* * *
Тяжелая была посадка. Внутри капсулы жизнеобеспечения пилот не шевелился. Прошла ночь, прошел день, он лежал неподвижно.
Наконец с кашлем и низким стоном Фибен очнулся.
— Где?.. Что?.. — прохрипел он.
И первой его мыслью было, что он говорит на англике.
«Это хорошо, — с трудом сообразил он. — Мозг не поврежден».
Главное сокровище неошимпанзе — способность к речи. И утрачивается она легче всего. Речевая афазия — прямой путь к переоценке. Можно даже попасть в генетически забракованные.
Разумеется, образцы плазмы Фибена уже отосланы на Землю, отзывать их поздно, так что какая разница, если даже его переоценят. Да он и не особенно заботился о том, какого цвета его карта воспроизводства.
Во всяком случае заботился не больше, чем другие шимпы.
«Итак, мы философствуем? Оттягиваем неизбежное? Не волнуйся, Фибен, старина! Двигайся! Открой глаза! Ощупай себя. Убедись, что все при тебе».
Легко сказать, но трудно сделать. Фибен застонал и попытался поднять голову. Его организм обезвожен. Открыть глаза — все равно что вытащить застрявший ящик письменного стола.
Но наконец ему удалось чуть приоткрыть их. Он увидел, что щит капсулы потрескался и покрылся сажей. Вокруг спекшаяся грязь с остатками флоры в лужах от недавнего дождя.
Фибен обнаружил одну из причин потери ориентации: капсула наклонена больше чем на пятьдесят градусов. Он повозился с ремнями безопасности и наконец расстегнул их. И обвис в кресле. Набравшись сил, занялся люком.
Работал, бормоча хриплые ругательства, пока люк не отскочил, разбрасывая дождь листьев и камешков. Последовало несколько минут сухого чихания. Наконец он повис через край люка, тяжело дыша.
Фибен стиснул зубы.
— Давай, — неслышно сказал он. — Выберемся отсюда! — Приподнялся, не обращая внимания на синяки, протиснулся в люк, повис и нащупал опору под ногами. И упал на грязную, благословенную почву. Но когда попытался встать, левая нога не слушалась. Фибен снова упал и больно ударился.
— Ух! — произнес он вслух. Порылся под собой и вытащил острый прут, проткнувший шорты. Посмотрел на него, отбросил и снова лег на землю рядом с капсулой.
Перед ним, примерно в двадцати футах, в лучах занимающегося рассвета виднелся край пропасти. Далеко снизу доносился звук текущей воды. «Ух! — Он про себя удивился близости гибели. — Еще несколько метров, и мне совсем не хотелось бы пить».
Взошло солнце, картина прояснилась, стали видны борозды, проделанные в лесу другими обломками. «Прощай, старина „Проконсул“, — подумал Фибен. — Несколько тысяч лет верной службы полусотне мудрых галактических рас, а кончилось тем, что ты разбился на заброшенной планете, а разбил тебя Фибен Балджер, клиент волчат, полуобученный пилот милиции. Какой недостойный храброго воина конец!»
Но он все же пережил свой разведчик. По крайней мере ненадолго.
Кто-то сказал, что степень разумности определяется тем, сколько энергии раса разумных тратит на то, что не связано с выживанием. Фибен чувствовал себя, как кусок полупрожаренного мяса, но у него все же хватило сил улыбнуться. Он пролетел несколько миллионов миль и, может, еще доживет до того, что расскажет об этом своим нахальным внукам, на два поколения опередившим его в возвышении.
Он похлопал по обожженной земле и рассмеялся хриплым от жажды голосом.
— Попробуй справиться с этим, Тарзан!
Глава 14
УТАКАЛТИНГ
— ...Мы здесь как сторонники галактической традиции, защитники праведности и чести, мы исполняем волю тех, кто когда-то основал Путь Жизни...
Утакалтинг не очень силен в галактическом-три, поэтому он записывал с помощью портативного секретаря манифест губру для дальнейшего изучения. А слушал только краем уха, завершая свои приготовления.
«...краем уха...» Корона дернулась, и он понял, что материализовал человеческую метафору. Края его ушей действительно дернулись!
Все шимпы поблизости занимались манифестом по своим приемникам: его передавали с кораблей губру и на англике. Но это «неофициальный» вариант манифеста, так как англик считается всего лишь языком волчат, неподходящим для дипломатии.
Утакалтинг создал глиф л'иут'тсака, примерно соответствующий носу, пренебрежительно показанному захватчикам. Один из помощников неошимпанзе удивленно взглянул на него. Должно быть, у шимпа есть латентная пси-способность, понял Утакалтинг. Остальные три мохнатых клиента сидели под ближайшим деревом и внимали голосу вторгшейся армады.
— ...в соответствии с протоколом и правилами войны на Землю была отправлена нота с изложением наших претензий и требований...
Утакалтинг наложил последнюю печать на дипломатический сейф.
Пирамидальное сооружение расположено на вершине холма, к юго-западу от остальных зданий посольства тимбрими, и смотрит на Силмарское море. А в океане все кажется безмятежным и прекрасным. По спокойной воде движутся даже небольшие рыбацкие лодки, словно в небе нет ничего враждебнее редких облаков. По другую сторону за зарослями древесной травы Тула, привезенной с его родной планеты, расположены здания посольства, опустевшие, покинутые.
Строго говоря, он мог оставаться на месте и выполнять свои обязанности. Но Утакалтинг не собирался доверять обещанию захватчиков соблюдать все Правила Войны. Губру известны тем, что всегда толкуют правила так, как им выгодно.
К тому же у него свои планы.
Утакалтинг закончил накладывать печать и отошел от дипломатического сейфа. В стороне от самого посольства, запечатанный и закрытый, он охраняется миллионами лет традиции. В посольство и другие здания захватчики смогут проникнуть, но им придется очень тщательно искать объяснений, если они попытаются вскрыть священное хранилище.
Но Утакалтинг улыбался. Он верил в губру.
Отойдя на десять метров, он сосредоточился и создал простой глиф, потом отправил его на вершину пирамиды, где маленький голубой шар начал неслышно вращаться. Охранник на мгновение еще более просветлел и испустил еле слышное гудение. Утакалтинг отвернулся и направился к ожидающим шимпам.
* * *
— ...главным образом, наше недовольство вызвано тем, что раса клиентов землян, известная как Tursiops amicus, или «неодельфины», совершила открытие, которым не поделилась с нами. Утверждают, что это открытие окажет огромное влияние на все галактическое сообщество. Клан гуксу-губру, как защитник традиций и наследия Прародителей, не может быть исключен! Наше законное право захватить заложников и вынудить эти полусформированные водные существа и их хозяев-волчат поделиться с нами информацией...
Небольшая часть сознания Утакалтинга занялась открытием клиентов землян на краю галактического диска. Утакалтинг задумчиво вздохнул. При нынешней обстановке в пяти галактиках ему пришлось бы воспользоваться Д-уровнем гиперпространства и вынырнуть в миллионе лет от нынешнего момента, чтобы узнать всю правду. Но к тому времени она превратится в древнюю историю.
В сущности, чем именно вызвал «Стремительный» нынешний кризис, уже неважно. Высший Совет тимбрими рассчитал, что подобный взрыв неизбежен в пределах нескольких сотен лет. Земляне умудрились вызвать его заблаговременно. Только и всего!
Вызвать преждевременно... Утакалтинг поискал нужную метафору. Словно ребенок сбежал из колыбели, пробрался в логово зверей вл'корг и щелкнул царицу прямо в морду!
— ...вторая причина нашего недовольства и непосредственная причина вторжения — в обоснованных подозрениях, что на планете Гарт нарушаются правила возвышения! Мы располагаем доказательствами, что полуразумная раса, известная под именем неошимпанзе, не получает нужного руководства ни со стороны патронов-людей, ни со стороны консортов-тимбрими...
«Тимбрими неподобающие консорты? Высокомерные птицеподобные заплатят за это оскорбление!» — поклялся Утакалтинг. Шимпы вскочили и низко поклонились при его приближении. На концах короны Утакалтинга на мгновение мелькнул глиф с иулф-куон, посол поклонился в ответ.
— Я хочу отправить несколько посланий. Вы послужите мне?
Все кивнули. Шимпы явно стесняются друг друга, происходя из различных социальных групп.
Один гордо носит офицерский мундир. Двое в яркой гражданской одежде.
Наконец, четвертый одет мешковато, на груди у него панель со множеством кнопок; она позволяет бедному существу пользоваться подобием речи. Этот шимп стоит сзади и в стороне от других и едва отрывает взгляд от земли.
— Мы все к вашим услугам, — сказал, вытянувшись, молодой лейтенант.
Он, казалось, совершенно не замечает мрачных взглядов, которые искоса бросают на него пестро одетые штатские.
— Это хорошо, мой юный друг. — Утакалтинг положил руку на плечо шимпа и протянул маленький черный куб. — Пожалуйста, доставьте это планетарному координатору Онигл, вместе с моими добрыми пожеланиями. Передайте ей, что мне пришлось отложить вылет в Убежище, но я надеюсь скоро с ней увидеться.
«На самом деле я даже не лгу, — напомнил себе Утакалтинг. — Будь благословенна двусмысленность англика!»
Лейтенант-шимп взял куб и поклонился точно под необходимым углом, как следует кланяться патрону-союзнику. Не глядя на остальных, он побежал к курьерскому экипажу.
Один из штатских, явно надеясь, что Утакалтинг не услышит, шепнул пестро одетому коллеге:
— Надеюсь, этот нахал с синей картой упадет в лужу и вымажет свой мундир.
Утакалтинг сделал вид, что ничего не заметил. Иногда вера других в то, что слух у тимбрими такой же слабый, как зрение, оказывается полезной.
— Это для вас, — сказал он двоим в пестрой одежде и бросил каждому мешочек. Внутри находились деньги, галбанкноты, безупречные, подкрепленные содержанием всей Великой Библиотеки, но из неизвестного источника.
Двое шимпов поклонились Утакалтингу, стараясь скопировать точный поклон офицера. Утакалтинг с трудом сдержал смех: foci — центр сознания каждого шимпа — сосредоточился на мешочке с монетами, отрезав всю остальную вселенную.
— Идите и потратьте на свое усмотрение. Благодарю вас за вашу прежнюю службу.
Два члена небольшого преступного подполья Порт-Хелении повернулись и бросились в рощу. Заимствуя еще одну человеческую метафору, они была «глазами и ушами» Утакалтинга с его прибытия на Гарт. Несомненно, сейчас они считают свою работу завершенной.
«И спасибо за то, что вы еще сделаете», — думал Утакалтинг, глядя им вслед. Он хорошо знает этих парней. Они быстро потратят его деньги и войдут во вкус новых трат. А через несколько дней появится единственный способ их заработать.
Утакалтинг был уверен, что скоро у них возникнут новые наниматели.
— ...пришли как друзья и защитники предразумных, чтобы они получали нужное руководство и стали членами достойного клана...
Оставался только один шимп; он пытался стоять прямо, как остальные.
Но бедное существо не могло не переминаться с ноги на ногу, беспокойно улыбаясь при этом.
— И что... — начал Утакалтинг, но неожиданно замолчал. Щупальца его заволновались; он повернулся и посмотрел на море.
В небе над заливом возникла огненная точка и полетела на восток.
Утакалтинг заслонил глаза, но не стал тратить времени на то, чтобы позавидовать зрению землян. Сверкающий уголек перемещался в облаках, оставляя за собой след, который мог воспринимать только тимбрими. Это сияние радостного отлета в течение нескольких секунд развернулось со слабым инверсионным следом и тут же угасло.
От'тушутн, помощник, секретарь и друг Утакалтинга, повел свой корабль сквозь сердце вражеского флота, осаждающего Гарт. И кто знает? Корабль специально сконструирован. Возможно, и прорвется.
Конечно, это не дело От'тушутна. Его задача — просто попытаться.
Утакалтинг напряг свой кеннинг. Да, что-то исходит от этого света.
Сверкающее наследие. Он воспринял прощальный глиф От'тушутна и тщательно сберег его, чтобы дома передать возлюбленной храброго тимбрими.
На Гарте теперь остаются только два тимбрими. Атаклена в безопасности, насколько это возможно. Утакалтингу пора позаботиться о себе.
— ...освободить невинные существа, избавить их от неправильного руководства волчат и преступников...
Утакалтинг снова повернулся к маленькому шимпу, своему последнему помощнику.
— А как ты, Джо-Джо? Тоже хочешь выполнить задание?
Джо-Джо повозился с кнопками на своем дисплее.
ДА, ПОЖАЛУЙСТА. Я ХОЧУ ПОМОГАТЬ ВАМ.
Утакалтинг улыбнулся. Ему нужно торопиться на встречу с Каултом. Сейчас посол теннанинцев уже выходит из себя возле катера Утакалтинга. Но еще несколько секунд может подождать.
