17
Они вывели нас из дома. Было темно, и как раз начался дождь. По-моему, я никогда не видел ничего столь заброшенного и столь унылого, как двор моей мастерской в тот момент. Фонарь на эллинге испускал слабый желтоватый мерцающий свет, в котором едва виднелись каркасы трех скиттеров, лежавших среди обрезков дерева и банок с засохшей краской. С недавних пор я перестал работать: отчасти из-за разочарования от антирекламы, отчасти из-за необходимости изображать иммунольную эйфорию, по главным образом из-за непреодолимого отвращения ко всему этому делу. Катера и яхты мне осточертели.
Я не знал, где они собирались убить нас. Я представил себе, что нас поставят на причале лицом к воде, потом уложат выстрелами. Когда в Дельте найдут тела, в убийстве обвинят сбежавшего бронтомеха.
— Сюда, — скучающим голосом приказал один. — Давайте сюда, на понтон.
В полном отчаянии я надеялся только на то, что он хотя бы умеет обращаться с лазером. Выстрел точно в затылок — мне и Сюзанне. Не хотелось бы, чтобы кого-нибудь из нас неловко разрезали пополам…
— Так, теперь садитесь. Рядом с лодкой.
Мы сели на сырые доски понтона. Плавающее сооружение зашаталось от шагов за спиной. Рядом покачивался маленький круглый скиттер Пола Блейка. У меня мелькнула дурацкая мысль: быть может, я сейчас умру, но я подарил миру скиттер. Успел сделать что-то стоящее.
Я почти ничего не почувствовал, когда мне связали запястья. Потом я увидел, что тот из похитителей, кто был пониже ростом, наклонился над Сюзанной и тоже связал ей руки желтой веревкой из моей мастерской. Удовлетворенный, он выпрямился, а мы сидели, не зная, что произойдет дальше.
Они неразборчиво переговорили между собой, затем тип с лазером рывком поднял Сюзанну на ноги и толкнул вперед.
— Залезай, — приказал он.
Сюзанна споткнулась, он снова толкнул ее и спихнул на скиттер Пола Блейка. Меня отправили туда же. Я не понимал, что за игру они затеяли. Нас с Сюзанной со связанными за спиной руками втиснули бок о бок на сиденье, так что мы не могли повернуться, и затянули на нас ремни безопасности. Затем один из них отвязал причальные концы и держал катер, пока второй лазил под капот.
— Нормально, — сказал он, вставая.
Его подручный оттолкнул нас. Скиттер накренился и медленно отплыл.
— Можете сколько угодно кричать, но все в «Клубе». Сегодня вечер танцев. Никто вас не услышит… Вначале.
Мы смотрели, как они уходят по причалу; их шаги громко и гулко отдавались в тишине ночи. Капли дождя стекали по моей шее.
Голос Сюзанны дрожал.
— Он правда сделал с катером то, что я думаю?
— Ну… наверно…
— Милый, сколько у нас осталось времени?
— Минут десять, может, больше. Там есть страховочный ограничитель. Они думают, что мы спустимся по течению и взорвемся, как маленькая атомная бомба. Но этого не будет.
Я умолк.
— Кев, пожалуйста, скажи мне, что будет? Я уже большая девочка, разве ты не заметил?
Я сглотнул. О том, что произойдет, было страшно подумать. Выговорить же — просто невозможно.
— Температура поднимется, и корпус двигателя лопнет. Разлетится расплавленный металл… Конец один. Когда найдут останки, решат, что это несчастный случай. Если не накачаются «Иммунолом» так, что вообще перестанут думать.
Мы провели несколько мгновений в молчании.
— Монкриф, невежа, нагнись и попытайся меня поцеловать. Используем оставшееся время.
Мы выплыли из освещенной зоны, но две луны бросали рассеянный свет сквозь облака. Я посмотрел на Сюзанну.
Глаза у нее блестели, но она улыбалась. Из-за связанных за спиной запястий ее плечи были оттянуты назад. В сочетании с мокрым платьем и врезавшимися в плечи ремнями получалось очень драматично.
— Боже, как я тебя люблю, — пробормотал я.
— Надо будет как-нибудь попробовать эту позу… Кев, а почему нас несет к мосту?
