40
Когда едва слышный шепот музыки из будильника разбудил Деккера на следующее «утро» — естественно, давно уже не его личное «утро», поскольку работа станции Co-Марс Два шла круглые сутки, — он пребывал посреди восхитительного сна. Естественно, в нем фигурировала женщина. Они не занимались сексом. Но его окружение во сне говорило о том, что они только что им занимались или, без сомнения, займутся, а тем временем обнимают друг друга с той чудесной беззаботностью и отсутствием напряжения, какие возможны только в условиях нулевой гравитации.
Выпутываясь из ремней спального места, Деккер почти чувствовал обнимающие его руки женщины. Или это просто было ощущение удерживающего прикосновения ремней, которое сон превратил в нечто большее? И кстати, кто была та женщина во сне?
Отталкиваясь вдоль стен по желтому коридору и направляясь к санитарным установкам, Деккер размышлял над этим вторым вопросом. Потом ему пришлось оставить эту мысль, поскольку пришлось сосредоточить все внимание на том, что он делал в данный момент. Его умение обращаться с туалетом и душем, приспособленными к условиям антигравитации на станции Со-Марс Два, все еще оставались рудиментарными, чтобы ему удавалось, используя их, не сбиться с мысли.
Когда он вернулся к себе и завис у дисплея, вопрос этот возник вновь. Это была Рима Консалво? Вен Купферфельд? Любая из них была бы вполне вероятным кандидатом на участие в эротическом сне Деккера Де Во. Но кто именно? Раздражало Деккера то, что он был совершенно уверен, что знает эту женщину. Он просто не может определить, кто это.
Важнее были однако перспективы ввести общество настоящей, а не воображаемой женщины, в свою жизнь. Аннета Бэнкрофт сказала, где искать эти наилучшие непосредственные перспективы, так что Деккер устроился перед экраном проверить расписание вахты Римы Консалво. Он вызвал окно «текущие назначения», потом «контроль за кометами», и перед ним возникло полное расписание всех смен.
Тут было немало имен. Он знал, что так и будет: на Co-Марсе Два работали два контрольных пункта одновременно, по два контролера на каждом пункте. Обе команды по очереди принимали на себя активный контроль и проверку решений второй команды. Каждый оператор в отдельности работал по два часа, два часа отдыхал, и еще да часа оставалось до окончания всей смены.
Для этого требовалось немало людей, так что в расписании указывалось двадцать контролеров, работающих на полное время, плюс около дюжины дополнительных. Деккер отыскал имя «Р. Консалво» в точности там, где сказала Аннета, среди дополнительных. Расклад времени был удачным, как сразу понял Деккер. Он рассчитал, что без труда перестроит свой день и закончит даже чуть раньше, чем Рима сменится со второй половины своей смены. И у них будет много свободных часов. У них хватит времени на разговор, совместный обед… или что бы там ни было.
Раз уж он сидит у экрана, Деккер решил, что неплохо было бы переключиться на канал новостей, чувствуя слабое тепло удовольствия при мысли об этом «что бы там ни было».
Однако хватило этого ненадолго. Вскоре тепло разогнали новости. Он быстро пробежал основные заголовки, все они были угнетающими, и ни один из них, на самом деле, не представлял для него интереса. В конце концов, какое ему, марсианину, дело до забастовок или финансовых кризисов на Земле? Наконец спустя три или четыре все более специфических меню, наткнулся на краткое сообщение о переговорах по поводу Бонов. Кратким он был вследствие того, что сказать, в сущности, было нечего: переговоры «шли», но никакой «договоренности» достигнуто не было.
И вдруг изображение на экране мигнуло и погасло.
Деккер удивленно потянулся за пультом, но прежде чем его пальцы успели набрать комбинацию, экран загорелся вновь, показывая изначальное основное меню. Прежде чем выключить дисплей, Деккер некоторое время задумчиво глядел на него. Ничего подобного произойти не должно было.
Ему пришло в голову, что такой сбой во внутренних коммуникациях станции, сколь бы незначительным он ни был, все же может вызвать аварийную ситуацию. А если так, то он, возможно, нужен на рабочем месте. Соответственно он попытался связаться с офисом Джареда Клайна.
Клайна на месте не оказалось, а строки на экране не давали никаких оснований полагать, что дело серьезное. На экране высветилось лишь стандартное приглашение оставить свою информацию.
Когда Деккер вновь отключил дисплей, он уже принял решение, что ему делать. Он позволит себе потратить время на скорый завтрак, поскольку, на самом деле, нет никакой необходимости спешить. А потом пораньше отправится в офис, так как, может быть, там в нем нуждаются. Скорее, всего нет. И уж конечно, он очень надеялся, что так оно и будет. И в особенности марсианин надеялся на то, что не стрясется ничего, что могло бы потребовать его присутствия и растянуть его рабочий день — по крайней мере, не до того момента, когда со смены будет возвращаться Рима Консалво.
Однако быстро позавтракать ему не удалось. Очередь оказалась длинной, и к тому времени, когда он добрался к ее концу, Деккер обнаружил там Торо Танабе. Японец потел и чертыхался, раздавая пакеты с едой.
— О, привет, Де Во. Только не начинай, пожалуйста. Все таймеры разом полетели, и нам пришлось устанавливать все вручную, так что я знаю, обслуживание идет медленно. И если твой омлет пригорел или не дожарен, о чем я прекрасно знаю, это не наша вина.
Деккер зацепился одной ногой за поручень и открыл коробку.
— Выглядит отлично, — сообщил он. — Так что развесились.
Танабе посмотрел на него из-под сведенных в одну линию черных бровей.
