* * *
– Мы подошли на дальность связи, Фархад. Поприветствуем их? – поинтересовалась Мегера через динамик внутреннего оповещения. Сзади послышался смешок Алисии.
Инспектор понравился Мегере, и он удивлялся тому, как она нравится ему и как он наслаждается ее едким и порой вульгарным юмором. Она даже сконструировала себе голову, впалые щеки и рыжая грива которой производили неизгладимое впечатление. Ее флирт с инспектором в госпитальном отсеке, когда роботы трудились над его рукой, стал привычным развлечением для всего населения «альфа-синта». Мнение инспектора об искусственном интеллекте изменилось существенно и навсегда.
– Вы идентифицировали «Бесстрашный»?
– Ну да. Такой же большой и безобразный, как вы его описали. Я его уделаю на половине привода.
– Мегера, ты бы не могла вести себя поприличнее? – чопорно вступила Алисия, и Мегера фыркнула.
– Ничего, Мегера, – улыбнулся Бен Белькасем. – Пожалуйста, свяжитесь с ними.
– Натурально, – отозвалась Мегера, и инспектор оправил форму для придания своему облику большей официальности. Багаж его остался где-то на Виверне, но Алисия с Мегерой облачили его в темно-синий мундир «Звездного Курьера», и своим новым нарядом он был вполне удовлетворен.
* * *
– Адмирал, судно идентифицирует себя как частный грузовой транспорт «Звездный Курьер». Они запрашивают лично вас, – доложил офицер связи.
Монкото поскреб нос. Странности продолжаются, подумал он, впервые со дня Рингболтского рейда улыбнувшись. «Частный транспорт» – явная липа! Что он представлял собою на самом деле…
– Подключите его ко мне, – приказал он и с интересом посмотрел на привлекательную молодую женщину в темно-синем с серебром костюме. Он с удовольствием любовался ее высокой прической из волос тициановского оттенка и ожидал, пока дойдет сигнал. Вот ее глаза отреагировали на дошедший от «Бесстрашного» сигнал, и она заговорила.
– Адмирал Монкото? – спросила она музыкальным контральто, и он кивнул. Прошло некоторое время, пока его кивок промчался сквозь разделяющее их корабли пространство, и она продолжила: – У меня на борту человек, который хочет с вами поговорить.
Ее изображение исчезло, вместо нее на экране появился маленький человечек с большим крючковатым носом, в форме того же темно-синего цвета и с рукою на перевязи.
– Здравствуй, Симон, – сказал новый собеседник и, не ожидая ответа, продолжил: – Извини, что ввалились без предупреждения, но на то есть причины.
* * *
Бен Белькасем краешком глаза наблюдал за Алисией, выходя к пассажирскому лифту на флагманском корабле Монкото. В ней происходило что-то, прожигающее дыры в той Алисии Де Фриз, которую он когда-то встретил, и положение усугублялось. После того как они покинули Виверн, между проявлениями этого нового проходили часы, сейчас промежутки между вспышками становились все меньше. Это совершенно определенно не была Тисифона, что только усугубляло положение. Как будто Алисия сама выгорала изнутри у него на глазах. Он чувствовал, что она как бы ускользала прочь. Но сейчас она была совершенно нормальной, и этого было достаточно.
– Сколько лет, сколько зим, Фархад, – послышался сочный тенор, и Симон Монкото протянул руку для приветствия.
– Да не так уж и много, – возразил инспектор, с улыбкой продлевая рукопожатие.
– А вы, конечно, капитан Теодозия Мэйнворинг, – сказал Монкото, и Алисия улыбнулась, не подтверждая его предположение. Монкото не обратил на это внимания; его глаза были прикованы к Бен Белькасему, и юмор уже угас в его глазах. – У тебя для меня что-то есть?
– Есть… точнее, у капитана Мэйнворинг.
– Да? – удивился Монкото, но сразу спохватился: – Прошу прощения, мои коллеги уже собрались и ожидают нас. Сюда, пожалуйста, капитан Мэйнворинг.
Алисия кивнула и последовала за высоким, широкоплечим наемником в лифт. Она обратила внимание на его лицо: суховатый нос, глубокая морщина спускается до переносицы, и ей не нужна была Тисифона, чтобы почувствовать его жажду мести, острую и зазубренную, взывающую к ее собственной.
Выйдя из лифта, они попали в зал, сразу ощутив на себе заинтересованные взгляды.
– Капитан Мэйнворинг, господин Бен Белькасем, мои коллеги, позвольте представить…
Он начал с коренастого и седовласого адмирала Юсуфа Вестфельдта. Коммодор Тадеоши Фалькони был ростом с Монкото, но очень худ, нервно подвижен. Капитан Эстер Тарабано – стройная темнокожая женщина с очень спокойным лицом и удивительно нежными глазами.
Коммодор Мэтью О'Кейн был копией Монкото в молодости, и неудивительно: он начинал свою карьеру у Маньяков.
Алисия знала, что наемники располагают семью десятками судов, включая два линкора, девять линейных и семь тяжелых крейсеров. Опытом они превосходили любой регулярный флот. Алисия чувствовала, что все эти люди смотрят на нее, и пыталась понять, что они о ней думают.
Монкото закончил вводную часть и занял свое место во главе длинного стола, напротив Бен Белькасема и Алисии. Громадный экран за ее спиной показывал «Мегеру» в облике «Звездного Курьера», и она едва сдержалась, чтобы не вытереть ладони о штаны при виде людей, которые воюют за деньги и знают о награде в миллион кредитов, которую Империя готова выложить за ее голову.
– Я много работал с господином Бен Белькасемом и вполне ему доверяю, – проинформировал Монкото своих коллег. – Соблюдая некоторые требования конфиденциальности, могу сказать, что он представляет крупную галактическую державу. – Присутствующие закивали и, глядя на инспектора, пытались угадать, к какой из многочисленных ветвей имперской бюрократии он принадлежит.
– Благодарю вас, адмирал Монкото, – сказал инспектор и продолжил: – Учитывая чрезвычайные обстоятельства, я считаю необходимым работать в открытую. Дамы и господа, я – старший инспектор отдела «О» Имперского министерства юстиции Фархад Бен Белькасем. – Вдоль стола прокатилась волна оживления. Такие агенты никогда не раскрывают себя, если не сидят по уши в дерьме и не погружаются туда все глубже и все быстрее. Но их внимание было ему гарантировано. – Я понимаю, что это несколько неожиданно, – спокойно продолжал он, – но, боюсь, самое неожиданное еще впереди. Я знаю, почему вы здесь, и я знаю, где найти пиратов. – Движение прошло по ряду наемников. – Точнее, моя спутница знает это. – Все глаза устремились на Алисию.
– Как вы нашли их? – спросил Монкото.
– Боюсь, я не смогу раскрыть вам мой источник, сэр, – осторожно начала Алисия, – но моя информация достоверна.
– Хотелось бы в это верить, капитан Мэйнворинг, – послышалось мягкое сопрано Эстер Тарабано, – но вы должны сами понимать, даже если инспектор Бен Белькасем за вас готов поручиться… Как простой шкипер купеческого грузовика смог преуспеть там, где провалились Империя, Эль-Греко и Ассоциация Джанг?
– Капитан Мэйнворинг серьезнее, чем она кажется, – вступился за Алисию Бен Белькасем.
– М-да? – Тарабано улыбалась вежливо, но скептически.
Алисия вздохнула. Она предполагала, что так все и произойдет.
<Убери маскировку, Мегера.>
<Ты уверена, Алли? забеспокоилась Мегера. Когда ты там совсем одна…>
<Я не одна. И у нас нет выбора. Давай.>
Ответа не было, но он и не был нужен. Общим гулом ответила противоположная сторона на исчезновение с экрана «грузовика» и появление на его месте хищных обводов имперского «альфа-синта», хоть и замаранного наплесками титана. О'Кейн даже приподнялся со стула.
– Дамы и господа, – заново начал представление своей спутницы Бен Белькасем. – Позвольте мне представить вам капитана Имперских Кадров Алисию Де Фриз. – Глаза присутствующих снова обратились к Алисии, а инспектор продолжил: – Я могу вас заверить, что… э-э, слухи о нестабильности капитана Де Фриз сильно преувеличены. Я работаю с ней уже несколько недель. – Это было правдой, хотя Алисия узнала о их «совместной работе» много позже.
Наемники снова устроились в креслах, обратив все внимание на Алисию, а инспектор, подавляя улыбку, следил за ними. У Алисии было воистину чудесное прикрытие, хотя никто и не ставил перед собой цели обеспечить его.
