* * *
«КУЛАК ДОЛЖАРА»
Огненные языки из дюз двух нападавших кораблей сменились двумя вспышками входа в скачок – третья атака завершилась.
– Возможное попадание раптора в один из эсминцев во время последнего захода.
Анарис заметил, как вздохнул с облегчением Эрехнат Чикхури за пультом управления огнем при этом сообщении службы наблюдения. Отбивать атаку на околосветовой скорости всегда трудно, особенно если она ведется с двух направлений, так что до сих пор «Кулаку» не удавалось причинить противнику ничего, что шло бы в сравнение с разрушениями во втором кормовом причальном отсеке. Дело осложнялось еще и тем, что орбитальные поселения вокруг Артелиона принадлежали теперь Аватару, что ограничивало применение рапторов.
«Возможно, панархисты тоже знают об этом». До сих пор тактика неприятеля демонстрировала отличное понимание хода мыслей противника, чем никак не могли похвастаться Ювяшжт или другие старшие офицеры «Кулака Должара».
Тут до Анариса дошло, что, хотя он опознал обманный финт врага, он так и не понял подлинной цели этих атак. Линкор мог без особого труда справиться с подобной угрозой; поскольку панархисты не могли использовать свои гиперснаряды, они не могли надеяться вывести «Кулак» из строя. Однако никаких свидетельств других действий врага пока не было, хотя он не сомневался в том, что поблизости находятся и другие суда панархистов.
Он покосился на Панарха, непринужденно стоявшего между двумя своими конвоирами и с легкой улыбкой смотревшего на экран. Он единственный на этом мостике, не считая самого Анариса, понимал, что всё это обман; знает ли он, чего в действительности добиваются его корабли?
Зарычали скачковые: «Кулак Должара» вошел в первый из серии скачков, которые должны были вывести его на противоположную сторону планеты, чтобы помочь рифтерам отбивать атаку последней волны десанта.
Со-Эрехнат Терреск-джи вдруг напряженно выпрямилась.
– Передача по гиперсвязи со «Смерть-Бурана», – доложила она. – Они подвергаются атаке линкора... – Она озадаченно сморщила лоб. – Линкор не использовал рапторы и ушел в скачок, выведя из строя двигатели и пусковую установку.
И тут Анариса осенило. Гиперсвязь! Они могут мгновенно связываться через урианское устройство на любом расстоянии, а панархисты не могут. Вот что им нужно!
Он шагнул вперед и остановился рядом с командирским креслом.
– Им нужна урианская рация, – сказал он. – Эта атака – только чтобы отвлечь нас.
Ювяшжт быстро покосился на него, поглядел на монитор, потом снова перевел взгляд на него, на этот раз со всей серьезностью.
– Может, это и отвлекающий маневр, но мы не можем оставить Аватара без прикрытия.
Он отвернулся.
– Связь, выведите мне на резервный экран... – он пробежался пальцами по клавишам, включая один из небольших экранов рядом с основным, – прямую связь со всеми рифтерскими судами в системе.
Офицер-связист склонилась над своим пультом, и на экране начали открываться окна. Изображения были мерцающими и нерезкими, и движения Терреск-джи становились все более нервными, выдавая напряжение. Время от времени на экран попадали совершенно посторонние изображения – Анарис понял, что дешифрующие устройства перегружены потоком рифтерских переговоров со всей Тысячи Солнц, вызванных интересом к битве над Артелионом.
Ювяшжт начал отдавать распоряжения, направляя всех рифтеров из этого района на прикрытие «Смерть-Бурану». Речь его стала разборчивее; медик залил разбитую десну абсорбентом, но Анарис замечал в его голосе нарастающее раздражение – общаться с рифтерскими капитанами было не самым простым делом.
Покончив с этим, Ювяшжт откинулся на спинку кресла.
– Если им действительно нужно это, они бросят туда все свои силы, – сказал он. – Зато теперь мы можем собрать всю нашу группировку и использовать против них все наше оружие.
– Вызов на связь! – доложила Терреск-джи. – От капитана атакующей панархистской эскадры. Он прячется за луной, передавая сигнал через беспилотный аппарат. Задержка две с половиной секунды.
Ювяшжт снова покосился на Анариса; выражение его лица осталось непроницаемым.
– Штурман, держите нас на месте. Давайте связь.
Экран мигнул, и на нем возник крепко сложенный мужчина с крючковатым носом, сидевший в капитанском кресле. Остальная часть мостика виднелась нечетко. Анарис бросил на него короткий взгляд и повернулся к Панарху. Улыбка исчезла с его лица, сменившись властной маской. Должарианец ощутил радостное возбуждение: все выходило так, как он и ожидал.
Прошло пять секунд, и изображение заговорило.
– Капитан Метеллиус Хайяши, командир эсминца Его Величества «Фалькомар». Из того, что мне известно о ваших обычаях, я могу заключить, что вы удерживаете Его Величество как гарантию безопасности вашего корабля. Прежде чем говорить дальше, я должен убедиться в его благополучии.
Анарис увидел, как сложились в торжествующую улыбку губы Ювяшжта, когда тот давал знак тарканцам. Они подтолкнули Панарха вперед, к камере.
– Это, а также прекращение ваших атак на Мандалу и всех боевых действий в центре системы... – Он осекся, увидев, как отчаянно машет ему связист.
– Четвертая волна десантных ботов в противоположной от нас точке орбиты.
– Направьте туда «Коготь Дьявола» и фрегаты, – приказал Ювяшжт.
Пока ответ Ювяшжта доходил до эсминца, взгляд панархистского капитана скользнул с кюверната на Панарха. Он отдал честь, но остался сидеть, положив руки на пульт управления.
– Ваше Величество, мне жаль видеть вас в подобных обстоятельствах. Вы здоровы? – Динамик на мостике эсминца передал с задержкой доклад службы наблюдения «Кулака», и Анарис увидел, как едва заметно улыбнулся Хайяши.
Анарис отвернулся от экрана и стал наблюдать за ответом Панарха. Интересно, подумал он, понимает ли Ювяшжт хоть немного всю внешнюю бессмысленность этого официального диалога, бессмысленность, на деле исполненную не облеченным в слова смыслом.
– Настолько, насколько это возможно. Поздравляю вас с избранной вами тактикой; уверен, кювернат Ювяшжт подтвердит ее эффективность.
Анариса захлестнуло возбуждение, но он скрыл это. Задержка в прохождении связи делала диалог еще более похожим на танец и ритуальным: типично для дулу. Он заметил, что взгляд Ювяшжта забегал между панархистами. «Он ощущает подвох, но не может понять, где он кроется». Сердце Анариса забилось учащенно от возбуждения. Хайяши давал ему ключи к власти над «Кулаком Должара».
– Благодарю вас, Ваше Величество. Рад слышать это. – Взгляд его снова переместился на Ювяшжта. – Ну что ж, капитан, вы не оставляете мне выбора. Будьте добры, оставайтесь на связи.
– Черта с два, – быстро отозвался Ювяшжт, разом забыв свою нерешительность. – Мы не будем ждать, пока четвертая волна вашего десанта идет на Мандалу. Мы обсудим условия после того, как разделаемся с ними.
Он решительно махнул рукой, и изображение застыло, покрывшись рябью.
Посмотрев через плечо Ювяшжта, Анарис увидел, что Панарх смотрит на них. Брови Геласаара чуть приподнялись, и что-то в его позе, чего не мог заметить на мостике никто, заставило Анариса ощутить себя еще более одиноким, чем обычно. Ибо единственный человек, который видел и понимал его грядущее торжество, был единственным, с кем ему не хотелось этим делиться.
* * *
«ФАЛЬКОМАР»
Двигатели «Фалькомара» истошно взвыли, швыряя корабль в крутой вираж. Перегрузки опасно приближались к предельным для такого длинного корпуса.
Изображение на экране застыло. Стоявший между двумя рослыми тарканскими гвардейцами Панарх смотрел с него прямо на Хайяши таким требовательным взглядом, словно их разговор еще продолжался.
Метеллиус Хайяши свирепо рассмеялся; окинув взглядом мостик, он видел ту же решимость на всех остальных лицах.
– Гиперснаряд к пуску готов, – доложил лейтенант Ушкатен.
– Пошел! – скомандовал Хайяши.
Последовала короткая пауза: на самом деле момент входа в скачок определял компьютер. Потом взрычали скачковые, унося их прочь от луны в точку, откуда они начнут атаку. Они вышли из скачка, и звезды на экране бешено закрутились. Хайяши ощутил головокружение: гравиторы не были рассчитаны на такое вращение, и оно отзывалось на вестибулярном аппарате.
Секунду спустя скачковые взревели снова, на этот раз не так резко. Они не могли позволить себе слишком высокой скорости, выходя из скачка в направлении планеты. Низкая скорость дольше оставляла их открытыми огню вражеских рапторов, но Хайяши делал ставку на то, что должарианцы не ожидают атаки панархистов на корабль с их повелителем на борту.
«Идиоты! Должарианца расстреляли бы – если ему повезет, конечно, и ограничатся этим, – за такой поступок. Меня расстреляли бы, если бы я этого не сделал».
– Выход, – доложил штурман. Прямо по курсу выросла и поползла вбок, открыв кусок звездного поля, махина Артелиона, а потом в поле зрения оказалась яркая звезда «Кулака Должара». Экран мигнул, давая предельное увеличение; огромный корабль заметно рыскал, ложась на новый курс для второго захода на атакующие боты. Дюзы ярко светились, но вдруг померкли: экран залил ослепительный импульс гиперснаряда. Новая, еще более яркая вспышка заставила экран на секунду отключиться.
И стоило носу «Фалькомара» поравняться с кормой вражеского корабля, как компьютер ввел его в скачок, выводя из атаки.
* * *
«КУЛАК ДОЛЖАРА»
Экран прояснился после скачка, и звезды скользнули вбок, когда «Кулак Должара» развернулся для второго скачка – это переместит его на противоположную сторону Артелиона, на помощь «Когтю Дьявола» и другим рифтерским судам.
Ювяшжт потянулся. Анарис расценил этот жест как выражение уверенности в своих силах и медленно улыбнулся, не пряча улыбки от капитана. Ювяшжт нахмурился и открыл рот...
– Выходной импульс! – закричал Дуррикен с пульта наблюдения. – Один-семьдесят тире восемь, эсминец, курс двести шестьдесят два тире тридцать три, заходит в атаку, гиперснаряд!
– Что? – вскричал Ювяшжт, не веря своим глазам, оглядываясь на Панарха. – Рапторы! Беглый...
Сокрушительный удар сотряс мостик. Огни замигали, и волна гравитационного возмущения сбила нескольких офицеров с ног, а кое-кого выбросила из кресел. Цепляясь за спинку командирского кресла, Анарис не переставал восхищаться.
«Капитан Хайяши, ваш расчет великолепен!»
Ювяшжт захлопнул рот. Мгновение он смотрел на Анариса с таким же выражением, какое было на его лице на церемонии эглархх хре-иммаш, умиротворения духов. Потом он повернулся к монитору.
– Повреждения!
– Попадание гиперснаряда в дюзы. Сильные повреждения первого двигателя; двигатель автоматически отключен. Второй двигатель работает нестабильно. Скачковые отключены.
– Вражеский корабль ушел в скачок, никаких других следов не замечено, – доложил пост наблюдения.
– Машинное отделение?
Короткий смешок заставил всех на мостике повернуться в их сторону. Панарх смотрел на Ювяшжта в упор, и, проследив за его взглядом, Анарис чуть сам не прыснул от смеха. Даже Моррийон предательски дергал губой. Ювяшжт был вне себя от ярости.
– Он говорил тебе правду, – произнес Геласаар; его должарианский был чуть искажен акцентом и еще сильнее – улыбкой. – Ты не оставил ему выбора, и его присяга – тоже.
Тарканцы по обе стороны от него стояли в замешательстве, не зная, как им реагировать. Ювяшжт яростно махнул им рукой, они схватили Панарха за локти и повели к выходу с мостика.
Анарис дождался, пока они не подойдут к люку вплотную, и, повинуясь импульсу, приказал им остановиться.
Они повиновались и отступили на шаг, оставив их с Панархом лицом к лицу.
Анарис понизил голос так, чтобы его слышал один Геласаар.
– Брендон жив, – произнес он.
Ответом ему была именно та реакция, которую он ожидал. Голова Панарха дернулась, и одна из рук прижалась на мгновение к сердцу. Он открыл рот, чтобы задать вопрос, ко Анарис махнул тарканцам, и один из них взял Панарха за руку.
Но прежде чем Геласаара увели с мостика, он стряхнул руку тарканца и церемонно, благодарно поклонился Анарису.
А потом он вышел, оставив Анариса наедине с почти не скрывающими любопытства Ювяшжтом и другими офицерами. Анарис знал, что они ошибочно истолкуют жест как признание поражения. Уже то, с каким близким к страху выражением смотрели они на него, идущего следом за тарканцами, говорило об этом.
Однако они не видели лица Панарха, на котором отразились все владевшие тем эмоции. Анарис не знал точно, чего он ожидал, но увидел надежду и неприкрытую радость.
Анарис обдумал свою собственную реакцию на это, что слегка удивило его, и, посмеиваясь про себя, вернулся на мостик и начал прикидывать возможности обратить ситуацию в свою пользу.
33
«ГРОЗНЫЙ»
Когда негромкая вибрация рапторов стихла, Марго Нг на мгновение зажмурилась. На экране медленно рассеивались светящиеся обломки еще одного рифтерского корабля.
«Это твоя эмпатия делает тебя отличным капитаном, – говорил ей как-то Метеллиус. – Ты можешь ощущать их мысли, видеть их глазами...»
И ощущать их страх и боль, подумала она. Может, такова цена ее успеха, но порой ей хотелось, чтобы это было не так мучительно.
– Еще одна пустышка, – буркнул коммандер Крайно. – Интересно, повезло ли КепСингху или Арменауту?
– Похоже, этих сверхсветовых раций не так много, как казалось тем рифтерам, – заметил Ром-Санчес.
– Что ж, по-своему это неплохая новость.
– Штурман, – произнесла Нг. – Третья точка.
Когда на экране снова загорелись звезды, Нг успела подумать, как долго еще будет сопутствовать им удача. По мере хода боя – если, конечно, эту рассчитанную, хладнокровную охоту можно назвать так – их сведения о местоположении судов противника будут все менее точными. На первую жертву они вышли с точностью до метров; на поиски второй им потребовалось почти десять минут. Следующую придется искать еще дольше, а дальше их шансы сведутся к поиску наугад.