Я взглянул на берег; мы и впрямь плыли вверх по Дельте.
— Прилив. Это ничего не меняет. Как сказал тот тип, все в «Клубе».
Мы покричали.
И услышали эхо, отлетающее от высоких берегов, и далекие звуки музыки с горы. Огни поселка заслоняла пелена все усиливающегося дождя.
— Здесь довольно мелко, — сказала Сюзанна. — Если мы раскачаем лодку, может, нам удастся ее перевернуть. Вода попадет под капот и охладит реактор. А лодка тем временем перевернется обратно, не дав нам утонуть… — Она попыталась улыбнуться. — Потому что мы х-хорошие…
Мы дружно стали раскачивать скиттер, но нам мешал ремень, и наше шевеление действовало слабо. Пришлось сдаться и снова попробовать кричать. А затем отказаться от этого проекта.
Потом Сюзанна сказала:
— Ногам становится тепло. Надеюсь, это не отвратительные лучи от микрореактора, которые стерилизуют меня, не дав испытать радостей материнства. Я надеялась, что мы с тобой могли бы…
— Тихо, — прошептал я. — Кажется, я что-то слышу.
— Что?
— По-моему, голос. Кто-то зовет, но очень далеко.
Мы прислушивались. Мы боролись с веревками и ремнем. Мы кричали.
Потом снова прислушивались…
Крупные капли стекали с моста, барабанили по корпусу скиттера, просачивались сквозь одежду. Поодаль слышалась возня мохнатиков. Совсем близко просвистел юнкер, с громким плеском ударился о воду и поднялся, шумно хлопая мокрыми крыльями. Я не мог сдержать дрожь в ногах и тесно прижал их к Сюзанне, но ее ноги тоже дрожали.
Голос вернулся.
— Где ты, милочка?
Он слышался уже ближе.
— Слава тебе, Господи, мы спасены, — объявила Сюзанна.
— Это Уилл Джексон.
Лодка ударилась об опору моста.
— А Уилл Джексон подходящий спаситель? — вдруг усомнилась Сюзанна. Какой кошмар, если старый дурак возьмет и спокойно удалится.
И в этот момент я вспомнил, какая мысль мелькнула у меня несколько недель назад. Такая здравая, логичная мысль. Мы с Уиллом Джексоном стояли одни в темноте и сумятице.
Я подумал: «Я мог бы убить тебя сейчас, Уилл Джексон, и никто бы не узнал, а Риверсайд стал бы лучше…»
Но вместо этого я сказал: «Иди ты к черту».
А он ответил: «Сам иди».
Таким образом мы продемонстрировали свою независимость друг от друга и от законов общества.
— Кто здесь? — послышался голос Джексона.
— Эй, Уилл, это мы с Сюзанной Линкольн. Спускайся сюда. Нам нужна помощь.
— А вы… Э… Вы не видели Мариэтту?
— Да… Кажется. Только что. Давай спускайся, я тебе расскажу.
Я не хотел торговаться. Через несколько секунд Уилл спустился к воде, одетый в древнюю шляпу и неприличный макинтош, какие носят эксгибиционисты. Он стоял, неловко балансируя на переплетении корней, и с недоумением смотрел на нас.
— Что это вы там делаете?
Долго объяснять, Уилл, но мы застряли. — Я чувствовал, что ноги припекает; оболочка реактора нагревалась все сильнее. — Подтяни нас и отстегни ремень безопасности.
Я старался говорить небрежно, потому что не доверял Уиллу Джексону. Если бы он узнал, что микрореактор в критическом состоянии, он мог нас бросить.
Что и я, может быть, сделал бы на его месте…
Он зацепил нас какой-то сучковатой палкой и подтащил скиттер к берегу. Все с тем же озадаченным видом Уилл начал расстегивать нижний ремень безопасности; он возился, возился и бормотал что-то про погоду…
Сюзанна рядом со мной напряглась. Мне хотелось накричать на идиота, велеть поторопиться, пока мы не поджарились.
Ремень расстегнулся. Джексон принялся осматривать плечевые лямки, щурясь от тусклого спета. Я почувствовал запах его пота.
— Застежки на этой стороне, — подсказал я.
— Не понимаю, почему вы сами не отстегнулись, — проворчал он.
