ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
ПЯТОЕ ИЗМЕРЕНИЕ, ПО ПУТИ С АРТЕЛИОНА НА ДИС
Марим наблюдала за поединком, лениво привалившись к переборке.
Двое мужчин настороженно кружили друг вокруг друга, шлепая босыми ногами по упругому мату. Жаим пригнулся, сделал стремительный выпад и скользнул рукой по плечу Аркада. Брендон лит-Аркад отпрянул назад, с трудом удержавшись на ногах, – Марим видела это по тому, как вздулись его мускулы.
Марим одобрительно улыбнулась и потерлась бедром об изгиб дайпластовой обшивки.
– Опорная нога, – сказал Жаим. – Слабо упираешься.
Аркад кивнул, поднял руку отбросить со лба вспотевшую прядь – и тут Жаим провел прием.
На этот раз движение было таким стремительным, что Марим даже не успела проследить его. Брендон упал, перекатился на ноги и повернулся – слишком поздно. Жаим налетел на него сзади и нанес еще один удар – несильный, но вполне достаточный для того, чтобы сбить с ног.
– Плохой переворот, – сказал Жаим. – Слишком медленно.
Марим продолжала смотреть на то, как они возобновили кружение. Жилистое тело Жаима двигалось с отточенностью, подвластной только мастеру Уланшу четвертого уровня. На его фоне Аркад смотрелся нетренированным, но никак не неуклюжим. Марим снова ухмыльнулась, глядя на его небрежную, несмотря на настороженный взгляд, улыбку. Жаим, похоже, не задумывался над тем, как смотрится со стороны: рот открыт, дыхание участилось.
«Аркад, наверно, тоже не думает о выражении лица», – подумала Марим. Жаим, поди, половину жизни потратил на освоение четырех уровней; Брендона с рождения учили хорониться за милой, ничего не выражающей маской дулу.
Плеча Марим коснулось легкое дуновение воздуха, и она отвернулась от тренирующихся, оказавшись лицом к лицу с Локри. Серебристые глаза его одобрительно сощурились.
– Хорош, правда? – сказала она. – Я все думаю, как бы там ни распинались эти Аркады насчет моральных принципов, может, они все-таки подправляют генетику у своих отпрысков?
Она согнула ногу и с удовольствием посмотрела на поросшую микроскопическими черными присосками ступню.
– Дура, – равнодушно возразил Локри. – Просто вот это, – он дернул четко очерченным подбородком в сторону наследника-Аркада, – продукт сорока семи поколений безраздельной власти.
Жаим с Брендоном сцепились вместе, и на этот раз Жаим швырнул соперника через плечо, насел на него сверху, прижав руки коленками к мату, и приставил кулаки к горлу.
– Сорок семь... – зачарованно повторила Марим. – И он у нас в руках.
Локри только фыркнул.
Марим снова посмотрела на борцов. Жаим раскраснелся, и с металлических бубенчиков, по серапистскому обычаю вплетенных в длинные волосы, капал пот. Брендон лежал на спине, с руками, прижатыми к мату, но голубые глаза его искрились смехом.
– Капут, – заявил Брендон. – Еще раз.
Длинное, серьезное лицо Жаима на мгновение тоже осветилось улыбкой, потом он поднялся на ноги.
– Ленишься, – сказал он.
– Есть немного, – согласился Брендон.
– Давай. – Жаим жестом предложил Брендону встать и принялся объяснять свои действия.
Марим отвернулась и вышла. Только когда машинное отделение осталось далеко позади, она заговорила.
– Он мой, – заявила она.
Локри снова фыркнул, укорачивая шаг, чтобы не обгонять ее.
Марим вдруг просияла, осененная новой мыслью.
– На спор? – предложила она. – Кто его первый объездит!
– На что? – Бровь Локри чуть задралась вверх.
– Да на что угодно! – передернула плечами Марим и тут же, нахмурившись, покосилась на Локри.
Улыбка Локри была чуть натянутая и непроницаемая, но Марим знала Локри близко, очень близко – лучше, чем любого другого. «Мы взяли в плен последнего живого наследника Панарха Тысячи Солнц. Все до одного рифтеры эсабианова флота охотятся сейчас за ним, и панархисты, наверное, тоже. Он у нас в руках, и Локри боится его». Вслух она рассмеялась, но ничего не сказала.
– Виларийский Негус, – задумчиво предложил Локри.
– Идет, – решительно согласилась Марим. – Проигравший платит за обоих.
Они прошли в носовую часть «Телварны», и Марим задержалась на пересечении коридоров. Прислонившись к люку, ведущему на мостик, она подняла взгляд на Локри.
– Вийя не обмолвилась еще, что она собирается делать с пленными чистюлями?
– Ни словом. – Локри демонстративно пожал плечами. – Думаю, она решит это, когда мы вернемся на Дис.
– Ты хоть понимаешь, что половина Братства ополчится на нас, стоит им узнать, где мы были и что у нас с собой?
– Да, жизнь может стать значительно интереснее, – согласился Локри.
Он терпеть не мог заглядывать в будущее – не любил даже планировать операции. Марим прекрасно знала это.
– Уж не думаешь ли ты, что мы...
Локри мотнул головой.
– Я вообще ничего не думаю, – сказал он и шагнул мимо нее в сторону кают-компании.
Марим смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду, потом повернулась и бегом ринулась по коридору в лазарет. Босые ноги бесшумно отталкивались от палубы. Она приоткрыла люк и заглянула внутрь.
Монтроз сидел на месте, склонившись над приборами; в помещении играла негромкая, замысловатая мелодия. Когда люк отворился, он повернул к ней свое некрасивое, морщинистое лицо и брови его вопросительно поползли вверх.
– Ты говорил, Иварду покоя двое суток, – ослепительно улыбнулась ему Марим. – Теперь к нему можно?
Монтроз даже не пытался скрыть удивление.
– Пожалуй, это его ободрит немного, – ответил он. Марим поморщилась.
– Он сильно убивается по Грейвинг?
– Я держу его на успокаивающих, – буркнул Монтроз. – Сильный ожог, и еще эта лента келли на запястье мне не нравится. В общем, пока от лечения эффекта немного.
Марим пожала плечами и пересекла приемную к маленькому отсеку, где лежал младший член экипажа «Телварны», потом мотнула головой в сторону соседней двери.
– Как старикан?
– Выживет.
– Он правда Школяров папаша?
Монтроз пожал мощными плечами.
– Похоже на то.
– Стоящий тип?
Монтроз прикусил губу.
– Судя по всему, он университетский профессор.
– Что это Эсабиану Должарскому нужно было от профессора? – нахмурилась Марим.
Монтроз только пожал еще раз плечами и отвернулся к пульту.
Марим положила руку на кодовую панель двери в отсек Иварда.
– Не огорчай его, – предупредил Монтроз, не поворачивая головы.
– Не буду, – безмятежно пообещала Марим. – Правда, не буду.
Она протиснулась внутрь – тело ее привычно среагировало на изменение гравитации – и прикрыла за собою дверь.
