По обе стороны от них высились ржаво-красные горы, упираясь прямо в узкую серую полоску — все, что осталось от неба в этом мрачном месте. Быть может рассвет и осветил вершины утесов, но здесь, на дне ущелья, надо было дождаться полудня, чтобы свет добрался до них. Пустынное место, может быть самое пустынное на умирающей земле. Никто не был здесь пять тысяч лет, с тех пор как Маризиан прошел здесь в противоположном направлении, убегая из Искьярда.

Ущелье сузилось и начало вилять как змея. Гарадас только успевал вертеть рулем из стороны в сторону. Парящий над Волнами шел по тонкой реке льда, и нависавшие с обеих сторон утесы опасно проносились в нескольких ярдах от бортов.

Ветер с юга дул уже целый час, усилившись в узком ущелье, но, несмотря на благоприятные для них условия, Темный Корабль, на мачтах которого висело темное облако, по-прежнему нагонял.

Когда они впервые увидели его, он был маленькой далекой точкой, сопровождаемой ураганом и скользившей в темноте по извилистому каньону, но, постепенно, он сожрал расстояние между ними и сейчас развевающиеся черные паруса корабля Немертвого Лорда заполнили всю ширину ущелья за ними; Темный Корабль был так близко, что были ясно видны лица вампиров, толпившихся на носу.

Впереди ущелье плавно изгибалось. Бронзовый Воин говорил о воротах, через которые они смогут пройти только при помощи магии меча. Но пока никаких признаков никаких ворот.

Гарадас поставил своих людей с луками вдоль задних поручней Парящего над Волнами, ожидая, пока Темный Корабль подойдет поближе. Буквально через несколько секунд Самлак натянул лук и выстрелил, но сильный ветер с юга схватил стрелу и она упала не долетев до корабля, черная тень которого секунду спустя легла на нее — расстояние между кораблями сокращалась с каждым мгновением. Еще полчаса, и Фаран нагонит их.

Какая-то фигура задвигалась на корме корабля вампиров. Высокий, одетый в кожаные доспехи, с лысой головой. Фаран Готон. Немертвые торопливо расступались перед ним, он не спеша прошел на нос и встал на бушприте, крепко схватился за линь кливера и внимательно посмотрел на людей, стоявших на корме Парящего над Волнами.

Горцы, увидев его так близко, послали поток стрел, но все они упали, не долетев до корабля. Староста крикнул, приказывая своим людям прекратить стрелять. Через полчаса им понадобится каждая стрела.

Расстояние сократилось настолько, что было видно даже выражение лица Фарана. В конце концов его глаза остановились на Уртреде. "Знает ли он кто я?" спросил себя жрец. "Фаран никогда не видел меня без маски, а без нее меня вообще невозможно узнать."

Тем не менее Лорд-Вампир не отрывал от него глаз. Мир закружился вокруг Уртреда, и он почувствовал, как невидимые гипнотические стрелы летят через разделяющие их пространство и ввинчиваются прямо в мозг: он услышал голоса — они шептали, уговаривали, приказывали. Глаза жреца стали стекленеть.

Внезапно на корму прибежал Джайал, вырвав Уртреда из транса. Его лицо перекосило волнение, голос дрожал.

— Ворота, путь в Искьярд, впереди! — крикнул, задыхаясь от возбуждения. Все глядели на преследующий их корабль, но тут, как один, повернулись и поглядели туда, куда он указывал, мимо наполненных ветром парусов Парящего над Волнами. Далеко впереди небо горело золотом, так непохожим на слабый солнечный свет, омывавший вершины утесов.

— Фарану нас не поймать, — проворчал Джайал, вытаскивая из ножен меч. — Только Зуб Дракона может открыть ворота в Искьярд; так сказал Бронзовый Воин, — добавил он, ловя серый свет обнаженным лезвием меча. Немедленно цвет стали изменился. Теперь он светился золотым, точно таким же, как и странный свет в небе. — Видите? Меч отвечает; он живой. Он знает, что почти дома.