– Итак… – заключил Монкото сорока минутами позже, барабаня пальцами по столу и буравя взглядом голо-графическую звездную карту. АН-двенадцать горела зловещим красным в центре. На экране у локтя адмирала отображались данные Алисии о составе флота пиратов. – Итак, мы знаем, где они, проблема в том, что мы можем сделать.
Он потер переносицу, встретив взгляды коллег, и повернулся к Алисии, мрачно улыбнувшись вопросу в ее глазах:
– Ни вы, ни инспектор Бен Белькасем во флоте не служили, капитан, но для нас это хлеб насущный и, – он ткнул в звездную карту, – классическая гадкая проблема.
Почему? – этот вопрос горел в крови Алисии, но очевидный профессионализм Монкото – и его жажда мести – оставили этот вопрос неозвученным.
– Проще говоря, они – в нормальном пространстве, и они нас увидят, когда мы будем приближаться. Корабли в пространстве коридора слепы, а они нас засекут задолго до прибытия и, будучи полностью незаинтересованными в столкновении, отбудут под резко расходящимся вектором. Когда мы погасим скорость, их уже и след простыл.
Алисия смотрела на адмирала, пораженная тем, как спокойно он все это говорил, потом повернулась к Бен Белькасему. Он был так уверен в их помощи… Знал ли он об этих сложностях?
– Классическое решение – сходящийся охват, – продолжал Монкото, – когда нападающая сторона направляет свои силы со всех возможных направлений отхода, но этот способ требует подавляющего преимущества в силах, а у нас его нет. Мы можем потягаться с ними на равных, хотя дредноут класса «Капелла» и усложняет дело, но рассеиваться, чтобы их охватить…
Алисия опустила глаза на звездную карту. Ее пальцы сжались в кулаки под крышкой стола при взгляде на алую звезду.
– Мы могли бы пригласить имперские силы, – предложил О'Кейн.
– Что-то я сомневаюсь, – пробормотал Монкото. – Если бы это было так, вы бы не сидели сейчас здесь, не так ли, Фархад?
– Да, вы правы, – развел руками инспектор. – Мы имеем основания полагать, что на Суассоне на очень высоком уровне сидит их агент.
– Да, хорошенький горшок дерьма, – пробурчал Вестфельдт.
– Но что-нибудь можно сделать? – почти умоляюще спросила Алисия.
Монкото откинулся в кресле и пристально посмотрел ей в глаза:
– Да, особенно имея в своем распоряжении «альфа-синт»… – Он улыбнулся, как довольная акула. – Проблема в том, что они увидят, как мы приближаемся. Но что если мы будем в нормальном пространстве?
– У тебя в глазах что-то светится, Симон, – заметил Фалькони.
– Все очень просто. Мы вообще не будем за ними гоняться. Мы пригласим их прилететь к нам.
Глава 29
Женщина в зеленой форме постучала в открытую дверь, и сидевший за столом массивный седовласый мужчина поднял голову. Он приветственно буркнул и указал на кресло напротив. Затем он продолжил свои занятия, а уголки рта ожидающей нетерпеливо подрагивали. Ей не пришлось ждать слишком долго. Седовласый кивнул и буркнул еще раз, на этот раз недовольно, и выключил считывающее устройство.
– Долго добиралась, – прогромыхал он, и она пожала плечами:
– Я как раз проводила полевые учения, которые мы с вами обсуждали. Кроме того, – она указала на прибор, – вы были заняты. – Ее речь казалась непринужденной, но глаза смотрели обеспокоенно. – Это… не из-за Алли?
– Нет. О ней ничего не слышно. – В голосе сэра Артура Кейта слышалось удовлетворение, странное для человека, который по железному чувству долга приказал начать охоту за Алисией Де Фриз. Он сдержанно улыбнулся, когда услышал облегченный вздох Таннис Като. Она не могла вслух сказать: Слава Богу! – но могла это очень громко подумать. Потом его улыбка погасла. – Нет, у нас другая проблема, и я боюсь, рыба гниет с головы. Я ставлю на двухдневную готовность операцию зачистки.
Таннис выпрямилась с расширенными глазами, и Кейта без труда наблюдал за сумятицей ее мыслей и без труда следовал за ними. Она была полностью в курсе данных, поступавших от полковника МакИлени, но она знала то, чего сам МакИлени не мог знать: его сообщения сэру Артуру принимались на Старой Земле, перешифровывались и сквозь световые годы снова отправлялись по астросвязи на Александрию, находящуюся как раз около границы Франконского сектора, но в секторе Македонском. И это делалось потому, что сэр Артур направился именно туда, когда покинул Суассон.
Бригадир мягко покачивался в кресле, обдумывая каждый шаг на непрямом пути к решению о зачистке. Операция тяжелая, даже если все идет гладко. Но МакИлени и Бен Белькасем однозначно уверены, что кто-то на самом верху командной пирамиды работает с пиратами, и это заставляет подозревать каждого офицера во Франконском секторе. Без сомнения, большинство из них были верными подданными Короны и Империи, но невозможно было сказать, кто из них не был таковым. Поэтому Кейта не вернулся домой. И поэтому «по кусочкам» был набран целый батальон коммандос Кадров из самых отдаленных и незаметных уголков имперских владений и размещен в самом отдаленном из лагерей Александрии.
Графиня Миллер хотела послать Кейта для командования ими полного полковника, но он отказался. В Кадрах так мало офицеров этого ранга, что передислокация одного из них не останется незамеченной, утверждал он. Это, конечно, было правдой, но не всей.
Другой причиной было непреклонное желание майора Като защитить Алисию Де Фриз. Никто другой не должен быть ее врачом, если она вернется живой. Сэр Артур знал, что она надеется, молится о том, чтобы оказаться на месте, когда Алисию найдут. Если кто и смог бы уговорить ее сдаться, то это Таннис Като. Кейта понимал это, и он был должен ей так же, как Алисии, он не мог не предоставить ей шанс. Но графине Миллер об этом говорить явно не стоило, поэтому он оставил Таннис Като при себе, ссылаясь на то, что командир батальона – майорская должность, а майор Като как раз под рукой. Флот или морская пехота вряд ли рассматривали бы своих медиков как кандидатов на командные должности. Кадры – другое дело, и кандидатура Таннис сомнению не подвергалась.
– Вы говорили с инспектором Суаресом? – спросила Таннис, и он кивнул:
– Он согласен, что выбора у нас нет. Его люди прибудут на Базу-два сегодня вечером.
– Но у них не будет времени на боевой тренаж.
– Боюсь, нет, но они все люди опытные. И мы надеемся избежать стрельбы.
Таннис фыркнула, и Кейта с трудом удержался от того же. Девяносто из трехсот людей Суареса были сотрудниками отдела «О», остальные специально отобраны из отделов уголовного розыска министерства юстиции, большинство ранее служили в войсках. Но Кейта не вполне разделял убежденность Старой Земли, что обойдется без открытого сопротивления. Ни один император никогда не отдавал приказа подвергнуть предварительному задержанию всю военную и гражданскую командную структуру Коронного сектора. Симус Второй имел конституционное право сделать это при условии, что ни один из задержанных не останется в заключении дольше тридцати дней без предъявления обвинения. Но это действие неизбежно вызовет грандиозное замешательство. И достаточно высокопоставленный предатель сможет убедить своих подчиненных, что имеет место внешняя измена, и организовать сопротивление, чтобы прикрыть свое бегство.
– Хотела бы я, чтобы это все не состоялось, – тихо сказала Таннис.
– Я тоже, но как иначе мы справимся с ситуацией? Мы выжидали, пока не будут найдены улики, но все расследования как будто упираются в каменную стену. Даже Бен Белькасем молчит уже больше месяца. Если действовать, то надо задержать всех, иначе упустим виновных. Как бы вообще не опоздать. Я как раз читал донесение полковника МакИлени, и черт бы побрал графиню Миллер, надо было его информировать!
– Что случилось?
– Так как он не знал, что кто-то собирается действовать, он решил действовать сам. Он решил поторопить события, сблефовать и вынудить ублюдков обнаружиться. Для этого он направил узкому кругу лиц сообщение, что готов разоблачить предателя.
– Как?! – Таннис ужаснулась, и Кейта кивнул:
– Именно. Он надеялся, что они не позволят ему это сделать… и он оказался прав. – Лицо Кейта помрачнело. – Его последний доклад сопровождался примечанием, что полковник МакИлени находится в госпитале в критическом состоянии после крушения скиммера «при невыясненных обстоятельствах». Леди Росарио поместила его под усиленную охрану, капитан Оканами считает, что он вытянет, но месяцы больничной койки ему обеспечены.