— Ты хочешь, чтобы я веселился, — сказал он, — учитывая жалобы всех этих людей. А газетные отчеты сообщают, что все ценные бумаги отца попали под угрозу давления продажи по сниженной цене. А мать говорит, что я дурак и позор всей нашей семьи, раз я работаю поваром, в то время как мог бы делать что-нибудь полезное и жить как король в Токио. И пятьдесят — только подумай, — пятьдесят лотерейных билетов в последнем розыгрыше и близко не подошли к нужной комбинации. И учитывая все это, ты и вправду хочешь, чтобы я веселился? Конечно, Де Во. Я был бы рад повеселиться прямо сейчас… если ты только уберешься к черту из под ног, чтобы я мог накормить всех этих людей!
Позабавленный, но и слегка ошарашенный, Деккер поплыл прочь, прижимая к себе картонку с едой и фляжку кофе, по пути оглядываясь, где бы ему пристроиться.
Он увидел, как в углу комнаты в одиночестве завтракает Сяопин Йе, и направился в ее сторону.
Поднял глаза, Сяопин кивнула, но вид у нее был не особенно довольный. Привязав конец ремня к поручню, Деккер улыбнулся ей.
— Тебе с ними тоже нелегко приходится? — весело спросил он.
Она прикрыла крышку картонки, чтобы не дать вылететь из нее крошкам, и прежде, чем ответить, прожевала.
— Ты имеешь в виду потерю коммуникации, — сказала она. — Да. Винят всех нас. Но вон там, видишь, начальник отдела коммуникаций мило завтракает с доктором Розой Мак-Кьюн, так что, быть может, он и прав, когда говорит, что на самом деле не о чем волноваться.
— А, — отозвался Деккер, прихлебывая кофе, — ты, судя по твоему тону, с ним не согласна.
— Точно.
Сяопин подняла крышку картонки и палочкой подхватила еще кусочек омлета. Деккер тоже начал есть, время от времени поглядывая туда, где оживленно болтали Тоби Мори и психолог.
— Такое впечатление, что он отнюдь не взволнован, — прокомментировал Деккер. — Должен же он знать, что делает, Йе. Он — глава отдела.
— Вот именно, — кивнула Йе. — Именно это он и сказал мне не далее, как десять минут назад.
— Но ты в это не поверила.
Прежде чем ответить, Сяопин несколько секунд глядела на него в упор. Потом она закрыла картонку, и отстегнула ремень.
— Де Во, — сказала она, удерживаясь на прежнем месте только рукой, — как тебе кажется, это счастливое место?
— Счастливое?
— Я имею в виду, спокойно тут людям работается?
Он задумался.
— Все чуть более издерганы, чем я ожидал.
Она кивнула.
— Я бы сказала, более чем издерганы. В воздухе витает какое-то напряжение, смысла которого я никак не могу понять. Мне кажется, от нас что-то скрывают.
— Ты имеешь в виду Тоби Мори?
— Не только Тоби Мори, но и его тоже. Я — квалифицированный специалист по системам коммуникации. Де Во, ты это знаешь, мы проходили один и тот же курс. И все же, когда я начинаю сама проверять системы, Мори приказывает мне прекратить. Он говорит, что сделал уже это сам.
Деккер нахмурился, пытаясь угадать Логику в ее словах.
— Если ты хочешь сказать, что Мори на самом деле не хочет, чтобы системы проверили… но в этом же нет никакого смысла.
— Нет, но многое, что на первый взгляд не имеет смысла в конце концов оказывается верным, не так ли? Вот почему я хочу вернуться, когда Мори не будет на месте, и самой запустить проверку.
— Господи, что ты надеешься там найти?
— Откуда мне знать, пока я не отыщу, правда? Но я все равно проверю.
Деккер поймал ее за руку, когда она уже собиралась уходить.
— Если ты что-нибудь найдешь, скажешь мне? Возможно, это касается технического обслуживания.
Она задумалась, потом вздохнула.
— Ты мне нравишься, Де Во. Ты всегда казался мне честным человеком. Да. Я скоро приду к тебе или оставлю записку. А вот коммуникационные экраны, — добавила она, — я использовать не стану.
По дорогое в офис Джареда Деккер размышлял над разговором за завтраком. Над словами Сяопин смеяться было тяжело именно потому, что она не была человеком мнительным. Она всегда производила на него впечатление самого спокойного и уравновешенного человека у них на курсе.
Это однако еще не доказывало того, что она может быть неправа в своих подозрениях. Это даже не доказывало того, что она внезапно не сошла с ума, поскольку Деккер был глубоко убежден, что под привлекательной внешностью земляне таят немало каких-нибудь все накапливающихся отклонений, как скажем Вен Купферфельд. Деккер готов был согласиться с тем, что у Сяопин зоркий глаз. И атмосфера на Co-Марс Два оказалась гораздо более напряженной и странной, чем он ожидал: люди на целые дни исчезали из виду, ломались самые неожиданные приборы, никто не решал загадок.
И все же достигнув офиса, он не заметил никаких признаков напряженности ни в поведении Клайна, ни в манере Дзоуэна Вонга. Оба они мирно просматривали схемы системы воздухообмена. Клайн удивленно поднял глаза:
— Привет, Де Во, — сказал он. — Не ожидал тебя так рано.
— Я подумал, что быть может, я здесь понадоблюсь, — объяснил Деккер. — И хотел сказать, из-за проблемы с коммуникациями.
— Вот такое настроение мне нравится, — одобрительно отозвался Клайн. — Впрочем, коммуникации не наша забота, не так ли? Пусть люди Тоби Мори сами решают свои проблемы, — Клайн кивнул на экран дисплея. — Раз уж ты здесь, вы с Джо вполне можете начать сегодня разбирать эти воздушные насосы.
