Глава 18
КЭЙМЛИНСКИЙ ТРАКТ
От Северного Большака, проходящего через Двуречье, Кэймлинский Тракт не сильно отличался. Будучи, разумеется, значительно шире и по всем признакам гораздо более наезженным, он представлял собой плотно утоптанную полосу земли, по обочь ее стояли деревья, которым в Двуречье было не место, особенно из-за того, что там листва сохранилась только на вечнозеленых деревьях.
Однако к полудню сам вид местности изменился — дорога пошла среди низких холмов. Два дня она вилась между склонов, иногда проходила напрямик, когда холмы были слишком широки и увели бы далеко в сторону и если не требовалось чересчур много трудов, чтобы срезать часть склона. Полуденное солнце каждый день немного смещалось, из чего следовал вывод, что дорога, хоть на первый взгляд и прямая, постепенно отклонялась к югу, по мере того как шла все дальше на восток. Когда-то Ранд просто наяву грезил над старой картой мастера ал'Вира, — добрая половина мальчишек предавалась над нею несбыточным мечтаниям, — и ему припомнилось, что тракт обходит нечто называемое Абшерским Всхолмьем и потом достигает Беломостья.
Время от времени Лан заставлял всех спешиваться на вершине какого-нибудь холма, откуда открывался хороший обзор дороги в оба конца и окрестностей. Страж внимательно осматривал все вокруг, пока остальные разминали ноги или, присев под деревьями, наскоро перекусывали.
— Вообще-то сыр я люблю, — заметила как-то Эгвейн на третий день после отъезда из Байрлона. Она сидела прислонившись спиной к старому пню и с недовольной гримасой разглядывая обед, который опять был таким же, как завтрак, и каким, скорее всего, должен быть и ужин. — Сейчас бы чаю. Вкусного горячего чаю!
Девушка поплотнее закуталась в плащ и подвинулась, тщетно стараясь спрятаться от кружащегося ветра.
— Чай из плосколиста и андилейный корень, — говорила Найнив, обращаясь к Морейн, — лучшее средство от усталости. От них яснее в голове, и они снимают боль в утомленных мышцах.
— Уверена, что именно так, — тихо произнесла Айз Седай, искоса глянув на Найнив. Челюсти Найнив на миг сжались, но она продолжила прежним тоном:
— Значит, если вам нужно двигаться без сна...
— Никакого чая! — резко сказал Лан Эгвейн. — Никакого костра! Мы их еще не видим, но они где-то там, позади, Исчезающий или двое, со своими троллоками, и им известно, что мы выбрали эту дорогу. Незачем точно подсказывать им наше местонахождение.
— Я ничего не просила, — пробормотала Эгвейн из-под плаща. — Просто сожалела.
— Если им известно, что мы на дороге, — спросил Перрин, — то почему бы нам не пойти напрямик к Беломостью?
— Даже Лан не может двигаться по бездорожью так же быстро, как и по тракту, — сказала Морейн, перебивая Найнив, — тем более не по Абшерскому Всхолмью. — Мудрая раздраженно вздохнула. Ранд задумался, что с ней такое произошло: в первый день она совершенно игнорировала Айз Седай, а последние два дня пыталась беседовать с нею о травах и лекарственных растениях. Морейн отъехала от Мудрой, продолжив: — Почему, по-вашему, тракт изгибается в обход холмов? И нам все равно пришлось бы вернуться на дорогу. Тогда мы могли бы обнаружить погоню впереди нас, а не позади.
Сомнения одолевали Ранда, а Мэт что-то пробурчал о «долгом кружном пути».
— Хоть одну ферму вы видели этим утром? — спросил Лан. — Или, может быть, дым из трубы? Нет, потому что на всем протяжении от Байрлона до Беломостья — глушь и безлюдье, а Беломостье находится там, где нам нужно пересечь Аринелле. Потому что к югу от Марадона, что в Салдэйе, единственный мост, соединяющий берега Аринелле именно в Беломостье.
Том фыркнул и расправил усы:
— А что помешает им получить нечто — кого-то — желаемое в самом Беломостье?
С запада донеслись пронзительные вопли рогов. Лан дернул головой, обернулся, пристально вглядываясь в ленту дороги позади отряда. Ранд ощутил знобкий холодок. Но оставшийся спокойным внутренний голос подсказал: миль десять, не больше.
— Ничто им не помешает, менестрель, — сказал Лан. — Положимся на Свет и на удачу. Но сейчас мы знаем наверняка: там, позади нас, — троллоки.
Морейн вытерла руки.
— Нам пора в путь.
Айз Седай села в седло.