– Значит, они доведены до крайности, если решаются на такое!
– Без сомнения. Но ты еще не знаешь, кому он адресовал свой доклад. – Она насторожилась, а Кейта сжал губы, прежде чем снова открыл рот. – Генерал-губернатору Тредвеллу, адмиралу Гомес, вице-адмиралу Бринкману, вице-адмиралу Хорт и их начальникам штабов, – закончил он и посмотрел, как она вздрогнула. – Значит, по меньшей мере один из этих восьми человек либо предатель, либо непредумышленный источник утечки информации. В последнем я сомневаюсь, если учесть внимание, которое уделялось переписке МакИлени. Покушение на МакИлени доказывает также его гипотезу о долгосрочных целях этих мерзавцев. Речь идет не просто о добыче. Если бы это были просто пираты, они бы исчезли, а не рисковали раскрыться из-за покушения на него. Очень сомневаюсь, что это просто паническая реакция. Если бы они были склонны к панике, мы бы их давно сцапали. Значит, или их график настолько близок к цели, что они надеются ее достичь, прежде чем мы разберемся с покушением, или, – он встретился глазами с Таннис, – каждый из получивших последний доклад МакИлени замешан в заговоре, и они думают, что никто, кроме них, не узнает об этом докладе, потому что никто, кроме них, его не видел.
– Не думаете же вы… – начала Таннис, и он покачал головой:
– Нет, я не думаю, что все они запачканы. Но если речь идет о «думать», то я бы ни об одном из них не подумал. Что я действительно думаю, так это что они недооценили пилотское искусство МакИлени и его способность посадить скиммер, когда две гравитационные обмотки внезапно поменяли полярность. Они не ожидали, что он не только останется жив, но и сохранит обломки скиммера для экспертизы. Они рассчитывали на несколько недель, даже, возможно, месяцев, прежде чем мы разберемся с этим «несчастным случаем». Проблема в том, что мы не можем на это полагаться. Я могу ошибаться, но если я прав, то вопросы, которыми зададутся подчиненные МакИлени из-за этого покушения, могут подтолкнуть мерзавцев на поспешные действия. Тогда мы должны выступить прежде, чем они начнут уничтожать улики или шпионить за нами. Мы можем не захватить всех, если мы к ним вломимся, но можем их всех упустить, если не вломимся к ним сейчас.
– Понимаю.
– Вижу, что понимаешь, Таннис. Поэтому возвращайся на Базу-два и приготовься приветствовать инспектора Суареса. Через сорок восемь часов все должны быть на борту.
* * *
Сэр Артур Кейта стоял на мостике судна Его Величества «Павия», флагмане адмирала Михаила Лейбница, и следил за экраном дисплея обстановки. Оперативное соединение формировалось на орбите Александрии. Как и ударная группа Кадров, которую должны были нести корабли, сами они тоже были собраны «с миру по нитке»: дивизион отсюда, эскадра оттуда, отдельный корабль еще с какой-нибудь отдаленной базы. Самой тяжелой единицей был линейный крейсер, так как главной целью была скорость, но огневая мощь тоже была внушительной. Как и Кейта, командиры судов надеялись не открывать огонь, но в случае конфликта намеревались победить.
– Отбытие через семь часов, сэр Артур, – сказал адмирал Лейбниц, и Кейта кивнул, не оборачиваясь. Он надеялся, что Лейбниц не сочтет его невежей, но ему не нравилась эта миссия.
Кейта вздохнул и сосредоточился на сверкающих отметках судов, желая поскорее нырнуть в черную дыру туннеля и покончить с неопределенностью, одновременно страшась конечной цели. Из-за этого ему не нравилась вся операция. Где-то в конце его путешествия обнаружится предатель, возможно, не один, а предательство было преступлением, которое сэр Артур менее всего понимал. Мысль, что офицер может так деградировать, чтобы продать себя и свою совесть, настолько претила ему, что по коже ползли мурашки. Сознание, что кто-то, поклявшийся охранять и защищать гражданское население, убил миллионы полагавшихся на его защиту, причиняло физическую боль.
Он хотел изобличить и уничтожить предателя. В нем не было, не могло быть и следа жалости. Но мысль о позоре, который навлекает предатель на все, что ему дорого, наполняла Кейта скорбью.
– Прошу прощения, сэр Артур, сообщение с приоритетом, – прервал его размышления совсем юный голос офицера связи, протянувшего чип.
Кейта взял чип и узнал код разведки Кадров. На мостике не было аппаратуры, способной расшифровать сообщение, поэтому он извинился и отправился на командный пункт Таннис. Увидев у Кейта чип сообщения, майор выпроводила персонал из центра связи, но, когда она собиралась последовать за ними, Кейта ее задержал. Она села в сторонке спиной к нему, ожидая, что последует за расшифровкой.
– Чтоб меня черти взяли, – тихо и спокойно произнес Кейта, и голова Като автоматически повернулась к улыбавшемуся сэру Артуру. – Кое-какие новости, – объявил он. – От нашей команды на Рингболте. Похоже, что наш пропавший без следа инспектор отдела «О» прибыл туда два дня назад и изобразил из себя гаммельнского крысолова с дудочкой.
– Крысолова?.. – Он весь сияет, подумала Таннис.
– Наши люди не знают деталей – они там неофициально, а местные не слишком откровенничают, – но получается, что Бен Белькасем появился на борту бродячего транспорта под названием «Звездный… Курьер…» или «Курсант»?., и встретился лично с адмиралом Симоном Монкото.
– Да ну?
– Вот тебе и ну… через шесть часов после этого Маньяки Монкото, Волки Вестфельдта, команда О'Кейна, Звездные Убийцы и Соколы Фалькони уже снялись. Все как один.
– Боже мой! Вы думаете, он…
– В высшей степени вероятно. И обратился сразу к наемникам, а не к Флоту и не к силам Эль-Греко, которые могли бы дать знать на Суассон. Он ничего не сообщил и нам… правда, он и не знал, что мы здесь. Избегая Суассон, он мог, конечно, дать по астросвязи телеграмму в министерство юстиции. Но им понадобится еще четыре дня, чтобы переправить сообщение нам, а тем временем… – Он начал набирать числа на своем терминале.
Таннис нахмурилась:
– Дядя Артур, я знаю этот ваш тон. Что вы собираетесь делать?
– Наши люди не узнали всего, но они узнали, куда направился Монкото с компанией и когда они туда прибудут. Если я не ошибаюсь… Ага! – Перед ним появился результат вычислений, и улыбка стала еще ярче. – Мы можем быть там в пределах сорока восьми часов их предполагаемого времени прибытия, если немного ускорим свое отправление.
– А что с зачисткой?
– Суассон может немного подождать, Таннис, а… – Кейта повернулся к ней всем корпусом, и она заметила в его глазах огонь жажды, – эта маленькая экскурсия тоже может нам открыть кто, потому что только одно во вселенной могло отвлечь Симона Монкото от Рингболта.
Глава 30
– Почти вовремя, драли б его все черти, – бормотал коммодор Хоуэлл. Он мрачно глазел на гравитационный дисплей и в очередной раз напоминал себе, что не вцепится в глотку своего начальника штаба, когда его увидит. Хоуэлл подозревал, что нелегко будет выполнить это решение.
Он отвернулся от дисплея и сцепил пальцы, захрустев суставами. Алексов опоздал на двенадцать дней, что и со стороны кого-нибудь другого было нетерпимо. От своего пунктуальнейшего начальника штаба Хоуэлл такого никак не мог ожидать. Было с чего сойти с ума! В голове роились кошмарнейшие предположения, сдерживаемые только его железной верой в Алексова.
Он глубоко вздохнул и шевельнул губами, в который раз жалея, что пираты отрезаны от астросвязи Империи. Полагаться только на космические суда и беспилотные аппараты – в долгосрочной перспективе это действовало на нервы. А если уж говорить о беспилотных аппаратах… – Глаза коммодора сузились. Какого черта Алексов не расстался с одним из своих дублей, чтобы объяснить задержку? В Хоуэлле снова закипела злость, сменившаяся черным юмором, когда он осознал, что это – еще одна причина, по которой из Алексова можно выдрать здоровенный клок шерсти… и с каким удовольствием он это сделает.
* * *
<Ну, если я их еще не превратила в камень, они уже должны засечь нас гравитационными сенсорами,> прокомментировала Мегера.
