4. БАШНЯ БУРИН
Рикус, не отрываясь, глядел на ослепительно сияющую алую руку Каилума. Она сверкала так ярко, что казалась прозрачной, только артерии и вены темнели под кожей. От ногтей шел дым.
— Держите его покрепче, — приказал гном. — За свою силу солнце взимает дань болью.
Подлез по Гаанона, обхватил руками его грудь, а ногами Рикус крепко сжал великаныша у пояса.
— Ты уверен, что это ему поможет? — спросил он.
Каилум поднял глаза к висящему в небе огненному шару раскаленного полуденного светила.
— Сомневаешься ли ты по утрам, что солнце пробьет себе дорогу в небо сквозь Сухие Моря?
— Нет, но…
— Могу я продолжать? — прервал его гном и, показав второй рукой на свою пылающую кисть, пояснил: — Мне так же больно, как будет вашему другу.
Ниива крепко взялась за щиколотки великаныша.
— Я готова, — сказала она.
Рикус кивнул, и Каилум опустил два дымящихся пальца на гноящуюся рану Гаанона. Во все стороны от раны, словно нити паутины, поползли тонкие языки алого света. Словно толстые канаты, проступили набухшие вены.
Глаза гладиатора раскрылись. Оглушительный рев сорвался с его губ и эхом отразился от красных стен Кледа. Инстинктивно Гаанон попытался сесть, и лишь с огромным трудом Рикусу удалось уложить его обратно. Ноги великаныша дернулись, и вцепившаяся мертвой хваткой в его лодыжки Ниива несколько раз подлетела в воздух, каждый раз стукаясь о мостовую.
Гаанон напрягся, пытаясь дотянуться до своей ноги и отшвырнуть в сторону гнома, запустившего руку в рану. Мул удержал его, но еще чуть-чуть — и он бы не справился. Настороженно поглядывая на вопящего великаныша, Каилум продолжал держать свои дымящиеся пальцы в ране. Постепенно его рука погасла, а кожа снова стала матовой. Когда огонь окончательно покинул пальцы, гном отнял руку и наложил на ожог кусок чистой ткани.
Нога великаныша продолжала светиться, и Рикусу казалось, что он видит, как пляшут вдоль вен и сухожилий красные огоньки. Гаанон перестал кричать. Его тело обмякло. Мгновение спустя он закрыл глаза и захрапел.
— Теперь его можно отпустить, — сказал Каилум. Он наложил на рану повязку и посмотрел на Нииву. — Ты очень сильная, — заметил он. — Ты так хорошо его держала, что моя работа была совсем легкой.
Ниива приподняла брови и промолчала. Она не привыкла к комплиментам.
— Что теперь, — спросил Рикус, кладя голову великаныша на землю. — Льем ему в глотку воду?
— Слишком рано, — покачал головой Лианиус.
Старый гном, тот самый, что заговорил с Рикусом на площади, теперь носил окровавленную повязку на голове, кроме того, Лианиус оказался отцом Каилума и деревенским «ухромус» — титул, имевший значение «дедушка», но в определенных ситуациях трактовавшиеся, как «прародитель» или «основатель».
— Пройдет не меньше суток прежде, чем он проснется, — сказал старик, помогая Рикусу подняться на ноги.
— Сутки?! — возмущенно охнул мул. — Это слишком долго!
К'крик, принявший на себя командование разведчиками, прислал гонца с известием, что уцелевшие в утренней схватке урикиты двигались навстречу большой группе своих соотечественников. Маетана пока никто не видел, но Рикусу не терпелось поскорее пуститься в погоню.
— Солнце сделает свое дело, — сказал Каилум. — Сделает, но в свой срок. Мне очень жаль, но ускорить выздоровление вашего друга не в моих силах.
— Примени другое заклинание, — посоветовал мул. — Даже если тебе потребуется несколько часов, чтобы все как следует приготовить, отыскать его в твоей книге заклинаний, запомнить…
— Я не колдун, — оборвал его гном. — Я жрец солнца!
— А какая разница? — спросила Ниива, вставая между Рикусом и Каилумом.
— Колдуны крадут силу у растений, — объяснил гном. — Моя же сила — дар солнца. И сколько бы я ею ни пользовался, от этого не убудет ни у одного живого существа.
— Почему же тогда все кругом не пользуются силой солнца? — поинтересовалась Джасила, глядя на пышущий жаром диск в раскаленном до белизны небе. — Чего-чего, а солнца на Ахасе предостаточно. — По-моему, колдовство, не причиняющее земле вреда, принесла бы нам всем одну только пользу.
