидуумов. А это означает, что никто не имеет права совать свой нос в дела других, иначе любопытство дорого ему обойдется, но каждый имеет право думать о других все, что захочет, и языки никто не держит на привязи. Планетянин, у нас маленький городок! Всего двадцать пять тысяч жителей.

— Значит, я и шагу не могу сделать так, чтобы вам об этом не стало тотчас же известно?

— А какое это имеет значение? Кстати, не стоит преувеличивать. Кроме вашего приключения с Ореной, я ничего не знаю о вашем времяпрепровождении за последние дни. Но если вы сделаете что-то значительное, я буду в курсе. Тинкар, — технор обеспокоенно посмотрел на землянина, — берегитесь Орены!

— Почему? — удивился гвардеец. — Она столь опасна?

— Вовсе не в том смысле, в каком вы это понимаете. Просто… она больше галактианка, чем все остальные. Если допустите оплошность и привяжетесь к ней, вам однажды станет ясно, о чем я говорю. — Технор грустно улыбнулся.

— Я пока больше ее не видел.

— Вы можете встретиться с нею. У нее полно положительных качеств, хотя она и относится к этим безумцам-авангардистам. Но я вас позвал не за этим… — Тан Экатор на мгновение задумался. — Ответьте мне откровенно: в вашей Гвардии удалось создать устройство, которое позволяет прослеживать путь корабля в гиперпространстве?

— Неужели вы считаете, что я вам отвечу? Я не могу предать Империю!

Технор устало махнул рукой.

— Я не требую от вас никакого предательства, лейтенант! У меня просто более широкий взгляд на вещи. Я изучал историю, это наша семейная болезнь. Моего отца звали Мокор.

— Звали? — переспросил Тинкар. — Он умер? Я думал…

— Он погиб десять месяцев назад на «Норже II». Жертва мфифи. Они наши общие враги. Вы прочли «Эссе о смысле галактической истории»?

— Нет еще.

— Прочтите. Мокор видел, как вижу и я, в вашей Империи и в нас, Звездном племени, еще несовершенные зародыши будущего галактического государства, которое будет мирной конфедерацией всех рас…

— Империя не отличается миролюбием! — хмыкнул землянин. Миролюбивы лишь слабаки!

— Ну ладно, ладно, оставьте этот попугайский жаргон! Поистине миролюбивыми бывают лишь сильные, а слабые миролюбивы только потому, что не могут поступить иначе. Ваша Империя представляет собой нечто среднее: она достаточно сильна и поэтому поддерживает мир на Земле в течение двух тысячелетий, но и достаточно слаба, а потому поддерживает его только силой. Ее конец можно было предвидеть, развал начался примерно в то время, когда вы покинули планету. Подождите несколько лет, и вы сможете вернуться на Землю. Там ничего не изменится, кроме имен вождей, или все будет ввергнуто в хаос. Но революции мало что меняют. Какая разница — выбирают вождя или он властвует по «божественному праву»? Остатки свободы теплятся, если властитель хороший человек. А если властитель человек плохой, как ваши императоры за последние несколько веков, он подрывает свою собственную силу неумеренной жестокостью или глупостью. Вы считаете, что бегство сорока тысяч инженеров и ученых укрепило вашу планету?

— Бегство предателей… — упрямо огрызнулся Тинкар.

— Да подумайте сами, а не повторяйте глупости, которые вам вбили в голову! — Технор устало усмехнулся. — Кого они предали? Землю, человеческую расу или безумного Императора? Предатели — такие же люди, как вы, это они из-за лености мышления продолжают оказывать помощь тиранам. Мне не нужен ваш ответ сейчас, ибо ваши истинные враги — мфифи, а они владеют секретом слежения за нами в гиперпространстве и нападают внезапно. Вы думаете, что они пощадят вашу планету? Спросите у тех, кто остался в живых на Терхоэ III!

— Терхоэ III?

— Ах, да! Это случилось совсем недавно, месяц назад, и еще не всем об этом известно. Если бы мимо нас на расстоянии двух световых лет не прошел «Наполи», мы бы не узнали о случившемся. Терхоэ III была колонией Рапы, а та в свою очередь — доимперской полинезийской колонией. На планете жило около пяти миллионов человек. Когда «Наполи» пришел им на помощь, их осталось всего шестьсот тысяч. Остальных убили мфифи!

— И вы думаете, что наша слабенькая земная цивилизация может обладать секретом, которого не знаете вы!

— Мы разгадаем эту тайну. — Технор устало пожал плечами. — Через месяц, через год, через десять лет! Пока нам это не было нужно, и мы не занимались исследованиями…

— Но вот уже тридцать лет, как мфифи атакуют ваши города…

— Вначале мы думали, что им сопутствует удача. Нападения, в конце концов, были редкими. Было потеряно всего три города. Мфифи действительно могло повезти. Но основные наши потери произошли за последние полтора года! Ваша Империя, по-прежнему ведущая войну с колониями, могла разработать этот прибор…

— А почему я должен открывать вам секрет, если мы им владеем? Вы же уверяете, что все равно найдете ответ.