— Да, ты можешь кое-что для меня сделать, — сказал он Джо-Джо. — Ты сможешь сохранить тайну?
Маленький генетический мутант энергично кивнул, его мягкие карие глаза переполняла искренняя преданность. Утакалтинг провел много времени с Джо-Джо, учил его тому, чему не позаботились научить в школе на Гарте — например, как выжить в дикой местности или как пилотировать простейший флиттер. Конечно, Джо-Джо не гордость возвышения неошимпанзе, но у него большое сердце и своеобразная хитрость, которую Утакалтинг высоко ценил.
— Видишь голубой огонек наверху пирамиды, Джо-Джо?
ДЖО-ДЖО ПОМНИТ, — напечатал шимп.
ДЖО-ДЖО ПОМНИТ ВСЕ СЛОВА.
— Хорошо. — Утакалтинг кивнул. — Я так и знал. Я рассчитываю на тебя, мой дорогой маленький друг. — Он улыбнулся, и Джо-Джо радостно улыбнулся в ответ.
А созданный компьютером голос продолжал нудить из космоса, заканчивая манифест вторжения.
— ...и дать им возможность быть принятыми в достойный древний клан, который поведет их к правильному поведению...
«Болтливые птицы, — подумал Утакалтинг. — В сущности они глупы».
— Мы им покажем «правильное поведение», верно, Джо-Джо?
Маленький шимп нервно кивнул. И улыбнулся, хотя не все понял.
Глава 15
АТАКЛЕНА
Ночью лагерный костер отбрасывал желтые и оранжевые отблески на стволы ближайших псевдодубов.
— Я был так голоден, что даже консервы показались вкусными, — вздохнул Роберт, отодвигая чашку и ложку. — Собирался испечь корни плюща, но теперь мне кажется, что у нас пропал аппетит к этому деликатесу.
Атаклене казалось, она понимает склонность Роберта к абстракциям, не относящимся к их положению. И у тимбрими, и у людей есть способы, которые помогают легче переносить неприятности, — еще одна общая черта двух видов. Сама она ела мало. Тело ее почти избавилось от пептидов, результата последней гир-реакции, но все еще слегка побаливало после дневного приключения.
Часть неба над головой закрывали темные пылевые галактические облака, по краю их шла яркая водородная туманность. Атаклена смотрела на звездный свод, корона над ушами слегка расширилась. Она принимала эмоции крошечных туземных животных из леса.
— Роберт?
— Гм... Да, Кленни?
— Роберт, зачем ты убрал кристалл из радио?
После паузы голос его прозвучал серьезно и угнетенно.
— Я не хотел говорить тебе об этом еще несколько дней, Атаклена. Прошлой ночью я видел, как уничтожали спутники связи. Это может означать только одно: прибыли галакты, как и ожидали наши родители. Кристаллы радио могут засечь детекторы на кораблях, даже когда мы не пользуемся установкой. Я изъял кристалл, чтобы нас не смогли обнаружить. Это обычная процедура.
Атаклена почувствовала легкую дрожь, она началась над носом, прошла по голове и спине.
«Итак, началось».
Ей хотелось оказаться рядом с отцом. По-прежнему ее огорчало, что он отослал ее, не разрешил остаться с собой, чтобы она могла ему помочь.
Молчание затянулось. Атаклена кеннировала нервное напряжение Роберта.
Дважды он собирался заговорить, но передумал. Наконец она кивнула.
— Я согласна с твоим решением, Роберт. Мне кажется, я даже понимаю защитный импульс, который заставил тебя не рассказывать мне об этом. Но не следовало этого делать. Это глупо.
Роберт серьезно кивнул.
— Больше не буду, Атаклена.
Они некоторое время лежали молча, потом Роберт протянул здоровую руку и коснулся Атаклены.
— Кленни, я... знаешь, как я тебе благодарен. Ты спасла мне жизнь...
— Роберт, — устало вздохнула она.
— ...но дело не только в этом. Придя в мое сознание, ты показала мне меня самого... показала то, чего я не знал. Это очень важно. Можно прочесть об этом в книгах. Самообман и неврозы — два самых коварных человеческих несчастья.
— Они не только человеческие, Роберт.
— Да, я догадываюсь. То, что ты увидела в моем сознании, должно быть, ерунда по стандартам до Контакта. Но, учитывая нашу историю, даже самым нормальным из нас нужно напоминать время от времени.
Атаклена не знала, что сказать, поэтому промолчала. Жить в темные времена человечества — должно быть, это действительно страшно.
Роберт откашлялся.
— Я хочу сказать, что теперь понимаю, как далеко ты зашла в своей адаптации. Ты постигла человеческие эмоции, изменила свою психологию...
— Эксперимент. — Она пожала плечами — и неожиданно поняла, что лицу жарко. В человеческой реакции, которую она считала такой странной, раскрываются капилляры. Она краснеет!
— Да, эксперимент. Но справедливо, чтобы он был двусторонним, Кленни. Тимбрими известны своей приспособляемостью в пяти галактиках. Но мы, люди, тоже умеем кое-чему учиться...
Она подняла голову.
— О чем ты, Роберт?
— Я хочу, чтобы ты мне больше рассказала о тимбрими. О ваших обычаях. Хочу знать, каков у вас эквивалент изумленного взгляда, утвердительного кивка, улыбки.
Снова легкое сверкание. Атаклена настроила корону, но призрачный простой глиф, который начал создавать Роберт, рассеялся как дым. Наверно, он сам не понимает, что создал его.
— Гм, — сказала Атаклена, мигая и качая головой. — Не могу сказать точно. Но мне кажется, Роберт, ты уже начал узнавать.
* * *
На следующее утро, когда сворачивали лагерь, у Роберта болело все тело. У него был жар. Но он принял анестезирующее средство, чтобы продолжать работать.
Большую часть их имущества Атаклена спрятала в дупло резиновой березы и надрезала кору, чтобы потом найти дерево. Но в глубине души она сомневалась, что кто-то вернется сюда.
— Тебя нужно показать врачу, — сказала она, трогая его лоб. Высокая температура — явно плохой признак.
Роберт указал, на узкий проход между двумя горами к югу.
— Вот там, в двух днях пути, ферма Мендозы. Миссис Мендоза была медсестрой, прежде чем вышла замуж за Хуана и завела ферму.
Атаклена неуверенно взглянула на проход. Придется подниматься на тысячу метров, чтобы миновать его.
— Роберт, ты считаешь, что это лучший маршрут? Я уверена, что принимала излучения разумных гораздо ближе, к востоку, вдоль этой линии холмов.
Роберт взял самодельный посох и пошел на юг.
— Пошли, Кленни, — бросил он через плечо. — Я знаю, ты хочешь отыскать гартлинга, но сейчас не время. Когда меня подлатают, мы сможем поохотиться на туземных предразумных.
Атаклена смотрела ему вслед, пораженная нелогичностью его замечания.
Потом догнала его.
— Роберт, что за странную вещь ты сказал? Как я могла думать о поиске туземных животных, пусть самых интересных, пока ты нездоров? Я ясно ощущала присутствие на востоке разумных: людей и шимпов, хотя должна признать, что был и какой-то странный субъект, почти...
— Ага! — Роберт улыбнулся, как будто она призналась. И пошел дальше.
Удивленная, Атаклена попыталась прощупать его чувства, но самоконтроль и решимость оказались невероятными для представителя расы волчат. Она могла только ощутить его беспокойство — и это беспокойство связано с тем, что она обнаружила присутствие разумных к востоку.
О, если бы она была настоящим телепатом! В который раз она подумала, почему Высший Совет тимбрими не отверг правила Института возвышения и не стал развивать эту способность. Иногда она завидовала людям, которые могут окружать непроходимым барьером свою внутреннюю жизнь, в отличие от собственной, сплетничающей, вторгающейся во все культуры. Но сейчас ей хотелось одного: заглянуть к нему внутрь и узнать, что он скрывает!
Корона ее развевалась, и если бы поблизости оказался тимбрими, он бы поморщился, уловив ее язвительность по поводу устройства мира.
* * *
Прошло чуть больше часа. Они еще не добрались до вершины первого хребта, а Роберт шел уже с трудом. Теперь Атаклена знала, что испарина у него на лбу — то же, что покраснение и раздувание короны тимбрими, — признак перегрева.
Услышав, что он негромко начал считать, она поняла, что нужно отдохнуть.
— Нет. — Он покачал головой. Голос его звучал неровно. — Перейдем через хребет и доберемся до следующей долины. Вся дорога оттуда до прохода в тени. — Роберт пошел дальше.
— Здесь тоже достаточно тени, — настаивала Атаклена.
Она потянула Роберта к откосу, поросшему ползунками с листьями, словно зонтиками; все они вездесущими лианами связаны с лесом в долине.
Роберт вздохнул, когда она помогла ему сесть на камень в тени. Она вытерла ему лоб и начала разматывать повязку на сломанной правой руке. Он застонал сквозь зубы.
Кожа около сломанной кости потемнела.
— Это плохо, Роберт?
На мгновение ей показалось, что он теряет сознание. Но вот он пришел в себя, покачал головой.
— Нет. Вероятно, инфекция. Нужно больше универсального...
Он потянулся к ее рюкзаку, где находилась аптечка, но потерял равновесие, и Атаклене пришлось подхватить его.
— Хватит, Роберт. Ты не дойдешь до фермы Мендозы. Я не могу нести тебя и не могу оставить на два-три дня!
Роберт попросил дать ему две синие таблетки и отпил из фляжки.
— Ну хорошо, Кленни, — вздохнул он. — Повернем на восток. Но только пусть твоя корона поет для меня, ладно? Мне это нравится и помогает лучше понять тебя... и теперь я думаю, что нам лучше пойти, потому что я начинаю нести чепуху. Это признак того, что человек распадается. Ты должна теперь это знать.
Глаза Атаклены широко раздвинулись, она улыбнулась.
— Я и так знала это, Роберт. А теперь скажи, как называется место, куда мы идем.
— Оно называется Хаулеттс-Центр. Прямо туда, за второй грядой холмов. — Он указал на юго-восток. — Там не любят незваных гостей, поэтому, приближаясь, будем говорить вслух.
* * *
Делая частые остановки, они к полудню перебрались через первую гряду холмов и отдохнули в тени у небольшого ручья. Тут Роберт уснул беспокойным сном.
Атаклена беспомощно смотрела на юношу-человека. И обнаружила, что напевает знаменитый «Плач неизбежности» Тлуфаллтрила. Эта печальная аура и мелодия были созданы свыше четырех тысяч лет назад, когда патроны тимбрими калтмуры погибли в кровавой межзвездной войне.
Неизбежность — не очень приятная для ее народа ситуация, тем более ужасна она для людей. Но тимбрими давно решили стать эрудитами и изучить все философии. И смирение, покорность тоже имеют право на существование.
«Не сейчас!» — поклялась Атаклена. Она уговорила Роберта проглотить еще две таблетки. Как можно лучше закрепила сломанную руку и подложила камни, чтобы Роберт не скатился во сне.
Она надеялась, что окружающий их густой кустарник помешает подобраться опасным животным. Конечно, буруралли очистили лес от всех крупных животных, но она все же беспокоилась. Можно ли оставить потерявшего сознание человека ненадолго?
Рядом с его левой рукой она положила свой лазер-резак и фляжку.
Наклонившись, коснулась его лба чувствительными преобразованными губами.
Ее корона опустилась ему на лицо; Атаклена, прощаясь, передавала ему пожелания в обычае своего народа.
* * *
Олень может бежать быстрее. Кугуар может проскользнуть по неподвижному лесу незаметней. Но Атаклена никогда не слышала о таких животных. И даже если бы слышала, тимбрими не боятся сравнений. Их общее свойство — приспособляемость.
Уже на протяжении первого километра автоматически начались изменения.
Железы укрепили ноги, изменения в составе крови позволили лучше усваивать кислород воздуха. Соединительные ткани расслабились, ноздри раскрылись шире, чтобы пропускать больше воздуха, кожа натянулась, чтобы груди не подпрыгивали при ходьбе.
Склон стал круче, и вот она оказалась во второй долине и побежала вверх по звериной тропе к цели. Быстрые шаги легко звучали на мягком суглинке. Лишь изредка треск ветки возвещал о ее присутствии, и тогда маленькие зверьки испуганно разбегались. И всюду ее сопровождали щебечущие насмешки, и звуковые, и эмоциональные, которые она улавливала короной.
Эти звуки заставляли Атаклену улыбаться по-тимбримийски. Животные всегда так серьезны. Только немногие, почти готовые к возвышению, проявляют зачатки юмора. И очень часто в процессе возвышения патроны стирают воображение как «черту нестабильности».
После второго километра Атаклена побежала медленнее. Прежде всего потому, что перегрелась. А для тимбрими это опасно.