После этого и все остальные вскарабкались на лошадей, их не в меньшей мере подстегнули проревевшие вновь рога. На этот раз первым рогам вторили другие: отдаленный ответ донесся с запада погребальным стоном. Ранд был готов прямо с места погнать Облако галопом, и все тоже немедля подобрали поводья. Все, кроме Лана и Морейн. Страж и Айз Седай обменялись долгими взглядами.
— Пусть они скачут, Морейн Седай, — наконец сказал Лан. — Я вернусь сразу, как смогу. Если я погибну, ты об этом узнаешь.
Положив руку на луку седла Мандарба, он взлетел на спину черного жеребца и галопом помчался вниз с холма. На запад. Вновь взревели рога.
— Да пребудет с тобою Свет, последний Лорд Семи Башен, — произнесла Морейн так тихо, что Ранд едва расслышал. Глубоко вздохнув, она повернула Алдиб на восток. — Мы должны ехать, — сказала Морейн и пустила кобылу неторопливой ровной рысью. Остальные тесной цепочкой следовали за ней.
Ранд повернулся в седле, чтобы взглянуть на Лана, но Страж уже затерялся среди низких холмов и голых деревьев. Она назвала его Лордом Семи Башен. Интересно знать, что это означает. Юноша не думал, что кто-то, кроме него, слышал эти слова, но Том покусывал кончики усов, а на лице у него застыло задумчивое выражение. Менестрель, видимо, знал многое, очень многое.
Рога позади отряда воззвали и вновь получили ответ. Ранд беспокойно поерзал в седле. На этот раз рога звучали ближе — юноша был в этом твердо уверен. Миль восемь. Может, семь. Мэт и Эгвейн оглянулись через плечо, а Перрин пригнулся, будто ждал, что его вот-вот что-то ударит в спину. Найнив подъехала к Морейн и заговорила с ней:
— Мы не можем ехать побыстрее? — спросила она. — Эти рога все ближе.
Айз Седай покачала головой.
— А почему они дали нам знать, что они уже здесь? Не для того ли, чтобы мы устремились вперед, не думая о том, что может нас там ждать?
Отряд продолжал ехать дальше той же равномерной рысью. Время от времени позади всадников трубно перекликались рога, и всякий раз ближе и ближе. О том, насколько ближе, Ранд старался не думать, но с каждым бьющим по нервам воплем эта непрошеная мысль тревожила его все больше. Пять миль, с беспокойством определил юноша, когда из-за холма позади отряда галопом вылетел Лан.
Страж поравнялся с Морейн, натягивая поводья.
— Троллоков не меньше трех кулаков, во главе каждого — Получеловек. Может, пять кулаков.
— Если вы оказались так близко, что увидели их, — встревоженно сказала Эгвейн, — то и они могли вас заметить. Они могут явиться за вами по пятам.
— Его не видели. — Найнив подтянулась, когда все посмотрели на нее. — Вспомни, я шла по его следу.
— Тише! — приказала Морейн. — Лан говорит, что там, позади нас, возможно, находится пять сотен троллоков.
Воцарилось ошеломленное молчание, потом вновь заговорил Лан:
— И они перекрыли седловину. Через час или меньше нас настигнут.
Словно размышляя вслух, Айз Седай сказала:
— Если их и раньше было так много, то почему их не использовали в Эмондовом Лугу? Если же нет, то откуда они здесь взялись?
— Они рассыпались цепью, чтобы гнать нас впереди себя, — сказал Лан, — впереди основных отрядов рыщут разведчики.
— Гнать — к чему? — размышляла Морейн. Словно бы в ответ ей на западе прозвучал отдаленный рог — долгий протяжный стон, на который сразу же откликнулись другие, все впереди отряда. Морейн остановила Алдиб; остальные последовали ее примеру, Том и двуреченцы боязливо озирались вокруг. Рога трубили впереди и позади. Ранду почудились в их кличах торжествующие нотки.
— Что нам теперь делать? — сердито спросила Найнив. — Куда идти?
— Все, что осталось, — север и юг, — сказала Морейн, больше размышляя вслух, чем отвечая Мудрой. — На юге — Абшерское Всхолмье, голое и безжизненное, и Тарен, через который не переправиться, и никаких лодок. На севере — до наступления ночи мы достигнем Аринелле, и там возможно встретить судно какого-нибудь торговца. Если у Марадона взломан лед.
— Есть место, куда троллоки не пойдут, — заметил Лан, но Морейн энергично мотнула головой:
— Нет!
Она жестом подозвала Стража, и тот наклонил к ней голову так, чтобы нельзя было услышать их разговор.