— Колдовству жрецов, — ответил Лианиус, — нельзя научиться. Она — дар тем, кто способен разговаривать со стихиями: огнем, водой, землей или воздухом. Из всех наших жителей, — гном махнул рукой в сторону поселка, — только Каилум одарен солнечными глазами.
— В общем, от твоего сына нам сейчас никакого проку, — проворчал Рикус.
— Ты хочешь сказать, — поспешила загладить невольную грубость Ниива, — что Каилум не всесилен. Он не может мгновенно исцелить Гаанона.
— Мне очень жаль, — сказал гном, не поднимая глаз от земли. — Разумеется, если вы хотите оставить великаныша вместе с остальными…
Гномы предложили позаботиться о раненых в битве тирянах. Но Рикусу вовсе не улыбалось лишиться такого сильного воина, как Гаанон.
— Нам всем не помешало бы отдохнуть, — заметила Джасила. И, кивнув в сторону площади, добавила: — Может, тебе последние дни и дались легко, но для нас они стали испытанием на выносливость. Мы все-таки не мулы.
Мул оглядел свой легион. Большинство его воинов собралось у бассейна. Они наполняли водой бурдюки, или сидели, натянув над головами плащи в безуспешной попытке спрятаться от неумолимого солнца.
— Ты права, Джасила, — кивнул мул. — Объяви всем. Сегодня мы отдыхаем.
— Что хорошо, — кивнул Лианиус. — А мои люди пока приготовят припасы для твоего легиона. Пойдем со мной, — гном поманил Рикуса за собой.
— Куда это? — удивился мул. — И зачем?
Лианиус нахмурился. Ухромус явно не привык, чтобы ему задавали лишние вопросы. Ничего не ответив мулу, он подозвал к себе девушку-гнома и долго что-то говорил ей на своем певучем и совершенно непонятном Рикусу языке. Воспользовавшись паузой, гладиатор поманил к себе Стиана. Темплар и его люди держались чуть в стороне — похоже, они чувствовали себя неловко.
— Гномы дают нам продукты, — сказал Рикус темплару. — И понесете их вы. Но если кто-либо из вас самовольно откроет хоть один мешок — я прикажу отрубить голову не только виновнику, но и вообще всем темпларам.
— Но…
— Если тебе это не нравится, — рявкнул Рикус, — возвращайся в Тир.
— Ты же прекрасно знаешь, что вернуться я не имею права, — прищурился Стиан. — Я должен оставаться с легионом и обо всем сообщать королю.
— Тогда выполняй мои приказы, — отрезал Рикус. — Он потрогал пальцем кармашек за поясом, где лежал кристалл оливина. — Но Тихиан получит только те сообщения, которые захочу послать ему я.
— Я могу идти? — сквозь зубы процедил Стиан.
Рикус повернулся к нему спиной.
Когда темплар ушел, Лианиус взял Рикуса за руку.
— Нам сюда. — Он повел мула к самой дальней части деревни. — И ты тоже иди с нами, Каилум.
Жрец солнца пристально поглядел на отца.
— Скажи, Ухромос, мы идем в Кемалок?
Лианиус кивнул. Шепот удивления пробежал по группе молодых гномов, столпившихся вокруг Лианиуса и Рикуса.
— Тогда надо позвать и Нииву, — твердо заявил Каилум. — Она спасла мне жизнь и сражалась за свободу Кледа так же отважно, как и Рикус.
Нахмурившись, старый гном испытующе поглядел на сына. Но тот словно не замечал неодобрительного взгляда.
— Ну, если ты так хочешь, — наконец, вздохнул Лианиус. — Пусть идет. Расплывшись в улыбке, Каилум жестом пригласил Нииву. Старый гном медленно и торжественно прошествовал к самой стене поселка, где она тянулась вдоль склона высокой песчаной дюны. Там, со стальными боевыми топорами в руках, стояли на часах два гнома. Они охраняли большие, обитые бронзовыми листами двери. На створках красовался искусный барельеф птицы со змеиной головой. Птица эта стояла, распахнув крылья и нацелив когти — вся изготовившись для удара. Сами двери были приоткрыты, и Рикус видел, что за ними начинается черный, уходящий под дюну туннель.
— Почему дверь открыта? — спросил Лианиус у стражников.
Гномы неуверенно переглянулись.
— Когда после битвы мы вернулись на свой пост, она была приоткрыта.
