15
Морские Пещеры представляли собой огромную естественную систему пещер. Эйндиукс повел их по узкому высокому коридору. Сталактиты свисали с потолка, как голодные огромные зубы. Черные металлические поручни местами были погребены под полуметровым слоем белых натеков, и Руиз подумал про себя, что человеческие существа весьма давно последний раз пользовались этим путем.
Они проходили мимо многочисленных разветвлений. Тропинка петляла по уровням коридоров множество раз.
– Ты уверен, что не забыл дорогу? – спросил Руиз.
– Да, – сказал Эйндиукс. – Никогда житель Компендия не может забыть. Иначе мы потеряем дорогу в сплетениях лабиринта.
В конце концов они подошли к узкому лазу, где можно было передвигаться только ползком, где потолок висел почти над полом, а вход был похож на сморщенный приоткрытый рот.
Эйндиукс остановился и критично посмотрел на Руиза.
– Очень может быть, что ты слишком крупный. Однако нам надо попробовать. Ложись на живот! Ты первый. Я за тобой. Так будет удобнее тебя вытаскивать, если ты застрянешь.
Руиз глубоко вздохнул. Он никогда не любил резко ограниченного пространства. Но он лег и пролез под нависающим козырьком потолка и стал долго и мучительно ползти по острой гальке.
Только однажды он оказался зажатым между галькой и потолком. На миг ему показалось, что он не может вздохнуть, и он чуть не всхлипнул, пытаясь наполнить легкие. Камень словно наваливался ему на спину, и у него была на миг страшная мысль, что потолок немного просел ближе к полу, пытаясь раздавить его многотонной массой. Может быть, на острове действовали проснувшиеся сейсмические силы? Он безуспешно боролся, ворочаясь, словно жук, под гигантским давящим его пальцем.
– Руиз Ав! Послушай! – резко заговорил Эйндиукс. – Выпусти воздух. Левее есть побольше места.
Руиз пришел в себя и собрался с мыслями. Он сообразил, что он затаил дыхание, словно это крохотное давление воздуха в его легких могло остановить камень, если бы тот действительно падал. Он сосредоточился на том, чтобы выпустить воздух из легких, и камень выпустил его.
Когда они пролезли еще в одну комнату с высокими потолками, Руиз почувствовал радостное ощущение, что свободен. Они отдохнули на плоском возвышении, посидев на камне несколько минут, хотя, казалось, на Эйндиукса их проползание по тесному лазу не оказало никакого влияния, несмотря на его возраст и очевидную хрупкость.
Тут рев моря потрясал камень, это была постоянная, настойчивая вибрация, словно камень под руками Руиза был кожей какого-то животного, дышащего и движущегося.
– Далеко нам еще? – спросил он.
– Мы уже близко, – ответил Эйндиукс. Он нахмурился и пристально посмотрел на Руиза. – На спасательной шлюпке, после кораблекрушения «Лоракки», мне показалось, что ты кое-что смыслишь в море. Правильно?
– Я плавал по многим морям, – сказал Руиз. – Я не претендую на то, чтобы считаться знатоком, но я могу плавать достаточно хорошо, чтобы выбраться к берегу.
– Спасательные лодки несложные по устройству, но они старые и довольно хрупкие, – Эйндиукс встал и показал пальцем. – Нам надо идти и надеяться, что родериганцы нас там не поджидают.
Они прошли последние несколько метров по скользкой от конденсированной влаги гальке и вышли под большим куполом Морских Пещер, которые теперь были полны холодным серым светом зари.
Они стояли среди развалин портовых складов, от которых ныне осталось только несколько невысоких стен. Среди этих развалин огромные колонны поднимались к высоченным потолкам. Похоже, это были естественные образования, которые когда-то были покрыты декоративными рельефами. Руиз подошел поближе к одному из них, но резьба была скрыта под тонкими кальцитовыми натеками, видимо, образовавшимися после разрушения Компендия.
Длинные волнорезы и причалы когда-то отходили от складов в море. Теперь они лежали разрушенными грудами камня, по большей части обвалившимися в воду.
Мягкие волны прокатывались по Морским Пещерам. Видимо, самые страшные удары прибоя обрушивались с наветренной стороны острова, восточнее Морских Пещер. Звук был очень громким, словно арка пещер каким-то образом подхватывала и усиливала шепот моря.
Руиз мог видеть кусочек горизонта в проеме арки пещеры. Море было покрыто белыми барашками, а небо становилось угрожающе темным.