Она достигла вершины хребта с неизбежной цепью камней-чешуй и еще более сбавила скорость, пробираясь в лабиринте торчащих монолитов. Потом немного отдохнула. Прислонившись к камню, тяжело дыша, она расправила корону. Щупальца задрожали в поиске.
Да! Близко люди! И неошимпанзе. Теперь она хорошо знает их излучения.
И... она сосредоточилась. Что-то еще. Что-то мучительно ускользающее.
Это загадочное, странное существо, присутствие которого она уже дважды ощущала. Одно мгновение оно кажется земным, но в другое — принадлежащим этому миру. И оно предразумное, у него свой, суровый характер.
Если бы эмпатия могла точно указывать направление!
Атаклена двинулась вперед, пробираясь к источнику излучения сквозь каменные дебри.
На нее упала тень. Инстинктивно Атаклена отскочила и присела — гормоны мгновенно придали силы ее рукам и ногам. Подготовка к схватке.
Атаклена глубоко дышала, подавляя гир-реакцию. Она думала встретить какое-нибудь небольшое существо, пережившее катастрофу буруралли, — но такое огромное!
«Успокойся», — приказала она себе. На камне виден был силуэт большого двуногого, явно родственника человека и не туземного обитателя Гарта.
Шимпанзе, конечно, не может угрожать ей.
— З...здравствуйте! — умудрилась она выговорить, сдерживая дрожь уходящей гир-реакции. Молча прокляла мгновенные реакции, которые делают тимбрими такими опасными при внезапном столкновении, но укорачивают жизнь и часто приводят их в замешательство в приличном обществе.
Фигура смотрела на нее сверху. Двуногая, с поясом для инструментов на талии. Смотреть против света трудно. Сбивает с толку яркий голубоватый свет солнца Гарта. Но даже и так Атаклена видела, что животное слишком велико для шимпанзе.
Существо не реагировало. Просто смотрело на нее сверху вниз.
От молодой, как неошимпанзе, расы клиентов не следует ожидать большого ума. Атаклена, прищурившись против яркого света, начала медленно и четко говорить на англике.
— У меня срочное дело. Там, недалеко, — она указала, — человек, он ранен. Ему нужна немедленная помощь. Пожалуйста, отведи меня к людям. Как можно скорее. — Она ожидала немедленного ответа, но существо лишь переступило с ноги на ногу и продолжало смотреть.
Атаклена чувствовала себя неловко. Может, она встретилась с самым глупым шимпом? Или мутантом? Новые расы клиентов дают множество вариантов, иногда очень опасных, с глубоким регрессом. Доказательство — то, что произошло с буруралли здесь, на Гарте.
Атаклена напрягла свои чувства. Корона ее расширилась и тут же удивленно свернулась!
Это предразумное существо! Внешнее сходство — шерсть и длинные руки — обмануло ее. Это совсем не шимп! То самое чуждое существо, присутствие которого она ощущала раньше!
Неудивительно, что оно не ответило. У него нет патронов, которые научили бы его говорить! Потенциал дрожал и бился. Атаклена чувствовала его под поверхностью. И подумала, что же сказать туземному предразумному.
Вгляделась внимательней. Темная пушистая шерсть существа окаймлена солнечным сиянием. На коротких согнутых ногах массивное тело, которое заканчивается большой головой с узким лбом. Широкие плечи без видимой шеи переходят в голову.
Атаклена припомнила знаменитый рассказ Напуталлила о космическом сборщике, который в лесу, далеко от поселения колонии, встретил ребенка, воспитанного дикими бегунами. Поймав свирепо огрызающееся маленькое существо, охотник создал простую версию ш'чакуон — зеркала души.
Атаклена сформировала глиф, насколько могла вспомнить.
СМОТРИ В МЕНЯ — ТЫ ВИДИШЬ САМОГО СЕБЯ.
Существо стояло. Но вот оно отпрянуло, фыркая и нюхая воздух.
Атаклена вначале решила, что оно реагирует на ее глиф. Но тут хрупкую связь разорвал какой-то шум поблизости. Предразумное шумно запыхтело — глубокий гортанный звук, — потом повернулось и ускакало, прыгая с камня на камень. И исчезло.
Атаклена побежала за ним, но бесполезно. Через несколько мгновений она потеряла след. Вздохнула и снова повернула на восток, туда, где, по словам Роберта, располагается Хаулеттс-Центр. Прежде всего нужно найти помощь.
Она продолжала продвигаться сквозь лес камней. Их становилось меньше, начинался спуск в следующую долину. Обогнув очередной камень, Атаклена чуть не столкнулась с поисковой партией.
* * *
— Простите, если мы напугали вас, мэм, — хрипло сказал предводитель группы. Голос его напоминал нечто среднее между рычанием и кваканьем. Он снова поклонился. — Сборщик сейсина сообщил о крушении корабля, и мы послали несколько поисковых групп. Вы не видели падающий космический корабль?
Атаклена дрожала от Ифни-проклятой сверхреакции. Должно быть, в первые несколько секунд она выглядела ужасно, когда неожиданность вызвала у нее стремительные перемены. Бедные создания испугались. Еще четверо шимпов за предводителем нервно поглядывали на нее.
— Нет, не видела. — Атаклена говорила медленно и тщательно, стараясь не вызвать у маленьких клиентов чувства вины. — Но у меня тоже есть срочное сообщение. Мой спутник, человек, вчера днем был ранен. У него сломана рука и, вероятно, началось заражение. Я должна поговорить с кем-нибудь из ваших руководителей, чтобы его немедленно эвакуировали.
Предводитель шимпов был выше среднего роста, почти полтора метра. Как у всех остальных, на нем были шорты, пояс с инструментами и небольшой рюкзак за спиной. Улыбка впечатляла оскалом неровных желтоватых зубов.
— У меня достаточно полномочий. Меня зовут Бенджамин, мисс... мисс... — Его хрипловатый голос звучал вопросительно.
— Атаклена. Имя моего товарища Роберт Онигл. Он сын планетарного координатора.
Бенджамин распахнул глаза.
— Понятно. Ну что ж, мисс Атак... мэм... вы, наверно, уже знаете, что Гарт подвергся нападению военного флота ити. И нам нельзя пользоваться воздушными кораблями, если этого можно избежать. Но моя группа может перенести человека с такими ранениями, как вы описали. Если вы отведете нас к мистеру Ониглу, мы позаботимся о нем.
Облегчение смешивалось у Атаклены с болью: ей напомнили о тяжелом общем положении. Надо допытаться выяснить.
— Установлено ли, кто захватчики? Была ли высадка?
Шимп Бенджамин — профессионал, с хорошей дикцией, но он не мог скрыть замешательства. Наклонив голову, он посмотрел на Атаклену под новым углом.
Остальные шимпы беззастенчиво пялились. Они явно никогда не видели ничего подобного.
— Гм. Простите, мэм, но новости не очень подробные. Ити... э-э-э... — Шимп всмотрелся в нее. — Э-э-э... простите, мэм, но вы ведь не человек?
— Великий Калтмур, конечно, нет! — ощетинилась Атаклена. — Что дает вам основание... — Но тут вспомнила внешние изменения, которые составляли часть ее эксперимента. Она должна сейчас очень походить на человека, особенно когда солнце за спиной. Неудивительно, что бедные клиенты смутились. — Нет, — сказала она спокойнее. — Я не человек. Я тимбрими.
Шимпы вздохнули и быстро переглянулись. Бенджамин поклонился, скрестив перед собой руки. Впервые сделал жест приветствия клиента представителю расы класса патронов. Народ Атаклены, как и люди, не верит в необходимость жесткого господства над клиентами. Но все же этот жест смягчил ее оскорбленные чувства. Когда Бенджамин заговорил снова, дикция его заметно улучшилась.
— Прошу прощения, мэм. Я хотел сказать, что не знаю, кто такие захватчики. Меня не было возле приемника, когда передавали их манифест несколько часов назад. Мне сказали, что это губру, но ходят слухи, что они теннанинцы.
Атаклена вздохнула. Теннанинцы или губру. Что ж, могло быть хуже.
Первые — ограниченные ханжи. Вторые обычно злобны, консервативны и жестоки. Но все же это не то, что коварные соро или жуткие смертоносные танду.
Бенджамин пошептался с одним из товарищей. Маленький шимп убежал по тропе назад, туда, откуда они пришли, в направлении загадочного Хаулеттс-Центра. Атаклена уловила дрожь тревоги. И снова подумала, что же происходит в долине, от которой старался увести ее Роберт, даже с риском для своего здоровья.
— Посыльный сообщит о состоянии мистера Онигла и организует транспорт, — сказал ей Бенджамин. — Тем временем мы сразу же поможем ему. Если вы покажете нам дорогу...
Он звал ее, и Атаклене пришлось на время сдержать любопытство. Прежде всего Роберт.
— Ну хорошо, — сказала она. — Пошли.
Проходя под камнем, на котором она увидела странное предразумное существо, Атаклена посмотрела вверх. Был ли это действительно гартлинг?
Может, шимпы что-нибудь о нем знают? Но прежде чем успела спросить, Атаклена споткнулась и схватилась за виски. Шимпы удивленно смотрели на ее раскачивающуюся корону и странно раздвинувшиеся глаза.
Отчасти звук, отчасти кеннинг, такой высокий, что уходит за пределы восприятия, отчасти резкий зуд, ползущий по спине.
— Мэм? — Бенджамин встревоженно посмотрел на нее. — В чем дело?
Атаклена покачала головой.
— Это... это...
Она не закончила. Потому что в это мгновение на западе, на горизонте, мелькнула серая вспышка. Что-то неслось по небу прямо к ним — слишком стремительно! Не успела Атаклена мигнуть, как точка выросла до чудовищных размеров. И совершенно неожиданно над долиной неподвижно повис гигантский серый корабль.
Атаклена едва успела крикнуть:
— Зажмите уши!
Разразился гром. Грохот и рев бросил их на землю. Эхо дробилось в лабиринте камней и отразилось от склонов долины. Деревья раскачивались, трещали и падали, листья срывало внезапно налетевшим циклоном...
Наконец грохот стих. Лес отразил и поглотил его. И только тогда послышался низкий гул двигателей самого корабля. Серое чудовище, огромный блестящий цилиндр, отбрасывало тень на долину. На глазах Атаклены и шимпов корабль начал медленно опускаться, спустился на уровень камней, исчез из виду. Стих и гул двигателей, и послышался шум оползней с ближайших склонов. Шимпы нервно встали; держась за руки, они зашептались низкими хриплыми голосами. Бенджамин помог встать Атаклене. Гравитационное поле корабля ударило по ее раскрывшейся короне, а она была не готова к этому.
Атаклена трясла головой, пытаясь прийти в себя.
— Это военный корабль? — спросил у нее Бенджамин. — Остальные шимпы не были в космосе, но я несколько лет назад ходил смотреть старый «Везарий», когда тот прилетал на планету. Но он не такой огромный.
Атаклена вздохнула.
— Да, военный корабль. Конструкции соро, мне кажется. Теперь губру пользуются этой конструкцией. — Она взглянула на шимпа. — Гарт теперь не просто окружен, шимп Бенджамин. Началось вторжение.
Бенджамин стиснул руки. Нервно потянул один большой палец, потом другой.
— Они висят над долиной. Я их слышу. Но что они хотят сделать?
— Не знаю, — ответила Атаклена. — Надо посмотреть.
Бенджамин поколебался, потом кивнул. И повел группу назад, туда, где из-за камней открывался вид на долину.
* * *
Примерно в четырех километрах на дне долины виднелись белые здания.
Корабль висел над ней в нескольких сотнях метров, отбрасывая огромную тень. Атаклена заслонила глаза: яркий солнечный свет отражался от блестящих бортов. Низкое гудение двигателей огромного крейсера звучало зловеще.
— Он просто висит там! Что они делают? — нервно спросил какой-то шимп.
Атаклена покачала головой, как человек.
— Не знаю. — Она ощущала страх людей и неошимпанзе в поселке внизу.
Были и другие источники эмоций.
«Захватчики», — поняла она. Они убрали свой пси-щит, высокомерно отвергая всякую возможность обороны. У нее появилось мысленное изображение легких пернатых существ, потомков какого-то нелетающего псевдоптичьего вида. На мгновение ярко высветилась картина местности, видимая глазами одного из офицеров корабля. Контакт длился всего миллисекунду, но корона Атаклены задергалась в отвращении.
«Губру», — поняла она. Неожиданно все стало чрезвычайно реальным.
Бенджамин ахнул.
— Смотрите!
Из-под широкого брюха корабля, из открывшихся отверстий, начал опускаться коричневый туман. Медленно, лениво темные испарения закрывали дно долины.
Страх внизу сменился паникой. Атаклена прижалась к камню и обхватила голову руками, чтобы уйти от почти ощутимой ауры ужаса.