Ивард лежал на кушетке в четверти нормального тяготения. Глаза его были открыты и смотрели в потолок. Казалось, он не замечал ее. Она прислонилась к двери и пристально посмотрела на него. Вид у него был не слишком привлекательный: растрепанные рыжие волосы, покрытая крапинками кожа – «Веснушки, так, кажется, называются эти штуки?» – блеклые, слезящиеся глаза. Он и бриться-то еще не начинал, но рана состарила его на много лет. Повязка на плече была белоснежно-чистой, но Марим показалось, что она слышит сладковатый запах горелой плоти.
Тем не менее она протянула палец и осторожно провела им по его руке.
Его веки дернулись, и она увидела, как расширились его зрачки, когда он узнал ее. Она одарила его самой нежной из своих улыбок.
– Так ты проснулся, Рыжик. Эти суки здорово целились, а?
Ивард усмехнулся чуть слышно и тут же сморщился.
Она положила руку на его костлявое тело и осторожно погладила ребра.
– Не надо. Потом у нас будет время насмеяться вволю. Тебе так нравится?
Он кивнул, и лицо его осветилось надеждой.
Она присела на краешке кровати, не прекращая улыбаться.
– Ты помнишь, что случилось?
– Мандала, – прошептал Ивард. – Ты только подумай: Мандала! Мы набрали там... здоровенный зал, а потом Крисарх нашел другой, с радиацией...
Марим дотронулась до его руки.
– Не думай об этом. Разве не кайф: вы ведь единственные рифтеры, вообще единственные, кто ограбил дворец Панарха – и ушел со всем добром!
– Грейвинг не ушла, – пробормотал Ивард.
– Ее смерть была быстрой и чистой, в бою, – сказала Марим. – Лучшей смерти не пожелаешь, правда?
Ивард кивнул, но глаза его заблестели сильнее и по щеке поползла слеза. Марим воровато оглянулась – она надеялась, что Монтроз не слушает их разговор. «Чем бы его приободрить?»
– Ну и чего вы там натырили?
Ивард ткнул пальцем в сторону тумбочки в ногах кушетки.
– Монтроз... положил мою долю туда, – прошептал он.
– Мне-то захватил чего-нибудь? – спросила Марим, пригладив рукой его волосы.
Ивард кивнул и тут же скривился от боли.
– Кучу. Грейвинг сказала... – Взгляд Иварда сузился при воспоминании о сестре. – Она сказала, других таких вещей больше нет.
– Нет цены, – промурлыкала Марим, отчаянно борясь с нетерпением. «Грейвинг всегда была со странностями – такой, поди, и умерла».
– Ее монета... – выговорил Ивард, беспокойно шаря рукой по простыне. – Она нашла монету с птицей, сказала, эта птица как она, тоже Грейвинг. Она была у меня, я точно помню... – Он сжал кулак и бессильно уронил его. – Монтроз сказал, в моих вещах ее не было. Обронил, наверное...
– Монета? – быстро переспросила Марим. – Если она на «Телварне», я ее тебе найду.
На мгновение лицо его благодарно просветлело. Пока он прерывающимся голосом объяснял, на что похожа монета, Марим лихорадочно размышляла. «Артефакт с Утерянной Земли? Да на такую можно целые планеты купить – если Эсабиан только нас не схомутает раньше. Или панархисты».
Нет, жизнь и правда стала интереснее.
Она нагнулась и поцеловала Иварда в щеку.
– Я найду эту монету, – пообещала она. – А теперь почему бы нам не посмотреть, что там у тебя еще?..
* * *
ОРБИТА АРТЕЛИОНА
Андерик провел пальцем по кожаной обшивке капитанского кресла и окинул взглядам мостик корабля, принадлежавшего теперь ему.
На главном экране медленно плыла под ними поверхность Артелиона с цепочкой сверкающих алмазами орбитальных поселений прямо по курсу. На мостике было включено меньше половины пультов: почти вся команда развлекалась на одном из таких поселений, отданном им на растерзание. Андерик усмехнулся, представив себе реакцию дулу-высокожителей на новую аристократию Тысячи Солнц: разношерстных рифтеров – союзников Эсабиана Должарского.
Впрочем, его собственная прибыль от победы Аватара была здесь, и это стоило даже той жестокой платы, что взял за это с него новый властелин Мандалы.
Андерик осторожно пощупал пальцем свежий шрам у еще воспаленного правого глаза и снова вспомнил тот разговор с Аватаром под ночным небом, светлым от обломков Узла, разрушенного в попытке уничтожить Крисарха. «Возьмите один глаз Й'Мармора и пересадите вот этому...» Впрочем, то, что последовало за этим, оказалось еще хуже. Барродах приказал оперировать Таллиса без анестезии, а Андерик не осмелился отказаться от приглашения бори присутствовать при этом, прекрасно понимая, что любое проявление слабости будет гибельным. Его пробрала дрожь; не хотелось даже думать о том, каково пришлось его бывшему капитану.
Внимание его привлекло движение у пульта астрогатора. Шо-Имбрис поспешно опустил взгляд. Андерик решил, что он знает причину: ту же, по которой он сам избегал смотреться в зеркало после того, как с него сняли повязки. Один голубой, другой карий... Он фыркнул, испытывая и брезгливость, и злорадное удовлетворение разом: хочет он этого или нет, Таллис теперь часть его самого на всю оставшуюся жизнь. «Интересно, о чем он думает теперь, глядя на мое лицо?»
Шо-Имбрис снова поднял взгляд, каким-то образом ухитрившись обратиться к Андерику, не глядя на него прямо.
– Пятнадцать минут до терминатора, капитан, – доложил он. – Мы будем в нижней точке орбиты, все, как вы приказали.
– Отлично. Передай шлюзовой команде – пусть доложат готовность.
Монитор на его пульте ожил непривычно быстро – лишнее свидетельство того, насколько действия Барродаха выходили за рамки даже той жестокости, которую приписывает обычно молва должарианцам и их миньонам. «Они ничего не делают просто так. Даже боль причиняют с целью». Команда «Когтя Дьявола» определенно вела себя как шелковая с той минуты, как Андерик прокрутил им видеозапись, как оперировали Таллиса – согласно предложению того же бори. «И они вспоминают это каждый раз, когда я на них смотрю».
– Шлюзовая команда докладывает, у них все готово. Сброс произойдет вдоль оси ускорителя, согласно вашему приказу.
Андерик кивнул. Еще несколько минут – и начнется задуманная им забава... заодно он избавит корабль от слишком уж срамной меблировки, которую так любил прежний капитан.
– Отлично. Пусть ждут приказа.
Он глубоко вздохнул. Полному его блаженству мешала одна-единственная деталь, но именно сейчас ему предстояло иметь с ней дело. И откладывать это он не мог никак, поскольку без помощи незаконно вживленного в корабельный мозг разума ему не устроить того зрелища, которое, как он надеялся, поможет ему завоевать, наконец, сердце Лури.
Андерик окинул мостик взглядом. Никто не смотрел на него. Он начал набирать код пробуждения установленных Таллисом логосов. Рука его дрожала. Для выросшего на Озмироне логосы были олицетворением зла, но теперь только они могли помочь ему в задуманном развлечении. Да и потом только их обобщенный боевой опыт сможет благополучно провести корабль через тот хаос, в который превращалась распадающаяся Панархия.