Он помедлил, потом извернулся, чтобы вновь взглянуть на Деккера, на этот раз внимательнее.
— Что заставило тебя решить, что может возникнуть аварийная ситуация?
— Ну, я так, пожалуй, не решил, за исключением того… Ты знаешь Сяопин Йе? Она, похоже, думает, что у них настоящая проблема. Она даже… — Деккер прочистил горло, смущенный невероятностью того, что собирался сказать, — …думает, что ее босс пытается что-то скрыть.
Клайн посмотрел на него с изумлением.
— Тоби Мори? Господи, нет, Де Во! Я знаю Тоби вот уже восемь лет! Йе — просто новичок здесь; она просто еще не все понимает. Не думаю, что у нее есть доказательства, чтобы обосновать подобное замечание?
— Мне кажется, кое-что она получит. Она говорила, что собирается сама запустить проверку… то есть когда Мори не будет поблизости.
Клайн покачал головой.
— Господи всемогущий. Хочется надеяться, что никто из вас, ребята, не станет делать ничего подобного за моей спиной. Во всяком случае, — с нажимом проговорил он, — никакой аварии нет, так что это не наша проблема. Лучше бы вам заняться этими насосами, пока не стали проблемой они.
Деккер чувствовал, что ему сделали выговор. Всю дорогу до помещения, где располагались насосы, он чувствовал на себя любопытные взгляды Дзоуэна Вонга, но пока они не остались одни, Вонг молчал. Оба они успели провести рутинную проверку, прежде чем Вонг заговорил:
— Что бы там ни было, с воздушной системой все в порядке.
Деккер подавленно пожал плечами, и Вонг кивнул, давая понять, что тема закрыта. Он дал Деккеру возможность связаться с офисом шефа, чтобы получить разрешение переключиться на дополнительные насосы. А потом они принялись за демонтаж насосов.
Это была тяжелая, жаркая работа в закрытом помещении, особенно если учитывать проблему перемещения тяжелейших масс металла в условиях антигравитации. И марсианский ребенок мог бы одним пальцем толкнуть огромную деталь на другой конец комнаты, но, если попасть между этой деталью и стеной, можно было тяжело покалечиться. Деккер был очень осторожен. Он старательно копировал умелые движения Вонга, то, как тот всегда держал одну руку или ногу свободной для того, чтобы зацепиться за что-нибудь и остаться на одном уровне с механизмом, и никогда не выпускал какой бы то ни было детали насоса, пока она не была надежно закреплена. На самом деле, это было именно то, что было для него нужно — настоящая, полезная, тяжелая работа, такая, какой он не занимался с тех пор, как покинул Марс.
Они сделали краткий перерыв на обед посреди смены, но Вонг спешил подключить проверенный насос. Они не говорили много и работали не покладая рук. Выяснилось, что с мотором, который они подозревали в сбое, все в порядке, но Вонг сказал:
— Все равно, давай-ка поставим новый.
И только в самом конце работы, когда они были готовы запросить разрешение на подключение основных насосов, Деккер вспомнил, что еще остались некоторые проблемы. На то, чтобы связаться с офисом шефа, им потребовалась целая минута, но и тогда изображение оставалось монохромным. Внутренние системы, совершенно очевидно, были перегружены.
Расставаясь, Вонг очень серьезно посмотрел на Деккера.
— Знаешь, — сказал он, — пока шефом станции был Пелле Марине, ничего подобного у нас не случалось. Быть может, он и наркоман… но мне бы хотелось, чтобы он вернулся.
Деккер сверился с часами. Радостно было узнать, что у него остается достаточно времени, чтобы заранее попасть на место встречи с Римой Консалво.
Он это и хотел сделать, но ему требовалось еще и спокойствие. А потому часть времени он использовал на то, чтобы заглянуть в свою комнату на тот случай, если Сяопин Йе оставила ему там записку. Честно говоря, он был уверен, что ее подозрения безосновательны, а в записке она просто извинится, что потревожила его.
Однако никакой записки под дверью не было.
Когда он позвонил в ее комнату, ему никто не ответил, он решил сделать еще один шаг и позвонил на коммуникационный центр. Ответил ему босс Сяопин. Мори казался не особенно приветливым и раздраженно бросил:
— Нет, ее тут нет, а мы все заняты.
Покачивая головой, Деккер отправился на контрольный пункт. Как люди исчезают на этой станции! Конечно, в случае Римы вполне возможно, что она старалась не попадаться на глаза Деккеру, потому что решала, нужен ли ей роман с ним. На самом деле, это была довольно приятная мысль… но Йе?
Когда он добрался до контрольного пункта, было еще довольно рано, и она целиком и полностью была погружена в работу. И все же, увидев его, Рима повернулась пошептаться с напарницей, а потом жестом предложила ему заходить.
Деккер, извиняясь, впустил сам себя.
— Мне очень жаль, если я вам помешал, — извинился он.
Он обращался ко второй женщине, но за них обеих ответила Рима:
— О, черт побери, нет, Деккер, Мира не имеет ничего против, а я ждала тебя.
— Устраивайтесь поудобней и посмотрите, — гостеприимно предложила второй контролер, — Впрочем, здесь не так много интересного. В программе у нас ни одного взрыва.
— Спасибо, — ответил Деккер, привязывая себя поясом к крюку в стене.