Каилум нахмурился.
— Откуда урикиты…
Старый гном поднял руку. Несколько мгновений он молча смотрел в глаза бронзовой птицы.
— Дверь открылась сама по себе, — наконец, объявил он.
— И часто такое случается? — поинтересовался Рикус.
— Иногда бывает, — загадочно улыбнувшись, ответил Лианиус. — Но я ни о чем не беспокоюсь. После того, как дверь открылась, в Кемалок проникло два урикита — наверно, они спасались от ваших воинов. — Гном посмотрел на Рикуса и Нииву. — Но они очень скоро раскаялись в своем опрометчивом поступке…
— Почему? — удивилась Ниива.
Но старый гном уже отвернулся.
— Оставьте свое оружие стражникам, — велел он.
Подняв голову, Лианиус снова пристально посмотрел на барельеф и переливчато свистнул. Оглушительно заскрипев петлями, дверь распахнулась.
Рикус и Ниива неохотно оставили оружие у входа. Затем вслед за Лианиусом и Каилумом прошли внутрь. Без оружия мул чувствовал себя голым, но было ясно, что спорить со стариком бесполезно.
Тем временем Лианиус взял два факела. Каилум провел над ними рукой, и факелы загорелись.
Лианиус покосился на Нииву и, кисло улыбнувшись, сказал:
— Трем из нас они ни к чему.
Он имел в виду, что из всей четверки только Ниива не обладала ночным зрением гномов.
— Но ты здесь по просьбе моего сына, — продолжал Гном. — И потому мы берем факелы.
Взяв один из факелов себе, Лианиус передал второй Каилуму. Они пошли по длинному, уходящему под землю туннелю. От песка этот проход защищали натянутые вдоль стен звериные шкуры, посеревшие и растрескавшиеся от времени. По потолку шло деревянное перекрытие, опирающееся на каменные столбики. Туннель был узок и низок — Рикусу и Нииве приходилось идти пригнувшись, а кое-где чуть ли не ползти на четвереньках.
Вот проход достиг небольшого подземного зала. Теперь путь лежал по мощеной камнем дорожке, выглядевшей так, словно когда-то в незапамятные времена, она была постом над глубоким рвом. Рядом валялось оружие — некоторые из этих мечей и топоров явно пролежали здесь не одну сотню лет. (Если судить по тому, как сгнили их деревянные рукоятки, пожелтели и потрескались костяные лезвия.) Но два коротких обсидиановых меча выглядели совсем новыми. А на их рукоятях мул заметил белые кости человеческих пальцев. Больше от тел ничего не осталось: все поглотила мягкая пыль, наполнявшая древний ров. И тем не менее Рикус не сомневался: перед ним — останки солдат, еще недавно носивших красную форму Хаману.
Лианиус громко засмеялся. И смех его эхом отозвался от стен зала.
— Внимайте словам предков, — сказал он, — или вас постигнет та же печальная участь, что и этих несчастных.
Гномы и тиряне остановились под высокой аркой мощной каменной стены. Подняв глаза, мул увидел высеченные на своде странные руны.
— За воротами сими, — перевел Лианиус, заметив, куда смотрит Рикус, — полагайся на силу своей дружбы, а не на крепость своего меча.
Старик провел их внутрь. У себя над головой Рикус заметил тяжелую решетку из ржавого металла. Она висела на толстых и не менее ржавых железных цепях, которые уходили в амбразуры стоящих по бокам сторожевых башен. Каменные стены башен были сложены так искусно, что даже лучик света не нашел бы, куда просочиться.
— Добро пожаловать в Кемалок, заброшенный город гномов, приветствовал тирян Лианиус.
— В жизни не видела столько железа сразу, — восхищенно сказала Ниива. — Какой король мог позволить себе такую роскошь?
— То, что вы видите — ничто в сравнении с чудесами внутренней цитадели, — похвастался Каилум. — Идите за мной.
Он шагнул вперед. Но когда Ниива и Рикус попытались последовать за ним, им преградил путь невысокий воин в черной пластинчатой кольчуге, богато украшенной золотом и серебром. В руках воин держал огромный боевой топор с зазубренным лезвием, на котором плясали разноцветные огни. На его голове сверкала усыпанная драгоценными камнями корона из белого металла, подобного которому мул еще не видывал.
Но не великолепие панциря и не зловещий вид необыкновенного топора в руках воина приковали внимание Рикуса. Он не отрываясь смотрел на желтые, как зимнее солнце, глаза, горящие из-под окутывавшей лицо незнакомца повязки.
