Эпилог
ПОНЯТЬ ОТВЕТ
Ранд поскользнулся в луже собственной крови.
Он ничего не видел. Но что-то нес. Что-то тяжелое. Тело. Спотыкаясь, он двигался к выходу из туннеля.
«Закрывается, — решил он. — Туннель закрывается». Потолок опускался, словно сжимающиеся челюсти, скрежетали трущиеся друг о друга камни. Тяжело дыша, Ранд выбрался наружу за мгновение до того, как скалы сомкнулись за его спиной словно клацнувшие зубы.
Ранд оступился. Тело в руках оказалось таким тяжелым. Он осел на землю.
Он смог что-то различить… но лишь едва-едва. Рядом опустилась на колени какая-то фигура.
— Да, — раздался женский шепот. Он не узнал голоса. — Да. Все хорошо. Тебе нужно это сделать.
Он моргнул, все казалось размытым. Это одежда Айил? Седые волосы, значит, она пожилая? Образ отдалился, и Ранд потянулся к нему, не желая оставаться в одиночестве. Ему нужно было высказаться.
— Я понял ответ, — прошептал он. — Я задал Элфин неверный вопрос. Наша судьба — выбирать. Если у тебя нет выбора, значит ты и не человек вовсе. Ты лишь марионетка… — Раздались возгласы.
Вдруг закружилась голова. И он погрузился в забытье.
* * *
Как только от него отступил и рассеялся туман Машадара, Мэт поднялся на ноги. Все поле было завалено трупами тех жутких, покрытых язвами троллоков.
Он поднял взгляд и сквозь рассеивающиеся хлопья тумана прямо над головой увидел солнце.
— Ага, а вот и ты, — обратился он к нему. — Почаще выглядывай. У тебя милое личико. — Он улыбнулся и посмотрел на мертвое тело у себя под ногами. Падан Фейн выглядел, как покрытая мхом кучка хвороста. Плоть облезала с его костей. По истлевшей коже расползлась чернота от кинжала. Жутко воняло.
Мэт едва не потянулся к кинжалу. Затем сплюнул:
— Ну уж нет, хватит с меня и одного раза. — И, повернувшись к кинжалу спиной, он ушел.
В трех шагах лежала его шляпа. Ухмыльнувшись, он подхватил ее и, водрузив на голову, взвалил ашандарей на плечо и двинулся дальше, весело насвистывая. В его голове перестали вращаться кости.
А за его спиной кинжал вместе с рубином растворился в месиве, которое еще недавно было Паданом Фейном.
* * *
Перрин устало вошел в лагерь, устроенный у подножия Шайол Гул после того, как закончилось сражение. Он сбросил куртку. Воздух приятно холодил обнаженную грудь. Мах’аллейнир висел на своем месте на поясе. Хороший кузнец никогда не пренебрегает своим инструментом, а иногда заботится о нем так, будто планирует забрать с собой в могилу.
Он чувствовал, что мог бы проспать сотню дней кряду, но не сейчас. Не сейчас.
Фэйли.
«Нет». — В глубине души он был готов к тому, что предстоит столкнуться с ужасными вестями о ней. Но еще не время. Пока он отбросил это беспокойство, этот страх прочь.
Последние души волков возвращались обратно в волчий сон.
«Прощай, Юный Бык».
«Найди то, что ищешь, Юный Бык».
«Охота закончена, но мы еще поохотимся, Юный Бык».
Перрин брел мимо рядов раненых солдат и Айил, празднующих победу над Отродьями Тени. Одни палатки были наполнены стонами, другие — криками радости. Люди всех мастей сновали по зазеленевшей долине Такан’дар, некоторые разыскивали раненых, другие плакали от счастья или радостно приветствовали встреченных друзей, которым посчастливилось пережить кошмар последних дней.
— Эй, кузнец! Давай к нам! — позвал его айилец, но Перрин не стал присоединяться к их празднованию. Он искал часовых. Тех, кто должен был сохранять благоразумие и помнить об оставшихся Мурддраалах и Драгкарах, которые могли воспользоваться возможностью для мелкой мести. Как и ожидалось, часовых он отыскал в центре лагеря, у большого шатра, который они окружили кольцом. Как там Ранд?
Не последовало цветного водоворота. Не появилось видение с Рандом. Перрин больше не ощущал притяжения, влекущего его в каком-то направлении.
Это могло оказаться очень плохим знаком.
Он молча протиснулся между часовыми и прошел внутрь. Где им удалось разыскать на поле боя такой большой шатер? Здесь все было либо затоптано, либо изорвано, либо сожжено.
Внутри пахло травами. Развешанные полотнища делили помещение на части.
— Я уже все испробовал, — раздался шепот. Это голос Дамера Флинна. — Ничего нельзя сделать. Он…
Пройдя за одну из занавесок, Перин обнаружил Найнив и Флинна, стоявших у лежанки, на которой с закрытыми глазами обмытый и одетый лежал Ранд. Рядом, касаясь рукой его лица, стояла на коленях Морейн, шептавшая так, что никто кроме Перрина не мог слышать:
— Ты справился, Ранд. Ты справился.
— Он жив? — спросил Перрин, рукой вытирая с лица пот.
— Перрин! — воскликнула Найнив. — О, Свет! Ты ужасно выглядишь. А ну садись, дубина! Ты же валишься с ног. Не хватало мне нянчиться с вами двумя.