— Потому что, быть может, в этот самый момент звездолет мфифи следует за нами в гиперпространстве, готовясь обрушиться на нас. И несколько лишних часов, которые обеспечит нам гиперлокатор, могут решить исход сражения.

— Технор, у нас нет этого секрета, — покачал головой землянин.

— Тем хуже! Я надеялся… Полагаю, вы сказали мне правду!

— А зачем мне лгать?

— Кто может разгадать образ мышления планетянина? Подумайте, Тинкар, и если обладаете этой тайной, передайте ее нам, ибо мы, в конце концов, один из лучших редутов для вашей Земли! А теперь отправляйтесь в помещение восемьсот шесть на этой улице и попросите полное издание Соренсена. Я хочу, чтобы вы знали все о мфифи. Скажите, что послал вас я.

Тинкар вышел. Походка его была упругой, он ликовал. Хоть в одном он превосходил галактиан. Конечно, имперские крейсера были оборудованы локаторами и могли следить за вражескими судами в гиперпространстве! И теории локаторов обучались все кадеты, ведь аппарат обладал очень капризной конструкцией и требовал постоянной регулировки. На мгновение гвардейца охватило искушение вернуться и предложить технору построить локатор. Но Тинкар решил, что сделает это позже, когда галактиане изменят свое отношение к нему.

На двери 806 висела огромная табличка: «Центр исторических исследований». Он вошел. Его встретил молодой человек.

— Мне хотелось бы получить полное издание книги Соренсена о мфифи, — улыбнулся незнакомцу Тинкар.

— Она еще не поступила в продажу, брат.

— Меня прислал технор.

— Ах вот как! Анаэна!

В дверях появилась рыжая девушка из библиотеки. Ее передернуло, когда она увидела Тинкара.

— Опять вы? Что вам надо?

— Он хочет полного Соренсена. Его послал Тан!

— Меня послал ваш дядя, — подтвердил Тинкар.

Она щелкнула тумблером.

— Алло! Тан! Это правда, что ты даешь полного Соренсена этой болотной крысе?.. Хорошо, ладно. Следуйте за мной!

Она провела его в небольшое помещение, стены которого были уставлены полками с книгами, закрыла дверь и обернулась к нему — само воплощение ярости.

— Кто вам позволил интересоваться мною? Кто вам сказал, что технор — мой дядя? Планетянин, это вас не касается!

— Что оскорбительного в том, что я знаю, что Тан Экатор ваш дядя? — Тинкар развел руками от удивления. — Вы мне сами об этом сказали, когда взяли мою карточку в первый раз!

— Это неправда! Вы… вы интересуетесь мною! — Девушка сердито встряхнула своею львиною гривой. — Что за наглость! Вы для меня не существуете и никогда не будете существовать!

— Мне кажется, вы заблуждаетесь! Мои интересы лежат в иной плоскости: мне незачем интересоваться рыжей дикой кошкой! — Он сердито посмотрел ей в глаза.

— Вы! Вы и ваша Орена! Чертова авангардистка! — чуть не плача крикнула Анаэна.

— А вам что за дело? Я же не существую для вас.

Она едва совладала с собой, взяла с полки книгу и бросила ему.

— Держите, вот ваш Соренсен! А теперь уходите! Улитка!

Он с издевательским видом скрестил руки на груди и окинул ее взглядом.

— Я не попадусь в ваши сети, маленькая фурия. И не ударю вас, чтобы вы потом не потребовали права охотиться на меня с десятью пулями, когда у меня будет всего лишь одна!

— Вы еще более отвратительны, чем я думала! — не сдавалась Анаэна. — Уходите прочь!

Он направился прямо к себе домой, с удобством расположился на мягкой кушетке и принялся за чтение.

Мфифи по облику напоминали гуманоидов, имели две ноги, две шестипалые руки. Каждый их палец состоял из пяти суставов и был очень длинным. Голова с двумя глазами, как и у землян, сидела на средней длины шее, но уши и нос полностью отсутствовали. Мозг защищал очень твердый кремний-органический череп. Взрослый самец имел рост около двух метров, весил сто двадцать килограммов, его зеленоватая кожа была усеяна крохотными кремниевыми шипами. Самки, как и следовало ожидать, были поменьше, постройнее, их красно-коричневая кожа была гладкой. Дышали они обычным воздухом, но несколько часов могли обходиться без атмосферы, пригодной для дыхания, конечно, при условии полной неподвижности. Хранилищем кислорода у мфифи служил особый орган, расположенный в области сердца. Их сила превышала силу среднего человека, умственное развитие находилось примерно на том же уровне, а вот двигались инопланетяне гораздо медленнее, чем люди.