Слишком сильно? Атаклена попыталась создать глиф мира в пространстве перед собой, отразить боль и ужас. Но все, что она создавала, мгновенно таяло, как снег под языками горячего пламени.
— Они убивают людей и горилл! — закричал шимп на склоне и побежал вниз. Бенджамин крикнул ему вслед:
— Петри! Вернись! Куда ты?
— Я должен помочь! — отозвался тот. — И ты тоже! Ты ведь слышишь их крики! — И, не обращая внимания на расширяющуюся тропу, он начал спускаться по лесистому склону — самым прямым путем к клубящемуся туману и глухим крикам отчаяние.
Оставшиеся двое шимпов вызывающе посмотрели на Бенджамина; очевидно, они думали так же.
— Я тоже иду, — произнес один.
Сошедшиеся от страха глаза Атаклены ныли. Что собираются делать эти глупые создания?
— Я с тобой, — согласился второй шимп. И, несмотря на крики и проклятия Бенджамина, они оба начали спускаться в долину.
— Немедленно остановитесь!
Все повернулись и посмотрели на Атаклену. Даже Петри застыл, схватившись рукой за камень и мигая. Третий раз в жизни Атаклена воспользовалась Тоном Беспрекословного Приказа.
— Прекратите глупости и немедленно вернитесь! — приказала она. Корона развевалась у нее над ушами. Тщательно отработанный человеческий акцент исчез. Она говорила на англике с сильным акцентом тимбрими, который шимпы бессчетное количество раз слышали по видео. Она могла походить на человека, но человеческий голос не в состоянии воспроизводить такие звуки.
Клиенты землян мигали, раскрыв рты.
— Немедленно возвращайтесь! — прошипела Атаклена.
Шимпы поднялись по склону и остановились перед ней. Один за другим, нервно поглядывая на Бенджамина, они последовали его примеру и поклонились, сложив перед собой руки.
Атаклена подавила собственную дрожь, чтобы казаться совершенно спокойной.
— Не заставляйте меня снова повышать голос, — негромко сказала она. — Мы должны действовать сообща, думать хладнокровно и разработать целесообразный план.
Неудивительно, что шимпы дрожали и смотрели на нее широко раскрытыми глазами. Люди редко разговаривали с шимпами так безапелляционно. Возможно, шимпы и служат людям, но по земным законам они такие же граждане.
«Мы, тимбрими, другое дело». Долг, просто долг заставил Атаклену отказаться от тотану — вызванной страхом отчужденности. Кто-то должен принять на себя ответственность, чтобы спасти жизнь этим существам.
Туман перестал выделяться из корабля губру. Он, подобно темному пенному озеру, залил всю долину, скрыв здания на склоне. Отверстия в брюхе корабля закрылись, он начал медленно подниматься.
— Укройтесь, — приказала Атаклена и отвела шимпов за ближайший монолит. Низкий гул двигателей корабля поднялся на октаву. Скоро они увидели корабль над камнями.
— Зажмите уши.
Шимпы прижались друг к другу, прикрыли уши ладонями.
Только что корабль был здесь, в тысяче метров над долиной. В следующее мгновение, так быстро, что глаз не успевал среагировать, он исчез. Вытесненный воздух устремился внутрь, и вновь словно ударила гигантская рука, загремел гром, покатился над долиной, поднимая пыль и срывая листву с деревьев. Наконец эхо стихло. Ошеломленные шимпы долго смотрели друг на друга.
Но вот самый старший из них, Бенджамин, встряхнулся. Отряхнул руки, схватил Петри и поставил перед Атакленой.
Петри пристыженно смотрел в землю.
— Прошу прощения, мэм... — сказал он. — Я... там внизу люди... и моя подруга...
Атаклена кивнула. Нельзя быть слишком строгим с клиентами, у них ведь добрые намерения.
— Мотивы твоего поступка похвальны. Теперь, успокоившись, мы сможем более эффективно помочь твоим патронам и друзьям.
Она протянула руку. Казалось, шимпы ждут от галакта более покровительственного жеста. Например, похлопывания по голове. Пожав Атаклене руку, Петри застенчиво улыбнулся.
Они прошли между камнями и посмотрели вниз. Шимпы ахнули. Коричневое облако покрыло землю, как густое грязное море, оно доходило до основания леса на склоне у их ног. Тяжелый туман имел четко очерченную верхнюю границу, едва касавшуюся корней ближайших деревьев. Они не знали, что происходит внизу, не знали даже, выжил ли там кто-нибудь.
— Мы разделимся на две группы, — сказала Атаклена. — Роберт Онигл по-прежнему нуждается в помощи. Кто-то должен идти к нему.
Мысль о Роберте, лежащем в полубессознательном состоянии там, где она его оставила, вызвала тревогу. Атаклена должна быть уверена, что о нем позаботятся. Она подозревала, что шимпы предпочтут идти к Роберту, чем оставаться у этой смертоносной долины. Они слишком потрясены катастрофой и не уверены в себе.
— Бенджамин, вместе с товарищами ты сможешь найти Роберта, если я укажу направление?
— Вы сами нас не поведете? — Бенджамин нахмурился и покачал головой. — Не знаю, мэм... Я считаю, вы должны идти с нами.
Атаклена оставила Роберта возле приметного ориентира — гигантского орехового дерева у самой тропы. Любая группа без труда отыщет раненого землянина.
Она отчетливо ощущала эмоции шимпа. Бенджамин очень хотел, чтобы представитель знаменитого народа тимбрими помог людям в долине. И тем не менее пытается увести ее.
Внизу клубился маслянистый дым. Атаклена чувствовала присутствие внизу многих сознаний, испытывающих страх.
— Я останусь, — твердо сказала она. — Ты сказал, что эти шимпы подготовлены как спасатели. Они найдут Роберта и помогут ему. Кто-то должен остаться и попытаться помочь тем, внизу.
Люди могли бы возражать, спорить. Но шимпы даже не думали возражать галакту, принявшему решение. Разумные класса клиентов просто не в состоянии так поступить.
Она чувствовала облегчение Бенджамина... и в то же время страх.
Трое младших шимпов надели рюкзаки. Молча и серьезно двинулись меж камней на запад, время от времени нервно оглядываясь, пока не исчезли из виду.
Атаклена больше не волновалась из-за Роберта. Но все усиливался ее страх за отца. Враг, несомненно, первый удар обрушил на Порт-Хелению.
— Идем, Бенджамин. Посмотрим, что можно сделать для этих бедняг внизу.
* * *
Несмотря на неожиданные и быстрые успехи в возвышении, землянам предстояла еще большая работа с неошимпанзе и неодельфинами. В обоих видах настоящие мыслители еще очень редки. По галактическим стандартам они добились большого прогресса, но земляне хотели двигаться еще быстрее. Как будто опасались, что их клиенты вырастут самостоятельно и очень быстро.
Когда среди турсиоп или понго появлялся хороший ум, о нем тщательно заботились. Атаклена видела, что Бенджамин — один из таких превосходных образцов. Несомненно, у этого шимпа по крайней мере синяя карта воспроизводства, и он уже произвел немало детей.
— Может, я разведаю, что там впереди, мэм? — предложил Бенджамин. — Я могу забраться на деревья и оставаться выше уровня газа. Узнаю, как обстоят дела, потом вернусь за вами.
Атаклена чувствовала, что шимп дрожит, глядя на озеро загадочного газа. Тут он глубиной по лодыжку, но дальше достигает нескольких человеческих ростов.
— Нет. Будем держаться вместе, — твердо ответила Атаклена. — Я тоже могу взбираться на деревья.
Бенджамин осмотрел ее сверху донизу, очевидно, вспоминая рассказы о знаменитой приспособляемости тимбрими.
— Наверно, ваш народ когда-то был лесным. Конечно, я не хочу вас обидеть. — Он осторожно и невесело улыбнулся. — Ну хорошо, мисс, пошли.
Он быстро взобрался по ветвям ближайшего псевдодуба, обернулся вокруг ствола, спустился с другой стороны и перепрыгнул через узкий промежуток на соседнее дерево. Держась за ветвь, оглянулся и посмотрел любопытными карими глазами.
Атаклена поняла, что ей бросили вызов. Она несколько раз глубоко вдохнула, сосредоточившись. Начались изменения, защипало в отвердевающих концах пальцев, расширилась грудь. Атаклена выдохнула, пригнулась и взлетела на псевдодуб. С некоторым трудом она движение за движением повторила маршрут шимпа.
Бенджамин одобрительно кивнул, когда она оказалась рядом с ним. И двинулся дальше.
Они продвигались медленно, перепрыгивая с дерева на дерево, обходя увитые лианами стволы. Несколько раз приходилось отступать и искать обход: поляны были затянуты медленно оседающим дымом. Переступая через самые высокие клубы тяжелого газа, они старались не дышать, но Атаклена тем не менее чувствовала острый маслянистый запах. Она уверяла себя, что растущий зуд, вероятно, психосоматического происхождения.
Бенджамин продолжал незаметно поглядывать на нее. Шимп, несомненно, заметил некоторые изменения: удлинение конечностей, округлившиеся плечи, более цепкие руки. Он никак не ожидал, что галакт сможет держаться с ним наравне в переходе по деревьям.
Конечно, он не знает, чего будет стоить ей гир-реакция. Боль уже возникла, и Атаклена знала, что это только начало.
Лес переполняли звуки. Мимо проносились мелкие животные, убегая от чуждого дыма и запаха. Атаклена улавливала быстрый пульс их страха.
Добравшись до вершины холма перед самым поселком, они услышали слабые крики: испуганные земляне на ощупь бродили в темном как сажа лесу.
Карие глаза Бенджамина подсказали Атаклене, что это кричат его друзья внизу.
— Этот газ прижимается к земле, — сказал он. — Едва поднимается над крышами зданий. Бели бы у нас было хоть одно высокое здание!
— Тогда они бы сразу его взорвали, — заметила Атаклена. — А потом выпустили бы газ.
— Гм. — Бенджамин кивнул. — Посмотрим, успели ли мои подруги подняться на деревья. Может, помогли забраться и людям.
Она не говорила с Бенджамином о его тайном страхе; от нее он все равно не может его скрыть. Но все же что-то еще примешивалось к его беспокойству о людях и шимпах внизу. Словно он тревожился еще о ком-то.
* * *
Чем дальше они углублялись в долину, тем выше нужно было забираться на деревья. Все чаще приходилось спускаться, погружаться в дымные густые клубы ногами, перебираясь с ветки на ветку. К счастью, маслянистый газ как будто рассеивался, он тяжелел и капал дождем на серую почву.
Они увидели белые здания Центра за деревьями, и Бенджамин двинулся быстрее. Атаклена шла за ним, но уже еле поспевала за шимпом. Энзимное истощение начинало сказываться, корона раскалилась, пытаясь устранить излишек тепла. Но тело все равно перегревалось.
«Сосредоточься», — приказала она себе, скорчившись на ветке. Атаклена согнула ноги и попробовала заглянуть за листву и ветви перед собой.
«Вперед!»
Она развернулась, но ее движения утратили стремительность и энергичность. Она едва сумела перескочить двухметровую брешь. Атаклена прижалась к раскачивающейся, подпрыгивающей ветви. Корона пульсировала огнем. Атаклена цеплялась за дерево чужого мира, дыша открытым ртом, неспособная двинуться, мир вокруг расплывался. «Может, это больше, чем боль гир-реакции, — подумала она. — Может, газ действует не только на землян. Он убивает меня».
Потребовалось какое-то время, чтобы взгляд ее снова сфокусировался, и она увидела поросшую коричневой шерстью ногу с черной подошвой...
Бенджамин, держась за ветку, стоял над нею.
Он притронулся к щупальцам ее короны.
— Подождите здесь и отдохните, мисс. Я посмотрю, что впереди, и сразу вернусь.
Ветвь задрожала, и он исчез.
Атаклена лежала неподвижно. Она могла только вслушиваться в негромкие звуки, доносившиеся со стороны Хаулеттс-Центра. После ухода крейсера губру прошел час, но по-прежнему слышались крики испуганных шимпов и странные низкие незнакомые ей голоса других животных.
Газ рассеивался, но еще висел, даже здесь. Атаклена держала ноздри закрытыми, дышала ртом.
«Жаль бедных землян, им приходится все время держать открытыми нос и уши, и весь мир может нападать на них». Но все же иронично отметила: землянам не нужно слушать сознанием.
Корона постепенно охлаждалась, и Атаклена начала улавливать поток эмоций — человеческих, шимпанзе и еще одной разновидности, излучения «незнакомца», которые теперь уже знакомы ей. Проходили минуты, Атаклена чувствовала себя лучше — достаточно хорошо, чтобы проползти по ветви и добраться до ствола. Она со вздохом прижалась к грубой коре, теперь ее затопил поток шумов и эмоций.
«Может, я и не умираю. Во всяком случае не сейчас».