У нее покраснели глаза.
— Он все равно умирает, верно? — спросил Перрин. — Вы вытащили его оттуда живым, а он все равно умирает.
— Сядь, — приказала Найнив, указав на табурет.
— Только собаки подчиняются такой команде, Найнив, — ответил Перрин, — но не волки. — Он опустился на колени, положив руку Ранду на плечо.
«Я не чувствую твоего притяжения и не вижу видений, — подумал Перрин. — Ты более не та’верен. По всей видимости, я — тоже».
— Вы уже послали за ними? — спросил он. — За Мин, Илэйн, Авиендой. Им нужно попрощаться.
— Тебе что, больше нечего сказать? — выпалила Найнив.
Он поднял на нее взгляд. Она обняла себя руками так, словно сдерживая, чтобы не разрыдаться.
— Кто еще погиб? — спросил Перрин, собираясь с духом. Это было очевидно по выражению ее лица. Она уже кого-то потеряла.
— Эгвейн.
Перрин со вздохом закрыл глаза. Свет, Эгвейн!
«Чтобы получилось что-то стоящее, всегда приходится платить, — подумал он. — Но это не значит, что не стоит браться за работу». И все же… Эгвейн?
— Ты в этом не виновата Найнив, — сказал он, открывая глаза.
— Разумеется, нет. Я знаю, что не виновата, ты тупоголовый болван, — с этими словами она отвернулась.
Поднявшись, он обнял ее и похлопал по спине рукой кузнеца:
— Прости.
— Я пошла… чтобы спасти вас, — прошептала Найнив. — Я увязалась за вами только для того, чтобы защищать вас.
— Ты справилась, Найнив. Ты защитила Ранда, и он смог выполнить то, что должно.
Ее спина затряслась, и он позволил ей поплакать. Свет. Он и сам уронил скупую слезу. Спустя мгновение Найнив резко отстранилась и выбежала прочь из шатра.
— Я пытался, — не сводя с Ранда глаз произнес Флинн с отчаянием в голосе. — И Найнив тоже. Мы пробовали вместе, используя ангриал Морейн Седай. Ничего не помогло. Никто не знает, как его спасти.
— Вы сделали все, что могли, — сказал Перрин, заглядывая в соседнее отделение шатра. Там лежал еще один мужчина. — А он что тут делает?
— Мы нашли их вместе, — объяснил Флинн. — Должно быть, Ранд вынес его из пещеры. Мы не знаем, зачем лорду Дракону спасать одного из Отрекшихся, но это и не важно. Его мы тоже не можем Исцелить. Они умирают. Оба.
— Пошлите за Мин, Илэйн и Авиендой, — повторил Перрин. Он помедлил. — Они все живы?
— Айилке сильно досталось, — ответил Флинн. — Она едва приковыляла в лагерь, ее почти несла уродливая Айз Седай, которая открыла для нее Врата. Она выживет, хотя не знаю, сможет ли ходить.
— Позовите их. Всех.
Флинн кивнул, и Перрин последовал за Найнив. Как и ожидал, он обнаружил причину ее срочного бегства. Сразу у шатра стоял Лан, державший Найнив в своих крепких объятьях. Он выглядел таким же обескровленным и уставшим, как и сам Перрин. Их взгляды встретились, и они кивнули друг другу.
— Ищущие Ветер открыли сюда Врата с Поля Меррилора, — сказал Лан Перрину. — Темный вновь запечатан. Все Проклятые Земли цветут, и здесь вновь действуют Врата.
— Спасибо, — сказал Перрин, проходя мимо. — Кто-нибудь… что-то слышал о Фэйли?
— Нет, кузнец. Последним ее видел Трубивший в Рог, но она ускакала на поле боя, чтобы увести за собой троллоков. Мне очень жаль.
Перрин кивнул. Он уже переговорил с Мэтом и Олвером. Кажется, он пытается не думать о том, что… о том, что наверняка случилось.
«Не думай об этом, — повторял он себе. — Даже не смей».
Он взял себя в руки и отправился искать Врата, про которые говорил Лан.
* * *
— Простите, — обратился Лойал к сидящим у шатра Девам, — вы не видели Мэтрима Коутона?
— Может, глоток оосквай? — спросила одна из них и смеясь протянула ему мех.
— Нет, нет, — ответил Лойал. — Понимаете, я должен разыскать Мэтрима Коутона и расспросить об этой битве, пока она свежа в памяти. Нужно, чтобы каждый рассказал о том, что он видел и слышал, чтобы я мог записать. Лучшего времени не будет.
И, как он сам себе признался, ему хотелось повидаться с Мэтом и Перрином. Проверить, все ли с ними в порядке. Столько всего произошло, он хотел поболтать с друзьями и убедиться, что с ними все хорошо. После того, что случилось с Рандом…
Айилки лишь пьяно улыбались. Лойал вздохнул и продолжил свой путь по лагерю. День подходил к концу. День Последней Битвы! Значит, уже настала Четвертая Эпоха, верно ведь? Но разве эпоха может смениться прямо посреди дня? Это ведь нарушит календарь, разве нет? Но все сошлись на том, что Ранд запечатал Скважину в полдень.