Очень мало было известно об организации их социальной жизни. Их города, беспрестанно кочующие в просторах космоса, превышали размером человеческие, но были, похоже, более населенными. Никто не мог назвать планеты, с которой явились пришельцы. Они проявили себя опасными воинами, равнодушными к смерти и боли. Мфифи пользовались эффективным оружием: неким подобием бластера для ближнего боя и кривыми саблями, которыми очень хорошо владели. Были у них также гранаты и пистолеты. В дальнем бою мфифи использовали ружья с разрывными пулями, мортиры, пушки, ракеты.

Цели их нападений оставались тайной. Дважды или трижды захваченные города пытались вступить в переговоры, но безуспешно. Наихудшим было то, считал Соренсен, что мфифи, скорее всего, являлись разведчиками обширной расширяющейся империи. По одной из теорий, они были экстрагалактическими захватчиками, пришедшими из Туманности Андромеды.

Книга была полной, в ней приводилось множество технических характеристик оружия и тактика боя. Эти главы захватили Тинкара больше всего. Мфифи явно были опасными воинами, они прекрасно знали стратегию и отличались умением в рукопашной схватке. Данные о всех сражениях были собраны и проанализированы. В какой-то момент Тинкар пододвинул к себе пачку бумаги, карандаш, развернул план города и приступил к собственному военному анализу. Бой всегда начинался с внезапного появления вражеского города и обстрела противника разрывными снарядами, затем мфифи шли на абордаж, Тинкар работал долго, захваченный любимым делом. В трех случаях из пяти последних вторжений галактиане могли продержаться до прихода помощи. Однажды им даже удалось выиграть сражение.

Он быстро определил недостатки обороны: галактиане, как бы смелы они ни были, не знали, как подготовиться к сражению. И все же битвы они проигрывали не из-за недисциплинированности, а из-за медлительности в исполнении приказов и из-за слабых стратегических концепций, намного уступающих боевым концепциям мфифи. Люди не умели извлечь преимущества из знания собственных городов!

«Если я об этом скажу технору, он не станет меня слушать! Зачем?»

Тинкар отложил книгу и задумался: пообедать дома или пойти в ресторан? Он обвел взглядом неуютную полупустую комнату, его передернуло. Одиночество стало ему надоедать! Это одиночество было не похоже на то, которое он знавал в Гвардии. Он вспомнил о враждебности, которую ему, несомненно, продемонстрируют многочисленные галактиане, но все же решил отправиться в ресторан.

5. ДУЭЛЬ

Петерсен был в ресторане, но на этот раз он не стоял за стойкой, а сидел за столиком. Он улыбнулся землянину, но, когда Тинкар подошел к нему ближе, встал и сказал:

— Прошу прощения, планетянин, но было бы лучше, чтобы нас не видели вместе. Пока.

— Ничего страшного, — кивнул Тинкар. — Я уже начинаю привыкать.

Он сел за отдельный столик и приступил к еде, но тут же обернулся, услышав: «Привет, Тинкар». В ресторан вошла Орена в сопровождении Пеи и еще одного мужчины, высокого и крепкого, которого он пока ни разу не видел. Тинкар с удовольствием ответил на приветствие. Орена уселась напротив него и жестом подозвала других.

— Ну нет, Орена, — протянул незнакомец. — Только не с этой планетной вошью!

— Я свободна, брат? — Женщина задорно глянула на своего спутника.

— Послушай, Орена, — вступил в разговор китаец, — не выставляй себя на посмешище. Ты уже себе позволила фантазию…

— У нас с тобой, Пеи, никогда не было постоянной связи, отрезала Орена. — У тебя на меня не больше прав, чем у меня на тебя! Что же касается моей фантазии, как ты изволил выразиться, то она обладает двумя руками, двумя ногами и существует независимо от меня. Или ты боишься, что я начну… сравнивать?

Китаец посерел от оскорбления.

— Если ты считаешь…

— Я считаю так, как мне нравится!

— Ну ладно, — вмешался в разговор второй мужчина, — не станете же вы ссориться из-за этой земной крысы!

— Вопрос не в этом, Хэнк! Я не могу допустить, чтобы Пеи считал меня своей собственностью, — громко заявила Орена. Подобные чувства относятся к доистории, и ими наделены только планетяне! Хотя неизвестно, существует ли ревность на Земле. Что скажешь, Тинкар?

Она с улыбкой наклонилась к нему.

— У меня мало опыта в этой области, но думаю, она существует, по крайней мере, в народе. — Он вздохнул. — Не ссорьтесь, Орена, со своими друзьями из-за меня. Это бесполезное дело. Я всегда буду здесь лишь планетной вошью.

— Ну так вот, вошь ты или нет, а сегодня я ужинаю с тобой. А эти тупицы пусть отправляются подальше! — Женщина воинственно посмотрела по сторонам.

— Ладно, прощай, Орена. Пошли, Хэнк. Оставь ее с этим сутенером. Такая компания ей подходит. — Китаец поднялся из-за столика.