С благоговейным ужасом смотрел он, как оживает главный экран. На изображение плывущего под ними Артелиона наложились столбцы букв, цифр и графиков. Он с трудом заставил себя поверить, что их не видит никто, кроме него; впрочем, ни один из находившихся на мостике и правда не выказал никакой реакции.
ПЕРЕДАЧА УПРАВЛЕНИЯ ПОДТВЕРЖДАЕТСЯ, ОЖИДАЮ РАСПОРЯЖЕНИЙ.
Андерик едва не подпрыгнул, когда у него в голове зазвучал бездушный баритон. Нинн, маленький ублюдок за пультом управления огнем, бросил на него удивленный взгляд, но тут же отвернулся обратно к своим приборам.
Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не выключить их сразу же. Это оказалось гораздо хуже, чем он мог себе представить: мертвый голос некогда живого разума, близкая родня этих жутких адамантинов из тьмы веков, холодный расчет которых чуть было не уничтожил человечество Тысячи Солнц. Только воспоминание о Властелине Должара остановило его руку. Он не питал ни малейших иллюзий насчет своей дальнейшей судьбы в случае, если он ослушается Эсабиана – по сравнению с этим даже логосы казались вполне приемлемыми союзниками.
Он с опаской надиктовал про себя приказ для логосов. Потом положил пальцы на клавиши и набрал ввод команды; одновременно логосы перестроили главный экран так, чтобы ему было легче считывать их информацию. Никто не должен заподозрить: именно это и погубило Таллиса.
Через несколько секунд все было готово. Он приглушил свет на мостике и набрал на пульте новый вызов:
– Лури, у меня есть для тебя сюрприз. Поднимись-ка на мостик.
Он и сам удивился тому, как дрожит его голос, так что выключил связь, не дожидаясь ответа.
В ожидании ее прихода он успокаивал дыхание, стараясь припомнить все подходящие упражнения из арсенала славившейся своим самоконтролем органистики. И наконец «щелк-щелк-щелк» ее каблуков и волна головокружительных ароматов вывели его из малоприятных раздумий.
Лури остановилась за спинкой его кресла; мощные груди её касались его затылка, обжигая исходящим от них чувственным жаром. Андерик чуть не задохнулся от возбуждения, когда ее прохладные пальцы прошлись по его вискам, а потом начали разминать плечи.
– Ты хотел Лури?
Ударение, которое она сделала на слове «хотел», еще сильнее распалило рифтера.
– Я подготовил особое зрелище, специально для тебя, а потом ты получишь еще один сюрприз.
– Уууух! – выдохнула она, и волосы у него на загривке пошевелились от ее дыхания. – Лури любит сюрпризы!
Она обошла кресло и, пританцовывая, уселась к нему на колени. Он протянул руку, чтобы поправить монитор, и прикосновение гладкого шелка ее платья к голой руке еще добавило к его возбуждению.
На мостике стемнело еще сильнее – это корабль погрузился в ночь. Ожил динамик связи.
– Говорит шлюз номер три. Мы готовы.
– Валяйте, – прохрипел Андерик. Он прокашлялся, стараясь совладать с волнением. – Нинн, переключи силовые захваты на мой пульт.
Огни на его пульте мигнули, перестраиваясь, и тут его осенила новая идея. Он повернулся к Леннарт, произведенной в главные связисты.
– Эй! Дай изображение с главного экрана еще и в трюм и передай чернорабочему: он может отдохнуть и посмотреть.
Невысокая коренастая женщина глянула на него исподлобья, но он недобро прищурился на нее, и она поспешно отвернулась.
Немногие из команды действительно любили этого козла Таллиса, но Кира Леннарт была как раз из этих. В общем-то, Таллис был не хуже многих других капитанов из Братства. Он отличался осторожностью, благодаря чему все они были еще живы; он не мошенничал при дележе добычи. Но он осточертел всем своими дурацкими мундирами и своим постоянным бзиком насчет чистоты корабля.
Андерик ухмыльнулся при мысли о Таллисе, посланном теперь чистить регенерационные баки «Когтя Дьявола», в которых отходы жизнедеятельности экипажа преобразовывались в полезные вещества.
А это окончательно довершит его унижение.
– Леннарт!
Связистка подняла взгляд.
– Проследи, чтобы это ему повторили несколько раз.
Он ухмыльнулся и набрал следующую команду. Экран мигнул, и изображение на нем сменилось новым, с камеры, расположенной над мостиком и направленной вперед по курсу. Длинное острие километрового ускорителя эсминца, ярко освещенное ходовыми огнями, хорошо выделялось на фоне бархатно-черной поверхности ночного Артелиона.
Послышался негромкий хлопок – это откинулась крышка шлюза и включилось силовое поле. Андерик представил себе, как пышная мебель, собственноручно вышвырнутая им из каюты Таллиса, подхватывается мощным гравитационным полем и, разбрасывая искры разрядов, ползет к наружному люку. Он рассмеялся – его вдруг охватило жгучее самодовольство, на мгновение заглушившее даже похоть. Жизнь прекрасна, когда ты на стороне победителя.
– Что? – Голос у Лури дрогнул от любопытства.
– Сейчас увидишь. Смотри.
СИЛОВОЕ ПОЛЕ ВНУТРИ ШЛЮЗА УСКОРЯЕТСЯ.
НАЧИНАЕМ ВХОД.
ВИЗУАЛЬНЫЙ ЭФФЕКТ ЧЕРЕЗ ДЕСЯТЬ СЕКУНД.
Андерик забарабанил по клавишам. Они шли теперь на минимально безопасной высоте, практически касаясь границы плотных слоев атмосферы. Стиснутая хваткой силового поля, вся выброшенная мебель, к которой добавлены были различные горючие сплавы – Андерик позаимствовал их у Барродаха, сославшись на то, что «зрелище послужит укреплению авторитета нового капитана», – устремилась вперед, вглубь атмосферы. Если расчеты логосов верны, обломки воспламенятся сразу же, как минуют трубу ускорителя.
Три, два, один...
– Вот! – сказал Андерик.
Прямо перед носом эсминца расцвел фонтан разноцветных огненных брызг, устремившихся вниз, к поверхности спящей планеты. Лури задохнулась от восхищения.
– Ох, Андерик, как красиво!
Не в силах больше терпеть, рифтер прижал Лури к себе и страстно поцеловал. Она не сопротивлялась; он встал и понес ее прочь с мостика, в каюту, которую так старательно готовил к этой минуте.
* * *
Команды бионта Андерика, во власти которого находился теперь логос, заняли минимум машинного времени. Как и положено логосу, он не оспаривал изменений в программе, да эти изменения и не сильно ее затрагивали. Главные задачи ее лежали глубоко, вне досягаемости, и теперь сознание его пробежалось по кораблю в поисках бионта Таллиса – вероятного ключа к выполнению этих задач.
Несколько микросекунд спустя логосы нашли бывшего капитана «Когтя Дьявола», смотревшего на монитор где-то в самых недрах корабля. Из единственного оставшегося приемника изображения бионта сочилась влага, и его физиологические параметры выдавали сумбурное состояние, словно тот собирался драться или, напротив, убегать. Не будучи в состоянии расшифровать исходящие от бионта Таллиса противоречивые эманации, дежурный логос повторно разбудил бога.
