Глава 3
ЗАМОК
«И загремят трубы, и взовьются флаги. И улыбки спрячут ненависть, ибо Посланцы извне будут вестниками беды, и об этом узнает народ, который их примет», – процитировал Хассил из «Книги сокровищ», одного из священных текстов иссов, восходившихся к глубокой древности.
Они стояли на большой парадной лестнице рядом с герцогом. Внизу, на широком мощенном плитами дворе, лучники в легких кольчугах во главе с Бушераном отдавали гостям воинские почести. Последний раз прозвучали фанфары, и герцог повернулся к координаторам.
– У нас есть древний обычай, унаследованный от наших земных предков: сначала гостя накорми, а уже потом говори о серьезных делах. И хотя я сгораю от нетерпения поскорее узнать во всех подробностях, какова цель вашей миссии и что привело вас ко мне, не будем все же нарушать старый обычай.
Если снаружи замок выглядел вполне средневековым, то внутри все свидетельствовало о стремлении к комфорту, весьма чуждому сеньорам былых времен. Техника берандийцев позволила им установить нечто вроде примитивного центрального отопления, а старинный гидравлический лифт медленно, но уверенно доставил герцога с его свитой на вершину башни. Большой зал, куда они вошли, освещался широкими низкими окнами; отсюда был виден весь город и порт. Стол из драгоценных пород дерева, уставленный блюдами и бутылками, занимал почти всю длину зала. Герцог поднялся на свой трон, стоявший на чуть приподнятой площадке, усадил Акки справа от себя, Хассила – слева и дважды хлопнул в ладоши. Только после этого в зал, в порядке старшинства, начали входить остальные приглашенные. Герольд в пунцовой тунике объявлял титулы и имена. Соседом слева от Акки оказался величавый высокий старик, слегка согбенный годами; герольд объявил его: «Высокий и могущественный хранитель Знаний Ян Керваот, граф Роана».
Пища была обильна и очень вкусна: ее готовили по старинным земным рецептам. Сначала все ели в молчании, и разговоры за столом завязались лишь после того, как герцог заговорил первым. Керваот склонился к Акки:
– Как я понял, вы прилетели с планеты очень далекой звезды?
– Нет, из очень далекой галактики, если вы знаете, о чем я говорю.
– Да, это я понимаю. Мы еще не растеряли всех знаний наших предков. К тому же я сам, помимо всего прочего, занимаюсь астрономией. К несчастью, у нас были слабые инструменты, и даже в обсерватории в Роане у нас всего лишь оптический телескоп диаметром в 80 сантиметров, который был на борту одного из наших звездолетов. Но и этого достаточно для изучения соседних планет, и даже большой галактики, откуда мы прилетели и которая от нас совсем недалеко, если употреблять астрономические величины. А сколько световых лет до вашей галактики?
– Я не могу вам сказать точно. Мы вынуждены проходить сквозь ахун, или, если угодно, через гиперпространство, иначе нам не преодолеть такие колоссальные расстояния. Но в общем до нашей галактики наверняка не менее нескольких миллиардов световых лет.
– Миллиардов световых лет! Значит, это на другом краю Вселенной.
– Вовсе нет! А, понимаю. Вы исходите из принципов космогонии, установленных еще до отлета ваших предков.
– Но разве может быть иначе? – тихо спросил старик. – Конечно, мы должны вам казаться варварами. Случай выбросил нас из великого потока человеческого прогресса, и мы потихоньку гнием в мертвом болоте, куда мы попали…
После паузы он с горечью продолжал:
– Если бы все было иначе, я бы стал настоящим астрономом, вместо феодала, управляющего несколькими тысячами человек на планете, затерянной в Большом Магеллановом облаке. Мне еще повезло, что вы появились при моей жизни. Прежде чем умереть, я смогу узнать у вас хоть кое-что о последних открытиях ваших ученых. Увидеть проблеск света…
– Простите, сколько вам лет?
– Шестьдесят шесть лет Нерата. По чистой случайности здешний год почти точно совпадает с земным. Там бы мне было шестьдесят четыре года…
«Немножко поздновато», – подумал Акки, а вслух произнес, повернувшись к своему соседу:
– Я не врач и не биолог и ничего не могу вам обещать. Вы, конечно, не доживете до двухсот двадцати или двухсот пятидесяти земных лет – теперь это наша норма. Но, я думаю, наши геронтологи смогут продлить вашу жизнь еще на семьдесят – восемьдесят лет, в зависимости от вашей конституции.
– Вы хотите сказать, что после лечения у ваших врачей я смогу дожить примерно до ста сорока лет?
– Да. Может быть, и больше. — Старик побледнел.
– О, я не забочусь о жизни как таковой, – проговорил он приглушенным голосом. – Поймите меня. Но может быть, тогда я успею узнать хоть немного…
– Даже очень много, если события будут разворачиваться, как я того желаю! Для этого у нас есть специальные методы. — Герцог наклонился к Акки.
– Простите, что прерываю вашу беседу, по-видимому очень увлекательную. Вы вряд ли знаете, что Роан – наш самый крупный ученый? А вот юный Онфрей, барон де Неталь, который перед вами, утверждает, будто наша суровая полудикая жизнь имеет свои преимущества. С ним можно и не согласиться. Но он говорит, что с точки зрения физической силы, выносливости, упорства, а также лихости мы должны превосходить более цивилизованные расы, например ту, которую представляете вы. А вот ваш друг Хассил утверждает, что вы отнюдь не растеряли ваших древних доблестей.
Акки улыбнулся. Мысленно он увидел перед собой неведомую планету, охваченную космической войной: ледяное пространство, мрак, прорезаемый светом редких звезд, скопище металлических мисликов, фиолетовые или зеленоватые лучи изобретенного ими таинственного оружия, эскадры самых различных космических боевых кораблей, которые с невероятной скоростью проносятся над самой поверхностью или врезаются в лед огненными смерчами. Он на секунду пожалел, что не может передать этот мысленный образ барону и спросить его, можно ли вести такую борьбу без физической силы, упорства и лихости. Потом нагнулся к нему через стол.
– Я думаю, вы путаете цивилизованную расу с деградировавшей расой. Наша цивилизация, вернее комплекс разных цивилизаций, находится в полном расцвете. И она закалена беспощадной борьбой, о которой мы поговорим в более удобное время.
– Возможно, – ответил юный гигант. – Но сама сложность вашей цивилизации заставила вас утратить основные стимулы развития: это борьба за жизнь и выживание наиболее приспособленного. Еще очень давно на Земле это определил один великий ученый.
Насмешливый огонек зажегся в глазах координатора. Ну вот, теперь Дарвин после Вальтера Скотта! И как обычно, плохо понятый Дарвин! Наблюдение биологического порядка, переведенное без изменений в социологический план, то есть фактически – в план моральный. Общая ошибка примитивного мышления, против которой особенно предостерегали будущих координаторов в процессе обучения.
– Вы можете привести мне пример?
– Что ж, по-видимому, ваша Лига, если вам верить, очень могущественна, гораздо могущественнее, чем мы, и она враждебна нашему образу жизни. Самое простое и естественное решение было бы просто раздавить нас, а не отправлять к нам посланника.
– Я, в сущности, не посланник, а скорее наблюдатель. А вы не боитесь, что я воспользуюсь вашей подсказкой?
– Нет. Я прекрасно знаю, что вы не сможете этого сделать. Я знаю, что есть цивилизации… слишком цивилизованные. Я изучал историю или то, что от нее осталось. Так, я узнал, что цивилизация, существовавшая на Земле до отлета наших предков, так и не решилась колонизировать планету, называемую Марс, из-за того, что там оставалась горстка деградировавших марсиан, которых такая колонизация могла бы стеснить или вообще привела бы к их исчезновению. Морально вы слабые люди и никогда не решитесь воспользоваться силой, которой обладаете. Вас пугает вид крови! И вы физически слабы, несмотря на ваши мускулы! Вы сможете следовать за мной целый день на охоте? Провели вы хотя бы одну зимнюю ночь под открытым небом, без всякого укрытия?
Акки услышал мысль исса: «Неплохо было бы заставить этого юного дурачка прогуляться с нами по Терхоэ V, как думаешь? Помнишь, Акки, три месяца на этой ласковой планете?».
Три месяца в грязи или в снегу на планете, где началось оледенение. Три месяца без всякого укрытия, пока обломки их маленького звездолета не были обнаружены спасательной экспедицией. Три голодных месяца, когда им ни разу не удавалось поесть досыта! Три месяца ежедневных сражений и убийств, чтобы спасти свою жизнь!
Акки мысленно ответил: «Бесполезно, он бы там не выжил!».
– Я думаю, юноши на этой планете, как и везде, имеют свои игры, в которых состязаются в силе и выносливости. Хотите посостязаться со мной?
– Тьфу, игры! Для благородного сеньора есть только одна игра – война! Через несколько дней будет большой турнир. Согласитесь ли вы встретиться со мной в схватке на жизнь или смерть?
– Довольно, Неталь! – оборвал его герцог; – Его превосходительство Клэр наш гость, а кроме того, он посол.
– Разумеется, если он боится…
– Я не боюсь, – отрезал Акки. – И, когда моя миссия будет завершена, я приму ваш вызов. Такие варварские дуэли нам абсолютно чужды, и никто, если он в здравом уме, не вызовет другого человека на смертельную схватку. И ни один человек, если он не сошел с ума, не примет такого вызова. Но здесь, учитывая обстоятельства, я считаю своим долгом согласиться. Но предупреждаю: я вас не убью, А вы попробуйте меня убить, если думаете, что способны.
