Глава 29
Или слегка постучала себя по зубам изучая обнаженную женщину, привязанную к стулу в комнате для допросов. Анатолия Давиура смотрела на нее покорными одурманенными глазами. Ее бледная кожа покрылась от холода мурашками.
Замурлыкал коммуникатор, Или наклонилась и нажала кнопку настенного коммуникатора:
— Да?
— Это Арта. Я на пути вниз.
Или раздумывала, она чувствовала себя усталой. Лайма потребует много времени.
— Приведи ее в допросную и подготовь. Я закруглюсь здесь и сделаю кое-что у себя в кабинете. Встреть меня там, когда закончишь. Это будет долгий допрос.
— Я буду ожидать с интересом. «Не сомневаюсь, что будешь».
— Тогда увидимся, — Или отключила коммуникатор и повернулась.
— Анатолия. Нам придется вернуться к дискуссии позднее.
Или приложила ладонь к замку двери контрольной комнаты. Профессор Адам сидел, сгорбившись, за своей коммуникационной станцией, проигрывая заново части допроса, которые Или позволила ему услышать. Он заставил себя поглядеть вверх, повторяя:
— Я все равно не могу поверить, что это существует в действительности! Мне нужен образец, всего-навсего кусочек кожи. Образец тканей тела. Это невероятно!
Или подняла бровь.
— Все в свое время, профессор. Вы слышали показания Анатолии. Как по вашему профессиональному мнению, могли бы вы сказать, что Синклер Фист — чудовище?
— Чудовище? Ну, я бы… Но все-таки, он не совсем нормальное человеческое существо. Фист не попадает под простые категории. Теперь, основываясь на определении видов, возникает вопрос: может ли он давать потомство? Видите ли, с человеческим существом мы должны…
— Но он искусственно создан или нет?
— Потомок искусственного создания — сконструированное человеческое существо.
Части головоломки начали складываться в единое целое.
«Теперь у меня есть на тебя нужный мне рычаг. Теперь, Синклер, ты мой».
— Спасибо, профессор. Получается, что мы смогли оказать империи огромную услугу и открыли нечеловеческое существо раньше, чем оно смогло захватить власть над человечеством для достижения своих извращенных целей.
Раскрасневшаяся от триумфа, она снова повернулась, к коммуникатору.
— Гиселл? Верни. Давиура в апартаменты Фиста и подготовься принять следующего.
— Да, Или.
«Так много надо сказать». Или вышла в коридор и пошла к лифту, который доставит ее в кабинет. Детали управления никуда не делись и, когда теперь она владела средством уничтожить Синклера, с Лайма в кресле ей предстояла долгая ночь.
Когда дверь открылась, Синклер вскочил на ноги. Заглянули двое из работников безопасности, проверили, где он находится, и широко распахнули дверь. Бросив взгляд в коридор, Синклер увидел еще работников безопасности, пока Анатолия между двух охранников, поддерживающих ее под локти, вошла в комнату.
Свою одежду Анатолия несла в руках, а сама была закутана только в легкое голубое одеяло, наброшенное на плечи.
Синклер с Трудом глотнул и Шагнул вперед, чтобы поддержать ее. Она закачалась, почти падая, он притянул ее к себе спрашивая:
— Что с тобой? Будьте вы прокляты, что вы с ней сделали?
Один из охранников улыбнулся, нагло забавляясь происходящим, и, отдав небрежно честь Синклеру, закрыл за собой дверь и защелкнул ее.
Анатолия дрожала в его объятиях. Он спокойно держал ее, нежными пальцами перебирал ее волосы.
— Ну вот, все в порядке. Сейчас ты в безопасности. Что они делали? Ты заледенела.
— Они задавали мне вопросы, — просто ответила она.
— О чем?
— О тебе. О генетике.
— Кто задавал?
— Или.
Синклер поднял ее голову за подбородок и посмотрел в ее расширенные глаза.
— Они использовали митол?
— Да.
Он почти отнес ее на спальное место. В комнате не было даже платформы, просто губчатый тюфяк на полу рядом с душем и туалетом. Правда, душ не помог бы ей: там была только холодная вода.