Лойал продолжил бродить по лагерю. Они не покидали подножия Шайол Гул. Найнив сказала, что перемещать Ранда может быть слишком опасно. Лойал продолжал поиски, заглядывая в шатры. В очередном он обнаружил поседевшего генерала Итуралде в окружении четырех Айз Седай.
— Послушайте, — говорил им Итуралде, — я всю свою жизнь служил королям Арад Домана. Я давал присягу.
— Алсалам погиб, — ответила Саэрин Седай. — Кому-то следует занять его трон.
— В Салдэйе неразбериха, — добавила Элсвелл Седай. — Из-за теперешних связей с Андором очередь престолонаследия запутана. Арад Доман не может оставаться без правителя. Вам придется занять трон, Родел Итуралде. И сделать это быстро.
— Но Совет Купцов…
— Все погибли либо пропали, — добавила другая Айз Седай.
— Я присягал…
— И чего бы ждал от вас ваш король в подобном случае? — спросила Юкири Седай. — Позволил бы королевству развалиться? Будьте сильным, лорд Итуралде. Арад Доман не может оставаться без правителя в такое время.
Незаметно выскользнув из шатра, Лойал покачал головой, сочувствуя генералу. Целых четыре Айз Седай! Да его коронуют еще до захода солнца.
Следующей остановкой Лойала был шатер Исцелений, в котором он поинтересовался, не видел ли кто Мэта. На этом поле боя его точно видели, и, как утверждали свидетели, он был здоров и весел, но… В общем, Лойал хотел убедиться в этом лично. И поговорить.
Лойалу пришлось нагнуться, чтобы не упереться головой в потолок — большой по меркам людей шатер был мал для огир.
Он заглянул к Ранду. Его друг выглядел хуже прежнего. У перегородки стоял Лан. На месте привычной хадори на нем была корона — простой серебряный обруч. Ничего странного в этом не было, а вот точно такая же корона на голове Найнив заставила Лойала удивленно поднять брови.
— Это несправедливо, — прошептала Найнив. — Почему он должен умереть, когда тому другому становится лучше?
Найнив казалась встревоженной. Ее глаза оставались красными, но так как она огрызалась на всех, кто ей на это указывал, то Лойал предпочел промолчать. Кажется, люди часто не хотят от него ничего слышать, а странно, ведь их жизнь так скоротечна.
Она посмотрела на Лойала, и он кивнул в ответ.
— Как продвигаются твои поиски, Лойал? — спросила она.
— Не очень хорошо, — поморщился он. — Перрину было не до меня, а Мэт куда-то запропастился.
— Твои истории могут подождать пару дней, Строитель, — произнес Лан.
Лойал не стал спорить. Ведь Лан теперь король. Хотя… Нет, история не может ждать. Чтобы она была точной, свидетельства должны быть свежи.
— Это ужасно, — произнес Флинн, глядя на Ранда. — Но, Найнив Седай… так странно. Всем троим, кажется, все равно. Разве они не должны беспокоиться сильнее?..
Оставив их, Лойал отправился в соседний шатер к Авиенде. Она сидела, пока женщины занимались ее искалеченными, окровавленными ногами, на которых недоставало нескольких пальцев. Авиенда кивнула Лойалу. По-видимому Исцеление сняло боль, и хотя она выглядела измученной, страданий, кажется, не испытывала.
— Мэт? — с надеждой спросил он.
— Я его не видела, Лойал, сын Арента сына Халана, — сказала Авиенда. — По крайней мере с тех пор, как ты недавно об этом спрашивал.
Лойал покраснел и вышел. Он прошел мимо стоявших снаружи Илэйн и Мин. Их истории ему тоже понадобятся; он уже задал им пару вопросов, но трое та’верен… они гораздо важнее! Почему люди все время суетятся и не могут посидеть спокойно? Не оставляют себе времени, чтобы подумать. Сегодня такой важный день.
Но и в самом деле странно. Мин и Илэйн. Разве им не полагается быть рядом с Рандом? Илэйн, кажется, принимает рапорты о потерях и припасах для беженцев, а Мин с отрешенным взглядом сидит, уставившись на Шайол Гул. Ни одна и не собиралась пойти подержать умирающего Ранда за руку.
«Ну хорошо, а может Мэт как-то проскользнул мимо меня и отправился обратно на Поле Меррилора», — подумал Лойал. Ох уж эти люди, никогда не усидят на месте. Вечно спешат…
* * *
Мэтрим Коутон, обходя сложенные в кучи трупы, не спеша вошел в шончанский лагерь на южной стороне Меррилора.
Все шончанские мужчины и женщины при виде него невольно ахали, поднося руки ко рту. В ответ он приветствовал их, приподнимая шляпу.
— Принц Воронов! — разносился впереди Мэта шепот, передаваемый из уст в уста, словно последняя бутылка бренди холодной ночью.
Он направился прямиком к Туон, которая беседовала с Селусией в центре лагеря, у огромного стола для карт. Мэт отметил, что Карид выжил. Бедняга, из-за этого теперь наверняка чувствует себя виноватым.
Увидев Мэта, Туон нахмурилась:
— Где ты шлялся?
Мэт поднял руку, Туон нахмурилась еще сильнее и посмотрела вверх, в никуда. Мэт крутанулся и взметнул руку еще выше к небу.
Высоко над лагерем засияли ночные цветы.
Мэт улыбнулся. Алудра немного упиралась, но совсем недолго. Она ведь так любила взрывы.
