Благородный посол дождался, пока шум утихнет, после чего продолжил:

— Мы научились прозорливости. Беспрестанное размножение нашего вида отнюдь не является биологическим императивом. Спрос не должен превышать предложения… Так, секундочку, я ничего не перепутал?.. Короче, когда слишком много, тоже нехорошо. Человек уже не поделен на два отдельных пола — в отличие от вас и ваших предков в темной глуби веков. Нет, мы пошли другим путем: теперь мы оба пола носим с собой. На полгода вперед вырывается мужская сущность, затем в игру вступает женская. Извечный конфликт полов, некогда причинявший изрядные неудобства, сошел на нет. Сейчас мы испытываем эмоции и ощущения, присущие обеим сторонам. Так, в моей гинекоипостаси я способна рожать, чем и занимаюсь. Такова текущая реальность.

Его не задели возгласы изумления; он продолжал стоять — высокий и недвижный, как истукан.

— Полагаю, что даже в эту эпоху — ваше «сегодня», которое тащит вас с собой, как вода мусор — сплошь и рядом можно встретить что-то женское в мужчине, и наоборот. Причем человека держат за вполне нормального. Удивляться тут нечему. С течением времени эта ментальная особенность реализовалась и на физиологическом уровне. Произошло это задолго до появления на свет отцематки вашего покорного слуги. Полагаю, вы меня поняли? В общем, все течет. Меняется как ветер. — Помолчав, посол добавил: — Поначалу мы даже удивились, застав эту планету необитаемой. Если б вы знали, как легко угодить в коллизионную жилу реальности…

На этом его речь завершилась, однако он не унимался и с улыбкой сообщил:

— Как вам, так и нам выпала доля влачить коротенькое и скромненькое существование на протяжении четырех сотен лет, после чего лавочка закрывается раз и навсегда. Как вам, так и нам хорошо ведом смысл метанипоко…

Благородный предводитель и оба его сотоварища были с почестями препровождены в Китайскую башню, коль скоро она считалась самой нарядной из всех. Здесь герой дня объявил, что его именуют Ангул-сотор-арет-била Билан. От предложенной пищи посол отказался, пояснив, что у них едят, как он выразился, «в зените хрупкой недели». Толмаческую шкатулку поставили на стол, и все уселись.

— Поучительно видеть планету Марс в состоянии почти не тронутой девственности. Вас следует поздравить.

Ноэль выразила признательность за проявленные чувства.

Геринт обратился к Ангул-сотор-арет-била Билану с вопросом, сколь много планет посетил высокоуважаемый гость.

— Вплоть до сегодняшнего дня мне не доводилось ступать на какую-либо планету, — последовал ответ. — Я был рожден на борту нашего корабля. Хотя ваш паркет вздулся и горбат, пребывание здесь я считаю ценным жизненным опытом.

Гунча выразила удивление:

— И вы были счастливы, всю жизнь проведя в заточении на корабле?

— Да, был. У нас понятие счастья входит обязательной константой в узус. Оно означает «умеренность». Я видел многие солнца, планеты и иные проявления космоса; мне также была предоставлена возможность приобретать знания. В частности, кое-какие сведения про реальность. — Здесь он поторопился себя поправить: — Вернее, зыбучие пески реальности…

— И вам никогда не становилось грустно?

Он издал короткий смешок.

— Я впал в меланхолию, когда мы нашли планету, чьи жители питались местными зверями и рыбами, драгоценными автохтонами их же среды обитания. Эти люди тратили свою жизнь на охоту и убийства, в том числе массовые; последствия ощущались на всех уровнях сообществ. Мы не стали там задерживаться. Не то, чего доброго, они и нас бы съели. Культ ножа у них был очень развит.

Тад прошептал Гунча, что успел утомиться от «всей этой бредятины». Ему хотелось поразмышлять над грандиозным телепатосообщением, обретенным давеча возле тракторетки. Гунча, однако, была настроена иначе: ее жгла потребность ответить на заявления маститого гостя. Из главного калибра.

— А вот я считаю, что мы правильно делаем, что плотоядствуем при всякой возможности. Во всяком случае, в нашем поколении. Травоядные слишком много времени тратят на пастьбу или дремотное пищеварение, а посему не в состоянии обрести разум. Кроме того, все травоядные тяготеют к гастрономической специализации и, следовательно, держатся подальше от территорий, где не произрастает излюбленная пища. А зря. Ведь это делает их более уязвимыми в случае неурожая или наводнений. Скажем, у нас в Китае имелись так называемые панды, представители семейства Ursidae. Их рацион почти на сто процентов состоял из побегов бамбука, хотя некоторые особи, попав в неволю, соглашались также на рыбу и яйца. Из-за столь жесткой ограниченности своего стола они и вымерли.