– Погода нас, кажется, не благословляет, – сказал Эйндиукс. – Но, по крайней мере, благословляет Родериго, своим отсутствием.
– Мне надо ехать как можно скорее, независимо от того, хорошая погода или нет, – сказал Руиз. – Родериганцы станут меня искать.
– Совершенно верно. Поэтому иди за мной.
Эйндиукс стал пробираться между руинами, проходя между колоннами зигзагами, вроде бы совершенно без труда. Руиз пошел за ним, чувствуя себя глупцом. Как могло что-либо полезное уцелеть посреди такого разрушения и разложения?
К тому моменту, когда Эйндиукс остановился перед колонной, Руиз думал, насколько обитатели Компендия могли остаться в здравом уме после того, как они столько лет провели в подземных укрытиях?
Эйндиукс поднял зазубренный камень и аккуратно стал сбивать им кальцитовые наросты. Через минуту он очистил крошечный и старательно вырезанный в камне силуэт русалки.
– Ага! – сказал он и нажал на рисунок.
Ничего не произошло.
Эйндиукс нахмурился и несколько раз деловито постучал по резьбе. Он снова нажал на рельеф, и тот вошел в камень.
Эйндиукс ловко отступил в сторону, а колонна зашипела. Кальцит свалился с ее боков блестящими кусками. Раскрылся шов в панелях. В колонне открылась узкая высокая дверь и обнажила длинный сверток, завернутый в зеркальный мономоль.
– Спасательная лодка, – сказал Эйндиукс с очевидным удовлетворением. – Помоги мне ее собрать.
Когда они справились с этим делом, элегантный катамаран лег на влажный камень. Семи метров в длину, он был сделан из дерева с водоотталкивающей пропиткой, два полых ствола катамарана были похожи на длинные ножи, а их соединяла сетчатая платформа углеродного волокна. Для Руиза это сооружение показалось экстравагантным и прекрасным, но очень уж броским. Тонкая парусная мачта с крылышками вздымалась на платформе, она была сделана из какого-то прозрачного, но прочного материала. Мачту можно было поворачивать и складывать с помощью специального штурвала в маленькой рубке.
– Это очень быстрая лодка, – сказал Эйндиукс. – Когда-то она была еще и очень прочная. Осторожнее с ней, Руиз Ав. Когда-то она была покрыта инертными смолами, особенно в той части, которая погружается в воду, но прошло слишком много времени.
Потом маленький человечек показал, как управлять лодкой, продемонстрировал Руизу спасательную капсулу, к которой прилагались древние канистры с водой и питательные кубики, карты и компас, секстан. Руиз улыбнулся навигационному журналу, который давно и безнадежно устарел. На карте Эйндиукс показал Руизу тот путь, которым ему предстоит плыть.
– Ты направишься прямо в Моревейник?
– Да, – сказал Руиз. – Если я не ошибаюсь, пираты все еще будут пропускать суда в город. Им нужны солдаты и рабы. Моя главная забота – не оказаться слишком близко от берега Нампов. Если это у меня получится, со мной все будет в порядке, разве только на меня наткнутся охотники на маргаров.
– Лодка невидима для радаров, но в остальных отношениях она не невидимка, – сказал Эйндиукс, похлопывая лодку по борту. – Тебе понадобится все твое везение, Руиз Ав.
Прежде чем они подхватили катамаран и спустили его на воду, Руиз взял маленькую лапку Эйндиукса в свои руки.
– Ты остаешься? – спросил он.
– Да, – ответил Эйндиукс. – Тут мое место. Пусть даже только для того, чтобы умереть. Но мы, люди Компендия, живем долго. Какой толк был бы от библиотекарей-однодневок? – он рассмеялся. – Поэтому я надеюсь увидеть кончину Родериго прежде моей.
– Я верю в то же самое, – сказал Руиз. – Ну что же, спасибо тебе. И поблагодари от моего имени Джо.
Странное выражение скользнуло по лицу Эйндиукса.
– Его никогда не звали Джо, Руиз Ав. Тебе следует понять: в давние, давно забытые времена… в давным-давно мертвом месте… и очень далеко от здешней печали его звали Сомнир Прославленный.
Эйндиукс слегка потряс его руку.
– Удачи тебе, Руиз Ав, и до свидания.
Геджас похоронил жалкие и страшные останки Желтого Листа под курганом тяжелых камней, чтобы стервятники не добрались до нее, пока ее не перевезли на Родериго.