Рога беспрестанно трубили, и лошадь Ранда нервно переступала на месте.
— Они пытаются нас запугать, — процедил Том, стараясь успокоить свою лошадь. Голос его звучал наполовину гневно, а наполовину так, будто троллоки вполне в своих попытках преуспели. — Они стараются напугать нас, чтобы мы ударились в панику и бросились бежать сломя голову. И тогда они на нас накинутся.
Голова Эгвейн дергалась на каждый вскрик рогов, девушка пристально всматривалась то вперед, то назад, словно выискивала взглядом первых троллоков. Ранда подмывало поступить точно так же, но он старался не выдать этого. Юноша двинул Облако поближе к девушке.
— Мы идем на север! — объявила Морейн.
Отряд оставил дорогу и рысью направился по холмам, а рога продолжали душераздирающе причитать.
Холмы оказались низкими, но все время приходилось ехать то вверх, то вниз, ровных участков не было, а кругом стояли деревья с голыми ветвями, хрустел мертвый подлесок. Лошади старательно взбирались вверх по склону только для того, чтобы легким галопом спуститься по другому. Лан вел отряд размашистой рысью, быстрее, чем по дороге.
Ветви стегали Ранда по лицу и груди. Старые ползучие растения и вьюны цеплялись за руки, а порой норовили выдрать ногу из стремени. Пронзительные вскрики рогов слышались все ближе и чаще.
Как ни погонял всех Лан, двигаться быстрее всадники не могли. Каждый фут вперед — это фут или два вверх или вниз, а карабкаться по косогору было не так-то легко. А рога все приближались. Две мили, подумал Ранд. Может, и меньше.
Вскоре Лан начал тщательно высматривать путь, а сквозь жесткие черты его лица проступило выражение, столь близкое к беспокойству, которое Ранд увидел у Лана впервые. Один раз Страж, оглянувшись, даже привстал на стременах. Ранд видел там одни лишь деревья. Закончив осматривать лес, Лан устроился поудобнее в седле и неосознанным движением руки отбросил полу плаща, высвобождая рукоять меча.
Ранд с вопросом в глазах встретил взгляд Мэта, но тот лишь скорчил гримасу, кивнув на спину Стража, и беспомощно пожал плечами.
И тогда Лан заговорил, отрывисто бросая слова через плечо:
— Здесь рядом троллоки. — Отряд взобрался на вершину холма и стал спускаться по склону. — Скорей всего, разведчики, высланные перед главными силами. Вероятно. Если мы на них наткнемся, во что бы то ни стало держитесь возле меня и делайте то же, что и я. Нам нужно двигаться тем же путем, которым мы идем.
— Кровь и пепел! — пробормотал Том.
Найнив жестом приказала Эгвейн держаться ближе к ней.
Единственным укрытием для всадников могли служить разбросанные там и тут редкие рощицы вечнозеленых деревьев, но воображение Ранда, который пытался смотреть одновременно во все стороны, превращало замеченные краем глаза серые древесные стволы в троллоков. Рога звучали совсем близко. И вдобавок прямо впереди отряда. Юноша был в этом уверен. А сзади они все время приближались.
Отряд поднялся на вершину очередного холма.
Ниже них, только-только начав подниматься по склону, двигались троллоки, они несли с собой шесты с большими веревочными петлями или длинными крюками на концах. Много троллоков. Цепь вытянулась в обе стороны, насколько хватало глаз, но в центре ее, как раз напротив Лана, ехал верхом Исчезающий.
Казалось, когда на вершине холма появились люди, несколько мгновений Мурддраал был в нерешительности, но почти сразу выхватил меч с черным клинком, который Ранд вспомнил с отвратительным чувством тошноты, и взмахнул мечом над головой. Цепь троллоков дрогнула и двинулась вперед.
Меч Лана оказался у него в руке даже раньше, чем Мурддраал потянулся за своим.
— Держитесь возле меня! — крикнул Страж, и Мандарб бросился вниз по склону — на троллоков. — За Семь Башен! — воскликнул Лан.
У Ранда перехватило дыхание, и он, ударив серого каблуками по бокам, послал его вперед; весь небольшой отряд устремился вслед за Стражем. Юноша удивился, поняв, что сжимает в руке Тэмов меч. Вдохновленный кличем Лана, он обрел и свой собственный:
— Манетерен! Манетерен!
Ему вторил Перрин:
— Манетерен! Манетерен!
Но Мэт кричал:
— Карай ан Калдазар! Карай ан Эллисанде! Ал Эллисанде!
Голова Исчезающего повернулась от троллоков к атакующим его всадникам. Черный меч застыл над его головой, и дыра капюшона заходила из стороны в сторону, словно рассматривая приближающихся верховых.