Контролеры просто комету за кометой перепроверяли траектории. В каждом случае компьютер какое-то время переваривал данные элементов орбиты, поделенные на гравитационные тяги, которые затем повлияют на курс, а потом золотой линией прочерчивал путь этой кометы на Марс. Внимание Деккера то и дело перескакивало с того, что они делали за пультом, — как бы ему хотелось самому там оказаться, — на весьма интересное зрелище, а именно затылок Римы Консалво, — и конкурирующим желанием было исследовать ее феномен поосновательнее, Деккер когда-то слышал об одной земной женщине, какой-то знаменитости, которая заявляла, что влюбилась в своего мужа с первого взгляда, хотя все, что она видела, это его затылок. Деккеру это казалось нелогичным, но в данный конкретный момент отнюдь не невозможным.
Рима на секунду повернулась взглянуть на него.
— Тебе стоило прийти сюда час назад, — предложила она в качестве начала беседы. — Мы на пять или Шесть минут потеряли данные. На экранах не было вообще ничего.
— Даже на аварийных дисплеях, — подтвердила ее напарница. — Испугались до чертиков.
Деккер кивнул, задаваясь вопросом, не следует ли ему поделиться с ними подозрениями Сяопин. Но удовлетворился тем, что сказал:
— У них, похоже, проблемы с системами коммуникации.
И вдруг он наклонился вперед, уставившись на пульт.
— Эй! Это же 67-JY!
Рима оглянулась.
— Да. Ну и что?
— Да ведь она же нуждается во взрыве, правда?
На его взгляд, ситуация была скверной. Золотая проекция ее траектории двигалась, конечно, по направлению к Марсу, но едва-едва укладываясь в пределы ошибки.
— Ей требуется взрыв, — повторил Деккер.
— Нет. Это не критично, — отозвалась Рима.
Деккер извернулся взглянуть на обеих контролеров.
— Что ты хочешь сказать этим «не»? Это — легкий взрыв, и смотри, Рима, ее траектория проходит слишком близко от Земли. Я знаю эту комету. Она невелика, и всю дорогу с ней у всех были неприятности.
— Я тоже ее знаю, — безо всякого выражения ответила Рима.
Тут Деккер вспомнил. Конечно, она ее знает. Она уже говорила ему, что это она управляла ей и выводила комету из Оортова облака.
— Ах да, — сказал он, — правда.
Рима несколько оттаяла.
— За эту смену один взрыв на ней уже произвели. Так что действительно все в порядке, Деккер. Если следующая смена решит, что нужен еще один, они сделают это сами, — она оглянулась на часы. — Вероятно, они уже ждут своей очереди, — сказала она. — Ты не выглянешь наружу, Мира?
Кивнув, вторая женщина выплыла в коридор. Минуту спустя она заглянула внутрь и пожала плечами, давая знать, что там еще никого не видно. Потом Мира знаком указала на конец коридора и уплыла в том направлении.
Деккер предположил, что она отправилась в лабораторию, но Рима только хмыкнула.
— Готова поспорить, она просто старается быть тактичной, — сказала она. — На тот случай, если мы захотим минутку побыть наедине. Деккер? Почему ты ставишь под сомнение решение оператора?
— Ну, наверное, это потому, что слишком многое здесь идет наперекосяк. Гораздо чаще, чем я того ожидал.
— Как системы коммуникации?
— Например, — согласился он.
— И эта комета? — настаивала она. — Или тебе кажется, что я не знаю, как управляться с пультом? Не считая того, что рядом со мной Мира и еще пара контролеров за другим пультом?
— Нет, конечно, знаешь. Только… Есть такие люди, которым понравилась бы мысль увести комету с ее курса. До тебя ведь доходили слухи, правда?
Рима смотрела на него в упор.
— Что это за слухи?
Он пожал плечами, давая понять, что, на самом деле, не говорит всерьез.
— Например, о обитантах. Я слышал, что говорят, что людям, строящим фермы-обитанты, хотелось бы получить свою собственную комету…
— И ты решил, что это может быть 67-JY?
— Почему бы и нет?
Теперь Рима уже смеялась над ним.
— Ты так ничему не научился? Взгляни на эти элементы траекторий.
— Хорошо, я знаю, что ты хочешь сказать, — несколько самодовольно проговорил он. — Если бы я собирался отвести комету туда, где ее смогут взорвать обитанты, я не выбрал бы именно эту. Она движется со слишком большой скоростью, чтобы запарковать ее на той орбите, которую они Могут использовать. Но к чему еще всем позволяют судачить об этом?
— Может быть, — доброжелательно сказала она, — мы еще не знаем всего, Деккер. Мы — еще только новички в этом деле, — и прежде, чем он смог подобрать новый аргумент, добавила: — Вот возвращается Мира и следующая смена вместе с ней. Так что я здесь закончила. Как насчет чашки кофе?
У Римы Консалво привлекательным был не только затылок. Следуя за ней по красному коридору, когда они пробирались от одного поручня к другому, Деккер обнаружил, что его взгляд то и дело притягивает пара стройных ног, покачивающихся прямо у него перед глазами. К несчастью, Рима была в брюках.
Естественно «чашка кофе» не была чашкой. Это была фляжка в форме электрической лампочки или груши, и зал отдыха был к неудовольствию Деккера переполнен. Один из ветеранов говорил:
— Мы потеряли службы межстанционной переадресовки, так что все теперь поступает по единому каналу. Это значительно замедляет связь. Они посадили кого-то слушать сообщения и вручную перераспределять сообщения на каждую из основных цепей входа: Co-Марс Один, орбитальные станции Марса, Земля. От транзитных кораблей или из Оорта к нам не поступает вообще ничего, даже солярная оптика недоступна.