* * *
Прозвучал негромкий сигнал. Руонн тар Хайармендил, пятый эйдолон жившего во плоти Руонна, кибернетический изгнанник в среде запрограммированных им же самим логосов, повернулся на прозрачном ложе своего гарема. Две гурии застонали разочарованно, но он отшвырнул их в сторону. В воздухе перед ним возникло изображение: почтительное лицо визиря.
– Великий Раб покорнейше испрашивает у бога совета.
Мгновение спустя познание истинного состояния вернулось к нему, и он соскочил с ложа. Непривычное, почти болезненное ощущение веса между ног заставило его опустить взгляд, и он, выпучив глаза, уставился на мужские доблести такого размера, который не мерещился ему даже в самых безумных снах о резервуарах наслаждений на родине. Он испытал короткое ощущение нереальности, но отогнал его и усилием воли заставил себя слиться в единое целое с кораблем. С программированием сексуальных параметров можно справиться и позже.
«Коготь Дьявола» медленно обволакивал его своей плотью, наполняя ощущениями, каких не дано испытать ни одному биологическому организму. Он ощущал двигатели, пульсирование потоков в воздуховодах и трубах охладительных систем, покалывающие разряды электроэнергии и цифры, цифры, мириады цифр информации бортовых систем. Впрочем, на этот раз к этому примешивалось какое-то странное ощущение, словно чего-то не хватало, и, когда он попробовал разобраться, что именно, мысль эта незаметно ускользнула, и он снова вернулся к непосредственной задаче.
ПАРАМЕТРЫ БИОНТА ТАЛЛИСА ПРОТИВОРЕЧИВЫ.
ПРОШУ ПОСОВЕТОВАТЬ ОПТИМАЛЬНЫЙ СПОСОБ ДЛЯ ИХ УЛУЧШЕНИЯ.
Руонн быстро вошел в блоки памяти. «Ничего удивительного», – подумал он. – Таллис утратил командование, а его место занял другой бионт, с Озмиронта. Удивительнее всего было то, что Андерик вообще задействовал логосов. Возможно ли работать с ним? Не имеет значения. Лучше попытаться запрограммировать Таллиса так, чтобы тот теснее сотрудничал с ними, в надежде на то, что тот рано или поздно вернет себе власть и Руонн вернется на Барку с обилием информации для Матрон и сможет, наконец, воссоединиться со своим архетипом. «Правильно настроив Таллиса, я еще удивлю Римура с его жалкими десятью сеансами».
Что ж, это будет не так уж трудно. Месть – отличный инструмент для настройки. Сотворив перед собой виртуальный пульт, Руонн принялся за работу.
* * *
Таллис подавил всхлип, глядя на заботливо увеличенное монитором уничтожение прекрасной мебели, которую он собирал с таким трудом. Вокруг него булькали и жужжали регенерационные машины, обдавая его горячей вонью, словно какой-то великан дышал на него, наевшись луком и дешевым сыром. Он присел было на впускной вентиль, но тут же вскочил от металлического лязга и боли в паху, напомнивших ему о мастурбаторе, который Андерик на него нацепил. Он поерзал на месте, пытаясь найти наименее болезненное положение для сферы, накрепко присосавшейся к его члену. «Если я в ближайшее время не избавлюсь от этой штуки, она скоро будет болтаться ниже колен».
Он снова сел, на этот раз осторожнее, и поднял взгляд на экран, на котором в очередной раз проигрывался фейерверк, устроенный его бывшим связистом. Но еще больше его мучило то, что наверняка за этим последовало; то, что происходило сейчас в его бывшей каюте.
Он поднял руку и коснулся повязки; пустая глазница все еще болела. Хвала Телосу, боль слабела, но воспоминание о собственных воплях и хохоте Барродаха останется с ним навсегда – это он знал точно. И Андерик тоже был при этом.
Он зажмурился. Поверх огненных следов сгоравшей над ночным Артелионом мебели возникло полупрозрачное изображение Андерика, плавающего в вакууме, с вытекшими глазами, вздувшимися венами и кровавыми потеками из носа и ушей.
Боль в пустой глазнице усилилась, но он не обращал на нее внимания, с наслаждением глядя на тело своего врага.
Тем временем на мониторе снова и снова прокручивалась сцена разрушения его прежней жизни, а регенераторы наполняли воздух вонью.
* * *
Руонн отодвинулся от пульта, вполне довольный своим творением. Впереди предстояло еще много работы, но комбинация живого изображения с образом Андерика, почерпнутым из судовых документов, была неплохим началом. Он посмотрел еще один повтор сцены уничтожения мебели. У этого Андерика неплохой вкус на эффекты: ракурс, с которого это снималось, выбран отменно...
Внезапно на Руонна накатила волна блаженства, вспыхнувшая ярким светом в его голове и смывшая и пульт, и представление об окружавшем его корабле. Без всякого перехода он оказался сидящим на краю своего ложа, лицом к лицу с тремя выпучившими на него глаза от изумления гуриями.
Он опустил взгляд. Один вид его гигантского украшения довел его наслаждение до предела, и из члена выплеснулись волна за волной разноцветные огненные языки, поглотившие визжавших от восторга гурий.
* * *
Вполне удовлетворенный и состоянием Таллиса, и тем, как проводит свой досуг Руонн, исполнительный узел перепоручил бога и экс-капитана заботам рабов и понесся по кораблю дальше в поисках дальнейшей информации. Обнаружив бионта Андерика, он увидел, что тот тащит бионта Лури в свой спальный отсек для осуществления присущих этим бионтам причудливых функций воспроизводства.
Пройдет еще много, много миллионов микросекунд, прежде чем новый капитан спохватится и выключит логосов. Это время можно использовать с толком.
* * *
Перед люком в каюту Андерик задержался.
– Четверть «же», идет? – спросил он. Желтый огонек над дверью предупреждал о разнице в гравитации.
– Да, – горячо прошептала Лури ему в ухо. – А потом у Лури найдется кама для нулевой гравитации. Тебе понравится.
Он толкнул локтем люк, торжественно внес ее в каюту и поставил на ноги.
– Сюрприз!
С гордостью смотрел он на то, как она оглядывается в новой обстановке каюты. Помпезные, пухлые кресла и диваны, от которых ему всегда казалось, будто он садится на чье-то лицо, исчезли. На место вызывающей роскоши пришли спокойствие, скромность и изящество умело размещенных скульптур, картин и гобеленов, вместе составлявших ту отточенную элегантность, которую могли позволить себе раньше только самые знатные дулу. С позволения Барродаха Андерик просто-напросто перенес сюда убранство дворца с одного из орбитальных поселений. Чего-чего, а такой каюты не было еще ни у одного рифтера, в этом он не сомневался.
– Что скажешь? Все это старое говно спущено из шлюза – это и был тот фейерверк, который ты видела.
Что-то взорвалось внезапно острой болью в его щеке, вслед за чем он услышал звук – словно саблезуб запутался в сети. Он потерял равновесие и медленно, словно в кошмарном сне, полетел головой в переборку. Пытаясь удержаться на ногах, он вцепился в гобелен, но тот только свалился на него, накрыв с головой. Отчаянно барахтаясь, он начал выпутываться из его тяжелых складок, и тут Лури врезала ему ногой в пах.
