Еще мгновение назад Двойник сидел на средней банке баржи, но тут серебряный свет окутал его и он с ужасом почувствовал, что вокруг вода. Он забился, пытаясь освободиться, напрасно. Все было темно, и невозможно понять, где верх, где низ. Он продолжал размахивать своими связанными руками, стараясь выплыть на воздух. К счастью, плащ исчез; иначе, без сомнения, он утащил бы его на дно. Лопнула веревка, руки освободились.

Но пока он сражался за жизнь, его осенило: он не может умереть, пока по этой земле ходит его двойник. Пусть сейчас он сдастся и утонет: все равно он будет лежать живым в темной глубине, день или год, не имеет значения, его нельзя убить. И опять его душу наполнила странная эйфория. Он бессмертный. Разве он, тяжело раненый, почти мертвый, не лежал на вершине погребального костра в окружении трупов, семь лет тому назад на поле Тралла? И тем не менее сержант Джайала, Фуризель, вынес его с поля боя, по ошибке приняв за Джайала, и он выжил — выживет и сейчас. Пока Джайал жив, он не может умереть.

Двойник изо всех сил забил ногами и почувствовал, как его тело поднимается. Спустя секунду он выскочил на поверхность и жадно вдохнул затхлый воздух. Вода, кругом темная вода. И вообще темно, ни единого луча света, никакого следа барки или серебряной реки. Эта темнота — полная противоположность серебряному свету, который был минуту назад. Он прислушался, вода билась о камень. Где он? Барка плыла на север. И еще, он чувствовал, хотя и не был уверен, что находится под землей. Палисады: скорее всего он похоронен под горами, в месте, в котором люди не были десять тысяч лет.

Он поплыл на эхо волн и наконец руки коснулись твердой поверхности. Гладкая стена канала. По меньшей мере одно было ясно: мир, созданный магией Ахерона, исчез, серебряная жидкость, по которой они плыли, тоже исчезла, а его самого, по непонятной причине, выбросило из барки в обычный мир.

Во время путешествия на барке стороны туннеля обычно были далеко от них, тем не менее изредка, на долю секунды, он видел, что они проплывали мимо древних руин и пристаней, с лестницами ведущими из воды. Может быть поблизости есть одна из них? Возможно нет — они во многих лигах от тех мест. На мгновение его охватило паника, но он опять успокоил себя. Он не может умереть. Что же еще держит его в этом мире или в Тенях кроме знания о том, что, пока Джайал жив, он тоже жив?

Это, и еще мысль о мести: он вдохнул ее как воздух, яростная злость мыслей согрела его руки и ноги, несмотря на пронизывающий холод. Месть, вот на чем он сосредоточился: отомстить всем Иллгиллам за то, кем он стал. Желание взять у них все и сделать своим, унизить барона и его сына. Разве он не поклялся в этом самому себе?

Он медленно поплыл вдоль стенки канала, и, как в сказке, его руки нащупали начало скользкой каменной ступеньки, а над ней еще одну. Дорога наверх, из воды! Покачиваясь, он встал на ступеньку, с голого тела капала вода. Вокруг темно, но Двойник чувствовал: впереди много ступенек. Он упрямо потащился вперед, со ступеньки на ступеньку, пока не оказался на ровной площадке и благодарно упал на ее холодную и мокрую поверхность. Потом потерял сознание.