— Мы здесь заклинились, — невозмутимо пояснила Сюзанна, а мне захотелось рассмеяться, но я боялся, что смех перейдет в истерику. — Мы старались, но никак не можем вытащить руки. Этот жучок не рассчитан на двоих.
Он недоверчиво скривился.
— Слушайте, а вы меня не разыгрываете? Клянусь Богом, если вы…
Но звякнула сталь, и мы оказались на свободе. Сюзанна и я вскочили одновременно, и жучок резко накренился, когда мы бросились к берегу. Джексон отпрянул назад, и мы втроем забарахтались на мелководье.
— Удирай, Уилл! — крикнул я. — Катер сейчас взорвется!
Он откликнулся на этот призыв. Мы вскарабкались на берег и припустили к дороге — Джексон впереди, семеня старыми негнущимися ногами под хлопающим плащом, а мы с Сюзанной сзади, вприпрыжку, со связанными руками. Я чувствовал покалывание в спине, ожидая града расплавленного металла. Мы добежали до первого купола у подножия холма.
— За этим домиком падаем! — прокричал я.
Не успели мы завернуть за угол, как небо осветилось, купола превратились в яркие серпы света, а через секунду нас настиг удивительно гулкий грохот взрыва. Мы лежали, вжавшись в грязь. Но на нас не посыпались раскаленные капли и по улице не пронесся порыв горячего ветра. Арка моста блокировала разброс обломков. Ущерб, похоже, был минимален. В зоне взрыва повысится уровень радиоактивности, и Организации придется немедленно выслать команду для дезактивации — они должны очистить место для приветствующих толп к возвращению фальшивого Стренга.
Джексон раздраженно заявил:
— Вы должны были сразу сказать мне про катер. Я бы мог погибнуть.
Он встал и грязными руками без особого успеха отряхнул одежду. Не похоже, чтобы он так уж переживал. У него не было воображения. Мы тоже встали, и он стал нетерпеливо шаркать ногами.
— Ну ладно, так где вы видели Мариэтту? — хрипло спросил он.
— На причале, Уилл, — сказала Сюзанна. — У склада. По-моему, это была она.
Он развязал нам руки и поспешил прочь — потрепанный старик в грязном плаще.
— Он мне омерзителен, — скривился я.
— А мне его жаль. Кев, он же не может себя изменить. Представляешь, его «ты» воплотилось в Мариэтту, но девчонка оказалась… гм… не слишком верной. Он потерял ее в тот же миг, как обрел. В некотором роде это печальная история.
— Грязный старик, — лицемерно произнес я.
Сверху послышались голоса, крики, музыка смолкла.
Колонисты бежали вниз, чтобы выяснить, что здесь все-таки взорвалось, среди них могли оказаться и те двое.
— Пора сматываться отсюда.
На середине дальнего склона наступила реакция. Мы лежали под дождем, дрожали, стискивали друг друга и пытались сдержать рвоту.
На следующий день мы обнаружили тело Мортимора Баркера.
Оно плавало лицом вниз в обмелевшей при отливе Якорной Заводи.
После неуютной ночевки в сырых развалинах сожженной фермы Кли-о-По мы производили осторожную разведку, надеясь встретить дружественного колониста, который согласился бы спрятать нас на время.
— Никогда не думала, что ночь с тобой может быть адом, — зевнула Сюзанна, вглядываясь затуманенным взором в Дельту внизу. — Что это? вдруг спросила она.
В ее голосе было что-то такое, отчего по моей спине пробежала тревожная дрожь. Внизу безвольно плавала темная массивная фигура, она медленно поворачивалась, толкая пленку мусора на поверхности стоячей воде Якорной Заводи…
— Он тоже слишком много знал, — проговорила Сюзанна. — Кев, я никак не могу поверить, что это не сон, ей-богу. Вчера вечером нас в самом деле собирались убить?
— Надо выбираться отсюда, — пробормотал я. — Мы должны бежать из Риверсайда. Может быть, у нас есть шанс спастись в другом городе. Например, в Старой Гавани. Если мы сумеем захватить автомобиль…
— Организация правит всей планетой. Они разошлют наш словесный портрет. Они передадут наши фотороботы в телегазете как разыскиваемых за какое-нибудь преступление.