Синклер заботливо опустил ее, покраснев, когда одеяло соскользнуло. Анатолия, казалось, не замечала этого, погруженная в наркотический туман. Наполовину испуганный, не зная, что увидит, Синклер осмотрел ее и с облегчением увидел, что, кроме наркотика, ей никакого вреда не причинили.
— Что ты делаешь? — спросила она, когда он встал.
— Иду забрать твою одежду. Ты вся дрожишь, — он остановился. — Они не причинили тебе боли?
— Нет Он с облегчением вздохнул и отправился за ее одеждой.
К моменту его возвращения она перевернулась на бок и вытянулась.
Синклер бросил ненавидящий взгляд на глаз безопасности, который постоянно следил за ними.
— Анатолия, ты должна мне помочь. Мы должны тебя одеть и согреть!
Кое-как им удалось прикрыть ее наготу, и Синклер закатался с ней в одеяло, прижимая ее к себе, чтобы согреть своим теплом.
— О чем спрашивала Или? Начни с самого начала.
— Она спрашивала, где мы повстречались, и я ей рассказала. Я рассказала ей о том, каким странным ты казался, как хотел увидеть своих родителей, как ты их искал. Рассказала о пробе, которую я взяла, и исследованиях, которые я проводила. Она никак не могла понять, что твой отец просто не мог существовать. Я пыталась ей объяснить, что это неизвестный генотип, что он не подходит ни под один из известных человеческих типов.
— Как она реагировала на это?
— Она очень старалась понять, что это значит, но этого даже я не знаю.
— О чем еще она спрашивала?
— О том, когда я была на улицах. Где я была, что делала. Я рассказала ей, как я выжила… о том, как Микки загнал меня в тупичок и пытался меня изнасиловать. Я ей рассказала, как выдавила ему глаза и била его, пока не разбила ему череп и не убила его. Я рассказала ей, как это было: жизнь в темноте. О том, как мне пришлось снова пройти через это, вместе с Бачменом и Уилер, когда ее бойцы гнались за нами, и о распечатке.
— Ты имеешь в виду, где ты ее оставила?
— Я должна была ей рассказать. Это все митол, он заставляет…
— Знаю, что еще?
— Она спрашивала о тебе. Что ты планируешь делать. Я об этом почти ничего не знала и не могла ей рассказать. Она спросила, что ты думаешь о ней, и я ей сказала.
— Как она это восприняла?
— Когда я сказала, что ты ее ненавидишь, ей, кажется, было все равно.
Синклер дернулся и скривился.
— Она еще что-нибудь обо мне спрашивала?
— Она спросила, любил ли ты меня. Я сказала, что не знаю. Она спросила, знаю ли я, что вы с ней занимались сексом, и я сказала «да». Она спросила, что я об этом думаю. Я сказала, что меня удивило отсутствие у тебя здравого смысла.
Синклер снова дернулся.
— Это все?
— Нет. Она спросила, были ли мы любовниками. Я ответила, что нет, что на сегодня мы только друзья.
— На сегодня?
— Все может перемениться, Синклер. Ты мне очень нравишься. Может быть, я приду к тому, что полюблю тебя всей душой, но я не могу тебе доверять. Я не знаю, что ты такое… кто ты такой. В тебе есть задатки величия и ужасной трагедии. Как могу я позволить себе полюбить такого человека? Я не знаю, буду ли я жива завтра, не то что на следующей неделе. Как могу я довериться тебе, не зная, что ты собой представляешь? Что ты делаешь?
— Я не знаю, Анатолия. Я не знаю, — он заставил себя быть твердым.
— Что произошло потом?
— Или вызвали по монитору. Голос сообщил ей, что Арта Фера направляется вниз и скоро прибудет. Или ответила, что ей нужно что-то сделать в своем кабинете, что это будет долгая ночь, а скорее пара долгих дней, и Гиселлу придется вести все дела. Потом она сказала мне, что мы вернемся к этому разговору позднее, и вышла.