Еще не полностью стемнело, но представление все равно вышло грандиозным. Уже добрая половина дракониров Алудры научилась создавать фейерверки и управляться с порохом. Она стала куда менее скрытна, чем прежде.
Их накрыли звуки представления.
— Фейерверки? — удивилась Туон.
— Лучшее растреклятое шоу фейерверков за всю историю моих земель, или твоих, — ответил Мэт.
Туон все еще хмурилась. В ее темных глазах отражались вспышки разрывов.
— У меня будет ребенок, — произнесла она. — Видящая Рок это подтвердила.
Мэта подбросило, словно фейерверк разорвался у него в животе. Наследник. Сын, к бабке не ходи! Сколько шансов на то, что это будет мальчик? Мэт выдавил ухмылку:
— Что ж, полагаю, теперь мои руки развязаны. У тебя есть наследник.
— У меня есть наследник, — повторила Туон, — но это мои руки развязаны. Теперь я могу убить тебя, если захочу.
Мэт почувствовал, как его рот расплывается в улыбке:
— Ладно, давай посмотрим, что здесь можно сделать. Скажи, ты когда-нибудь играла в кости?
* * *
Перрин осел среди мертвых тел и наконец заплакал.
Гай’шайн в белом и горожанки проверяли трупы. Никаких признаков Фэйли. Никаких.
«Я больше не могу».
Когда он спал в последний раз? Той ночью в Майене? Его тело жаловалось, что этого было совершенно недостаточно. Он вымотался еще до того, проведя в волчьем сне время, равное нескольким неделям.
Лорд и леди Башир погибли. Будь Фэйли жива, она должна стать королевой. Перрина шатало, он весь дрожал и чувствовал, что больше не может заставить себя двинуться с места. На поле были сотни тысяч погибших. Другие искавшие не обращали внимания на тела, не подающие признаки жизни, а просто помечали их и шли дальше. Он пытался привлечь их к поискам Фэйли, но им нужно было искать выживших.
В потемневшем небе вспыхнули фейерверки. Перрин обхватил голову руками и почувствовал, как заваливается набок и падает среди трупов.
* * *
Увидев вспышки в небе, Могидин зажмурилась. Каждый разрыв напоминал ей тот губительный огонь, разрывавший шаранцев на куски. Ту вспышку света, тот приступ паники.
А потом… Потом темнота. Через некоторое время она очнулась среди трупов шаранцев. Придя в себя, она обнаружила, что на поле боя высыпали эти идиоты, которые воображают, что победили.
«Воображают? — пронеслось у нее в голове, когда она зажмурилась от очередного разрыва. — Великий Повелитель пал». Все кончено.
Нет. Нет. Она продолжила идти твердым шагом, не вызывающим подозрений. Задушив подвернувшуюся работницу, она приняла ее облик, используя лишь каплю инвертированных плетений. Это позволит ей убраться отсюда. Не обращая внимания на смрад, она продолжила лавировать меж тел.
Еще не все потеряно. Она еще жива. И она Избранная! Это значит… значит, что она императрица среди низших. А что? Великий Повелитель вновь заточен и не сможет покарать ее. И наверняка большинство других Избранных, если не все, перебиты или пленены. Если так, то никто не сможет сравниться с нею в познаниях.
Это действительно может сработать. Это может означать победу. Остановившись у перевернутой телеги с припасами, она схватила свою кор’совру. К счастью, та оставалась цела. Широко улыбнувшись, она сплела крохотный огонек, чтобы осветить себе путь.
Да… Посмотрите на это чистое, лишенное грозовых туч небо. Это можно повернуть себе на пользу. А что? Возможно, через пару-тройку лет она уже будет править всем миром!
На ее шее сомкнулось что-то холодное.
Коснувшись его, Могидин в ужасе закричала:
— Нет! Только не опять! — ее маскировка исчезла, и Единая Сила оставила ее.
За ее спиной с самодовольным видом стояла сул’дам:
— Нам запретили трогать тех, кто называет себя Айз Седай. Но ты не носишь их кольца и прячешься, словно что-то натворила. Не думаю, что тебя хватятся.
— Освободи меня! — царапая ай’дам, закричала Могидин. — Освободи меня, ты…
И она упала на землю, извиваясь от боли.
— Меня зовут Шанан, — сказала сул’дам. К ним подошла еще одна женщина, ведя на поводке дамани. — Но ты можешь звать меня госпожой. Думаю, нам следует поскорее вернуться в Эбу Дар.
Ее спутница кивнула, и дамани открыла Врата.
Могидин пришлось тащить через них силой.
* * *
Из шатра Исцелений у Шайол Гул появилась Найнив. Солнце уже почти опустилось за горизонт.
— Он умер, — прошептала она собравшейся снаружи небольшой толпе людей.
Каждое произнесенное слово казалось упавшим у ног камнем. Она не проронила ни слезинки. Все слезы она уже выплакала. Это не значит, что ей не было больно.
Лан вышел следом и, встав за спиной, обнял ее за плечи. Она накрыла его руку своей. Стоящие рядом Мин и Илэйн переглянулись.
Грегорин что-то прошептал Дарлину. Тот был найден полуживым под руинами собственного шатра. Оба хмуро смотрели на женщин. Найнив расслышала часть фразы Грегорина:
— …ожидать нечто подобное от бессердечной дикой айилки, возможно от андорской королевы, но от той другой? Ни слезинки.
