Парниковый эффект в атмосфере Земли дал о себе знать

еще во второй половине двадцатого века, но лишь с началом двадцать первого разогрев атмосферы пошел полным ходом. То есть средняя мировая температура выросла на семь градусов по сравнению с нормой, к которой привыкли за последние десять — пятнадцать тысяч лет. Чтобы испортить воздух планеты, люди проявили немалую изобретательность. С помощью хлорофлюокарбонов люди истощили озоновый слой, отравили воздух кислотными аэрозолями и даже радионуклеидами, но самые интересные результаты дал парниковый эффект. На экваторе мало что изменилось. Другое дело — полюса. Начали таять ледниковые шапки Антарктики и Гренландии — и реки талой и воды, не уступающие Нилу, устремились в океаны. Странным образом температура в умеренных поясах северного полушария не слишком повысилась. В Северной Америке стало на самую незначительную долю теплее, а в Европе — даже прохладнее, чем раньше. Европа серьезно пострадала из–за перемен в океанических течениях. Раньше теплая вода верхних слоев океана как по конвейеру поступала из тропических зон к берегам Европы, нынче же конвейер остановился — его остановил могучий приток пресной воды, у которой плотность меньше, чем у соленой морской. Тихий океан на другом конце ленты этого конвейера, опоясывавшего земной шар, теперь больше не охлаждается. Для Тихого океана сей факт особого значения не имеет, зато для Европы — огромное. К примеру, климат Мадрида и Монте—Карло теперь больше похож на тот, что когда–то связывали с Чикаго.

* * *

Первым по завершении «мертвого часа» из модуля показался Оби. Сначала он, зевая и почесываясь, выглянул наружу, помахал Сэнди. Затем развернулся, выставив на всеобщее обозрение толстый коротенький хвост, обхватил центральный шест твердыми большими пальцами и шпорами — «помощниками» и съехал на землю, хлопнувшись задом. Он обернулся к собравшимся и рассмеялся.

— Сэнди! — воскликнул он в восторге, — слабая гравитация — это здорово! Кажется, на целую милю прыгнешь.

— Не стоит, прошу тебя, — сказал Сэнди, смущенно улыбнувшись новым земным друзьям.

Он представил им Оберона и Таню — она как раз спустилась вниз — и в свою очередь, назвал их имена, хотя и спотыкаясь местами: Мириам Цукерман, Дашия Али, Гамильтон Бойл. Имя Маргарет Дарп он вспомнил без усилия. Сэнди украдкой наблюдал за ней, стараясь вычислить по выражению лица, о чем она думает. Лицо мало что ему сказало. Маргарет улыбнулась, кивнула и в нескольких словах вежливо приветствовала хакхлийских гостей. Но Сэнди все не мог избавиться от некоторого смущения. Земляне вели себя так осторожно, так явно старались не обидеть, не оскорбить. Разумеется, встреча двух культур — всегда потрясение, в данном случае — для землян. Глядя на друзей глазами землянина, Сэнди не мог не согласиться: зрелище существ, похожих на помесь лягушки и кенгуру, четырех футов ростом и прилетевших в космическом корабле из другой звездной системы, — зрелище не из повседневно–привычных. К тому же Оберон то и дело взлетал в воздух, как пружина, совершая громадные прыжки.

— Ваш друг — отличный прыгун, — сказала Маргарет Дарп, показывая на Оберона.

— Понимаете, очень уж соблазнительные условия, — объяснил Сэнди. Он героически боролся с искушением продемонстрировать собственные возможности, почти удвоенные низкой земной гравитацией.

— Все равно, — добавила Таня, отодвигаясь, — он мог бы поскромнее себя вести. Нечего спектакли устраивать. — Она взмахом руки подозвала Оберона и, когда последний одним прыжком покрыл разделявшее их расстояние, приземлившись рядом, строго произнесла: — Оберон, ты ведешь себя неприлично. Земная женщина огорчена.

Вид у Оберона был убитый, но Маргарет поспешила исправить положение:

— Нет–нет, Оберон! Я вовсе не огорчена! Ты потрясающе прыгаешь! Вот только… гм, я подумала, что… не надеть ли вам какой–нибудь головной убор? Здесь, на севере, озоновый слой все еще крайне тонок.

Оберон удивленно взглянул на нее.