– Ах ты, грязный извращенец-шиидра, проклятый... – Лури даже задохнулась от ярости. – Вот я вколочу твой... тебе в потрох, чтобы в следующий раз, как у тебя встанет, ты задохнулся на фиг!
Андерик беспомощно катался по каюте, опрокидывая мебель и сшибая на пол статуэтки. Сбитые предметы летели вниз как в замедленном видео – сказывалась пониженная гравитация. Лури не отставала от него; единственное, что спасало его от ее острых каблуков, – это ее привычка перед каждым ударом подпрыгивать. Он окончательно запутался в ковре, обернувшемся теперь вокруг него, словно хищный слизняк с Альфейса V.
– Я месяцами собирала всю эту красоту, я расставляла ее, это было так красиво, я всегда мечтала о таком, а ты вышвырнул все это в шлюз!
Наконец Андерику удалось-таки стряхнуть ковер и встать на ноги – только для того, чтобы увидеть летящую ему прямо в лицо тяжелую статуэтку. Он подпрыгнул, и изваяние какого-то многорукого божества, слившегося в любовном экстазе сразу с несколькими женщинами, ударило его в грудь и отшвырнуло к переборке. Он больно ударился спиной и затылком. Отдача от броска швырнула назад и Лури, но та Удержала равновесие и хлопнула ладонью по клавише открывания люка. Кто-то из матросов удивленно вытаращил глаза, когда она задержалась в дверях.
– И даже близко ко мне подходить не смей, ты, дилинджа обосранный!
Матрос расплылся в ухмылке и тут же поспешно исчез, увидев лицо Андерика, но рифтер прекрасно понимал, что тот продолжает подглядывать.
– Уж я-то найду, кто меня ублажит как надо! – громогласно объявила Лури и вылетела вон.
Андерик так и остался сидеть у переборки, озирая царивший в каюте погром. Не было сомнения: команда будет чесать языки по этому поводу еще до того, как Лури найдет, кого она там выбрала для ублажения.
2
СЕКТОР КРАСНЫЙ-СЕВЕРНЫЙ; СИСТЕМА ВОЛАКОТЫ
– Выход!
Звон сигнального колокола смешался с негромким голосом штурмана, и линкор «Грозный» почти без рывка вывалился в четырехмерное пространство.
Последовала пауза, потом штурман удивленно оглянулся на капитана.
– Бакена нет, сэр.
Капитан Марго О'Рилли Нг подалась вперед.
– Внешнее наблюдение. Проверьте, что там.
Пока младший лейтенант за пультом внешнего наблюдения торопливо вводила команду, лейтенант Ром-Санчес повернулся к Нг, и лицо его осветилось радостной надеждой.
– Думаете, это рифтеры?
Нг усмехнулась про себя, до того ее офицерам не терпелось ввязаться в драку. Патрульный полет выдался долгим и утомительным: бесконечные скачки от системы к системе малонаселенного сектора – и ничего мало-мальски интересного, если не считать пары торговцев с неисправными движками. Нг пожала плечами.
– Уничтожение бакена достойно перехвата, но кто может орудовать в этом секторе? У кого хватило наглости на такое?
Она говорила совершенно спокойно, так что Ром-Санчесу ничего не оставалось, кроме как повернуться обратно к своему пульту, подавив свое нетерпение. Неужели рифтеры действительно уничтожили бакен в надежде перехватить проходящие здесь корабли? А если они к тому же просчитали время выхода их из скачка?
– Все наружные датчики в норме, сэр, – доложил дежурный по системам наблюдения. – Сигнала нет.
– Хорошо. Полномасштабная проверка следов прохождения кораблей. Штурман, уточнить наше местоположение.
Пальцы лейтенанта Мзинга забегали по клавишам, вводя в компьютер данные с датчиков, разбросанных по семикилометровому корпусу «Грозного». Разнос точек измерения давал линкору возможность в отсутствие навигационного бакена ориентироваться быстрее любого другого судна.
Нг побарабанила пальцами по подлокотнику капитанского кресла. Отдельные светящиеся точки на главном экране сами по себе ни о чем не говорили. Даже если это рифтеры, они ушли бы в скачок, едва заметив наш выход. Гравитационный импульс, производимый линкором при выходе из скачка, ни с чем не спутаешь. В зависимости от того, где прячутся рифтеры, у «Грозного» были в распоряжении считанные минуты до того, как его добыча улизнет.
– Никаких следов, сэр, – доложил вахтенный. – Впрочем, со стороны солнца термические изменения в поясе астероидов.
Подобно большинству систем с одним или двумя газовыми гигантами, у системы Волакоты имелся астероидный пояс внутри орбиты ближнего к солнцу гиганта.
– Отлично, – произнесла Нг. – Тактическая обстановка, выдайте мне индексы потенциальных укрытий.
Через пару секунд на экране высветилось окно, заполнившееся разноцветной схемой, менявшейся по мере уточнения позиции корабля. Еще через несколько секунд изображение замерло: Мзинга завершил свою работу.
– Местоположение уточнено, сэр. Система Волакоты, координаты тридцать точка шесть тире триста пятьдесят восемь точка восемь плюс сорок семь световых минут. – Голос его звучал ровно, но Нг уловила нотки возбуждения и в нем. – Согласно этим данным, мы не более чем в одной световой минуте от точки нахождения бакена.
Нг бросила взгляд на схему, считывая тенноглифы со скоростью, приобретенной за двадцать пять лет боевого опыта. Пояс астероидов был обозначен на схеме цепочкой светло-зеленых сегментов кольца, так называемых К-зон, разделенных пустотами Кирквуда в местах, где периодическое воздействие гравитационного поля шестой планеты расчищало космос от обломков, возникших еще в период формирования системы. Цифры и тенноглифы обозначали плотность, состав сегментов и другие важные с точки зрения тактической ситуации сведения. Редкими желтыми точками отмечалось местоположение известных астероидов.
Красным на схеме выделялась зона, наиболее выгодная для укрытия – примерно в пятнадцати световых минутах от корабля, в затененной К-зоне, ближней к шестой планете. «Ничего такого, чего бы я не знала – расчетная частота прохождения коммерческих судов примерно двадцать минут». Это могло дать гипотетическим рифтерам – несомненно прятавшимся за каменным обломком или ледяной глыбой, как это у них принято, – приблизительно пять минут на то, чтобы перехватить свою добычу. Времени больше чем достаточно. Это означало также, что у «Грозного» не больше пятнадцати минут на поиск нарушителей – если, конечно, бакен уничтожен сознательно.
Она набрала команду на вмонтированном в подлокотник пульте, и на экране появились цифры. Отсчет времени, начиная с десяти минут. Нельзя давать команде расслабляться.
– Штурман, выведите нас на расстояние пять световых секунд от точки. Наружное наблюдение, проверить на наличие обломков и радиации. Если что-то обнаружится – рассчитать время уничтожения.
Она перевела взгляд обратно на схему. Коротко рыкнул скачок. Один из глифов обозначал наличие в этом же секторе флотского ретранслятора. Она набрала команду, выделив его на мониторе.
– Связь, считайте информацию с ретранслятора и немедленно передайте тактике для внесения исправлений. Проверьте статус ретранслятора.