— Да нет же, их просто поубивали, чтобы съесть, — резко заявила доктор Жиор.

— Понятное дело, при повальном голоде панда была легкой добычей, но ведь затем мы из кожи вылезли, чтобы их сохранить. Отметьте, однако, что их крайне стесненная зона обитания никогда не могла составить нам конкуренцию. Мы, а вовсе не панды, стали марсианами. Марсианцами. Обитателями Марса, короче.

— Человека правильнее всего считать всеядным, — сказала Жиор. — Этим частично и объясняется успешность нашего распространения. С другой стороны, возникает отчетливое впечатление, что чем крепче держишься за фруктово-овощную диету, тем ниже риск онкологии, сердечно-сосудистых заболеваний и гипертонии. Помните, как британцы в свое время на все лады воспевали «ростбиф по-староанглийски»? Это мясо они сплошь и рядом употребляли под пиво. Результат? Преждевременная смерть.

— Хотя вынужден заметить, — как всегда прямолинейно поделился воспоминаниями Доран, — как-то раз мне вздумалось отобедать в вегетарианской столовой одного из университетов в Штатах, так они на уши встали, чтобы раздобыть для меня ростбиф, но сервировали его со стаканом воды. Знаете, в горло не полезло. Нет, скажу я вам: мне, пожалуйста, вино к мясу. Или даже без оного. Только человек умеет стряпать — или подавать вино к мясному отрубу.

Ангул-сотор-арет-била Билан от этой беседы выглядел несколько ошалевшим.

— Ты же не станешь спорить, — влез Тад, — что длина кишок у плотоядных…

Ноэль не позволила ему закончить мысль. Ее раздражало, что приходится чествовать гостей, с такой очевидностью побивающих хозяев по всем статьям. Обратившись к Ангул-сотор-арет-била Билану напрямую, она промолвила:

— Мы, конечно же, рады вас тут видеть, сэр, но не могли бы вы пояснить суть своего визита?

— Да тут и думать нечего, — хмуро заявил Сквиррел. — Мы для Ихней Светлости не иначе как пещерные люди. Они к нам с археологической экскурсией пожаловали.

Ни капельки не потревоженный сарказмом, Ангул-сотор-арет-била Билан сообщил:

— Мне доводилось слышать, что чужеземцев порой подозревают в недобрых намерениях. В нашем случае все обстоит иначе. У нас есть все причины протянуть вам руку дружбы и помощи.

С этими словами он в буквальном смысле дал отмашку одному из своих коллег, который повел свою речь:

— Мы отметили, что вам удалось выработать как раз достаточно кислорода для покрытия собственных нужд. Несмотря — вы уж извините за прямоту — несмотря на всю примитивность вашей технологии. В связи с чем презентуем вам новейший кислородокопатель. Желающие могут обозреть его на улице. Он автоматически отыскивает и бурит обогащенные кислородом недра, что поспособствует рождению здоровой малышни, а заодно позволит вынести детородный бум, который вас накроет примерно через три года. Кроме того, хотелось бы подарить набор семян и черенков различных форм растительной жизни, которая отлично приживется на Марсе и, кстати говоря, воспоспешествует вашей дальнейшей адаптации к этой планете. Благодарю за внимание.

И вместе со своими товарищами — товарками? — Ангул-сотор-арет-била Билан отвесил церемонный поклон в ответ на восторженное рукоплескание.

Айми, принимавшая участие лишь в роли ротозейки, стояла подле Рооя. Ей вспомнилось давнишнее пророчество того чудаковатого парня, что звался Хербом. А кстати, что с ним приключилось? Он предсказывал, что появятся-де странные существа. И они впрямь появились. Неужели он действительно обладал даром предвидения? Отсюда следует, что его Бог, которого на Марсе никто не признавал… уж не существует ли он? Все без исключения живые организмы, сами того не ведая, на протяжении миллионов лет жили себе, поживали в двойной звездной системе. И только за последние два столетия стало известно, что их Солнце-то не одно. Пока сами не увидели, верить отказывались. Так можно ли утверждать, что это единственная вещь, в которой они, ничтоже сумняшеся, думали, что разбираются досконально?

Что, если Бог, столь чтимый Хербом, в самом деле существует? Просто его не дано видеть глазами смертных…

«Пожалуй, есть смысл поинтересоваться у Ангул-сотор-арет-била Билана», — решила она.