— Гнилые Боги, Или, дура ты.
— Что?
— Ничего. Отдыхай теперь. Митол скоро выйдет.
Синклер уставился на ничем непримечательный потолок. «Стаффа, если ты снаружи, взорви сначала это здание».
— Уже пора, — приветствовала ее Или, поднимаясь из-за письменного стола. Она обняла Арту и звучно поцеловала. Она слегка оттолкнула женщину от себя и оглядела ее. — Ты выглядишь несколько усталой. Позаботилась о своей подопечной?
— Она в одной из допросных, — Арта притянула Или к себе и обняла. — Я прибыла бы раньше, но мы почти столкнулись с грузовозом. Предупреждение о схождении пришло поздно, и я меняла курс как сумасшедшая. Мы разминулись в четырех километрах друг от друга, но при такой скорости, что я могла бы добраться домой в виде плазмы.
Или откинулась назад и нахмурилась.
— Орбитальный контроль не рассчитал курс грузовоза? Они не послали тебе рекомендуемый куре?
— Я не знала, что они должны это делать.
Или выскользнула из объятий и подошла к своему столу.
— Это обычная процедура. Этот грузовоз, он не объявлял о своем положении?
— Или, — напомнила ей Арта. — Я же новоиспеченный пилот.
Или нажала кнопку коммуникатора.
— Гиселл, свяжись с Орбитальным контролем движения. Там у них грузовоз на одной из транспортных линий. Скажи им, чтобы очистили пути, или я заменю их руководство на тех, кто умеет работать эффективно.
— Хорошо, министр. Что-нибудь еще?
— Лайма готова?
— Она в том виде, в каком ее оставила Арта и в каком нам было ведено ее обработать.
Или поглядела на Арту, та кивнула.
— Спасибо, Гиселл, это все, — она вырубила коммуникатор и посмотрела вверх.
Фера скрестила на груди руки.
— Почему мы не поговорим о Скайле по пути в твою комнату?
— Ладно, — Или направилась к лифту. — Я получили интересный рапорт. Некоторые из моих агентов безопасности утверждают, что ты уехала с Маком Рудером, командиром Брактов и двумя моими агентами. Ты что-нибудь об этом знаешь? Я проверила: ты была в это время на причальной орбите.
— Ты уверена, что они подумали, будто это была я?
— Абсолютно, они уверены, или, по крайней мере, верят в это. Скажем так, митол не дает соврать.
— Что это значит?
— Я не уверена, но что знаю точно, так это, что Мак, Райста и Шикста сейчас ускользнули из моей сети. Я усилила охрану этого здания. Я также позвонила Макрофту, чтобы он поскорее связался со мной. Я хочу, чтобы он был готов задавить мятеж, как только он вспыхнет.
— А ты этого ждешь? Или подняла руки к небу.
— Не знаю. Должна ли я этого ждать? Что произошло между тобой и Скайлой? Не знаю, Арта, в какую игру ты играешь, но она моя, пока я не выжму последнюю каплю информации из ее мозга.
Арта хлопнула ладонью по кнопкам, которые отправили их вниз.
— Я против этого ничего не имею.
— Тогда почему ты ее не подготовила? Я давно ждала момента, чтобы разъять ее на части… старые счеты. Ты случайно не увлеклась ею?
— Думаю, ты обнаружишь, что она мастерски подготовлена, — Арта вышла из лифта первой, как только он открылся в подвальный коридор. — Она смирилась со своей судьбой, Или. У тебя с ней не будет трудностей. А на твой вопрос ответу, я хочу, чтобы когда закончишь, ты отдала ее мне. И я хочу, чтобы она была целой и в своем уме.
Или бросила на нее заинтересованный взгляд.
— Почему?
— Потому что она заинтриговала меня. Мы с ней дрались, каждая хитрила, ловчила, придумывала, как обойти другую. Или, она почти, победила. Раз за разом она проигрывала буквально на волосок, на секунду. Я хочу посмотреть, сколько она может так продержаться.