— Не двигайтесь, — предостерег тирян Каилум.
Рикус и Ниива замерли, словно каменные статуи.
Мул понятия не имел, кто или что встало у них на пути. В одном он был уверен: ссориться с этим воином ему очень не хотелось.
— Ркард, последний из великих королей гномов, — вполголоса пояснил Лианиус, подходя к гладиаторам.
Повернувшись, он прошел мимо мумифицированного короля так же небрежно, как мимо своего собственного сына.
Он не причинит вам вреда. Покажите, что вы безоружны.
Рикус и Ниива сделали так, как им велел старый гном, и закованная в панцирь мумия отступила в сторону. Но как только тиряне прошли, она снова заняла место посреди прохода.
— Странно… — пробормотал Лианиус.
— Может, сюда проникли еще урикиты? — Рикус, с опаской огляделся по сторонам.
— Чушь, — отмахнулся старик. — Двое сюда вошли, двое тут и остались. — И он, улыбнувшись, показал на рядом с бывшим мостом мечи.
Когда ворота остались позади, перед изумленными тирянами открылся целый лабиринт туннелей — широкие проспекты и кривые боковые улочки довольно большого города. Большую часть Кемалока засыпал песок, но и того, что предстало глазам тирян, хватило, чтобы передать величие древней столицы. Здания здесь были плотно пригнанных друг у другу гранитных блоков. Пятифутовые двери и окошки в пол человеческого роста наглядно показывали: это жилища гномов.
— Я обнаружил Кемалок, — рассказывал Лианиус, ведя тирян по самому широкому туннелю, — лет двести тому назад.
— А как вы его нашли? — спросила Ниива.
— Мне попался на глаза выступавший из песка кусочек стены, — Лианиус улыбнулся. — Спасибо ветру, иначе бы я никогда ничего не нашел. А так мне сразу стало понятно, что под дюнами скрывается Кемалок — древняя столица нашего рода… Зубцы на стене слишком низки для людей или эльфов, да и кладка — такая, какую умели делать только древние гномы.
Тут старик принялся рассказывать о том, как он вел раскопки, сперва в одиночку, а потом с помощью всей деревни. Он вместе с соплеменниками мечтал о возрождении Кемалока… Рикус его не слушал. Он прислушивался к звукам в туннелях и поминутно оглядывался по сторонам. Гладиатору очень не понравилось, что дверь, мол, “открылась сама по себе", и он не слишком доверял заверениям старика, что урикитов было двое.
Вскоре они подошли к еще одному мосту и воротам. Этот мост был сделан из дерева. Кое-где сгнившие заменили на широкие, плоские — плоские ребра — мекилота. Каилум распахнул огромные железные ворота и провел гладиаторов коротким проходом, мимо низеньких каменных арок. Они вышли во двор замка, где со всех сторон громоздились мастерские — кузницы, красильни, оружейные… Орудия ремесла, сделанные преимущественно из железа и стали, брошенные много веков назад, по-прежнему лежали на столах и висели на стенах. У Рикуса даже голова пошла кругом при виде такого невероятного количества бесценного металла.
Следуя за гномами, тиряне миновали еще одни ворота и очутились в новом дворике. В самом его центре возвышалась квадратная башня цитадели. Массивные стены белого мрамора упирались в свод песчаной пещеры где-то высоко над головой. А по углам квадратной башни располагались маленькие башенки. А по углам квадратной башни располагались маленький башенки. Их узкие бойницы держали под контролем всю площадь.
— Это башня Бирун, — с гордостью сообщил Лианиус, открывая двери, — в течение трех тысяч лет здесь восседали короли гномов.
— Трех тысяч лет? — поразилась Ниива. — Откуда вы его знаете?
Старый гном сердито нахмурился, словно Ниива задала на редкость глупый вопрос.
— Знаю… — буркнул он и жестом пригласил гладиаторов пройти внутрь. Сразу за входом стояли две скамьи: одна — приспособленная для низеньких гномов, другая — для людей. В углах пластинчатые панцири гномов. Металлические перчатки крепко сжимали боевые топоры с двухсторонними лезвиями. И топоры, и панцири были сделаны из полированной стали, блестевшей так, словно собранные здесь вещи только что вышли из рук оружейника.
Вспомнив встречу у первых ворот, Рикус с некоторой опаской заглянул под тяжелые шлемы. Но там была только темнота. Ни горящих глаз, ни зеленых повязок. Кроме того мул не мог этого не заметить, ни один гном не смог бы влезть в такой панцирь. Даже у сгорбившегося от старости Лианиуса плечи были почти в полтора раза шире, да и мускулистые руки не в пример толще.