– Выходной импульс, курьер, – доложил пост наблюдения.
– Штурман, отставить скачок, – рявкнула Нг.
– Принимаю сообщение, – доложила лейтенант Аммант. – «Фламмарион» поймал одного, эсминца. Два фрегата и эсминец уже откликнулись. Координаты прилагаются.
Нг проверила время отправления депеши. Курьеру потребовалось меньше десяти минут на то, чтобы найти их.
– Штурман, скачок – восемь минут, курс сорок пять градусов. – Для ясности она открыла тактическую схему.
Резко зарычали и стихли скачковые. Экран прояснился, и на нем нарисовалась новая тактическая схема. Когда тенноглифы окончательно установились в новом порядке; она вчиталась в данные. Пальцы Ром-Санчеса продолжали порхать над пультом, отсортировывая самое существенное; краем глаза Нг видела, что Уорригел помогает ему со своего пульта.
Она вздохнула. Арменаут бился по обыкновению в лишенном всякого воображения стиле; он даже не запустил еще свои боты с абордажными группами. КепСингха пока не было видно.
– Будем брать этого, – произнесла она наконец, вводя последние поправки в тактическую схему. Красный кружок обозначил рифтерский фрегат. – Не будем пока мешаться у Арменаута под ногами. – Она повернулась к Ром-Санчесу. – Мне нужна свежая информация с бакенов с той частотой, с которой вы успеете ее снимать.
– Штурман, бросьте нас в эти координаты минус три минуты, там сориентируемся. Приготовиться к тактической атаке. Управление огнем, изготовить гиперснаряд.
Она помолчала, ощущая, как повысилось настроение на мостике. Уже не в первый раз удивлялась она тому, что люди предпочитают опасность скуке – она и сама так считала.
Потом она выкинула из головы все посторонние мысли.
– Пошел! – скомандовала она, и времени на философские размышления не осталось.
* * *
«КОГОТЬ ДЬЯВОЛА»
Андерик механически двигал руками над пультом, стараясь, чтобы это не слишком противоречило командам логосов, холодный разум которых управлял за него кораблем. На экране протянулись вперед зеленые стрелы лазерных лучей, превратив последние боты из третьей атакующей волны в клубки плазмы, быстро растаявшие в верхних слоях атмосферы Артелиона.
Руки болели – отчасти от движения, отчасти от усилий, с которыми он пытался удержать их от дрожи. Он вспомнил возбужденное лицо Таллиса над Шарванном во время погони за курьерским катером и с отвращением подумал о непроходимой глупости прежнего капитана.
«Велика доблесть следовать ходам машины! Я всего лишь чертова кукла в их руках».
Он начинал понимать: то, что сделали с ним должарианцы, не идет ни в какое сравнение с тем, что сделал с собой он сам. Он обречен теперь быть рабом машины, призраки которой овладели «Когтем Дьявола».
ВСЕ НАПАДАВШИЕ СУДА УНИЧТОЖЕНЫ, – доложил голос логоса у него в голове. Андерик откинулся на спинку кресла, стараясь унять дрожь в руках. Хорошо хоть, что они отстреливают практически беззащитные боты, а не бьются с панархистскими линкорами и не висят, лишенные хода, в пустом космосе, как «Смерть-Буран».
Он заметил обращенный на него невыразительный взгляд Леннарт – это раздражало его и начинало беспокоить. Что-то в ее поведении по отношению к нему изменилось. Он фыркнул и выбросил эту мысль из головы: ничего удивительного, кадры ее забав с Лури сделались любимым развлечением всех оборудованных гиперсвязью рифтерских кораблей. Андерик подавил улыбку. Какой-то умелец добавил к видеоряду фонограмму с возмутительными звуками; от одной мысли об этом у него начинало колоть в боку.
На пульте у Леннарт загудел сигнал, и она отвернулась от него, склонив голову набок.
– Сообщение с «Кулака Должара». Новая атака, координаты прилагаются.
– Бросьте нас туда, – приказал Андерик; сердце его снова забилось чаще.
Скачковые взревели и стихли. Корабль вышел из скачка, развернулся и прыгнул еще раз. Когда экран прояснился, красные прицельные крестики высыпали по краю диска Артелиона, где маленький на таком расстоянии вражеский фрегат швырнул вниз россыпь крошечных точек – ботов.
Андерик устало вздохнул и принялся изображать активность, пока логосы беспощадно расправлялись с ботами. Десант рвался к поверхности планеты, достичь которой ему было не суждено. Интересно, подумал он, долго ли еще панархисты будут продолжать свои попытки?
СПЕКТРАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ОБЛОМКОВ НЕ ПОДТВЕРЖДАЕТ НАЛИЧИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ОСТАНКОВ, – сказал вдруг логос. – НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫЕ СЛЕДЫ ОРГАНИКИ.
Андерик нахмурился. Странно. Зачем им сбрасывать пустые боты?
– Наблюдение, проверьте обломки на органику еще раз.
– Совсем другой спектр, капитан, – доложил техник через минуту. – Почти нет органических молекул. – Он с удивленным видом оторвался от монитора. – Мне кажется, они пустые.
– Связь, вызови «Кулак»!
Через несколько секунд на экране возникло жесткое лицо кюверната Ювяшжта.
– Докладывай.
– Анализы показывают, что боты теперь беспилотные, – сказал Андерик, слишком усталый, чтобы изображать почтительность.
Мгновение Ювяшжт молча смотрел на него, потом изображение застыло. Несколько секунд спустя оно сменилось новым – связь возобновилась.
– Прекратить огонь и прыгайте в следующие координаты, – Ювяшжт продиктовал цифры. – Вместе с эсминцами «Адская Пасть», «Кровавый Нож» и фрегатом «Золотые Кости» уничтожите панархистский линкор, атакующий «Смерть-Буран». После выхода ждите дальнейших приказаний. Конец связи.
Экран погас. С минуту Андерик тупо смотрел на него, затем начал отдавать распоряжения, готовясь к бою, в который их поведут не плоть и кровь, а кристаллические воплощения давно погибших воинов. Интересно, подумал он, боятся ли они умереть еще раз?
* * *
«КУЛАК ДОЛЖАРА»
Анарис наблюдал, как Ювяшжт отдает приказы рифтерским эсминцу и фрегатам, защищавшим Артелион от десанта. Несмотря на то, что по уверенности этого человека за последние несколько минут было нанесено несколько сокрушительных ударов, действия его оставались точными и умелыми.
Хорошо еще, доклады из машинного отделения обнадеживали. Один двигатель был выведен из строя по меньшей мере на сорок восемь часов, но даже так «Кулак Должара» оставался грозной боевой машиной, тем более вооруженной питаемыми урианской энергией гиперснарядами. Теперь, когда угроза Аватару миновала, удача отворачивалась от панархистов, продолжавших вести бой в системе.
Что же касалось его собственной кампании, Анарис почти не сомневался больше, что Ювяшжт в его власти. Во всяком случае, он на это надеялся.
Было бы непростительно упустить его.
Что ж, это дело будущего. Пока у него хватало насущных дел. Он махнул рукой, подзывая Моррийона, но остановил его, услышав новый приказ:
– Штурман, бросьте нас на расстояние десяти световых минут от «Смерть-Бурана». Управление огнем, изготовить гиперснаряд.
«Он намерен не дать панархистам гиперрацию, уничтожив корабль».
Анарис шагнул вперед. Ювяшжт повернулся к нему, и официальный наследник с удовлетворением отметил на лице его почтение.
– Кювернат, – произнес он, понизив голос так, чтобы его слышал один Ювяшжт. – Возможно, это необходимый шаг, но я бы предложил отложить это на некоторое время, чтобы наши рифтерские друзья струсили немного. – Он улыбнулся, приглашая Ювяшжта посмеяться вместе с ним. – В конце концов, они же не должарианцы.
Короткий, лающий смешок вырвался у Ювяшжта. Анарис ощутил невысказанную благодарность за то, что он не смеялся по поводу просчетов капитана.
– Не больше, чем я панархист. – На мгновение он отвернулся.
– Штурман, отставить скачок.
Анариса захлестнуло торжество. Для такого гордого нобля, как Ювяшжт, это равносильно капитуляции.
– Я был бы глуп, если бы, прожив столько лет на Артелионе, не научился немного думать, как они. – Он помолчал, глядя на произведенный эффект. – И был бы еще глупее, если бы научился слишком многому.
Ювяшжт снова засмеялся.
– Глуп, если не мертв, – согласился он. – Впрочем, у Детей Дола все точно так же – в этом наша сила.
Он снова повернулся к своему монитору. Анарис понаблюдал еще немного за его переговорами с судами, ведущими бой рядом со «Смерть-Бураном». Прошло не меньше десяти минут, пока Ювяшжт не отдал новый приказ и «Кулак Должара» прыгнул наконец от Артелиона, чтобы тоже вступить в бой.
* * *
«АЙЗЕНКЮСС»
Диарх Эхьяна Бенджат смотрела, как «Фламмарион» уменьшается в размерах за кормой ее бота и исчезает в красной вспышке входного импульса. Потом она переключила экран на передний обзор. Далеко впереди маленькая светящаяся точка обозначала их цель, беспомощно висящий в космосе рифтерский эсминец.
Никаких других признаков кипевшего вокруг них боя не было видно. Космос слишком велик, а корабли – даже линкоры – слишком малы. Она не видела и других ботов; даже если бы она знала точно, куда смотреть, их матово-черные корпуса ускользнули бы от ее зрения, точно так же, как другие средства маскировки помогали им избежать обнаружения датчиками рифтерских судов. «Айзенкюсс» – «Стальной Поцелуй» – бесшумно несся по бархатной подкладке космоса к своей жертве.
Пройдет еще несколько минут, пока они достигнут точки начала атаки – двигатели выйдут на режим боевого форсажа, разгоняя бот до скорости, на которой прорвется сквозь защитные поля эсминца и его заградительный огонь. «И ведь они наверняка знают, что мы идем к ним». Как сказал им мелиарх Абрамс на инструктаже перед боем, одно то, что капитан Арменаут не использовал свои рапторы, с головой выдавало их намерения.
Ну что ж, нет смысла из-за этого переживать. Она поерзала в тяжелом, бронированном скафандре, пока еще неподвижном, и включила программу проверки систем.
– Что, опять? – послышался полный муки стон по каналу открытой связи.
– Интересно будет посмотреть, Чженг-ли, как ты будешь ковылять в обездвиженной скорлупе весом в полтонны, – ответила она. – Да, опять. – Она улыбнулась. Соларх Джонс Чженг-ли славился своим умением ворчать по поводу любой нудной работы, что, впрочем, не мешало его отделению быть одним из лучших на всех тренировках и учениях. Последовало еще несколько шутливых замечаний, но потом все стихло. Боевая броня морского пехотинца – дело серьезное, так что тридцать мужчин и женщин на борту бота – пять отделений – занялись дотошной проверкой состояния сервосистем своих бронированных скафандров, превращавших их в самых опасных бойцов за всю историю человечества.
По прозрачному забралу пробежала сетка разноцветных линий, сопровождаемых столбцами надписей. Все в норме.
Проверка закончилась почти перед тем, как навигационный компьютер доложил, что они подходят к точке начала атаки. Именно на это она и рассчитывала. Теперь можно было разобрать уже очертания рифтерского эсминца, длинного и угловатого, слегка нечеткого из-за продолжавшего сочиться из пробоин газа.
Бенджат нажала клавишу боевой готовности рукой в тяжелой перчатке – пока единственной запитанной, и то на пять процентов мощности, части скафандра. С шипением загерметизировалось забрало; она услышала, как лязгают автоматические блокираторы на ее скафандре.
– Пора закрывать лицо или дышать вакуумом, Мэри, – произнесла она традиционную фразу. – Приготовиться к перегрузкам.
– Но ты не забудешь меня утром? – завопил Дженг-ли такой же традиционный отзыв, вызвав град двусмысленных шуточек. Пять ее отделений были готовы к атаке.
И тут по каналу внутренней связи грянули фанфары Гимна Феникса. Еще пару секунд спустя компьютер включил форсаж, и сил на разговоры ни у кого больше не было. Все в десантном боте было подчинено одной цели: благополучно прорваться сквозь пространственно-временные искажения защитных полей за тараном из направленного ядерного взрыва. Лишь предельно допустимый минимум энергии был оставлен на защиту экипажа от перегрузок, достигавших десяти единиц.
Эсминец на экране вырастал с пугающей быстротой, заполнил собой весь экран и тут же исчез во вспышке, от которой экран померк; чудовищный рев проникал до самых костей. Корпус бота зазвенел как попавший под лавину колокол, когда двигатели вышли на режим самоубийственной перегрузки, преодолевая чудовищную тормозящую силу, – стоит им сейчас отказать, и люди превратятся в своих скафандрах в жидкий кисель.
Потом наступила короткая секунда звенящей тишины, завершившаяся еще одним оглушительным взрывом, сорвавшим переднюю часть бота. На мгновение десантный отсек наполнился дымом, который тут же соткался в узкие струи, вырывавшиеся сквозь пробоину в корпусе эсминца в открытый космос. Потом движение их замедлилось: аварийная автоматика герметизировала отверстие.
– Хорошо ли тебе, любовь моя? – заорал Дженг-ли, вызвав смех и град новых хохм. На забрале Бенджат вспыхнул огонек индикатора, со стуком отстрелились защитные блокираторы, и ее скафандр ожил. Крышка противоперегрузочного люка поднялась. И она вышла наружу.
– Пошли! – крикнула она, взмахом руки посылая свое отделение вперед.
* * *
«ФАЛЬКОМАР»
– Правый причальный отсек здорово покорежило, но корпус держится. – Беа Дойал поморщилась. – С учетом обстоятельств мы дешево отделались.
Хайяши кивнул. Капитан Дойал и ее команда на своей шкуре узнали то, что часто убивает новичков: никакой тренажер не воспроизведет реального поражения лучом раптора. Впрочем, на лице ее он не видел ничего, кроме боевого задора, да и у Гальта в другом окне связи – тоже. Они готовились к пятой атаке на Артелион.
– Сообщение с курьера, – доложила сержант Мейллье и «тут же тревожно вскинула голову. – От капитана Нг. „Кулак Должара“ вступил в бой у „Смерть-Бурана“. Абордажная команда высажена.