— Ради Бога, замолчи, я это понимаю.
— Милый, не раздражайся.
Она взяла мои руки, заглянула мне в лицо широко раскрытыми синими глазами. Ее густые волосы спутались, платье испачкалось, но все же она была очень красива, и мое отчаяние как-то уменьшилось.
— Больше всего у нас шансов спастись, — медленно проговорила она, — в Риверсайде. Если мы сумеем связаться с Суиндонами, они помогут, несмотря на «Иммунол»…
Громоздкое тело Баркера лежало перед нами на берегу, и вода стекала с его одежды. На груди темнел ожог — стрелок сумел попасть прямо в сердце. Я закрыл Морту глаза; почему-то, когда он перестал таращиться в небо, ощущение вины у меня уменьшилось.
— Интересно, успел ли он сообщить Хейзл о Стренге? — вдруг вспомнил я.
— Я… Я надеюсь, они опередили его, и им не пришлось убивать еще одного человека.
— Черт, в конце концов она все равно должна узнать. — Я посмотрел на тело и беспомощно спросил: — Что с ним делать?
— Мы не можем оставить его здесь. Сегодня будет жарко. Слушай, Кев, это же не тот Морт Баркер, которого мы знали. Это просто комок плоти, который Морт оставил. Так что будем практичными, ладно?
Она сказала как раз те слова, какие я хотел услышать. Я кивнул, и мы скатили Морта обратно в Якорную Заводь. Это была тяжелая работа, его падение вызвало в маленьком заливе небольшое цунами. Я подобрал длинную палку, оттолкнул его и постарался не думать о свинье на вертеле. Тело отплыло, попало в основное течение, там перевернулось один раз, а затем спокойно двинулось к морю.
Сюзанна сказала:
— Этот его образ старого зубра тележурналистики — просто работа на публику.
— Знаю. Я видел его лицо, когда погиб Стренг.
Мы снова поднялись к дороге. Солнце грело и скоро должно было начать палить еще сильнее. Бледный призрак луны виднелся в голубом небе на востоке; все облака исчезли, и ожидался превосходный день. По дороге мою ногу с сомнением потрогала липучка, но решила, что с таким большим она не справится. На ветках, прижимая к себе детенышей, дремали мохнатики. Где-то простонала аркорова. Мы сели на камень у дороги, взявшись за руки. Напротив нас торчала металлическая пластина.
В ПАМЯТЬ О
его преподобии Эммануэле Лайонеле Борде полисмене Уильяме Кларке
Эрике Фипсе
Алане Фипсе
Альфреде Блэкстоуне
Они погибли, дабы спасти нас
— Выходит, эти кретины зря потратили время, — неожиданно взорвалась Сюзанна.
Потом она заплакала, и я, кажется, тоже.
— Не плачь, любимая. Мы выкарабкаемся, — неуверенно сказал я через несколько минут.
Она посмотрела на меня, на ее щеках блестели дорожки слез.
— Как? Слушай, Кев. Морт не преступник, но он погиб. Я уверена, что мы с тобой обычные люди, но мы тоже чуть не погибли вчера вечером. Нас пытались убить. Они всего лишь делали то, что им велели. Они вели себя, как тупые животные, и надо полагать, у них есть жены и дети, которых им надо прокормить.
— К чему ты клонишь?
— Я спрашиваю, Кев, где же настоящие злодеи? Происходят такие ужасы: погиб Ральф, тринадцать человек убил бронтомех — и кто-то же должен отвечать за это. Кто?
— Хедерингтон.
Передо мной мелькнуло видение: похожая на жабу фигура в инвалидном кресле, отдающая указания УБИТЬ, УБИТЬ…
— Нет, не Хедерингтон. Это просто старик, жизнь которого поддерживается электродами и трубками. Ты не можешь обвинить Организацию, потому что и они не преступники. Они просто выполняют свою работу, отвечая перед акционерами, а тех, наверно, миллионы. Между прочим, и я владею акциями. Так где же тот злодей, Кев? Во всей этой длинной цепочке от меня до Хедерингтона и обратно — кого я могу обвинить?
— Бог его знает.