– Ничего этого не будет! – прервал его герцог. – Я запрещаю эту дуэль. И к тому же это было бы нечестно. Вы, Неталь, наш самый лучший боец, а у вас, сеньор Акки, наверняка нет должного навыка в обращении с нашим оружием. Что вы там говорили, Бушеран?
В конце стола капитан встал:
– Я говорил, что если бы эта дуэль состоялась, я бы не дал за шкуру Неталя и гроша: она будет продырявлена, как дуршлаг! Если понадобится, я охотно буду вашим секундантом, – добавил он, обращаясь к Акки.
– Я сказал: довольно об этом! – оборвал его герцог. – Этой дуэли не бывать! И тот, кто обвинит его превосходительство Клэра в трусости, будет иметь дело со мной. - Он повернулся к левой половине стола.
– Вы слышали меня, юные сеньоры?
Солнце уже проникало в зал косыми лучами, когда пиршество наконец кончилось. Герцог, Бушеран, Роан и, разумеется, Акки с Хассилом были трезвы, остальные гости пили вволю. Они поднялись из-за стола с песнями, шутками, смехом, задиристыми похвалами и с шумом и гамом покинули зал.
Комната была большой, скупо обставленной, – всего несколько строгих кресел и огромный стол, заваленный картами и документами. Через одно окно был виден город, через другое – суженное основание полуострова, а вдали – поля и лес простирались до бесконечности, постепенно повышаясь к подножию гор, красных при свете заходящего солнца. Соседняя комната, которую координаторы заметили мельком сквозь занавеси, была, по-видимому, библиотекой. В углу стоял как памятник анахронизма древний сейф.
– Да, – подтвердил герцог, перехватив их взгляд, – в нем мы храним самые ценные вещи. Теперь в нем ключи от арсенала, где мы бережем уцелевшее оружие наших предков. Только я знаю его секрет, и за все мое правление мне не пришлось к нему прибегать. Мы всегда обходились нашим примитивным оружием. Но мне кажется, вы спешите перейти, наконец, к вещам более серьезным. Какова в точности цель вашей миссии, сеньоры? Нет, Роан, останьтесь!
Акки с минуту раздумывал.
– Я думаю, ваша светлость, чтобы все было совершенно ясно, мне придется рассказать вам кое-что из истории. Не из вашей, которую вы знаете лучше нас, а из истории Вселенной примерно за одну тысячу лет.
В 1950 и 1960 годах христианской эры, то есть примерно восемьсот лет назад, человекоподобные существа, иссы, – Хассил как раз представитель итого вида гуманоидов – послали из неимоверно далекой галактики разведывательную экспедицию, которая достигла Земли. В результате событий, которые не имеют никакого отношения к нашей теме, один человек – один из моих предков – улетел вместе с ними. В то время Земля ничего не знала об этом посещении, потому что на ней продолжали свирепствовать международные войны, а иссы строго придерживались правила не вступать ни в какой контакт с планетами, где еще не достигнуты объединение и общий мир.
Для чего же они сделали исключение ради моего предка? По причине, которая может показаться вам банальной: как и у каждого землянина, у него была красная кровь. Иссы давно уже вели войну со странными, до сих пор непонятными для нас металлическими созданиями, которые могут существовать только на поверхности ледяных планет при температуре около абсолютного нуля, с мисликами. У этих мисликов, которые, я повторяю, остаются загадкой для наших ученых, имеются две весьма опасные способности: они испускают излучение, смертельное для всех существ, чей дыхательный пигмент не основан на гемоглобине, и они, собравшись бесчисленными массами, способны замедлять атомные реакции, благодаря которым звезды дают свет и тепло. Они гасят звезды, чтобы затем колонизировать планеты, когда те превратятся в черные и холодные миры. Так вот, в религии иссов было пророчество, предсказавшее, что когда-нибудь они найдут человечество с красной кровью, которую не смогут заморозить мислики. Молодой исс, командовавший ксиллом – это чечевицеобразный звездолет, – доставил моего предка на их планету Эллу. Кстати, тот командир был далеким предком моего друга Хассила, который перед вами.
Что это было, предвидение ясновидца или совпадение? Во всяком случае, землянин оказался нечувствительным к излучениям мисликов. Опираясь на поддержку созданной иссами Лиги человеческих миров, в которую входили тогда примерно восемьсот различных типов разумных существ, – теперь в ней больше пятидесяти тысяч из сотни галактик, – опираясь на другие обнаруженные с тех пор расы с красной кровью, а также на землян, тайно эмигрировавших на Новатерру, соседнюю с Эллой планету, и, наконец, на Землю с ее конфедерацией, вошедшую в Лигу сто пятьдесят лет назад, иссы ведут беспощадную войну с мисликами. Эту борьбу координирует Совет миров с резиденцией на Рессане, одной из планет иссов. В течение трехсот лет мы заставляем мисликов отступать по мере того, как вновь зажигаем солнца, быстрее, чем они успевают их гасить. Но это требует постоянных усилий, поглощающих большую часть наших ресурсов. А они возрастают, когда мы находим новую планету, новое человечество, способное войти в Лигу, то есть такое, которое навсегда отказалось от планетарных или межпланетных войн.
Это возвращает нас к нашей проблеме. Много раз нам приходилось отвлекать часть наших сил для борьбы с человечествами, которые намеревались за счет своих соседей создать собственную империю. И каждый раз – слышите? – каждый раз, когда на одной планете сосуществовали два разумных вида, это неминуемо заканчивалось войнами на полное уничтожение одного из них. Так вот, войн между человечествами не должно быть. Их не должно быть внутри Лиги, потому что они отвлекают людей и технику, которых и так жестоко не хватает для борьбы с мисликами. Их не должно быть, если мы можем их предотвратить, и вне Лиги, ибо – не говоря уже, что войны между человечествами – вещь отвратительная, – это бесцельная растрата энергии, которую следовало бы обратить против нашего общего врага. И наконец – это угроза будущему.
Так вот, на Нерате, ваша светлость, сложилась именно такая ситуация. Здесь, с одной стороны, вы и васки, с другой – бринны. В Лиге есть особый отряд координаторов, выбранных и обученных специально для разрешения сложных конфликтов между разными человечествами. Поскольку вы земляне, я был избран для этой миссии, ибо сам частично земного происхождения. А так как ваши бринны похожи на иссов, со мною был направлен сюда мой друг Хассил. Наша цель определить, кто из вас, вы, васки или бринны, имеет больше прав на Нерат, и переправить остальных на другую планету. Я не скрываю от вас, закон требует, чтобы остались туземцы. Однако бывают также исключения. На планете Тиа остались иммигранты, потому что они могли немедленно оказать Лиге бесценную помощь.
– Если я хорошо понял, у вашей миссии двойная цель, – медленно проговорил герцог. – Во-первых, определить, кто из нас, мы, васки или бринны, более достойны, по-вашему мнению, и сумеют лучше распорядиться планетой Нерат. Во-вторых, предложить нам войти в вашу Лигу, не так ли?
– Да и нет. Я настаивал на практической стороне нашей миссии, чтобы вы поняли, что никто не может заранее приговорить вас к изгнанию с Нерата. Но есть еще этическая сторона. Бушеран рассказал мне, что вы обратили в рабство или уничтожили целые племена бриннов, которые жили на территории, где теперь находится Берандия.
– Это было необходимо. Мы нуждались в рабочей силе и в безопасности.
– Я не порицаю ваших предков, хотя и не могу их одобрить! Я думаю, вы могли бы сотрудничать с бриннами. Во всяком случае, вы достигли того уровня цивилизации, когда можно обойтись и без рабского труда. Если вам суждено присоединиться к нам, достаточно совсем немного времени, чтобы вы нас догнали, – всего одно или два столетия. Разумеется, при условии, что вы измените ваш анахронический социальный строй.
– Этот строй достаточно прочен в условиях нашей жизни, – вмешался Роан. – Первоначально создание, вернее воссоздание, знати служило способом вознаградить тех, кто был наиболее полезен или верен вождю. А поскольку эта знать была создана герцогом, а не образовалась сама собой, у нас после объединения никогда не было феодальных войн. К тому же давление со стороны васков и бриннов принуждало нас к единству, без которого мы бы погибли!
– Весьма возможно. Но останетесь вы на Нерате или будете перенесены на другую планету – эту социальную структуру придется изменить. Она будет не только морально неоправданной, но и совершенно не подходящей для члена Лиги.
– Какая же у вас форма правления? – осведомился герцог.
– На наших планетах? Самая различная. Обычно демократическая, довольно часто – технократическая, иногда – олигархическая. Но наши общества всегда открытые. В них не возникает наследственных каст. Что касается Лиги, то у нее нет правительства в точном смысле этого слова: нельзя править пятьюдесятью тысячами миров.
– Одно меня смущает, – сказал Роан. – Вы говорите о Лиге человеческих миров. Что значит для вас понятие «человеческие»?
– Есть три большие основные группы. Во-первых, люди в буквальном смысле по классификации Лиги: вы, я, синзуны, ферхены и так далее. Мы образуем группы красной крови на основе гемоглобина. Затем человекообразные, как Хассил: иссы, р'бены, кренны, бринны и т. д. – с синей или зеленой кровью, но внешне похожие на людей. Они составляют неметаллическую группу, поскольку в их дыхательном пигменте нет металла. И наконец, гуманоиды, в которых нет ничего человеческого, кроме разума и чувствительности. Очень часто они походят на земных насекомых. Кстати, у вас есть здесь насекомые?
– Есть местные, совершенно непохожие на земных. А мы по неосторожности завезли муравьев, которые здесь расплодились, да еще как!
– Беда всех колонистов с Земли! Люди-насекомые, порой довольно страшные с виду, часто проявляют незаурядные интеллектуальные способности, и я горжусь, что меня удостоил своей дружбой Кскилик, кзлем из седьмой галактики, которого справедливо считают лучшим астрофизиком Лиги.