— К тому времени, когда я с ней закончу, она может оказаться совсем сломленной, — напомнила Или. — Я видала таких, которые просто сдавались, становились куском мяса. Личность исчезала, искра гасла.
— Это тот риск, который Скайла должна принять, — нахмурилась Арта. — Но бьюсь об заклад, она продержится.
Взявшись под руки, они прошли до конца коридора. Или спросила:
— Ты ее любишь?
— Да. Но не так, как люблю тебя. По-другому. Я люблю Скайлу как вызов. Тебя я люблю как друга и партнера. Она сильная женщина, возможно, более сильная, чем ты.
Или внимательно посмотрела на Фера и предупредила:
— Арта, будь осторожна.
У двери допросной Арта обернулась к Или, в ее глазах светилось возбуждение.
— Или, спроси себя, действительно ли ты хочешь, чтобы я ползала перед тобой, дрожала в твоем присутствии, как все остальные? Или власть так ударила тебе в голову, что ты думаешь о себе так же, как думает о себе Сассанский Бог? Мы уже когда-то обсуждали это. У нас с тобой в жизни разные цели. Твоя — властвовать и держать в узде. Моя — искать приключений, новые и новые трудности для преодоления. Благоразумие не для меня. Какой ты меня хочешь?
Или кивнула, успокоенная.
— Мне тебя не хватало, Арта. Очень хорошо, бери свою Скайлу.
«Если она переживет допрос».
Или приложила ладонь к пластине замка и вошла внутрь. Она взглянула на мониторы в контрольной комнате, где они записывали нервные метания Скайлы вокруг одинокого стула в непримечательной серой бетонной комнате.
Техники сидели за мониторами в ожидании, их инструменты не включались, пока объект не закрепляли на стуле.
Или сделала знак Арте, — Останься здесь. Лучше будет, если все произойдет между ней и мной.
— Тебе понадобится еще это, — Арта передала Или контроль ошейника.
Или задержалась на минуту, прикрепляя его к запястью, пробегая процесс калибровки, когда прибор настраивался на волну ее мозга. Затем Или шагнула в комнату. Скайла круто повернулась, с диким страхом в глазах приняла боевую стойку.
Или спокойно посмотрела на нее и сказала:
— Много времен прошло с Итреаты. Каждое движение Скайлы показывало, что она на грани срыва.
— Я должна была тогда убить тебя, когда имела, этот шанс.
Или кивнула.
— Мы все делаем ошибки. Кажется, настала моя ночь допроса. Я только что извлекла необычайно интересную информацию из подружки Синклера Фиста. А теперь у меня ты. Я вижу, Арта с тобой хорошо обошлась. Любопытно, ты заслужила ее уважение. Этого не многие смогли достичь.
— Ты еще можешь отпустить меня… спасти себя. Или рассмеялась, довольная, что в той осталось столько бодрости духа.
— Неужели? Спасти себя от чего?
— От Стаффы и Компаньонов. Или обошла комнату и заняла позицию напротив Скайлы.
— Пока тебя перевозили в свободном космосе, кое-что изменилось. Синклер одним ударом сломал хребет империи Сасса. У Стаффы будет выбор. Он будет иметь дело со мной, или я его уничтожу. Теперь у меня есть такие средства, стратегия, которая сработает.
Губы Скайлы дернулись.
— Ты довольно уверена в себе. Память о горящих серых глазах Стаффы преследовала Или.
— Да, и я буду еще более уверенной после того, как закончу свою маленькую беседу с тобой.
— Он убьет тебя. Или. Ты будешь властительницей, несомненно. Твоей империей будут руины, радиация и трупы.
— А вот это мы посмотрим, — Или улыбнулась. — А теперь тебе надо выбрать. Мои инструменты не позволяют регистрировать твои непроизвольные реакции сквозь броню. Ты можешь раздеться сама, или я воспользуюсь ошейником и мои техники сами разденут твое бесчувственное тело.
Скайла вся напряглась. Или подняла бровь в предвкушении включения ошейника, унижения своего врага.
Затем Скайла медленно протянула руку, и застежка за застежкой расстегнула броню. Аккуратно стащила она ее с себя и ногой отодвинула в угол.