Заметив оценивающий взгляд Рикуса, старый гном пояснил:
— Наши предки были не так крепки, как мы сейчас. — Старик покраснел и уставился в пол. — У них даже волосы на головах росли.
Ниива удивленно приподняла бровь, а Рикус закусил губу, стараясь не выказать отвращения, а Рикус закусил губу, стараясь девственной чистотой своей кожи. Мысль о покрывающих тело грязных и потных волосах большинству из них представлялась просто-напросто отвратительной.
Каилум прошел в следующее помещение — большую галерею, опоясывающую цитадель. Сиял выложенный из белых и черных квадратиков пол. Вдоль стен через равные промежутки подпирали потолок белые колонны. А сами стены покрывали фрески.
— Я вижу, ты не преувеличил, — заметила Ниива, разглядывая одну из них. — Когда ты сказал «волосы», мне и в голову не могло прийти что-либо подобное!
Рикус присоединился к своей партнерше. Фреска избрала гнома в броне из золотых пластин. В руках он держал гигантскую палицу. Из-под золотой короны на плечи воина ниспадали нечесаные волосы. Но это было еще не самое худшее. Его лицо скрывала густая борода, начинавшаяся почти у самых глаз, и свисавшая до середины груди.
Они двинулись дальше. Проходя мимо фресок, мул обратил внимание, что все они изображали столь же бородатых гномов, как и того, на самой первой картине. Гномы обычно стояли рядами в величественных залах полутемных крепостей или в сумрачных подземных пещерах.
Дойдя до самой последней фрески, мул остановился. Он не сомневался, что перед ним король Ркард. Как и та фигура, что встретила их в проходе, гном на рисунке сверкал ослепительно-желтыми глазами и был одет в черные, отделанные золотом и серебром доспехи. На его шлеме красовалась богато украшенная самоцветами корона из странного белого металла. В руках король держал боевой топор с зазубренным лезвием, на котором плясали разноцветные огоньки.
Но как ни интересно было изображение древнего короля, внимание мула привлекло другое. Рикус не мог отвести глаз от местности, на фоне которой художник запечатлел властителя. За спиной Ркарда поднимался к небу пологий склон холма, густо поросший каким-то неизвестным мулу растением с необыкновенно большими листьями. По зеленым лугам змеилась широкая лента голубой воды. Рядом раскинулись поля с явно съедобными растениями всевозможных форм и цветов. Речка скрывалась в лесу — местами янтарном, местами багряном. А еще дальше поднимались знакомые Рикусу горы, только с непривычно белыми вершинами.
— Ркард вывел наших предков в мир солнца, — пояснил Лианиус.
— В какой мир? — не отрывая глаз от картины, спросил Рикус.
— В этот, разумеется, — ответил Каилум, тоже глядя на фреску. — Художник, видимо, решил приукрасить реальность. Зеленая земля — вероятно, так он представлял себе рай… или загробный мир.
— Ничего подобного, — фыркнул Лианиус. — Художники гномов всегда рисовали только то, что видели.
— Как это понимать? — наморщила лоб Ниива. — Разве кто-нибудь видел что-либо подобное? Да такого нет даже в лесу хафлингов!
Лианиус отвернулся.
— Идемте, — позвал он, — я привел вас сюда не за этим.
Они свернули за угол и прошли по коридору, пока не добрались до тяжелой двери, украшенной медными барельефом, изображавшими голову бородатого гнома. Его голубые глаза, сделанные из цветного стекла, следили за приближением Лианиуса и его гостей.
Рикус и Ниива с опаской переглянулись.
Остановившись перед дверью, Лианиус что-то долго объяснял на своем непонятном гладиаторам языке. Когда он закончил, немигающие голубые глаза уставились на тирян. Оглядев Рикуса и Нииву с голову до ног, изображение что-то ответило старому гному. А потом дверь распахнулась.
И в этот миг Рикус услышал за спиной едва различимый шорох.
— Вы слышали? — спросил он у своих спутников.
Лианиус нахмурился.
— Это, наверно, эхо открывающейся двери, — ответил он.
Подумав, он, однако, передал свой факел мулу и, жестом приказав всем оставаться на местах, шагнул обратно, в темноту коридора, из которого они только что вышли.
— Может, пойти с ним? — предложил Рикус.