– Черт! – не сдержался Хайяши. – Должно быть, они просканировали обломки последней волны.
На экране высветилась тактическая схема; он увидел, как опустились взгляды Дойал и Гальта, когда Мейллье передала ее на их мониторы.
– Надо не подпускать «Кулак» к «Смерть-Бурану» до тех пор, пока наши не уйдут с рацией. Не давать ему ни минуты покоя, пусть скачет как проклятый. Рано или поздно он дойдет до идеи не дать нам рацию, уничтожив рифтерский корабль, – мы не должны дать ему время для этого.
Он прикинул возможные ходы на схеме, откликавшейся на его предложения изменением цвета.
– Ладно, начнем вот как...
* * *
«СМЕРТЬ-БУРАН»
Отделение Бенджат выскочило из бота как на учениях: прикрывая друг друга. Впрочем, это оказалось впустую – их никто не ждал. Невозможно предсказать, куда именно ударит бот. Отделение рассыпалось, заняв позиции по периметру помещения, прикрывая высадку остальных четырех отделений.
Она оглядела развалины трюма, куда они попали. Зловещие клочья плоти на искореженных переборках оставили ее равнодушной. Люк в коридор висел на одной петле; один из десантников взялся за него, оторвал и отшвырнул в сторону как пушинку.
Палуба содрогнулась под ногами: второй бот ударил в корпус эсминца, потом еще один. Ее рация ожила.
– Бенджат, доложи ситуацию, – послышался голос мелиарха Абрамса. За ее спиной выбрались в трюм из бота последние десантники.
– Проверить коридор, – приказала она, потом переключилась на канал командирской связи. – Высадка завершена, сэр. Потерь нет, все боеспособны.
– Хорошо. Ты ближняя к мостику. Двигай туда и захвати рацию. Добудь коды и по возможности захвати их связиста. – На ее забрале высветился план помещений эсминца. – Расставь по дороге посты в этих точках.
На плане загорелись светлые круги, отметившие несколько пересечений коридоров и лестницу – пользоваться лифтом они не могли. План сдвинулся вбок, и на нем высветились новые точки. – Мы захватываем левый и правый причальные отсеки, катера для эвакуации, задраиваем машинное отделение.
– Есть, сэр. Задание поняла.
– Все слышали дядю? – крикнула она своим. – Времени у нас в обрез – как только должарианцы поймут, что мы задумали, они попытаются взорвать корабль к чертовой матери. А ну шевелись!
Они на повышенной скорости одолели первый коридор, следуя указаниям зеленых стрелок на забралах своих шлемов. Каждый корабль панархистского флота обладал планами всех до единого когда-либо построенных кораблей; благодаря своим компьютерам десантники, возможно, знали этот эсминец лучше, чем его собственная команда.
Время от времени на окружающий фон накладывались красные кресты прицельных дисплеев, на что морпехи отвечали прицельным огнем своих бластеров: это их компьютеры опознавали скрытые камеры и другие датчики.
В указанных мелиархом Абрамсом точках она оставила по три человека. В принципе экипаж бота, тридцать человек – пять отделений по шесть человек в каждом – был идеальным отрядом для автономных действий. Они действовали как единое целое, сработавшись за годы тренировок, сохраняя в то же время готовность к индивидуальной реакции на изменение обстановки. Никто не мог сравниться с ними, и они знали это.
На подходе к мостику датчики ее скафандра в первый раз засекли некоторое подобие обороны. Она остановила два отделения в нескольких метрах до последнего поворота и выпустила из своего скафандра маленький разведывательный робот. Крошечная машинка нырнула за угол и успела передать изображение группы из шести рифтеров в легкой броне, сгрудившихся за щитами двух плазменных пушек, прежде чем луч бластера испепелил ее.
– Дженг-ли, выдели пару на прорыв, мощность на минус три. Сниллер, ты следующий с глушилками; Амазури, мы с тобой пускаем ос. – Она оглянулась, следя, как двое пехотинцев настраивают свои бластеры на широкий угол поражения. Те, кого не назвали, без напоминания развернулись прикрывать их с тыла. Движением глаз она включила блок ос и ощутила, как оживают маленькие снаряды на ее запястье.
– Внимание. Пять, четыре, три...
* * *
«КУЛАК ДОЛЖАРА»
Кювернат Ювяшжт чувствовал, как все сильнее трещит от боли голова. Перед глазами мелькали зернистые изображения, передаваемые по гиперрации с рифтерских судов; эхо других сигналов и голоса со всей Тысячи Солнц, расшифровать которые его компьютеры не могли, только добавляли раздражения.
Он покосился на Серахната Мекхли-чур за пультом тактического планирования. А как тот справляется с этим потоком информации? Тактическая схема постоянно менялась, но вроде бы соответствовала ситуации, не слишком отставая от изменений. Трудно сказать. Ювяшжт выбросил эту мысль из головы. Ему ничего не оставалось, как целиком положиться на профессионализм своих офицеров; цена ошибки была известна всем.
Присутствие на мостике официального наследника тоже не поднимало настроения. Анарис удержался от соблазна насмехаться над его промахами, а предположения его оказались гениально верными, но ощущать его у себя за спиной было почти так же погано, как если бы здесь находился Аватар.
«За исключением того, что этот понимает все гораздо лучше».
Ювяшжт поерзал в кресле, слегка потрясенный таким опасным поворотом мысли.
Его офицер-тактик повернулся к нему.
– Я предлагаю «Когтю Дьявола» и «Кровавому Ножу» занять точки с этими координатами, – сказал он, высветив одновременно эти точки на схеме. Ювяшжт кивнул. Серахнат Мекхли-чур отвернулся и начал отдавать приказы.
– Камеры передают высадку абордажной группы на «Смерть-Буран», – доложил пост наблюдения.
Ювяшжт покосился на Анариса – тот едва заметно пожал плечами.
– Штурман, сразу после выхода из следующего тактического скачка новый курс: сорок четыре тире двести семьдесят два, готовность к скачку – «Смерть-Буран» минус десять секунд. Управление огнем, готовность?
– Гиперснаряд к пуску готов, все рапторы запитаны...
Корабль вздрогнул. Скачковые взвыли, швырнув его в тактический скачок.
– Попадание гиперснаряда, – доложила аварийная служба. – Небольшие повреждения третьей носовой башни.
– Эсминец, ушел в скачок, направление сто сорок пять тире тринадцать.
«Первый признак того, что панархистские эсминцы вступили в бой вокруг “Смерть-Бурана”», – решил Ювяшжт. Судя по всему, капитан Хайяши понял, что атаками десанта на Артелион уже никого больше не одурачить. Ну что ж, придется сначала разделаться с его эскадрой.
Он повысил голос.
– Штурман, новый курс...
* * *
«СМЕРТЬ-БУРАН»
Дженг-ли швырнул шашки завесы за угол. Бенджиат почти воочию видела, как они катятся по палубе к рифтерам и вдруг взрываются плотным облаком поглощающих энергию частиц, снижая эффективность плазменных пушек. Он хлопнул по плечу одну из его десантников, Сузу; она ринулась через коридор, и в те короткие мгновения, пока она находилась на виду у противника, по скафандру ее успел-таки полоснуть луч бластера. Она откатилась в сторону и вместе со вторым десантником, назначенным Дженг-ли в группу прорыва, выставила свой бластер в коридор, нацелив его на палубу. Широкие лучи двух бластеров погнали в направлении рифтеров волну нестерпимого жара...
– ...два...
Сниллер сделал шаг вперед и швырнул за угол парализующие гранаты. Забрала боевых скафандров автоматически защитили их глаза от ослепляющей вспышки, а отключившиеся на мгновение динамики шлемофонов спасли уши от парализующего действия ультразвука.
– ...один – ПОШЛИ! – Бенджиат ринулась через коридор, извернувшись в прыжке и протянув обе руки к едва различимым в клубах дыма рифтерам. Разряд плазмы лизнул ее броню, и она ощутила, как выстреливают из запястий осы. Инерция протащила ее в противоположный коридор. Негромко взвыла система охлаждения скафандра. Последовали еще два взрыва – это ее действия повторил Амазури. Еще два взрыва... и тишина.
Она осторожно выглянула из-за угла. Ничего. Держа бластер наготове, она шагнула вперед. Дым от завесы поредел, открыв взгляду обломки пушек. Мертвые рифтеры лежали вокруг них – преимущественно по частям; куски брони запеклись на обугленной плоти.
– Чисто. Взрываем люк.
Компьютер вывел на забрало схему люка на мостик с выделенными местами крепления зарядов. Она жестом послала Дженг-ли вперед; тот быстро прилепил на крышку два заряда и отступил назад.
– Чисто.
Последовали приглушенный хлопок, двойная вспышка света, и корпуса зарядов отлетели от люка, а на их месте зияли аккуратные круглые отверстия с оплавленными бело-синими краями. Бенджиат шагнула вперед, включив движением глаза новое приспособление своего скафандра. На этот раз с поворотом запястий из него выдвинулись два крюка и оптический сканнер, которые она просунула в отверстия. Беглый осмотр мостика не показал ничего такого, чего не выдержали бы их скафандры.
Она убрала сканнер.
– Пора, Мэри. Наш выход.
Четверо десантников повернулись назад прикрывать их с тыла, остальные замерли наготове.
Она потянула за крюки, и усилие ее, многократно помноженное сервоприводами, вырвало крышку из проема. Отступив на шаг, она подождала, пока остальные со свирепыми криками, усиленными наружными динамиками, ворвутся в проем, потом отшвырнула крышку в коридор и последовала за ними на мостик.
* * *
«ФЛАММАРИОН»
– «Бабур-Хан» подбит, – доложил пост наблюдения.
Экран замерцал и перестроился на предельное увеличение. Арменаут увидел, как из светящейся прорехи в борту линкора вырывается раскаленная плазма, а потом огромный корабль исчез в бело-голубой вспышке.
– Они сильно повреждены, но ушли в скачок. Вражеский эсминец, курс восемьдесят два тире шестьдесят шесть, шесть и две десятых секунды, ушел в скачок, курс двести тридцать четыре тире шестнадцать.
Арменаут бросил взгляд на тактическую схему. Эсминцы Хайяши наседали на «Кулак Должара», отвлекая его от «Смерть-Бурана». На мгновение у него мелькнула мысль, что будет, когда Ювяшжт сдастся и прикажет уничтожить поврежденный корабль одному из других рифтерских судов, и подчинятся ли те приказу.
– Выходной импульс, линкор... – Вой скачковых систем заглушил голос поста наблюдения – «Фламмарион» вошел в тактический скачок. – Идентифицирован как «Кулак Должара», тридцать четыре тире двести восемь, курс шестьдесят пять тире сорок, запуск гиперснаряда...
Экран осветился новой вспышкой. Изображение увеличилось и превратилось в огненный шар, от которого, вращаясь, отлетала труба пусковой установки.
– «Барагирн» уничтожен. – Голос вахтенного офицера охрип. – «Кулак Должара» меняет курс, ведет огонь из рапторов... – Он помолчал. – Попадание гиперснаряда в «Кулак Должара», небольшие повреждения, нестабильная работа двигателей, расчетное время выхода на нормальный режим пятнадцать секунд.
Экран снова осветился.
– Попадание в «Фалькомар». Серьезные повреждения, ушел в скачок...
По мере доклада поста наблюдения Арменаут вдруг понял, что продолжающийся бой разметал панархистское прикрытие поврежденного рифтерского эсминца и находившихся на его борту десантников. Ювяшжт явно видел эту брешь; никто больше не мешал «Кулаку» уничтожить гиперрацию, ради захвата которой уже отдали жизни столько людей. Никто, кроме «Фламмариона».
– Запустить все корветы! – скомандовал он. – Все суда на «Смерть-Буран» для эвакуации десанта! Штурман, новый курс! – Он продиктовал цифры, которые приведут их наперерез должарианскому линкору. – Управление огнем, готовность?
– Гиперснаряд изготовлен, все рапторы запитаны и наведены.
– Связь, тактическую обстановку на передачу по полной сфере! – Он бегло обрисовал ситуацию и дождался, пока звезды на экране остановят вращение. – Пошел!
34
«СМЕРТЬ-БУРАН»
Дрожа от страха, забыв про зажатый в руке бластер, Азиза съежилась за своим пультом. С грохотом вылетел люк, и на мостик «Смерть-Бурана» ворвались панархистские десантники. От их усиленных боевых воплей закладывало в ушах, разряды бластеров били над головами. Взорвался чей-то монитор, кто-то душераздирающе завизжал, но звук этот тотчас же сменился зловещим бульканьем.
Все закончилось в считанные секунды. Оставшихся в живых членов команды, включая капитана Квидьома, бросившего оружие одним из первых, окружили морские пехотинцы, лиц которых не было видно под громоздкой броней скафандров. Азиза ощущала жар, исходивший от брони того, который вытащил ее из-за пульта, – только это и говорило об угодившем в него разряде бластера.
Трое панархистов направились прямиком к урианской рации, матовые бока которой неярко светились на пульте связи. Достав из поясов инструменты, они принялись отсоединять ее от подставки, в то время как еще один разбирался с подключенными к ней шнурами, а пятый подошел к главному компьютеру и начал колдовать с клавиатурой. Азиза завороженно смотрела на них; даже страх ее немного убавился при виде тонких проводов тестера, выдвинувшихся из бронированной перчатки.
– Эй, ублюдки, кто из вас связист? – послышался громовой голос. На глазах у Азизы забрало шлема, из-под которого раздался голос, откинулось, и под ним оказалось женское лицо. Красивое лицо; ему самое место было бы в одном из тех модных чипов, которыми так увлекалась ее мать.
– Ну? – спросила женщина. Без усилителя голос ее тоже оказался вполне человеческим.
– Я, – пискнула Азиза. Капитан Квидьом испепелил ее взглядом.
Женщина повернулась и, завывая сервоприводами брони, подошла к ней. Против воли Азиза вдруг хихикнула. Она ничего не могла с собой поделать – она понимала, что находится на грани истерики, – но представила вдруг эту женщину на показе мод, вышагивающей по подиуму в этой своей броне.
«Интересно, какое белье она носит под броней? Или она там нагишом?»
– Знаешь, как обращаться с этой штукой? – спросила женщина, когда двое других морпехов отогнали остальных чуть дальше и заставили их сесть на палубу. Азиза кивнула, сглотнув слюну. Ее тошнило от запаха горелого мяса. Женщина вгляделась в ее лицо, и выражение ее лица чуть смягчилось.