— Озоновый слой? Головной убор?

Гамильтон Бойл тут же объяснил:

— Видите ли, господин Оберон, лейтенант Дарп беспокоится насчет ультрафиолетового излучения. Из–за ослабления защитного озонового слоя нам приходится прятаться от солнца, иначе можно получить ожог или что–нибудь похуже, например, рак кожи. Вы подвержены солнечным ожогам? Вы не знаете?

Оби вопросительно взглянул на Сэнди, а Сэнди покачал головой:

— Нет, не знает. Никто из нас не знает. Мы раньше никогда на солнце не бывали.

— Тогда вам всем необходимы шляпы, — решительно сказала Маргарет Дарп. — И какая–нибудь одежда с длинными рукавами, чтобы закрыть ла… гм, руки.

— Лучше всего, — улыбнулся Бойл, — если бы вы приняли наше приглашение и отправились с нами в город. В самолете места хватит на всех.

— В город? — пронзительно взвизгнул Оберон.

— Придется спросить разрешения у Полли, — сказала Таня. Она принялась карабкаться обратно в космоплан.

Бойл крикнул ей вслед:

— Прошу вас, передайте, что это официальное приглашение правительства Юкона! Юконское Содружество будет счастливо приветствовать вас на Земле! — Для Оберона и Сэнди он добавил: — Вы не пожалеете, обещаю. Доусон — настоящий город, и вы устроитесь со всеми удобствами — об этом мы позаботимся.

Маргарет ободряюще кивнула, Сэнди сказал:

— Я с удовольствием.

Но Оберон произнес грустно:

— Полли не разрешит.

Но когда Полли спустилась вниз — с большим достоинством, чем Оберон, разумеется, — она истекала слезами доброй воли и поводила плечами в знак полного одобрения.

— Мы принимаем ваше приглашение посетить Доусон, — сказала она. — С большим удовольствием. Наш советник Чин Текки–то просит поблагодарить за любезное приглашение. К сожалению, все вместе мы не сможем полететь.

— Но в самолете места много, — сказала Маргарет Дарп.

— Дело не в том, сколько в вашем самолете мест. Часть из нас должна остаться в любом случае. Это мера предосторожности: вдруг кто–нибудь из землян в наше отсутствие войдет в посадочный модуль и получит травму? К тому же модуль необходимо починить, исправить повреждения, полученные во время посадки. Например, заменить экран–отражатель. Взгляните сами — он сильно пострадал, когда модуль проходил пояс микрометеоритов.

— Но вы не намерены немедленно возвращаться на корабль? — спросил Бойл, нахмурившись.

— Наши намерения ни при чем, — объяснила Полли. — Они в счет не идут. Мы получаем указания Главных Вышестоящих и обязаны их исполнять. Взлетать мы в самом деле не будем в ближайшее время. Часть группы отправится с вами. Придется взять с собой запас пищи, без еды нам долго не обойтись.

— В Доусоне еды в избытке, — сказала Маргарет. Полли покачала головой.

— Земной еды, вы хотите сказать. В общем, с вами летят Лизандр, я и мы возьмем… — Она посмотрела вокруг, вздохнула и добавила в завершение:

— Оберона. От него все равно мало пользы. Остальные останутся в модуле.

Перелет в Доусон на борту самолета с вертикальным взлетом, который пилотировала Маргарет Дарп, оказался почти таким же тяжелым, как посадка на Землю: даже Оби укачало. Самолет совершил посадку в поселении, называемом Доусон, и Сэнди первый раз в жизни увидел построенный и населенный земными людьми город.

— Какой большой! — воскликнул он, не сводя глаз с высоченных зданий. Некоторые из них в высоту достигали сотни футов, не меньше!

— Не такой уж и большой, — заверила его Маргарет. — Это всего лишь Доусон, столица Юконского Содружества. Во всем содружестве населения едва ли тысяч двадцать пять наберется, и большей частью они в Доусоне не живут. Разбросаны по фермам.

Сэнди вновь пожалел, что за один раз больше одного вопроса не задашь.

— Юконское Содружество? — переспросил он.