Не зная, что еще ему сделать, он после взобрался на гору, откуда мог наблюдать за всем островом. Так, чтобы он смог увидеть Руиза Ава, когда наемник наконец выберется из своего укрытия.
Солнце всходило и заходило, а наемник все еще не показался.
К середине следующего утра язык стал уставать и начал нервничать. Что ему делать, если наемник стал жертвой какого-нибудь несчастного случая в руинах? Вдруг банда пьяных от жажды убийства наемников с Дельта напала на него? Или, может быть, он провалился в какую-нибудь яму? Остров был весь изрыт пещерами, крыши которых готовы были обрушиться при любой возможности. Может быть, Желтый Лист нанесла наемнику какую-нибудь рану, которая могла привести его к медленной смерти, и теперь Руиз Ав лежал в каком-нибудь недоступном месте, горя в лихорадке или похолодев от потери крови.
Эти мысли вызвали в Геджасе страшную ярость.
– Нет! – закричал он, подняв лицо к небу. – Ты будешь жить, пока я тебя не найду!
Когда он снова посмотрел на северную оконечность острова, он увидел, как крохотная лодка выскочила из-за рифов.
Кто это мог быть еще, как не Руиз Ав? Его бешенство вскипело. Что он мог сделать, чтобы предотвратить бегство наемника? Ничего, ничего.
Голова его гудела. Он сжал зубы так плотно, что они заскрипели. Все, что он мог сделать – это смотреть на то, как уплывает безнаказанный наемник.
Пока он смотрел, лодка пошла к востоку, обойдя оконечность острова в нескольких сотнях метров от берега. Она легла на курс, который позволит ей обойти остров с наветренной стороны.
Чуть позже он смог разглядеть маленькую фигурку наемника, который скорчился возле рулевого весла, заставляя паруса мачты взять как можно больше ветра. Лодка была очень быстрой и маневренной, она так и мчалась по морю, отбрасывая длинные петушиные хвосты воды и брызг на несколько метров ввысь.
Через несколько минут Руиз Ав пропадет из виду. Но тут Геджас сообразил кое-что, что дало ему надежду. Лодка направлялась на юго-запад, то есть к Моревейнику.
Моревейник. Раздражение Геджаса пропало, его место заняло злорадное удовлетворение. Вскоре Родериго пришлет за ним лодку. Они заставят его потерпеть наказание за то, что он потерял Желтый Лист, они будут причинять ему страдания, стараясь поломать его разум. Так поступали в Родериго, и это был хороший способ.
Но он выживет. Потому что Желтый Лист и, по логике, ее язык Геджас были самыми страстными исследователями древнего города Моревейника, на всем острове Родериго. Может быть, в конце концов ему позволят привести в Моревейник войска.
Туда же, в Моревейник, по причинам, не известным Геджасу, направлялся и Руиз Ав. Может быть, из-за своей бабы с грязной маленькой планетки? Может быть, из-за работорговки Кореаны? Это было не важно.
Геджас отвернуться от моря, поудобнее устроился и стал ждать.
Руиз был плотно занят катамараном. Левый поплавок катамарана глубоко тонул в воде, потому что справа дул ветер. Эйндиукс очень предупреждал его насчет того, чтобы не разрешать лодке зарываться носом в воду: очевидно, лодка могла переворачиваться через нос. Второй поплавок шипел, прорезая воду. Руиз просто чувствовал готовность этого поплавка подняться кверху и перевернуть лодку боком.
Он немного развернул мачту, чтобы выпустить из парусов немного ветра, и второй, правый поплавок, покрепче опустился в воду.
Он постепенно привыкал к ощущению руля в руках, понял, как именно реагирует лодка на его прикосновения, и напряжение постепенно стало уходить из его мускулов. Если ветер не станет сильнее, он справится с лодкой.
Вскоре после полудня ветер утих, и Руиз смог на какое-то время оставить рулевое весло. Он проглотил глоток старой воды из канистры, но не смог заставить себя попробовать питательные блоки. У них был плесневелый, мумифицированный вид и неприятный запах затхлости. Насколько он знал такие блоки, они всегда отличались этими качествами, но при его теперешней скорости он достигнет Моревейника задолго до того, как голод станет проблемой.
Он произвел замеры старинным секстаном, нанес свое положение на карту и сверил с проложенным заранее курсом. Свое положение он отметил с большим удовольствием: за последние три часа он в среднем делал по четырнадцать узлов в час. У него появилась смутная надежда. Казалось, он сможет выжить и добраться до Моревейника, и это было хорошо. Но потом он окажется в Моревейнике лицом к лицу с неразрешимой задачей.