– Как тебя зовут? – спросила она почти дружеским тоном.
– Азиза. Азиза бин'Шурат.
– Ладно, Азиза. Где шифры? – Десантник у компьютера оглянулся на них. – Можешь найти их?
– Да.
Женщина подтолкнула ее к пульту главного компьютера. Азизу поразило, каким мягким оказалось ее прикосновение, несмотря на броню.
– Помоги ему найти их.
Женщина отвернулась от нее: на мостик вошел еще один морпех. Квидьом смотрел на Азизу взглядом, полным ненависти, и бормотал проклятья, каких она не ожидала услышать даже от него. Она передернула плечами и сосредоточилась на компьютере, время от времени косясь украдкой на стоявшего рядом с ней пехотинца. Усталое, морщинистое лицо, напряженный взгляд.
Работая, она слышала обрывки разговора:
– ...не могут снять нас, но корветы в пути... не успеваем...
– Вот, – произнес наконец морпех, выпрямляясь. Монитор пискнул и погас, и он выдернул свой тестер.
– Диарх, мы списали... – Внезапный булькающий звук из-за пульта у передней переборки оборвал его. Азиза повернулась на звук и увидела, как оттуда вывалилась и со стоном упала на палубу чудовищно обожженная фигура. Она решила, что это Нигал, хотя точно сказать не могла; даже панархисты, наверное, приняли его за труп. Она надеялась, что он скоро умрет – нельзя же так мучиться. Он все равно не жилец.
Охранявшие пленных морпехи тоже повернулись посмотреть. Капитан Квидьом вдруг нагнулся, выхватил из башмака нож и, замахнувшись, бросился вперед. Он сделал выпад одновременно с движением женщины-морпеха, шагнувшей ему наперерез, и нож его вонзился Азизе в плечо. Она едва успела взвизгнуть.
– Черт! – рявкнула женщина, в два прыжка одолела отделявшее ее от него расстояние и выбросила ногу вперед. Послышался негромкий хруст, потом стук – отделившаяся от тела голова рифтерского капитана ударилась о стену, отлетела и замерла посреди мостика, глядя в потолок. Веки дважды мигнули, рот открылся, закрылся и замер, а обезглавленное тело еще продолжало дергаться, заливая кровью рифтеров, которым не посчастливилось оказаться рядом.
– Врач! – крикнула женщина. – Ладно! То, зачем мы здесь, в наших руках. Приготовиться к эвакуации, уходим прямо сейчас.
Мостик поплыл перед глазами Азизы, когда медик выдернул нож из ее плеча и залил рану синтетиком. Он воткнул ей ампулу ниже локтя, и боль резко стихла. Другой морпех шагнул к ней, разворачивая серебристый мешок. Вдруг с кристальной чистотой поняв, что с ней сейчас сделают, Азиза снова завизжала и попыталась вырваться, но они сунули ее в мешок, скрыв от нее мостик. А потом и весь остальной мир закружился вокруг нее и исчез.
* * *
«ГРОЗНЫЙ»
– Попадание гиперснаряда в кормовую секцию «бета», кормовая бета-башня не отвечает, скачковые нестабильны...
Невеселая литания доклада аварийной службы то и дело заглушалась грохотом ведущих беглый огонь рапторов. Нг бросила быстрый взгляд на тактическую схему и выкрикнула приказ усилить заградительный огонь.
– ...расчетное время до скачка двадцать секунд...
– Гиперснаряд заряжается, передние гамма-рапторы под нагрузкой, готовность пятнадцать секунд.
Ущерб, нанесенный «Грозному» рифтерскими гиперснарядами, тревожил, но линкору было далеко еще до того состояния, когда он перестанет представлять опасность для своих врагов.
Экран залила яркая вспышка.
– Множественные попадания рапторов в «Кровавый Нож». Цель уничтожена.
Что ж, одним угрожающим линкору рифтерским эсминцем меньше. Потом неожиданная смена тенноглифов привлекла ее внимание. Она вгляделась в них и стиснула зубы. Арменаут, дурак несчастный!
Ему удавалось пока удерживать «Кулак Должара» от атак на «Смерть-Буран», но это стоило ему тяжелых повреждений. А сейчас он лишился последнего шанса выйти из боя. Видит ли он это?
Она испытала приступ острой жалости – отчасти к нему, отчасти к его экипажу. Арменаут не отличался особым воображением; ей казалось, он понимает это, и это понимание, несомненно, служило одной из причин его неприязни к ней. Но трусом он тоже не был.
– Десять секунд до готовности скачковых систем.
Даже понимая, что действия ее запоздали – они видели бой с задержкой в десятки секунд, наблюдая его с предельного расстояния, – она бросила новую команду, не сводя взгляда с экрана:
– Огонь немедленно при готовности систем!
– Информация со «Смерть-Бурана» передана через бакен, – доложила сержант Аммант с пульта связи. – Морпехи захватили гиперрацию и эвакуируются. «Фламмарион» выслал все корветы снять их.
Это была хорошая новость, но от нее неотвратимая трагедия, разворачивающаяся на их глазах, делалась еще более горькой. Медленно, но верно «Кулак Должара» лег на новый курс. На его силуэт наложился прицельный крест, тут же заслоненный следом удаляющегося гиперснаряда.
– Цель захвачена, гиперснаряд пошел, гиперснаряд заряжается.
«Фламмарион» отчаянно вильнул, пытаясь развернуться пусковыми установками в сторону противника. Цепочка жемчужных импульсов гиперснаряда протянулась к нему от «Кулака», и «Фламмарион» исчез в ослепительной вспышке. Когда она померкла, корабль еще был на месте.
Новая вспышка заслонила силуэт «Кулака Должара» – это попал в него гиперснаряд «Грозного», но слишком поздно. Секунду спустя должарианский линкор ушел в скачок.
Нг затаила дыхание.
– Может... – начал было коммандер Крайно, но тут из дюз «Фламмариона» вырвались яркие языки плазмы. Маленькие светлые точки разлетались во все стороны от обреченного корабля – часть его экипажа пыталась спастись. Арменаут явно отдал приказ покинуть корабль. А потом на экране не осталось ничего, кроме медленно тающей светящейся сферы.
* * *
«БЕРЕТТ»
Лейтенант Гристрем забарабанил по штурманскому пульту корвета «Беретт». Маленький кораблик легко повиновался командам, подбираясь к висевшему всего в полукилометре от них поврежденному эсминцу. Из динамика слышался голос диарха из абордажной группы; в других обстоятельствах Гристрем наверняка попытался бы представить себе внешность обладательницы такого голоса.
– Мы готовы.
– Пока все чисто, – доложила сержант Эпплби, склонившаяся над соседним пультом. На мониторе вспыхнул далекий разрыв.
– Здоровый, – заметила она. – Надеюсь, один из них.
Гристрем игнорировал ее, сосредоточившись на прицельном кресте лазерной пушки корвета. Промахнуться всего на метр, и он изжарит абордажную группу вместе с их трофеем.
Удовлетворившись наконец, он ввел команду на удерживание прицела. Дальше управляющий огнем компьютер справится сам.
– Пошел луч! – произнес он. Ослепительный луч плазмы вырвался из орудийной турели корвета и, разбрызгивая расплавленный металл, ударил эсминец перед самым мостиком. Гристрем включил внутреннюю связь.
– Приготовиться у шлюзов!
Луч лазерной пушки погас, сделав свое дело. Гристрем поднял взгляд на экран. Рядом с ними висели в космосе, ожидая эвакуирующихся десантников, другие корветы. Где-то в стороне расцвело новое пятно света, видное даже сквозь новую, рукотворную туманность, – обломки погибших кораблей.
– Выходной импульс! – крикнула Эпплби. – Здоровый, похоже на линкор!
Экран мигнул и перестроился на максимальное увеличение. Гристрем уставился на огромный серебристый корпус, вышедший из скачка в нескольких сотнях километров от них. На борту виднелась эмблема: красный кулак, стискивающий пучок молний.
«Мы, можно считать, уже мертвы, – подумал он. – Интересно, на что похож луч раптора?»
* * *
«СМЕРТЬ-БУРАН»
Азиза пришла в сознание почти сразу же, но первые несколько секунд никак не могла сориентироваться в пространстве. Потом память вернулась к ней, а тонкая, скользкая ткань вокруг нее превратилась в спасательный мешок, куда ее сунули морпехи. Один из них тащил ее на спине. Азиза изворачивалась до тех пор, пока не смогла выглянуть сквозь полупрозрачный дайпласт; синтетическая плоть на раненом плече стягивала кожу.
Звуки проходили через ткань приглушенными; она услышала, как женщина командует рифтерам убираться, и те торопливо повскакивали на ноги и нырнули в разбитый люк. Морпехи опустили забрала на шлемах и повернулись лицом к переборке.
Свет померк, горели только плафоны аварийного освещения. Гравитация ослабла. Азиза услышала оглушительный рев и скрежет разрывающегося металла. Рев сделался еще громче. Азиза завертелась снова, стараясь заглянуть через плечо державшего ее панархиста. Мешок перевернулся, оставив ее висеть вниз головой; смотреть это ей, правда, не мешало.
Рев стих. Двое морпехов шагнули вперед и прикрепили к переборке несколько каких-то небольших предметов. Они отступили назад, и в местах, где были закреплены предметы, сверкнул огонь.
Азиза услышала визг вытекающего в пробоину воздуха, и двое морпехов нацелили на продырявленную переборку свои бластеры. Спасательный мешок с шелестом наполнился воздухом, превратившись в пузырь; из носа пошла кровь от упавшего давления. Что-то затрещало у ее ног, и ляжки словно закололо маленькими иглами. Кристаллы кислорода. Она сделала глубокий вдох и вытерла нос. Всем известно, как действует спасательный мешок, вот только никто не ожидает, что ему придется им воспользоваться.
Неожиданно тихо вылетела в открытый космос переборка. Теперь она не слышала ничего, кроме потрескивания дайпласта, когда морпех вытаскивал ее в брешь. Она, не веря своим глазам, смотрела по сторонам: вместо носовой части эсминца в поле зрения были только уродливые обломки, а за ними – открытый космос.
Тащивший ее панархист оттолкнулся от корабля, из маленьких дюз по сторонам его скафандра ударили язычки огня, и они полетели к висевшему невдалеке от них маленькому кораблику. За ним вдруг вспыхнул красный пульсирующий свет, и десантник резко свернул, заслонив ее своим скафандром. Изуродованный корпус «Смерть-Бурана» осветился отраженным светом далекого взрыва. Азиза ощутила, как затекла ее правая нога, и пошевелила ею. Кожу словно обожгло. Она висела в самом центре космической битвы, и от вакуума ее отделяла тонкая, полупрозрачная пластиковая оболочка.
В тихой истерике она обдумала эту мысль и поступила единственным логичным образом. Она лишилась чувств.
* * *
«ГРОЗНЫЙ»
– Цель опознана, девять световых секунд, шестьдесят два тире девятнадцать, приближается.
– Гиперснаряд к пуску готов.
– Огонь немедленно при готовности систем, – приказала Нг.
«Кулак Должара» висел рядом с разбитым рифтерским эсминцем, и рядом с ним корветы казались просто роем насекомых. На ее глазах несколько их превратились в облачка светящейся пыли.
– Упражняется в стрельбе по мишеням, говнюк, – процедил сквозь зубы Крайно.
– Странно, – заметила Нг. – Можно подумать, он о нас забыл.
– Цель захвачена, гиперснаряд пошел.
– Штурман, новый курс: тридцать тире десять, скачок на десять секунд, тактический уровень пять. Управление огнем, беглый огонь из рапторов немедленно после выхода.
«Грозный» вошел в скачок, а на экране еще светился разрыв гиперснаряда на корпусе «Кулака Должара». Конечно, повисшие на месте боя пыль и обломки ослабят действие снаряда.
Но это же относится к гиперснарядам должарианцев.
Скачковые смолкли. Ударили рапторы.
– Попадания в «Кулак». Цель разворачивается...
Низкий рык рапторов сотряс линкор.
– Тактический скачок, – приказала Нг. Они купят морпехам еще немного времени, подумала она и начала отдавать приказы, готовясь к новой атаке.
* * *
«КУЛАК ДОЛЖАРА»
– Рапторы, беглый огонь! – скомандовал Ювяшжт. Панархистские корветы на экране разлетались на куски один за другим.
Чтобы успокоиться, он перевел взгляд на тактический экран. Да, последний уцелевший линкор панархистов еще где-то здесь...
Тактическая схема дернулась, застыла на секунду, потом перестроилась в новую конфигурацию. Наверное, перегрузка гиперсвязи.
– Мекхли-чур! – выругался он и застыл, разинув рот, осознав важность новой информации.
– Штурман! Тактический...
Бесшумный удар сотряс корабль. Гравиторы истошно взвыли. Желудок Ювяшжта подпрыгнул. Свет мигнул.
– Попадание гиперснаряда в первую носовую секцию, первая носовая башня не отвечает, скачковые дестабилизированы, расчетное время до скачка десять секунд...
– Рапторы, цель сто тридцать пять тире шестнадцать, заградительный огонь, пли! – выкрикнул Ювяшжт и снова покосился на тактическую схему. Расправой с обреченным рифтерским кораблем придется заняться одному из других рифтеров, потом они вместе разберутся с последним линкором. – Связь, откройте мне прямые каналы на «Коготь Дьявола» и «Адскую Пас...»
Зубодробительный рык раптора оборвал его на полуслове. Гравитационный импульс разорвал переборку, отшвырнув одного из офицеров в сторону вместе с обломками его пульта.
– Множественные попадания рапторов, второй двигатель нестабилен, скачковые продолжают стабилизироваться.
– Тактический скачок при первой возможности, – зарычал Ювяшжт. – Пятнадцать световых секунд. Связь, где...
– Вывожу на первый и второй экраны.
Из разбитого пульта посыпались искры. Наконец-то сработали скачковые. На мгновение все экраны погасли, потом вспыхнули, но покрылись рябью. Терреск-джи отчаянно забарабанила по клавишам и добилась-таки своего: изображение на главном экране прояснилось.
Ювяшжт разинул рот.
* * *
Анарис оцепенело смотрел на главный экран. Две обнаженных женщины – одна темнокожая, вторая просто смуглая – барахтались на палубе какого-то корабля. Обе были покрыты какой-то вязкой темной жидкостью, которую, повизгивая, слизывали друг с друга, в то время как одноглазый мужчина смотрел на это, всхлипывая и держась за пах. По должарианским меркам это было неслыханной непристойностью.