Но тут она поняла, что что-то происходит рядом с ней. Она почувствовала, что на нее смотрят — и с очень близкого расстояния! Она повернулась и резко выдохнула. С ветви дерева на нее смотрело несколько пар глаз: три пары карих и ярко-голубые.
Если не считать, возможно, разумных полурастений кантенов, тимбрими лучше всех галактов знают людей. Тем не менее Атаклена удивленно замигала.
Она не поняла, что видит.
Около самого ствола сидела взрослая самка-неошимпанзе — шимми, одетая только в шорты. На руках у нее детеныш. Карие глаза матери широко распахнулись в страхе.
Рядом с ними маленький гладкокожий человеческий ребенок в хлопчатобумажном комбинезоне. Светловолосая девочка застенчиво улыбалась Атаклене.
Смятение Атаклены вызвало четвертое существо на этом дереве.
Она вспомнила звуковую скульптуру неодельфина, которую отец привез на Тимбрим из своих путешествий. Это произошло сразу после того эпизода на церемонии Принятия и Выбора титлалов, когда Атаклена вела себя так странно в погасшей вулканической кальдере. Возможно, Утакалтинг хотел с помощью этой звуковой скульптуры рассеять ее дурное настроение, доказать, что земные китообразные на самом деле очаровательные существа и их не нужно бояться. Он велел ей закрыть глаза и позволить песне перекатиться через нее.
Каким бы ни были его мотивы, результат получился противоположный.
Слушая дикие неприрученные звуки, Атаклена неожиданно почувствовала себя погруженной в океан, в котором собирается гневная буря. И когда открыла глаза и увидела, что по-прежнему сидит в домашней гостиной, это не помогло. Впервые в жизни слух победил зрение.
Атаклена больше никогда не слушала этот куб, вообще ничего такого странного не испытывала... пока не встретила необычный метафорический ландшафт в сознании Роберта Онигла.
И вот она снова испытывает подобное. На первый взгляд четвертое существо на ветке напоминает очень большого шимпанзе, но корона утверждает нечто совершенно противоположное.
Не может быть!
Мирно и спокойно смотрели на нее карие глаза. Существо, очевидно, тяжелее всех остальных вместе взятых; оно осторожно, бережно держит на руках человеческого ребенка. Когда девочка шевелилась, огромное существо только слегка фыркало и вздыхало, не отрывая взгляда от Атаклены. В отличие от нормальных шимпанзе, у него совершенно черное лицо.
Не обращая внимания на боль, Атаклена осторожно, чтобы не вспугнуть их, продвинулась по ветке вперед.
— Здравствуйте, — отчетливо произнесла она на англике.
Девочка снова улыбнулась и застенчиво зарылась головой в густую шерсть на груди своего защитника. Мать-неошимпанзе в явном страхе отшатнулась.
Массивное существо с плоским широким лицом только дважды кивнуло и снова фыркнуло.
Оно насквозь пропитано Потенциалом!
Атаклене только раз приходилось встречаться с существом, находящимся на грани между животными и признанными разумными клиентами. Это очень редкое состояние в пяти галактиках: любой вновь открытый предразумный вид сразу регистрируется и отдается по лицензии в служение какой-нибудь старшей расе патронов. Атаклена поняла, что это существо далеко продвинулось по пути к разуму.
Но ведь пропасть между животным и разумным существом невозможно преодолеть самостоятельно! Правда, некоторые земляне по-прежнему придерживаются невежественных теорий, распространенных у них до Контакта: будто бы разум может возникнуть самостоятельно, путем «эволюции». Однако галактическая наука утверждает, что этот порог можно преодолеть только с помощью другой расы, которая уже пересекла его.
Так было от самых легендарных дней первой расы — Прародителей, миллиарды лет назад.
Однако патронов людей так и не сумели найти. Поэтому их и называют к'чу-нон — волчата. Может, все-таки в их старой идее есть зерно истины? И если так, может, это существо тоже?..
«Нет! Почему я сразу этого не заметила?»
Неожиданно Атаклена поняла, что это существо не естественного происхождения. Это не сказочный гартлинг, которого просил поискать ее отец. Слишком велико семейное сходство.
На ветке над облаком газа губру сидят близкие родственники, братья. Человек, неошимпанзе и... кто?
Она попыталась припомнить, что рассказывал отец о лицензии людей на их собственную планету Землю. После Контакта Институты дали землянам право поселения де-факто. Но она уверена, что сохраняются права возделывания и другие ограничения.
И несколько земных видов перечислялось специально. Огромное животное излучает Потенциал, как... Атаклене пришла в голову метафора — маяк, горящий на соседнем дереве. Порывшись в памяти, она наконец вспомнила название.
— Красавчик, — сказала она негромко. — Ты ведь горилла, верно?
Глава 16
ХАУЛЕТТС-ЦЕНТР
Большое животное мотнуло головой и фыркнуло. Мать-шимпанзе негромко заскулила и посмотрела на Атаклену с неподдельным ужасом.
Но маленькая девочка захлопала в ладоши, предвкушая игру.
— Рилла! Джонни рилла! Я тоже! — И она маленькими кулачками заколотила по груди. Откинула голову и испустила высокий воющий крик.
Горилла. Атаклена удивленно смотрела на гигантское неподвижное существо, пытаясь припомнить, что ей о нем известно.
Темные ноздри расширились, горилла принюхалась и свободной рукой быстро сделала девочке знак на языке жестов.
— Джонни спрашивает, ты ли теперь будешь старшей, — сказала девочка. — Я надеюсь на это. Но ты выглядела очень усталой, когда перестала гнаться за Бенджамином. Он сделал что-то плохое?
Атаклена придвинулась чуть ближе.
— Нет, — сказала она, — Бенджамин не сделал ничего плохого. Во всяком случае с тех пор, как я его встретила... Хотя начинаю подозревать...
Она замолчала. Ни девочка, ни горилла не поймут, что она заподозрила.
Но взрослая шимпанзе знает, и в глазах ее страх.
— Я Эприл, — сказала девочка. — А это Нита. Ее ребенка зовут Ча-Ча.
Шимми дают своим детям при рождении легкие имена, потому что дети еще не умеют хорошо говорить.
Сверкающими глазами она посмотрела на Атаклену.
— Ты правда там... бим... тиммбимми?
Атаклена кивнула.
— Да, я тимбрими.
Эприл захлопала в ладоши.
— Ух! Здорово! Видела большой космический корабль? Он прилетел с громким гулом, и папа велел мне уходить с Джонни, а потом пошел газ, и Джонни закрыл мне рот рукой и я не могла дышать!
Эприл состроила гримасу, изображая удушение.
— Но когда мы поднялись на деревья, он меня отпустил. Мы встретили Ниту и Ча-Ча. — Она оглянулась на шимпов. — Наверно, Нита еще очень испугана и не может говорить.
— А ты тоже испугалась? — спросила Атаклена.
Эприл серьезно кивнула.
— Да. Но мне нельзя бояться. Я ведь единственный здесь человек, я старшая и должна обо всем думать. Может, теперь ты станешь старшей? Ты настоящая тиммбимми.
К девочке вернулась застенчивость. Она спряталась на груди у Джонни, так что виден был только один глаз, и улыбнулась Атаклене.
Атаклена удивленно смотрела на нее. До сих пор она не понимала по-настоящему людей — на что они способны. Несмотря на то, что ее народ союзник землян, она усвоила некоторые галактические предубеждения: в волчатах есть что-то дикое, неприрученное. Многие галакты вообще сомневаются, могут ли люди быть патронами. Несомненно, губру выразили это в своем военном манифесте.
Но этот ребенок полностью опровергает такое мнение. По закону и обычаю маленькая Эприл действительно старшая над клиентами, какой бы молодой ни была она сама. И совершенно очевидно, что она осознает свою ответственность.
И все же Атаклена понимает, почему и Роберт, и Бенджамин не хотели приводить ее сюда. Она подавила свой праведный гнев. После того, как она подтвердит свое подозрение, она сумеет передать сообщение отцу.
Гир-реакция постепенно сменилась тупой болью в мышцах и нервных окончаниях, и Атаклена снова почувствовала себя тимбрими.
— Другие люди успели забраться на деревья? — спросила она.
Джонни сделал несколько быстрых знаков руками. Эприл перевела, явно не понимая всех этих слов.
— Он говорит, что несколько попытались. Но они оказались недостаточно быстрыми... Большинство просто бегало, совершая «человеческие поступки». Так риллы называют все действия людей, которые не понимают, — негромко пояснила она.
Наконец заговорила мать-шимпанзе Нита.
— Г...газ... — она глотнула. — Газ сделал людей слабыми. — Голос ее звучал еле слышно. — Кое-кто из нас, шимпов, тоже воспринял это... Но, мне кажется, риллы ничего не чувствовали.
Вот как. Возможно, первоначальная догадка Атаклены верна. Она считала, что газ не вызывает немедленную смерть. Институт Цивилизованных Войн не одобряет массового убийства гражданского населения. Замысел губру должен быть гораздо изощреннее.
Справа послышался треск. На ветку третьего от Атаклены дерева прыгнул шимп Бенджамин. Он обратился к Атаклене.
— Сейчас все в порядке, мисс. Я нашел доктора Таку и доктора Шульца. Они хотят поговорить с вами.
Атаклена подозвала его.
— Сначала иди сюда, Бенджамин.
С типичным выражением понго Бенджамин испустил долгий вздох.
Перепрыгивая с ветки на ветку, он приблизился и увидел трех обезьян и девочку. Челюсть его отвисла, и он чуть не сорвался вниз. На лице его ясно отразилась растерянность. Он повернулся к Атаклене, облизал губы и прочистил горло.
— Не волнуйся, — сказала она ему. — Я знаю, что за последние двадцать минут среди всеобщей сумятицы ты пытался обмануть меня. Но это бесполезно. Я знаю, что тут происходит.
Рот Бенджамина оставался закрытым. Он пожал плечами.
— И что же?
У четверых на ветке Атаклена спросила:
— Признаете мое старшинство?
— Да, — ответила Эприл. Нита перевела взгляд с девочки на Атаклену и тоже кивнула.
— Хорошо. Оставайтесь на месте, пока за вами не придут. Понятно?
— Да, мэм, — снова кивнула Нита. Джонни и Ча-Ча продолжали просто смотреть на нее.
Атаклена встала, уловила равновесие на ветке и повернулась к Бенджамину.
— Пошли к этим вашим специалистам по возвышению. Если газ не лишил их дара речи, я бы хотела узнать, почему они решили нарушить галактический закон.
Бенджамин вызывающе посмотрел на нее, потом кивнул.
— И еще, — добавила она, вставая на ветку рядом с ним. — Верни назад группы шимпов и горилл, которые ты отправил, чтобы я их не увидела. Нам может понадобиться помощь.
Глава 17
ФИБЕН
Фибен умудрился смастерить костыль из ствола дерева, сломанного капсулой при падении. Подложил прокладки из своего костюма, и поэтому костыль лишь частично выбивал его плечо из сустава на каждом шагу.
«Хм, — думал он. — Если бы люди не выпрямили нам спины и не укоротили руки, я бы двинулся назад к цивилизации на четвереньках».
Оглушенный, избитый, голодный... и все же в хорошем настроении, Фибен пробирался через препятствия по пути на север. «Дьявол, я жив. Не имею права жаловаться».
Он провел немало времени в Мулунских горах, работая в Восстановительном проекте, и знал, что находится на водоразделе недалеко от известных земель. Растительность вся знакома, в основном — местная, но есть и виды, импортированные и введенные в экосистему, чтобы заполнить бреши после катастрофы буруралли.
Фибен был настроен оптимистично. Выжить в такой схватке, даже упасть в знакомой местности... Ифни явно рассчитывает на него в будущем. Она приберегает его для чего-то особого. Наверно, для судьбы гораздо мучительней и болезненней, чем простая смерть от голода в дикой местности.
Напрягая слух, Фибен посмотрел вверх. Неужели ему померещился этот звук?
Нет! Голоса! Он побежал по звериной тропе, прыгая на самодельном костыле, пока не оказался на поляне, откуда открывался вид на каньон.
Шло время, а он все смотрел. Дождевой лес чертовски густой.
Вот! На другой стороне каньона он увидел шестерых шимпов с рюкзаками за плечами. Они быстро пробирались к еще дымящимся обломкам «Проконсула».
Сейчас они молчали. Ему повезло, что они заговорили, как раз проходя под ним.
— Эй! Тупицы! Сюда! — Он кричал, подпрыгивая на правой ноге и размахивая руками. Поисковая группа остановилась. Шимпы оглядывались, эхо отражалось от стенок дефиле. Фибен оскалил зубы. Он не сдержал раздраженного ворчания. Они смотрели куда угодно, но только не на него!
Наконец он схватил костыль, повертел его над головой и швырнул в каньон.
Один из шимпов вскрикнул и схватил другого. Они смотрели, как деревяшка исчезает в листве. «Правильно, — подталкивал их Фибен. — А теперь думайте. Проведите дугу назад».