— Так называется территория, где мы находимся, — объяснила она. — На Земле нет больше больших государств, видишь ли — только содружества. Их около десяти тысяч, по всему миру. Точно я не знаю, но самое большое из них, кажется, Йорк в Северной Америке — там, на восточном побережье. Но даже в нем живет всего четверть миллиона. Вы приземлились в Инуите. А это территория Юкона. На юге — Атабаска, вот у них фермы очень большие. А вот там, на западе…

Сэнди перебил ее, прервав урок географии.

— Можно выйти в город?

А Оби добавил с надеждой:

— И чего–нибудь перекусить? Может быть, даже настоящий молочный коктейль попробовать?

— Разумеется, — улыбнулась Маргарет. — Машина ждет.

Автомобиль оказался просторным микроавтобусом на четырех колесах с большущими вместительными креслами — в каждом свободно устроилось бы по два хакхлийца. Фургон споро побежал в сторону города. Трое гостей припали к окнам, рассматривая все, что попадалось на пути, Оби восторженно тараторил, Полли хранила высокомерное молчание, а Сэнди, широко раскрыв глаза, можно даже сказать, вытаращив, упивался чудесами настоящего земного города. Он не в силах был удержаться от изумленных восклицаний, и каждый раз Маргарет молча улыбалась. Оба хакхлийца взволнованно пускали слюну.

Этот город не был похож на города, которые они видели в телепередачах — мир людей успел измениться. Конечно, здесь было много автомашин. В старых фильмах хакхлийцы видели земные машины, мчащиеся по «автострадам», и хорошо представляли, как автомашины выглядят. Но здешние машины внешне выглядели иначе. Трехколесные и четырехколесные, открытые и закрытые, маленькие и большие. В Доусоне было несколько высотных зданий. Например, «гостиница», куда привезла их Маргарет, имела двадцать пять этажей, но большей частью подземных. «Зимой ведь нет солнца, — объяснила она, — смотреть все равно не на что. К тому же под землей хорошо прятаться от ветра».

— Ветер вроде бы не очень сильный, — вставил Оби с видом знатока, подразумевая, что, когда они шли на посадку во время урагана прошлым днем, они испытали ветер покрепче.

— Сегодня — да, — согласилась Маргарет. — Правда здесь, на удалении от побережья, сильные ураганы — редкость. Когда вы приземлились, над Инуитским Содружеством бушевал ураган. Но, случаются у них так называемые чинуки…

Если дует чинук, наружу лучше не высовываться — снимает даже волосы с головы, лучше бритвы. Конечно, не с вашей головы, Оберон. Так, выходим, пора вас устроить.

«Устроить» означало «зарегистрироваться» в «гостинице». Вокруг тут же собрались люди, жаждавшие поглазеть на гостей из космоса, а от телекамер удалось укрыться только за дверьми полученных номеров.

Их отдельных номеров.

Факт сам по себе поразительный. Разве возможно спать в одиночку? Неслыханное дело! Оберон и Полли тут же решили, что спать будут вместе в углу номера, на полу, потому что испытать «кровать» пока не были готовы, но Сэнди решил, что в «чужой монастырь со своим уставом не ходят» и на Земле он будет вести себя как землянин.

— Но тогда у меня одна Полли останется! — взвыл Оби. — Я замерзну!

— Оставь землянку в покое, пусть поступает по–своему, — проворчала Полли.

— Погоди только, пока я свяжусь с кораблем, Лизандр. Не уходи. Нужно убедиться, что все в порядке.

Конечно, все было в полном порядке. Таня ответила на первый же вызов и доложила, что все идет как следует, правда, несколько землян проявили интерес к внутреннему устройству космоплана и просили разрешения заглянуть в него.

— Ни в коем случае! — отрезала Полли. — Только по личному разрешению Чин Текки–то! Кстати, ты связалась с кораблем?

— Конечно, — сказала Таня. — Сейчас Главные Вышестоящие решают, допустить ли землян в посадочный модуль. Кроме того, они сами желают появиться перед землянами в «телепередаче». Чин Текки–то объяснит, как нам организовать ретрансляцию через модуль. Полли сглотнула.

«А Главные Вышестоящие — они довольны?» «Недовольства они не выразили», — доложила Таня.

Значит, пока все идет неплохо. Полли дала отбой, облегченно заплакала.

Потом в дверь постучала Маргарет.

— Сэнди, — сказала она, — если хотите пройтись по магазинам, то сейчас подходящее время.

— Еще бы! — с жаром воскликнул Сэнди. — Давно мечтал увидеть земной супермаркет.