– И наконец, – продолжал Клэр, – есть еще наши союзники, не входящие в Лигу, ксенобиты, которые нам иногда так же непонятны, как мислики. Одни из них живут в атмосфере хлора или аммиака, другие – в абсолютной пустоте космоса, третьи хорошо себя чувствуют при ужасающих температурах. Поскольку ни мы не можем постоянно жить на их планетах, ни они – на наших, возможность конфликтов исключена. Лишь изредка возникают трудности во взаимопонимании.
– Какая Вселенная, господи, какая Вселенная! – воскликнул старый астроном. – И подумать только, что я, может быть, доживу, чтобы увидеть своими глазами хоть одно из этих чудес!
– Это зависит от вас. Если согласитесь с нашим решением, вас могут принять в Лигу. Иначе… вы будете развиваться сами по себе на другой планете, пока ваша раса не созреет настолько, чтобы пересмотреть многие вопросы. Но за вами будут наблюдать и без всякой жалости уничтожат, если, открыв способы космических перелетов, вы вздумаете вступить на путь завоеваний.
– Я не знаю, что мы выберем, ваше превосходительство, – негромко сказал герцог. – Вы открыли нам новый мир, о котором мы ничего не знали. Нам нужно время, чтобы подумать. В конечном счете мы любим эту землю и гордимся, по праву или нет, но гордимся тем, что мы здесь создали. Со своей стороны, я бы принял ваше предложение. Но я только герцог, а не бог, и я могу влиять на своих подданных только до известных пределов. Очень юные люди, я думаю, легко приспособятся к новым условиям. Старые безумцы, как я и Роан, тоже. Но остальные? Мы внушили им целый кодекс морали, чести, а также множество предрассудков, очень полезных здесь, но которые в иных обстоятельствах… И еще я вам должен сказать… После того как я увидел вашего друга Хассила, я слегка изменил свою точку зрения. Однако признать бриннов равными! Ты, Роан, наверное, про себя смеешься. Ты ведь всегда придерживался таких взглядов, и я даже слышал, что в своих владениях ты отпустил всех бриннов на волю, а главное – даже не предупредил меня!
Боюсь, даже если я соглашусь с вами, это будет возможно лишь в том случае, если мы не останемся на Нерате. И потом, наша социальная структура, какой бы она ни была, но она существует уже четыреста лет.
– Никто не говорит о том, чтобы все изменить за один день. Ваш случай не первый, какой нам пришлось решать. Хассил и я сталкивались уже двенадцать раз с подобными конфликтами, и в одиннадцати случаях мы разрешили их успешно. А мы ведь всего лишь два координатора среди сотен!
– А в двенадцатом случае? – тихо спросил герцог. Акки промолчал. Хассил сухо ответил:
– Аннигиляция. Полное уничтожение. — Воцарилось молчание.
– Хорошо, – сказал наконец герцог. – Завтра я соберу Совет, а послезавтра – Генеральные штаты всего герцогства. Я их не боюсь. Но что скажет Анна? – добавил он с гримасой, повернувшись к Роану.
Глава 4
НАША ЗЕМЛЯ ПОД ЭТИМ НЕБОМ…
Акки и Хассил в сотый раз пытались найти какое-то приемлемое решение, когда герольд возвестил о приходе графа Роана. Они его приняли охотно, потому что старый мудрец внушал им большое уважение и к тому же был членом Совета герцога. – Что решил Совет?
– Согласился с мнением герцога: нужно созвать совет всех провинций. А у нас такие примитивные средства связи, что на это уйдет в лучшем случае двадцать дней. И поскольку представители всех провинций никогда не собираются в столице, на сей раз я имею честь принять их в Роане. Я надеюсь, вы не откажете мне и будете тоже моими гостями? Я был бы очень рад.
– Ну разумеется, и с огромным удовольствием, граф. Вы должны знать, что только вы и капитан Бушеран де Мон и, конечно, герцог – единственные люди, которых мы можем здесь понять или надеемся понять.
– Бушеран – замечательный человек, но тратит свои способности будучи капитаном лучников. Ему бы лучше послушаться меня и перебраться в Роан, но, кажется, я знаю, почему он остается здесь. А что касается герцога, открою вам одну тайну: это мирный человек! А про меня и говорить нечего: а живу не в Берандии, а среди звезд и моих старых книг!
Они долго беседовали об астрономии. Хассил был неисчерпаемым источником знаний, а старый граф задавал и задавал вопросы, которые свидетельствовали, что он извлек самое ценное из своих древних книг и жалких астрономических инструментов. Акки больше молчал, слушал и наблюдал. Чем дольше продолжался этот визит, тем сильнее становилось у него впечатление, что почтенный старец пришел говорить совсем не об астрономии, а совсем о других делах, которые его интересовали больше всего. Акки умело и ловко перевел беседу на Берандию, затем на герцога, и как только предоставился случай, спросил с самым невинным видом:
– А кто эта ужасная Анна, о которой герцог вчера мельком упомянул? Это его жена? Его любовница?
– О нет, сеньоры! Не говорите так! Это его дочь, моя крестница, самая прелестная ведьма, какую породила человеческая раса! Вам с ней, без сомнения, придется трудно. Но, чтобы вы знали, это она по существу управляет Берандией, а не герцог. Я не уверен, но похоже, это так.
С нижнего двора раздались испуганные голоса, и огромная тень пала на замок, затмив солнце. Все бросились на террасу башни.
Очень низко и очень медленно над городом и замком проплывал гигантский эллипсоид. Его металлический корпус сверкал на солнце, а на носу новатеррианскими буквами, очень мало отличными от древнего латинского алфавита Земли, сияло название звездолета: «Ульна».
В замке была паника. Солдаты бежали на свои боевые посты, втянув головы в плечи, словно страшились, что эта звездная громадина сейчас опуститься на них и раздавит, и в отчаянии посылали вверх бесполезный рой своих жалких стрел. С одной из башен выстрелила катапульта-скорпион, и снаряд задел корпус звездолета.
– Скорее, граф! Скажите страже, что это ничего особенного, ничего опасного. Просто мой звездолет решил навестить нас, прежде чем отправиться в другую экспедицию. Стрелы против него бессильны, но я боюсь, и мне было бы жаль, если ваши люди пострадают от рикошетов: корпус звездолета точно отражает все снаряды.
Граф Роан сидел с широко открытыми глазами.
– Какая же это цивилизация, если она может строить такие невообразимые чудовищные звездолеты!
И граф де Роан бросился бегом к страже, объяснять и приказывать.
– Хорошенькое дело, – сказал Акки. – А мы еще думали, какую идиотскую шуточку устроит нам Элькхан на прощание. Теперь мы знаем: прилетел на день позже… и над самыми крышами города! Ну и наглец! Зато какой изумительный пилот.
Сначала медленно, затем все быстрее и быстрее «Ульна» набирала высоту и, наконец, исчезла в небесной голубизне. Вернулся запыхавшийся от спешки и волнения Роан.
– Я хочу вам доверить тайну, но, если узнают, это будет мне стоить жизни. Даже герцог не сможет меня защитить. Я доверяю вам эту тайну, потому что думаю, она сможет повлиять на ваше решение, и вы выкажете моему народу, к которому я принадлежу, больше благожелательности. Вы справедливы и беспристрастны. А я не могу читать ваши мысли. Но я чувствую, что вы презираете этот народ.
– Послушайте, граф, мы никого не презираем.
– Нет, сеньор Акки, вы презираете нас! И до известной степени мы достойны вашего презрения. Берандия – это ошибка, неудача, идиотский конец. О, господи, не обвиняйте наших предков. Они сделали самое лучшее, что могли, в самых страшных обстоятельствах. Но, как вы сами сказали, эта стадия псевдофеодального развития должна была быть давно уже пройдена! Однако знать, состоявшая вначале из лучших людей, самых мужественных, самых умных, самых благородных, как это часто бывает, все глубже погружалась в теплую и вонючую тину своих привилегий, в болото своей привилегированности. Мы потеряли духовность и продолжали участвовать в общественных ритуалах, в которые никто не верил. А среди просвещенной знати мы холодным расчетом устраняли простых, умных людей, потому что народ не должен знать ничего.
И совершенно сознательно не было сделано никаких усилий, чтобы покончить с этой нескончаемой войной с васками. Кроме того, ненависть и презрение к бриннам искусственно разжигаются среди берандийцев. Может быть, вам рассказали, что несколько месяцев назад три раба бринна бросились на женщину и перерезали ей горло? Это произошло к Боклере, в маленькой деревушке, когда уже стемнело. Ни одного свидетеля поблизости. Убийцы, якобы бринны, сбежали в соседний лес. Так вот, это были не бринны. Это были три юных пажа в возрасте от пятнадцати до семнадцати лет, перекрашенные в зеленую краску. Женщина сопротивлялась, и они ее убили. По глупой случайности эти пажи, сильно подвыпив, начали хвастаться своими подвигами в одной таверне моего графства, где случайно ужинал один мой стражник. Я повелел их схватить и повесить под каким-то выдуманным предлогом.
– Много раз, – продолжал граф, – много раз я обращался к герцогу Берандии, его отец был одним из ближайших друзей моего детства, много раз просил освободить бриннов от рабства, как это сделал я со своими бриннами. В сущности, он разделял мои взгляды, но он слишком слаб душой и добродушен, хотя физически ничего не боится, а противная партия – слишком сильна. Время от времени на самой границе загорается ферма. И тут же говорят, что это васки или «зеленухи», как здесь называют бриннов. Иногда так оно и бывает. Но однажды я примчался на берег Соленых болот, когда меня не ждали, и увидел эту бойню. Дом горел, крестьян всех убили, перерезали горло, а в тени деревьев метались силуэты с боевыми шлемами бриннов. Целый град стрел с каменными наконечниками обрушился на нас, мои лучники ответили, а когда поле боя осталось за нами, в кустарниках мы нашли только следы красной крови!