Двое шимпов посмотрели в его сторону и увидели, как он машет руками.
Они возбужденно зашумели, забегали кругами.
Мгновенно забыв о недавней регрессии, Фибен про себя бормотал:
— Повезло: меня спасет толпа идиотов. Давайте, парни. Не нужно по всякому поводу исполнять танец грома.
Но когда они подошли к его поляне, он улыбался. И когда его обнимали и хлопали по спине, забылся настолько, что сам испустил несколько воплей.
Глава 18
УТАКАЛТИНГ
Его маленький катер последним покидал взлетное поле Порт-Хелении. На экранах уже показались боевые крейсеры, опускающиеся в нижних слоях атмосферы.
В порту горстка сухопутных и морских пехотинцев готовилась к последнему безнадежному сопротивлению. По всем каналам они передавали обращение:
— Мы отказываем захватчикам в праве посадки. Мы требуем у галактической цивилизации защиты от агрессии. Мы не разрешаем губру высаживаться на планете, отданной нам в лицензию.
— Небольшая вооруженная группа сопротивления ждет захватчиков в космопорту столицы. Наш вызов...
Утакалтинг вел катер небрежными прикосновениями запястья и пальцев к контроллеру. Маленький корабль быстрее звука летел на юг вдоль берега Силмарского моря. Справа от воды ярко отражалось солнце.
— ...если они посмеют противостоять нам лицом к лицу, не укрываясь в боевых кораблях...
Утакалтинг кивнул.
— Скажите им, земляне, — негромко произнес он на англике. Командир группы просил его совета, как сформулировать ритуальный вызов. Утакалтинг надеялся, что его помощь окажется полезной.
Продолжалось перечисление личного состава и вооружения, которое ждет снижающуюся армаду в космопорту, так чтобы у врага не было оправданий для использования превосходящей силы. В таких условиях у губру не останется выбора: им придется нападать наземными войсками. И они понесут потери.
«Если они еще соблюдают Кодекс, — напомнил себе Утакалтинг. — Враг, возможно, больше не заботится о соблюдении правил войны. Трудно представить себе такую ситуацию. Но на звездных линиях ходят слухи...» В рубке ряд экранов. На одном виден крейсер, появившийся в камерах Порт-Хелении. На других быстроходные истребители разрывают небо над самым портом.
Сзади послышался негромкий вой. Два иннина на ходулеобразных ногах выражали друг другу соболезнование. Эти существа по крайней мере могут использовать предназначенные для тимбрими сиденья. Но их рослому хозяину приходится стоять.
Каулт не просто стоял, он расхаживал по узкой рубке, раздув гребень, который снова и снова задевал за низкий потолок. Теннанинец был не в духе.
— Почему, Утакалтинг? — не в первый раз спрашивал он. — Почему тебя не было так долго? Мы последними уходим отсюда.
Дыхательные щели Каулта раздувались.
— Ты сказал мне, что мы улетим еще прошлой ночью. Я быстро собрался и ждал, но ты не пришел! Я ждал. Упустил возможность нанять другой транспорт, а ты только слал сообщение за сообщением, призывая к терпению. А когда на рассвете ты пришел, мы улетели так беспечно, словно отправляемся на каникулы к Арке Прародителей!
Утакалтинг позволил коллеге ворчать. Он уже формально извинился и заплатил дипломатический налог в качестве компенсации. Большего не требуется.
К тому же все развивается именно так, как он планировал.
На контрольном щите вспыхнул желтый огонек, послышалось гудение.
— Что это? — Каулт нервно приблизился. — Они засекли наш двигатель?
— Нет.
Каулт облегченно вздохнул.
Утакалтинг продолжил.
— Это не двигатели. Огонек сообщает, что нас просканировали лучом вероятности.
— Что? — чуть не закричал Каулт. — Разве этот корабль не защищен? Мы даже не пользуемся гравитикой! Какую вероятностную аномалию могли они засечь?
Утакалтинг пожал плечами, словно с детства привык к этому человеческому жесту.
— Может быть, невероятность внутренняя, — предположил он. — Что-то в нас самих, в нашей собственной судьбе, светится вдоль мировых линий. А они это засекли.
Правым глазом он заметил, как вздрогнул Каулт. Теннанинцы испытывают почти сверхъестественный страх перед всем, имеющим отношение к науке/искусству формирования реальности. Утакалтинг сформировал щупальцами лут-тру — извинение перед врагом и напомнил себе, что его народ и народ Каулта официально находятся в состоянии войны. В его праве дразнить врага-друга; именно поэтому этически приемлемо и то, что он вывел из строя собственный корабль Каулта.
— Я бы не стал об этом беспокоиться, — сказал он. — Мы их намного опередили.
Прежде чем теннанинец смог ответить, Утакалтинг наклонился и быстро заговорил на гал-семь, приказывая одному из экранов увеличить изображение.
— Твиллку-чллиу! — выругался он. — Только посмотри, что они делают!
Каулт повернулся и посмотрел. На голоэкране виден был повисший над городом гигантский крейсер, он заливал здания и парки коричневым газом.
Хотя звук был уменьшен, в голосе диктора слышалась паника: он описывал темнеющее небо, как будто кто-то в Порт-Хелении мог этого не заметить.
— Это нехорошо. — Гребень Каулта снова задел потолок. — Губру проявляют больше жестокости, чем требует ситуация.
Утакалтинг кивнул. И тут же вспыхнул еще один желтый огонек.
— А сейчас что? — спросил Каулт.
Глаза Утакалтинга максимально расширились.
— Это значит, что нас преследуют, — ответил он. — Возможно, придется сражаться. Можешь управлять оружейной консолью класса пятьдесят семь, Каулт?
— Нет, но мне кажется, один из моих иннинов...
Его прервал крик Утакалтинга:
— Держись! — Катер перевернулся. Земля пронеслась мимо. — Я начал маневр уклонения, — объяснил Утакалтинг.
— Хорошо, — сказал Каулт через носовые отверстия.
«О, будь благословен крепкий череп теннанинцев», — подумал Утакалтинг. Он строго контролировал свою мимику, хотя и знал, что его коллега обладает чувствительностью камня и не сможет уловить его радость.
Преследующие корабли начали стрелять, и корона Утакалтинга запела.
Глава 19
АТАКЛЕНА
Зеленые островки леса сливались с газонами и окрашенными в цвет листвы зданиями Центра; поселок очень трудно заметить с воздуха. Хотя западный ветер унес все видимые остатки аэрозоля, все до высоты в пять метров покрывал толстый слой жесткого порошка, издававшего острый неприятный запах.
Под ударами волн паники корона Атаклены обвисла. Настроение в поселке изменилось. Преобладала покорность... и гнев. Атаклена вслед за Бенджамином прошла к первой поляне и увидела несколько групп неошимпанзе, они суетились между зданиями. Двое несли на носилках что-то закутанное в ткань.
— Может, вам все же не стоит спускаться, мисс, — прохрипел Бенджамин.
— Газ явно должен был поразить людей, но и мы, шимпы, его почувствовали. А вы для нас очень важны...
— Я тимбрими, — холодно ответила Атаклена. — Я не могу отсиживаться в безопасности, когда клиентам и патронам другой расы нужна помощь.
Бенджамин покорно поклонился. По веткам, похожим на ступеньки, он повел ее вниз, и наконец она с облегчением ступила на землю. Здесь острый запах чувствовался сильнее. Атаклена пыталась не обращать на него внимания, но пульс ее нервно участился.
Они миновали помещения, в которых жили и учились гориллы. Обнесенные решеткой лужайки, игровые площадки, площадки для тестирования. Здесь явно велась напряженная работа, хотя и в сравнительно небольшом масштабе.
Неужели Бенджамин вообразил, что может обмануть ее, просто отослав предразумных в джунгли?
Она надеялась, что никто из них не пострадал от газа или во время последующей паники. Из краткого курса истории Земли Атаклена помнила, что гориллы — существа хоть и сильные, но крайне чувствительные, с тонкой психикой.
Шимпы в шортах, сандалиях, с неизменными поясами для инструментов суетились с серьезным видом, выполняя различные поручения. Они поглядывали на Атаклену, но не заговаривали с ней. Она вообще почти не слышала слов. Легко ступая по темному порошку, они пришли в центр поселка. Здесь наконец она встретила людей. Они лежали на кушетках у входа в главное здание. Мел и фем. У мужчины совершенно лысая голова, видно, что он пережил пластическую операцию — глаза его сужены. Он почти без сознания.
Второй человек — высокая темноволосая женщина. Кожа у нее очень черная, такого глубокого черного цвета Атаклена никогда раньше не встречала. Вероятно, она из тех редких «чистокровных» людей, которые сохраняют признаки своих древних рас. По контрасту кожа стоявших рядом с ней шимпов под редкой шерстью казалась бледно-розовой.
Когда Атаклена подошла, черная женщина с помощью двух старших шимпов приподнялась на локте. Бенджамин вышел вперед и представил.
— Доктор Така, доктор Шульц, доктор М'Бзвелли, шимп Фредерик, все из клана земных волчат. Представляю вам уважаемую Атаклену, тимбрими аб-Калтмур аб-Брма аб-Краллнит ул-Титлал.
Атаклена взглянула на Бенджамина, пораженная тем, что он смог произнести ее полное почетное имя по памяти.
— Доктор Шульц. — Атаклена кивнула стоящему слева шимпанзе. Женщине она поклонилась ниже. — Доктор Така. — И последний поклон относился одновременно к человеку и шимпу. — Доктор М'Бзвелли и шимп Фредерик. Прошу принять выражение сочувствий по поводу жестокого нападения на ваш поселок и на вашу планету.
Шимпы низко поклонились. Женщина тоже попыталась, но не смогла из-за слабости.
— Спасибо за сочувствие, — с трудом ответила она. — Я уверена, мы, земляне, справимся... Признаюсь, я немного удивлена, увидев, как словно ниоткуда появляется дочь посла тимбрими...
«Еще бы, — подумала Атаклена на англике, наслаждаясь человеческим сарказмом. — Мое присутствие — такая же угроза вашим планам, как губру и их газ!»
— Мой друг ранен, — вслух сказала она. — Трое ваших неошимпанзе пошли за ним. Вы что-нибудь о нем слышали?
Женщина кивнула.
— Да-да. Мы получили сообщение поисковой партии. Роберт Онигл в сознании, состояние его удовлетворительное. Другая группа, которую мы отправили на поиски потерпевшего крушение корабля, скоро присоединится к ним. У этой группы имеется все необходимое медицинское оборудование.
Атаклена почувствовала, как ее тревога проходит.
— Хорошо. Очень хорошо. Тогда займемся другими делами.
Корона ее блеснула, создавая куоувассуе — глиф предчувствия. Конечно, она понимала, что собеседники лишь смутно почувствуют его, если вообще почувствуют.
— Прежде всего, как представитель расы, которая была вашим союзником с того момента, как вы, земляне, с таким шумом возникли в сообществе пяти галактик, я предлагаю вам помощь. Что могу сделать как патрон, я сделаю. В ответ я попрошу только помочь мне вернуться к отцу.
— Договорились, — доктор Така кивнула. — И примите нашу благодарность.
Атаклена шагнула вперед.
— Во-вторых, я должна выразить беспокойство по поводу функций Центра. Я вижу, вы заняты несанкционированным возвышением... невозделанного вида!
Четверо руководителей Центра переглянулись. Атаклена уже достаточно хорошо разбиралась в мимике землян: у этих четверых выражение досадливой покорности.
— Больше того, — продолжала она, — вы совершаете это преступление на планете Гарт, трагической жертве экологической катастрофы...
— Минутку! — возразил шимп Фредерик. — Как вы можете сравнивать нашу работу с катастрофой бурур...
— Фред, тише! — настойчиво вмешался второй шимп, доктор Шульц.
Фредерик замигал. Поняв, что уже слишком поздно делать вид, что он ничего не говорил, шимп сказал:
— Нам, землянам, дают только те планеты, которые другие ити привели в негодность...
Второй человек, доктор М'Бзвелли, закашлялся. Фредерик замолчал и отвернулся.
Мужчина посмотрел на Атаклену.
— Вы загнали нас в угол, мисс. — Он вздохнул. — Позвольте нам объясниться, прежде чем выдвинете обвинения. Понимаете... мы не представители правительства. Мы... частные преступники.
Атаклена испытала странное облегчение. Старые земные двухмерные фильмы времен до Контакта, особенно триллеры «копы и бандиты», популярны у тимбрими. В них часто сюжет сосредоточен вокруг попыток «заставить замолчать свидетеля». И она подумала, насколько атавистичны эти люди.
Атаклена перевела дыхание и кивнула.
— Очень хорошо. На время чрезвычайного положения оставим этот вопрос. Пожалуйста, ознакомьте меня с ситуацией. Чего враг пытается достичь с помощью этого газа?