Затем, когда люди врезались в цепь троллоков, Лан напал на Мурддраала. Клинок Стража скрестился с черной сталью из кузниц Такан'дара со звоном, подобным погребальному звону огромного колокола, отзвуки эхом прокатились по лощине, вспышка голубого огня рваной полосой полыхнула в воздухе.
Зверинорылые Полулюди роем кружились вокруг каждого человека, ловчие шесты и крюки качались и мотались вокруг них. Эти твари избегали лишь Лана и Мурддраала — те сражались один на один на пустом пятачке, копыта черных коней высекали искры, от ударов мечей летели искры. Воздух вспыхивал и звенел.
Облако вращал глазами и храпел, вставая на дыбы и лягая копытами рычащие острозубые морды. Массивные тела теснились вокруг Ранда плечом к плечу. Безжалостно пиная каблуками, Ранд сдерживал серого, заставляя того не обращать внимания на троллоков, и размахивал мечом с той небольшой долей умения, которое пытался вложить в него Лан, — кромсая вокруг себя, словно рубя дрова. Эгвейн! Он отчаянно искал ее, ударами ног посылая серого вперед, прорубаясь сквозь строй волосатых тел, словно круша подлесок.
Белая кобыла Морейн устремлялась вперед и умеряла шаг, отвечая на малейшие прикосновения руки Айз Седай к упряжи. С таким же суровым лицом, как у Лана, она наносила удары посохом. Троллоков охватывало пламя, которое потом с ревом ярко вспыхивало, оставляя на земле уродливые недвижные фигуры. Рядом с Айз Седай с неистовым упорством скакали Найнив и Эгвейн: зубы оскалены, как у троллоков, в руках — поясные ножи. Если троллоки подберутся к девушкам ближе, от этих коротеньких клинков толку будет мало. Ранд попытался направить Облако к женщинам, но серый закусил удила. Всхрапывая и взбрыкивая, Облако пробивался вперед, как Ранд ни дергал повод.
Вокруг трех женщин образовалось пустое пространство: троллоки пытались спастись от разящего жезла Морейн, но даже когда они старались убежать, она находила цель. Ревело пламя, троллоки выли от ярости и бешенства. Над ревом и воем с оглушительным звоном сталкивались мечи Стража и Мурддраала; воздух вокруг них высверкивал голубыми вспышками. Еще одна!
Петля на конце ловчего шеста скользнула по затылку Ранда. Неуклюжим ударом юноша разрубил шест надвое, потом ударил мечом козлинобородого троллока, который старался накинуть на него петлю. Сзади по плечу ударил крюк и запутался в плаще, рванув Ранда назад. Судорожно взмахнув руками, едва не выронив меч, юноша вцепился в переднюю луку, чтобы не свалиться с седла. Облако, пронзительно заржав, встал на дыбы. Ранд отчаянно цеплялся за седло и поводья; он уже чувствовал, что дюйм за дюймом соскальзывает, падая на крюк. Облако развернулся кругом; на миг Ранд заметил Перрина, наполовину вывалившегося из седла и яростно сражающегося за свой топор с тремя троллоками. Они держали коренастого парня за обе ноги и за руку. Облако рванулся вперед, и в глазах Ранда замелькали одни троллоки.
На юношу кинулся троллок, схватил его за ногу и с силой выдернул ее из стремени. Тяжело дыша, Ранд отпустил седло, намереваясь заколоть нападавшего. Крюк тотчас же потянул его из седла, на круп Облака; от падения на землю юношу спасла лишь мертвая хватка за поводья. Облако взвился на дыбы и заржал. И в тот же миг юноша почувствовал, что свободен. Троллок у его ноги воздел руки вверх и дико завопил. Вопили все троллоки, издавая жуткий вой, будто разом взбесились все собаки в мире.
Троллоки вокруг людей корчились на земле, выдирая на себе волосы, царапая морды. Все троллоки. Грызя землю, кусая ничто и воя, воя, воя.
Потом Ранд увидел Мурддраала. По-прежнему прямо сидя в седле бешено танцующего под ним коня, он все так же рассекал воздух черным мечом. Головы у него не было.
— До наступления ночи он не умрет. — Тому, с трудом переводящему дыхание, пришлось кричать, чтобы перекрыть неослабевающие вопли. — Еще не до конца. Так, по крайней мере, я слышал.
— Скачите! — сердито крикнул Лан. Страж уже присоединился к Морейн и другим двум женщинам, и они уже преодолели половину подъема на очередной склон. — Эти — еще не все!