Уртред опять посмотрел вперед. Корабль огибал очередной выступ извилистого каньона, и внезапно свечение впереди обрело форму. Над ущельем он увидел золотой мост, из которого били лучи света, создавая над дном каньона золотую и серебряную пелену. Через мерцающую завесу ничего не было видно.

— Время пришло, — Джайал повернулся к Талассе. На его молодом и, одновременно, старом лице появилось выражение печали, таким взглядом он не глядел на Талассу с тех пор, как вернулся в Тралл.

— Время для чего? — спросила Таласса.

— Для расставания, Таласса.

— Почему? Меч перенесет всех нас в Искьярд.

Джайал покачал головой. — Нет. Пока я глядел на мост, в моем сознании зазвучал голос, голос Маризиана. Он сказал мне, что меч перенесет меня в город, туда, где Маризиан нашел его, глубоко под землю — перенесет меня, но не вас. Так что прощай. Может быть я опять увижу тебя в другом мире, если Ре решит, что я заслужил Зал Белой Розы. Отец и Мордехай заняли мою жизнь у смерти, при помощи Теневого Жезла. Я с удовольствием отдаю ее обратно, так как небытие лучше, чем жить с проклятием, как я жил последние семь лет.

— Но благодаря Жезлу ты выжил, иначе ты бы умер на поле Тралла.

Джайал опять покачал головой. — Нет. Когда я воскрес в палатке отца, то уже все знал. Магия не может вернуть жизнь мертвому. — Он повернулся к Уртреду. — Я тебя просил об одной услуге, ты не забыл?

— Помню, — ответил Уртред. — Если я найду Жезл, я должен похоронить его там, где никто и никогда не найдет его.

Джайал очень серьезно кивнул. — Точно! Пускай никогда ни один человек не станет тем, кем стал я. Когда я вернулся в Тралл, ко мне вернулись и воспоминания — те самые, которые я подавлял. И вместо надежды меня охватило отчаяние — я понял, что стал призраком самого себя, остаток моей жизни занят у него, у тени. Как он использовал меня, как играл со мной! И все только из-за магии Жезла.

— Но ты все еще можешь использовать жезл против Двойника, вернуть его обратно в Тени.

Джайал покачал головой. — Жезл у Двойника, а он никогда не расстанется с ним, пока не завладеет этим телом, а я не перенесусь в сломанное, которое оставил ему на поле Тралла. Смогу ли я выдержать боль ран, с которыми он жил последние семь лет? Возможно нет, ведь Двойник во всем противоположность мне. В сражении с болью он невероятно силен. А этот сосуд? Это тело, которое я ношу? Почему бы мне не перерезать запястья или прыгнуть из корабля, чтобы сломать все кости этого украденного тела? Тогда он умрет, потому что может жить только пока живо его старое тело.

— Но, друзья, я трус. Отец знал это еще тогда, в Тралле, знал, что без темноты брата я не настоящий.

— Но ты сражался в битве, прошел через множество опасностей, чтобы достать меч, вместе с нами добрался до верхушки мира. Как ты можешь называть себя трусом? — удивился Уртред.

— Совесть, жрец, проклятая совесть: я могу сделать, но не делаю. Но теперь все кончено, судьба решила за меня. Смотри, что унаследует Двойник! — выплюнул Джайал со странным блеском в глазах и рванул рукав своей туники. Почти всю руку покрывали большие, зелено-коричневые пятна, похожие на синяки, но из их гниющих сердец сочилась зловонная жидкость. Все, стоявшие на корме, невольно отскочили назад.

— Чума, — с мрачным удовлетворением сказал Джайал. — Мой подарок ему.

— Ой, Джайал, почему же ты не выпил, почему не хочешь вылечиться? — спросила Таласса.

Он покачал головой. — Все кончено, миледи. Лекарство, жизнь, все.

— У меня еще есть магия: тебя можно спасти. Живи, — умоляюще сказала Таласса.

Кривая усмешка перекосила лицо воина. — Жить? Я же сказал тебе: это не жизнь. Прощай.