— Если ты дорожишь своей жизнью, не трогайся с места, — отозвался Каилум. — Мой отец сам о себе позаботится. Во всяком случае, он так считает…
Прошла, наверно, целая вечность, прежде чем Лианиус вернулся.
— Ничего там нет, — с раздражением сказал он. — Наверно, просто вреб. — Кто-кто? — переспросила Ниива.
— Маленькая летающая ящерица, — пояснил Каилум.
— Мерзкие кровопийцы! — добавил Лианиус, проходя сквозь распахнутые двери. — Обычно вребы летают тихо, словно сама смерть. Но время от времени, уж не знаю, почему, они что-нибудь задевают…
Нахмурившись, Рикус оглянулся на пустой коридор. «Может, старый гном и прав…» — решил он и вслед за остальными проследовал в небольшую залу. Здесь было светло, как днем, хотя откуда брался свет, мул так и не понял. Казалось, сиял сам воздух. В самом центре залы, словно на невидимом столе, в метре от пола, покоилась открытая книга.
— Я хотел показать вам, — Лианиус с гордостью указал на книгу, — что, спасая Клед, вы спасали не просто деревушку бедных гномов.
Кожаный переплет в золотом окладе, длинные колонки угловатых рун на горящем зеленым светом пергаменте. На полях книги паслись на тучных лугах какие-то рогатые животные — они жевали траву, переходили с места на место, прыгали — и все это прямо в глазах у изумленного Рикуса.
Но то, чего мул не мог увидеть, интересовало его значительно больше волшебных картинок.
— Как она держится в воздухе? — поинтересовался он, проводя ладонью сперва над книгой, а затем под ней.
— Как держится? — разозлился Лианиус. — Я показываю тебе «Книгу Королей Кемалока», а ты спрашиваешь о каком-то примитивном заклинании?
— Никогда особо не интересовался книгами, — признался мул. — Гладиаторов грамоте не учат. Так что мне все равно ее не прочитать…
— Мне это тоже не под силу, — смягчившись, сказал старик. — Эта книга написана на языке наших предков. Я сумел перевести только отдельные места — но и этого мне хватило, чтобы понять: тут вся история нашего народа.
— Это очень… гм-м… интересно, — промычал Рикус, не зная, что еще сказать.
— Мне кажется, — пришел ему на помощь Каилум, — Рикуса больше заинтересует Большой Зал. Ухромус, главное не в том, оценят ли наши новые друзья значение своего подвига, а в том, что они уберегли «Книгу Королей» от жадных урикитов.
— Ты не по возрасту мудр, — склонил голову Лианиус. — А ведь тебе еще нет и ста лет.
Выведя гостей из комнаты с бесценной книгой, Лианиус что-то сказал барельефу, тот ответил, и двери сами собой закрылись. Затем тиряне вслед за гномами прошли в другой конец коридора. Вскоре они очутились перед новыми дверями, такими трухлявыми, что Рикус никак не мог взять в толк, как они еще не упали с петель. Но вырезанные на створках животные сохранились в целости. Странные твари напоминали медведей, но вместо крепкого панциря их покрывала одна лишь шерсть. Может, древние гномы держали этих беззащитных тварей в качестве домашних животных?
Лианиус шагнул к дверям, и они с готовностью распахнулись. Взорам тирян открылся величественный зал, такой большой, что факелы освещали лишь малую его часть. Когда-то здесь находилась гигантская трапезная. На стенах висело всевозможное оружие — все из стали. А между мечами, топорами, алебардами, кинжалами, трикалами располагались мастерки написанные фрески. Они изображали романтические встречи между гномами и их прекрасными дамами сердца и героические схватки одиноких гномов-рыцарей, в которых герои побеждали великанов, четырехголовых змеев и десятки красноглазых человекоподобных чудищ.
Лианиус подвел своих спутников к стоящему посреди зала столу. Он попросил их подождать там. Мул с сомнением глянул на Нииву, но та только поджала плечами. Передав факел своему сыну, старик исчез в темноте.
Несколько минут он где-то у стены громыхал щитами и латами. Гном вернулся с большим стальным мечам с руках, а на плече висел широкий черный пояс. Повернувшись к Рикусу, старик положил пояс на стол, и предложив мулу встать на одно колено плашмя ударил его мечом по левой руке.
— Именем и в присутствии ста и еще пятидесяти королей древнего рода гномов приветствую твою смелость и воинское мастерство, отбросившие захватчиков из Ура от ворот Кемалока. — Лианиус улыбнулся и коснулся мечом правой руки Рикуса. — Именую тебя Рыцарем Королей Гномов и дарую тебе колдовское оружие — Кару Ркарда.