Маргарет покачала головой.

— Может быть, в другой раз. А сегодня мы могли бы сходить в магазин одежды. Вашим друзьям понадобятся шляпы, а вам я бы посоветовала сменить костюм на другой, более удобный.

Сэнди постепенно входил в мир людей, и ему все ужасно нравилось. Мир людей — замечательный мир! Кое–что пугало Сэнди, кое–что — отталкивало, но в целом, самым подходящим словом было «замечательный»! Чудеса за чудесами. Во–первых, мир землян оказался таким огромным!

Столько пространства, и в этом пространстве — столько всего разного, оно заполняется множеством восхитительно интересных вещей. Фермы, и озера, и здания, и люди. А запахи! Они и волновали, и одновременно тревожили, или даже раздражали. Все запахи — абсолютно непривычные, ничего подобного на борту корабля Сэнди не испытывал. Нужно было время, чтобы к ним привыкнуть. Вспомнить хотя бы забавную кучу навоза позади коровника на ферме, а запахи Доусона… их было куда больше, и все разные. Некоторые — отвратительные, гадкие, как вонь от голубоватых автомобильных выхлопов. Были и любопытные запахи, например, человеческого пота, и сладкие, как аромат цветов и травы. Были запахи особые, например, так пахли женщины. Маргарет со смехом объяснила Сэнди их происхождение. Духи. Мыло. Лак для волос. Слабый, но волнующий запах тела — вместе эти ароматы составляли букет под названием «Земная Женщина», и от него мышцы внизу живота Сэнди неожиданно начинали сами собой сокращаться.

Земные Женщины завладели его мыслями, особенно — первокласснейшая их представительница, повсюду сопровождавшая Сэнди.

Забавно, что ему всякий раз, разговаривая с Маргарет, приходилось поднимать голову, глядя на Маргарет снизу вверх (впрочем Сэнди, воспитанный в хакхлийских традициях, ничего неприятного в этом не находил). Ростом Маргарет была самое меньшее шесть футов. И для Земной Женщины, как узнал Сэнди, отличалась большой физической силой, хотя ему самому казалась слабой и гибкой, как тростинка. Рыжие волосы Маргарет, заплетенные в две косы, опускались до талии; глаза — зеленые, нос — резко очерченный, почти хищный; поразительно, что за свои двадцать с чем–то лет Сэнди ни разу в голову не пришло, что идеалом Земной Женщины станет для него дама с рыжими косами, зелеными глазами и почти орлиным носом.

Кроме того, Сэнди окружало множество других, по–своему не менее волнующих вещей, и это помогало немного отвлечься. Например, поход в магазин. У входа в заведение, где люди делали покупки, Сэнди увидел вывеску «МАГАЗИН БЕРНИ». Вывеска поменьше гласила: «ОДЕЖДА ДЛЯ ОТДЫХА, СПОРТА».

Вывески захватили внимание Сэнди, потому что мигали, вспыхивали, переливались яркими цветами, двигались, и к тому же земные буквы складывались в загадочные, завораживающие, очень земные слова и предложения, например, вот такое, совершенно таинственное сообщение: «По четвергам — Двойной Купонный Кредит!».

Несмотря на блеск рекламы, никто на нее внимания не обращал, кроме только что вошедшей в магазин троицы. Все остальные — все покупатели, продавцы — глазели на Оби и Полли.

Оби снова начал строить из себя клоуна. Отыскав громадную туфлю, которая была частью рекламной композиции в витрине и наверняка не предназначалась для людей, — он приложил ее к своей огромной ступне, примеряя. Смех заставил Сэнди смущенно опустить глаза, но бросив украдкой взгляд на Маргарет Дарп, он заметил, что она смеется от души, и значит, Оби никого не оскорбил, и ничего такого не нарушил.

Сам процесс посещения настоящего магазина очаровал Сэнди. Совсем не то, что «игра в покупки» на корабле. Настоящие «деньги» здесь обменивались «продавцом» на «одежду».

— В принципе деньги вам сейчас не нужны, — объяснила Маргарет.

— Почему не нужны?

— Вы гости. Служба «Интербез» оплатит ваши счета — за гостиницу, транспортные расходы и так далее. Но если вы сами желаете расплачиваться за покупки…

— Очень желаю, — заверил ее Сэнди. — Где мне раздобыть «денег»?