Последовала недолгая пауза, пока младший лейтенант Выхорска считывала информацию. Потом Ром-Санчес повернулся к ней.
– Не повезло, – с досадой поморщился он. – Новой информации не поступало почти четыре месяца, даже в режиме пассивного сканирования. Так что самое свежее, чем мы располагаем – это то, что мы считали с ретранслятора у Пулвайи, десятинедельной давности.
Нг чуть подвинулась в своем кресле. Едва заметное движение, но – она хорошо знала это – ее офицерам достаточно и этого. Ром-Санчес продолжал заметно быстрее.
– Впрочем, в этой части сектора обычно довольно спокойно, хотя по слухам сюда направлялась шайка Эйшелли. Он прикупил несколько старых эсминцев Альфа-класса.
Она кивнула.
– Отойдите чуть ближе к солнцу. Теслы на треть мощности.
Пока все прямо как по учебнику. Гиперснаряд с одного эсминца Альфа-класса не представляет опасности для линкора со включенными защитными полями.
Ударил колокол боевой тревоги, и Нг услышала, как шелест тианьги сменил тональность с увеличением притока воздуха на мостик. Какой-то частью сознания она отметила, что слабый аромат бергамота сменился букетом сосновой хвои, жасмина и еще нескольких менее знакомых запахов, рассчитанных на повышение тонуса организма, в смеси с розой и йюмари, снимающими стресс. Она не чувствовала, но знала, что кондиционеры также немного повысили уровень ионизации воздуха и подают с определенным ритмом слабые инфразвуковые сигналы, не ощутимые слухом, но пробуждающие в подсознании древние как мир образы: гроза надвигается, будь наготове!
С шипением отодвинулся люк. Секундой спустя в кресло слева от нее скользнул коммандер Крайно. Ром-Санчес поднял взгляд, махнул рукой в салюте и переключил управление на пульт коммандера.
– Думаете, рифтеры?
Мрачный тон Крайно как нельзя лучше вязался с его корявым лицом боксера, пропустившего за свою карьеру на ринге слишком много ударов. Впрочем, внешность эта была обманчива: Нг считала его одним из самых талантливых офицеров всего флота.
Она не успела ответить, так как послышался доклад внешнего наблюдения.
– Обнаружены обломки. Структура характерна для столкновения со сверхсветовым объектом. Судя по разносу, это произошло час назад плюс-минус десять минут.
– Гиперснаряд. – Нг улыбнулась и повернулась к Крайно. – И всего час назад – все равно что смотреть из первого ряда.
Он ответил ей хищной улыбкой. Несколько недель монотонного патрулирования успели наскучить всем.
Она повысила голос так, чтобы ее слышали все на мостике.
– Штурман, наружное наблюдение, отведите нас на световой час от бакена. Повторно просканируйте и уточните время попадания гиперснаряда. Потом перебросьте обратно на две минуты раньше. Все измерения записывать. Связь, дайте мне видео.
«Грозный» нырнул в гиперпространство и так же быстро вышел из скачка. На этот раз переход ощущался сильнее: низкочастотные скачки, используемые при тактических перемещениях, сильно сказываются на двигателях. Судя по цифрам отсчета, продолжавшим мелькать на экране, прошло еще девять секунд, потом скачок рыкнул еще раз, так быстро, что слух едва успел уловить его.
– Даю картинку.
Офицер-связист набрал команду. На экране высветился маленький прицельный крестик, а из динамиков послышался слабый шорох исходящих от обреченного бакена закодированных позывных.
С минуту ничего не происходило. Потом рядом с крестиком вспыхнул маленький красный огонек.
– Выход, – доложил офицер-наблюдатель. – Судя по импульсу, эсминец Альфа-класса.
Ром-Санчес пробежался пальцами по клавишам.
– Есть идентификация. «Стрела Господа» Эйшелли.
Мгновение спустя короткая, похожая на нить жемчуга траектория гиперснаряда соединила эсминец с бакеном, мгновенно исчезнувшим в яркой вспышке. Затем эсминец исчез, оставив только медленно гаснущее красное пятно на месте входа в скачок.
– Найдите точку выхода, – приказала Нг. – Штурман, бросьте нас на десять световых минут от точки его выхода, затем по моей команде – на десять секунд. Управление огнем, подготовить рапторы к заградительному огню. Я хочу взять его невредимым.
Секунды тянулись бесконечно медленно. Наконец послышался голос офицера-наблюдателя, который даже не пытался скрыть удивления.
– Выхода нет, сэр. Он ушел.
Нг подалась вперед, глядя на экран так, словно пыталась заставить рифтера выйти из скачка. Однако все подтверждало показания датчиков. При обычной скорости скачка «Стрела Господа» была уже на расстоянии нескольких световых суток от них – тем более что они наблюдали всю эту сцену из прошлого. Она тряхнула головой, переводя взгляд с Крайно на Ром-Санчеса и обратно. Впрочем, на их лицах отражалась та же смесь досады и удивления, что и на ее собственном.
– Он раздолбал бакен и ушел из системы, – нерешительно пророкотал Крайно. – Какого черта это ему нужно?
Нг прикусила губу.
– За последний год уже сообщалось несколько раз о подобных странных делах. Тогда, кроме удивления, это ничего не вызывало. Но от этой истории дурно пахнет – очень уж это смахивает на скоординированную акцию, затрагивающую несколько систем. – Она снова повысила голос: – Гиперснаряд разрядить, рапторы отключить. Штурман, выведите нас в точку, откуда мы сможем вычислить вектор его скачка.
Она встала и сделала приглашающий жест Крайно и Ром-Санчесу.
– Генц, не собраться ли нам в штабной? Надо обдумать наши следующие шаги.
Оба приготовились следовать за ней.
– Капитан! – В голосе младшего лейтенанта Выхорской звучало удивление. – Что-то странное с этим взрывом. Спектр не характерный для попадания гиперснаряда.
– Хорошо, младший лейтенант. Проанализируйте и доложите мне результат. Мзинга! – продолжала она. – Ваша очередь. Как можно быстрее дайте нам вектор, и поточнее. Связь, пошлите сообщение на Волакотский Узел – скажите, что можно без опаски ставить новый бакен. Свяжитесь с ретранслятором, подготовьте пакет информации. Мы добавим к нему свои выводы через несколько минут.
Ром-Санчес смотрел, как капитан, выпрямившись, барабанит пальцами по подлокотнику. Он хорошо знал этот жест: она уже приняла решение.
– Итак... – начала Нг, весело прищурив карие глаза. – Судя по вектору, он прыгнул или на Тремонтань, или на Шаденхайм – тридцать и тридцать два часа соответственно.
– Да, сэр, – кивнул Ром-Санчес. – И если верить ретранслятору у Пулвайи, «Прабху Шива» как раз дежурит у Тремонтаня по просьбе архона.
Он старался говорить бесстрастно, но заметил, как улыбка сбежала с лица капитана. Коммандер Крайно презрительно фыркнул: подобно большинству флотских офицеров, он не испытывал особого уважения к архону, действия которого почти выходили за рамки Пакта Анархии и который трусливо потребовал линкор себе на защиту, когда подданные его начали проявлять недовольство его крайностями.
– Что-то больно уж часто творятся такие штуки в последнее время, – заметил Крайно.