Старый гном протянул гладиатору меч.
— А Ркард не рассердится, если я возьму его меч? — изумленно спросил Рикус.
— Сей меч, — сурово ответил Лианиус, — не принадлежал королю Ркарду, а нанес последнюю рану — ту, что лишила его жизни. А что до законов Кемалока… Гостям города действительно не дозволено носить оружие, но ты больше не гость. Ты рыцарь Кемалока.
Рикус взялся за рукоять, и в голове у него все закружилось. Внезапно он услышал как оглушительно, будто барабаны боевых отрядов гулгианцев, стучат сердца его спутников; словно рев песчаной бури над Морем Ила, ревело их дыхание. Откуда-то из-за спины доносился ужасающий скрежет гигантских жвал. Инстинктивно мул вскочил на ноги и обнаружил, что страшное чудище представляло собой маленького жучка, торопливо бегущего по полу в нескольких ярдах от стола.
Не успел гладиатор прийти в себя, как в темноте коридора за полуоткрытыми дверями зала он услышал хлопанье чьих-то крыльев. Не раздумывая, мул бросился к выходу. Он захлопнул створки, и скрип петель заставил его содрогнуться. Грохот упавшего засова словно молотом ударил по голове. Мгновение спустя с глухим ворчаньем маленький вреб (а это, похоже, был он) уже искал щелочку в запертой перед его носом двери. Ящерица царапнула когтями по дереву, и мул тщетно зажал ладонями уши. Отшатнувшись, он поднял меч, готовый биться не на жизнь, а на смерть.
Увидев перед собой сверкающий в свете факелов клинок, Рикус начал понемногу понимать, что произошло. Этот ведь был не простой меч. С его помощью мул слышал любой, самый тихий звук так, словно громадный великан топал над самым его ухом.
— Рикус, что случилось?
Озабоченный голос Ниивы поразил мула, словно удар грома. Будто невидимая рука вонзила ему в уши раскаленные гвозди. Застонав, Рикус выронил меч.
— Что с ним?! — воскликнула Ниива.
Ее слова всех еще оглушали, но уже не так, как прежде.
— Рикус, подними меч! — приказал Лианиус. — Мне сперва следовало тебя предупредить и объяснить, как управлять его силой.
Мул не двинулся с места, и старик подошел поближе.
— Возьми меч, — прошептал гном. — Сосредоточься на каком-нибудь одном звуке, и тогда все остальные станут тише. Ничего, ты научишься с ним обращаться и тогда поймешь, насколько ценен и удобен такой меч.
— Я не уверен, что он мне нужен, — проворчал мул, с опаской поглядывая на сверкающий клинок.
Сосредоточив свое внимание на дыхании Лианиуса, Рикус коснулся рукояти. К его неописуемому изумлению, все звуки, гремевшие у него в ушах, стихли. Они не исчезли совсем. Он продолжал их слышать, но как бы на заднем плане. Однако дыхание старого гнома по-прежнему звучало ревом рассерженного Дракона.
— А теперь, сосредоточившись на чем-то одном, скажи что-нибудь. Нормальным голосом, как ты обычно разговариваешь.
— Понял, — ответил Рикус, продолжая прислушиваться к дыханию Лианиуса. — Что дальше!
Рев воздуха, входящего и выходящего и легких гнома, стал не громче обычной речи, и к Рикусу, наконец-то, вернулась способность соображать.
— Теперь пойдем со мной, — сказал ухромус.
Поднявшись с колен, Рикус вернулся к столу.
— А что еще может делать этот меч? — спросил он.
— Не знаю, — покачал головой Лианиус. — Он несколько раз упоминается в Книге Королей Кемалока, но я не могу прочитать описания его колдовских сил.
— Спасибо за клинок, — поблагодарил Рикус, настраивая свой усиленный колдовством слух на голос гнома. — Это большая честь.
— Мы еще не закончили, — ответил тот, поднимая со стола черный пояс.
Скрипнула жесткая кожа — словно песок посыпался на мостовую. Пояс был очень широкий. Застежка пряталась под массивной пряжкой, изображавшей языки огня, среди которых горел череп свирепого получеловека.
— Это пояс Ранга, — объявил Лианиус, охватывая кожаной полосой талию Рикуса.
— И что он делает? — поинтересовался мул.