Он отвязал рулевое весло и сосредоточился на насущных проблемах, и в этой сосредоточенности он черпал силы и вдохновение. Остаток дня он провел в приятном безмыслии.
Когда на море стала опускаться ночь, низкие тучи поплыли по небу к западу, и ветер стал крепчать. Волны стали выше и разбивались о поплавки катамарана с шипеньем и гулом.
Руиз вздрогнул и поставил парус так, чтобы лодка пошла помедленнее, приспосабливаясь к усилившемуся ветру и непогоде. И все же лодка рвалась вперед в кипении пены, дрожа от напряжения при перескоке с волны на волну. Руизу стало еще беспокойнее.
Когда сгустилась полная тьма, скорость стала еще страшнее, а волнующееся море стало совсем зловещим.
Руиз сражался с рулевым управлением, пытаясь все время сделать так, чтобы волны били в корму лодки, так, чтобы их сила безвредно подталкивала лодку вперед. Но ветер так громко запел в парусах, что Руизу стало страшно, что лодка взлетит с одной волны и зароется носом в глубину следующей.
Он попробовал вспомнить, что ему делать, попытался оживить воспоминания давно минувших дней, когда он сражался в баталиях на планете, где было множество океанов.
Наконец он вспомнил и сообразил, что должен делать дальше. Он дождался затишья. Когда ветер чуть утих, он слегка повернул кливер по ветру и перенес левее рулевое весло.
Лодка замерла, чуть развернулась и, словно уточка, закачалась на волнах.
Руиз привязал рулевое весло, вытер пену с лица и прополз по койке размером с тесный гроб к подветренному поплавку. Он аккуратно захлопнул задвижку каюты и вытянулся на тонком матрасе.
Почему-то по нему прошла дрожь счастья и удовольствия. Он и сам не понял, почему. Лодка бешено подпрыгивала, ветер визжал, барашки скакали по волнам.
Но он заснул, невзирая ни на что.
Он проспал до тех пор, пока солнце не поднялось высоко над горизонтом, и его разбудила в конце концов именно тишина. Когда он вышел на палубу, он обнаружил, что ветер спал до легкого дуновения, и лодка сидела на чистом море, похожем на стеклянную пластику. Оставшееся волнение моря то поднимало, то опускало лодку, и Руиз снова обрадовался тому, что никогда не страдал от морской болезни.
Он отвязал весло и двинулся своим курсом далее, к Моревейнику.
Его продвижение вперед уже не было таким впечатляющим, как накануне. Он мог вымолить только три-четыре узла у стихшего ветра. Он стал с ветром экспериментировать. Он попробовал закинуть удочку, но безрезультатно. Он замерил все необходимые параметры по солнцу и стал изучать карты. Он не был уверен в том, насколько ночной шторм снес его к востоку, пока не замерил свое положение еще раз, днем. Он все время посматривал по сторонам, особенно вправо, словно ожидал, что там вот-вот появится очертание берега Нампа.
После полудня он увидел маргара, одинокого самца, который поднялся на поверхность, чтобы прочистить дыхательные отверстия, в двух километрах от него по правому борту. Огромная рептилия выкатилась на поверхность в вихре пены, ее дыхательные отверстия с сипеньем пропускали воздух, а один поднятый гребень отражал солнце белыми лучиками.
Руиз затаил дыхание, пока тварь не погрузилась в воду. Увидела ли эта рептилия его? Заинтересует ли ее утлая лодчонка?
Время шло, и его пока не съели.
Он стал расслабляться, когда увидел обтекаемое черное тело на восточном горизонте.
Когда этот силуэт наконец резко повернул к нему, он стал думать про себя, что, может, оно и к лучшему – оказаться обедом для маргара.
Нет, тут же свирепо одернул он себя. Ничего подобного, и хватит подобных штучек. Он проверил свой вибронож.
Через несколько секунд он уже смог разглядеть злобные маленькие горящие глазки, которые были на самом деле нарисованы на носу приближающегося корабля. Замок Дельт, подумал он, остолбенев. Судно оказалось маленьким, быстрым реактивным корабликом с открытым кокпитом, которые обычно использовали для разведки и проникновения в стан врага. Две фигуры в броне притаились за стеклом, которое защищало рулевую рубку от брызг.
Руиз дотронулся до своего виброножа – поразительно непригодное в подобной ситуации оружие. Он стал лихорадочно искать, какой план можно было бы применить к этой ситуации, но ничего не приходило ему на ум.