Нг повернулась к экрану. Зная, что она уже все про себя решила, Ром-Санчес позволил себе не вмешиваться в разговор других офицеров, занявшись вместо этого разглядыванием капитана: ее коротко остриженных каштановых волос, безукоризненно чистого мундира, только подчеркивавшего ее спортивную фигуру... он мысленно обругал себя и попытался думать о деле.
Было не самое лучшее время для фантазий, и он прекрасно знал, что от этих карих глаз не укроется ничего. Чего он не знал – так это того, как она относится к ним как к мужчинам; свою личную жизнь она не обсуждала с ними никогда, да и с другими – насколько ему было известно – тоже.
Есть ли у нее вообще эта личная жизнь? Некоторые офицеры без нее обходятся; ему приходилось иметь дело с отдельными дулу знатного происхождения. Хороши собой, талантливы и стерильны, словно поступили в Академию прямиком из инкубатора. Он всеми силами избегал службы под их началом.
Однако Нг не из дулу. Всё, что ему было известно о ней, – это что она родилась уж во всяком случае не в богатой семье и сумела продвинуться по службе благодаря личным способностям. Впрочем, какая-то семья дулу все-таки покровительствовала ей – иначе она просто не поступила бы в Академию.
Он заставил себя прислушаться к разговору, уставившись на красную линию, пересекавшую на схеме систему Шаденхайма.
– ...«Прабху-Шива» обрадуется возможности сделать что-то помимо утирания соплей этому идиоту-архону, – говорила Нг Крайно. – Харимото устроит Эйшелли хороший сюрприз, если тот все-таки выберет Тремонтань. В таком случае нам остается Шаденхайм? – Она поморщилась. – Ну и имечко.
Ром-Санчес поднял взгляд, даже не пытаясь скрыть удивления.
– Древний дойч, – пояснил Крайно, перехватив его взгляд. – В переводе означает что-то вроде «Обитель Разрушения». – Он ухмыльнулся, – Вполне подходит для тамошних обитателей. Самые что ни на есть кровожадные ублюдки.
Ром-Санчес рассмеялся.
– Послушать вас, коммандер, полет на Шаденхайм сравним с отпуском на Должаре.
Крайно тоже расхохотался. Ром-Санчес знал, что тот гордится своей репутацией грубого солдафона, однако никто и никогда не мог бы упрекнуть коммандера в несправедливости.
– Как насчет судебных полномочий, капитан? – потирая руки, спросил Крайно.
«А и в самом деле, что мы будем делать с Эйшелли, когда поймаем? Думаю, она уже решила».
– И кто, интересно, кровожаднее? – рассмеялась Нг. – Даже если он действительно собирается на Шаденхайм, мне надо изучить и другие прегрешения Эйшелли, чтобы» знать, имею ли я право на суд – и заслуживает ли он суда.
Она хлопнула по клавише, и экран погас.
– И это с учетом того, что мы должны еще поберечь заряды на самих обитателей Шаденхайма. Ладно, о правосудии будем задумываться, когда его поймаем.
Вскоре после этого «Грозный» отправил на ретранслятор пакет закодированной информации, а еще через несколько секунд огромный корабль исчез во вспышке красного света и понесся через гиперпространство вдогонку «Стреле Господа».
* * *
ГИПЕРПРОСТРАНСТВО: АРТЕЛИОН – ДИС
Сердитый излучает злость к тебе. В случае опасности должны ли мы ответить фи?
Нет. Снова повторяю вам: если другие люди будут угрожать мне, я сама решу, как ответить, но снова повторяю вам: не поражайте людей фи, от этого они только исчезнут. И еще повторяю – люди каждый сам по себе.
Нас окружает хаос звуков, нам страшно.
Вы, эйя, пришли к нам, чтобы понять нас, поэтому повторяю: не приводите к исчезновению людей. Ваш мыслемир начался когда-то, он может и кончиться. Этот конец будет не облегчением, он будет исчезновением эйя.
Один-с-Тремя боится исчезнуть. Он ищет облегчения.
Один-с-Тремя?
Получивший повреждения, а с ними память трех не-людей.
Мы облегчим страдания получившего повреждения Одного-с-Тремя, и он не исчезнет.
В наш следующий выход мы отпразднуем познание исчезновения.
Вы можете защищаться от угрожающих вам людей фи, но повторяю еще раз: вы не облегчаете людей, а приводите к их исчезновению.
Эйя хотят облегчить. Мы хотим упорядочить хаос, мы ждем от Вийи мудрости.
Еще и еще повторяю: этот хаос не упорядочить. Он складывается из множества разобщенных сознаний. И еще повторяю: продолжайте слушать их по одному. А теперь я принесу вам предмет, который вы называете глазом-далекого-спящего...
* * *
Осри Геттериус Омилов поставил поднос на край кушетки, пристально вглядываясь в лицо отца. Голова, обритая должарианцами для лучшего прилегания их умовыжималки к черепу, начинала обрастать седой щетиной.
Себастьян Омилов слабо улыбнулся сыну. Осри попытался улыбнуться в ответ, но не слишком удачно. Вспомнив, где и почему они находятся, он оглянулся на оставшегося у двери Монтроза.
– Здесь было какое-то чудище... или мне это приснилось? – спросил Омилов, пытаясь придать голосу шутливое выражение.
Осри еще ни разу не оставался с отцом наедине. Он сглотнул – в горле пересохло – и выдавил из себя некое подобие улыбки.
– Ты видел Люцифера, судового кота. Все верно, это правда чудовище.
– Он чертовски здоров, – весело вмешался в их разговор Монтроз, – уродлив, и ко всему прочему у него чудовищный вкус на друзей.
– Он не отпускает меня ни на полчаса, – сухо заметил Осри. – И он еще имеет искусственный хромосомный набор.
– По-другому кошка не освоится в невесомости, – все так же весело пояснил Монтроз и задумчиво посмотрел на Осри.
– Поешь, – сказал Осри отцу. – Тебе надо окрепнуть.
«Это понадобится нам для побега от этих людей, которые даже не дают мне сказать тебе, что мы пленники».
Омилов зажмурился и сделал попытку сесть. Монтроз быстро подошел к пульту и изменил положение ложа.
– Надеюсь, я уже могу отличить реальность от кошмара, – пробормотал Омилов. – Пока, правда, я знаю только то, что мы на корабле. А Брендон правда в безопасности?
Осри встретился взглядом с Монтрозом и облизнул пересохшие губы.
– Эренарх здесь, с нами.
– Не Крисарх. – Омилов зажмурился. – Значит, это правда.
– Два других сына Панарха мертвы, но сам Панарх жив, – ответил Осри.
«Он жив, и мы знаем, где он, а значит, его можно спасти – если нам удастся доставить эту информацию своим».
Омилов снова напрягся; его правая рука беспокойно шарила по простыне.
– Что это за корабль?
– «Телварна», – спокойно ответил Монтроз. – Меня зовут Монтроз, и я ваш врач. Вам необходимо поесть и еще поспать. Вы успеете наговориться, когда окрепнете немного. Вашему сердцу изрядно досталось.
Омилов вздохнул, и рука его расслабилась немного.
– Хорошо, – произнес он и улыбнулся Осри. – Заходи ко мне еще, сын.