И он пошел обратно на нос Парящего над Волнами; Таласса, неуверенно, шагнула за ним, но ветер немедленно прекратился и Темный Корабль сзади резко сократил расстояние. Она остановилась, глядя на уходящую фигуру Джайала. Пока они говорили, сияющая золотая вуаль становилась сильнее и сильнее, и, достигнув носа, он стал только темным силуэтом на ее фоне, потом свет взорвался ярким пламенем, и золотое сияние поглотило его.

До восхода оставалось еще несколько мгновений. Уртред повернулся. Небо на востоке осветилось, на всю длину Железных Ворот. Пурпурные и золотые полосы побежали по серым облакам, нависшим нас ущельем. Змея на носу корабля Фарана была только в пятидесяти ядах позади. Рядом с Немертвым Лордом стоял Голон, и, как раз тогда, когда Уртред посмотрел на него, руки волшебника задвигались в воздухе: очередное заклинание.

Гарадас, который вел корабль вокруг очередного выступа ущелья, внезапно тревожно вскрикнул: руль в его руках стал извиваться, как живой. Староста вцепился в него, но у руля появилось свое собственное мнение, он вырывался и прыгал в стороны. Парящей над Волнами начал опасно раскачиваться из стороны в сторону.

— Магия, — крикнул Гарадас. — Стреляйте парни, достаньте волшебника.

Горцы поспешно натянули луки и осыпали стрелами нос Темного Корабля, на котором толпились вампиры, закрывая руками глаза от золотого сияния, как если бы это было самое яркое солнце. На этот раз стрелы долетели. Одна из них вонзилась в деревянную голову змеи на корабля Фарана, другие ударили в самого Немертвого Лорда, но тот быстрым движением руки в боевой рукавице отбил их в сторону.

Парящей над Волнами все еще качался из стороны в сторону. А Голон уже приготовил другое заклинание: с последним щелчком пальцев он его высвободил. Магической шторм захлестнул палубу судна. Спокойно лежащие веревки и свободные концы такелажа изогнулись, перекрутились, поднялись в воздух и начали щелкать во все стороны, как змеи, ударяя по лучникам и выбивая луки из их рук; один человек даже упал за борт. Секундой позже конец одной из нижних рей корабля Фарана прошел у него над головой.

Уртред оглянулся: золотой занавес заполнил весь горизонт. Джайал был где-то на носу, исчезнув в волшебном сиянии. В пяти сотнях футов над ними висел золотой мост, из которого падала световая завеса. Только теперь он увидел массивный камень, свисавший из него, но не доходивший до дна ущелья. Они были уже почти под ним.

Корабль по-прежнему замедлялся, паруса теряли ветер, дрожа, как в кандалах. Сейчас между ними и Фараном не больше пятидесяти футов. В Немертвого Лорда летело множество стрел, но он, не обращая на них внимания, гордо стоял на бушприте: стрелы замедлялись в воздухе, подлетая к нему, и уходили в сторону, отражаемые охранным заклинанием. Гарадас закричал и отбросил рукоятку рулевого весла: по его лицу и рукам побежали черные скорпионы. Барка начала поворачиваться к правому утесу.

Взгляд Фарана перепрыгнул на еще стоявших людей. Уртред опять почувствовал, как голова закружилась, под влиянием гипноза он сейчас потеряет сознание. Он встряхнулся и попытался крикнуть, предупреждая об опасности, но опоздал: один из горцев отбросил лук и достал топор, висевший на поясе. Сильным ударом он обрушил его на шею соседа, который упал, как зарезанный бык. Свихнувшийся человек повернулся, глядя вокруг себя пустым безумным взглядом, и стал рассыпать удары направо и налево. Он сражался с силой двух людей, и его друзья толпой навались на него.

Уртред проскользнул мимо них и схватился за рукоятку руля, прямо перед ним чернела стена ущелья. Сошедший с ума человек лягнул ногой, заставив Уртреда закрутиться. Внезапно сияние моста исчезло, как если бы золотой свет сменился другим, обычным. Перед глазами Уртреда на мгновение мелькнул нос корабля: удивительно отчетливо он увидел Джайала, в последний раз. Рыцарь поднял меч вверх, к камню.