— Газ ослабляет людей, которые вдохнули его, — ответила доктор Така. — Час назад была передача. Захватчики объявили, что пораженные люди должны в течение недели получить противоядие. Иначе они умрут. И, разумеется, противоядие будет выдаваться только в городах.
— Газ принуждения! — прошептала Атаклена. — Они хотят всех людей на планете превратить в своих пешек.
— Совершенно верно. Мы должны сдаться, или через шесть дней умрем.
Корона Атаклены излучала гнев. Газ принуждения — негуманное оружие, хотя допускается в некоторых ограниченных типах войн.
— А что станет с вашими клиентами? — Расе неошимпанзе исполнилось всего несколько сотен лет, их нельзя было оставлять без присмотра.
Доктор Така поморщилась. Очевидно, она тоже обеспокоена.
— На большинство шимпов газ, по-видимому, не подействовал. Но у них очень мало прирожденных руководителей, как Бенджамин или доктор Шульц.
Карие обезьяньи глаза доктора Шульца устремились на женщину.
— Не волнуйтесь, Сьюзен. Как вы говорите, мы, земляне, справимся. — Он повернулся к Атаклене. — Мы постепенно эвакуируем людей. Начнем сегодня вечером с детей и стариков. Тем временем разрушим поселок и уничтожим все следы нашей деятельности.
Видя, что Атаклена собирается возразить, пожилой неошимпанзе поднял руку.
— Да, мисс. Мы дадим вам камеры и помощников, чтобы вначале вы могли собрать доказательства. Договорились? Мы и не думаем мешать вам исполнять долг.
Атаклена слышала горечь в словах шимпа. Горечь генетика. Но она ему не сочувствовала. Только представить себе, что почувствует отец, когда узнает об этом! Утакалтинг любит землян. Эта безответственность очень огорчит его.
— Нет смысла оправдывать агрессии губру, — добавила доктор Така. — Если хотите, передадим вопрос о гориллах Высшему Совету тимбрими. Наши союзники решат, что делать: выдвинуть формальные обвинения или предоставить наказать нас нашему правительству.
Атаклена видела логичность такого решения. Немного подумав, она кивнула.
— Договорились. Принесите камеры, я буду снимать разрушение.
Глава 20
ГАЛАКТЫ
Адмиралу флота, сюзерену Луча и Когтя, спор казался глупым. Но, конечно, так повелось у штатских. Священники и чиновники всегда спорят.
Действуют только военные!
Но все же адмирал признавал, что это большое событие — первое политическое решение, принятое втроем. Так, по традиции губру достигают Истины — путем стрессов и разногласий, убеждения и танца, пока не будет достигнут новый консенсус.
А тем временем...
Сюзерен Луча и Когтя отбросил эту мысль. Слишком рано думать о Слиянии. Будет еще много споров, много интриг и маневров, много борьбы за высший насест, пока не настанет день Слияния.
А что касается первого спора, адмирал был доволен: он оказался в положении арбитра между двумя спорящими.
Хорошее начало.
* * *
Земляне в маленьком космопорте прислали хорошо сформулированный формальный вызов. Сюзерен Праведности настаивал на том, что солдаты Когтя должны теперь атаковать защитников. Сюзерен Стоимости и Бережливости не соглашался. Они уже кружат друг возле друга на командном мостике флагмана, выкрикивая доводы.
Сократить расходы!
Сократить настолько, чтобы не пришлось,
Не пришлось оголять другие фронты!
Сюзерен Стоимости и Бережливости тем самым напоминал, что их экспедиция — лишь одна из многих, для которых требуются силы клана гуксу-губру. В сущности, это незначительное периферийное сражение.
Положение в галактической спирали напряженное. В такие времена долг сюзерена Стоимости и Бережливости — ограждать клан от чрезмерных расходов. В ответ сюзерен Праведности негодующе растопырил оперение воротника.
Что значат расходы,
Что они означают,
Что символизируют,
Если мы падем,
Потерпим поражение,
Унизимся,
Лишимся праведности
В глазах наших предков?
Мы должны поступать правильно!
Зуууун!
Со своего командного поста сюзерен Луча и Когтя наблюдал за спором, ожидая, где проявится рисунок господства. Поразительно видеть и слышать превосходный танец-спор тех, кто избран быть партнерами адмирала. Все трое представляют великолепный образец инженерии «горячего яйца», предназначенной для высиживания лучших представителей расы.
Скоро стало очевидно, что его партнеры зашли в тупик. И теперь решать предстоит сюзерену Луча и Когтя.
Разумеется, для экспедиционных сил гораздо дешевле просто не обращать внимание на дерзких волчат там, внизу, пока газ принуждения не заставит их сдаться. Или простым приказом превратить их оплот в дымящиеся развалины.
Но сюзерен Праведности против обоих решений. Священник утверждает, что такие действия приведут к катастрофе.
А чиновник проявляет такую же неуступчивость из-за бесцельной, ради красивого жеста, гибели солдат.
Оказавшись в тупике, двое командующих смотрели на сюзерена Луча и Когтя, продолжая кружить и вскрикивать, раздувая пушистое оперение.
Наконец адмирал расправил собственный плюмаж и сошел с насеста, чтобы присоединиться к ним.
Ввязаться в наземную схватку — стоит дорого,
Означает дополнительные затраты,
Но это почетно,
Это достойно восхищения.
Определяет третий фактор,
Он помогает принять решение.
Солдатам Когтя
Необходима тренировка.
Бездумная агрессия против войск волчат.
Наземные силы атакуют их,
Клюв к клюву,
Коготь к когтю.
Вопрос решен. Насест-полковник солдат Когтя отдал честь и отправился выполнять приказ.
Конечно, после такого решения насест Праведности станет чуть выше.
Насест Бережливости понизится. Но спор за господство только начинается.
Так было у их отдаленных предков, еще до того, как гуксу превратили примитивных губру в космическую расу. Их патроны мудро использовали древние привычки и образцы, превратили в логичную и полезную форму руководства народом разумных.
Но сохраняются и древние функции. Сюзерен Луча и Когтя дрожал, чувствуя, как спадает напряжение спора. Все трое пока еще бесполы, но адмирал на мгновение ощутил пробуждение глубоко запрятанной сексуальности.
Глава 21
ФИБЕН И РОБЕРТ
Две группы спасателей встретились на тропе за милю до поселка.
Встреча была невеселой. Трое вышедших утром с Бенджамином так устали, что смогли только кивнуть подавленным шимпам, возвращающимся с места крушения.
Но спасенные при виде друг друга оживились.
— Роберт! Роберт Онигл! Тебя выпустили из школы? А мама знает, где ты?
Раненый шимп опирался на самодельный костыль и был одет в лохмотья корабельного костюма. Роберт посмотрел на него с носилок и улыбнулся сквозь туман анестезии.
— Фибен! Так это ты задымил все небо? Тебе подходит. Что ты там делал? Поджаривал разведчик стоимостью в десять мегакредитов?
Фибен закатил глаза.
— Скорее пять мегов. Старая лохань, хотя меня она выручила.
Роберт почувствовал странную зависть.
— Вот как? Значит, мы разбиты наголову?
— Как сказать. Один на один мы сражались хорошо. Все бы обошлось, если бы нас хватало.
Роберт понимал, о чем говорит его друг.
— Ты хочешь сказать, что нет пределов, которых мы не достигли бы...
— С неограниченным количеством обезьян? — прервал его Фибен. Фырканье его меньше напоминало смех, чем ироническую улыбку.
Остальные шимпы в ужасе мигали. Такой уровень болтовни им недоступен, но они испугались, услышав, как этот шимп разговаривает с человеком, к тому же сыном планетарного координатора!
— Хотел бы я оказаться там с тобой, — серьезно сказал Роберт.
Фибен пожал плечами.
— Да, Роберт. Знаю. Но каждому свое. — Долгое время они молчали.
Фибен достаточно хорошо знал Меган Онигл, чтобы посочувствовать Роберту.
— Что ж, — вымолвил наконец Фибен, — теперь нам предстоит отсиживаться в горах, продавливать кровати и приставать к сестрам. — Он вздохнул и посмотрел на юг. — Если сможем выдержать разряженный воздух. — Он взглянул на Роберта. — Эти шимпы рассказали мне о нападении на Центр. Страшновато.
— Кленни помогает им справиться, — ответил Роберт. Он начал отвлекаться. Его явно начинили дельфиньей дозой успокоительного. — Она много знает... гораздо больше, чем понимает сама.
Фибен слышал о дочери посла тимбрими.
— Конечно, — негромко ответил он; шимпы снова подняли его носилки. — Ити помогает справиться. А не отправит ли твоя подружка всех в тюрьму, хоть у нас и вторжение?
Но Роберт был уже далеко. И у Фибена создалось странное впечатление.
Как будто облик Роберта перестал быть человеческим. Его сонная улыбка казалась какой-то... неземной.
Глава 22
АТАКЛЕНА
Много шимпов вернулось в Центр; они выходили из леса, куда их отправили прятаться. Фредерик и Бенджамин распределяли между ними работу.
Нужно было разбирать и сжигать здания и их содержимое. Атаклена со своими двумя помощниками переходила с места на место, тщательно записывая все перед сожжением.
Работа была трудная. Никогда в своей жизни, жизни дочери дипломата, Атаклена так не уставала. Но она не смела оставить хоть ничтожные доказательства незафиксированными. Это вопрос долга.
Примерно за час до сумерек в лагерь вернулась группа горилл, огромных размеров, темных, сгорбленных и гораздо больше похожих на животных, чем сопровождающие их шимпы. Под тщательным присмотром гориллы выполняли простые задания, помогая уничтожать единственный известный им дом.
Смущенные существа смотрели, как их тренировочный и испытательный центр вместе с домами клиентов превращается в уголья. Некоторые даже пытались помешать уничтожению, они вставали перед маленькими, вымазанными сажей шимпами, энергично жестикулировали, пытались сказать, что это плохо.
Атаклена понимала, что для них этот поступок совершенно непонятен и нелогичен. Но дела существ класса патронов часто кажутся нелепыми.
В конце концов рослые предклиенты остались стоять среди дымящихся развалин, у ног их лежали небольшие груды личных вещей: игрушки, сувениры, простейшие инструменты. Гориллы молча смотрели на разрушение, не зная, что делать.
К вечеру Атаклена была совершенно истощена волнами эмоций, проносящихся по поселку. Она сидела на пне, в наветренном направлении от горящих зданий, и слушала низкие тихие стоны больших обезьян. Помощники с камерами и мешками образцов сидели рядом, глядя на разрушение, в их глазах отражалось пламя.
Атаклена убрала свою корону; теперь она могла кеннировать только глиф Единства — свечение, в которое вносят свой вклад все живые существа лесной долины. И даже это изображение колебалось, мерцало. Она видела его метафорически — слезливое, свисающее, как траурный разноцветный флаг. Она скрепя сердце признавала, что это благородно. Эти ученые нарушали договор, но их нельзя обвинить в том, что они делают нечто неестественное.
По всем меркам гориллы готовы к возвышению не меньше, чем были готовы шимпанзе за сто земных лет до Контакта. Когда Контакт привел их во владения галактической культуры, люди вынуждены были идти на компромиссы.
Официально договор о владении, который передавал им права на их родную планету, предусматривал сохранение невозделанных видов Земли; обладающие Потенциалом существа нельзя использовать впопыхах.
Все знали, что, вопреки легендарной склонности человека к геноциду Земля представляет собой великолепный образец генетического разнообразия, редкого количества типов и форм, не затронутых галактической цивилизацией.
А когда предразумная раса готова к возвышению, она к нему готова!
Нет, договор явно был навязан землянам, когда они были еще слабы. Им разрешили претендовать на неошимпанзе и неодельфинов — но эти виды еще до Контакта далеко прошли по дороге к разуму. Однако старшие кланы не собирались позволять людям заводить себе новых клиентов! Ведь это дало бы волчатам статус старших патронов! Атаклена вздохнула.
Конечно, это нечестно. Но сейчас уже неважно. Галактическое сообщество держится на выполнении договоров. Договор — это торжественная клятва, данная всей расой. И нарушение договора не может остаться незамеченным.
Атаклене хотелось, чтобы здесь был ее отец. Утакалтинг знал бы, как поступить с тем, что она видела: с незаконным центром, созданным с самыми благими намерениями, и с жестокими, но законными действиями губру.
Но Утакалтинг далеко, слишком далеко даже для сети эмпатии. Она может только сказать, что его личный ритм слабо вибрирует на уровне нахакиери. И хоть приятно закрыть глаза и внутренние уши и кеннировать его, слабое напоминание об отце мало что говорит ей. Сущность нахакиери может сохраняться, даже когда личность покидает жизнь, как у ее давно покойной матери Матиклуанны. Эти подобия песен земных китов на грани сознания того, кто живет мечом и огнем.