Проблема решалась проще простого. Маргарет взяла у него пару золотых слитков и вернулась с пачкой — довольно толстой, толщиной с большой палец, — бумажных прямо угольников с напечатанными на них узором и буквами.

— Этого должно хватить пока, — предположила Маргарет. — Как ты считаешь?

— Мой золотой запас еще не иссяк, — заверил ее Сэнди как заправский кавалер.

Он уже начал рассматривать кое–что из одежды, щупая ткань. Материал, из которого хакхлийцы скроили для него костюм, как сразу же понял Сэнди, и в подметки не годился настоящему земному. Это была Вещь—То—Что—Надо! Брюки сделаны из мягкой ткани, но каким–то образом держащей складку,

а изнутри иногда — подкладка, более тонкая и мягкая. Более того (ВОТ значит, как это у них делается!) в передней части брюки снабжены «молнией», и при необходимости можно их расстегнуть. Галстуки — вовсе не полоски ткани. Они сшиты в виде трубочек, а внутри — что–то плоское, чтобы придать им жесткость и форму. Туфли — вовсе не отштампованные из одного вида пластика оболочки; верхняя часть изготовлена из одного материала, а подошвы — из другого, попрочнее, а из еще более прочного, но упругого — каблуки. У пиджаков имелись внутренние карманы. Брючные ремни — никакие не украшения, не декоративная деталь: они продеваются в особые петельки на поясе брюк и поддерживают брюки на талии. Шляпы и шапки — не только для того, чтобы голова не замерзала, с их помощью защищают голову от солнца. Все было совсем другое, совершенно другое — носки, рубашки, белье!

Но вот беда: ни одна из этих замечательных одежек не пришлась Сэнди впору.

Например, взяв свитер самого большого размера, он кое–как втискивал в него массивный свой торс, но зато подол доходил чуть ли не до лодыжек, превращая свитер в ночную сорочку, рукава свисали; а брючины, если он примерял брюки, приходилось подкатывать на целый фут. Маргарет успокоила его, объяснив, что препятствия эти легко устранимы. Требовалось лишь уплатить пару дополнительных сотен, так называемых «долларов», потому что магазин, кроме продавцов, держал еще полдюжины служащих, чья обязанность — подгонять фабрично сшитую одежду под индивидуальные запросы.

— Выбирай все, что тебе нравится, — сказала она, — а мы договоримся, чтобы их подогнали. — Она с тревогой бросила взгляд в переднюю часть магазина, где Полли и Оби громогласно объясняли собравшимся зевакам, как по–хакхлийски будет «нога», «голова» и так далее, в том числе и названия анатомических органов, которые, как правило, вслух не упоминаются в обществе.

— Посмотрю–ка я, что там происходит, — сказала она. — Я тебя на минутку покину.

Сэнди, предоставленный сам себе, принялся бродить по магазину, продолжая удивляться.

Сколько всякой одежды! Для самых разных частей тела, из множества различных тканей, любых цветов и оттенков — и неисчислимым разнообразием пуговиц, пуговичек, застежек, кружев, манжет, карманов, оборок, складок!

Некоторые вещи показались Сэнди откровенной глупостью. (Например, для чего предназначен кружевной поясок — что–то вроде трусиков, но без промежности? Возможно, эта деталь — чтобы приспособить вещицу к особенностям мужского телосложения, но почему тогда вещь продается в секции «Дамское белье»?)

Он заметил, что на него, открыв рот, уставилась молоденькая девушка. Она только что покинула нишу с табличкой «Примерочная», где примеряла купальник–бикини; Сэнди сообразил, что в этой секции ему, как мужчине, не место. Он поспешил прочь и наткнулся на отдел верхней мужской одежды — ну и громадный же магазин! — где длинные ряды вешалок и стеллажей были заполнены одними только «куртками», «ветровками», «спортивными пиджаками», «брюками свободного покроя» и «костюмами для торжественных случаев».

Сэнди побрел дальше и очутился в обувном отделе. Он залюбовался лаковым, почти зеркальным блеском некоторых моделей — можно даже увидеть собственное, вытянутое отражение, если поднести отполированную штуковину к лицу! А расцветки? Лаванда, бледно–зеленая, усыпанная темно–зелеными ромбиками; туфли цвета персика и цвета неба; алые, золотисто–желтые, оранжевые… Почему Маргарет посоветовала ему купить уныло–коричневые и черные? К тому же выбранные по ее совету туфли были почти плоскими, а здесь — стеллажи великолепнейшей обуви на каблуках, всех цветов, и каблуки прибавят ему росту, прибавят добрых пять дюймов!