Или наблюдала, как реагировала кожа Скайлы на холод комнаты: соски ее сжались. Лайма была красивой женщиной, атлетической, полногрудой. Длинные шрамы на ее теле только подчеркивали его алебастровую скульптурность, добавляя какой-то экзотической привлекательности.
— Начнем? — Или указала на стул.
Живот Скайлы судорожно сжался, лицо исказилось. Как будто она отчаянно боролась с собой, стараясь не разрыдаться. Жесткий блеск отчаяния горел в этих измученных глазах и, когда она устало села на стул, в посадке головы и наклоне плеч было видно ее горе.
С привычной ловкостью Или присоединила ремни. Она подошла к подносу, взяла трубку с митолом и втиснула ее сквозь сомкнутые губы в рот Скайлы вдоль сжатых зубов.
— Пей, — приказала Или. — Если не будешь, я всегда могу затолкать трубку тебе в горло. Я понимаю, что тебя трудно будет сломить, несмотря на наркотик. Возможно, это займет какое-то время, Скайла, но митол плюс еще другие наркотики, плюс холод и время… и, может быть, немножко боли — ты сломаешься.
Скайла втянула митол. Тогда Или подсоединила накладки к покрывающемуся гусиной кожей телу Лаймы.
— Итак, — торжествующе начала Или. — Начнем с твоего имени. А потом шаг за шагом, по мере того как твое сопротивление будет ослабевать, ты расскажешь мне все об Итреате, об их системе безопасности и о том, как мне заманить Стаффу кар Терма в свои руки.
На этот раз Скайла не смогла сдержать слез, которые побежали по ее щекам.
— Как наши дела? — спросил Мак, глядя через плечо на компьютер. Время было 4:30. Он наклонился над плечом Аксель, а она изучала перемещение на ситуационной доске, которую они спроецировали на стол.
Дион выгнула спину и скривила лицо.
— Кажется, мы в неплохой форме. Большинство перемещений удачно. Меня удивляет, что до сих пор на нас никто не напал.
Мак зевнул, мигая от усталости.
— А кто будет нападать? Столько раз проводились долгие ночные учения, что это вошло в привычку. Она вздернула голову, искоса поглядывая на него.
— Неужели? Ты хочешь сказать, что если бы ты расположился лагерем где-то, и вдруг ночью соседний дивизион начал передвигаться, ты не стал бы немедленно связываться с Синклером, выясняя, в чем дело?
— Конечно, стал бы. Как же иначе я понял бы, в чем дело.
Дион задумчиво переплела пальцы.
— И вот именно поэтому Макрофт не может быть оставлен командующим. Или следовало лучше выбирать.
— Как насчет других дивизионов? Сколько из них собирается пойти за нами?
Дион с мрачным видом покачала головой.
— Пока я не могу сказать. Мак. Может быть, треть. На большее пока рассчитывать не стоит.
— Значит, снова повторяется все, как на Тарге. Аксель высвободила ноги из-под столика и скрестила лодыжки.
— Я начинаю мечтать, чтобы я никогда больше не слышала этого слова.
— Да, конечно, некоторые из нас жили этим так долго, что иначе мы и думать не можем, — он снова посмотрел на часы. — Я собираюсь отправиться туда: взять ЛС и присоединиться к моему дивизиону, — он протянул руку, — Если мы больше никогда не увидимся, хочу сказать, что знакомство было кратким, но очень приятным. Я рад, что вы на нашей стороне.
С теплой улыбкой на губах она взяла его руку.
— Увидимся на другой стороне.
— На другой стороне? Она рассмеялась.
— Я все забываю. Вы тарганцы никогда не научитесь командным выражениям. Это означает, что мы расстаемся друзьями, что бы дальше не произошло.
— Танец кванты.
— Ты будешь прислушиваться к Седди?
— Лучше чем, когда в тебя стреляют. Счастливо, Дион, — он поднырнул под командный пункт и направился к пустым скамейкам. Около платформы стояла Крисла и, опершись одной рукой на молдинг, смотрела в риганскую ночь. Вдали звенели ЛС, когда их поднимали, передислоцируя отряды в центр города.