Алисия в ответ только хмыкнула. Она сидела в своем командном кресле, сцепив руки на коленях, чтобы не грызть ногти. Она хорошо узнала чувство страха за время службы в Кадрах, но десантник – пассажир до самой высадки – или прыжка. Чтобы цель оказалась на месте к моменту прибытия, заботились их «шоферы», и она никогда не задумывалась, насколько напряженным был подход к цели для персонала Флота. Она была слепа, из дыры туннеля выглянуть невозможно. Не ожидает ли ее засада? И есть ли там вообще противник? Если он есть, он-то ее видит очень хорошо.
<Спокойно, малышка. Мы найдем их и выполним задачу.>
– Да, конечно, – подтвердила Алисия и вздрогнула от удивления, услышав трепещущее в ее голосе ожидание, острозубое, как пила.
Она почувствовала ответное удивление Тисифоны, а за ним – что-то похожее на растущую озабоченность. Нахмурившись, она опустила взгляд и увидела свои трясущиеся руки. Она почувствовала замешательство, неясное ощущение какого-то непорядка, чего-то неправильного, но отмела его и, чтобы отвлечься, потянулась к первой попавшейся мысли.
– Думаешь, укусят, Мегера?
<Конечно укусят. Конечно, это немножко труднее, чем быть «Звездным Курьером», но я справлюсь.>
Алисия кивнула, хотя «немножко труднее» сильно недооценивало сложность задачи, стоявшей перед ее кибернетической сестрой. Притвориться транспортом было непросто, но это была одноплановая задача, без затруднений выполнимая средствами электронной борьбы «альфа-синта». В этот раз «Мегера» должна прикинуться линейным крейсером, который притворяется, что он эсминец, и притворяется неискусно. Пираты должны проникнуть сквозь первый слой обмана, но не должны одолеть второй. А если они слишком скоро раскусят первый, то план Монкото провалится.
* * *
– Определенно привод эсминца, – через несколько часов объявил коммандер Рендлман, и Хоуэлл позволил себе ироническую усмешку. Конечно, это был эсминец.
К этой забытой Богом звезде подходить с этим пеленгом мог только эсминец «Гарпия». Никто, кроме Алексова и Контроля, не знал, где их искать, а диспетчерский катер Контроля подошел бы совсем с другой стороны.
– Но… – бормотал под нос Рендлман, – что-то тут не так…
– Что? – Хоуэлл повернулся к нему со стулом.
– Я говорю, что-то тут…
– Это я уже слышал! Что вы имеете в виду – «не так»?
– Не могу определить, сэр, – Рендлман, нахмурившись, сосредоточился на своей киберсвязи с искусственным интеллектом «Проциона», – они слишком медленно сбрасывают скорость. Небольшой сдвиг частоты в передних узлах. – Он потер подбородок. – Проблемы с приводом могут быть причиной. Это может объяснить и задержку, а частотная аномалия может объясняться тем, что они на ходу проводят какой-то ремонт.
Хоуэлл потянулся за своей гарнитурой. В отличие от Рендлмана он не мог напрямую общаться с кибер-синтом дредноута, но, изучив данные траектории эсминца, он нахмурился. Рендлман был прав. «Гарпия» приближалась быстрее, чем следовало. При теперешнем темпе замедления ее пронесет мимо точки рандеву с «Проционом» на скорости более семи тысяч километров в секунду.
Его морщины углубились. «Гарпия» уже была в периметре его эсминцев, чуть дальше девяноста минут от «Проциона» при теперешнем замедлении, но они еще не услышали от нее ни слова. Она была еще в семнадцати и шести десятых световой минуты, так что задержка будет кошмарной, но он мог хотя бы послать привет! Он должен знать, как Хоуэлл беспокоится…
– Связь, приветствуйте капитана Алексова и спросите его, где он был.
Сообщение устремилось к «Мегере» со скоростью света, а она неслась навстречу ему. Через восемь сотен секунд от его рождения оно было подхвачено из пространства антеннами «Мегеры», и Алисия выругалась.
– Надо бы поближе, черт побери! – Дисплеи светились у нее в мозгу. От «Проциона» их отделяли тринадцать световых минут. Она была уже в радиусе действия сверхсветовых ракет дредноута… но на «Мегере» не было сверхсветовых ракет. Ей надо было покрыть еще шестьдесят пять миллионов километров, еще пятнадцать минут при теперешнем замедлении, чтобы враг оказался в пределах досягаемости ее оружия. И семьдесят два миллиона – прежде чем можно было удрать, взяв вектор на рандеву с Монкото.
– Можем еще поволынить, Мегера?
<Боюсь, больше не можем, с печальными интонациями ответила Мегера. Отсутствие ответа будет ответом, если Хоуэлл не полный дурак, а этот линейный крейсер отрезает нас от изменения курса.>
<Лучше ответить, малышка. Попытаемся выиграть время, введя его в заблуждение хотя бы ненадолго.>
Краем сознания Алисия обратилась к часам. Сигнал поступил восемьдесят секунд назад, дальнейшее промедление будет ответом…
Что-то горячее и примитивное вскипало в глубинах мозга Алисии, что-то красное, дымящееся горячим, сладким ладаном крови, и ее зубы оскалились.
– Черт с ними! Попробуй, Мегера. <Исполняю.>
* * *
Пальцы Джеймса Хоуэлла тарабанили по ручке кресла, в нем росло неясное чувство беспокойства. Это должна быть «Гарпия», но Грегор почему-то медлил с ответом. Он взглянул на хронометр и обозлился на собственные мысли. Двадцать семь минут с момента передачи сигнала, сигнал вряд ли должен был прийти, даже если Грегор мгновенно ответил. Он знал это, но все же…
Он оборвал эту мысль и заставил себя ждать. Дальность уменьшилась до одиннадцати световых минут. Двадцать девять минут. Тридцать.
– Сэр, – офицер связи поднял озадаченные глаза, – у нас ответ, но это не капитан Алексов.
– Что? – Хоуэлл свирепо уставился на несчастного офицера.
– Они говорят, у них боевые повреждения, сэр. Визуальной связи нет, сигнал очень слабый. Позвольте, я переведу его вам.
В ухе коммодора зазвучал слабый голос:
– …нал очень слабый. Повторите. Повторите. Это «Медуза». Сигнал очень слабый…
«Медуза»?! Хоуэлл подскочил в кресле:
– Боевые посты!
Персонал на мостике на мгновение замер, затем зазвучали сигналы тревоги, завыли сирены во всем гигантском корпусе дредноута.
Хоуэлл повернулся в сторону Рендлмана. Несмотря на его работу с кибер-синтом, оперативный офицер смотрел на Хоуэлла вопрошающе.
– Это не Грегор, – отрезал Хоуэлл.
– Но как?
– Почем я знаю! – Хоуэлл искал объяснение. – Может быть, его перехватил регулярный флотский корабль… – Он врезал кулаком по консоли. – Они захватили его и перенастроили свой приемоответчик. Но они взяли «Гарпию» побитой. Иначе они знали бы, что коды «Медузы» – фальшивка.
– Но если они взяли ее побитой, как они узнали, куда она направляется?
– Откуда мне знать? Хотя… – Хоуэлл закрыл глаза, лихорадочно думая, и снова выругался. – Они могли перехватить его на выходе с Виверна перед входом в коридор. Они сняли вектор и экстраполировали его пункт назначения.
– Экстраполировали с такой точностью? Чтобы попасть прямо в центр?
– Здесь так много звезд? Пусто в двадцати световых годах, – рычал Хоуэлл. – Но они не знали, куда направляются! Иначе они не послали бы одну-единственную жестянку. – Он снова посмотрел на голубую точку, и в его мозгу заскребло какое-то неприязненное подобие уважения. – Эти ублюдки замедляются прямо на нас, они уже в радиусе захвата сенсоров. Нас они видеть не могут, но тянут до полного счета для своих дублей, и если они…
Он замолчал и навис над панелью. Эсминец был все еще вне его боевого радиуса. Два соседних эскортирующих его линейных крейсера разворачивались в боевые позиции. Третий линейный крейсер был гораздо ближе к чужаку и уже готовился вонзить свои когти в добычу.
* * *
<Вот они, малышка,> предупредила Мегера, и Алисия увидела нависающий над ней линейный крейсер. Действие эффекта неожиданности закончилось, оружие корабля было готово к бою. Сенсоры «Мегеры» опознали корабль Его Величества «Канны», и Алисия почувствовала почти эротическую дрожь, когда системы наведения «Мегеры» захватили корабль. В отличие от «Проциона», до «Канн» было лишь три световых минуты, и корабль готовился уничтожить эсминец. Средства электронного противодействия «альфа-синта» скрывали как его истинную суть, так и гроздья вывешенных наружу субсветовых ракет, готовых к пуску. Их максимальная скорость уменьшалась вдвое при внешнем запуске, но предварительное наведение утраивало мощь залпа «Мегеры».