– Кто же был главарем этого налета? – спросил Акки.
– Если говорить официально, это Онфрей де Неталь. Молодой дворянин, умный, дерзкий, довольно начитанный, хотя и плохо воспитанный, популярный среди простого народа, который он привлекает щедрыми подачками. Но я боюсь, что настоящий вождь грядущей беды, настоящая вдохновительница – это моя крестница, герцогиня Анна.
– А кто же глава партии мира?
– По-видимому, это я…. если бы действительно была партия мира! Но нас только пятеро, понимаете? Пятеро, на кого можно рассчитывать! Герцог, граф Хавр и его сын, Бушеран и я. И к тому же еще Бушеран слепо верен Берандии. Права его страна или нет, это его страна! Может быть, мы найдем еще какую-то поддержку среди изгнанников? Но помимо храбрых и честных людей среди них есть настоящие бандиты! Короче говоря, сеньоры, ваше предложение будет отвергнуто. Вселенная, где они будут поставлены в один ряд с бриннами или другими гуманоидами, не интересует наших юных благородных рыцарей. Вполне вероятно, что они воспримут это предложение как оскорбление. Его светлость и я сделаем все возможное, но надеяться не на что. Поэтому я прошу вас помнить, что наш народ не хуже других. Он просто плохо воспитан. Он сгибается под грузом предрассудков, которые существовали еще на Земле, более пятисот лет назад, совсем в другую эпоху. Я прошу вас, сеньоры, не уничтожать мой народ!
– Да нет же, граф. Не бойтесь за ваш народ. Раса, в которой сохранились благородные сердца, подобные вашему, не заслуживает аннигиляции. Тот строй, упомянутый Хассилом, был совершенно иной. Раса, которую мы приговорили, была могущественна и опасна, и она уже уничтожила три других человечества.
– Благодарю вас, сеньор Акки. Я знаю, что юная герцогиня попросит зайти к ней завтра. Вы молоды, она очень красива и умеет быть обворожительной. Берегитесь! Но в том случае, если дело обернется худо, постарайтесь ее уберечь. Она была моей воспитанницей и лишь три года назад вышла из-под моего влияния. Если бы она осталась со мной подольше, она бы стала совсем иной.
Акки перешагнул последние ступени лестницы и вышел на верхнюю террасу башни. На ней был разбит целый сад с лужайками цветов самой яркой окраски и деревцами около зубцов башни. В стеклянной вазе извивались и светились всеми цветами радуги причудливые существа, привезенные из экваториальных морей. На длинной скамье резного дерева окруженная молодыми людьми сидела юная герцогиня Анна.
Лкки повидал в жизни немало красавиц. На Новатерре вообще не было уродливых людей. Успехи евгеники и медицины уже давно избавили людей от физических пороков и внешних недостатков. Синзуны Арбора, единственная раса, настолько близкая землянам, что между ними возможны смешанные браки, славились ослепительной красотой своих женщин. У некоторых рас гуманоидов, таких как иссы или р'бены, женщины казались, может быть, еще прекраснее, потому, что люди бескорыстно любовались ими, зная, что никакая сексуальная связь невозможна. Но увидев Анну, Акки сразу подумал, что если выражение «шедевр природы» имело какой-то смысл, то оно относилось к ней.
Анна была еще очень юна, восемнадцати, самое большое девятнадцати лет, высокая, с густой шевелюрой медного цвета. Надменная скульптурная головка, темно-зеленые глаза, прямой тонкий нос, маленький красный рот, золотистый оттенок кожи. Подвижное, гибкое тело, казалось, обладало скрытой силой, как у пантеры, готовой к прыжку. Зеленые глаза встретились с серыми глазами Акки. Тот поклонился.
– А, приветствую вас! – проговорила она певучим голосом, – Вот посланник… как ее? Лиги человеческих миров, если не ошибаюсь.
В тоне ее не было ни враждебности, ни презрения. Только бесконечная уверенность в себе. Однако юные придворные засмеялись. Один из них поднялся, и Акки узнал барона Онфрея де Неталь.
– Так вот он, мой противник! – фыркнул барон. – Или, вернее, тот, кто мог бы быть моим противником, если бы герцог не взял его под свою защиту.
Акки не обратил внимания на это оскорбление. Когда-нибудь, когда его миссия будет закончена, он задаст хорошую трепку этому нахалу.
– Подойдите, благородный чужестранец. Потому что, я полагаю, посол – не простой глашатай и должен принадлежать к знатному роду?
– Нет, ваша светлость, – ответил он. – На наших планетах нет знати.
– Это не имеет значения. Наши предки тоже не были знатными людьми. Мне даже помнится. Неталь, что ваш был простым булочником. Я не ошиблась?
Неталь покраснел, затем побледнел, но промолчал.
– Извините, сеньоры, но я должна поговорить с послом. А то, что мы пожелаем сказать друг другу, касается только нас одних. До скорого свидания, милые юноши.
Скрывая под улыбками бессильную злобу, юные придворные удалились.
– Ваше высочество… – начал Акки.
– Оставьте, пожалуйста, всякие высочества. Вы не устали от этого архаического маскарада? По счастью, в спасенной библиотеке были только книги Вальтера Скотта. Я содрогаюсь при мысли, что там могло быть что-нибудь совсем иное. Например, представляете меня в турецком гареме?
– Вы знаете земную историю?
– Мой чудесный крестный Роан заботился о моем образовании. Однако, с его точки зрения, недостаточно. Но садитесь же! Нет, сюда, рядом со мной. Вы меня боитесь?
– Разумеется, нет. Да я и не знаю, как я могла бы вас напугать. Вы настолько сильнее нас! Сколько миров вы представляете? Пятьдесят тысяч, как сказал мой отец? Это вы скорее можете меня напугать. Вы прилетели из такой неведомой дали!
Взгляд ее медленно окинул полуостров. Море белой пеной окаймляло пляж, в небе плыли редкие облака.
– Вы видели когда-нибудь планету такую же прекрасную, как наша?
Акки чуть не сказал «конечно», подумав, что Нерат бледнеет по сравнению с Арбором, Эллой или Новатеррой. Но через мгновение он уже не был в этом так уверен. В конечном счете, те три планеты были до какой-то степени его родиной. И разумеется, для всякого человека его родная страна остается самой прекрасной. Он подумал о ксириянах, которые так гордятся своей крохотной, горькой и голой планеткой.
– Нет, – сказал Акки, – я видел прекрасные миры, но не прекраснее этого.
Анна расцвела.
– Я была уверена, что Нерат вам понравится! Но мне очень приятно слышать это от вас, кто повидал так много.
Она встала, пересекла террасу. Вдалеке за лесом вздымались Красные горы.
– Там живут васки. Я не держу на них зла. Но если бы они объединились с нами против бриннов! Мы быстро очистили бы весь континент и тогда смогли бы основать настоящую цивилизацию, как на Земле.
– Для этого совсем не нужно уничтожать бриннов, – мягко заметил Акки. – Вы никогда не думали, что они такие же люди, как мы?
– Такие же люди?
Она свистнула. С деревца спрыгнуло маленькое существо с коричнево-зеленоватой шерсткой и длинным, раздвоенным на конце хвостом. Зеленое личико чем-то напоминало обезьянье.
– Я скорее поверю, что Пер, мой орон, – мой родной брат!
– Однако вы не станете отрицать, что бринны похожи на нас, что они строят деревни, что они умеют добывать огонь, что они…
– Фу! Муравьи тоже строят свои города. Что касается огня… Ну и что, если даже они отдаленно напоминают нас? На Земле низшие расы тоже были истреблены!
– Да, расы, которые считались низшими, и никто не знает, сколько безвозвратно потеряло на этом земное человечество!
– Возможно. Однако сменим тему, прошу вас. Для нас обоих это мучительный вопрос, хотя и по разным причинам. Расскажите мне немного о ваших странствиях. Я чувствую себя такой невежественной, такой… – она на мгновение заколебалась, – такой примитивной! Вы, должно быть, видели великолепные города.
– Я не смогу вам их описать. К тому же не на всех наших планетах есть города. На Элле иссы, очень похожие на ваших бриннов, которых вы презираете, перестали строить города много веков назад. Но я могу показать вам фотографии. Вы знаете, что такое фотография?
– Да. Но мы больше не умеем их делать.
– Ну что ж, пока я постараюсь показать вам несколько образов. Смотрите мне прямо в глаза и ни о чем не думайте.
Она подняла на него свои огромные зеленые глаза. Он устремил в них взгляд, сосредоточился, потому что передавать образы представителю не телепатической расы было нелегко. Множество пейзажей пронеслось в его памяти, потом осталось одно воспоминание.
Она встряхнула головой, прерывая волшебство:
– Все это было очень красиво, но ни одного города. Однако эти высокие золотистые горы, этот голубой поток и спокойное озеро среди пурпурных деревьев… Это, это было?
Он вздрогнул. Единственное место во Вселенной соответствовало этому описанию: долина Тар на Арборе. Долина Тар, где юные пары проводили вместе первые дни. Долина Тар, где когда-нибудь и он… Его семья всегда следовала обычаям синзунов, хотя сами они были наполовину новатеррианцами. В его голове вновь прозвучал голос Роана: «Вы молоды, а она очень красива…» Неужели он влюбился в Анну? Нет, это ни на йоту не изменит окончательного решения, но может сделать его мучительным.
Какое-то время они молчали. Заходящее солнце играло в медных волосах Анны, окутывая ее огненным ореолом, и просвечивало розовым одно ушко. Акки чувствовал себя неловким увальнем и не знал, что сказать.