— Они в шоке, — ответил Дарлин.
«Нет, — решила Найнив, изучая Мин и Илэйн, — этой троице известно что-то, чего не знаю я. Нужно выбить из них правду».
— Прости, — сказала она, отходя от Лана.
Он пошел следом. Оглянувшись, она вскинула бровь.
— Тебе не удастся от меня отделаться ближайшие несколько недель, Найнив, — сказал он, омывая ее через узы волнами любви. — Несмотря на все твое желание.
— Упрямый как вол, — проворчала она. — Насколько помню, именно ты настоял на том, чтобы оставить меня и уйти в одиночку навстречу своему предназначению.
— И, как всегда, ты была абсолютно права, — ответил Лан. Он сказал это так спокойно, что на него невозможно было сердиться.
Кроме того, злилась она не на него, а на этих девиц. Первой целью она избрала Авиенду и направилась к ней вместе с Ланом.
— …со смертью Руарка, — говорила Авиенда Сорилее и Бэйр, — я стала думать, что бы я там ни видела, это возможно изменить. Кое-что уже изменилось.
— Я видела то же самое, Авиенда, — сказала Бэйр. — Или нечто подобное только другими глазами. Думаю, эти видения — предупреждение о том, чему мы не должны позволить случиться.
Остальные двое кивнули, соглашаясь, потом с непроницаемыми как у Айз Седай лицами перевели взгляды на Найнив. Авиенда была не лучше остальных — она невозмутимо с перебинтованными ногами сидела в кресле. Возможно, когда-нибудь она снова будет ходить, но больше не сможет сражаться.
— Найнив ал’Мира, — произнесла Авиенда.
— Ты слышала, я сказала, что Ранд умер? — резко спросила Найнив. — Он ушел тихо.
— Тот, кто был ранен, проснулся ото сна, — ровно произнесла Авиенда. — Все так, как должно быть. Смерть пришла к нему в величии, и его величие останется в веках.
Найнив наклонилась вперед:
— Ладно, — угрожающе произнесла она, обнимая Источник. — Выкладывай все. Я выбрала тебя потому, что ты не сможешь сбежать.
На лице Авиенды промелькнуло выражение похожее на страх. Но это длилось лишь мгновение.
— Нам надо подготовить погребальный костер.
* * *
Перрин мчался сквозь Волчий Сон. В одиночестве.
Волки скорбно выли, сочувствуя его горю. Когда он удалялся, они возвращались к своему ликованию, но это не делало их сочувствие менее искренним.
Он не выл. Он не плакал. Он стал Юным Быком и бежал.
Он не хотел быть здесь. Он хотел уснуть. Уснуть по-настоящему. Тогда он не мог бы чувствовать боль. А здесь он ее чувствовал.
«Я не должен был ее оставлять».
Это была человеческая мысль. Почему она прокралась в его разум?!
«Но что я мог сделать? Я обещал не обращаться с ней как со стеклянной».
Бежать. Бежать все быстрее. Бежать, пока усталость не свалит с ног.
«Я должен был идти к Ранду. Должен. Но поступив так, я потерял ее!»
В мгновение ока в Двуречье. Назад, вдоль реки. В Запустение, обратно, затем длинный забег к Фалме.
«Как я мог надеяться, что сохраню обоих, и одного потерять?»
В Тир, потом в Двуречье. Размытая тень, рычание, бег изо всех сил. Здесь. Здесь она стала его женой.
И он завыл.
Кэймлин. Кайриэн. Колодцы Дюмай.
Здесь он спас одного из них.
Кайриэн, Гэалдан, Малден.
Здесь он спас другую.
Две силы в его жизни. Каждая тянула в свою сторону. Наконец Юный Бык рухнул у одного из холмов где-то в Андоре. Знакомое место.
«Место, где я впервые встретил Илайаса».
Он снова стал Перрином. Это не были мысли волка, и его беды не были волчьими. Он уставился в небо, которое после жертвы Ранда очистилось от туч. Он хотел быть рядом с другом, когда тот умирал.
Но сейчас он будет рядом с Фэйли, там, где она умерла.
Ему хотелось кричать, но в этом не было смысла.
— Нужно смириться с ее смертью, верно? — прошептал он, обращаясь к небесам. — Свет, как я этого не хочу. Я помнил. Я помнил Малден. Я не хотел испытать это снова! На этот раз я сделал все, что от меня требовалось!
Где-то недалеко в небе крикнула птица. Завыли волки. Они охотились.
— Я помнил…
Птичий крик.
Кажется это сокол.
Перрин вскочил на ноги и завертел головой. «Там!» Он мгновенно исчез и очутился посреди открытого незнакомого поля. Нет, он знал это место. Он знал его! Это было Поле Меррилора, только без крови, без втоптанной в грязь травы, без разломов и воронок.
И тут он нашел крошечного сокола — небольшого, размером с ладошку — который жалобно кричал, его сломанная лапка была придавлена камнем. В нем едва теплилась жизнь.
Перрин зарычал и проснулся, вырвался из объятий Волчьего Сна. Он встал посреди заваленного телами поля и закричал, обращаясь к ночному небу. Ближайшие занятые поиском люди шарахнулись в стороны от страха.