Он понимающе улыбнулся. Он не сердился на Маргарет. Конечно же, она выше его ростом и хочет, чтобы так и оставалось. Не важно. Он нашел себе обувь по вкусу. Взяв в каждую руку по паре, он решительным шагом направился к столику продавца и поинтересовался у изумленной женщины:

— У вас найдутся такие же моего размера?

…Маргарет объяснила Сэнди допущенную им оплошность. По ее словам, для женщин и мужчин существовала отдельно мужская и отдельно женская обувь, и, как правило, мужчины не носили высоких каблуков, но в остальном процедура покупки прошла вполне легко и быстро — не только потому, что покупка одежды считалась делом заурядным, но и благодаря доброжелательному отношению продавцов и портных из переделочной: они себя не помнили от удовольствия оказать услугу незнакомцу, прилетевшему на инопланетном космическом корабле. Остальные покупатели поджидали, пока чуть ли не весь персонал продавцов суетился вокруг Сэнди, выполняя его просьбы и пожелания. Они вовсе не возражали подождать — едва заметив Сэнди, тут же обступали его, а кое–кто даже заглядывал в просвет неплотно задернутой занавески примерочной. Враждебности в их отношении Сэнди совершенно не замечал. Любопытство — да. Очень много любопытства, и, более того, эти люди были гостеприимны. Он был гостем, а они — радушными хозяевами. Добро пожаловать, говорили ему их взгляды и улыбки.

Он вернулся домой.

Правда, вокруг него оказалось столько земных женщин (но ни одна не могла поспорить ростом и фигурой с великолепной Маргарет Дарп!), что у Сэнди возникла небольшая проблема: он то и дело испытывал определенного свойства возбуждение.

Одна из молодых продавщиц, измерявшая длину брюк для Сэнди, покраснела, и с улыбкой отвернулась, и Сэнди сообразил, что даже сквозь ткань заметна выпуклость, вызванная его подъемом сил. И что же теперь человеку делать?

Среди хакхлийцев подобное происшествие — событие радостное. Любая хакхлийка, что окажется поблизости, счастлива посодействовать. Но Сэнди находился среди землян.

Сэнди усердно просматривал земные фильмы, выискивая намеки и полезные детали, пытаясь отыскать ключ к разгадке проблемы: как надлежит вести себя с земной женщиной, если желаешь вступить с ней в определенного рода отношения? Но ничего определенного из фильмов он не узнал. То есть определенный протокол соблюдался. Более того, брачный ритуал часто составлял основу сюжета большинства лент, особенно таких, где парень и девушка пели друг дружке песни о любви, а потом кружились танце под музыку невидимого оркестра. Сэнди запросто сыграл бы Фреда Астора, который с первого случайного взгляда понял: Джинджер Роджерс — девушка его мечты единственная и неповторимая, а она его сначала надменно отвергла, но Фред, напев ей на ушко нежные слова любви, — увлек Джинджер за собой в вальсе (или танго) и, наконец, растопил ледяное сердце, и, пританцовывая, отбивая чечетку, они исчезали с экрана — очевидно, чтобы забраться в постель. К сожалению, невидимый оркестр для Сэнди не играл. И танцевать он не умел.

В других фильмах парень спасал девушку из рук «врагов» во время «войны», или от «гангстеров» или «террористов» — в результате герой должен был очутиться в постели со спасенной. Но откуда взяться войне? Были фильмы с сюжетом попроще, действие там развивалось почти напрямую. Парень и девушка, еще не познакомившись, приходили в «бар для одиноких» (это еще что такое?), девушка садилась, за столик или за стойку, заказывала напиток, а парень к ней подходил. Потом они обменивались кодированными репликами. Раскусить код — дело простое, а вот воспроизвести… Разговор всегда шел на двух смысловых уровнях одновременно, и Сэнди сомневался, что речевые навыки соответствуют требованиям игры. И все же этот способ был попроще, как только каждая из сторон подтверждала согласие, обычно следовало: «Ко мне или к тебе?»