Осри выдавил из себя ответную улыбку, хотя при царившей в его сердце ярости это было не так просто. Чего ему хотелось на самом деле – так это растерзать Монтроза на кусочки. «Правда, для этого потребуется андроид-тинкер», – мрачно подумал Осри, повернулся и вышел.
Он вернулся на камбуз – формально он находился на вахте, назначенной ему этим рифтерским сбродом. Руки его механически справлялись с работой, в которой он за последние дни поднаторел, но он не замечал этого. Довольно скоро он вытер опустевший разделочный стол и вышел.
Коридор казался пустым, но стоило ему сделать несколько шагов в сторону каюты, которую он делил с Брендоном лит-Аркадом, как в воздухе послышалось странное шуршание и он ощутил присутствие маленьких пушистых грызунов, называвших себя эйя.
«Грызунов? Телепатических убийц!»
Он резко остановился, и они вслед за ним, уставившись на него двумя парами фасетчатых глаз. Один из них раздвинул голубые губы, обнажив несколько рядов маленьких острых зубов; Осри вздрогнул и попятился. Эйя прошли мимо, негромко шаркая тонкими ножками по палубе.
Осри постоял еще немного, стараясь унять сердцебиение. В голове роились жуткие картины должарианской камеры пыток, какой описал ее Локри: мертвые должарианцы с вытекшими глазами и их дикие вопли за несколько секунд до того, как мозги их взорвались, закипев от пси-энергии эйя.
Следом за ними в коридоре появилась капитан; темные глаза ее скользнули по нему, словно просветив насквозь. Не уступавшая ему ростом Вийя по-своему пугала его не меньше, чем эйя. Она редко говорила, но в голосе ее слышались угрожающие нотки. Осри ненавидел ее по меньшей мере так же, как всю остальную ее команду вместе взятую,
Проходя, она не сказала ему ничего – плечистая фигура в облегающем черном. Единственным украшением ей служила грива роскошных черных волос, распущенных и ниспадавших до бедер. Бесшумной походкой скрылась она следом за эйя в своей каюте.
Осри перевел дух и набрал код двери своей каюты. Входя, он бросил взгляд на хроно – 23.41 – но Брендон еще сидел за маленьким пультом, а на экране мелькали столбцы цифр.
– Что, тоже не спится? – спросил Эренарх, поворачиваясь к нему.
Осри помедлил с ответом, глядя на симпатичное, приветливое лицо, и только тут заметил, что голубые глаза Брендона покраснели, а лицо осунулось от усталости.
Казалось, с момента их победного бегства от захвативших родную планету Брендона должарианцев прошло не два дня, а два года. Они опередили смерть на какие-то несколько секунд, но что ждет их дальше?
– Нам надо разработать план, – хрипло произнес Осри, остро ненавидя себя за напряжение в голосе, которое так и не смог скрыть.
Брови Брендона удивленно поползли вверх.
– Нам? Разработать план?
Приняв его тон за обиду на попытку общения на равных, Осри изобразил почтительный поклон – что было довольно трудно в крошечном кубрике.
– Ваши планы, властитель Эренарх, – уточнил он. Брендон сухо рассмеялся,
– Сарказм, Осри, должен быть тонким, иначе он превращается в подобие карикатуры. Так что твое обращение по титулу прекрасно передало бы непочтительность, если, конечно, ты не собирался принести мне присягу – со всеми подобающими реверансами?
Осри стиснул зубы.
«Я всегда ненавидел его, и он это знает».
– Я обратился к вам по всей форме специально, чтобы напомнить о том, что вы, похоже, забыли – а именно, что вы теперь наследник престола – даже несмотря на все прискорбные обстоятельства – и что ваш долг теперь бежать от этих уголовников и освободить вашего отца.
– Я не забывал этого, Осри, – мягко произнес Брендон.
– В таком случае как вы планируете завладеть этим кораблем, чтобы найти остатки нашего флота? Скажите мне, я целиком в вашем распоряжении!
Тишина в маленьком кубрике тянулась мучительно долго. Осри стоял, глядя на Брендона и не пытаясь больше скрыть владевший им гнев.
Наконец Брендон поднял на него взгляд: лицо его оставалось совершенно спокойным.
– А как бы это сделал ты? Оружия у нас с тобой нет. Можно, конечно, подсыпать им чего-нибудь в пищу, загнать на камбуз и запереть дверь. Или поубивать всех и выбросить из шлюза?
– Идет война, властитель Эренарх, и начали ее рифтеры.
– Но не эти рифтеры. Эти не вступали в союз с Должаром; они спасли жизнь твоему отцу, да и нам тоже...
– И с какой целью? В лучшем случае ради прибыли...
– Так почему бы тебе не спросить об этом их самих? – устало сказал Брендон. – Или хотя бы твоего отца. Тебя ведь не интересует мое мнение, как не стал бы ты выполнять мой план, если бы у меня такой имелся. Говори свою роль или уходи.
– Если вы не в состоянии предложить план, Ваше Высочество, – официальным тоном продолжал Осри, – согласитесь ли вы выполнять мои приказы?
Лицо Брендона снова застыло в ничего не выражающей, вежливой маске.
– Нет, – произнес он. – Каковы бы ни были их намерения по отношению к нам, что бы ни случилось – я точно знаю, что действовать против команды этого корабля значило бы обмануть их доверие.
Осри стиснул кулак и с размаху ударил им по краю койки.
– Обмануть доверие! – с горьким сарказмом повторил он. – И это я слышу от вас! Проклятый светом трус, дезертир, сбежавший от исполнения неприятных обязанностей – и куда! К рифтерам! И он боится обмануть доверие? Это даже не смешно! Тысячи людей отдали свои жизни, исполняя неприятные обязанности, потому что этого требовал от них долг! И миллионы других поклялись в верности вашей семье – и должны будут присягнуть ВАМ, поскольку остальных нет в живых...
Осри задохнулся и стиснул зубы. Брендон молчал, вертя перстень на пальце.
– Можете верить сколько угодно этому вашему рифтерскому сброду, – сказал наконец Осри. – Как только я смогу вытащить отца с этого корабля и добраться до наших – а я сделаю это или погибну, – для меня будет не долгом, а удовольствием рассказать всем, кому это будет интересно, о том, каковы ваши представления о чести. Я надеюсь только, что ваш отец мертв, так что не будет испытывать стыда, слыша это, ибо даже моя присяга Панарху не заставит меня молчать!
Он замолчал, задыхаясь и свирепо глядя на Брендона. Тот поднял руки.
– Поступай как знаешь, Осри, – устало произнес он. – Надеюсь только, что определить, в чем заключаются твои честь и долг, всегда будет так просто.
Осри ударил кулаком по панели замка и вышел, не дожидаясь, пока люк раскроется полностью, в надежде побыть одному.
Однако это оказалось не так просто. Куда бы он ни подался, везде оказывались занятые делом рифтеры. Он пошел было в лазарет, но свернув за угол, увидел заходящую туда Вийю.
Резко повернув, он оказался в конце концов на камбузе, где хлопнул по запястью, чтобы записать свои мысли, и только тут вспомнил, что остался без босуэлла.
Он плюхнулся на стул, уронил голову на руки и принялся строить новые и новые планы освобождения.