Где же она? Сумеет ли он в темноте отыскать это место? Он бросился бежать, спотыкаясь о трупы, перепрыгивая воронки, созданные драконами или направляющими. Остановился, оглядываясь по сторонам. Там. Это — там!
Цветочное мыло. Легкий намек на аромат духов в воздухе. Устремившись на запах, Перрин всем своим весом навалился на труп громадного троллока, лежащего почти на уровне его груди поверх других тел. Под ним Перрин нашел тушу дохлой лошади. Не до конца осознавая, что он делает и хватит ли ему сил, Перрин оттащил ее в сторону.
Под ней, в небольшой ложбинке, слабо дыша, лежала залитая кровью Фэйли. Вскрикнув, Перрин упал рядом с ней на колени и бережно подхватил на руки, вдыхая ее запах.
Всего пару ударов сердца ушло у него на то, чтобы войти в Волчий Сон, перенести Фэйли далеко на север к Найнив и выйти в реальный мир. Несколько мгновений спустя он уже чувствовал, как ее Исцеляют прямо у него на руках, потому что он не желал отпускать ее даже для этого.
Его соколица, его Фэйли, вздрогнула и пошевелилась, затем открыла глаза и улыбнулась ему.
* * *
Другие герои ушли, а Бергитте осталась до вечера. Неподалеку солдаты готовили погребальный костер для похорон Ранда ал’Тора.
Бергитте не могла долго оставаться, но… сумела задержаться. Ненадолго. Узор мог это позволить.
— Илэйн? — позвала Бергитте. — Ты что-то знаешь? О Драконе?
Илэйн лишь пожала плечами в тусклом свете. Они стояли в задних рядах толпы, собравшейся посмотреть, как зажгут погребальный костер Возрожденного Дракона.
— Я знаю, что ты задумала сделать, — сказала Бергитте. — С Рогом.
— И что же я задумала?
— Спрятать Рог и мальчика у себя, — ответила Бергитте. — Будешь хранить их, как сокровища Андора, а, возможно, и как государственное оружие.
— Возможно.
Бергитте улыбнулась:
— Значит хорошо, что я отослала его отсюда.
Бросив наблюдать за приготовлениями к сожжению, Илэйн обернулась к ней:
— Что?
— Я отослала Олвера, — ответила Бергитте. — Под надежной охраной. Я сказала, чтобы он нашел такое место, где никто не станет искать. Место, которое он и сам может забыть. Пусть бросит Рог там. А лучше всего — на дне океана.
Илэйн тихо выдохнула, затем повернулась обратно к костру:
— Несносная женщина. — И помедлив: — Спасибо, что избавила меня от необходимости принимать это решение.
— Я так и подумала, что ты одобришь. — Вообще-то Бергитте думала, что Илэйн понадобится гораздо больше времени, чтобы согласиться. Но за последние несколько недель та очень повзрослела. — И не такая уж я несносная, раз последние несколько месяцев ты меня преспокойно сносила.
Илэйн снова повернулась к ней:
— Это звучит как прощание.
Бергитте улыбнулась. Иногда она могла это чувствовать. Приближение этого момента.
— Так и есть.
Илэйн опечалилась:
— Это обязательно?
— Я перерождаюсь, Илэйн, — прошептала Бергитте. — Прямо сейчас какая-то женщина готовится родить, и я буду возрождена в новом теле. Это вот-вот произойдет.
— Я не хочу тебя терять.
Бергитте усмехнулась:
— Что ж, возможно мы встретимся снова. А пока, порадуйся за меня, Илэйн. Это значит, что цикл продолжается. Я возвращаюсь, чтобы быть с ним. С Гайдалом. И буду всего на несколько лет младше него.
Илэйн взяла ее за руку, в глазах стояли слезы:
— Любви тебе и мира, Бергитте. И спасибо.
Бергитте улыбнулась, потом закрыла глаза и позволила унести себя прочь.
* * *
Когда на землю спустился вечер, Тэм бросил взгляд на то, что некогда было самым страшным местом в мире. Шайол Гул. Последние лучи солнца высветили поднявшуюся здесь зелень: распустившиеся цветы, траву, опутавшую брошенное оружие и тела павших.
«Это твой дар нам, сынок? — удивился он. — Последний дар?»
Тэм зажег свой факел от мерцающего пламени небольшого костерка, разведенного в яме неподалеку. Он пошел вдоль рядов стоящих в темноте людей. Многих не уведомили о готовящемся погребальном обряде Ранда. Все захотели бы прийти. Возможно, все они заслужили право на нем присутствовать. Айз Седай тщательно готовили торжественную церемонию в память Эгвейн, но Тэм предпочитал для сына тихое прощание.
И Ранд смог бы наконец отдохнуть.
Тэм шел мимо стоявших с опущенными головами людей. Кроме него ни у кого не было огня. Они ждали в темноте. Небольшая группа — человек двести — окружила помост. Оранжевый отсвет факела дрожал на угрюмых лицах.
Сейчас, даже со светом, трудно было отличить Айил от Айз Седай, двуреченца от тирского короля. Все были просто фигурами в ночи, отдающими почести Возрожденному Дракону.
Тэм подошел к помосту и встал рядом с Томом и Морейн, которые с торжественными лицами держались за руки. Морейн потянулась и легонько пожала ладонь Тэма.