Алисия ощущала их как продолжение себя, как свои зубы и когти, и жажда затуманивала ей глаза подобно горячечному бреду. Часть ее самой наблюдала в ужасе, ошеломленная собственной кровожадностью. Это не было частью плана Монкото и вообще было в корне неверно. Но она не прислушивалась к шепоту благоразумия. Она нависала над пропастью буйного безумия, и ее охватывала ярость.
– Взять его! – выпалила она.
* * *
Гравитационный индикатор отразил это первым. Его сверхсветовые сигналы отображали лишь гравитационные колодцы кораблей, сверхсветовых ракет и дублей, но они создавали картину обстановки практически в реальном времени, в отличие от корпускулярно-волновых сенсоров, работавших со скоростью света. Хоуэлл пристально следил за ним, ожидая голубых звезд пуска сверхсветовых ракет «Канн». Но вдруг привод линейного крейсера исчез с экрана.
* * *
Ракеты «Мегеры» понеслись прямо на «Канны», и искусственный интеллект линейного крейсера не успел отреагировать на повышенную интенсивность залпа. Он сделал лучшее, на что был способен, но его лучшее оказалось недостаточно хорошим.
Боевой экран не справился с нагрузкой, и «Канны» исчезли в плазменном месиве. Глаза Алисии были изумрудными осколками ада. Бушевавшее в ней пламя насилия пылало ярче, чем погребальный костер «Канн». Она втянулась в вихрь ненависти и безумия, сокрушавший все вокруг, перекинувшийся на Мегеру и поглотивший искусственный интеллект. Тисифона застыла в ужасе.
Это была не Алисия! Филигранная точность и строгая самодисциплина исчезли в хаосе кровожадности. В ней не осталось ни капли здравого смысла, лишь потребность крушить и уничтожать. Фурия почти сразу поняла, откуда это взялось. Она возвела стену против горя и ненависти Алисии, чтобы сделать эту очищенную ярость своим оружием, но эта смертная была сильнее, чем Тисифона могла предполагать. Она не хотела лишаться того, что принадлежало ей по праву, и она умудрилась проломить стену.
Алисия Де Фриз забыла план Монкото. Забыла о необходимости выжить. Она видела только флот, который убил ее мир и семью, ее безумие замкнулось на Мегеру, и они вместе устремились на флагмана этого флота.
* * *
Джеймс Хоуэлл побелел, когда световые сенсоры показали ему наконец подробности гибели «Канн». Что это за дрянь? Чем она точно не была, так это эсминцем. И чем бы она ни была, она прекратила замедляться. Она ускорялась прямо на него на семнадцать километров в секунду за секунду!
Сверхсветовые ракеты устремились к «Мегере», и Алисия сбросила боковые щиты привода. Чрево черных дыр поглотило ракеты, и она зарычала, дрожа в экстазе разрушения. Четыре эскортных эсминца «Канн» были уничтожены просто мимоходом.
Инженерная команда «Проциона» побила все рекорды, вводя привод в действие. Они завершили пятнадцатиминутную программу за десять минут, и дредноут начал ускорение. Но враг просто откорректировал свой курс, продолжая движение прямо на него, и Джеймс Хоуэлл ужаснулся, поняв его самоубийственное намерение.
* * *
Тисифона тщетно билась об интерфейс человека и машины. Если бы она хоть на мгновение смогла освободить Мегеру, они вдвоем добрались бы до Алисии, но искусственный интеллект был в плену у своего материнского «я», у его полыхающего безумия. Однако Тисифона поклялась Алисии отомстить тем, кто организовал убийство ее семьи, и если она допустит гибель своей подопечной, то окажется клятвопреступницей. Она не может обмануть смертного, доверившего ей больше, чем свою жизнь. И она сосредоточилась.
Мощь разума Алисии давно показала смехотворность ее первоначальных оценок. Ее может даже хватить, чтобы пережить… это.
Алисия Де Фриз взвизгнула от удара раскаленной добела гильотины. Не до нежностей было: Тисифона крушила нежную сеть, соединявшую ее с искусственным интеллектом. Одновременно она набросилась на имплантированные системы, и Алисия забилась в командном кресле, крича от невыносимой боли.
Каким-то образом Тисифоне удавалось поддерживать невозможный баланс, убивая Алисию и одновременно заставляя ее жить. Но вот баланс нарушился. Она почувствовала это и воззвала к Мегере, как набат Армагеддона.
И вот Мегера свободна. Тисифона дрогнула, когда искусственный интеллект ударил в слепом, инстинктивном стремлении защитить Алисию, но только на мгновение. Этого было достаточно, чтобы понять ситуацию и включиться в борьбу на стороне Тисифоны. Еще одно мгновение, раскаленный осколок вечности. Безумие Алисии было сильнее их обеих, но потом оно сломалось. Мегера вытащила ее из бездны и приняла в свои нежные руки, а Тисифона была нерушимым щитом между ними и ненавистью. Она стойко сдерживала гибельный натиск, оттесняя врага, и Алисия склонилась в кресле, вся в поту, широко открытым ртом пытаясь поймать воздух.
Время поджимало, и Алисия выпрямилась, когда эриния запустила ее фармакопею и подстегнула системы, колеблющиеся на грани коллапса. Разум вернулся к Алисии, ее глаза утратили признаки безумия, и она увидела, что несется навстречу смерти.
* * *
Джеймс Хоуэлл беспомощно ел глазами дисплей. Черная дыра ускоряющегося на него врага пожирала его огонь, гибель гналась за ним, повторяя его отчаянные зигзаги, и была всего в четырех световых минутах. Рендлман отчаянно пытался ускользнуть, но у дредноута просто не хватало скорости. Его кораблю оставалось восемнадцать минут жизни, потому что настигающий сумасшедший не мог отстать от них. Едва он отвернет, «Процион» с эскортом разнесут его в мелкие клочки.
* * *
Ужас и отвращение вибрировали где-то глубоко внутри Алисии, отравляя ее сознанием, что она натворила. Но предаваться самобичеванию не было времени. Тонус подгонял ее системы, стимулировал мысли, Мегера и Тисифона слились с ней в стремлении к единой цели, утроенный ум лихорадочно искал выход. Корабли противника расползались, их собственная скорость достигла девяноста двух тысяч километров в секунду и продолжала расти. Они были в семнадцати минутах от дредноута, но один из линейных крейсеров противника мог применить против них свое оружие через двенадцать минут.
Молниями летали мысли от одной к другой. Решение было принято.
Коммодор Хоуэлл вздрогнул, когда от его врага отделились шесть (!) дублей. Линейный крейсер! По меньшей мере линейный крейсер, судя по количеству запущенных беспилотных аппаратов. Но если это линкор, то где сверхсветовые ракеты?
Не важно. Он сейчас умрет, но его профессионализм пока еще не умер, и Хоуэлл отдает приказ офицеру связи. Дубли удаляются от «Проциона», а вслед за ними со скоростью света несется сигнал Хоуэлла, и его зубы скалятся в ухмылке предсмертного триумфа. Если эти придурки не ясновидящие, они не могут знать, что пираты располагают флотскими кодами самоуничтожения. Их драгоценные данные умрут вместе с ними… и с ним самим.
Алисия зафиксировала сигнал самоуничтожения дублей и тоже оскалила зубы в своей ледяной волчьей улыбке. План Монкото снова работал. Теперь, если только у Мегеры все получится, она засунет их всех в ………
Искусственный интеллект по имени Мегера сосредоточился. То, что Мегера собиралась сделать, годами обсуждалось в академиях и штабах, но только в теории. Случая практического применения не представлялось, а большинство офицеров Флота этой химере не верили. Но все дискуссии, споры и умолчания остались в прошлом, не знавшем «альфа-синтов».
Все должно быть рассчитано четко. Она должна подойти как можно ближе, чтобы задержка на передачу стала как можно меньше, но до того, как линкоры противника смогут ее атаковать, так как то, что она собиралась сделать, сократит ее оборонительные возможности до минимума. Другого пути не было.
Она чувствовала теплое, внушающее уверенность присутствие Алисии и жадное одобрение Тисифоны, и возможность неудачи мало что значила. Они едины. Жить или умереть – она знала, что никакой другой искусственный интеллект никогда не ощутит и доли необъятного чувства, которое принадлежало в этот момент ей, и она трезво отсчитывала секунды.