— Все подготовлено? — спросила она Мака, когда он остановило около нее. Ее блестящие глаза переливались в мерцании городских огней. Теперь как никогда ему хотелось притянуть ее к себе, почувствовать, как она прижмется к нему в эти последние мгновения.
— Думаю, да. Хочешь пройти к своему ЛС? Он двинулся вниз по платформе, чувствуя, как холод пронизывает его до костей, а дыхание облачком повисает в холодном воздухе.
Она шагала рядом с ним, легкая хромота ее была почти незаметна.
— Мой ЛС?
Он поглядел вверх на высокие облачка, стоявшие между ним и флотом.
— Я отправляю тебя к Райсте. На «Гитоне» ты будешь в безопасности.
— Мак, не делай этого.
Он раскинул руки, свет отражался от его брони.
— Крисла, мы собираемся начать гражданскую войну. Если что-нибудь пойдет не так, нам устроят кровавую баню. Я не хочу, чтобы ты в нее попала. Я не могу себе позволить волноваться о тебе. Доверься мне, отправляйся на «Гитон». Если действительно дело не выгорит, может быть, Райста сможет ускользнуть и найти убежище у Компаньонов, — он взял ее руки в свои. — Неужели ты не видишь? Это твой путь домой, здесь для тебя ничего нет. Только война и смерть, только страдания.
— Здесь мой сын. Мак, послушай меня. Пожалуйста! Всю свою жизнь я зависела от чьей-то защиты… до вчерашнего дня, когда я действовала сама, защищая других. Неужели ты не видишь? Я была хрупкой игрушкой. Сексуальной пешкой в игре… я устала от этого. Рисковать, драться за то, во что веришь, — это можно тебе, Райсте, моему сыну… но почему не мне?
Он потряс головой.
— Ты не можешь забыть, кто ты.
— Нет, не могу, — ответила она резко. — И, возможно, именно это делает таким важным, чтобы я приняла участие в этой борьбе. Жена Стаффы, воюющая на вашей стороне, чего-то стоит и символически, и лично.
Он опустил голову. «Как мне сказать ей?»
— Крисла, сделаешь это для меня? Ты сказала однажды, что ты у меня в долгу. Что ты мне обязана. Я прощу вернуть этот долг. Бери ЛС и отправляйся на «Гитон». Ты поможешь мне тем, что будешь в безопасности.
Она подступила ближе к нему, ее аромат наполнил его ноздри. Холодными пальцами она коснулась его подбородка, поглядела в затененные ресницами глаза. Он едва мог побороть дрожь от ее прикосновения. — Мак, я не могу. Ты очень благороден, и я думаю, что это твое увлечение мной затуманило твой разум. Я в долгу у тебя, но не проси у меня мою душу. Неужели ты попросишь у меня предать саму себя? И заодно свои идеалы, которые помогли мне выжить в эти долгие годы?
Он крепко прижал ее к себе, сердце его сильно забилось. Она забарахталась в его объятиях и, устыдившись, он опустил руки, прошептав: «Извините меня».
Она положила руку ему на плечо.
— Все в порядке. Мы все очень нервничали, все на грани срыва. Иногда, когда положение кажется отчаянным, нам всем надо к кому-то прислониться. Это свойственно людям, такое желание, чтобы тебя обняли, коснулись. Просто ты так стиснул меня, что я не смогла дышать. Пойдем. Мы почти опоздали, Мак. Пойдем. Нам еще надо выиграть войну.
— И я никак не смогу вас отговорить?
— Нет. И спроси себя, Мак. В глубине своей души разве ты хочешь этого?
Колонки цифр на мониторе издевались над ними, но где-то должен был быть ключ. Майлс, глядя на монитор в своем кабинете, постукивал пальцами в драгоценностях. За тектитовым окном издевательски сверкали золоченые шпили Капитолия. Они смеялись над ним и всем, что он так отчаянно старался совершить.