Тинкар не понял смысла этого слова, но догадался о тяжести оскорбления по бледности, вдруг разлившейся по лицу спутницы. Он вскочил и схватил желтолицего за глотку.

— Я не знаю, что ты сказал, но ты немедленно заберешь свои слова обратно!

Китаец ловко вывернулся, вскинул голову и, глядя Тинкару в глаза, процедил:

— Сутенер!

И тогда Тинкар ударил. Компаньон Пеи тут же бросился на него сзади. Тинкар наклонился и сбросил противника с себя. Тот перелетел через стол и рухнул на пол.

Буквально через секунду спутники Орены вскочили на ноги, побледнев от ярости.

— Мы требуем своего права! — вместе выкрикнули они. Братья, вы свидетели?

— Да, мы свидетели, — раздался спокойный голос Петерсена. — Но мы слышали и оскорбление!

— Ты же не станешь его защищать? — спросил желтолицый. На «Тильзине» будет легче дышать, когда его труп окажется в Пространстве!

— Нет, я не встаю на его защиту, — миролюбиво ответил химик. — Не думаю, что это необходимо. В крайнем случае ему поможет Орена, ведь вы оскорбили ее более чем позволительно. Идите, пока не оскорбили и меня, потому что тогда я тоже потребую своего права!

Он повернулся к Тинкару:

— Ну что ж, планетянин, ты не останавливаешься на полпути! Сразу двое! Ты будешь на его стороне, Орена?

— Я? Нет. — Молодая женщина устало покачала головой. — Но если они его убьют, то воспользуюсь своим правом. Но я спокойна, мне это не потребуется!

— Что все это значит? — перебил их Тинкар.

— Ты их ударил, а потому тебе придется сражаться с ними, — объяснил химик.

— А что мне оставалось делать? Позволить оскорблять себя?

— Нет, тебе следовало их опередить и потребовать дуэли самому. У тебя тогда был бы один противник, а не двое.

— Ну ладно. — Гвардеец нетерпеливо посмотрел на собеседников. — Когда, где и как?

— Завтра, после полудня. В парке двенадцать. Поскольку удары были ответом на оскорбление, ты имеешь право на выбор оружия. Можешь пользоваться чем угодно, кроме бластера, от него будет слишком много разрушений.

— Я владею любым оружием от копья до пушки. Это — моя профессия. Но я не знаю местности, а это обстоятельство здорово осложняет дело.

— Тогда осмотрим ее завтра утром, — ободряюще кивнул химик. — Буду, ждать тебя в девять часов у двери три.

— Орена, вам лучше было бы со мной не заговаривать, сказал Тинкар, когда Петерсен удалился.

— Почему? Ты испугался?

От удивления он невольно обратился к ней на «ты»:

— Неужели ты думаешь, что моя жизнь на вашем корабле настолько приятна, что я боюсь потерять ее? Что означает слово «сутенер»?

— На межзвездном ему нет эквивалента.

— И все же?

— Предпочитаю не переводить его. Спроси у Петерсена, он тебе разъяснит, если захочет. — Женщина отвела глаза в сторону.

— Странный народ! Скажи, а дуэли у вас случаются часто?

— Довольно часто. У нас горячая кровь. У меня было три.

— Помню, мне говорили, что ты убила троих мужчин. — Тинкар с интересом посмотрел на собеседницу.

— А почему бы и нет?

— Но ты же женщина.

— У тебя дома женщины не сражаются?

— Крайне редко.

— Странный народ! — Орена хмыкнула и встала из-за стола. — Что же они делают, когда их оскорбляют?

— Их защищает муж или отец.

— А, понятно. У вас женщины либо одиноки и беззащитны, либо находятся в постоянной связи?

— Да.

— Мне бы Земля не понравилась! Ты идешь? — Она нетерпеливо тряхнула головой.

— Куда?

— Конечно ко мне!

— Нет, сегодня ночью мне надо выспаться.

— Хорошо, отсыпайся. Завтра утром встретишься с прево по дуэлям и выберешь оружие. Советую взять карабин марки III. Поскольку их будет двое, ты получишь десять пуль.

К утру он хорошо выспался, с аппетитом позавтракал и направился к парку 12. Петерсен уже ждал его.

— Не волнуешься?

— Не особенно. Рисковать жизнью — мое дело. Просто считаю глупым драться из-за таких пустяков.

— У тебя нет гордости! Сутенер! — хохотнул химик.

— А что означает это слово? Орена не захотела мне его перевести.

— Понимаю, оно не льстит и ей. Удивлен, что ты его не знаешь, это старое земное слово. Такого оскорбления галактианин не прощает никогда.

Он объяснил ему смысл оскорбления и принялся рассказывать о предстоящей дуэли.

— Вот та точка, на которую тебя поставит прево. Твои противники будут находиться на противоположной стороне: один справа, другой слева. По сигналу вы направитесь навстречу друг другу. С этого момента разрешено все, кроме использования постороннего оружия. Из этой кабины сверху будут считать ваши выстрелы. Любой обман на дуэли карается смертью, обманщика выбрасывают в космос.