Первой заговорила Анна:
– В Роане скоро соберутся Генеральные штаты. Да, я все знаю. Ибо после смерти моего брата, убитого на охоте спрейлем, я наследница трона, будущая герцогиня Берандии. Впервые после основания герцогства власть попадет в руки женщины, «той, кто пряжу прядет», по старинному, смешному выражению. Это не очень нравится многим юным сеньорам. В нашей стране женщины не пользуются влиянием. Мое правление будет не из легких…
Акки слегка сдвинул брови. Может быть, она ищет поддержки?
– Но те, кто думает, что я не умею защищаться, жестоко ошибаются, – продолжала она, словно угадав его мысль. – За меня Бушеран и его лучники, со мной Роан и его графство. Что касается флота…. даже если мне придется вступить в союз с васками…
Акки смотрел на нее с недоумением. Все не совпадало с тем, что ему говорил Роан. Может быть, она знала о том разговоре и старалась его одурачить?
Анна печально улыбнулась.
– Наша политика должна вам казаться жалкой возней – вам, кто вершит судьбы планет. И я сама должна вам казаться жалкой и смешной в роли государственного деятеля. Ведь я же доверилась человеку, которого увидела впервые всего час назад! Не правда ли?
Акки слегка покраснел, спрашивая себя, не читает ли она в самом деле его мысли? Однако же он был очень осторожен, стараясь, чтобы не было телепатической передачи.
– Я так одинока, – продолжала она. – Совсем одна, с тяжестью будущей короны в этом мире, созданном мужчинами для мужчин. А между прочим, у меня есть планы, о которых они не могут даже и мечтать. Если не считать Бушерана, Роана и еще нескольких избранных, все остальные – старые или молодые тупицы, которые не видят дальше своего носа, дальше завтрашнего дня и не понимают, что рано или поздно мы поглотим васков или васки поглотят нас. Настоящая схватка, настоящая решающая битва грянет не между нами, а между людьми и бриннами. Даже если они люди, как вы говорите, и особенно, потому, что они люди, в конце концов одна раса уничтожит другую. И я не желаю знать, на чьей стороне будет правда. Посмотрите на эту землю! Когда наши предки были выброшены сюда волею судьбы, – они искали совсем другую планету! – на этом побережье жило всего несколько совершенно диких туземцев, которых презирали даже бриниы. О, по сравнению с вашей необъятной галактической цивилизацией мы сделали очень немного, но то, что мы сделали, – наше. Мы корчевали, строили, орошали, осушали, ровняли землю для полей, мы страдали и смеялись, мы здесь рождались и умирали. Кому же принадлежит эта земля, ваше превосходительство Слишком Далеких Миров? Немногим бриннам, которые по ней кочуют, или нам, кто укоренился на этой земле и преобразил ее? А теперь, во имя закона, который нам чужд, во имя федерации, к которой мы не принадлежим, вы хотите, чтобы мы ее покинули?
– Во имя всех человечеств, зеленых, синих, белых, черных или красных, которые сейчас ведут беспощадную борьбу для того, чтобы защитить и вас, и бриннов от нашего единственного реального врага. Во имя миллиардов погибших на планетах, уничтоженных в самоубийственных международных войнах. Во имя ваших собственных детей и ваших внуков, которые погибнут под пытками или сами превратятся в убийц и палачей, если мы оставим два человечества на одной планете!
– Но почему отнимать у нас нашу землю? Почему не переселить куда-нибудь бриннов? Они наполовину кочевники и совсем не привязаны к земле. Для них любая планета будет хороша.
– На этот вопрос я еще не могу ответить. Возможно и такое решение.
Он поднял руку, удерживая Анну от порыва признательности.
– Возможно! Не более.
Они больше не говорили о политике в тот вечер. Солнечный свет заливал террасу, ветерок был теплым и мягким. Акки расслабился, наслаждался досугом, зная, что ремесло галактического координатора давало ему за долгие годы лишь несколько волшебных минут, которыми следовало воспользоваться. Что до Анны, то она впервые оказалась рядом с мужчиной, молодым, но обладающим удивительными знаниями и способным говорить не только об охоте на спрейля и конных состязаниях. Он рассказывал ей о своем детстве на Новатерре, об учебе на Арборе и Элле, о мирах, которые он посетил, старательно избегая всего, что относилось к его профессии. Она же рассказала о своей жизни – жизни маленькой девочки, отрезанной от людей из-за своего высокого титула, одинокой среди народа, где женщину не ставили ни во что. Единственный взрослый мужчина, который интересовался ею, помимо отца, был ее крестный, граф Роан, и она чаще жила у него, чем при дворе. Благодаря ему она разбиралась в истории и в науках лучше любого мужчины в Берандии. А потом, три года назад, смерть брата внезапно сделала ее наследницей герцогского трона. С тех пор она присутствовала на советах, спрятавшись за занавес, о чем знали только герцог, де Роан и один или два советника. Герцог ждал ее совершеннолетия, чтобы отречься в ее пользу, чтобы он мог поддерживать ее в первые годы царствования.
Смеркалось. Анна встала, облокотилась о край башенного зубца. От края горизонта солнце проложило по морю красную дорожку. Рыбачьи барки возвращались в порт, их паруса казались огненными в закатных лучах. Струи дымков поднимались из труб засыпающих городских домов. Ночная стража поднялась на крепостные стены. Вечер был чуть прохладный и тихий, и мир снисходил на город вместе с уходящим солнцем.
Анна повернулась к Акки с улыбкой:
– Не правда ли она прекрасна, наша земля под этим небом?
Глава 5
ЭТОТ ЗЕЛЕНЫЙ ШАРИК ТАМ, В НЕБЕСАХ…
В течение следующих дней Акки часто пытался проанализировать разговор с юной герцогиней. Она его сбивала с толку. Она, несомненно, была очень умной, властной и напичканной по самую макушку предрассудками, свойственными берандийцам. И в то же время разум ее не был ограниченным. Эту свободу разума, наверное, дал ей старик Роан, пожалуй, самый замечательный человек из всех, кого Акки встречал на Нерате.
Во время одного из ежедневных совещаний с Хассилом Акки попытался разобраться в ситуации. Противоборствующие партии в Берандии были очень неравными по численности и по силе. С одной стороны, герцог, с его благодушием, переходящим порою в слабость, хотя, если верить дворцовым хроникам, он отличался редкостным физическим мужеством. С ним – Роан. Между симпатией к нему и слепой, абсолютной приверженностью к родине – Бушеран, воплощение просвещенного офицера, который умрет, проклиная неправое дело, но умрет во имя присяги. С одной стороны, Неталь с его кликой молодых дворянчиков, тщеславных, предприимчивых и лишенных всяких предрассудков. Народ? Насколько могли понять координаторы, народ хотел бы умерить тиранию знати, но также свято ненавидел бриннов и васков. И хотя было ясно, что эту ненависть искусственно разжигала в народе правящая клика, от этого она не становилась менее опасной. И в стороне – лишь изредка выезжавшая из замка на прогулки на лошади или на лодке – одинокая, но уже достаточно могущественная юная герцогиня Анна.
Если верить Роану, который многое мог знать, Анна вступила в союз с Неталем. Однако она намеренно унизила его во время встречи с Акки. Простое женское кокетство? Или желание поставить на место слишком требовательного союзника, от которого не мешало бы избавиться? Что означали ее намеки на полное одиночество? На трудности, угрожающие ее будущему царствованию? Призыв на помощь? Нарочитый показ своих способностей в уверенности, что победа все равно будет за нею? Или просто наивность, неопытность молодости?
Положение было сложное. Если бы речь шла о завоевании Нерата, следовало бы столкнуть одну партию с другой и на этом сыграть. Но проблема заключалась совсем в ином, и ее надо было урегулировать с наименьшими потерями. Если бы выиграла партия мира, все было бы просто. Но она была, даже по мнению ее вождя, слишком слабой, безнадежно слабой!
Некоторое время спустя Акки удалось еще раз встретиться с Анной. С Хассилом и Бушераном Акки прогуливался по крепостной стене замка. Они прошли под башней, поднялись по лестнице и вышли на верхнюю террасу. Юная герцогиня сидела на зубце башни, не обращая внимания на высоту, и играла со своим ороном. Она была так поглощена этой забавой, что не заметила троих мужчин, пока они не подошли к ней совсем близко. Она тихо вскрикнула от удивления и схватилась за рукоятку короткого кинжала, висевшего у нее по поясе. Но мгновенно успокоилась и улыбнулась. Мужчины поклонились.
– Из меня никудышный часовой, не правда ли, капитан?
– Ваше высочество сегодня не в карауле, – любезно ответил он.
– Боюсь, что моему высочеству придется всегда быть в карауле, капитан. Как продвигается ваше расследование, господа послы? Вы действительно очень похожи на бринна, сеньор Хассил! И тем не менее ваш народ возглавляет галактическую империю…
– Нет никакой империи, – возразил исс. – Всего лишь свободная федерация. К тому же империя была бы просто невозможна. Никакое централизованное правительство не может эффективно управлять сотнями триллионов самых разных существ.
– Но как же в таком случае управляется ваша Лига?
– Никак. Она существует, и все. Любой народ всегда может из нее выйти при условии, что он не вступит на путь войны. Есть только один центральный организм, который координирует борьбу с мисликами. Каков бы ни был исход нашей миссии, никто не заставит вас вступить в нашу Лигу, если вы сами этого не пожелаете.
– А если какой-то народ вступит, как вы выражаетесь, на путь войны?
– В таком случае, если речь пойдет о войне межпланетной или межзвездной, мы вмешаемся. Если это будет война между различными человечествами на одной планете, мы тоже вмешаемся и перенесем в другое место одну из враждующих сторон.