— Ральф Стренг знал. — Она уже не плакала; она глядела на металлическую пластинку, будто та тоже могла высказать свое мнение. — Это наш инстинкт самосохранения. Каждый из нас заботится о себе немножко больше, чем о соседе. В этом нет ничего дурного: это основной инстинкт. Это естественно. Но, Кев, когда никто не виноват, а мне все равно хочется кого-нибудь обвинить, я плачу. Это очень грустно. Как жаль, что я не могу разубедить себя, как сумел бы Ральф Стренг.
— Знаешь, а я рад, что не можешь, — сказал я.
В конце концов мы связались с миссис Эрншоу, и она приютила нас. Ее купол стоял на окраине поселка и, возможно, был самым безопасным. Вооруженные отряды ежедневно отправлялись прочесывать окрестности, но старушка не беспокоилась о себе, причем не только из-за «Иммунола».
— Когда-то я сделала то же для профессора Суиндона, — сообщила она, подглядывая в щелку между занавесками с видом заговорщицы. — Оставайтесь сколько хотите, я буду только рада.
Я подумал, что ей, наверно, одиноко, хотя она ни разу не упомянула Элси Коттер, которая по-прежнему жила с аморфом на той же улице.
— Это опасно, миссис Эрншоу, — предупредил я. — Разве что на одну ночь, идет? Как вы думаете, можно вызвать сюда Марка Суиндона?
— Конечно. — Старушка вдруг улыбнулась, и ее суровое лицо непривычно смягчилось. — Совсем как в старые времена.
Позже пришли Марк и Джейн, и мы обсудили ситуацию, сидя среди невероятного собрания всяческих безделушек, которыми миссис Эрншоу наполнила свою гостиную. Мы с Сюзанной, пили скотч. Мы нуждались в выпивке — и плевать на иммунольную добавку.
Я спросил об этом Марка.
— Мы еще под действием наркотика, — весело подтвердил он. — Хотя в последние дни, похоже, он действует не так сильно. Быть может, вырабатывается сопротивляемость. Как бы то ни было, в Риверсайде уже совершаются отдельные безответственные действия. Черт побери, вчера собирался Комитет поселка и вполне трезво обсуждал дела.
— У вас еще есть что обсуждать? А я думал, все решается без вас.
— Мы должны организовать некоторые мероприятия к возвращению доктора Стренга, — заявил он официальным тоном.
Я бросил на Сюзанну предупреждающий взгляд. Не стоило кому-то еще узнавать правду.
— Послушайте, — неожиданно вмешалась Джейн, — вы действительно пытались убить Морта Баркера и сорвать передачу?
— А что, так говорят?
— Да… Разве не из-за этого временно прекратили трансляцию? Сообщили, что вы ворвались в помещение, избили Морта и техников — да так, что их пришлось увезти в больницу в Премьер-сити, а потом принялись крушить оборудование пожарным топором.
— Это неправда, — сказала Сюзанна, — но не требуйте от нас объяснений.
Джейн заметно повеселела.
— Я, в общем-то, и не верила. Но когда вас разыскивает Организация, трудно поверить, что здесь нет связи, понимаете?
Она вопросительно посмотрела на нас.
— Они не расскажут тебе, Джейн, — улыбнулся Суиндон.
Затем я затронул вопрос, ради которого и вызвал Марка. Он согласился отвести свою яхточку «Карусель» вниз по Дельте за северную скалу и поставить ее там на якорь под предлогом создания базы для починки поломанных рыбных загонов.
Тогда мы с Сюзанной поселимся на борту.
Однажды вернулись бронтомехи.
Мы сидели на низкой солончаковой травке на вершине утеса неподалеку от подъемника. Море было спокойным и синим; там, где солнце касалось гребней волн, сияли миллионы крошечных серебряных блесток. Поблизости, почти прямо под нами, покачивалась на якоре «Карусель». Стайка мяучек роилась у кормы, как разбросанное по воде конфетти. На уступах галдели юнкера, споря из-за площадок для гнезд.
Потом послышался другой звук.
Он доносился с запада, из-за деревьев. Глухой непрерывный гул, который, возможно, возник уже давно, но теперь вдруг дошел до нас.
— По звуку похоже на грузовики, — заметила Сюзанна, вставая и глядя в сторону континента. — Милый, как ты думаешь, они не могли выслать на наши поиски армию?