Тэм посмотрел на тело, внимательно глядя в освещенное факелом лицо сына. Он не стал вытирать слез.
«Ты справился, мой мальчик… ты очень хорошо справился».
Дрожащей рукой он поджег погребальный костер.
* * *
Мин стояла в первых рядах. Она смотрела на Тэма, который понурив плечи склонил голову перед пламенем погребального костра. Наконец он отошел и присоединился к двуреченцам. Абелл Коутон обнял его, шепча своему другу слова утешения.
Ночные тени повернули свои головы к Мин, Илэйн и Авиенде. От них троих чего-то ждали. Каких-то действий.
Мин и остальные двое угрюмо вышли вперед. Авиенду во время ходьбы поддерживали две Девы Копья, хотя она могла стоять, опираясь на Илэйн. Девы отошли, оставляя их троих в одиночестве перед погребальным костром. Девушки стояли, глядя, как пламя пожирает тело Ранда.
— Я видела это, — произнесла Мин. — Я знала, что этот день настанет, с того самого момента, как встретила его. Что мы окажемся здесь, вместе, втроем.
Илэйн кивнула:
— И что теперь?
— А теперь… — произнесла Авиенда. — Теперь мы постараемся, чтобы все до единого полностью поверили, что его больше нет.
Мин кивнула, чувствуя, как на границе ее сознания пульсирует крохотный узелок. И с каждой секундой пульсация усиливалась.
* * *
Ранд ал’Тор — просто Ранд ал’Тор — проснулся один в темном шатре. Кто-то оставил рядом с его лежанкой зажженную свечу.
Потянувшись, он сделал глубокий вдох. Было такое ощущение, что он долго и крепко спал. Разве не должно что-нибудь болеть? Или давить? Или ныть? Он не ощущал ничего подобного.
Проведя рукой по боку, он не обнаружил там раны. Раны не было. Впервые за долгое время он не ощущал никакой боли. Он почти позабыл, каково это.
Затем, опустив взгляд, он заметил, что держится за бок своей собственной левой рукой. Он поднял ее к глазам и рассмеялся. «Зеркало, — решил он. — Нужно взглянуть в зеркало».
Зеркало нашлось за занавеской в соседней секции шатра. Оказывается, его бросили в полном одиночестве. Подняв свечу, он заглянул в крохотное зеркальце. Оттуда на него смотрело лицо Моридина.
Ранд потрогал лицо, пробуя его на ощупь. В правом глазу висело единственное пятнышко саа — черное, в виде клыка дракона. Оно было неподвижным.
Ранд скользнул обратно в ту часть шатра, где проснулся. Здесь поверх аккуратной стопки разнообразной одежды лежал меч Ламана. Видимо Аливия не знала, что он захочет надеть. Именно она оставила эти вещи и, конечно же, кошель с монетами чеканки разных стран. Ей никогда не было дела до гардероба или денег, но она знала, что ему понадобится и то, и другое.
«Она поможет тебе умереть», — покачал головой Ранд, одеваясь. Затем собрал деньги и меч и выскользнул из шатра. Неподалеку был привязан ладный мерин в яблоках. Вполне сойдет. Из Дракона в конокрады, посмеялся он про себя. Придется обойтись без седла.
Он помедлил. Где-то недалеко в темноте пели люди. Это был Шайол Гул, но не такой, каким он его помнил. Это был цветущий Шайол Гул, полный жизни.
Песня оказалась погребальным гимном Порубежников. В темноте Ранд подвел коня чуть ближе. В промежутке между шатрами он увидел трех женщин, стоявших у погребального костра
«Моридина кремируют со всеми почестями Дракона Возрожденного», — подумал он.
Ранд повел коня прочь. Вскочив верхом, он заметил фигуру, стоявшую в стороне от общей церемонии. Одинокий силуэт, обращенный прямо в его сторону, когда внимание всех остальных было приковано к огню.
Кадсуане. Она оглядела его с ног до головы, блеснув глазами в отблесках погребального костра Ранда. Он кивнул, подождал мгновение, потом развернул коня и поехал прочь.
* * *
Кадсуане смотрела ему вслед.
«Любопытно», — подумала она. Его глаза подтвердили ее подозрения. Этой информацией можно будет воспользоваться. Следовательно, нет никакой необходимости продолжать наблюдать этот фарс с похоронами.
Двинувшись через лагерь, она попала прямо в засаду.
— Саэрин, — произнесла она, когда вокруг нее возникли женщины. — Юкири, Лирелле, Рубинде. Что происходит?
— Мы ждем указаний, — ответила Рубинде.
— Каких указаний? — фыркнула Кадсуане. — Спросите об этом новую Амерлин, если найдете дурочку, готовую занять это место.
Женщины продолжали следовать за ней.
Внезапно до Кадсуане дошло, и она остановилась как вкопанная.
— О, кровь и проклятый пепел! Нет! — произнесла она, поворачиваясь. — Нет, нет и еще раз — нет!
В ответ женщины только хищно улыбались.
— Ты всегда так мудро учила Дракона Возрожденного ответственности, — произнесла Юкири.
— Говорила, насколько важно для женщин нашей эпохи хорошее обучение, — добавила Саэрин.
— Пришла новая Эпоха, — сказала Лирелле. — У нас впереди много испытаний… и нам нужна новая сильная Амерлин, которая нас возглавит.