Когда Двойник проснулся, то какое-то мгновение не мог понять, где он и как попал сюда. Так много странных рождений было в его жизни. Потом вспомнил о барке и о конце серебряной реки, летящей к нему, и о серебряной светящейся арке, накрывшей его. Фаран исчез. Почему он не исчез вместе с ним? Потому что он — создание не этого мира, он не подчиняется его законам и его времени, вот почему. Он был и всегда будет по ту сторону от жизни людей. Он всегда один. Впрочем, в одиночестве лучше думается. Компания — ничто, пустой шум в голове, только мешает мыслить. Его мысли спутались из-за отчаяния, которое овладело им во время бесконечного путешествия на барке Ахерона. Он видел, что Фаран, тоже, почувствовал тщетность бесконечного круга человеческой жизни. Двойник сел и попытался расслабить сведенные судорогой ноги, сжать искалеченные руки, привести себя в порядок. Да, он и Фаран чем-то похожи. Они оба попробовали, что такое несчастная жизнь: Фаран своим бесконечным существованием в виде живого трупа, он — жизнью в скучном и однообразном мире, который зовется Миром Теней, где все мысли и чувства, все удовольствия ослабли. Да, все чувства ослабли, за исключением одного: боли. Он жил для боли; боль подтверждала, что он жив, что много лет назад его не полностью вышвырнули из этого мира. Боль, одна боль — плач обиженного ребенка, крики рожающей женщины, последние жалобы умирающих солдат, ругательства слепого старика — только боль немного смягчает серость этого мира. Боль — тот центр, без которого не может существовать ничего: первое и последнее выражение жизни и смерти. Время между? Пустота, в течении которой человек, как баран ждет, когда рука повелителя упадет на него и убьет.

Что теперь? Он легко мог бы опять лечь на площадку. Спать так приятно. Но потом он вспомнил: в то время, когда он был без сознания, он нашел Джайала. Сознание высвободилось и полетело из этого темного места, ища тело, в котором оно было семь лет назад: Джайала. И через мгновение он уже был в этом теле и смотрел чужими глазами. Перед ним была сцена в горах. Новая сцена, он больше не был в деревне, которую видел раньше, грубый народ, одетый в одежды из шерсти яка, странный праздник. Теперь он спускался вниз по покрытой снегом горе, вокруг кружились облака. Что-то подсказывало ему, что Джайал на северной стороне Палисадов. И недалеко от него самого.

Потом пришла другая мысль: если он видит этими глазами, разве его сознание не находится близко к сознанию Джайала? Разве его мысли не касаются мыслей брата? Разве они оба не две половинки одной души? Разве Джайал почти всегда не отступал перед ним, когда они оба были детьми, еще до экзорцизмa? Их битва не окончена; она только начинается. Он начнет вновь переселятся в это тело; пускай медленно, постепенно, но тело, украденное у него тело, опять станет его. И когда они найдут Жезл, душа Джайала навсегда уйдет из него. Пускай идет в Тени, где он, Двойник, так долго страдал.

Тут он заметил, что то место, на котором он лежал в тоннеле, нагрелось, непонятно от чего. Двойник протянул свои искалеченные руки к каменной стене перед собой и быстро отдернул назад. Стена была обжигающе горячей. Он встал и пошел вверх по каменной лестнице, стараясь не касаться руками стен и чувствуя, как горят подошвы ног. Вскоре над собой он увидел мутное красное сияние, и, подойдя, увидел красный поток магмы, который, как воск от горящей свечи, сочился через камень стены туннеля прямо на лестницу. Теперь Двойник мог видеть, что лестница резко уходит вверх. Стены лестничного колодца пульсировали вперед и назад, как если бы были живыми. Внезапно внутри взорвался газовый пузырь и порыв наполненного паром воздуха ударил из стены прямо в него. Он оказался в облаке серы и закашлялся, потом резко метнулся вперед, ловко избегая лужиц полурасплавленной лавы, лежавших на ступеньках.

Двойник остановился, снял с левой руки остатки веревки и обвязал ею рот. Потом пошел дальше, все выше и выше, воздух стал жарче. Через пар пробивался багровый свет. Поднявшись на самый верх лестницы, он обнаружил, что стоит перед входом в огромный круглый зал. Лава по четырем каменным каналам текла в грубый бассейн, находившееся точно в середине. Над кипящей магмой находился пьедестал, на котором стоял черный металлический тигель. Прямо над центром зала висело что-то вроде платформы. Сам он стоял на круглом балконе, от которого шла лестница, спиралью уходившая вниз, а напротив него находился другой проход, который вел наружу. Страшный жар обжигал легкие. Он быстро обошел центральный бассейн и скользнул во второй коридор.