– По какому праву? – высокомерно спросила Анна.
– По праву более мудрого, ваша светлость. — На секунду она заколебалась, затем сказала:
– Да, разумеется, это выход. Спокойной ночи, сеньор. Иди ко мне, Пер!
Орон прыгнул ей на плечо и она удалилась.
Пять дней спустя герцог, которого они давно уже не видели, повелел призвать координаторов.
– Генеральные штаты созваны. Я должен скоро отплыть в Роан на моем корабле «Прославленный». Вы поплывете со мной или воспользуетесь вашей летающей машиной?
– Мы прилетим на гравилете, ваша светлость, если вы не возражаете.
– Может быть, в таком случае вы возьмете с собой Роана? Сам он вас об этом никогда не попросит, хотя наверняка сгорает от желания хоть раз полетать с вами.
– С удовольствием, ваша светлость. Наш аппарат рассчитан на троих.
– Вы наверняка доставите ему огромную радость. Да, сеньор Акки, юная герцогиня хотела бы вас видеть. Она ждет на террасе.
Он быстро поднялся по лестницам. Хотя Анна все время усложняла ему жизнь и мешала делу, он не мог не чувствовать к ней живейшей симпатии. Он был еще молод, и душа его жаждала романтики, несмотря на суровое воспитание, направленное на то, чтобы развить в нем, критическое отношение к реальности и холодный рассудок. Все равно его волновала судьба этой девушки, на плечи которой однажды ляжет груз государственной власти и которую он, Акки, возможно, отправит в изгнание.
Когда он вышел на террасу, Анны нигде не было видно. Он поискал ее за деревцами и увидел, как Анна, склонившись над башенным зубцом, быстро поднимала снизу тонкую бечевку. Акки затаился. Появилась круглая голова Пера, орона; подтянувшись, он ловко впрыгнул в амбразуру и протянул девушке свернутую в трубочку белую бумажку. Акки тихонько скользнул к другому краю башни и заглянул вниз. Двор был пуст, но ему показалось, что под одним из сводов мелькнула высокая и массивная фигура. Может, Неталь?
«Что это, переписка влюбленных или заговорщиков?» – спросил себя координатор.
Он бесшумно вернулся к началу лестницы, шумно шаркнул по каменной плите. Герцогиня вздрогнула от неожиданности и быстро сунула послание за корсаж.
– А, вот и вы, сеньор Акки! Я уронила платок и, чтобы не беспокоить служанок, послала за ним Пера. Он обожает лазить по веревке.
Она небрежно вынула из разреза корсажа платочек и слегка промокнула свой лоб.
– Какая жара, сеньор Акки! А ведь весна только начинается. На ваших планетах тоже бывает так жарко? О, я полагаю в большинстве случаев…
Она остановилась, покусывая нижнюю губку:
– Я хотела просить вас об одолжении. Я… Не правда ли, это глупо, всегда только оказывать милость и никогда ни о чем не просить? Я не знаю, как это делается. В общем… могу я отправиться на собрание Генеральных штатов на вашей летающей машине?
Акки ответил не сразу. Его так и подмывало согласиться, но он хотел подумать. Придется пожертвовать Роаном, который был ему так нужен… Или же… Да, конечно, Хассил согласится отправиться с герцогом на его корабле. Для того, кто так увлекается археологией – а это у родни Хассила была семейная страсть, – путешествие под парусами… С другой стороны, он останется в гравилете один с двумя берандийцами, хотя Роан и не обладает физической силой, учитывая его возраст, а юная герцогиня – всего лишь девушка. К тому же что они могут сделать с аппаратом, управлять которым куда сложнее, чем это может показаться?
– Я вижу, вы мне отказываете, – сказала она грустно. – А мне так хотелось взлететь, как мои предки, хотя бы один раз в жизни! Наверное, земля наша так прекрасна, если взглянуть на нее с высоты!
В голове Акки сразу возник новый план.
– Вовсе нет, я вам не отказываю. Это вполне возможно, ваша светлость. Но я обещал взять с собой вашего крестного, Роана, а в аппарате всего три места. Правда, я думаю, удастся уговорить Хассила отправиться на корабле вместе с вашим отцом. Однако стоит ли ждать так долго и загадывать? Желаете совершить маленькое путешествие сейчас?
– Сейчас? Вы хотите сказать немедленно?
– А почему бы и нет?
– Вы серьезно? Ждите меня возле вашей летающей машины. И ничего не говорите герцогу, я за все отвечу сама.
Мгновенно она сбежала по лестнице. Акки гораздо медленнее спустился вслед за нею. «Может быть, во время полета, она выдаст себя, – подумал он – и я узнаю о ее истинных намерениях?»
Он предупредил Хассила и ждал, опершись спиной о короткое крыло гравилета. Анна появилась в костюме для верховой езды и в сопровождении Бушерана и трех лучников. Она ослепительно улыбнулась Акки.
– Смотрите, капитан, и будьте моим свидетелем. Я отправляюсь с сеньором Акки на несколько часов на прогулку по моему желанию и по доброй воле. Поэтому никто не смеет тревожить его товарища. Мы вернемся до наступления ночи. Не правда ли? – обратилась она к Акки.
– Несомненно, ваша светлость.
– Прекрасно. Где я могу войти?
Люк открылся.
– Сюда, ваша светлость. Садитесь на кресло справа. Стоп! И ни к чему не прикасайтесь!
Анна живо отдернула руку от рукоятки управления. Акки сел рядом с нею, сам застегнул ей защитный пояс. Наклонившись, чтобы попрощаться с Бушераном, он заметил в его глазах враждебный огонек, который, к счастью, тут же погас. Люк закрылся. Акки включил контакт, взялся за рукоять управления. Неощутимо, под влиянием антигравитационного поля, аппарат поднялся вертикально. Он оставил далеко внизу самую высокую башню замка, сделал вираж и понесся над морем. Склонившись к правому окну, принцесса жадно смотрела, не говоря ни слова.
Они летели над морем, постепенно набирая высоту. Горизонт расширился, облака появились между морем и гравилетом. Акки повернулся и спросил на берандийском языке:
– Ну как? Что вы думаете о вашей земле, если смотреть на нее с небес?
Анна подскочила:
– О, но почему?! Почему вы изменили голос?
– Я не менял своего голоса, ваша светлость. В действительности я первый раз нормально заговорил с вами. До сих пор вы слышали только мои мысли.
– Ваши мысли? Значит вы знаете все, что я думаю?
– О, нет! Я не могу уловить ваши мысли, за исключением тех, которые вы сами хотели бы мне передать и воспроизводили на словах. Остальные ваши мысли для меня – тайна. И когда я говорил с вами до сих пор таким же образом, ваш разум наделял мои мысли призрачным голосом, который в действительности не существовал.
– Значит, вы беседуете путем передачи мыслей?
– Да и нет. Я часто пользуюсь словами. Но в начале я не знал берандийского языка. Я усвоил его только за последние дни благодаря особому аппарату в нашем гравилете. Помните, я уже передавал вам образы…
– Да, но я думала, вы это делали с помощью прибора, который вы носите на голове.
– О, моя повязка на лбу? Так это же просто усилитель!
– И этот ваш дар, читать мысли, врожденный?
– Нет. Ни одно человечество с красной кровью не обладает телепатическим даром. Зато почти все расы с зеленой кровью рождаются с ним, и я не удивлюсь, если ваши бринны окажутся телепатами. Не хотите ли немного поуправлять гравилетом сами?
– О, да! Но я боюсь…
– Это очень легко, ваша светлость, во всяком случае, я рядом с вами и готов исправить любую вашу оплошность. Не думайте и не беспокойтесь о двигателе. Беритесь просто за эту рукоятку перед вами. Наклоняйте ее направо, чтобы повернуть направо, налево – чтобы повернуть налево, вперед – чтобы спуститься, на себя – чтобы подняться. Вот так!
Гравилет начал выписывать в небе немыслимые арабески. Опьяненная чувством могущества, которого она не испытывала даже на спине самых диких скакунов Берандии, принцесса хохотала, устремляла вниз маленький аппарат и вздыбливала его. Гравитационно-инертические компенсаторы не позволяли ускорениям становиться слишком опасными.
Наконец, устав, она оставила рукоять управления и откинулась в кресле.
– Какое чудо! Летать как птица, лучше, чем птица!
Она снова взялась за рукоять управления, повернула направо, с наслаждением глядя, как далекое море вздымается под крылом.
– Не хотите ли испытать настоящей воздушной акробатики, ваша светлость?
– О, да! Только не называйте меня больше «светлость». Я ненавижу этот анахронизм!
– Как же вас тогда называть? Термин «мадемуазель» мне кажется таким же архаическим.
– Называйте меня просто Анна! Я ведь вас называю Акки, не правда ли?
– Согласен, Анна. Застегните покрепче пояс безопасности. Вот так!
Гравилет спикировал к морю, перевернулся на спину, несколько секунд несся над самой водой, чуть не касаясь волн, затем взвился, наворачивая виток за витком, спикировал вертикально и вновь поднялся невообразимо крутой спиралью.
Бледная, но смеющаяся Анна кричала: «Еще! Еще!». Они взвились свечой. Небо потемнело, стало черным, появились звезды. Вырвавшись из атмосферы Нерата, гравилет устремился к его спутнику. Жара, вызванная трением об атмосферу, сменилась прохладой, и Акки включил обогреватели. Луна росла у них на глазах с каждой минутой.
– Но ведь мы в космосе!
Голос Анны был испуганным, в нем не осталось ни одной повелительной нотки.
– Да, Анна, в космосе. У меня в гостях. Смотрите! Разве это не прекрасно?