— Ну они нам сейчас без надобности, — ответил один из его собеседников — во всяком случае, пока. Конечно, это — немалая головная боль, но мы тем не менее функционируем. Паркер все уладит.
Рима посмотрела на Деккера, потом наклонилась к ближайшей группе.
— Что происходит? — поинтересовалась она.
Тот, кого она спросила, немало удивился.
— Вы не включали экран последние пять минут? Это — связь между станциями. У нас осталась только аудио-связь.
— Мы не можем получать сообщений с Земли, — вмешался его сосед. — Мы читали их с экрана, а он взял и отрубился. Черт меня побери, впервые такое вижу.
— Должно быть, это случилось, пока мы шли сюда, — сказала она, понижая голос, так чтобы ее не могли услышать остальные. — На самом деле, мне не хочется больше кофе и говорить сейчас о проблемах станции тоже. Еще довольно рано, но… ну, моя комната в следующем отсеке. Почему бы нам не пойти туда?
Рима застала его врасплох.
— Пойти в твою комнату? — повторил он, как будто подобная мысль никогда не приходила ему в голову.
Она кивнула.
— Да. Пойти в мою комнату. Я хотела сказать, если хочешь.
Подобного вопроса у Деккера даже не возникало. Ему очень хотелось сделать и то, и другое одновременно: быть может, поговорить с этими людьми в зале отдыха, возможно, даже рассказать им о том, что сказала Сяопин Йе, или даже, хотя это не входило в его обязанности, связаться с Джаредом Клайном и выяснить не нужен ли он… и если только такое возможно, в то же время принять приглашение, на которое он так давно надеялся.
Поскольку эти два дела совместить он не мог, то сомневаться в том, что выбрать, просто не пришлось.
Им понадобилось очень немного времени, чтобы добраться до комнаты Римы, еще меньше, чтобы в нее войти. Наконец, Рима закрыла за собой дверь и улыбнулась Деккеру.
— Боюсь, мне нечего предложить тебе выпить, — извинилась она.
— Я в общем и целом не пью, — сказал он автоматически и, как сам подумал, довольно глупо.
— Просто здесь гораздо тише, — сказала она, глядя на настенные часы. — У нас есть немного лишнего времени, — с улыбкой добавила она. — Тебе не хочется меня поцеловать?
На это существовал только один возможный ответ, последующее развитие событий было только совершенно естественным. Так оно и произошло, причем более чем удовлетворительно, несмотря на тот факт, что отсутствия опыта занятий любовью в условиях антигравитации сделало Деккера несколько неловким, а Риму заставляло хихикать.
Но как-то им все же это удалось, причем то и дело приходилось использовать свободные руки и ноги, чтобы ухватиться за что придется и удержаться на месте. Закончив, они потные, обнаженные и расслабленные висели в воздухе, плавая посреди комнаты и держались за руки, время от времени оказываясь под разными углами друг к другу.
Это, как понял вдруг Деккер, очень походило на его сон. Единственным различием было то, что он знал, кто эта женщина рядом с ним.
Было и еще одно различие. Он почувствовал, как Рима зашевелилась в его руках, извернулась, чтобы взглянуть на настенные часы.
— О, черт, — сказала она, — через пять минут у нас будут гости. Я не против, чтобы она знала, что мы делали… но все же. Но тебя это может несколько смутить.
— Кто придет? — поинтересовался Деккер, хватаясь за поручень и ловя проплывающие мимо шорты. — Почему смутить?
Рима остановилась посреди серьезной работы — она натягивала узкий комбинезон — и ответила на оба вопроса разом:
— Вен Купферфельд.
Появившаяся Вен была явно чем-то взволнована, но не настолько, Чтобы сразу же не понять, что здесь произошло.
— Что, не могла дождаться, когда сама попробуешь его? — поинтересовалась она.
Рима выглядела умиротворенной.
— У нас было время, и я решила, почему бы нам не расслабиться, — потом резче добавила: — В чем дело?
Вен Купферфельд покачала головой.
— У нас неприятности, — сказала она, но не стала распространяться, какие именно.
Собиралась она сделать это или нет, в любом случае у нее не было бы такого шанса, поскольку Деккер прикинул причинно-следственную взаимосвязь последних событий, и ему отнюдь не понравилось то, к чему она его привела.
— Господи, — с надеждой сказал он, — вы ведь все это запланировали, так?
Вен открыла было рот, но ее опередила Рима Консалво.
— Конечно, запланировали, Деккер. Мы с Вен хотели поговорить с тобой о чем-то важном… но поверь мне, все остальное было ради удовольствия. Ты мне нравишься, Деккер.
— Ты всем нравишься, Деккер, ты и твоя мать, — беспощадно вмешалась Вен. — Вот почему мы хотели еще раз поговорить с тобой.
— Причем тут моя мать? — потребовал Деккер, все еще не в силах собраться с мыслями.
— Она — симптом того, что не в порядке с вами, марсианами, — сказала Вен. — Она — большая шишка на Марсе, так? Но прямо сейчас она ползает на коленях перед япошками, выпрашивая объедки. Что с вами, марсианами, такое, Деккер? Разве вам наплевать, когда у вас крадут вашу же планету?
Деккер едва-едва поспевал за тем, как быстро она перескакивала с одной темы на другую. Он взглянул на Риму, которая вежливо ему улыбнулась, но помощи от нее ждать, явно, было нечего.
— Марс никто не крадет, — ответил он. — Это — сделка. Вы вкладываете необходимые нам деньги, и естественно, мы вам должны…
— Господи! — с отвращением воскликнула Вен.
— Хей, — отозвался Деккер, немало уязвленный. — На чьей ты, собственно говоря, стороне? Ты же сама с Земли!