Из динамиков послышался треск статических разрядов.
– Выпори меня, побей меня, заставь меня говорить по-должариански, – произнес сладострастный голос на фоне охов и стонов.
– Эй, Ювяшжт, отошли это панархистам! Они будут так заняты рукоблудием, что ты запросто перестреляешь их всех! – крикнул другой голос. Анарис сообразил, что это видят сейчас рифтеры по всей Тысяче Солнц, в полной безопасности издеваясь над своими должарианскими хозяевами.
Это, похоже, понял и Ювяшжт. Оправившись от минутного замешательства, он вскочил с места, подпрыгнул к пульту связи и одним ударом сбил Терреск-джи на палубу. Он стоял над ней, беззвучно шевеля губами, но так и не нашел подходящих слов.
Невидимые зрители-рифтеры, однако, смогли.
– А ну-ка засади ей, Ювяшжт!
– Ух ты, секс по-должариански! Мне нравится! Врежь мне еще, зверь ты этакий!
– Ювяшжт ким каруш-на бо-синнарах, гри тушж ни-си-наррх перро-ти!
Анарис закусил губу, с трудом удерживаясь от смеха. Неизвестный рифтер блестяще владел должарианским, сумев собрать в одной фразе самые обиднейшие из всех мыслимых ругательств, обвинив Ювяшжта в пристрастии к представителям своего пола.
Ювяшжт с размаху ударил по пульту обоими кулаками, разбив его. Посыпались искры, из разбитого пульта пошел дым, и изображение на экране наконец пропало. Ювяшжт сделал знак перепуганной резервной связистке, которая заняла место за вторым пультом, а потом дежурившим у люка тарканцам. Те подскочили и уволокли оглушенную женщину с мостика.
Анарис покосился на Моррийона, который сделал заметку в коммуникаторе. Если Терреск-джи останется живой, он заступится за нее – лишний союзник никогда не помешает, особенно если он ведает связью.
Выждав еще минуту, Ювяшжт выпрямился. Он огляделся по сторонам, потом вернулся за свой пульт и сел в кресло.
– Каналы связи с «Когтем Дьявола» и «Адской Пастью» восстановлены, – доложила новая связистка.
Ювяшжт начал отдавать распоряжения голосом, не выдававшим того, что только что происходило на мостике. Анарис задумчиво смотрел на него. Что ж, потеря кювернатом выдержки станет еще одним рычагом в том сложном механизме власти, который он сейчас сооружал.
А еще через пару минут Анарис, к собственному удивлению, испытал облегчение, когда аварийная служба доложила о том, что секция линкора, в которой содержались Панарх и другие пленные, осталась невредимой.
Чтобы отвлечься, он покосился на тактическую схему, не спеша считывая поступающую информацию. Панархисты несли тяжелые потери.
Он улыбнулся. В некоторых отношениях Битва при Артелионе протекала более чем удачно.
* * *
«БЕРЕТТ»
Диарх Бенджиат втолкнула свою ношу в шлюзовую камеру корвета, опустив ее на палубу, в поле действия искусственной гравитации, потом задумчиво посмотрела на неподвижную женщину в спасательном пузыре.
«Женщина? Да она совсем еще девчонка».
Коротко стриженные волосы девушки сбились, смуглая кожа побледнела; Бенджиат видела, как пульсирует жилка на лбу.
«Как мог такой ребенок оказаться на судне, полном мешков с дерьмом?»
Она тряхнула головой. Отворился внутренний люк шлюза. Насколько она знала рифтеров, эта Азиза могла с рождения жить с такими, как этот их Квидьом. Она протиснулась в люк и включила коммуникатор.
– Отзовитесь, Мэри, мне надо пересчитать вас по головам!
У нее есть о чем позаботиться. Она посмотрела на Дженгли, до сих пор державшего в руках эту странную штуковину. Они получили то, зачем оказались здесь. Все, что им осталось сделать, – это выбраться из этого ада живыми.
* * *
«КОГОТЬ ДЬЯВОЛА»
– Но, кювернат, – промямлил Андерик. – Там ведь могли...
– Не спорь со мной, если не хочешь остаться без хода один на один с панархистским линкором, – отрезал Ювяшжт. – Немедленно уничтожить «Смерть-Буран» и ждать дальнейших распоряжений! Конец связи.
Изображение исчезло, сменившись панорамой звезд.
Андерик огляделся по сторонам, ощущая на спине взгляды членов команды, хотя некоторые избегали смотреть на него.
«Понимают ли они, что у меня нет выбора?»
Впрочем, это ничего не меняло; это не подчинялось логическим законам. Даже вступив в союз с Должаром, рифтеры продолжали мыслить категориями «мы» и «они», причем должарианцы относились к последней категории в большей степени, чем самые высшие дулу.
На мгновение перед глазами его всплыла картина Панарха, стоявшего на мостике вражеского флагмана, одетого в лохмотья, но не сломленного. У него были все причины ненавидеть чистюль, но почему-то Панарх при всем своем властном виде казался ему человеком, с которым можно поговорить, и кто действительно будет слушать тебя.
Андерик фыркнул. Зато он говорил с Эсабианом, который слышал только то, что хотел слышать от окружающих его трусливых подхалимов.
– Штурман, – сказал он наконец. – Ты его слышал. Брось нас на три секунды. Управление огнем, состояние?
– Гиперснаряд к пуску готов, – нехотя ответил тот.
– Курс проложен, – доложил Шо-Имбрис.
– Валяй.
На мгновение включились скачковые. Экран прояснился, и звезды на нем скользнули вбок. Потом компьютер дал максимальное увеличение. «Смерть-Буран» превратился в развалину. Огромные дыры чернели в корпусе там, где в него ударили боты, искореженная пусковая установка чудом висела на нескольких креплениях, из трещины у машинного отделения продолжала сочиться плазма. Рядом с эсминцем висело несколько малых кораблей. Пока он смотрел, они начали по одному исчезать, оставляя за собой характерные вспышки входных импульсов. Прицельный маркер застыл на корпусе гибнущего корабля.
– Цель захвачена.
– Огонь! – приказал Андерик. Ничего не произошло.
Андерик беспомощно обвел мостик взглядом, не встретив ни одного сочувственного взгляда. Он понял: единственное, что может спасти его сейчас, – это ненавистные ему логосы. Остро ненавидя сам себя, он переключил управление на свой пульт и опустил руку на клавишу огня. Спустя три секунды «Смерть-Буран» взорвался, расшвыряв во все стороны пылающие обломки.
Чуть позже он доложил об этом Ювяшжту и получил новый приказ. Пока должарианец расспрашивал его о кораблях панархистов, Андерик вдруг понял, что ненавидит должарианцев еще сильнее, чем логосов.
«Что будет, – подумал он, – если они решат, что гиперрация уничтожена, а она осталась цела?»
Он видел, как ушло несколько кораблей; возможно, она сейчас у панархистов.
Он улыбнулся, зная, что Ювяшжт истолкует эту улыбку неверно.
– Они все погибли при взрыве, – сказал он.
* * *
«ГРОЗНЫЙ»
Капитан Нг снова просмотрела сообщение с курьера. Когда облако обломков «Смерть-Бурана» растаяло, она выключила запись.
– Значит, так. Связь, есть новости?
– Пока ничего нового.
Она вздохнула. Битва выдыхалась. Панархисты понесли слишком тяжелые потери, чтобы продолжать. «Фламмарион», «Барагирн» и «Госпожа Талигара» погибли, «Бабур-Хан» пропал без вести... В горле у нее защипало. «Фалькомар» пропал без вести...
И они до сих пор не знали, получили они гиперрацию или нет. Они могли только ждать, держась подальше от жестокого противника, пока медленный процесс релятивистской связи распространялся по сети информационных бакенов.
– Выходной импульс! – доложил пост наблюдения. Повинуясь автоматической программе, линкор вошел в тактический скачок на две с половиной секунды. – Корвет, «Беретт».
– Поступает сообщение! – Не дожидаясь команды Нг, Аммант вывела его на главный экран.
На мониторе возникло изображение очень маленького, битком набитого людьми мостика. Морпех, судя по знакам различия на помятом комбинезоне, диарх, стояла рядом с маленькой смуглокожей женщиной, шмыгавшей окровавленным носом. Но взгляд Нг не отрывался от стоявшего рядом с ними рослого морпеха, крепко сжимающего в руках странного вида... что? Сердце ее подпрыгнуло.
Лейтенант на переднем плане отдал честь.
– Докладывает лейтенант Гристрем, сэр! – Он устало, но гордо улыбнулся. – Эта штука у нас. Уплатили по полному счету, – мрачно добавил он.
На мостике воцарилось буйное веселье. Подобного взрыва эмоций Нг еще не видала. И не случайно. Они уплатили за этот светящийся красным кусок металла жуткую цену, зато теперь у них в руках ключ к одному, главному из двух преимуществ противника.
Теперь у них был шанс.
Только через пару минут до Нг дошло, что Аммант пытается перекричать царивший на мостике шум.
– Сообщение с бакена. Мы нашли «Бабур-Хана», он в плохом состоянии.
Шум тут же стих.
– Ждем вас у себя на борту, лейтенант, – произнесла Нг. – У нас еще полно работы.
* * *
Только почти через сутки они закончили эвакуировать экипаж «Бабур-Хана», который был буквально изрешечен тремя рифтерскими эсминцами. Капитан КепСингх перевел командный пункт на один из фрегатов и остался ждать остатки своей эскадры, которые могли еще выйти из боя.
– Мне кажется, мы даже можем еще совершить несколько поисковых рейсов в боевую зону, – сказал он. – Пока функционирует сеть бакенов, мы можем найти и спасти всех, у кого исправна связь.
Нг устало кивнула. Ее долг ясен: гиперсветовую рацию необходимо как можно быстрее доставить на Арес. Можно, конечно, послать ее курьерским катером, но помимо рации были еще сотни раненых, нуждавшихся в медицинской помощи, которую можно получить только на Аресе. Доставить их туда мог только «Грозный».
– Хорошо, капитан КепСингх. В таком случае мы вылетаем. У вас имеется все необходимое.
Пожилой капитан кивнул, и лицо его смягчилось.
– Мы особо тщательно будем искать капитана Метеллиуса и его команду. – Он улыбнулся. – У этого пирата еще жизни на уйму световых лет, я в этом уверен.
– Спасибо, капитан. – Она помолчала. Столько всего надо было сказать – но не теперь. Она нашла спасение в ритуальной фразе. – Да пребудет с вами Несущий Свет. Конец связи.
– И с вами, капитан Нг. Экран погас.
– Штурман! – сказала она после паузы. – Ведите нас на Арес.
Когда включились скачковые системы, она встала и вышла с мостика, передав командование коммандеру Крайно. Лифт унес ее глубоко в недра «Грозного». Часовой у двери отдал ей честь и пропустил внутрь.
Зажглись лампы, осветив округлый светящийся объект на столе. Урианское связное устройство. Они решили не пытаться включать его – с этим гораздо лучше справятся специалисты на Аресе.
Марго Нг подошла к нему, осторожно дотронулась до него рукой и тут же отдернула ее. Устройство оказалось теплым, почти как человеческое тело, да и на ощупь напоминало человеческую плоть. Как крепкие мускулы – твердые, но податливые.
Как Метеллиус.
По щеке ее скатилась слеза, потом другая. Она была одна, она не сдерживала их, вспоминая его, двадцать пять лет случайных встреч там и здесь.
Двадцать пять лет. Ей вспомнились его шутки по поводу ее пари. Как давно это, казалось, было. Она ведь была уверена, что найдет отгадку. Теперь она знала, что никогда не найдет ее. Горло сдавило рыданием. Она бы отдала все на свете, чтобы рассказать ему о том, что он выиграл.
И не потому, что она считала его мертвым. Она и правда так не думала. Все было еще хуже: она может никогда не узнать правды. Космос так велик, а человеческая жизнь коротка.
«...И ЗАПЛАЧУ ТУ ЦЕНУ, КОТОРАЯ ПОТРЕБУЕТСЯ...»
Урианское устройство расплылось у нее в глазах, но она не отводила взгляда.
– Хоть бы ты стоило того, – яростно прошептала она.
35
ДЕЗРИЕН
Через высокие двери Нью-Гластонбери Жаим вышел в прохладную ночь.
Он не имел ни малейшего представления, сколько времени провели они в соборе. Ночное небо было ясным, очертания созвездий незнакомы ему, а время, казалось, волшебным образом остановилось – как в каменных стенах храма.
Он огляделся по сторонам; чувства его обострились до почти невыносимой степени. Запахи сырой земли, деревьев и трав, шум листвы и шагов по гравию были ясными и почти осязаемыми. Глубоко дыша, он наслаждался свежим ночным ветерком. Каждое ощущение все сильнее привязывало его к этому миру и отдаляло его от мира остального – мира фальшивых теней и развратных снов.
Он посмотрел на остальных. Слабые вздохи отмечали их возвращение к привычным «здесь» и «сейчас». Большинство разговаривали нервными, то и дело прерываемыми смехом голосами, как люди, только что пережившие нечто ужасное и случайно встретившие друг друга после этого.
Эренарх шел один, глядя на звездное небо. Жаим знал: он думает о том, что ждет их в следующую очередь. Арес.
Помогут ли ему чистюли найти его отца?
Шаги рядом с ним заставили его повернуть голову. Слабый свет звезд очертил знакомый костлявый силуэт: Локри.
– Как думаешь, они применяют здесь наркотики? – протянул он, лениво махнув рукой назад, в сторону собора.
Жаим услышал в его голосе браваду, за которой скорее всего прятался страх.
– Не так все просто, – ответил он.
– Я так понимаю, ты тоже видел... всякие штуки. Значит, они этим встречают каждого, кто здесь приземляется? Стоит ли тогда удивляться их поганой репутации?
Брендон оглянулся на них и засмеялся.
– Никак не пойму, как они это делают, – продолжал Локри. – Я понимаю, что это не настоящее, но так похоже... Если бы у меня было время поискать проекторы...
– Я пытался, – подал голос Осри с другой стороны.
– Обсуждение медиума, – вступил в разговор Омилов, – не худший и не лучший способ уйти от ответа на послание.
Брендон улыбался.
«Интересно, – подумал Жаим, – он тоже пытался понять физические основы того, что увидел в соборе, что бы это ни было?»