— Может быть, конфисковать два процента продукции Малберна? — спросил Хайрос, нахмуренные брови резко изменили выражение его всегда спокойного лица.
— Слишком опасно. Малберн уже слишком перенапрягся. Мы уже взяли три процента. Они уже тогда были на грани восстания, и мы смогли их умиротворить, только заверив, что это только временное уменьшение их дохода.
— Верно, — согласился Джакре. — И тут у нас нет людей, чтобы провести конфискацию силой. Они должны внести ее добровольно.
— А отдав ее, фермеры на Малберне будут голодать. И эта двойная нагрузка создаст больше проблем, чем разрешит.
И все, трое снова погрузились в бесконечное зрелище, мелькающее на экране монитора.
«Во имя кванты», — снова и снова повторял себе Майлс, — "Есть только ограниченное число способов разделить оставшиеся ресурсы. Нельзя налить полтора галлона молока из одногаллоновой бутылки.
— Мы не можем это сделать. Кому-то придется умереть с тем, что у нас осталось. А этот толстый дурак хочет нанести ответный удар? Майлс, мы должны ему что-то сказать. Если мы этого не сделаем, нас арестуют и на наше место придет кто-то другой… кто-нибудь, у кого не будет твоей волшебной способности извлекать нечто из ничего.
Джакре встал и, подойдя к окну, уставился утомленными глазами на дворец.
— Мне жаль, Майлс, что в прошлом я сомневался в вас. Вы нас предостерегали. Стаффа нас предупреждал. Это было чистое высокомерие.
— Это уже позади нас, — ответил Майлс. «Думай! Когда у тебя больше ртов, чем ты можешь прокормить, что ты делаешь?» — он снова погрузился в ряды цифр: производство и потребление с легкой поправкой на транспорт в середине уравнения.
— Нам нужен еще один пирог, — сердито объявил он. — Это решит все проблемы. Мы сможем отправить все наши запасы и всех накормить… если бы у нас был еще один склад, откуда можно было бы почерпнуть, пока не оправится от удара империя Сасса.
— Проблема, легат, состоит в том, что единственный другой пирог принадлежит риганцам, — напомнил Хайрос. Майлс напряженно выпрямился и застыл.
— Да, принадлежит, — он повернулся к коммуникатору и приказал:
— Вводи в действие вторую программу распределения 1-7732.
Коммуникатор отозвался:
— Вы хотите подтвердить ввод в действие?
— Да.
— Что вы делаете? — спросил Джакре.
Майлс поднял на него глаза, в его душе переплелись, как несчастливые любовники, отчаяние и облегчение. — Я не могу объяснить вам все детали. Но может быть, я смогу добыть еще один пирог. — Он поглядел на Хайроса. — А теперь, когда я решил заняться волшебством, я отправляюсь домой и ложусь спать.
— А что мне сказать Его Святейшеству? — спросил Айбэн.
— Ничего… пока я не отдохну. Придумайте что-нибудь, если понадобится, может быть, за это время произойдет еще какое-нибудь чудо, — Майлс встал, настолько усталый, что еле держался на ногах. — Хайрос? Ты что-нибудь планировал?
Хайрос скептически смотрел на монитор, где сменялись цифры по мере того, как изменение программы изменяло статистику.
— Нет, Майлс. Ты меня совсем озадачил. Он оперся на руку адъютанта и направился к двери, крикнув через плечо:
— Джакре, если что-нибудь возникнет, немедленно вызовите меня.
— Отдохни хорошенько, Майлс. И ты тоже, Хайрос, — Джакре все еще стоял у окна, с тревогой глядя на дворец.
Майлс даже не понял, сколько же он проспал. Он с трудом поднял тяжелую голову, когда жужжание коммуникатора прогнало последнюю надежду на сон. Протянув руку, Майлс вырубил сигнал, от его движения зашевелился Хайрос. Он заморгал, перекатился в сидячее положение и сонно спросил:
— Что такое?
Коммуникатор ожил, на мониторе появилось напряженное лицо Джакре.