— Ты уже сражался здесь?

— Один раз. Пошли, у тебя всего три часа на изучение местности. Твои противники хорошо ее знают, особенно Хэнк.

В полдень Тинкар явился к прево и выбрал себе оружие. Он предпочел взять короткоствольный карабин большого калибра с очень высокой начальной скоростью полета пули. Он испытал карабин, и он напомнил ему привычное оружие имперских стрелков.

— Вскоре все соберутся в парке, чтобы посмотреть на тебя, — объяснил Петерсен. — Я тоже приду.

— А это одновременно и спектакль?

— Развлечения здесь редки, Тинкар! — Химик извиняюще улыбнулся.

«Значит, все народы одинаковы, — подумал землянин. — Император организует цирковые игры по образу и подобию игр доисторических императоров, разговоры о которых он слышал краем уха. Даже галактиане, которые в этом уголке космоса представляют собой наиболее развитую цивилизацию, падки до кровавых игр… Но впервые, кроме Орены и технора, один из них сейчас назвал меня по имени, отбросив в сторону презрительную кличку «планетянин».

Они позавтракали втроем. Тинкар ел мало, пил только воду, а не пиво, как обычно.

— Думаешь, вывернешься? — спросил один из проходивших мимо мужчин.

Тинкар улыбнулся в ответ.

— Почему бы и нет? — Потом посмотрел на свою спутницу. Почему так изменилось отношение ко мне, Орена?

— Ты сражаешься сразу против двоих! Это редкий случай, и они надеются, что ты будешь хорошо защищаться.

— Прекрасный спектакль?

— Да, но не только это. Мы любим мужественные поступки, даже если они и отдают сумасшествием. Да и Хэнк особой популярностью не пользуется.

— Я вовсе не сумасшедший, Орена! — попытался оправдаться Тинкар. — Я бы никогда не спровоцировал сразу двоих, если бы мог поступить иначе, но мне приходилось сражаться и в куда более худших условиях!

— Следи за Хэнком, он более опасен, — посоветовал Петерсен. — Пеи стреляет плохо.

— Не беспокойтесь. Думаю, время пришло.

Когда он появился в дверях парка 12, его уже ждала принаряженная публика. Он невольно приосанился, проходя мимо них с карабином в правой руке. Прево вместе с двумя противниками землянина и арбитром уже ждал Тинкара.

— По законам Звездного племени вы будете сражаться, чтобы смыть оскорбление кровью, — торжественно объявил прево. Ваши имена?

— Пеи Кванг, инженер.

— Хэнк Харрисон, пилот.

— Тинкар Холрой…

— Планетянин! — крикнул кто-то сзади.

— Лейтенант Звездной Гвардии его Величества Императора Китиуса Седьмого, — спокойным голосом отчеканил он.

— Хотя дуэль одного против двоих случается редко, законы ее не запрещают, — объяснил прево. — У каждого по пять патронов на противника, а это значит, что у вас, Холрой, их десять. Занимайте свои места. По сигналу дымовой ракеты начнете сражаться. Дуэль закончится лишь после смерти одного или двух дуэлянтов. Можете использовать свое оружие так, как вам это нравится. Получите патроны. Идите!

Тинкар не двинулся с места. Он стоял почти на своей начальной точке. Прево направился к подъемнику, который доставил его в небольшую подвесную кабину, оттуда просматривались все аллеи и кустарники. Публика толпилась позади прозрачных стенок, установленных в парке с утра. Пеи и Хэнк неспешно удалились. Многие им аплодировали.

— Убейте его, галактиане!

Крик прорвал завесу шума. Тинкар быстро обернулся. В первом ряду зрителей он увидел рыжую шевелюру племянницы технора и шутовски поклонился Анаэне.

Постепенно в парке установилась тишина. Тинкар проверил готовность оружия, девять патронов сидели в магазине, один в патроннике. Потом медленно направился к кусту, который был местом его старта, и принялся ждать, подняв глаза к своду.

Он был абсолютно спокоен, как всегда перед битвой. Эта глупая ссора в общем-то была пустяком по сравнению с теми опасностями, которые ему уже приходилось преодолевать. Ему не хватало лишь компаньона по оружию. Тинкар был одинок среди враждебно настроенных людей. Может быть, только два человека изо всей толпы переживали за его участь, но и в них он был не очень уверен. Орена? Не стал ли он для нее просто игрушкой? А что означала внезапная дружба химика?

К своду взлетела дымящаяся ракета, поднялась почти до металлической крыши и медленно стала спускаться вниз — ее сносило в его сторону.

«У меня есть две возможности, — подумал Тинкар. — Либо, спрятавшись, ждать противников, либо идти им навстречу. Второе, на мой вкус, предпочтительней. Ну, пошли…»

Он осторожно скользнул влево, стараясь не задевать веток, которые могли бы его выдать, и рванул прямо вперед, к ручью, тот катил свои воды по замкнутому кругу. Тинкар передвигался перебежками, прижимаясь к земле между кустами, прислушиваясь и всматриваясь в заросли. Вскоре он оказался перед широкой поперечной аллеей.