Казалось, ему не интересно обсуждать, являются ли их видения результатом галлюциногена, подсыпанного в свечи на алтаре, или же они ступали в какое-то другое измерение.
– «Истина в опыте», – любила говорить Рет Сильвернайф.
Знакомая боль стиснула его.
Тут Эренарх заметил «Телварну» и сжал кулаки: что бы ни было у него на уме, он готовился к конфронтации. И там никого, кроме Вийи. В мысли его вторгся голос Осри.
– Если то, что я там видел, правда, нам всем ничего не остается, кроме как вернуться в школу и повторить математику.
Все рассмеялись, даже Монтроз, который нес на руках спящего Иварда. Потом Монтроз нахмурился.
– Скажите, где сейчас эйя? – спросил он, оглядываясь по сторонам.
– Вернулись на корабль вскоре после капитана, – подала голос Роже. – Насчет них у нас нет никаких приказов, – добавила она сухим тоном, отчего все засмеялись.
Когда они дошли до «Телварны», Брендон задержался, глядя на освещенное огнями корабля лицо Иварда. Жаим молча стоял за его спиной. Он ожидал увидеть мальчика умирающим, но даже при том, что вид у него оставался болезненный, в нем произошла несомненная перемена: дышал он спокойнее, а глаза вдруг открылись, и он улыбнулся, прежде чем закрыть их снова.
– Я почти верю, – сказал Монтроз, – что он будет жить. Он говорил там, прежде чем потерять сознание, и говорил внятно.
– Что он сказал? – спросил Жаим. Остальные, уже поднимавшиеся по рампе, задержались и оглянулись на них.
– У него в животе пусто. Что на обед?
– Глубокая мысль, – заметил Омилов. – Но разумно. Кстати, его предложение не лишено смысла.
Монтроз рассмеялся.
– Если подчиненные Нукиэля не разорили мои припасы, посмотрю, что удастся состряпать. Дайте мне только уложить его.
– Пошли, Локри, – дернула того за здоровую руку Марим.
– Что? – Связист опустил взгляд на ее смеющееся лицо. – Ты возвращаешься с нами?
– Все, что угодно, только не это место, – заявила она, передернув плечами. – Лучше попытаю счастья с чистюлями.
– Похоже, я тоже, – буркнул Локри.
– Это место для психов, – горячо продолжала Марим, – да и то, куда мы собираемся, может, еще хуже. Так что пока все, чего я хочу, – это залечь в твою койку, и пока этот гребаный линкор не затащит нас к себе, давай трахаться, пока из глаз пар не пойдет.
Локри хохотнул, и они ушли рука в руке.
Остальные не спеша потащились в кают-компанию, сопровождаемые обоими морпехами. Настроение было сродни измождению после боя – странной смеси эйфории и горечи. Ни у кого не было сил предлагать какой-нибудь план, и их конвоиры, похоже, понимали это, ведя себя скорее как два дополнительных пассажира.
– Я буду на мостике, – сказал Брендон Роже. Она кивнула, но напряглась, увидев, что Жаим не отстает от него.
– Минуту, – произнес Эренарх. Жаим кивнул и остался на месте.
– Это твое предложение – только не думай, что я не ценю его, – ты сделал под давлением Элоатри?
Жаим мотнул головой.
– Нет.
– Тогда... – Брендон поднял руки. – Почему?
Жаим помедлил с ответом, не зная еще, как много он может сказать – и скажет ли он вообще что-нибудь.
– Мне кажется, – прямо произнес Эренарх, – что везде, где я ни окажусь, погибают люди, и я не могу ничего поделать, чтобы это прекратилось.
– Это изменится, – возразил Жаим. – Ты изменишь это.
Брендон поднял взгляд, то ли беззвучно смеясь, то ли морщась от боли.
– Может, ты объяснишь мне, как это сделать, – только и сказал он.
Жаим улыбнулся, потом прошел на мостик, ощущая за спиной Брендона.
Вийя была на мостике одна. Она сидела в своем кресле, спокойная и непроницаемая, как всегда. Черный комбинезон скрадывал ее фигуру, черные как смоль волосы были собраны в длинный хвост.
Жаим молча сел за пульт связи, Брендон прислонился к переборке у самого люка, не сводя взгляда с капитана. Чего она ждет?
Вийя начала предстартовую проверку, когда Жаим удивленно фыркнул и набрал команду.
– Датчики говорят, снаружи кто-то есть, – сообщил он, выводя изображение на основной экран.
На траве у трапа стояла Элоатри, а рядом с ней – секретарь с терпеливым лицом. В руках оба держали по небольшому саквояжу.
– Капитан, – с улыбкой произнесла она, – не позволите подняться на борт?
Вийя включила микрофон.
– В чем проблема?
– Никаких проблем, – ответила Элоатри. – Просто нам по пути: и вам, и мне сейчас на Арес. Будет проще, если я воспользуюсь вашим судном.
Рука Вийи зависла над пультом. Она покосилась на Жаима.
– Я бы не стал сердить ее, – тихо сказал он.
– Да, – согласилась она и нажала на клавишу, открывая шлюз. Потом, глядя на Жаима с откровенной иронией, снова наклонилась к микрофону. – Жаим встретит вас и проводит по кораблю.
Жаим включил коммуникатор и настроил волну на ее пульт.
– Отведи ее к остальным, – сказала Вийя. – Я не хочу видеть ее на мостике. Аркад, ты идешь с ними.
Брендон поколебался.
– Нет, – сказал он наконец.
Жаим поднял взгляд. «Я был прав». Он оглянулся на Вийю, кивнул и молча вышел. Уже в коридоре он задержался и оглянулся.
Брендон выпрямился и прошел к пульту Вийи.
* * *
Вийя закрыла люки и запустила программу предстартового отсчета. Потом травянистый пятачок, освещенный дюзами «Телварны», ушел вниз, мелькнули верхушки деревьев, и корабль ушел в ночное небо.
Она не отрывалась от работы, но постоянно ощущала присутствие Брендона, ходившего по мостику от штурманского пульта к люку и обратно. Даже не глядя на него, она могла проследить его перемещения по спектру его эмоций. Ей и в более благоприятных условиях с трудом удавалось блокировать их, а сейчас она была близка к головокружению от усталости и готова сдаться – словно слабые оконные запоры под свирепым должарианским ветром.
Она посмотрела мимо него на экран. По мере того как корабль набирал скорость, звезды на нем становились все ярче, встречный поток воздуха шуршал по обшивке. Аркад сел наконец, так и не произнося ни слова. Она засекла линкор Нукиэля и повернула корабль к нему. Он заговорил.
– На Должаре женщин меньше, чем мужчин?
Для первого залпа это был довольно странный вопрос, и это заставило ее оглянуться на него. Поза его, интонации голоса были ей слишком знакомы, и она поспешно отвернулась, глядя обратно на монитор.
– Рождаются поровну, но от многих избавляются, – ответила она.
– Дефекты? Или просто недобор веса?
– Слабость. – Она рискнула открыть ответный огонь.
Брендон рассмеялся, и она ощутила на себе его взгляд – острый, узкий как лазерный луч, и такой же яркий. Ответное эхо донеслось до нее от сидевших в своей камере эйя: ...тот-кто-дарит-камень-огонъ угрожает Вийе?
Никакой угрозы. Она сложила эти слова в уме, но в глубине сознания, слишком быстро, чтобы они успели уловить ее, мелькнула мысль: никакой ощутимой угрозы.
– Это верно для материка, хотя на островных Матриархатах все по-другому, – произнесла она вслух, скрестив руки на груди. – Это жестокая планета. На заре нашей истории женщины часто поражались еще в детстве болезнью суставов.
Она снова покосилась на него. Поза Маркхема все еще была здесь, но это был не тот долговязый блондин с круглым лицом. Вместо этого склоненную чуть набок голову отличали скулы, обилие заживающих синяков и ссадин на лице, широко раскрытые голубые глаза, чуть вьющиеся, давно не стриженные темные волосы. Она ощущала внимание, с которым он слушал ее, и снова отвернулась.
– Если это разговор о местных особенностях, – сказала она, – мы к ним приспособились.
Брендон снова засмеялся. Легкое изменение, не больше, чем рябь на поверхности, мелькнуло на его эмоциональном фоне, но под этим таился бездонный омут. Она не хотела узнавать, что в этом омуте.
– Вы всегда обезоруживаете, прежде чем уничтожить? – отпарировал он.
– Не я начала этот разговор.
– Нападение – лучшая защита, – произнес он и тут же выстрелил в упор. – Почему вы избегали меня все эти последние недели?
Она с запозданием поняла, что его вступительный разговор на посторонние темы был не нападением, а жестом. Он знал, как не любят должарианцы недоговоренность.
– Долгие беседы с панархистами не входят в число моих предпочтений.
– Ради того, чтобы избегать меня, – продолжал он, – вы бросили людей из своей команды одних питаться, одних тренироваться и, наконец, одних зализывать раны. – Он махнул рукой в сторону кают-компании. Краем глаза она уловила это движение: длинные пальцы, блик на перстне.
«Он нас знает».
Она сполна оценила угрозу, таившуюся в его знании должарианской психологии.
– Вы избегали меня, рискуя потерять свою команду, – завершил он. – Я пытался понять, почему. – Он встал и снова заходил по мостику. – И единственный ответ, хоть как-то логично отвечающий на этот вопрос, заключается в том, что вы пытались заставить меня поверить в то, что это вы предали Маркхема, подстроив его смерть.
Он прощупал ту ложную мишень, которую она предлагала ему. Прямолинейная интерполяция эйя слегка запутала ее: она уловила упоминания «того-кто-дарит-камень-огонь» и «того-кто-носит-маску», как они раньше называли Маркхема.
– Но, разумеется, это был чисто благотворительный жест, – продолжал приветливый голос. – Дать мне занятие на те долгие часы, что мы провели в скачках. И, возможно, развлечься при этом самой, посмеиваясь издалека над моими попытками проникнуть в вашу систему.
– Это было забавно, – признала она.
Он взглянул на нее со странным выражением в голубых глазах. Попытка сбить прицел не удалась: это не он повторял Маркхема, он сам был для Маркхема образцом. Глубоко внутри ее цитадели горела боль. Время разбираться с путаницей еще придет. Не сейчас.
– Я никак не мог определить это, – сказал он, не прячась больше под вежливой маской. – Партнеры. Не любовники: партнеры. Каков он был с этой стороны, почему я не знал этого?
Она снова смогла дышать. Он все-таки не видел истины: щит работает. Ей ничего не грозит. Теперь она могла изучать его, выявлять первопричины его эмоций – хотя бы приблизительно. Эйя послали ей издалека: тот-кто-дарит-камень-огонь скорбит, созерцая «доверие».
Доверие: еще одна недоговоренность.
«Как глупы были мои предки, учившие нас, что эмоции есть проявление слабости, что все можно завоевать силой...»
– Кем он был для вас? – продолжал Аркад, останавливаясь наконец лицом к лицу с ней.
Она позволила паузе затянуться, хотя отчетливо понимала цену этого. Скоро – через несколько минут – он навсегда исчезнет в недрах «Мбва Кали» на пути к Аресу и богатой, в шелках и золоте, тюрьме дулусских церемоний. Те, кто был достаточно умен или достаточно силен, чтобы ускользнуть из лап Эсабиана, будут ждать его на Аресе, чтобы любой ценой подчинить себе. В конце концов, это не ее война.
Но здесь и сейчас она была наедине с ним, и ей все еще предстояло решить, что сказать ему – чью душу защищать.
Боль в виске говорила ей о цене, которую ей предстоит заплатить за этот разговор, но это потом.
– Почему ты отпустил его? – спросила она.
– Потому, что я не мог спасти его, – ответил Брендон, широко раскрыв от боли глаза.
– Он предупреждал тебя, кто такой Семион.
– Я не верил... нет, – поправился он, – не верил в размеры этого. Как я мог? Всю жизнь люди ограждали меня от неприятностей, от любого намека на то, что жизнь в Мандале не так прекрасна и идеальна, какой представлялась остальной вселенной. Первую трещину это дало, когда погибла моя мать...
Челюсть ее свело острой болью; она стиснула зубы.
– Жизнь была игрой. – Он говорил быстро, но мягко, и все равно волны его разбуженных воспоминаниями эмоций били по ней одна за другой. – Семион был для меня не более чем мрачной фигурой, олицетворением власти, кем-то, с кем можно не играть. У меня ведь не было особенных амбиций... – Он осекся, и поток эмоций ослаб. Он посмотрел на Вийю. – В этом все дело? В его амбициях?
«Он быстро схватывает. Я опять об этом забыла». Она снова ждала молча, проклиная себя за неумение вести подобную дуэль. И снова это была всего лишь передышка.
– У меня не было амбиций, – продолжал Брендон. – Должно быть, он считал, что я не способен ни на что серьезное. Теперь-то я понимаю, что, хотя мы говорили обо всем, что делали, мы никогда не говорили о будущем. – Он улыбнулся с горькой иронией. – Может, он считал, что это мне скучно?
От усилий, которые она предпринимала, чтобы выстоять перед этим шквалом эмоций, начали путаться мысли. Но тут, наконец, пришло спасение. Загорелся сигнал связи. Она ударила кулаком по клавише и секунду спустя уже подтверждала получение инструкций на причаливание от связиста «Мбва Кали».
Брендон, всем телом излучая досаду, повернулся к экрану. Она услышала, что все остальные тянутся на мостик.
Но она не могла оставить его верить в ложь.
– Он верил тебе, – произнесла она. – Он всегда верил тебе.
Он поднял на нее взгляд.
«Он быстро схватывает», – подумала она, борясь с застилающей глаза багровой пеленой. Но события развиваются еще быстрее. Если он и увидит, что это значит, это будет позже, когда они уже не встретятся. Иметь дело с последствиями, если таковые будут, придется уже не ей. Силовое поле швартовой системы схватило корабль, и ей больше нечего было делать; она выключила пульт и положила на него руки.
– Включи связь, – попросил ее вошедший первым Монтроз. – Спроси у Нукиэля, разрешит ли он мне захватить мои записи.
– Как насчет кофе? – ввалилась в люк всклокоченная Марим. «Телварна» опустилась на палубу причального отсека, и двигатели ее стихли.
Все кругом болтали о чем-то. Вийя видела, что Брендон смотрит на нее, но молчит. Один из морпехов вполголоса обратился к нему, и он ответил. Разговор шел о Жаиме, но что именно они говорили, она не слышала.