— Майлс, твое чудо произошло. Здесь у нас два военных корабля Компаньонов, которые только что возникли из нуль-пространства. Я только что входил с ними в контакт, — брови Джакре поднялись. — Нам «приказано» не совершать никаких ответных действий против Риги. И еще, они здесь для того, чтобы «защитить» нас от дальнейших ударов со стороны Риги.
Майлс улыбнулся, чувствуя, как оставляет его напряжение.
— Чудесно. А теперь, Джакре, ты можешь отправляться домой и выспаться сам.
Длинное лицо Джакре выглядело кисло.
— Майлс, ты ведь не… я имею в виду, ты ведь на это не рассчитывал? Ведь нет?
— Как ты можешь подумать такое? Проспись, Джакре. Мы обсудим это, когда оба отдохнем, а если Его Святейшество будет жаловаться, скажи ему, чтобы адресовался к Стаффе.
Майлс выключил коммуникатор и, широко раскинув руки, бросился на постель с чувством невероятной легкости на душе.
— Ты ведь был в этом по уши, да? — спросил Хайрос, приподнявшись на локтях.
Майлс посмотрел на своего любовника и пожал плечами.
— Ты наслушался этих широковещательных передач Седди. О том, что надо брать на себя ответственность? О создании новой письменности?
Хайрос кивнул.
— Ты поэтому был такой на себя непохожий?
— И поэтому тоже. А теперь почему бы нам не поспать. Если у нас над головой Компаньоны, произойдет много интересного и, вероятно, нам долго не придется спать.
Хайрос криво улыбнулся в ответ.
— Может, мне встать, одеться и попросить перевести меня в другой департамент, который не будет требовать от меня такой нагрузки? А ты найдешь себе другого любовника, у которого есть время поспать?
Майлс испытал укол недовольства.
— Как хочешь. Но ты очень способный молодой человек. Я хотел бы, чтобы ты остался.
Хайрос рассмеялся и стукнул его по плечу.
— Майлс, я пошутил.
Они свернулись вместе, Майлс засыпал, убаюканный ровным стуком сердца Хайроса. В полусне не сразу можно было опознать, что за рев нарастает все сильнее и громче. Крещендо нарастало, когда первый разрушительный удар потряс здание. Майлс только успел подскочить на постели, когда всю спальную платформу вырвало из стены.
Затем разлетелся тектит окна, когда все здание зашаталось и затрещало.
— Что за… — закричал Хайрос.
— Землетрясение! — проревел Майлс, пытаясь выпутаться из постели. Затем одна из опор крыши упала.
"Правила, которыми определяются победа или поражение, на самом деле очень просты. Тем не менее военные аналитики тратят много времени и проводят серьезные исследования, пытаясь понять, почему данная сторона выиграла конфликт, и, честно говоря, из такого разбора любой кампании могут быть извлечены уроки… особенно полезные для так называемого «заднего ума».
Однако вы просили меня ответить, какими правилами определяется победа. Есть только одно правило: превосходство. Неважно, как потом вы объясните это, описывая историю кампании, вы всегда обнаружите, что выиграла сторона, обладавшая превосходством в любом смысле. Это может быть личное превосходство, превосходство экипировки, стратегии, тактики, позиции, расположения сил, логистики, производства, мобильности или любого другого компонента факторов, которые вместе составляют искусство войны.
Многие любят говорить о везении и его роли в победе или поражении. Я должен, однако, согласиться с вами, что везение, или особенно невезение, являются следствием непродуманных или плохо продуманных действий. Все мы люди, и часто делаем предположение и допущения о характере реальности. Некоторые вещи мы, вообще, не подвергаем сомнению. Так, например, обычному полевому командиру не придет в голову сбой в сообщениях.
Ключ к победе в том, чтобы обнаружить такое основное допущение и использовать его, чтобы добиться превосходства.
Поражение случается тогда, когда кто-то считает что-то непреложным и не требующим подтверждения, вроде топлива, коммуникаций или даже человеческой выносливости".
Стаффа кар Терма в сообщении для Кайллы Дон.