«Они наверняка еще не добрались до нее, а поскольку она тянется от стены до стены, им обязательно придется ее пересечь, — подумал землянин. — Подождем».

Он долго оставался в неподвижности с оружием на изготовку, наблюдая за обоими флангами. Его скрывали густые заросли высокой травы. Метрах в ста от него колыхнулись ветки кустарника, и он сосредоточил свое внимание на них. Через несколько мгновений в кустах шевельнулось что-то белое. Бросая косые взгляды в другую сторону, он взял кустарник под прицел. На мгновение из листьев высунулась голова и тут же исчезла, словно черепаха спрятала ее под панцирь. Землянину этого было достаточно: Пеи! Тинкар оценил расстояние (15 метров), искусственное притяжение (0, 9 g), физические возможности Пеи. Без разгона аллею можно было пересечь за две секунды. Средняя скорость его пули равнялась 800 метров в секунду. Времени было мало, но все-таки его хватало. Он прицелился в противоположный край куста.

Именно оттуда и выскочил Пеи. В последний момент, уже нажимая на курок, Тинкар чуть опустил дуло, не желая убивать художника. Китаец упал на землю, перекатился через голову и исчез в кустарнике.

«Промах?» — спросил себя Тинкар. Вряд ли. Он был чемпионом имперского флота по стрельбе из всех видов оружия и попадал в более трудные цели. Он быстро отполз в сторону, удаляясь от места, где его присутствие выдавало легкое облачко дыма.

Взуинь!

Пуля просвистела слишком высоко. Он быстро огляделся, заметил крохотное голубое облачко, расплывающееся в воздухе, трижды выстрелил и отполз в сторону.

Шесть пуль против четырех, если только Пеи не ранен серьезно, а второй не воспользуется его патронами. Нет, это было запрещено регламентом.

Он сделал пробежку, обходя место, где упал Пеи, и не спуская глаз с аллеи. Нападающий захватил его врасплох. Перед Тинкаром, метрах в двадцати, возникла фигура человека с нацеленным ружьем. Он откатился в сторону, услышал удар пули о землю в нескольких сантиметрах от руки, его окатило осколками гравия, он выстрелил навскидку и снова откатился под защиту ствола. Сквозь ветви кустарника он заметил, как Хэнк перебегает аллею, но ветки помешали ему выстрелить. Он рванулся в другую сторону, увидел, как камешки взметнулись прямо перед ним в тот момент, когда он уже нырял в высокую траву.

Пять пуль против трех! К счастью, Пеи был всего-навсего любителем!

Тинкар пополз, стараясь не касаться скрывавших его веток, и вновь затаился.

«Он не очень точно стреляет, но умеет подкрадываться, подумал гвардеец. — Как ему удалось подобраться ко мне так, что я его не заметил?»

Справа он обнаружил канаву глубиной в полметра.

«Вот что значит хорошо знать местность! Но раз это сделал один, то же самое может сделать и другой. Но достаточно ли хорошо я знаю парк, чтобы издали обнаружить канаву? Ба! Попробуем!»

Он вернулся к аллее, где кончалась траншея, — ее продолжала узкая труба, через нее невозможно было пролезть. Тинкар достал из кармана носовой платок, стараясь не шуметь, разорвал его на полосы, привязал получившуюся веревку к ветке, вернулся в канаву и слегка дернул за конец. Куст качнулся, словно его кто-то ненароком задел. Ничего. Он ждал, время от времени дергая за конец веревки. Потянулись долгие минуты…

Близкий выстрел заставил его вздрогнуть. Он поднял голову, не целясь, выстрелил в сторону дымка. Тишину разорвал вопль боли. Он привстал на локтях и тут же ощутил толчок в плечо, звук выстрела он услышал уже позже.

«Идиот! Полный идиот! Попасться так глупо!»

Теплая липкая кровь текла по левой руке. Он слегка пошевелил плечом, скривился от боли.

«Кость не сломана, пуля прошила только мышцы», — подумал Тинкар и быстро отполз в сторону, каждое мгновение ожидая увидеть лицо Хэнка и направленное на себя ружье. Через несколько метров он остановился, обернулся, прислушался. Все было тихо, только что-то легко шуршало далеко позади. Он снова пополз вперед, не желая, чтобы раненая рука затекла, добрался до края парка, оказался рядом с прозрачной стеной. Два галактианина невозмутимо смотрели на него. Один из них указал на кровавое пятно, расплывавшееся на куртке. Тинкар улыбнулся и продолжил путь вперед.