Ей и не обязательно было слушать. В последний раз и окончательно ее лишали контроля; она больше ни за что не отвечала.
Она ждала, сидя в командирском кресле, пока все до одного не вышли с мостика, потом проковыляла в туалет, и ее стошнило.
* * *
Пока «Мбва Кали» несся сквозь гиперпространство к Аресу, капитан Нукиэль развлекал двух своих гостей – одного самого нового, второго самого почетного. Он достал свой лучший фарфоровый сервиз, и на стол подали все самое свежее.
Верховный Фанист Элоатри и Эренарх единственные за столом ощущали себя в своей тарелке. Эфрик сидел, напряженно выпрямившись, а напротив него молча ждал, пока остальные допьют кофе, секретарь Нумен. На округлом лице молодого человека трудно было что-то прочесть, но глаза его беспокойно бегали из стороны в сторону.
Нукиэль подумал, будут ли Эренарх и Нумен обсуждать эту беседу по ее окончании так же, как это будут делать они с Эфриком, и улыбнулся этой мысли.
Элоатри улыбнулась в ответ.
– Я так утомила вас своими расспросами?
– Это все, что я знаю про Арес, – поспешно вспомнил Нукиэль тему разговора. – До сих пор я был там только раз, зеленым лейтенантом, и не выходил за пределы Фуражки – военного сектора. Я вообще редко бываю в гражданских зонах. А ты, Леонтуа? – посмотрел он на своего старшего помощника.
Эфрик торопливо мотнул головой. Брендон переводил взгляд с одного на другого; его улыбающееся лицо оставалось совершенно непроницаемым.
«Означает ли для него перспектива попасть на Арес триумф?»
– На первый раз с нас вполне достаточно, – улыбнулась Элоатри, усаживаясь поудобнее. – Благодарю вас, джентльмены, за ваше терпение.
Нукиэль замялся. Верховный Фанист застала их врасплох, появившись вместе с Эренархом и рифтерами по их возвращении с Дезриена. Ее появление повергло его экипаж почти в такое же смятение, как недавнее появление Эренарха на рифтерском корабле.
Впрочем, гостем она оказалась замечательным, не хлопотным, готовым оставаться в отведенных ей покоях – разумеется, по окончании обязательной ознакомительной прогулки по линкору. Она не вмешивалась в разнообразные религиозные отправления тех членов команды, кто увлекался подобными вещами.
– Простите мое любопытство, – не выдержал Нукиэль. – Скажите, это война привела главу Магистериума на Арес?
Элоатри тихо засмеялась.
– Вовсе не война, – ответила она. – Ваши пассажиры.
Нукиэль едва не поперхнулся и переглянулся с Эфриком. Сидевший напротив него Брендон только улыбнулся.
– Причем все они, – добавила она. – Должно быть, их появление – столь неожиданное – было настоящим потрясением для вашей команды?
На этот раз поперхнулся чаем Эфрик.
Лицо секретаря напряглось – он явно с трудом удерживал улыбку. Элоатри даже не скрывала иронии.
– Я полагаю, да, – ответила за него она сама. – Мы, во всяком случае, испытали настоящий шок. – На лбу ее пролегла вдруг вертикальная морщина. – Впрочем, был еще один, кого я... видела, – задумчиво продолжала она. – Я до сих пор не знаю, кто это.
Лицо ее разгладилось.
– Впрочем, это не важно. Пока мне надо попробовать поближе пообщаться с эйя. Что же до юноши с геномом архона... – Она сделала неопределенный жест рукой. – Кстати, я рада услышать доклад ваших медиков – они говорят, ему лучше.
– Да, жар у него прошел, – осторожно согласился Нукиэль. – И его ожог, похоже, наконец заживает.
Элоатри кивнула.
– За ним замечательно ухаживают. Я обязательно отмечу вашу заботу о нем, когда встречусь с адмиралом Найбергом.
Нукиэль ощутил распиравшее его изнутри облегчение. Честно говоря, ему не терпелось сдать их всех на руки начальству; он прекрасно понимал, что, как только он сделает это, каждый его шаг, каждое слово, записанное и незаписанное, будет анализироваться любым, имеющим соответствующий допуск. Внешне спасение наследника Аркадов будет поставлено ему в заслугу, но он не имел ни малейшего представления о том, как это будет истолковано в политическом контексте.
Нукиэль украдкой покосился на молодого человека. На попытки расспросить Брендона лит-Аркада о его собственных приключениях тот с готовностью отвечал обилием несущественных подробностей; впрочем, в искусстве словесной дуэли обаятельный Эренарх был несравненно опытнее Нукиэля.
В некотором отношении он облегчил работу Нукиэля; его гражданский статус развязывал Нукиэлю руки. Нести ответственность за Брендона будет гражданское руководство – гражданское руководство и военная верхушка, поправил он сам себя. Имелись законы о недопустимости вмешательства военных в жизнь гражданских лиц, а теперь эти законы защищали его, военного.
– Скажите, Ваше Величество, – вдруг подал голос Эфрик. – Что вы думаете о Дезриене?
Эренарх поднял голову; взгляд его на мгновение сделался отсутствующим, потом он улыбнулся.
– Мы видели только малую его часть, – ответил он. – Но то, что мы увидели, незабываемо.
Элоатри довольно усмехнулась. Даже секретарь на этот раз не прятал улыбки.
– Я так и думал, – пробормотал Эфрик таким тоном, что Верховный Фанист снова рассмеялась.
Брендон бросил на нее благодарный взгляд, а потом сменил тему разговора, принявшись обсуждать живопись и фрески собора в Нью-Гластонбери.
Они все еще говорили об искусстве, когда Нукиэль дал стюарду знак убрать приборы. Беседа подошла к концу, его работа была завершена – оставалось только доставить их Найбергу.
Он избегал смотреть на часы, но покосился на Эфрика и увидел в глазах старого друга понимание. Тот тоже считал оставшиеся часы.
36
АРТЕЛИОН
Моррийон лежал в своей кровати, вглядываясь в темноту. На глазах его свечение на потолке усилилось.
«Только не это», – устало подумал он. Со времени их возвращения в Мандалу после космической битвы сотворенный дворцовым компьютером призрак Джаспара хай-Аркада материализовался в его комнате уже несколько раз. Он просто молча смотрел на него, а потом исчезал. Моррийон зажмурился и принялся ждать его ухода.
Потом услышал свое имя и, вздрогнув, открыл глаза.
– Моррийон! – Это был всего лишь шепот, но привидение никогда раньше не говорило. Бори изогнулся и выглянул из-за спинки кровати.
– Слушай! – продолжало оно и устремило светящийся палец на груду коммуникаторов на столике у изголовья. Послышался треск статического разряда, а потом Моррийон услышал голос Барродаха, отдававшего распоряжения. Вслушавшись, он выпучил глаза.
Эгларрх демачи-дираж'ул!
Аватар принял решение!
Теперь Анарис будет уже не официальным, но законным наследником. После короткого подготовительного ритуала в предрассветный час Анариса отведут...
Предрассветный. То есть сейчас.
Вспомнив о своих собственных заботах, он выбрался из кровати и начал поспешно одеваться.
Собственно, признаки этого он видел уже сразу по их возвращении. Анарис сделался раздражительнее, отдалился от него – признаки, незаметные никому другому, в этом Моррийон не сомневался. Для бори это означало, что официальный наследник день и ночь не выходил из своих покоев, запретив тревожить его, что бы ни случилось, а сам он выглядел неопрятно и немного похудел. Такое случалось уже в третий раз с тех пор, как его назначили секретарем Анариса.
Он не имел ни малейшего понятия, что это значит. Он надеялся только, что это не наркотики или что-то в этом роде; это означало бы, что он связался с идиотом, и единственным выходом из этого будет жуткая смерть от рук Барродаха. Но он не верил, что такое может случиться с Анарисом.
Он прыгал по спальне на одной ноге, запутавшись другой в штанине, ощущая на себе взгляд призрака – если это призрак.
Впрочем, какая разница, чем занимается Анарис в эти периоды отшельничества?
«Если Эсабиан считает, что тот годен для этого, я думаю, он и в самом деле...»
Моррийон дрожащими пальцами застегнул рубашку, нацепил пояс с коммуникаторами и вышел. Поворачиваясь, чтобы закрыть за собой дверь, он увидел, как призрак одобрительно кивнул и исчез, просочившись сквозь дальнюю стену.
Задыхаясь, спешил он по коридорам к покоям Анариса. Не обращая внимания на любопытные взгляды тарканцев у дверей, он лихорадочно набрал код вызова. Ответа не последовало.
Терзаясь сомнениями, Моррийон смотрел на запертую дверь.
Может, он уже готов, может...
Нет, нельзя полагаться на случайность. Он не знал, что сделает с ним Анарис за вторжение, зато очень хорошо знал, что сделает Эсабиан, если его подозрения насчет Анариса верны.
Трясущимися руками он набрал код, который узнал от Ферразина.
Проскальзывая в дверь, он закрыл ее за собой, стараясь своим телом закрыть комнату от глаз тарканцев. Потом огляделся по сторонам и едва не задохнулся.
Анарис рахал'Джерроди сидел скрестив ноги посередине комнаты, спиной к Моррийону, окруженный вихрем белых точек. Приглядевшись, Бори понял, что это хлопья использованного упаковочного пенопласта, только вот что смущает его в том, как они кружатся вокруг законного наследника? Воздух в комнате неподвижен...
Словно чья-то ледяная рука стиснула его внутренности, когда хлопья медленно сложились в отдаленное подобие Эсабиана Должарского. Лицо продержалось в воздухе секунду, исказилось и превратилось в другое: Панарха Тысячи Солнц.
Моррийона начало трясти. Это было хуже, чем он представлял себе. Если Эсабиан войдет сейчас и застанет Анариса упражняющимся в древнем, запретном искусстве Хореи, он убьет его немедленно.
Он шагнул вперед и боязливо дотронулся до плеча должарианца. Реакции не последовало, если не считать того, что лицо Панарха сменилось новым, женским. Моррийон набрался храбрости, схватил плечо крепче и затряс.
Внезапно хлопья осели на пол. Моррийон отступил на шаг. Еще несколько секунд Анарис продолжал сидеть, потом медленно встал и повернулся. Моррийон отступил еще на шаг, напуганный до тошноты. Из носа у Анариса шла кровь, глаза покраснели, вены на лбу вспухли и пульсировали.
С минуту он смотрел на Моррийона, не узнавая. Потом взгляд его, наконец, сфокусировался, и гнев исказил его лицо. Моррийон отчетливо ощутил, как запахло смертью.
– Властелин, – выдавил он из себя, с трудом ворочая языком от страха. – Ваш отец, Аватар, принял решение. Они направляются сейчас сюда, чтобы готовить вас к эгларрх демачи дираж'ул.
Анарис отреагировал так, словно его ударили. Мгновение он стоял задыхаясь и гладя на бори безумными глазами. Потом бросился из комнаты, и Моррийон услышал через открытую дверь звуки рвоты.
Вернувшись, он без сил рухнул в кресло, но глаза его приняли осмысленное выражение. От устрашающей злобы на лице не осталось и следа.
– Ты поступил правильно, – мягко произнес он. – Теперь у нас нет секретов друг от друга, – добавил он с мрачной улыбкой.
Он встал и, двигаясь с неожиданной кошачьей грацией, стиснул его плечо так сильно, что Моррийон с трудом сдержал крик.
– Никто живой, – произнес Анарис, отчетливо выговаривая каждое слово, – не знает об этом.
Выдержав еще одну мучительно долгую паузу, он отпустил плечо бори и зашагал через комнату, на ходу скидывая с себя одежду.
Наблюдая за тем, как Анарис переодевается в строгую черную, сообразную предстоящей церемонии одежду, Моррийон вспомнил ударение, которое сделал тот на слове «живой», и сам удивился своему возмущению при мысли об этом.
Он подавил эту опасную мысль.
«Угроза, в которой нет необходимости, – слабая угроза», – подумал он. Это просчет, с которым еще предстоит справляться, если Анарис рассчитывает завоевать трон и удержать его.
Потом загудел сигнал у двери, и Моррийон собрался с силами, приготовившись к следующим критическим часам.
* * *
Шаттл вырвал их из предрассветных сумерек в день и понесся навстречу «Кулаку Должара», где должна была состояться церемония, – подальше от дворца, от проклятой панархистской слабости. Анарис смотрел в иллюминатор и наслаждался символизмом происходящего. Действительно, шаттл нес их на восток, ускоряя рассвет.
Перелет прошел в молчании; даже если бы он хотел говорить – чего не позволяла ему боль, все еще стискивающая его виски, – это исключалось одним фактом присутствия Аватара. Рядом с ним молча сидел Моррийон, делая какие-то заметки в своем компьютере.
Почетный эскорт, возглавляемый лично кювернатом Ювяшжтом и старшими офицерами линкора, приветствовал их в причальном отсеке. После недолгой поездки лифт высадил их у входа в гулкую молельню, где охранял семейные тайны череп Уртигена, отца Эсабиана. Моррийон и Барродах остались ждать их за дверями: только Истинные Люди могли присутствовать на церемонии, имеющей произвести Анариса в законные носители Духа Дола.
Внутри было холодно; дыхание паром вырывалось из их ртов, вторя двум столбам благовонного дыма над алтарем. Между ними лежал моток черной шелковой нити, казавшийся живым в неровном свете высоких свечей, отлитых из плоти Уртигена его сыном, Эсабианом.
Они молча разошлись по местам. Эсабиан подошел к алтарю, Анарис справа и чуть сзади его. Аватар поднял руки, и широкие рукава его угольно-черной мантии скользнули вниз, обнажив шрамы на запястьях от бесчисленных ритуальных церемоний.
– Даракх этту хурреш, Уртиген-далла, цурокх ни-веш эн-ташж анторрх, эпу катенн-хи хрич и-Дол... – начал он. Это значило: «Яви нам свое присутствие, о великий Уртиген. Не отврати от нас взгляда своего, ибо всех нас связывает дух Дола...»
Согласные звучали в морозном воздухе еще более хрипло. Краем глаза Анарис видел, как напряглись лица Ювяшжта и других свидетелей его вступления в права наследования.