— Можешь не беспокоиться, — ухмыльнулся гном. — Его сила не столь навязчива, как у Кары Ркарда. Три тысячи лет этот пояс передавался от одного полководца гномов к другому. Он служил символом власти над всеми войсками нашей расы.
— А почему вы отдаете его мне? — удивился Рикус.
— Потому что ты единственный рыцарь, который его достоин.
— По правде говоря, ты вообще единственный рыцарь гномов, — добавил Каилум. — Больше его носить некому.
Мул хотел еще раз поблагодарить гномов, но тут со стороны закрытых дверей послышался крик. Гладиатор не мог разобрать слов, но голос он узнал: кричал синеглазый барельеф на двери комнаты с Книгой.
— Книга! — воскликнул мул.
— Что с ней? — встревожился Каилум.
— Дверь только что закричала, — на бегу объяснил Рикус.
Прежде, чем он успел еще что-либо сказать, его усиленный колдовством слух различил удивленный возглас Маетана. Страшный грохот прокатился по подземной крепости.
Двери сами собой распахнулись перед гладиатором. Висящий на них вреб кинулся на мула, но тот, не останавливаясь, резко махнул рукой. Сбитый прямо в полете отвратительный кровосос рухнул на пол.
Дверь снова закричала. И новый взрыв потряс цитадель. Потом наступила зловещая тишина.
Рикус бежал, не оглядываясь на остальных. Коридор казался бесконечным… Но вот он свернул в нужный проход…
Это была та самая комната. На пороге грудой черного металла лежал король Ркард. Рукоять его огромного топора была сломана, доспехи помяты взрывом. Сделав над собой отчаянное усилие, Рикус заглянул под забрало. Зеленая ткань, закрывавшая лицо короля, сгорела, обнажив закопченный череп с висящими на нем лохмотьями сухой, как пергамент, кожи.
Понемногу в глубине пустых глазниц Ркарда снова разгоралось желтое сияние. Рикус поспешно отошел. Ему совсем не хотелось, чтобы, придя в себя, древний монарх увидел над собой бедного гладиатора.
Дверь в комнату была сорвана с петель. Она валялась на полу, покореженная, словно после удара великана. Стеклянные глаза, вырванный у медного барельефа, были разбиты вдребезги.
— Она пропала! — заголосил ворвавшийся в комнату вслед за Рикусом Лианиус.
— Что произошло? — спросил Каилум. — Кто мог такое сделать?
— Маетан, — сквозь зубы процедил мул, глядя в черноту пустого коридора.
Прибежала Ниива с факелом в руках. Из без вопросов она прекрасно поняла, что произошло.
— Ты должен его найти! — схватил Рикуса за руку старый гном. — Эта книга — история моего народа!
Тем временем мертвое тело короля Ркарда снова поднялось на ноги. Не обращая внимания на Рикуса, Нииву и гномов, он, словно что-то выискивая, завертел головой.
— Тихо, — сказал Рикус. — Я попробую найти Маетана с помощью меча.
Сжав рукоять, мул вслушивался в звуки подземного города. Он слышал неровное дыхание своих спутников, скрежет лат древнего короля, и даже тихое шипение оставленных в Большом зале факелов. От Маетана — ни звука.
— Его тут нет, — наконец объявил мул.
— Но как он исчез?! — простонал Лианиус. — Как?
— С помощью Пути, — пожала плечами Ниива.
Уперев меч в посыпанный песком пол, Рикус посмотрел на плачущего старика.
— Я верну вам Книгу, — пообещал он. — Даже если для этого придется преследовать владыку Лубара до самого Урика.
— Пойдут — я пойду с тобой! — воскликнул Каилум. — И не я один, многие молодые гномы нашей деревни! Возвращение Книги станет их фокусом.
— Я с радостью приму вашу помощь, — кивнул Рикус.
Лианиус воспрянул духом. Словно желая удостовериться, что все это не сон, а реальность, он осторожно тронул мула за руку.
— Ты и правда сможешь это сделать?
— Подумай, прежде чем ответить, — предостерегла своего партнера Ниива. — Не обещай того, что потом не сможешь выполнить.
Рикус молча положил руку на Пояс Ранга.
— Мы выступаем через час. — Он направился к выходу. — Пойдем на Урик.
— Ты еще не заслужил этот пояс, любовь моя.
Хотя Ниива прошептала эти слова едва слышно, для Рикуса они прогремели ничуть не тише взрыва, которым Маетан поразил Ркарда, когда похищал Книгу Королей Кемалока.