И вправду, погребальной песней, заглушая визги катающихся по земле троллоков, вновь затрубили рога — на востоке, на западе, на юге.
Как ни удивительно, единственным, кого стащили с лошади, оказался Мэт. Ранд пустил серого рысью к другу, но Мэт уже с содраганием и гадливостью отшвырнул от себя петлю, поднял лук и без посторонней помощи влез в седло, хотя и потирая ладонью горло.
Рога лаяли сворой гончих псов, несущихся по следу оленя. Загонщики неумолимо приближались. Если раньше Лан вел отряд уверенной рысью, то теперь он скакал вдвое быстрей, и лошади сейчас взбирались по склону живее, чем скакали раньше вниз с холма, а потом, едва не спотыкаясь, с разбегу взлетали на новый подъем. Но звуки рогов по-прежнему приближались, а вскоре, когда смолкли рога, стали различимы гортанные выкрики погони. И вот, когда люди достигли вершины холма, позади них на гребне только что пройденного появились троллоки. Макушка холма почернела от троллоков — орущих, воющих, с искаженными рылами-лицами, — а три Мурддраала впереди них распространяли вокруг себя волны ужаса. Два отряда разделяла лишь сотня спанов.
Сердце Ранда сжалось, словно старая виноградина. Трое!
Черные мечи Мурддраалов взметнулись как один; вниз по склону бурным потоком хлынули троллоки, над ними катились волны торжествующих криков, ловчие шесты качались над рядами.
Морейн слезла со спины Алдиб. Спокойными движениями она вынула что-то из сумки на поясе и развернула ткань. Ранд мельком заметил потемневшую поверхность резной кости. Ангриал. Айз Седай, держа в одной руке ангриал, в другой — жезл, повернулась, расставив ноги, лицом к атакующим троллокам и черным мечам Исчезающих, потом высоко подняла жезл и ударила им в землю.
Земля откликнулась звоном — будто по железному котлу ударили деревянным молотком. Металлический звон, дрожа в воздухе, затих вдали. Затем в тот же миг воцарилась тишина. Все погрузилось в безмолвие. Утих ветер. Крики троллоков умолкли; даже их атакующая волна замедлилась и остановилась. На один удар сердца — все замерло в ожидании. Медленно вернулся неясный звон, сменившийся негромким гулом, который все нарастал и нарастал, пока не застонала земля.
Под копытами Облака дрогнула земля. Вот о таких — похожих — деяниях Айз Седай рассказывалось в преданиях; и Ранду очень захотелось оказаться где-нибудь за сотню миль отсюда. Дрожь превратилась в сильные толчки, от которых закачались стоящие неподалеку деревья. Серый споткнулся и чуть не упал. Даже Мандарб и Алдиб, которая была без седока, зашатались словно пьяные, а всадникам пришлось вцепиться в поводья, в гривы животных, во что угодно, лишь бы не свалиться с седла.
Айз Седай стояла так, как и раньше, с ангриалом в руке и жезлом, с силой воткнутым в вершину холма; ни она, ни жезл не сдвинулись ни на дюйм, несмотря на то что почва вокруг тряслась и содрогалась. Теперь земля подернулась рябью, расходившейся от жезла к троллокам, словно волны в пруду, эти волны росли, выворачивая сухие кусты, швыряя в воздух палые листья, превращаясь в катящиеся на троллоков земляные валы. Прутиками в руках мальчишек гнулись растущие в лощине деревья. Троллоки на дальнем склоне попадали друг на друга, их копошащиеся кучи разбушевавшаяся земля подбрасывала вверх.
Тем не менее, словно бы земля и не дыбилась вокруг них, Мурддраалы двинулись вперед единым рядом, их черные, как сама смерть, лошади ни разу не сбились с шага, их копыта ударяли в унисон. Вокруг черных коней катались по земле троллоки, воя и цепляясь за склон холма, который вздымался вверх, но Мурддраалы неумолимо продвигались вперед.
Морейн подняла свой жезл, и земля замерла, но это было еще только начало. Она простерла жезл в сторону седловины между холмами, и из земли фонтаном высотой в двадцать футов брызнуло пламя. Айз Седай развела руки в стороны, и огонь быстро побежал вправо и влево, превращаясь в бесконечную стену, разделившую людей и троллоков. Жар, долетевший до вершины холма, заставил Ранда заслонить лицо руками. Черные верховые лошади Мурддраалов, какими бы необычными силами они ни обладали, заржали, охваченные огнем, встали на дыбы, изо всех сил сопротивляясь своим седокам, когда Мурддраалы, заставляя их пройти сквозь языки пламени, нещадно били животных.