В должный момент он шагнул вперед, присоединившись к отцу в церемонии приношения крови, являющейся почти обязательной составляющей почти всех должарианских ритуалов. Выкованный вручную стальной ланцет холодил запястье и тут же обжег его, когда дымящаяся кровь плеснула на угли благовоний, добавив к их приторному аромату запах раскаленной меди.
Но даже возвысив голос в ритуальных фразах эгларрх демачи-дираж'ул, Анарис не прекращал размышлять. В голове его роились образы – не Чжар Д'Оччи или отшлифованных ветрами скал и льдов Деммот Гхири, но теплого мрамора Мандалы и строгих садов Малого Дворца. Он попробовал отогнать их, но они не подчинялись ему. Даже здесь, перед выхолощенной святыней его семейного алтаря, они держали его душу с силой, которую он не мог игнорировать.
...Гемма эг штал... Мысли его зацепились за строку из молитвы. Кровь и железо. Перед глазами его стояло лицо Геласаара – воплощение совсем иного сплава мягкости и силы, сплава, которого он никогда не понимал до конца. Лицо чуть расплылось и соткалось вновь в Образ младшего сына Панарха; Анарис испытал приступ гнева и одновременно предвкушения. Он понимал, что Брендона доставят на Арес, где он примет отцовскую мантию. Примет ли? Сможет ли? Действительно ли им обоим предстоит похожая борьба – с поправкой, разумеется, на разницу культур?
Анарис вдруг ощутил, как дух его вырывается за пределы этого гулкого помещения; возбужденный, он представил себе Тысячу Солнц как нечто, полностью доступное его чувствам, как что-то, что можно держать в руках словно доску для игры, а напротив знакомое, ненавистное лицо соперника.
Рядом с ним отец сплел собственную дираж'у с той, что лежала на алтаре, образовав из них сложный, замысловатый узел. Он повернулся к Анарису, все еще не отделавшемуся от живого, почти осязаемого образа.
– Пали-ми креучар би пали-те, дира-ми би дира-те, хатч-ка ми би хрич-те, – продолжал Аватар. «Да сплетутся моя месть с твоей, мои проклятия с твоими, мой дух с твоим».
Быстрым движением он коснулся паутиной шелковых нитей лба, губ, сердца и паха Анариса. Анарис взялся за конец узла и потянул; две нити разделились, сплетясь каждая в совершенно одинаковые узлы.
– Эйархх! – Хриплые согласные, сорвавшись с губ Аватара, разорвали тишину. Свершилось!
– Эйархх! – эхом отозвался Анарис.
– Эйархх! – повторили зрители.
Но кланяясь вместе с отцом алтарю, поворачиваясь и выходя из молельни, Анарис знал, что ничего еще не кончено.
Все еще только начиналось.
* * *
АРЕС
Осри Омилов держал руки чуть на отлете, надеясь, что пот не испачкает его нового мундира. Ноги одеревенели, и он испытывал почти неодолимое желание помочиться.
Они наконец прибыли.
Он смотрел сквозь иллюминатор на Арес, главную флотскую базу, на которой мечтал служить каждый офицер. Ему вспомнился день, когда они стартовали с Шарванна, направляясь на Арес... Он чуть заметно покачал головой. Казалось, с тех пор прошли не недели, а годы. Другая жизнь.
Юный сержант с улыбкой отсалютовал ему. Напряжение, сковывавшее Осри, чуть ослабло при мысли о том, какое соперничество, должно быть, разгорелось за право получить назначение на шаттл, который доставит на Арес Эренарха, Верховного Фаниста и капитана, который привез их сюда.
Переходом их с линкора на шаттл распоряжался коммандер. Четкий военный ритуал прошел гладко как по часам. Теперь последний перелет и переход из военной зоны в гражданскую.
Пора возвращаться к привычному образу жизни дулу.
Осри вспотел, пытаясь унять волнение. Но в голове продолжали мелькать события последних недель, и он никак не мог понять, где же ожидавшееся им торжество от возвращения к безопасности, порядку, правосудию?
Он огляделся по сторонам.
Шаттл взял на борт их всех, даже рифтеров, хотя Локри держали под охраной. Это удивило Осри, хотя отец в новой, парадной одежде попытался объяснить это ему, когда они переходили на шаттл с линкора.
– Это ради Иварда и эйя. Впрочем, никто пока не знает, что с ними делать – по крайней мере пока Брендон не расскажет, спасли они его или держали пленником.
«И то, и другое, – подумал Осри, засовывая руку в карман и сжимая монету с такой силой, что она больно впилась в пальцы. – Как платить за такое?»
Он молчал, вспоминая, как его собственное участие в этих событиях было неоправданно завышено всего несколькими небрежными словами Брендона. Каким-то образом все обернулось так, словно это Осри спас жизнь Эренарха после отлета с Шарванна, хотя на деле Брендон взял управление на себя и выбирал курс.
Тем не менее слух о мнимых заслугах Осри распространился с момента выхода линкора у станции, и пока Осри собирался, у двери его каюты возник юный лейтенант.
– Добро пожаловать в пятнадцать ноль ноль на мероприятие в гражданском секторе, – произнес он со смесью зависти и гордости в голосе. – Вас приглашают как Спасителя Наследника. Кстати, связь говорит, ваша семья в списке прибывших через Зеленую причальную зону.
«Семья. Это означает мать. Она жива – и здесь. И конечно, теперь не оберешься трепу насчет светских обязанностей», – думал Осри, глядя в иллюминатор. Шаттл медленно отошел от линкора и развернулся к Аресу.
Станция действительно впечатляла. Военный сектор представлял собой огромное металлическое блюдце диаметром в несколько десятков километров, истыканное нишами, каждая из которых свободно вмещала линкор – здесь их стояло не меньше трех десятков. С нижней стороны к блюдцу крепилась обычная сфера орбитального поселения, отчего вся конструкция имела форму гриба, коренастая ножка которого вращалась относительно неподвижной шляпки. Однако в отличие от обычного поселения рассеиватели питались светом не тусклого красного солнца, по орбите которого обращалась станция в настоящий момент, а от ядерной установки в центре блюдца, сообщая Аресу относительную автономность. Кроме того, в военном секторе-блюдце размещались самые крупные из когда-либо построенных скачковых систем, превращавших станцию в исполинскую мобильную конструкцию.
В обычной ситуации они причалили бы в военном секторе, но протокол требовал, чтобы Эренарха и Верховного Фаниста встречали на гражданской территории.
На подходе к причалу Осри увидел, что вокруг поселения висит рой судов всех типов и размеров. Взгляд его задержался на шикарной яхте, все очертания которой говорили о богатстве и могуществе владельца.
– Ух ты! – услышал Осри. – Чья это?
– Архона Шривашти, – ответил сержант бесцветным голосом.
Все обернулись, когда Люцифер, растянувшийся на коленях у Монтроза, испустил вдруг негромкий вопль. Осри увидел, как побелели пальцы рифтера, гладившие кота. Сержант повернулся и пошел дальше по проходу, спрашивая у пассажиров, не нужно ли им чего.
Осри посмотрел на маленькую группу, размещенную в лучших креслах. Брендон в простом белом костюме сидел молча. Жаим стоял за его креслом. Нукиэль с одной стороны от него и Элоатри с другой переговаривались вполголоса.
Ивард шатался от иллюминатора к иллюминатору, возбужденно глядя на корабли. Вдруг он затаил дыхание.
Осри проследил направление его взгляда и увидел линкор. Огромные пробоины и вмятины чернели на его опаленном, оплавленном корпусе. Осри поперхнулся: казалось невероятным, чтобы корабль, получив такие повреждения, сохранял способность летать.
– Это «Грозный», – гордо пояснил сержант. – Пришел как раз перед вами. Прямо из Битвы при Артелионе. Осри заметил предостерегающий взгляд Нукиэля; лицо сержанта вдруг окаменело, и он замолчал.
Они медленно шли вдоль борта жутко изувеченного линкора. Рядом с Осри возникла копна волос Марим.
– Святой Хикура! – выпалила она и присвистнула. – Вот лопухи! Почему они не прыгнули оттуда?
Ивард обиженно покосился на нее и тут же повернулся обратно к «Грозному».
– Лопухи? – сердито переспросил он. – Только трусы спасаются скачком. Чего бы только не отдал, чтобы летать на таком, – вздохнул он.
Марим фыркнула, тряхнула головой и как бы ненароком прижалась бедром к Осри. Сжав рукой артефакты в кармане, он отодвинулся от нее.
Впрочем, то, что она увидела, заставило ее тут же забыть о трофеях. Когда линкор скрылся за кормой, сменившись панорамой поселения, ее острое личико вытянулось в необычном для нее мрачном выражении.
– Чертовски здоровая тюрьма, – буркнула она. Ивард удивленно посмотрел на нее. Марим ткнула пальцем через плечо.
– Думаешь, они будут церемониться с шайкой рифтеров неизвестно откуда, да еще в разгар войны? Нам предстоит проторчать здесь долго, очень долго.
Осри сообразил, что к нему это относится не в меньшей степени, чем к рифтерам, и какая-то неведомая сила стиснула ему сердце.
«Я теряю контроль над собой, – подумал он. – Когда я был в плену у рифтеров, это место представлялось мне почти раем, но теперь все, что я могу вспомнить, – это детство. Я как чужой среди своих».
Марим раздраженно фыркнула и плюхнулась в кресло рядом с Локри, завязав с ним оживленный разговор.
Шаттл свернул к дальнему окончанию гражданского сектора, где виднелся у самого полюса большой причальный отсек. Осри подошел к Жаиму и через плечо Эренарха выглянул в иллюминатор. У него слегка заложило уши: шаттл начал вращаться, подстраиваясь к сфере поселения.
Сидевший рядом с ним Эренарх чуть подвинулся, и вдруг вся сцена разительным образом вывернулась наизнанку. На мгновение Брендон лит-Аркад, последний наследник тысячелетней династии, которого ожидали все до одного обитатели станции, каждый со своими надеждами, – на мгновение сделался неподвижной точкой, а огромная, весом в несколько миллионов тонн махина Ареса замедляла вращение, подстраиваясь под него. Потом штурман в Осри взял верх над романтиком, и шаттл снова стал металлической пушинкой, подходящей к рукотворной планете.
По пластику иллюминаторов зазмеились молнии разрядов – они миновали силовое поле шлюза – и мгновение спустя легкий толчок возвестил о том, что шаттл опустился на палубу.
Все встали с мест, включая Брендона. Сопровождавшие их офицеры замерли у люков по стойке «смирно». Пассажиры продолжали перешептываться, но Осри все смотрел на Брендона – тот стоял неподвижно, чуть склонив голову набок, словно прислушиваясь. Он казался странно одиноким среди царившего вокруг оживления.
– Вы четверо, подождете здесь, – объявил морпех Монтрозу, Марим, Иварду и Локри. – Капитан Вийя, как переводчику эйя вам разрешается сопровождать...
– Я останусь со своей командой, – произнесла Вийя; должарианский акцент ее был заметен сильнее обычного. – Эйя будут знать, где найти меня, если захотят.
Брендон посмотрел на нее через салон, но Вийя осталась в своем кресле, отвернувшись от люка и собравшихся у него людей.
Осри медленно догнал остальных и стал рядом с отцом.
Люк отворился, и почетный караул морских пехотинцев отсалютовал им. За трапом виднелась толпа встречающих; одежда их после недель в мундире или комбинезоне с чужого плеча казалась Осри непривычно элегантной.
Непосвященному взгляду толпа могла бы показаться хаотичной, но Осри знал, какая строгая иерархия соблюдается в том, кто стоит ближе или дальше от люка.
Брендон дал знак Нукиэлю, и они вдвоем пошли к люку. Выходя, Брендон слегка повернул голову и встретился взглядом с Осри. Безупречная маска дулу исчезла на мгновение, сменившись улыбкой. Потом он посмотрел через плечо Осри куда-то в салон, и взгляд его сузился.
Деликатное покашливание Нукиэля привело его в себя, и они начали спускаться по трапу. Воздух огласили фанфары – Гимн Феникса.
– Ох! – вздохнул Ивард, выглядывая в иллюминатор.
Осри вдруг вспомнилась безымянная рифтерская женщина на станции Бабули Чанг, и бесценный дар ее нежности и ласки.
«Бесценный. Она даже не спросила, как меня зовут».
Впервые в жизни он поступил, повинуясь импульсу, отличному от злости. Осри схватил Иварда за костлявую руку и сунул монету с лентой в нагрудный карман его комбинезона. Потом застегнул его и, прежде чем Ивард успел произнести хоть слово, догнал отца и вместе с ним спустился по трапу.
Глядя вперед, он видел лица, следившие за медленным продвижением Эренарха. Он видел любопытство, вежливый интерес, опаску, но ни одного дружеского взгляда. Вот они, дулу: их неумолимые формальности ограждают их со всех сторон словно ледяным силовым полем...
И в этой формальности не было ни капли торжества.
Высокие, чистые голоса, похожие на духовой инструмент, прорезались сквозь звуки оркестра, и троица келли, протанцевав навстречу Брендону, остановилась перед ним. Пока келли, трепеща лентами и вертя шейными отростками, исполняли ритуал поклонения, Осри услышал донесшийся из шаттла фыркающий звук.
Послышалось приглушенное: «Эй! Тебе нельзя...» – и по трапу застучали шаги.
Ивард, шмыгая носом, проскользнул мимо него.
Гвардейцы повернулись, вскидывая оружие, но Нукиэль поспешно поднял руку, останавливая их.
Келли, свистя и щебеча, приплясывали вокруг Иварда и похлопывали его по всему телу. Он отвечал точно так же, ухая нечеловеческим голосом, но все тело его излучало радость.
Мгновение спустя по трапу сбежали вниз эйя. По толпе пробежал шепот; некоторые начали кланяться, что имело глупый вид: маленькие белые фигурки не обращали на это внимания.
Два человека, мужчина и женщина, выступили к Брендону и преклонили колена. Осри узнал миниатюрную, изящную женщину: Ваннис Сефи-Картано, официальная супруга покойного Эренарха. Ее глаза и улыбка сияли ярче самоцветов. Мужчина в безупречно белом адмиральском мундире рядом с ней был старше, но не уступал ей в учтивости. Адмирал Найберг.
Их приветствия были изысканы и изящны; вдвоем они отвлекли внимание от Иварда с келли. Снова ритуал дулу одержал верх.
Но их мир уже дал трещину, подумал Осри, глядя вслед четырем удаляющимся фигурам. Это признак того, что он никогда уже не будет таким, как прежде.
Осри улыбнулся.