Закрыв глаза, Кадсуане застонала.
* * *
Оставив Кадсуане позади, Ранд облегченно вздохнул. Она не стала поднимать шума, хотя и продолжала смотреть ему вслед, пока он удалялся. Оглянувшись, он заметил, как она уходит в сопровождении нескольких Айз Седай.
Это его беспокоило. Крайне нежелательно, чтобы она что-то заподозрила. Хотя, пусть лучше так, чем она подняла бы тревогу.
Он вздохнул и, пошарив в кармане, выудил оттуда курительную трубку. «Спасибо тебе, Аливия, и за это», — подумал он, набивая ее табаком из кисета, обнаруженного в другом кармане. По привычке он потянулся к Единой Силе, чтобы зажечь огонь.
Но ничего не нашел. В пустоте не было саидин. совсем. Он замер, затем, почувствовав огромное облегчение, улыбнулся. Он более не может направлять. Чтобы окончательно убедиться, он попробовал Истинную Силу. С тем же результатом.
Пока он занимался трубкой, конь чуть отклонился в направлении Такан’дара, который теперь весь зарос травой. И никакой возможности зажечь табак. Он еще секунду смотрел на нее в темноте, а потом подумал, что трубка горит. И табак задымился.
Ранд улыбнулся и свернул на юг. Оглянувшись, он увидел, что все три женщины отвернулись от погребального костра и смотрят прямо в его сторону. Из-за отсветов погребального костра он едва мог их разглядеть.
«Интересно, которая из них последует за мной, — подумал он и улыбнулся шире. — Не слишком ли ты возомнил о себе, Ранд ал’Тор? Уже гадаешь, сколько из них последуют».
Может и ни одной. А может все, только каждая в свое время. Он понял, что улыбается.
Кого бы он выбрал? Мин… Хотя нет, как же бросить Авиенду? Илэйн. Нет. Он рассмеялся. Он не смог выбрать, которую из трех любимых женщин хотел бы взять в спутницы. Любую. Всех сразу.
«Свет, парень. Ты безнадежен. Безнадежно влюблен сразу в троих, и нет никакого выхода из тупика».
Он пустил коня в галоп, устремляясь дальше на юг. У него был, набитый монетами кошель, отличный конь и надежный меч. Меч Ламана — лучшее оружие из всего, на что можно было рассчитывать. Он может привлекать внимание. Это был меч с настоящим клеймом цапли и отличным клинком.
Поняла ли Аливия, сколько денег она ему дала? Она ведь не имеет ни малейшего представления об их ценности. Наверняка большую часть из них она украла, так что теперь он не только конокрад. Ведь он сам велел ей достать немного золота, и она это сделала. Да с таким богатством он мог бы запросто купить себе целую ферму в Двуречье.
Его путь лежит на юг. В равной степени подошли бы и восток с западом, но он решил, что будет лучше убраться отсюда подальше. Сперва на юг, потом, может быть, на запад вдоль побережья. Может, ему удастся найти корабль? Так много мест в мире, где он еще не побывал. Он пережил несколько сражений, ввязался в чудовищную Игру Домов. Так много всего, с чем бы он не хотел иметь дела. Он видел отцовскую ферму. И разные дворцы. Много дворцов.
У него просто не оставалось времени, чтобы взглянуть на остальной мир. «Это будет что-то новенькое», — подумал он. Просто путешествовать, ни от кого не убегать, не управлять людьми там и тут. Странствовать и спать в амбаре в обмен на то, что поколет дрова. При этой мысли он вновь рассмеялся. Так он ехал на юг, раскуривая свою невероятную трубку. А в это время вокруг него поднимался ветер, вокруг того, кого называли повелителем, Драконом Возрожденным, королем, убийцей, любовником и другом.
Ветер поднимался все выше и наконец вырвался на открытые просторы безоблачного неба. Он пронесся над истерзанной землей, усеянной еще не погребенными телами. Землей, которая, несмотря на это, была охвачена празднованием. Он поиграл ветвями деревьев, на которых, наконец, начали появляться почки.
Ветер полетел на юг, сквозь непролазные чащи, над переливающимися равнинами и направился к неизведанным странам. Этот ветер не был концом. Нет конца вращению Колеса Времени и никогда не будет.
Но, вместе с тем, это был конец.
* * *
И явилось это в те дни, как являлось прежде и как будет являться не раз, — Тьма тяжко легла на землю и омрачила сердца людей, и увяли листья, и пожухли травы, и умерла надежда. И возопили люди к Создателю, говоря: О Свет Небес, Свет Мира, пусть гора родит Обещанного, о котором говорят пророчества, как то было в эпохах прошедших и как то будет в эпохах грядущих. Пусть Принц Утра споет земле о зеленеющей траве и о долинах, полнящихся агнцами. Пусть длань Повелителя Рассвета укроет нас от Тьмы и великий меч справедливости защитит нас. Пусть вновь несется Дракон на ветрах времени.
из Харал Дрианаан тэ Каламон, Цикл Дракона.
Неизвестный автор, Четвертая Эпоха
И явился он словно ветер, словно ветер всего коснулся, и словно ветер исчез.
из Возрожденного Дракона.
Лойал, сын Арента, сына Халана, Четвертая Эпоха
* * *
Конец цикла «Колесо Времени»