Наконец он решил, что лучшим выходом будет притвориться совершенно безвредным и беспомощным, и надеяться, что дельтанцы в чем-нибудь промахнутся и проявят неосторожность.
Он пощипал свои щеки, пока покалывание и тепло не сказали ему, что щеки его порозовели, прочесал пятерней волосы, чтобы они легли гладкими волнами.
Лодка подошла боком, послав волну, которая перехлестнула через поплавок катамарана. Мотор лодки взревел и потом перешел в низкую пульсацию. В катамаран вцепились абордажные крючья. Потом канаты, прикрепленные к крючьям, втянулись, сблизив рывком обе лодки.
Руиз весело улыбнулся экипажу лодки – это были два дельтанца в черных масках, раскрашенных в красные волнистые полосы, а их легкая броня носила узор из черных и зеленых светящихся полосок. Красные шевроны на масках показывали, что это были члены офицерской касты, известные под именем Суб-Доминаторов: молодые, неопытные, командиры на уровне взвода. Шлемов на них не было. Вероятно, они посчитали его легкой добычей.
Один держал в руках осколочное ружье и беззаботно играл его предохранителем.
– Привет! – сказал Руиз, вставая, сложив на груди руки. Он постарался сделать свой голос тонким и высоким, полным надежды и кокетства. – Я так рад, что вы меня нашли!
Один из них рассмеялся с напускной жесткостью. Руиз мог легко представить его в классе, перед которым покрытый шрамами ветеран командует:
– Смеяться надо так, чтобы кровь в жилах сворачивалась! Теперь все вместе: смейтесь!
Надежда его взлетела как на крыльях.
– Да, – сказал Руиз. – Я не знал прямо, что мне делать.
Он состроил им глазки, выставил бедро и постарался сделать вид, что тело его максимально мягкое и уязвимое.
– Ты что тут делаешь, сопляк? – спросил тот, кто держал осколочное ружье.
Руиз придал своему лицу театрально трагическое выражение.
– Родериганцы разграбили нашу деревню, добрый сэр. Я убежал, благодаря доброй судьбе – так мне, по крайней мере, тогда казалось… А потом я оказался в море, совсем один… И защитника у меня никакого нет, – Руиз облизал губы и широко раскрыл глаза.
Тот, кто смеялся, снова попробовал издать замораживающий кровь в жилах смех, на сей раз с большей уверенностью.
– Мы тебя защитим, – сказал он. – Влезай на борт.
Руиз перебрался к ним через борт, стараясь двигаться мелкими неуклюжими движениями и покачивать бедрами, ведя себя так, словно острая сталь борта врезалась в его нежные ручки.
– Ой, спасибо вам, добрые сэры, ой, какое вам спасибо, – бормотал он.
Тот, кто поигрывал осколочным ружьем, защелкнул предохранитель снова, снял его совсем и выстрелил экономный залп в катамаран, который разлетелся надвое. Руиз попытался скрыть гримасу боли: ему так нравилась эта маленькая прелестная лодка.
– Может быть, у вас найдется что-нибудь поесть: я плаваю уже несколько дней, а эти аварийные запасы такие невкусные, – Руиз закатил глаза и поудобнее устроился, улыбаясь, между двумя дельтанцами.
Тот, кто смеялся, встал и начал расстегивать на себе брюки от бронированного костюма.
– Я тебе дам кое-что пососать, – сказал он весело.
– Вот уж нет, – сказал тот, кто держал ружье. – На сей раз я не стану подбирать за тобой объедки. Я первый, – он не то, чтобы наставил свое оружие на второго дельтанца, но мушка почти уперлась тому в живот.
– Господа, господа, – нервно сказал Руиз. – Нет никакой необходимости ссориться. Я наверняка смогу удовлетворить вас обоих одновременно. А иначе для каких же целей нам боги даровали несколько отверстий для сладостных утех плоти? Женщин больше благословили в этом отношении, чем нас, конечно, – но ведь и вас тут только двое.
Они оба рассмеялись, уже не так грубо. Руиз заметил в их смехе нотку облегчения. Тот, который держал ружье, пристегнул его к портупее, и они оба расстегнули свою броню.
Тот, кто смеялся, растянулся на носу. Второй ждал позади Руиза, любовно поглаживая сам себя.