Что-то остановило его у поперечной аллеи. Он задумался. У Хэнка осталась всего одна пуля, а у него было еще четыре. Если он вынудит Хэнка выстрелить, тот окажется в его милости. Он осторожно снял куртку, ощупал рану — глубокую борозду в дельтовидной мышце. Кровь продолжала течь, но в том положении, в каком он находился, Тинкар не мог перевязать рану, не обездвижив руку.

Он посмотрел направо, вдоль аллеи. Никакого движения. Тогда землянин осторожно выкопал носками ног ямочки для упора, крепко уперся в них, потом рванулся в пустое пространство, нырнул, покатился и исчез в траве. Ни один выстрел не прозвучал ему вслед, и он пожалел об этом. То, как он пересек аллею, не давало его противнику особых шансов на точный выстрел. Он просто разбазарил бы последний патрон.

Тинкар двинулся вдоль стены и почти добрался до места своего старта. Позади прозрачного барьера стояла Анаэна и презрительно смотрела на планетянина. Он пожал плечами, скривился от боли, улегся позади густого кустарника, в котором было отверстие наподобие бойницы, и решил ждать.

Инстинкт солдата вовремя заставил его обернуться. Девушка позади него жестикулировала, показывая пальцем на его укрытие. Она застыла, увидев, что он смотрит на нее, и с беспечным видом удалилась.

«Скотина! Показала меня другому!»

Его охватил гнев, холодный, отрезвляющий. Такова была лояльность галактиан! Вдруг ему все стало понятно! Орена спровоцировала ссору, а эта завершала работу! Но раз она подавала сигналы Хэнку, тот должен был быть неподалеку. Тинкар решил покинуть свой наблюдательный пост и с трудом отполз в сторону. Мышцы затекли, а плечо болело. Метрах в тридцати колыхнулся кустарник. И тогда, поставив все на кон, он вскочил, прыгнул, перевернулся в воздухе и, уже падая, выстрелил сам по фигуре, мелькнувшей среди ветвей. Потом лейтенант тяжело встал и направился к кусту, держа карабин наготове. Хэнк лежал на земле. Тинкар перевернул его ногой. Тот был мертв, пуля попала ему прямо в лоб.

— Повезло, — громко сказал он. — А все равно, у меня оставалось еще три пули.

Ничего не опасаясь, он направился к месту, где, как ему казалось, давным-давно упал Пеи. Конечно, китаец упал недавно — вся дуэль длилась не более двух часов. Он довольно быстро обнаружил китайца: тот, свернувшись калачиком, лежал на земле и стонал. Его оружие валялось в нескольких шагах. Тинкар опустил дуло карабина, но почему-то его охватила нерешительность, и он яростным жестом выбросил патроны из патронника. Потом наклонился и осмотрел раненого: пуля пробила живот.

«Если врачи быстро не явятся за ним, ему конец, — подумал он. — Жаль такого художника!»

Тинкар повернулся к двери. Группа галактиан стояла вокруг трупа Хэнка. Он не увидел среди них ни Орены, ни Петерсена, только рыжая девушка из библиотеки застыла в нескольких метрах от него, бледная как смерть. Он схватил убитого за воротник и поволок тело за собой. Кто-то хотел вмешаться в происходящее, но Тинкар бросил такой убийственный взгляд, что человек опустил голову и промолчал. Из последних сил он доволок труп до рыжеволосой девушки и бросил его к ее ногам.

— Держи своего самца, — намеренно грубо процедил он.

Она побледнела еще больше.

— Теперь я знаю лояльность твоего народа!

Она уставилась на него сверкающими глазами, и он против воли восхитился ею.

«Она прекрасна, как пантера!»

— Вы донесете на меня? — спросила девушка.

— А что случится?

Она покачнулась и безжизненным голосом ответила:

— Меня выбросят в космос.

— Племянницу технора?

— Вы не знаете Тана!

Он вдруг пожалел ее.

— Я ничего не скажу. Вы своими жестами больше помогли мне, чем ему!

— Я полагаю, что вы ждете от меня признательности? Если раньше я вас презирала, то теперь ненавижу!

— А мне какое дело?

Он развернулся на пятках и направился к выходу. У выхода его ждали Орена, Петерсен, несколько галактиан и прево.

— Тинкар, это было великолепно! Вы прикончили их обоих. — Лицо химика сияло.

— Нет, только одного, — устало откликнулся землянин. Пеи ранен, но, если вы сейчас же не отправитесь за ним, он не выживет!

— Почему вы его не добили? — спросил прево. — Обычаи требуют…

Тинкар взорвался:

— Пусть вас унесут все дьяволы Пространства, вас и ваши обычаи! Плевать мне на них, для меня они ничего не значат! Одна из ваших девок придумывает свару, чтобы заставить меня сражаться сразу с двумя галактианами! Ну что ж, я прикончил одного из них, но не собираюсь убивать второго! Убивайте его сами, если желаете, а меня оставьте в покое!

— Тинкар, не бросайся словами, — прошипела Орена, глаза ее сверкали от ярости. — Я ничего не затевала, и я не девка!