Тот привел его в другую комнату, освещенную только багровым светом за его спиной. Здесь уже были металлические вешалки, вделанные в высокий сводчатый потолок, длинный стол в середине, а за ним, у самой стены, темный трон. С вешалок свешивались странные предметы: блестящие металлические уздечки, светившиеся тем же самым цветом, что и жидкость в тигле, их удила были жестоко расширены и должны были рвать морду лошади, так что самый непокорный жеребец был обязан подчиниться воле всадника. Под ними была вешалка с копьями, светившимися сумрачным синим светом. Двойник подошел поближе к столу, который протянулся по меньшей мере футов на пятьдесят до мрачного трона, и увидел огромные клещи, щипцы и тяжелый молот, лежащие в жемчужно-белой пыли.

Он прищурил глаза, пытаясь разглядеть, нет ли кого-нибудь на троне. Во всяком случае никакого движения. Он шагнул вперед, когда, с тяжелым вздохом, фигура, высотой не меньше восьми футов, встала с трона, окруженная облаком пыли; при этом внезапном движении само сидение развалилось, превратившись в кучу изъеденных червями деревянных обломков. Двойник замер на полушаге.

Тот, кто стоял перед ним, по форме напоминал человека и был одет в кожаный костюм старинного покроя, с широкими наплечниками. Мрачные, насупленные брови, землисто-желтое лицо под похожим на камень лбом. Волосы, неестественно черные, как перья ворона, были покрыты тонким налетом пыли, которая медленно струилась на его плечи.

Человек покачнулся, глядя мимо правого плеча Двойника, как если бы не видел его, и Двойник, пристально вглядевшись в его лицо, понял, что тот абсолютно слеп. Вместо глаз у него были молочно-белые бельма. Невозможно было угадать, как долго продлится молчание, но вот загадочный человек — или бог? — опять пошевелился, как если бы вспомнил, что слышал шум.

— Кто пришел сюда? — спросил он низким глубоким голосом.

— Я путешественник, — ответил Двойник.

— Путешественник?

— С юга, из города, который называется Тралл.

— Тралл? Никогда не слышал о таком.

— Он возник около пяти тысяч лет назад. Как ты можешь не знать о нем?

— Знай, смертный, что Харкен не выходил отсюда в два раза дольше.

— Так ты Харкен?

— Да, Хранитель Жеребцов. Что ты ищешь здесь?

Двойник заколебался, решая, сказать ли правду. В этом месте было полно старинной магии, и он надеялся использовать ее, обманув древнего бога. — Меня перенесли сюда помимо моей воли — я хотел попасть в Лорн…

— Лорн? Это место я знаю. Мой повелитель, Ре, построил его перед тем, как покинул землю. Только слуги Бога могут войти в него, — презрительно сказал Харкен.

Двойник испугался, что древний Бог может рассердиться и перестанет отвечать на вопросы — как только поймет, что он, Двойник, создание тьмы, а не Ре. Жалобным, умоляющим тоном он попросил, — Повелитель, я только невежественный путешественник, скажи мне, как я могу попасть туда.

— Через тысячи и тысячи опасностей, — проворчал Харкен, — так как Полунощная Чудь находится между мной и Лорном.

— Что еще за Полунощная Чудь?

— Путешественник, ты действительно знаешь очень мало. В огне последней битвы сгорели все смертные, которые жили на севере, так как никто из них не сумел вытерпеть свет того дня. А те, кто не погиб, изменились.

— Изменились?

— Их преобразовал огонь, упавший с неба: они приняли форму ночных тварей, Созданий Тьмы. Все это я видел сам перед тем, как ослепительная темнота лишила меня глаз.

— Но ты все еще знаешь, что происходит снаружи?

— Тысячи лет ничто для бога. Шли годы, я стал волноваться — неужели Ре забыл обо мне? Хотя у меня глаз нет, зато есть глаза у моих жеребцов. Я пошел в конюшню, надел упряжь на одного из них и послал его во внешний мир. И его глазами я увидел печальный мир, затемненный и покрытый дымом. Я увидел несчастных тварей, ползущих по поверхности, преображенных, их тела изменились, руки и ноги покрылись чешуей, у некоторых отросли крылья, у других кость заменила кожу, а у некоторых внутренности оказались снаружи, и они носят их как одежду. Темные леса полны воющих тварей, а души некоторых из них проникли под кору искалеченных деревьев. Все это я видел его глазами, да, и видел магическую страну Лорн, которую Ре создал для своих верных слуг.