– Ох, Акки, я боюсь! Звезды! Они тоже под нами?
– Конечно! И повсюду вокруг нас. Они под вами даже тогда, когда вы прогуливаетесь в замке по своей террасе.
– Да, но там я их не вижу. А здесь – какая бездна! У меня кружится голова…
– Хотите вернуться?
– Нет! Нет! Я хочу посмотреть на Лоону вблизи. Господи, что скажет мой крестный! И все как будто так легко и просто…
– Всё просто, Анна, для такого народа, как мой, за которым стоят наука не одной тысячи лет и могущество десятков тысяч человечеств. Но сколько людей погибло на каждой планете, чтобы осуществить эту мечту!…
– И на вашем аппарате можно долететь до другой звезды?
– Нет. В нем слишком небольшой запас воздуха и энергии, и это длилось бы слишком долго, потому что у нашего гравилета нет специального механизма для перехода в ахун, в подпространство. Но мы легко можем долететь до вашей луны.
Менее чем через час они мягко опустились на унылую голую равнину, окруженную зазубренными горами.
– Сегодня мы не будем выходить наружу, Анна: космические скафандры – штука сложная, и пользоваться ими без достаточной тренировки просто опасно. Может быть, позднее, если все пойдет хорошо…
Несколько мгновений она молчала, словно погруженная в волшебный сон, доверчиво прижавшись к нему и глядя туда, где, как пушистый зеленоватый шарик, Нерат плыл среди звезд. Затем внезапно она разразилась почти истерическим смехом.
– Что с вами?
– Нет, это слишком забавно, Акки! Представляю, как вы хохочете про себя! Помните, что я вам сказала в нашу первую встречу? Грандиозные мечты? Планы, которые превосходят все, что только можно вообразить! Планы завоеваний, о господи, планы завоеваний на этом зеленом шарике над нами! Боже мой! Какая глупость! Ох, какой я была смешной и наивной. И вы меня не остановили! Вы позволили мне говорить, болтать, высказывать бог знает что…
– Нет, Анна, вы не были смешной! Вы очень хорошо разобрались в проблеме существования двух человечеств на одной планете: уничтожение или порабощение. И вы попытались ее разрешить с теми данными, которые у вас были. Моя цель, моя миссия – показать вам иные возможности, о которых вы не могли даже подозревать.
– Всего лишь большой зеленый шарик! Но это моя родина. Вы нам оставите ее, Акки, скажите! Я обещаю, что сделаю все, чего потребует ваша Лига! О, я теперь понимаю, что любое сопротивление бесполезно, оно было бы просто абсурдным. По сравнению с нами вы – боги. Сколько ваших звездолетов находится, чтобы нас раздавить? Один? Два?
– Одного этого маленького аппарата будет достаточно, Анна, – печально ответил он. – Но мы не хотим вас уничтожать.
– Если бы вы могли нам оставить Нерат, Акки! Это ведь наш мир, вы знаете? Мы все здесь родились. Полуостров Верный… Я знаю здесь каждую бухточку, каждый камушек. Я столько раз гостила здесь, когда была беззаботной маленькой девочкой. А Зеленый лес по утрам, когда ороны поют, шелест листьев глии под ветерком… нежность фиолетовых мхов под босыми ногами… Вы не можете отнять у нас все это, Акки!
– Но это также мир бриннов, Анна. Вы думаете, они не чувствуют, как нежна трава под их ногами?
– Я ничего больше не знаю, Акки, ничего не знаю. Все так смешно. О, зачем вы появились у нас? И в то же время… я бы никогда не познала эту радость полета, не увидела космоса… Но завоевательница умерла во мне, осталась только наивная девушка, которая боится будущего. О, как мне страшно, Акки!
Внезапно она снова рассмеялась:
– Гордость, моя гордость! От нее осталась только пыль. Вернемся, Акки!
Когда внизу показался замок, она прервала молчание, которое хранила после отлета с Лооны.
– Завтра вечером по случаю моего отъезда я должна присутствовать на пиру молодых сеньоров. Мне очень не по себе, однако это мой долг. Я ведь наследственная герцогиня! Не согласитесь ли вы быть рядом со мной? Они ничего не посмеют сказать, потому что у вас ранг посла. И тогда, – добавила она тихонько, – я не буду чувствовать себя такой одинокой. У меня будет союзник. Вы хотите быть моим союзником? Теперь у нас обоих одна цель: разрешить трагическую ситуацию Берандии так, чтобы было как можно меньше пролито слез.
Глава 6
ДВОРЦОВЫЙ ПЕРЕВОРОТ
Акки сразу понял, что его появление произвело сенсацию: никто из молодых людей, весело беседовавших в зале, не ожидал его прихода. Взгляды юных сеньоров сделались враждебными, но Акки с любопытством отметил, что многие девушки улыбались ему. Он был одет, в соответствии с обстоятельствами, в парадную одежду посланцев Арбора: сапоги из тонкой кожи, серые лосины, сверкающую куртку из тирновой ткани, черный плащ, вокруг головы вилась золотая лента с двойной бриллиантовой спиралью координатора. Несмотря на простой, даже строгий стиль, богатство материала заставило побледнеть яркие краски и сложную вышивку одежд других приглашенных.
Из глубины зала ему навстречу выступил настоящий гигант Неталь. Он направился к Акки, смерил его взглядом, отметив, к своему явному неудовольствию, что тот был немного выше, чем он сам.
– Итак, сеньор, вы соблаговолили почтить своим присутствием наш праздник? Поверьте, мы польщены. - Акки улыбнулся:
– Отнюдь, это мне оказана честь, благородный сеньор.
– Я впервые вижу вас невооруженным. Трогательное внимание, иначе вы могли бы напугать этих нежных дам.
– Но у вас тоже нет оружия, барон…
– Пощадите, сеньоры, – вмешался пожилой мужчина. – Герцогиня!
Вошла Анна, одетая в очень скромное придворное платье, подол которого, однако, был украшен редчайшим мехом азелина. Один за другим, по старшинству, молодые люди спешили оказать ей знаки внимания. Не желая подавать повода для ссоры, Акки подошел последним и поклонился. Анна протянула ему руку и громким чистым голосом объявила:
– Благородные господа, представляю вам его превосходительство Акки Клэра, посла Лиги человеческих миров и моего самого дорогого друга. Прошу вас оказывать ему уважение, достойное его звания и его особы. Для тех, до кого все это медленно доходит, остается место в рядах изгнанников. Ваше превосходительство, дайте мне вашу руку.
– Вы допускаете ошибку, Анна, – прошептал он, пока они шли в банкетный зал. – Они меня еще больше возненавидят, если вы будете так расточать мне ваши милости.
– Вы полагаете, что они меня саму не ненавидят? Но это только домашние собаки, которые лают, но не кусаются, по крайней мере пока ты силен!
Она усадила Акки справа от себя, Неталя слева, в середине довольно большого стола, пересекавшего другой еще более длинный стол. На другом конце зала, прямо напротив Акки, была единственная входная дверь, и, неизвестно почему, он был этому рад. Поодаль от двери, драпировка которой был откинута, чтобы обеспечить свободный проход слуг, он увидел длинный коридор, который вел в зал приемов, затем террасу и лестницу, выходящую на главный двор. Ночь уже наступила.
Рядом с ним сидела красивая смуглая девушка, которая, едва присев, засыпала его вопросами. Она главным образом проявляла любопытство в отношении ткани, из которой была сшита его куртка, и он должен был ей объяснить, что эту ткань делают из растения, произрастающего на единственной планете. Она переливалась ярче шелка или какого угодно другого синтетического волокна и была к тому же очень прочной. Девушка восторгалась, с трудом скрывая свою зависть. Воспользовавшись минутой, когда она говорила со своим соседом, Акки наклонился Анне и спросил:
– Кто эта красивая девушка, моя соседка?
– Это Клотиль Бушеран, младшая сестра капитана и, я думаю, моя единственная искренняя подруга. Но она ею не останется, если слишком завладеет вами.
Блюда следовали одно за другим, напитки сменялись. Сдержанный Акки ел немного, а пил еще меньше. С другой стороны от Анны Неталь ел и пил также немного, оставаясь безмолвным. Достаточно далеко, слева, группа гостей напевала фривольную песню. Во дворе вдруг раздался лязг оружия, затем поднялся крик. Акки заметил, что Неталь весь напрягся. В слабо освещенный коридор вбежал мужчина, шатаясь ухватился за занавес, затем приклонился к стене. Кровь текла из раны на его груди. Это был старый Роан. Из последних сил он приблизился к Анне – их разделял только стол.
– Вы добились своего, Анна, – с трудом проговорил он. – Герцог, ваш отец, только что убит в своих покоях. Убит людьми Неталя и по вашему приказу! Узнаете эту бумагу? Это ваш почерк, не так ли? Не отрицайте, ведь это я научил вас писать!
Он бросил на стол листок в пятнах крови. Записка, скользнув, задержалась перед Акки. Он прочел:
"Дорогой Неталь, решено на завтра вечером. Я обеспечу все, что касается герцога, как условились. Он ни о чем не догадывается.
Анна".
Осторожно, очень осторожно Акки отодвинул свой стул назад, готовый к прыжку. Анна ничего не говорила, пристально глядя на старика, опиравшегося обеими руками о стол. По разорванному рукаву стекала струйка крови, смешиваясь с вином из опрокинутого стакана. Наконец она произнесла:
– Но крестный, как вы можете этому верить! Чтобы я приказала убить своего отца?!
– Что же тогда означает эта записка?
– О! Она относится… к старым, не имеющим значения мечтам, – закончила она, повернувшись к Акки. – Я вам об этом рассказывала вчера, на Лооне. Мы собирались начать войну против бриннов и подожгли несколько ферм на северо-западной границе. Я должна была убедить отца поддержать наши планы и открыть арсенал. Только в этом было мое участие… Вы мне верите, скажите, крестный, вы мне верите?