— Кровь и пепел, — едва слышно вымолвил Мэт. Ранд оцепенело кивнул.
Внезапно Морейн пошатнулась и наверняка упала бы, не подхвати ее спрыгнувший с коня Лан.
— Вперед! — приказал он остальным. Резкость тона Стража не вязалась с той мягкостью, с какой он усаживал Айз Седай в седло. — Этот огонь не будет гореть вечно. Торопитесь! Каждая минута на счету!
Стена пламени ревела так, будто на самом деле могла пылать вечно, но спорить Ранд не стал. Они во весь опор, нещадно гоня лошадей, поскакали на север. Рога вдалеке разочарованно протрубили, словно уже зная о случившемся, затем осеклись и смолкли.
Немного погодя отряд нагнали Лан и Морейн, хотя Страж вел Алдиб в поводу, а Айз Седай покачивалась в седле и обеими руками держалась за переднюю луку.
— Скоро силы ко мне вернутся, — сказала она в ответ на обеспокоенные взгляды. Голос ее звучал устало, однако уверенно, а взор был столь же непроницаем, как и всегда. — Работа с Землей и Огнем — не самая сильная моя сторона. Во владении ими я слаба.
Лан и Морейн вновь возглавили идущий быстрой рысью отряд. Ранд не думал, что Морейн сможет удержаться в седле, если лошади пойдут еще быстрее. Найнив нагнала Айз Седай и поскакала с ней рядом, поддерживая ее под локоть. Вскоре, когда отряд пересекал холмы, женщины пошептались, а потом Мудрая пошарила в недрах своего плаща и вручила Морейн маленький пакетик. Та развернула его и проглотила содержимое. Найнив сказала еще что-то, затем отстала и присоединилась к другим двуреченцам, не обращая внимания на их вопросительные взгляды. Ранду показалось, что вопреки обстоятельствам по ее лицу промелькнуло удовлетворенное выражение.
Впрочем, юношу мало интересовало, что там сделала Мудрая. Время от времени он проводил рукой по эфесу меча и всякий раз, ловя себя на этом, в удивлении опускал взор на меч. Вот, значит, на что похожа битва. В памяти у него осталось не много. В голове все смешалось, одни волосатые морды и страх. Страх и жар. Пока длилась схватка, было, казалось, так жарко, как летним знойным полднем. Этого Ранд понять не мог. Ледяной ветер студил бусины пота на его лице и теле.
Ранд оглянулся на друзей. Мэт утирал испарину с лица краем плаща. Перрин, уставившийся вдаль на что-то ему не очень нравящееся, казалось, совершенно не замечал пота, струйками катившегося по лбу.
Холмы тем временем становились все ниже, и местность начала выравниваться, но, вместо того чтобы гнать дальше, Лан остановил отряд. Найнив двинулась было к Морейн, но взгляд Стража остановил ее. Лан и Айз Седай отъехали немного вперед и, тесно сдвинув головы, стали совещаться; судя по жестам Морейн, они спорили. Найнив и Том не сводили с них глаз. Мудрая озабоченно хмурилась, менестрель ворчал себе под нос и замолкал ненадолго, оглядываясь на всхолмье, откуда они прискакали, но остальные старались совсем не смотреть на Морейн и Лана. Кто знает, что выйдет из спора между Стражем и Айз Седай?
Через несколько минут Эгвейн тихонько заговорила с Рандом, бросая беспокойные взгляды на спорящую пару:
— То, что ты кричал троллокам...
Она умолкла, словно не зная, как продолжить.
— А что такое? — спросил Ранд. Он испытывал легкое смущение — все-таки боевые кличи в самый раз для Стражей; у народа Двуречья они не в обычае, что бы там ни говорила Морейн, но если Эгвейн из-за этого решила над ним подшучивать... — Мэт уже, наверное, раз десять пересказывал то предание.
— И весьма скверно, — обронил Том. Мэт протестующе промычал.
— Как бы он его ни рассказывал, — произнес Ранд, — мы все слышали эту историю не один раз. К тому же что-то же надо было кричать. Я хотел сказать, что именно это нужно делать в такой момент. Ты же слышала Лана.
— И у нас есть на то право, — глубокомысленно добавил Перрин. — Морейн говорит, что мы все происходим от того народа Манетерен. Они сражались с Темным, и мы сражаемся с Темным. Это и дает нам право.
Эгвейн фыркнула, словно демонстрируя, что она об этом думает.
— Я говорила не об этом. Что... что это такое ты кричал, Мэт?