— Я — американка, Деккер, — сказала она. Деккеру в ее голосе почудилась опасность, — не забывай об этом. Нас тоже подставляют. Япошки и европейцы тоже, но в основном это — проклятые япошки. Они всю дорогу распродают свои боны Оорта, так что мы, несчастные американцы, остаемся ни с чем, а твоя мать… — она с презрением покачала головой, — ее насилуют, а она еще хочет подушку под голову.
— Послушай…
— Нет, это ты, Деккер, послушай. Дело не в том, что разорили мою семью, они разоряют мою страну. Знаешь, что если это дело с обитантами выгорит, американцам придется покупать еду у япошек? Мой дед в гробу бы перевернулся, но он-то знал бы, что делать.
— О черт, — выдохнул Деккер, наконец разозлившись, — твой дед был солдатом. Он убивал людей.
Вид у Вен неожиданно стал несчастный, но она настаивала на своем:
— Хорошо, он убивал. Бывают времена, когда убивать необходимо.
— Или просто ради веселья, — с горечью сказал он. — Как ты убила льва.
— Почему бы и нет? Разве ты сам никого не убил?
— Конечно, нет. Прежде всего, на Марсе просто некого убивать… ну есть рыбы и животные для питания, но никому это не доставляет удовольствия.
Тут вмешалась Рима Консалво.
— Вен, — предупредила она. — Хватит этих разговоров об убийстве. Никто не будет убит.
Вен, казалось, взяла себя в руки.
— Нет, конечно, нет, — сказала она. — Но, Деккер, помнишь…
Тут ей пришлось остановиться, поскольку, возрождаясь к жизни, зажужжал интерком. На экране не возникло никакого изображения, но из динамика донесся голос Синантоне Паркера, в котором чувствовалось напряжение.
— Всему персоналу, — раздался голос шефа станции, — Говорит Паркер. Мы получили переданное по реле сообщение о солярном излучении. Информация поступила с задержкой, и радиационный дождь достигает нас приблизительно через сорок пять минут. Всему персоналу станции закрепить оборудование, отключить приборы и прибыть в убежище.
— Черт побери, — с удивлением произнес Деккер, — Послушайте, мне, наверное, стоит сообщить Джареду Клайну…
— Нет, не стоит, — веско сказала Рима Консалво. — Ты просто вместе со всеми отправишься в убежище, просто у тебя на это будет больше времени. И тем не менее, Вен, поторопись, ладно?
Вен с мрачным видом кивнула.
— Деккер, я прошу тебя только вспомнить виртуал, который я тебе показывала. Помнишь, Битва Семи Елей?
— Как я мог забыть, — с горечью осведомился он.
— Я говорю не об убийстве. Я знаю, что это идет вразрез с твоей дурацкой марсианской совестью. То, о чем я сейчас говорю, — стратегия. Ли с помощью блефа обманул янки. Он пригрозил, и они поверили.
— И многие люди погибли, — напомнил ей Деккер.
— Плевать мне на убитых! Это — всего лишь детали. В подобной ситуации нет необходимости убивать кого-либо. Если правильно использовать имеющиеся в твоем распоряжении силы, твой противник сдастся. Никакого кровопролития! Так что предположим, такой шанс существует для Марса. Предположим… Нет, черт побери, не прерывай меня! Предположим, кто-нибудь мог бы показать тебе, как использовать угрозу применения силы, чтобы заставить япошек и всех остальных держаться условий первоначального соглашения. Что бы ты сказал?
Деккер посмотрел на нее так, как будто перед ним была смертельно пьяная или бредящая женщина, но над ее вопросом подумал.
— Все что для этого потребуется, это угроза?
— Правильно.
— Но обоснованная возможностью действительного убийства?
— Ну, конечно, Деккер. Что бы ты сделал?
Он кивнул.
— Все, чтобы я сделал, это связался бы с доктором Розой Мак-Кьюн, просил бы подвергнуть этого человека психологической экспертизе и отправить на Землю. Незамедлительно.
Вен несколько секунд глядела на него с выражением крайнего отвращения на красивом лице. Потом, покачав головой, она повернулась к Риме Консалво.
— Я же тебе говорила, что это только потеря времени, — сказала она.
Рима, как это ни удивительно, казалась чем-то довольной.
— Не для нас с Деккером, — спокойно возразила она. — Однако, по моему тебе, Деккер, лучше отправиться в убежище…
— Нет, — бросила Вен.
— Да, — отрезала Рима. — Мне очень жаль, что ты так воспринял слова Вен, Деккер, но обо всем остальном, что мы делали, я не жалею. Надеюсь, когда-нибудь мы сможем к этому вернуться… и мы еще поговорим.
…На космической станции, где один отсек находится на расстоянии не более пары сотен метров от любого другого, сорок пять минут — это очень много времени. Судя по всему, Вен Купферфельд и Рима Консалво тоже так думали, поскольку, когда Деккер ушел, они оставались в комнате. Деккер и сам так считал. Ему пришло в голову, что у него быть может хватит времени принять душ, прежде чем отправляться в убежище. Они будут находиться в закрытом помещении некоторое время, а ему не особенно хотелось сообщать всем и каждому, чем они занимались с Римой.
С другой стороны, ему необходимо все это время — ему нужно подумать.
Он задал себе вопрос, не следует ли ему, и вправду, поговорить с доктором Розой Мак-Кьюн или, что было бы еще лучше, лично с шефом станции.