* * *
Ускоряющиеся дубли рассыпались огненным дождем, но Хоуэлл это едва заметил. Остались считанные минуты. Или линкоры остановят устремившийся на него молот, или «Процион» умрет.
* * *
Мегера ударила.
Пираты использовали свою возможность проникнуть в систему безопасности Флота, но они совершенно не боялись, что боевая единица Флота сможет ответить проникновением в их системы, и были за это наказаны. Мегера оказалась в их тактической сети раньше, чем они могли заметить.
Искусственный интеллект линкоров был медленным и неуклюжим, и она отрубила их сети быстрыми и точными ударами. Главным был ее поединок с «Проционом», кибернетический мозг которого восстал ей навстречу. На ее стороне была внезапность нападения, она уже знала, что должно произойти. И она была не одна: Тисифона, оседлав сигнал, ворвалась в сердце вражеского флагмана.
* * *
Хоуэлл покачнулся в своем кресле, когда его синтетическая связь взорвалась хаосом. На мостике слышались крики изумления и боли, руки срывали ставшие орудиями пытки головные гарнитуры, ощущение агонии стало общим для всех на мостике, когда Тисифона оставила Мегеру для особой битвы. Она искала добычу и наносила удары в поисках информации, которая была ей нужна. Она нашла цель, и коммандер Рендлман завопил, как душа грешника в аду…
Искусственный интеллект «Проциона» был мощнее Мегеры, но более хрупкий; и она была намного быстрее. Она была пантерой, молниеносно нападающей на гризли, не имеющего возможности употребить большую физическую силу. Ее целью было сердце чудовища. Она не пыталась противопоставить силу силе, а искала слабые места.
Система защиты экипажа была предусмотрена на случай нестабильности своего искусственного интеллекта, а не диверсии со стороны другого. Система даже не рассматривала возможности такого вторжения. Она зарегистрировала недопустимый уровень беспорядка в сети и сделала то, что должна была сделать.
Вся сеть управления «Проционом» рухнула, когда Мегера убедила систему защиты вырубить искусственный интеллект.
«Процион» лишился управления. Субсистемы переходили на ручной режим, в момент перехода оставаясь совершенно беззащитными, и Мегера бесчинствовала в них. Заискрились короткие замыкания, автономные компьютеры забились в электронной истерии, и Хоуэлл сделал единственное, что он только и мог сделать. Его рука нажала на красную кнопку, и «Процион» укрылся в безопасной тени своего щита. Хоуэлл раздумывал, выдержит ли щит. Теоретически ничто не могло пробить ОКМ-щит, но на практике никто не пробовал применить его против тарана линейного крейсера на полном ходу.
Еще мгновение, и Мегера остановила бы щит до активации, но у нее не было этого мгновения. Едва достало времени выхватить Тисифону, и даже эта задержка едва не оказалась роковой.
Она запланировала все слишком плотно. Корабль Его Величества «Исс» открыл огонь из всех систем, а Мегера одновременно решала слишком много задач. Ее защита не была активирована полностью. Для сверхсветовых ракет дальность была слишком мала, но по крайней мере шесть субсветовых ракет и три энергетические торпеды вошли в ее боевой экран.
«Альфа-синт» корчился в центре искусственного солнца. Генераторы экрана взвыли от перегрузки, дыры зияли в системах защиты. Капитан «Исса» ликовал. Такой удар! Его, возможно, еще мог бы выдержать линейный крейсер. Линейный крейсер… или «альфа-синт». «Мегера» содрогалась от удара, изломанная и изуродованная, оставляя мутный хвост из испарившихся сплавов и снега внутренней атмосферы. Треть ее систем оружия превратилась в искореженные руины, но она осталась живой и смертоносной, сосредоточенной на борьбе.
Голографический генератор погиб, и капитан линкора «Исс» успел широко раскрыть глаза, не веря им. Ответный залп снес мостик «Исса», пробил оборону и ударил по системам корабля. Эскадру Хоуэлла охватила паника. Ее флагман спрятался за щитом. «Канны» уничтожены вместе с эскортом. «Исс» превращен в дымящуюся груду развалин… и они знали, кто их враг. Они видели «альфа-синт», взбороздивший их боевой порядок.
На пути «Мегеры» был только линейный крейсер «Верден», но его капитан отказался от боя. Он отвернул, закрывшись приводом, и «Мегера» пронеслась мимо со скоростью в тридцать шесть процентов световой.
Глава 31
Смертельная неразбериха осталась за кормой, и Алисия кляла себя на чем свет стоит. Монкото отвел ей роль линейного крейсера, слегка поврежденного в неизбежном столкновении с экраном Хоуэлла. Хоуэлл уничтожил ее дубли, как и было задумано, но она была носителем той же информации, значит, ее тоже надо было уничтожить. Но из-за повреждения «Мегеры» он знал теперь, что перед ним «альфа-синт». Дредноут может догнать поврежденный линкор, но никак не «альфа-синт». Значит, он не будет и пытаться.
Алисия вздрогнула, когда замолк привод. Корабль летел в том же направлении, но более не ускорялся.
– Очень мило, но вряд ли подействует. Ты думаешь, что сможешь приманить его мнимой поломкой привода?
<Какая, к черту, мнимая! огрызнулась Мегера. Я потеряла весь задний квадрант наддува привода!>
– Как?
<Кто-то кинул гаечный ключ в механизм, с юмором висельника отшутилась Мегера, работая над диагностикой привода. Черт! Выбиты оба хода генераторов верхних узлов.>
<Как с ремонтом?> быстро спросила Тисифона.
<Нормально с ремонтом, если вы убедите этих болванов подождать и не убивать нас, пока я не справлюсь.>
Системы обороны «альфа-синта» отбили первые ракеты, когда ремонтные роботы уже трудились над приводом. Отсутствие привода означало отсутствие маневра и невозможность защиты от сверхсветовых ракет. Если недобитая рать Хоуэлла опомнится в полном составе, нам крышка, думала Алисия. Вцепившись в подлокотники командного кресла, белая как мрамор, она наблюдала за действиями роботов, отрывавших громадные куски от разбитого корпуса для ремонта привода. Было не до тонкостей. Мегера рвала собственное тело для ускорения ремонта, на который в условиях верфи ушел бы не один день.
С «Вердена» полетели новые ракеты. Пока только ракеты. Сверхсветовые он растратил, отражая безумный бросок «Мегеры», но два других оставшихся линкора еще имели их на борту и тоже начинали сближение. Через пятьдесят минут выйдет на дальность огня первый, еще через десять минут – второй. А уж у «Проциона» сверхсветовых ракет… подольше бы он сидел за своим щитом.
* * *
Джеймс Хоуэлл мрачно молчал, пока шли работы по определению и устранению дефектов. Вскрикивающего и бессвязно бормочущего Рендлмана заменил коммандер Рахман, но кибер-синт был утрачен полностью и окончательно. Никто не мог понять, как это произошло и как одновременно были повреждены резервные системы, но громадный дредноут стал совершенно беззащитным. Даже для восстановления боевого экрана требовалось сначала восстановить резервные субсистемы, но и после этого «Процион» будет обладать лишь половиной своей первоначальной боевой мощи.
Поэтому Хоуэлл не отваживался убрать щит своего флагмана, несмотря на отчаянное желание это сделать. «Верден» и «Исс» почти наверняка уничтожили этих сумасшедших, или они размозжились об его щит… Но если они каким-то образом выжили и бежали, то его людям нужен «Процион» со сверхсветовыми ракетами, чтобы беглецов остановить… правда, если они выжили и не бежали, один массированный ракетный залп превратит его корабль в решето.
И Хоуэлл сидел, наблюдая, как его команда изо всех сил старается оживить «Процион».
* * *
– Почему, черт возьми, они за нами не гонятся? – беспокоилась Алисия, наблюдая сияние уничтожаемых Мегерой ракет с «Вердена».
<Малышка, тебе мало ракет? И два линкора идут за нами.>
– А «Процион»?
<Тебе не нравится?> Мегера запустила полдюжины ракет в сторону «Вердена». Пробить защиту линкора на таком расстоянии представлялось маловероятным, но это заставит преследователей быть поосторожней.
<Алли, у их кибер-синта случилась смертельная мигрень. Сейчас они скорее всего соскребают с палубы жареные молекулярные схемы и гадают, что же произошло.>
– Ну и сколько это продлится?