В следующее мгновение один из канатов выгнулся и сбоку ударил Уртреда по голове. Бортовые утлегари Парящего над Волнами ударились об утес и с треском сломались, дерево и железо полетели на лед. Корабль содрогнулся и опрокинулся на бок, главная мачта сломалась. Спутанный клубок из рангоутов и канатов рухнул за борт, увлекая корабль дальше по ущелью, люди отлетели к поручням на корме, палуба встала под углом в сорок пять градусов. Уртред держал Талассу, пока они скользили по палубе в кучу парусов и такелажа. Отчаянным усилием он стряхнул с себя обломки. Каким-то образом они все еще ползли вперед, хотя свешивавшийся сзади такелаж действовал как гигантский тормоз. Бушприт корабля Фарана уже навис над их кормой, на нем толпились вампиры, готовые прыгнуть вниз. Над ними прошла тень — тень моста. А потом мир взорвался золотым светом.

Вампиры, прыгнувшие на Парящего над Волнами, испарились. Темный корабль и ущелье исчезли. Горизонт выгнулся наружу, взорвался, и унесся за пределы зрения. Все вокруг стало ослепляюще белым.

Зрение Уртреда постепенно прояснилось. Парящий над Волнами скользил вперед, все еще лежа на боку и волоча за собой обломки дерева и обрывки канатов.

Корабль скользил все медленнее и медленнее, пока не закрутился на месте и, наконец, не остановился. Они находились в обширной ледяной пустыне, повсюду крутились маленькие снежные вихри, дул слабый ветер. И никакого следа Джайала. Только там, где он стоял на носу, осталась единственное выжженное пятно. Тишина, нарушаемая только воем ветра. И этот вой шел ни с севера, юга, запада или востока, но со всех сторон, сходясь на остатках разбитого корабля, как если бы мертвые духи слетались сюда для того, чтобы посмотреть на захватчиков, проникших в их мир.

Уртред встал, вытащив себя из кучи обломков, ледяные пальцы ветра трепали его изодранную одежду. Холод пробирал до костей. Заваленная обломками палуба и мервые жители деревни Года были покрыты серым налетом инея. Некоторые горцы зашевелились. Одним из них оказался Гарадас. Он изучающе взглянул на руки, ища скорпионов, только что бегавших по его рукам и лицу — но они исчезли. Помимо него выжили еще двое горцев: Самлак и человек по имени Остман.

Уртред помог Талассе встать на ноги, а Самлак по остаткам канатов и надстроек взобрался на нос и оттуда поглядел вперед. — Башни! Похоже на город, — крикнул он.

Уртред напряг глаза. В Железных воротах был почти рассвет, но здесь небо только слабо посерело. Значит они находятся еще дальше на север, во многих лигах от ущелья. На краю ледяной равнины стояли черные силуэты. Штук сто, не меньше. А за ними в небо быстро поднималась сияющая звезда, которую он никогда не видел раньше, и поднималась она быстрее, чем любая другая звезда, которую он видел раньше.

— Да, это город, — сказала Таласса. — Но что это за звезда? Я никогда не видела похожих на нее.

Оба повернулись к старосте, который лучше них знал созвездия северных переделов мира. Но Гарадас только пожал плечами. — И я — смотрите, как быстро она движется. Возможно это знак, посланный Ре. — Пока они смотрели, звезда остановилась прямо над башнями посреди горизонта.

Уртред посмотрел на Талассу, и она вернула ему взгляд, ее серые глаза не колебались. — Да, возможно это знак, — сказал он. — Ре послал звезду приветствовать Светоносицу на пороге Искьярда. — Он задрожал, вспомнив пророчество отца, и, чтобы скрыть дрожь в руках и ногах, резко добавил. — Холодно. Давайте выберем все, что сможем из этой кучи и пойдем в город.

Все засуетились, заходили по палубе, избегая тел умерших товарищей, выбирая все, что можно из их рюкзаков и подбирая упавшее оружие, и даже вырезали куски материи из парусов, чтобы использовать их как дополнительные плащи. В конце концов все было готово. Пробиваясь через воющий ветер они пошли на север, на свет звезды. Еще немного, и они окажутся в Затерянном Городе.