— Ах так! Почему же ты вела себя как девка по отношению ко мне и к остальным? Ты попыталась убить меня с помощью Хэнка и Пеи!

— Я! Я была готова вызвать их на дуэль в том случае, если бы они убили тебя!

— Это правда, Тинкар, — вмешался в разговор Петерсен. — Я не думаю, что Орена причастна к этой дуэли. Хэнк повсюду заявлял о том, что бросит тебе вызов и прикончит тебя или выбросит в космос как труса. Орена едва его знала. Вероятно, именно он и завел Пеи. Пеи хороший парень, но он наделен чувством доисторической ревности!

Тинкар вдруг почувствовал опустошенность.

— Как мне все опостылело. Я ничего не понимаю в ваших чувствах и рассуждениях. Оставьте меня одного!

Он вернулся домой, тяжело уселся в кресло, истощенный нервным напряжением и потерей крови. Дверь, которую он забыл запереть, распахнулась, и вошла Орена. Он поднял на нее глаза и мрачным голосом спросил:

— Чего ты еще хочешь? Я же просил оставить меня в покое!

— Тебя надо подлечить. А ну-ка покажи рану. — Она по-деловому осмотрела его плечо.

— А почему ты не лечишь Пеи? Он больше нуждается в заботе, чем я, — огрызнулся землянин.

— Он в больнице. Есть надежда, что его спасут.

— Тем лучше!

— Почему ты его пощадил, Тинкар? Он, если бы он мог, он прикончил бы тебя без всякой жалости, а ведь он инженер, а не солдат, как ты.

Тинкар печально усмехнулся:

— Быть может, именно из-за этого… Я столько убивал, что устал от смертей. Убийство никогда не доставляло мне удовольствия, Орена. Я не сам выбирал себе профессию. За что мне было убивать Пеи? За оскорбление? Оно куда менее сильное, чем те выражения, которые люди твоего племени произносили мне вслед. Вполне возможно, что я его заслужил. А потом, мне нравится то, что он делает, его пейзажи. У него есть шанс развить свой дар. А у меня его нет.

— А чем бы ты хотел заниматься?

— Я? Чистой математикой и… Какая разница! — Он раздраженно махнул рукой и отвернулся.

Она осторожно промыла ему рану.

— Тебе повезло. Несколькими сантиметрами правее, и кость была бы раздроблена. Но ничего. Несколько дней отдохнешь, будешь принимать антибиотики, которые я тебе оставлю. С такой раной нет смысла идти в больницу. Ну вот и все.

— Орена, это правда, что ты не настраивала эту парочку против меня? Или ты все же хотела избавиться от одного из нас? — с недоверием спросил Тинкар.

— А зачем мне это? То, что ты провел ночь со мною, не давало Пеи никакого права задираться с тобой! Я не его собственность, он это знает, хотя его чувства иногда выплескиваются наружу. — Орена нахмурилась. — Я свободна, как и он. Что же касается Хэнка, так он даже не входил в круг моих друзей! Но для них ты планетянин, почти животное! Их ненависть, по-видимому, происходит от того, что они считают моим позором общение с тобой. Вместо того чтобы спросить меня, чувствую ли я себя опозоренной, они решили действовать и уничтожить причину этого, как они посчитали, унижения.

— Если эта милая игра продолжится, мне останется только покончить с собой! По крайней мере, так смерть придет быстрее! — хладнокровно заметил Тинкар.

— Теперь все будет иначе. То, что они вызвали тебя на дуэль, ускорило твою ассимиляцию. Отныне ты уже немного галактианин.

— Ну ладно! Я этого, наверное, никогда не пойму. А что я для тебя, Орена? Новая игрушка?

Она ненадолго задумалась.

— Вначале, быть может, так и было. Но вспомни, отец мой был планетянином. Для меня ты обычный человек, как и другие, просто пока чужак! Ну хватит, оставим эти сложности в стороне! Давай я приготовлю тебе поесть.

Она исчезла на кухне и тут же с возмущенным лицом вернулась:

— Это все, что у тебя есть? Мне пора заняться оборудованием твоей квартиры! Как же ты сможешь меня принять, если я приду к тебе в гости?

Она занялась делами, и Тинкар ощутил, как его подозрения потихоньку рассеиваются. В конце концов он пробыл на «Тильзине» всего несколько суток. Многие непривычные обычаи, несомненно, имели право на существование. Он улегся на кушетку и вздремнул.

— Готово!

Орена сделала максимум из его скромных запасов — обед оказался великолепным.

— Ты, наверное, совсем без сил. Ложись. Тебя может лихорадить сегодня ночью, так что я подежурю. Только схожу за походной кроватью.

Какие-то последние остатки пуританства заставили его выразить протест. Но все же Тинкар быстро уступил Орене, счастливый от того, что кто-то проявил к нему дружеские чувства, хотя он не знал ни их глубины, ни их смысла. Он спокойно уснул.

Назад: Наша родина — Космос

Дальше: Часть вторая