— Я должен попасть туда раньше моих врагов, — сказал Двойник.

— Врагов — здесь есть твои враги?

— Да, почитатели Исса.

— Ты привел сюда слуг Исса? Куда они отправились?

— На север, через каналы и туннели — они тоже хотят оказаться в Лорне.

— На север, ты сказал? Тогда они найдут стойла! Драконы проснутся и полетят над миром, изрыгая огонь! — Харкен возбудился так, что Двойник не верил собственным глазам: древний бог сделал шаг вперед, потом еще, заламывая руки от отчаяния. — Ты должен помочь мне. — Он указал на одну из уздечек, висевшую высоко над их головами, расположение всех вешалок он, по-видимому, знал наизусть, несмотря на слепоту. — Протяни руку и возьми ее, а также принеси мне копье.

Двойник поглядел вокруг: до вешалок было не достать, слишком высоко, но потом он увидел древний зубчатый механизм, из которого выходили цепи, концы которых были прикреплены к вешалкам. Они могли принести вниз довольно тяжелый груз. Он подошел к лебедке и своими искалеченными руками потянул ворот, так сильно, как только смог. Раздался металлический скрежет заржавевших зубцов, и аппарат судорожными рывками стал опускать одну из вешалок к нему; вниз посыпалась тысячелетняя грязь. Потом одна из заржавленных цепей не выдержала, все полетело вниз, но Двойник сумел вовремя отпрыгнуть в сторону, когда с шумом ломающегося металла вся конструкция грохнулась на пол. Он взял одну из уздечек, по виду целую. К ней была прикреплена вся другая упряжь, очень странная. Там были и стремена, и металлические дротики там, где должны были быть шпоры. О их цели можно было только догадываться. Странное покалывание прошло по его пальцам, как если бы миллион пчел зажужжали в его венах.

Харкена, однако, шум не встревожил. — Она у тебя, теперь возьми эти перчатки, — сказал он, указывая на тяжелые медные перчатки, лежавшие на столе. — Ты должен надеть их, иначе не сможешь коснуться копья.

Двойник подтянул к себе перчатки: они были невероятно тяжелые, чистая медь, решил он. Тем не менее он неловко сунул руку в одну из них, пока он это делал, в его голове уже роились планы. Он опять поднял руку: на этот раз перчатка показалась ему намного легче, чем тогда, когда он брал ее. И вообще, у него возникло ощущение, что магия перчаток увеличила силу его руки и даже размер. Он одел вторую, потом схватил одно из странно светящихся копий. Через перчатки в его тело пришло еще больше энергии. Он посмотрел вниз, на себя, и увидел, что светится внутренним светом. Магия богов!

— Оно у меня, — крикнул он. — Что теперь?

— В конюшню. Там ты уничтожишь этим копьем наших врагов! — ответил Харкен и вытянул руку. В то же мгновение под рев ветра и грохот крошащегося камня часть стены с одной из сторон комнаты исчезла, как если бы до того времени невидимая гранитная плита поднялась к потолку. За ней Двойник увидел желтый коридор, по краям которого лился красный свет; коридор исчезал в дали.

— Что это? — спросил он.

Харкен засмеялся. — Человеку надо много дней, чтобы добраться до конюшен, но мы будем там через несколько минут. — Держась руками за стол, он обогнул его и встал перед дверью. — Веди! — скомандовал он. Двойник так и сделал, держа копье поближе к себе, как если бы Харкен мог вырвать его из руки. Он шагнул в коридор и немедленно почувствовал, как его ноги сами заскользили вперед странными волнообразными движениями, как если бы он сидел на спине лошади, несущейся галопом; они скользили так же быстро, как плыла барка Ахерона. Красный свет коридора несся мимо с головокружительной скоростью, пока он и Харкен неумолимо летели к цели.