<Откуда я знаю? У меня есть заботы поважнее.>
– Знаю, золотко, знаю, – сокрушалась Алисия. – Просто…
<…просто ожидание треплет нервы, завершила фразу Тисифона. Но вот подумайте: только сумасшедший будет болтаться в радиусе действия сверхсветовых ракет дредноута. Значит, они поймут, что наш привод действительно вышел из строя. Это значит, что мы можем завершить задуманный план.>
<Если они нас до этого не прикончат,> откликнулась Мегера.
* * *
Линейный крейсер «Трафальгар» спешил к «Вердену». Еще двадцать минут. Всего двадцать минут, и он сможет применить сверхсветовые ракеты…
* * *
<Поехали, ребята! пробормотала Мегера. Молитесь, чтобы выдержал.>
Пуск. Замкнулись цепи, мощность запульсировала в залатанном приводе, и «альфа-синт» снова начал ускорение. Вернув две трети возможностей приводу, Мегера обратилась к другим ранам. Мало что можно было восстановить из обуглившихся систем оружия, но ее средства электронной войны остались в основном неповрежденными. Все указывало на то, что скоро они понадобятся.
* * *
– Инженерная служба докладывает, что на восстановление привода понадобится еще пятьдесят пять минут, – сообщил Рахман. – Но все боевые возможности восстановлены, насколько это возможно без кибер-синта.
– Понятно. Готовность к снятию щита!
* * *
«Мегера» набрала сорок три процента скорости света, когда непроницаемое пятно ОКМ-щита исчезло из сенсоров Алисии. Она напряглась, проверяя дальность, потом расслабилась и успокоилась. Дредноут был в двадцати с лишним световых минутах за кормой, а о снятии щита ей сообщили субсветовые сенсоры. Гравитационные ничего не показывали, что означало наличие у дредноута собственных проблем с приводом. Хоть бы они там подольше ковырялись…
* * *
Хоуэлл в мрачном молчании просматривал переданную ему с «Вердена» запись. Гибель «Исса». «Альфа-синт», вот оно что… Неудивительно, что он так нагадил… И отсутствие сверхсветовых ракет тоже объясняется…
«Исс» получил от него хорошенькую порцию… И коммодор клял себя за нерешительность, что не убрал щит раньше. В данный момент было существенно, что скорость «альфа-синта» резко снизилась. Даже «Процион» мог его догнать. Привод введен в строй, и выбора нет.
Картина прояснялась в его мозгу, в то время как громадный корабль ускорялся для преследования. Это могла быть только та свихнувшаяся десантница Кадров. Значит, Флот мог ничего не знать. У него возникло желание отпустить эту, как ее там, Де Фриз восвояси, доверяя приказу об огне без предупреждения, но сумасшедшая она или нет, а достаточно ей выйти на связь с любой базой или судном Флота, и все данные выплывут на свет.
Он не мог этого допустить, поэтому дал грузовикам приказ о передислокации на новое место встречи, и пошел вдогонку. Крейсеры и оставшиеся линкоры могли догнать ее раньше, чем «Процион», если бы он им приказал. Но он не приказал. Хотя и поврежденный, Бог знает, что он еще мог натворить. «Процион» мог держать «альфа-синт» в поле зрения, готовый войти в ту же черную дыру и выйти на дальность боя. У него было достаточно оружия и для «альфа-синта», а если на это нужно было время, то времени у него хватало. На этом пеленге он мог перехватить Де Фриз в одиннадцати световых годах от ближайшей населенной планеты.
* * *
<Похоже, мы снова идем по графику,> сказала Мегера.
Вся эскадра включилась в преследование, самые скоростные единицы уже висели на хвосте. «Мегера» пока была вне радиуса действия сверхсветовых ракет очнувшегося «Проциона», но расстояние постепенно сокращалось, а привод «Мегеры» был бессилен против угрозы сзади. Что, собственно, было не столь важно, учитывая его теперешнее состояние.
– Что будет, если они нас догонят?
<Как посмотреть. Мы будем в коридорном космосе, и большая часть моего электронного противодействия начнет к тому времени действовать. В этом случае они попляшут, чтобы нас найти. Они не могут швыряться такими залпами, как форты Суассона, а сверхсветовые ракеты в черной дыре не будут сверхсветовыми относительно нас. Я смогу их отслеживать и уклоняться, даже если этот хренов дредноут несет их кучу. Думаю, они не будут их тратить и подождут, пока выйдут на дальность субсветовых ракет или лучевого оружия. Я бы так поступила.>
– Будем надеяться, что они такие же умные, как ты.
<Я сильно надеюсь на это, согласилась Мегера. Алисия кивнула и поднялась. Эй! Куда это ты направилась?>
– На нос, дурочка, – ответила Алисия с вымученной улыбкой. – Я выхожу из тонуса, и у меня свидание в гальюне.
<Подожди.>
– Извини, не могу. – Алисия побледнела. – Уже… идет. <Черт! Алисия задержалась, и Мегера вздохнула. У нас уйма дыр. Проход разгерметизирован.>
– Ну и?..
<Я работаю над ним. Но мне нужен еще час для восстановления давления.>
– О дьявол, – сдавленно простонала Алисия. – Тогда давай своих роботов. Больше не могу…
Ее голос и лицо исказились, физиологические потребности оттеснили все другие функции организма.
Через полчаса бледная Алисия в почти чистой форме сидела в кресле, свернувшись калачиком. Роботы устранили следы беспорядка и очистили воздух, но запах страха и дурноты остался внутри нее. Она терла лицо ладонями. Теперь, когда возбуждение боя отступило, у нее была возможность подумать. Она пыталась понять, почему так поступила.
Она отказала. Она не поддалась панике, не замерла в ужасе, не пыталась бежать, но она сделала нечто худшее.
Она потеряла контроль над собой. Забыла задачу, цель, план, забыла о необходимости выжить, забыла, что Мегера умрет вместе с ней. У Флота был приказ устранить ее, и теперь она понимала справедливость этого приказа. Ужасными представлялись последствия безумия десантника Кадров, но безумие пилота «альфа-синта» гораздо страшнее.
<Нет, малышка. Алисия вздрогнула, потому что в тихом голосе, который она услышала, было что-то, чего она раньше не слышала: печаль. Она заскрипела зубами и отвернулась, перенося отвращение к самой себе на Тисифону, но эриния не дала ей увернуться. Не ты причина происходящего в тебе. Это моя работа. Я непростительно вмешивалась в твой внутренний мир. Не надо винить себя за то, в чем виновата я.>
– Ты немножко опоздала с сожалениями. <Но если не ты в этом виновата…>
– Ты действительно думаешь, что это имеет значение? Да какая, к черту, разница, кто в этом виноват! – Она сжала кулаки, почувствовав шевеление едва сдерживаемого безумия, и слезы потекли по ее лицу.
<Алли!..>
– Отстань, Мегера! Просто помолчи! – Она чувствовала отчаянную озабоченность Мегеры и отвергала ее.
Мегера любит ее. Мегера не захочет увидеть, чем она стала. Мегера защитит ее, но она стала слишком опасной, чтобы ее защищать.
Тишина царила в ее мозгу. Дыхание стало неровным. У нее хватит решимости закончить. Она может вернуться, и если ее убьют, то это, возможно, будет лучше всего. Но на сколько этой решимости хватит? Она чувствовала, как умирает ее старое «я», как от нее отваливаются куски, и ее наполнил ужас перед этим опустошением.
<Малышка, ты должна меня выслушать, сказала наконец Тисифона. Алисия склонилась вперед, закрыв уши руками, вонзив ногти в виски. Но она не могла заглушить голос эринии. Я слишком самонадеянна, малышка. Когда мы встретились впервые, я увидела твое сострадание, твою веру в справедливость и испугалась. Я опасалась, что они составляют слишком большую часть тебя и могут отвлечь, когда настанет решающий момент. Я ошибалась, Алисия. Боль в голосе эринии была тем более ужасной, что это существо никогда не испытывало боли. Я так ошибалась! Из твоей ненависти я сделала оружие. Оружие не против врагов, а против тебя, чтобы покорить тебя моей воле. Этим я нанесла тебе вред, наказала без вины. Тогда это для меня ничего не значило, сейчас я жалею об этом. Ты не должна ненавидеть себя за то, что сделала я.>
– Не имеет значения, кого я ненавижу. – Алисия откинулась назад и открыла красные от слез глаза. Ее голос был хриплым и надломленным. – Ты что, не понимаешь? Это не важно. Важно, чем я стала.