— Сомневаюсь. Мы не настолько важные птицы. Они знают, что мы ничего не сделаем без поддержки деревни… Посмотри туда.
Некий прямоугольный предмет пересекал зеленую равнину, засеянную иммуноловым корнем. За ним оставалась полоска более бледного цвета. Следом показалась еще одна черная коробочка, потом еще одна. Вскоре двадцать бронтомехов ползли по равнине параллельными курсами, как дрессированные улитки, и каждый оставлял в зелени тонкий след.
— Они убирают урожай, — бесстрастно бросила Сюзанна.
Я знал, о чем она подумала. Это была кульминация первой стадии покорения Аркадии Организацией. На наших глазах творилась история, и, как водится, мы ничего не могли сделать. Операция была слишком грандиозной, чтобы на нее повлияли какие-то индивидуумы — это мы поняли уже давно. Поэтому мы снова сели и стали смотреть, как собирается урожай наркотика, достаточный для порабощения целой планеты.
Шли дни, жаркие летние дни, порой лили холодные дожди. Мы с Сюзанной валялись на палубе, ловили рыбу, занимались любовью, иногда поднимались на утес и смотрели, как продвигается уборка. А однажды ночью дошли до поселка и навестили миссис Эрншоу.
Старушка обрадовалась нам и сообщила поселковые новости. Появились признаки физиологической сопротивляемости «Иммунолу» либо Организация уменьшала дозировку.
— Может, у них кончаются запасы? — предположила миссис Эрншоу. — Они истратили «Иммунол», который правительство успело запасти еще два года назад. Если им пришлось укрощать еще какие-нибудь поселки, не осталось практически ничего.
Мы не стали упоминать об огромной цистерне, которую увидели вчера около блэкстоуновской фермы. Ее установили на свежем бетоне и окружили лазерным заграждением. Имелось также нечто похожее на сторожку. Цистерна вместила бы столько «Иммунола», что хватило бы для умиротворения поселка на много лет вперед. Рядом находился риверсайдский резервуар питьевой воды…
Прежде чем мы ушли, нагруженные гарантированно чистыми напитками, миссис Эрншоу сказала странную вещь:
— Знаете, если бы Организация сейчас оставила поселок без «Иммунола», люди, по-моему, не слишком бы обрадовались…
Такая мысль как-то не приходила нам в голову.
На обратном пути мы увидели Хейзл Стренг. Она сидела у окна своего домика и, по-моему, плакала. Я тогда не понял, какое несчастье могло пересилить «Иммунол».
А на следующий день нам пришлось здорово удивиться.
На хребтовой дороге мы повстречали Энрико Бателли; пастор внимательно выслушал рассказ о том, о чем мы никому больше не рассказывали — даже Суиндону, — о гибели Ральфа Стренга.
— Телегазета все еще извиняется за перерыв, — сказал он задумчиво, вытаскивая из кармана приемник. — Они говорили, что надеются наладить связь сегодня. — Его преподобие включил приемник. Послышался воодушевленный голос диктора.
Вначале он нес обычную чушь. Аркадия процветала: погода не подвела и виды на урожай были просто прекрасные. Не уточнялось, что именно выросло, но демонстрировались поля пшеницы и суперриса. Я цинично предположил, что это снято на Арктуре-5, но потом понял, что и на Аркадии вполне хватает места для настоящего сельского хозяйства. Организация, черт побери, распоряжалась целой планетой.
Потом картинка сменилась. На экране появилась толстощекая жирная улыбающаяся физиономия. Сюзанна охнула.
— Это не Морт, — сказал я поспешно. — Это какой-то парень, загримированный под него.
И все-таки сходство было сверхъестественным.
— …работали все это время день и ночь, — говорил парень, — чтобы восстановить нашу связь с отважным одиноким яхтсменом, доктором Ральфом Стренгом. И вот, всего за два дня до возвращения в маленький поселок Риверсайд, из которого он отплыл много месяцев назад, он снова на наших экранах! Смотрите, люди, доктор Ральф Стренг!
Появилось изображение катамарана. «Аркадянин» скользил по волнующемуся морю на свежем ветру; паруса натянуты, шкоты аккуратно смотаны…
А в кокпите сидел Стренг.