Чем больше он размышлял, тем более практичным представлялось ему последнее. Приняв решение, он быстро направился туда, где наиболее логично было бы искать их или кого бы то ни было: к укрытию. Проблема заключалась в том, что он совершенно не знал, что им сказать, когда он их найдет. У него не возникло никаких сомнений, что Вен и Рима вели себя довольно странно — нет, зловеще, поправил он самого себя. Но по мнению Деккера, земляне всегда вели себя довольно странно. Нельзя правда сказать, что оземлянившийся марсианин, такой как Джей-Джон Бельстер, ведет себя не многим лучше. Ну и что это доказывает?
Проблема решилась сама собой, когда Деккер достиг убежища. Ни Паркера, ни психолога там не было.
По правде говоря, в помещении было не более половины экипажа станции. Очевидно, предупреждение о радиации для ветеранов станции Co-Марс Два не являлось ничем необычным. Деккер обогнал с дюжину человек, не спеша плывущих к убежищу. Никто из них не только не впал в панику, но даже и не казался особенно обеспокоенным. Деккер огляделся по сторонам, в поисках кого-нибудь, с кем он мог бы поговорить, но никого не нашел. Тут не было ни Сяопин Йе, ни Торо Танабе. И его босс, Джаред Клайн, тоже отсутствовал. Не было здесь ни Аннеты Бэнкрофт, ни Джей-Джона Бельстера, ни даже главы отдела коммуникации Тоби Мори. На самом деле, единственно знакомое лицо принадлежало Дзоуэну Вонгу, лениво игравшему с мертвым экраном у стены.
Проблема заключалась в том, что Деккеру, на самом деле, совершенно нечего было сказать Вонгу, а люди, с которыми ему больше всего хотелось бы поговорить, пребывали Где-то в других отсеках корабля.
Решение этой проблемы было достаточно простым. Деккер повернулся, чтобы покинуть убежище и отправиться на поиски. Смотрителю, ответственному за подсчет персонала, это не понравилось.
— Предполагается, что вы останетесь внутри, — сказал он Деккеру несколько сердито.
— Я забыл кое-что, — ответил Деккер, оттолкнулся от двери и проплыл мимо него.
— Ну так отыщите и возвращайтесь сюда, — закричал ему вслед смотритель. — У вас пятнадцать минут, — не больше!
Деккер махнул рукой в знак того, что понял. Ему пришло в голову, что то, что он сейчас делает, не особенно разумно. Естественно, каждый из членов экипажа раньше или позже прибудет в укрытие. Все, кроме дюжины операторов, смена которых проходит за контрольными пунктами. Но хоть кто-нибудь из тех, кто ему нужен, появится. А если ему не удастся вовремя вернуться в убежище…
На какое-то мгновение пред его мысленным взором возникло видение тяжело ионизированных частиц с Солнца, скользящих сквозь станцию. Сквозь него. Он едва ли не поморщился, представляя себе шторм частиц излучения, ударяющих в его внутренние органы, глаза, мозг, поражая мириады отдельных клеток и причиняя вред каждой из них.
В этой Мысли было мало радости. Деккер попытался выбросить ее из головы и начал систематическое патрулирование ведущих к убежищу коридоров. Еще несколько отдельных членов экипажа и небольших групп не спеша плыли в сторону убежища, не спеша ответить на сигнал тревоги. Проплывая мимо него, люди смотрели на него с любопытством, но ни одно из этих лиц не принадлежало людям, которых он искал. Он заглянул в зал отдыха с его магнитными столами для игр и скафандрами виртуалов вдоль стен — тут никого не было. Никого в затемненных туалетных комнатах, двери которых также стояли нараспашку. Поток людей, продвигающихся к убежищу, все редел. Время шло.
Когда Деккер наконец увидел двух знакомых ему людей, ими оказались всего лишь Вен Купферфельд и Джей-Джон Бельстер, занятые разговором на перекрестке красного и желтого коридоров. Но видеть их Деккеру совсем не хотелось. Ему нечего было сказать женщине, прервавшей его свидание с Римой Консалво, и уж тем более Джей-Джону Бельстеру. Он повернул и, отталкиваясь левой ногой от стены, двинулся по желтому коридору.
Когда он проходил мимо кухни, из двери выглянула знакомая физиономия, глянула на него и вновь исчезла за дверью.
— Танабе! — позвал Деккер.
Когда Деккер подплыл поближе, лицо боязливо показалось вновь.
Танабе встревожено посмотрел сначала в один конец коридора, потом в другой.
— Заходи скорее, Деккер, — взмолился он. — Мне бы не хотелось, чтобы сюда вошел еще кто-нибудь.
Деккер вплыл в кухню и, пока Танабе закрывал за ним дверь, потребовал ответа:
— Почему ты не в укрытии?
— Сейчас иду, — ответил Танабе, — пожалуйста, поверь мне. Но сначала я должен кое-что сделать. Ты не мог бы мне помочь?
— Помочь в чем?
— Открыть этот морозильник.
С этими словами Танабе потянул его к контейнерам с продуктами. Один из люков был запечатан, как запечатывают те контейнеры, где хранятся наиболее ценные запасы, но почему-то странно поцарапан.
— Я хочу посмотреть, что там внутри. Этот мерзавец Бельстер пришел сюда некоторое время назад вместе в шефом Паркером и выгнал всех из кухни. Потом когда они снова всех впустили, мой основной морозильник оказался опечатан. А я хочу знать, что они туда положили, так что возьми нож побольше и помоги мне открыть его.
— Подожди! Это — печать начальника станции!
— Плевать мне на то, чья это печать. Если ты не хочешь мне помочь, то уходи в убежище.
Деккер посмотрел на приятеля, потом на часы. У него, безусловно, проблемы поважнее, чем любопытство Танабе. Но все же…
Деккер сдался.