Комната у Сэнди была, собственный отдельный номер в гостинице, — и это вселяло некоторые надежды, — но как найти «бар для одиноких», чтобы сделать предложение? И где найти свободное время? Ведь как только портные закончили подгонять одежду, которую ему предстояло надеть прямо сейчас (остальное, должны были закончить на следующий день), Маргарет тут же утащила Сэнди.

— А как быть с Полли и Оби? — удивился Сэнди, оглядываясь. Оберон и Полли беседовали с землянами.

— У них собственные сопровождающие, — объяснила Маргарет. — Но жителей Земли особенно интересует твоя личность. Мы организовали телеинтервью — для тебя одного. Идти всего квартал.

Маргарет увлекла Сэнди за собой в другое здание. Здание было для Доусона необычным — оно на целых десять этажей поднималось над поверхностью, и комната, куда Маргарет привела Сэнди, находилась на верхнем этаже.

— Это телестудия. — сообщила ему Маргарет. Потом осмотрела его сверху до низу.

— Ты чудесно выглядишь, — добавила» она.

— Правда?! — с благодарностью воскликнул Сэнди.

Он бросил взгляд на собственное отражение в зеркале, любуясь новым костюмом: светло–коричневые шорты, рубашка с коротким рукавом, расстегнутая на груди и открывавшая внушительные мышцы Сэнди, сандалии и белые носки до колен с красной полоской по верхнему краю.

— Вроде бы, — согласился он самодовольно. — Куда нам теперь?

— Прямо в эту дверь.

Маргарет ввела его в просторную комнату, где человек десять (с вездесущими телекамерами, а может, это были и не телекамеры) тут же направили объективы на Сэнди.

К ним приблизился человек в голубом свитере–водолазке и протянул руку.

— Меня зовут Уилфред Моргенштерн, — представился он, лишь чуть поморщившись при пожатии, потому что Сэнди постарался, не переусердствовать.

— Я буду вести интервью. Наверное, начнем с самого начала, и вы расскажете о себе.

Сэнди озадаченно повертел головой, но Маргарет ободряюще улыбнулась ему.

— Ну хорошо, — начал Сэнди. — Давным–давно, когда на Земле еще шла «война», солнечную, систему посетил исследовательский корабль хакхлийцев…

Интервью оказалось продолжительным, и по завершении Маргарет спросила заботливо:

— Может быть, ты хочешь перекусить до возвращения в гостиницу? День у тебя выдался длинный и утомительный.

Сэнди согласился с преогромным удовольствием: действительно, день выдался долгий, и не только потому, что столько всего произошло, а он и на самом деле был долгим — двадцать четыре часа, время заметно длиннее привычного хакхлийского. Но он показал на окно:

— Еще светло.

— Летом здесь почти не темнеет, — объяснила Маргарет. — И люди ложатся спать, пока еще светло.

Он не слушал ее, он любовался видом из окна, и у него захватило дух. Солнце почти опустилось за горизонт. Небо на западе пылало красками, легкие, как взбитый крем, облачка горели всеми оттенками розового, лилового, оранжевого, а кое–где оставались снежно–белыми.

— Как красиво! — воскликнул Сэнди.

— Просто облака. Наверное, пригнало после вчерашней бури над Инуитским Содружеством, — пожала плечами Маргарет. — Ты никогда раньше не видел облаков? — добавила она с любопытством.

— На корабле у нас не бывает облаков. Даже слова такого нет в хакхлийском языке. Если хакхлийцы имеют в виду «облака», они называют их «ита–хеккх–на–хнотта–ха», то есть что–то вроде «частички вещества в жидкой фазе, взвешенные в газообразной среде».

— Интересно, — сказала Маргарет. — Ты научишь меня хакхлийскому, немного?

— С удовольствием, — сказал Сэнди и вдруг, к собственному удивлению, зевнул во весь рот. Все–таки он утомился и хотел спать. Он отважился спросить: — Мы завтра увидимся?

— Конечно. Я твоя сопровождающая, Сэнди. И мы частенько будем видеться.

Он благодарно улыбнулся.

— Тогда позволь мне вернуться в гостиницу; я выпью молока с печеньем вместе с Оби и Полли.

Кроме того, было у Сэнди еще одно дело — в голове у него уже складывалось стихотворение.