Мэт смущенно пожал плечами:
— Я не помню. — Он обвел спутников настороженным взглядом: — Да, не помню. Все как в тумане. Я не знаю ни что это такое, ни откуда это взялось, ни что это означает. — Он усмехнулся, как бы осуждая себя. — Думаю, это вообще ничего не значит.
— Я... я думаю, значит, — медленно сказала Эгвейн. — Когда ты крикнул, мне показалось — только на миг, — что я поняла тебя. Но сейчас все пропало. — Девушка вздохнула и махнула рукой. — Может, ты и прав. Странно, что ты вообразил такое в тот момент, а?
— Карай ан Калдазар, — сказала Морейн. Все обернулись и уставились на нее. — Карай ан Эллисанде. Ал Эллисанде. За честь Красного Орла. За честь Розы Солнца. Роза Солнца. Древний боевой клич Манетерен и боевой клич их последнего короля. Розой Солнца называли Элдрин. — Улыбка Морейн предназначалась обоим — и Эгвейн, и Мэту, хотя ее внимательный взгляд задержался, может, на миг дольше на нем, чем на ней. — В Двуречье все еще сильна кровь рода Арада. Древняя кровь поет до сих пор.
Мэт и Эгвейн взглянули друг на друга, а остальные смотрели на них. Глаза Эгвейн были широко раскрыты, а губы растягивались в улыбке, которую девушка пыталась сдержать, словно не чувствовала уверенности в том, как отнестись к разговору о древней крови. Мэт же был уверен, если судить по его насупленным бровям и хмурому лицу.
У Ранда мелькнула мысль, что он знает, о чем думает Мэт. О том же, о чем думал он сам. Если Мэт — потомок древних королей Манетерен, то, может, троллоки на самом-то деле явились за ним, а не за ними троими. От этой мысли Ранду стало стыдно. Щеки юноши зарделись, а когда он уловил виноватое выражение на лице Перрина, то понял, что и тому пришла на ум такая же мысль.
— Не могу сказать, что мне доводилось раньше слышать нечто подобное, — произнес Том спустя минуту-другую. Он встряхнулся и заговорил резким тоном: — В другое время я мог бы даже сложить об этом историю, но прямо сейчас... Вы намерены оставаться здесь до исхода дня, Айз Седай?
— Нет, — отозвалась Морейн, подбирая поводья.
Как бы подчеркнув ее ответ, на юге прорезался троллочий рог. На западе и востоке откликнулись другие. Лошади тонко заржали и нервно затоптались на месте.
— Они прошли огонь, — ровным голосом произнес Лан. Он повернулся к Морейн: — Для того, что ты намереваешься сделать, у тебя еще недостаточно сил, пока еще недостаточно, — нужен отдых. А туда не войдет ни Мурддраал, ни троллок.
Морейн подняла руку, собираясь прервать Стража, потом вздохнула и уронила ее.
— Очень хорошо, — раздраженно заметила она. — Я считаю, ты прав, но предпочла бы иметь иной выбор. — Айз Седай вытащила жезл из-под подпруги. — Соберитесь все вместе вокруг меня. Как можно ближе. Еще теснее!
Ранд подогнал Облако вплотную к Айз Седай. Подчиняясь настойчивому требованию Морейн, они все сдвигались вокруг нее тесным кружком, пока головы лошадей не оказались одна над крупом или холкой другой. Только тогда Айз Седай удовлетворенно кивнула. Затем, не сказав ни слова, она привстала на стременах и закрутила посох над головами людей, вытягивая руку, чтобы наверняка охватить весь отряд целиком.
Всякий раз, когда жезл проходил над ним, Ранд вздрагивал. С каждым его кругом по телу пробегало легкое покалывание. Юноша мог следить за движением посоха даже не глядя на него, просто наблюдая за тем, как нервно вздрагивают его товарищи, когда жезл рассекал воздух над их головами. Его совсем не удивляло, что один Лан никак не реагировал на происходящее.
Внезапно Морейн выбросила руку со сжатым в ней жезлом на запад. Палая листва закружилась в воздухе, и кусты хлестнули ветвями, будто небольшой смерч пробежал туда, куда указывал жезл Айз Седай. Когда невидимый вихрь исчез из виду, она со вздохом опустилась в седло.
— Троллокам, — сказала она, — покажется, что наши запахи и следы ведут туда. Через какое-то время Мурддраалы распознают эту уловку, но тогда...
— Тогда, — сказал Лан, — мы уже сами затеряемся.
— Ваш жезл таит в себе огромные силы, — произнесла Эгвейн, удостоившись от Найнив презрительного хмыканья.
Морейн в досаде прищелкнула языком.