Она зарыдала, обхватив голову руками. Снаружи началась беспорядочная суматоха, послышались крики, и мимо окна со свистом пролетела стрела.
– Анна, Анна, поклянись, что ты говоришь мне правду! – умолял Роан.
Постепенно часть приглашенных собралась вокруг старика. Другая группа охваченных ужасом людей столпилась около двери. Акки осторожно расстегнул застежки своего плаща.
– Клянусь вам всем самым святым для меня, памятью родителей и моего брата!
– Но кто же тогда? Вы, Неталь?
Огромный барон поднялся.
– Да, я, Неталь, я, герцог Берандии. Ничего не бойтесь, Анна, вопреки всему вы будете герцогиней, если вас не смущает выйти замуж за потомка хлебопека, о чем вы мне недавно напоминали. Иногда и пекари делают революции! Теперь я владыка, один. Мои люди в данную минуту захватили все ключевые пункты. Замок, город, вся Берандия целиком принадлежат мне!
– Бушеран и стрелки…
– Бушеран подчинится герцогу, Анна, вы это хорошо знаете. Только герцог для него важен, кто бы он ни был.
– Ошибаетесь! Он будет со мной, со мной! Она язвительно улыбнулась:
– Одного вы не знаете. Неталь, Бушеран любит меня!
– Тем хуже для него в таком случае. Он погибнет вместе с другими. Большинство лучников на моей стороне. А теперь, когда я узнал, что он любит вас, я не буду таким идиотом и не оставлю его в живых.
– А эти, Неталь? – она повернулась к Акки, остававшемуся неподвижным. – Вы полагаете, что сумеете и над ними одержать победу?
– О! Для них совершенно безразлично, кто правит Берандией! Вы думаете, что я настолько глуп, чтобы позволить им уйти? Боюсь, сеньор Акки, как бы с вами не произошел, и очень скоро, несчастный случай, поскольку вы допустили глупость, придя сюда безоружным. Ваш зеленый друг не сможет вам помочь, он, должно быть, мертв или в плену. Ах! Вот и наше оружие!
Вошел мужчина, сгибаясь под тяжестью мечей, которые он принес. Неталь подошел к нему.
В эту минуту координатор с быстротой молнии прыгнул на стол и побежал по нему между стаканами и бутылками, бросившись на первого из мужчин, кто только что получил оружие. Короткая схватка, жесткий прием, и человек рухнул со сломанной шеей. С мечом в руке Акки прижался спиной к стене. В течение одной-двух минут продолжалась беспорядочная рукопашная схватка, многочисленные нападающие мешали друг другу. Клинок Акки чертил большие сверкающие круги, рассекая головы и пронзая тела. Он был один, окруженный мертвыми и ранеными.
– Ну что, Неталь? – крикнул он. – Что думаете вы теперь о неспособности цивилизованных людей? Но я даже не могу разглядеть вас поблизости!
Рядом с ним промелькнула тень. Одним прыжком он повернулся и увидел прямо перед собой Анну с золоченым кинжалом в руке.
– Нет, Анна, вас здесь убьют! Уходите!
– Уходите, Анна, – закричал Неталь. – Я не хочу вашей смерти. Вы для меня слишком дороги! - Она ему не ответила.
– Да, – сказала она Акки. – Вы очень плохо думаете обо мне и о моем народе! Неужели я могу прятаться, когда мой союзник сражается? Господь того не допустит! В таком случае, трусы и предатели, чего вы ждете? Что же, среди вас нет ни одного, чтобы меня защитить? По правде говоря, я начинаю думать, что его превосходительство Акки прав и вы не стоите «зеленух»!
– Хватит, Анна! – закричал Неталь. – Последний раз прошу, уходите отсюда! Мы сейчас займемся этим человеком, он должен погибнуть!
Акки окинул взглядом зал. Плотная группа, около пятнадцати молодых людей из знатных семей, продолжала перекрывать дверь, с десяток держались рядом с Неталем. Около стола Клотиль склонилась над Роаном, который лежал на полу. «Никакой надежды, – подумал он. – Только Хассил мог бы помочь. Но жив ли он еще?»
С большими предосторожностями нападающие продвигались, и Акка скрестил меч с одним из них. Его физическая сила, навыки поколений его расы явно превосходили любого из берандийцев, включая Неталя. Но их было десять с лишним!
Шум шагов и бряцание оружия прозвучали в коридоре, и группа знати, преграждавшая дверь, в беспорядке отступила в середину зала. С щитом в одной руке и саблей в другой в сопровождении четырех гвардейцев в легких доспехах появился Бушеран.
– Проклятье! – закричал Неталь. – Не дайте им пройти! И убейте этого человека!
Они бросились в атаку. Акки подумал, что пришел его последний час. Ему казалось, что он видит кошмарный сон, где он был обречен наносить удары, удары без передышки. Один из людей упал к его ногам, хотя он его не коснулся. Из его спины торчала золоченая рукоятка кинжала. Затем, внезапно, его меч ударил в пустоту. Ни Неталя, ни кого-либо из его сторонников больше не было. Окровавленный Бушеран подошел к нему.
– Прекрасная битва, господин Акки! Вы все такие на ваших планетах? Идемте же теперь, идемте быстрее! Вы тоже, ваша светлость. Лошади ждут нас. Возможно, мы сможем добраться до мест, где проживают изгнанники. Здесь больше ничего нельзя сделать, вот все, что осталось от моих лучников, то есть почти никого, – добавил он, показывая на трех раненых воинов. – Остальные мертвы или предали. Я бы предпочел, чтобы они были мертвы! Клотиль, идем, ты тоже!
– Капитан, благодарю вас за вашу верность, и если когда-нибудь я снова вернусь на трон, я сумею об этом вспомнить. Но мы не можем оставить крестного в руках этих собак!
– Нет, черт возьми! Но это усложняет дело. Как вы полагаете, сможете ли вы ехать верхом, граф?
– Я попытаюсь, капитан. Если я не смогу, оставьте меня.
– Пьер, Жозеф, помогите графу. Давайте быстрее, время не ждет.
Они прошли по коридору и вышли на террасу. Внизу двор был пуст, несколько трупов лежало на гранитных плитах. Они торопливо пересекли двор, проскользнули под свод и вышли за крепостную стену. Часовой, попытавшийся их задержать, был тут же убит.
– Я больше не могу, оставьте меня здесь, – сказал Роан. – Прощайте, Анна! Берегите ее, капитан, и вы тоже, господин Акки. Извините меня Анна, за подозрения, вы были для меня словно дочь.
Бушеран и Клотиль повели за собой принцессу, оставив Акки позади.
– Оставьте, не несите меня дальше, жить мне осталось совсем мало. Уходите, это приказ, – сказал он солдатам, которые пытались его приподнять. – Сохраните герцогиню, я больше не в счет!
– Увы, мне было предначертано, что я никогда не увижу звезд иначе, чем только с помощью моего телескопа, – добавил он, обращаясь к Акки. – И не будьте снисходительны к Берандии, она этого не заслуживает!
– Оставайтесь здесь, в тени крепостного зубца. Я скоро приду за вами.
Он бросился вперед мимо обоих солдат, догнал Анну, капитана и его сестру. Они пробежали вдоль крепостной стены, спустились по лестнице и вышли к северному потайному ходу. Два лучника ожидали их с оружием и лошадьми.
– Здесь наши дороги разойдутся, – сказал координатор. – Я должен спасти мой гравилет. Где я смогу вас найти?
– Вы не пойдете с нами?
– Я принесу больше пользы с помощью моего друга и гравилета. К тому же моя миссия не закончена. Где я смогу вас найти?
– У изгнанников. Ближе к границам страны васков.
– Попытаюсь там вас отыскать. Теперь отправляйтесь. Желаю удачи, Анна!
Он исчез в темноте, затем поднялся на стену, обошел террасу над двором, где находился его аппарат. Гравилет был хорошо освещен факелами, которые горели во множестве на небольшом расстоянии от его хвоста. Его пытались поджечь. Несколько черных пятен – все, что осталось от людей, настигнутых фульгуратором, – усеивали плиты двора. Хассил достойно сражался. Где же он?
Словно в ответ, тонкий голубой луч сверкнул из окон дворца, берандиец, пытавшийся пересечь двор, закачался, съежился и на глазах превратился в кучу пепла. Почему Хассил не бежит к гравилету? Акки понял это, увидев дождь стрел, обрушившихся со стен. Он заметил лучников между зубцами стены, вернулся назад и снял с одного из мертвых лучников его оружие. С той точки, где он сейчас находился, можно, было видеть стрелков, расположившихся в ряд. Положив стрелу на тетиву, он натянул лук и выстрелил. Один из берандийцев упал, тонкий стержень дрожал в его спине. Акки выстрелил снова, убил или ранил другого лучника и крикнул по-исски:
– Хассил, к гравилету, я тебя прикрою!
Легкая тень спрыгнула во двор и зигзагами бросилась к гравилету. Один из лучников приподнялся, чтобы лучше прицелиться, и тут же упал со стрелой в горле. Исс скрылся в гравилете, который взлетел до уровня стены. Акки прыгнул внутрь. Бессильные стрелы ломались о металлическую обшивку.
– Пусти меня за руль!
Зависнув на высоте двух метров над крепостной стеной, они нашли и подобрали Роана. Они уложили его на заднее сиденье. Старик едва дышал.
– Теперь полетим в страну васков. Хассил, окажи помощь этому человеку.
Гравилет быстро набрал высоту. Внизу, в городе, на ратуше ударили в набат.