<Долг мой, мне и расплачиваться. Голос фурии стал твердым и непреклонным. Я клянусь тебе, Алисия Де Фриз, что не позволю тебе стать тем, чего ты боишься.>
– Ты можешь… – Слова застревали в горле. Она начала снова: – Ты можешь остановить меня? Сделать меня лучше?
<Не знаю, не дрогнув, ответила Тисифона. Я попытаюсь, я сделаю все, что смогу, но боюсь, я больше преуспела в причинении зла, нежели в исправлении. А то зло, которое я в тебя внедрила, растет с каждым часом. Оно уже сейчас сильней, чем я считала возможным, может быть, достаточно сильно, чтобы уничтожить нас обеих. Но я долго живу… может быть, слишком долго. Я сделаю, что смогу, а если у меня не получится, ее голос стал нежным, мы погибнем вместе, малышка.>
<Нет! послышался горячий и испуганный протест Мегеры. Ты не убьешь ее! Я не позволю!>
– Тихо, Мегера, – прошептала Алисия. Ее глаза снова закрылись, не от ужаса, а от благодарности. Но она чувствовала боль своей половины, своего второго «я», и заставила себя говорить мягко: – Она права. Ты знаешь, что она права. Ты ведь часть меня самой. Не думаешь же ты, что я захочу жить такой. – Она покачала головой. – Но я не хочу огорчать тебя, дорогая. Ты этого не заслуживаешь… Наша связь не слишком прочная, ты сможешь жить без меня, правда?..
<Не знаю. В неслышном голосе искусственного интеллекта звучали слезы. И не хочу знать, потому что не буду.>
– Пожалуйста, Мегера. Не надо, – просила Алисия. – Обещай мне, что ты попытаешься… Мне тяжело думать, что ты… если я…
<Тогда ты должна постараться этого не допустить. Ты никуда никогда без меня не отправишься… никогда.>
– Но…
<Это ее право, малышка, спокойно сказала Тисифона. Ты не можешь ей запретить делать выбор или обвинять ее за это. Она виновата не больше тебя.>
Алисия склонила голову. Эриния была права. Принуждая Мегеру, она вызовет лишнюю муку и разбередит взаимное чувство вины.
– Ладно, – прошептала она. – Мы шли вместе… вместе пойдем и дальше.
Теплое молчание Мегеры окутало ее, на мости к опустилась хрупкая тишина, заполненная странным, сладко-горьким чувством признания. То, во что она превращалась, не имело права жить. Оно не будет жить.
Странно ли, что она ни в чем не винит Тисифону, почти сонно думала Алисия. Ведь она бы давно умерла, если бы не эриния. И ее страдание было подлинным.
Если изменилась она, то изменилась и эриния, а в их отношениях не было места для раздражения или ненависти.
Молчание тянулось, пока его не нарушила Тисифона: <По правде, малышка, мое обещание может оказаться ничего не значащим. Я еще не рассказала, что узнала.>
– Узнала?
<Да. Пока Мегера занималась искусственным интеллектом «Проциона», я искала мозг, который мог бы дать нужную информацию. Я нашла его, и он мне многое поведал.>
Алисия сосредоточилась, поглубже загоняя дрожь безумия и чувствуя настолько же сосредоточенное внимание Мегеры в своей голове.
<Флотский персонал, преследующий нас, тщательно отобран их командованием. Их цель – создание как можно большего хаоса, чтобы убедить вашего Императора отправить как можно больше сил в этот сектор.>
– Это мы уже знаем, но зачем?
<Ответ довольно прост, сказала фурия мрачно. На самом деле ими командует Субрахманьян Тредвелл.>
В первый момент имя отказалось запечатлеться в мозгу Алисии, затем она недоверчиво вздрогнула:
– Губернатор сектора? Это же безумие! <Никакой ошибки нет, малышка. Это он, а его цель – увенчать короной свою голову.>
– Но… но как?
<Он затребовал крупные силы для «разгрома пиратов». Ему обещана десятая часть активного состава Флота и около трети его огневой мощи. Когда они прибудут, адмирал Гомес будет смещена или убита, ему все равно, ее заменит вице-адмирал Бринкман.
Какое-то время пираты будут свирепствовать с еще большей силой. Их рейды распространятся через границу Македонского сектора, которая охраняется весьма слабо. Наконец, их будут рассматривать как непобедимое зло. И когда ужас восторжествует на территории обоих секторов, народ поверит, что Империя не в состоянии их защитить. Тредвелл примет личное командование флотом и объявит военное положение. Бринкман это примет. Они заменят капитанов, наиболее преданных Империи, своими людьми, Тредвелл добьется полного контроля. И в этот момент он объявит, что Империя показала себя неспособной защитить своих подданных так далеко от центра. Во имя спасения людей он объявит себя правителем обоих секторов, предлагая плебисцит после победы над пиратами. После этого рейды станут реже. Затем специально отобранная эскадра наиболее доверенных его сторонников проведет фальшивую битву с пиратами, в которой пираты будут наголову «разгромлены». Тогда он проведет свой плебисцит и, возможно, победит даже без подтасовки голосов.>
– Но Император этого не потерпит!
<Тредвелл думает, что потерпит. Для этого он просит столь крупные силы. Император не может не понимать, что гражданская война – а меньшим не обойтись – пригласит в секторы риши. И заметь, что никто, кроме Тредвелла и его самых близких сторонников, не будет знать, что происходит на самом деле. Все будут считать, что он действовал твердо и решительно в интересах народа, который призван защищать. Сможет ли Император обеспечить общественную поддержку для действий против человека, выполнявшего свой долг, да еще в столь отдаленной провинции?>
– Вот это да! – прошептала Алисия, пытаясь осознать услышанное, но масштаб преступления поражал воображение. – Мегера, ты что-нибудь об этом нашла в компьютерах?
<Нет, Алли. Даже искусственный интеллект казался потрясенным преподнесенной информацией. У меня не было времени для анализа данных.>
<Ты бы все равно ничего не нашла, Мегера. План этот никогда нигде не записывался. И не без оснований.>
– М-да. – Алисия вздохнула. Немота проходила, ее безумие поднимало голову. Она придавила его железной волей и встряхнулась. – Ну и что нам делать с этой информацией?
<Сказать Фархаду,> первое, что пришло на ум Мегере.
– Может быть, он нам поверит. Но никто другой. Кто поверит на слово сумасшедшей, которая общается с демонами из бронзового века и пытается обвинить губернатора сектора?
<Полагаю это весьма прискорбным, но вынуждена с тобой согласиться.>
– И Фархаду, даже если он нам поверит, нужны доказательства. Никто не осудит Тредвелла на основании того, что сможет предъявить Фархад. Сомневаюсь также, что отдел «О» санкционирует скрытую операцию против губернатора сектора.
<Согласна. И поэтому, малышка, мои обещания тебе могут оказаться не имеющими значения. Я вижу только один путь к устранению этого негодяя.>
– Нас, – мрачно сказала Алисия.
<Да.>
<Подождите-ка минутку, вы обе. Вы действительно думаете, что мы сможем достать губернатора сектора? Вы что, собираетесь бомбить планету?>
<Это ни к чему. Тредвелл не любит планет. Он живет на первой орбите.>
<Очень мило. Все, что нам нужно сделать, это пробиться к орбитальной крепости в шесть миллионов тонн и разбабахать ее с остатками моего оружия, на две трети превращенного в металлолом. Это гораздо проще.>
– Ты что, не сможешь это сделать? – Алисия старалась говорить небрежно. – Что изменилось с тех пор, когда мы смывались оттуда?
<Оттуда легче, чем туда, мрачно сказала Мегера, и ты знаешь, что они модифицировали системы, как раз на случай нашего возвращения.>
– И мы не сможем пробиться?
<Я этого не говорю, неохотно признала Мегера. Об этом надо будет думать, когда я закончу ремонт. Не забудь, что этот линкор меня здорово потрепал. Я думаю, что мы сможем пробиться, но вряд ли выберемся после этого обратно. Кроме того, у меня нет ничего достаточно тяжелого, чтобы разрушить этот форт.>
– Есть, – тихо сказала Алисия. – То же, чем мы собирались разрушить «Процион».
<Таран?> В голосе Мегеры не было ужаса, который можно было бы ожидать, печально подумала Алисия. Как и она, Мегера рассматривала это как возможный ответ на вопрос – что же с ними стало.
<Думаю, это возможно, медленно сказала Мегера. Но там еще девять тысяч человек, Алли.>
– Знаю. – Алисия нахмурилась, глядя на свои руки, лежавшие на коленях. Ее плечи сгорбились от тяжести собственных слов. – Знаю, – прошептала она.