— Я не сказал, что не стану тебе помогать. Во всяком случае, нет необходимости его взламывать… если ты только еще не покопался в замке.
Он уже достал аварийный ключ.
— Ах, вот как, — оттаял Танабе. — Да, пожалуйста, Деккер, так будет намного лучше! А потом мы сможем убраться отсюда. Ключ уже работает?
Он работал, правда, едва-едва. Попытки Танабе взломать замок все же слегка его повредили, но Деккеру удалось вставить ключ. С третьей попытки магнитный запор сработал, и печать разошлась в стороны.
Танабе потянул за ручку морозильника. Дверца широко распахнулась. Из контейнера выплыли несколько дюжин пакетов с едой. Очевидно, вместе того, чтобы разместить их в определенном порядке, кто-то в спешке запихнул их как попало. А за ними оказалось нечто, чему здесь и вовсе было не место.
Это было человеческое тело, маленькое, сжавшееся в комок. Труп.
— Господи, — в ужасе прошептал Танабе. — Это же Сяопин Йе!
…От двери донесся резкий и неприятный голос Джей-Джона Бельстера:
— Что, черт побери, вы тут делаете?
Он держался рукой за косяк двери, из-за его плеча выглядывала Вен Купферфельд. Бельстер обернулся на девушку.
— Я думал, все будут в убежище, — пожаловался он.
Деккер выпрямился, готовясь к стычке.
— Что случилось с Йе? — потребовал он ответа.
Деккер не успел даже заметить, что Бельстер держит в руке что-то напоминающее… да, определенно, невероятно, но это был… да, пистолет.
Деккер оказался перед лицом невероятного факта.
— Ты убил ее, — сказал он.
— Нет! — воскликнула Вен. — Не преднамеренно, это был несчастный случай!
— Но, — по-прежнему усмехаясь ответил Бельстер, — возможно, будет еще парочка ему подобных.
Вен повернулась и положила руку ему на локоть.
— Черт тебя побери, нет. Мы их куда-нибудь уберем подальше… быть может, пусть посидят на контрольном пункте, чтобы за ними присмотрели операторы.
— К чему столько сложностей? — тоном разумного человека осведомился Бельстер. — К данному моменту все надежно сплавлены в убежище, так что никто не станет вмешиваться. И у нас уже есть одна смерть.
— Потому, что я говорю «нет»! — отрезала Вен.
Они больше внимания обращали друг на друга, чем на своих пленников. Справа от себя Деккер услышал глубокий вдох Танабе, а потом японец вдруг резко рванулся вперед, чтобы со всей силы врезаться в Бельстера. Бывший марсианин заметил этот человеческий снаряд слишком поздно: голова Танабе уже врезалась ему в живот. Пистолет отлетел в сторону. Охнув от неожиданной боли, Бельстер резко подогнул колено, которое попало как раз в подбородок Танабе. Сила удара отбросила японца в сторону и ударила о стену. Танабе судорожно вздохнул, а потом его обмякшее тело мягко отплыло прочь.
Оружие скользило к Деккеру Де Во.
Деккер же о нем совсем не думал. Он просто потянулся вперед, поймал и неплотно зажал в руке, целясь приблизительно в сторону двери. Он никогда до того не держал в руках убивающего оружия. На ощупь пистолет был холодным, жестким и неприятным. Ему показалась отвратительной сама мысль, чтобы держать его в руках, не говоря уже о том, чтобы использовать.
Бельстер медленно разгибался, все еще держась за низ живота. Потом ему удалось выдавить из себя визгливый смешок.
— Эй, Де Во, — сказал он почти игриво, — что, черт побери, по-твоему, ты собираешься с ним делать?
— Не приближайся ко мне, — предупредил Деккер.
— Да ну! Это почему же? — Бельстер подтягивался вдоль поручня стены, приближался все ближе и ближе. — Ты же знаешь, что не сможешь выстрелить, правда? Просто отдай его мне.
Он протянул руку.
Оружия Деккер ему не отдал. Но когда пальцы Бельстера сомкнулись на стволе, он и не нажал на курок. Потом вторая рука ударила ему в лицо, и он отпрянул.
Пистолет оказался в руках у Бельстера.
— Слишком много занятий по уступчивости, Де Во, — насмешливо бросил он. — А на Земле ты провел слишком мало времени, чтобы их преодолеть, правда? Ну, Вен, сдается мне, еще парочка в холодильник поместится…
Вен, осматривающая Танабе, подняла взгляд.
— Он жив, — возразила она. — Хотя я думаю, у него, возможно, проломлен череп. Он основательно ударился.
— Это легко исправить, — заявил Бельстер.
Она бросила странный взгляд на Деккера, затем покачала головой.
— В этом нет необходимости. Мы просто их где-нибудь свяжем. Вскоре это все равно не будет играть никакой роли.
Деккер потирал шею. Он чувствовал, как натягивается кожа вокруг левого глаза, но кое-что он начинал уже видеть яснее.
— Никакого излучения на самом деле нет, так ведь? — спросил он. — Вы просто хотели, чтобы никто не стоял у вас на пути, в то время как вы собираетесь сделать кое-что… — Он застыл посреди предложения. — Комета! — воскликнул он.
— Умный мужик, — с восхищением сказал Бельстер. — Да, мы кое-что собираемся сделать с кометой. Но ты ничего не сможешь с этим поделать, разве ты не видишь? А теперь пошевеливайся! Мы попробуем сделать так, как предлагает Вен, но без глупостей. Ты меня понял? Поскольку, по правде говоря, я не прочь и без столь серьезного повода пристрелить тебя, Де Во.