— Я же говорила тебе, дитя мое, вещи не обладают силой. Единая Сила приходит из Истинного Источника, и лишь живой разум может владеть ею. Это даже не ангриал, а просто предмет, помогающий сосредоточиться. — Усталым движением она сунула жезл за подпругу. — Лан?
— За мной, — сказал Страж, — и без шума. Если троллоки услышат нас, то все сорвется.
Он вновь повел отряд на север, но не в том невыносимом темпе, в котором они мчались от погони, а скорее тем скорым шагом, которым они двигались по Кэймлинскому Тракту. Местность вокруг становилась все ровнее, хотя лес оставался таким же густым, как раньше.
Путь отряда больше не был прямым, так как Лан выбирал маршрут, который проходил по твердому грунту или скальным обнажениям, и больше не позволял всадникам ломиться через путаницу кустарника, а вместо этого объезжал кусты кругом, хотя такой крюк и требовал лишнего времени. Раз за разом он отставал, внимательно изучая оставленный отрядом след. На любой звук громче шепота Страж строго шикал.
Найнив скакала подле Айз Седай, на лице отражалась внутренняя борьба между беспокойством и неприязнью. И еще, подумалось Ранду, у Мудрой что-то было на уме. Морейн, с поникшими плечами, держалась за седло обеими руками, намотав поводья на запястье, ее качало при каждом шаге Алдиб. Было ясно, что проложенный ложный след — он мог показаться мелочью по сравнению с вызванными ею землетрясением и стеной огня, — потребовал от нее очень многого, отняв у Айз Седай силы, которых ей нельзя больше терять.
Ранду почти захотелось, чтобы рога затрубили вновь. По крайней мере, они подскажут, как далеко от отряда троллоки. И Исчезающие.
Юноша продолжал озираться вокруг, поэтому первым заметил, что лежало впереди. Когда он разглядел это, то уставился на открывшуюся картину широко раскрытыми глазами и совершенно сбитый с толку. Нечто громадное непонятной формы тянулось насколько хватало глаз, в обе стороны, почти везде той же высоты, что и деревья, причем некоторые росли прямо на этой насыпи, а тут и там над кронами деревьев возвышались какие-то остроконечные образования. Безлистные ползучие растения и вьющиеся плющи густо, слоями покрывали все. Скала? Плющам-то лезть наверх легко и просто, а лошадей нам туда вовек не затащить.
Вдруг, когда отряд подъехал ближе, юноша увидел башню. Это точно была башня с необычным остроконечным куполом наверху, а не какая-то скала.
— Город! — крикнул Ранд. Городская стена, а остроконечные вершины оказались сторожевыми башнями на стене. У Ранда отвисла челюсть. Да этот город раз в десять больше Байрлона. А то и в пятьдесят!
Мэт кивнул:
— Город, — согласился он. — Но что тут, в таком лесу, делает город?
— И без людей, — сказал Перрин. Когда его друзья обернулись к нему, он указал на стену. — Разве допустили бы они, чтобы ползучие растения так разрослись? Вы же знаете, вьюны могут стену обрушить. Вот, взгляните, как она развалилась.
Увиденное поставило все на свои места. Дело обстояло именно так, как сказал Перрин. Чуть ли не под каждой брешью в стене бугрился поросший кустарником холмик; поверх них валялись остатки каменной кладки с обвалившейся стены. Не было и двух сторожевых башен одинаковой высоты.
— Интересно, что это был за город? — задумчиво произнесла Эгвейн. — И что же такое с ним произошло? На папиной карте я ничего такого не припомню.
— Он назывался Аридол, — сказала Морейн. — Во времена Троллоковых Войн он был союзником Манетерен. — Пристально вглядываясь в громадные стены, она, казалось, не замечала никого вокруг, даже Найнив, которая поддерживала ее в седле под руку. — Позже Аридол погиб, и это место назвали иначе.
— А как? — спросил Мэт.
— Сюда, — сказал Лан. Он остановил Мандарба перед тем, что было некогда воротами, — настолько широкими, что через них могли пройти в ряд пятьдесят человек. Сохранились лишь разрушенные, укрытые занавесом вьющихся растений дозорные башни; от самих же ворот не осталось и следа. — Мы войдем здесь. — Вдалеке пронзительно прокричали рога троллоков. Лан всмотрелся в ту сторону, откуда донеслись эти звуки, затем взглянул на солнце, уже наполовину опустившееся к вершинам деревьев на западе. — Они поняли, что взяли ложный след. Идемте, до темноты нам надо найти крышу над головой.
— Как его назвали-то? — вновь спросил Мэт.
Морейн ответила, когда отряд въезжал в город.
— Шадар Логот, — сказала она. — Он называется Шадар Логот.