— Прошу прощения, мэм. — Хриплый голос, не громче шепота, грубо разрушил слабый подглиф, рассеял его. Атаклена покачала головой. Раскрыла глаза и увидела неошимпанзе с перепачканной сажей шерстью и обвисшими от усталости плечами.
— Мэм? С вами все в порядке?
— Да. Все хорошо. А в чем дело? — Англик царапал гортань, надорванную дымом и усталостью.
— Директора хотят вас видеть, мэм.
Болтун. Атаклена слезла с пня. Ее помощники с театральными стонами собрали ленты и образцы и пошли за ней.
В доке стояло несколько грузовых тележек. Шимпы и гориллы доставляли во флаеры носилки; потом флаеры на негромко гудящих гравитационных двигателях поднимались в ночь и исчезали в направлении Порт-Хелении.
— Я считала, что дети и старики уже эвакуированы. Почему вы так торопливо отправляете людей?
Посыльный пожал плечами. Стрессы прошедшего дня отразились на многих шимпах, лишив их налета цивилизованности. Атаклена была уверена, что только присутствие горилл и необходимость показывать им пример спасает шимпов от массовых приступов стресс-атавизма. Удивительно, до чего хорошо держится такая молодая раса клиентов. Связные выходили из больницы и заходили в нее, но они редко обращались к директорам-людям. Ученый-неошимп доктор Шульц, казалось, самостоятельно решал все вопросы. А шимпа Фредерика рядом с ним заменил спутник Атаклены Бенджамин.
Поблизости лежала небольшая кучка документов и кубов с генеалогией и генетическими данными обо всех живших в поселке гориллах.
— Уважаемая тимбрими Атаклена. — Шульц говорил без тени обычного для шимпов ворчания. Он поклонился, потом пожал ей руку по обычаю людей — раскрытой ладонью с отведенным большим пальцем. — Прошу простить наше скромное гостеприимство, — говорил он. — Мы собирались приготовить торжественный ужин на главной кухне... устроить что-то вроде праздника. Но, боюсь, придется обойтись консервированными продуктами.
Подошла маленькая шимми с подносом, уставленным небольшими контейнерами.
— Доктор Элейн Су, наш специалист по питанию, — представил Шульц. — Она говорит, что вам эти продукты могут понравиться.
Атаклена смотрела на баночки. Кутра! Здесь, в пятистах парсеках от дома, увидеть печенье, которое готовят в ее родном городе! Не в силах удержаться, она рассмеялась вслух.
— Мы загрузили такие продукты и разные припасы в ваш флиттер. Рекомендуем вам улетать как можно быстрее. Очень скоро заработает сеть спутников губру, и тогда перелеты станут невозможны.
— Ну, лететь в сторону Порт-Хелении неопасно, — возразила Атаклена. — Губру ожидают, что туда будут слетаться люди в поисках противоядия. — Она указала на сцену лихорадочной деятельности. — К чему эта паника, которую я ощущаю? Почему вы так срочно эвакуируете людей? Кто?..
Шульц, казалось, не решается прервать ее; тем не менее он откашлялся и многозначительно покачал головой. Бенджамин умоляюще взглянул на Атаклену.
— Пожалуйста, сэр, — еле слышно попросил Шульц. — Пожалуйста, говорите тише. Большинство наших шимпов еще не догадываются... — Он замолчал.
Атаклена почувствовала холодок вдоль шлема волос. Впервые она пристально посмотрела на директоров-людей — Таку и М'Бзвелли. Они все время молчали и только кивали, словно одобряя все сказанное.
Черная женщина Така улыбнулась ей, не мигая. Корона Атаклены расправилась и тут же свернулась в отвращении.
Атаклена повернулась к Шульцу.
— Вы ее убиваете!
Шульц неуверенно кивнул.
— Пожалуйста, сэр. Тише! Вы, конечно, правы. Я дал им лекарства, чтобы они хорошо выглядели, пока немногие шимпы-администраторы закончат все и уведут остальных без паники. Они сами на этом настояли. Доктор Така и доктор М'Бзвелли почувствовали, что быстро поддаются действию газа, — печально добавил он.
— Вы не должны их слушаться! Это убийство!
Бенджамин выглядел ошеломленным. Шульц кивнул.
— Это нелегко. Шимп Фредерик не смог перенести и сам ушел в мир иной. Я тоже, вероятно, скоро умру, хотя моя смерть не так неизбежна, как смерть моих коллег-людей.
— Что это значит?
— Это значит, что губру плохие химики. — Пожилой неошимп горько рассмеялся, закончив смех кашлем. — Их газ убивает людей. И гораздо быстрее, чем они объявили. Но он действует и на шимпов.
Атаклена перевела дыхание.
— Понимаю. — Хотела бы она не понимать этого.
— Мы считаем, что вы должны знать еще кое-что, — сказал Шульц. — Новое сообщение захватчиков. К сожалению, оно на галактическом-три: губру отвергают англик, а наша переводческая программа несовершенна. Но мы знаем, что сообщение касается вашего отца.
Атаклена как будто отодвинулась, как будто повисла высоко над всеми.
В таком состоянии ее оцепеневшие чувства отмечали незначительные подробности. Она кеннировала простую экосистему леса: маленькие лесные животные бегают по своим делам, морщат носы от острого запаха пыли, избегают местности вблизи Центра, потому что там еще горят огни.
— Да, — она кивнула — заимствованный жест, который снова показался ей чуждым. — Расскажите.
Шульц прочистил горло.
— Как будто видели, как космический корабль вашего отца покинул планету. Его преследовали военные корабли. Губру утверждают, что он не достиг пункта перехода. Конечно, нельзя доверять всему, что они говорят...
Атаклена чуть покачнулась, бедра ее слегка вывернулись из суставов. Начало скорби — как дрожь губ девушки-человека, предчувствующей потерю.
«Нет, я не буду сейчас думать об этом. Позже. Позже я решу, что должна чувствовать».
— Конечно, вы можете рассчитывать на любую нашу помощь, — негромко продолжал шимп Шульц. — На вашем флиттере есть не только пища, но и оружие. Если хотите, можете лететь туда, куда эвакуирован ваш друг Роберт Онигл.
— Однако, мы надеемся, что вы некоторое время побудете с нами, по крайней мере до тех пор, пока гориллы не будут в безопасности в горах под присмотром уцелевших специалистов-людей.
Шульц выжидающе смотрел на нее печальными карими глазами.
— Я знаю, мы много просим, уважаемая тимбрими Атаклена, но не присмотрите ли вы за нашими детьми, когда они отправятся в изгнание?
Глава 23
ИЗГНАНИЕ
Машина с негромко гудящими гравитационными двигателями парила над темными острыми камнями. Укороченные полуднем тени снова начали расти по мере того, как Гимельхай проходил зенит. Флиттер сел между камнями.
Двигатели его смолкли.
В условном месте пассажиров флиттера ждал вестник. Когда Атаклена вышла из машины, курьер-шимп протянул ей записку; Бенджамин торопливо маскировал маленький флиттер от радаров. В письме Хуан Мендоза, фермер из горной местности за проходом Дерны, сообщал о благополучном прибытии Роберта Онигла и Эприл Ву. В сообщении говорилось, что Роберт быстро выздоравливает. И примерно через неделю будет совсем здоров. Атаклена почувствовала облегчение. Ей очень хотелось увидеть Роберта — и не только потому, что ей нужен совет, как управляться с разношерстной толпой беженцев: горилл и неошимпанзе.
Некоторые шимпы из Хаулеттс-Центра, те, на кого подействовал газ, вместе с людьми ушли в город, надеясь, что им выдадут обещанное противоядие... и что оно поможет. И в распоряжении Атаклены оставалась кучка техников-шимпов, на которых она могла полагаться.
Может, подойдут еще шимпы, говорила себе Атаклена, может, даже люди, представители правительства, которые избежали пленения у губру. Она надеялась, что появится кто-нибудь, облеченный властью, — и появится скоро.
Другое послание из фермы Мендозы написал шимп, переживший космическую схватку. Вояка предлагал помощь в установлении связи с силами сопротивления.
Атаклена не знала, что на это ответить. В поздние часы вечером, когда огромные корабли опускались в Порт-Хелению и города архипелага, вся планета обменивалась лихорадочными теле— и радиосообщениями. Поступали сведения о том, что в порту идет бой, и даже, кажется, рукопашный. Потом наступило молчание, и армада губру высадилась без всяких помех.
Казалось, сопротивление, которое так тщательно готовил Совет планеты, прекратилось за полдня. Все связи были прерваны, управление нарушилось: никто не предполагал, что будет применен газ принуждения. Что можно сделать, если почти все люди на планете сразу вышли из строя?
Шимпы тут и там пытались организоваться, главным образом по телефону.
Но дальше туманных планов дело не шло.
Атаклена отложила листочки и поблагодарила посыльного. За последнее время она несколько изменилась: то, что вчера еще было смятением и печалью, сегодня превратилось в упрямую решимость.
«Я выдержу. Утакалтинг ждал бы от меня этого, и я не обману его ожиданий. Где бы я ни была, врагу не поздоровится».
Она, конечно, сохранит также свидетельства, которые собрала. И когда-нибудь появится возможность представить их властям тимбрими. Таким образом ее народ покажет людям, как должна вести себя раса патронов. А люди в таком уроке очень нуждаются. Пока еще не поздно.
Если уже не поздно.
На склоне холма к ней присоединился Бенджамин.
— Там! — Он указал на долину внизу. — Они там, как раз вовремя!
Атаклена заслонила глаза. Корона ее устремилась вперед и коснулась эмоциональной сети.
«Да. А теперь я их и вижу».
Внизу в лесу двигалась длинная колонна: небольшие, коричневого цвета фигуры сопровождают многочисленную цепочку других, большего роста и потемнее. У каждого рослого существа за спиной большой рюкзак. Некоторые во время ходьбы опираются на костяшки пальцев одной руки. Среди взрослых бегают дети горилл, размахивая руками, чтобы сохранить равновесие.
Сопровождающие шимпы вооружены лучевыми ружьями и держатся настороже.
Но следят не за колонной, а за небом и местностью.
Тяжелое оборудование кружными маршрутами уже переместили в известняковые пещеры в горах. Но исход нельзя считать благополучным, пока там, в этой подземной крепости, не окажутся все беглецы.
Атаклена подумала, что происходит сейчас в Порт-Хелении и в городах архипелага. В сообщениях захватчиков еще дважды упоминалась попытка бегства курьерского корабля тимбрими, затем о ней не вспоминали.
Ей придется самой устанавливать, находится ли ее отец на Гарте. И жив ли он.
Атаклена коснулась небольшого медальона, который всегда висел у нее на шее. Это наследство ее матери — единственная нить короны Матиклуанны.
Печальное утешение, но даже такого у нее нет от Утакалтинга.
«Отец! Как ты мог оставить меня без единой путеводной нити?..» Колонна темных фигур быстро приближалась. Из долины доносилось негромкое рычание, полумузыка. Ничего подобного Атаклена раньше не слышала. Эти существа всегда обладали силой, а возвышение отчасти избавило их от хрупкости и уязвимости. И хотя их будущее по-прежнему неясно, это могучие создания.
Атаклена не собиралась бездействовать, просто заботиться о толпе предразумных и волосатых клиентов. Еще одна черта роднит тимбрими и людей: не сидеть сложа руки, бороться с трудностями. Письмо раненого астронавта-шимпа заставило ее задуматься.
Она повернулась к помощнику.
— Я не очень свободно владею земными языками, Бенджамин. Мне нужно слово. Такое, которое описывает необычные военные силы. Я имею в виду армию, которая передвигается по ночам и в тени. Которая наносит удары стремительно и беззвучно, пользуясь неожиданностью нападения, чтобы компенсировать свою малочисленность и слабую вооруженность. Я читала, что в доконтактной истории Земли такие армии встречались часто. Эти армии, когда им было удобно, действовали привычными методами, а когда нужно, нарушали их. Это будет к'чу-нон краан — армия волчат, подобной которой никогда не существовало. Ты понимаешь, о чем я говорю, Бенджамин? Есть ли название для того, что я имею в виду?
— Вы хотите?.. — Бенджамин быстро взглянул на колонну частично возвышенных обезьян, идущих по лесу, напевая свою странную походную песню.
Он покачал головой, очевидно пытаясь сдержаться, но лицо его покраснело, и наконец он разразился смехом. Бенджамин с хохотом упал на землю, перевернулся на спину. Катался в пыли Гарта, задирал ноги в небо и хохотал.
Атаклена вздохнула. Вначале на Тимбриме, потом среди людей и наконец здесь, среди самых молодых клиентов, — всюду ей попадаются смешливые.
Она терпеливо смотрела на шимпанзе, ждала, пока маленький глупец успокоится, восстановит дыхание и наконец объяснит ей, что же смешного он нашел в ее словах.