Это было слишком легко. Но он принял свое мнение как должное, как ему и положено было теперь. Вибронож выскочил из своего укрыться, и он вонзил нож в пах того, кто стоял сзади, повернул нож и вырвал его из тела. Он повернул нож острием вперед и загнал его в брюхо весельчака.
Почти до того, как раненые смогли отреагировать, Руиз пропилил ножом тело лежащего перед ним дельтанца, вытащил нож снова и повернулся, чтобы прикончить того, кто держал ружье.
Он едва замечал вопли, хотя они куда действеннее леденили кровь в жилах, чем до этого хохот.
Когда все закончилось, и он смог перевалить трупы за борт, Руиз исследовал, что же досталось ему в качестве трофея. Реактивная лодка оказалась в замечательном состояний, если не считать крови, которая залила ее. Указатель топлива стоял на отметке «полный бак», мотор ласково урчал. Он покопался в шкафчиках и рундуках и нашел с правой стороны отличный выбор всякого оружия: осколочные ружья и парализаторы, мономолевые гарроты и топорики, контузионные гранаты и нейронные кнуты.
В шкафу с левой стороны он нашел пакеты облупленных для сохранности рационов и ящики с консервами. Он открыл банку рагу и самоохлаждающуюся банку с пивом, но ему почему-то совсем не хотелось есть.
Глаза его блуждали по кокпиту, задерживаясь на брызгах крови, на груде брони, которую он забрал у более высокого дельтанца. Ему чуть не стало тошно. Наконец он допил пиво и выбросил рагу за борт.
Чуть позже он взял себя в руки и стал делать необходимую работу. Он вымыл дочиста броню и нацепил ее. В одном из карманов бронированного костюма он нашел пачку наличности в доннах Моревейника. Видимо, Суб-Доминаторы как раз ехали отдыхать в увольнительную а Моревейник. Он сам попытался рассмеяться грубым смехом, и для его собственных ушей этот смех прозвучал гораздо страшнее, чем тот смех, который издавал неопытный парень-дельтанец.
– Ну что же, я-то заслуженное чудовище, – сказал он, словно разговаривал с невидимым собеседником, и улыбнулся. Ему странно было чувствовать на лице такую улыбающуюся гримасу, поэтому он убрал ее с лица.
Потом он нашел ведро и смыл остальную кровь в шпигат, где автоматическая помпа заурчала и смыла кровь в море.
Невзирая на то, что накануне он проспал ночь, он чувствовал, что страшно, бешено устал. Но он сел на место рулевого и увидел, что в навигационный компьютер уже введены координаты Моревейника. Прежде чем он нажал клавишу ввода, ему пришла в голову мысль. Он заглянул под панель управления и нашел там черный ящик с прибором дистанционного управления. Очевидно, лодкой можно было управлять и из Дельта. Он вырвал коннекторы из розетки включения и оторвал кабель ввода данных в дистанционное управление.
Теперь лодка принадлежала ему. По крайней мере, он на это надеялся.
Он пристегнул предохранительные ремни и погнал лодку по волнам на максимальной скорости, на которую та была способна. Ощущение было такое, словно он мчался на скачущем по волнам камешке со скоростью семьдесят узлов.
Он и те синяки, которые еще должны выступить на его теле от такой езды, прибудут в Моревейник утром при условии, что он будет держаться подальше от противников с более быстрыми лодками.
Руиз вел лодку всю ночь в полусонно-настороженном состоянии. Он потопил все мысли в ощущении скорости, сузив поле своего восприятия до педали газа, руля и вздымающейся поверхности моря.
Он был весьма удивлен, когда заря показала ему высокие верхушки Моревейника, которые поднимались над горизонтом.
Он убрал ногу с педали газа, и лодка перестала так скакать, опустившись в море с фонтаном брызг. Визг моторов перешел в бормотанье.
Какой у него был план? В этот момент голова его была полна пугающей нерешительности, больше ничем. Он что-то обещал Сомниру… разве не так? Нет, собственно говоря, он не сказал ему, что обязательно что-то сделает. Сомнир сказал ему, что он, Руиз, должен поступать, как ему велит сердце.
В этот момент сердце советовало ему бежать как только возможно дальше от Моревейника, сбежать с Суука, понадеяться на то, что он тысячу раз умрет прежде чем человечество будет пожрано тем, что таилось и зрело под крепостью Юбере.
Он вздохнул. Нет, это говорило не его сердце – это говорил здравый смысл.
Почему-то он подумал о своей глупой юности, когда он звал себя освободителем, когда он все еще верил, что рабство может быть побеждено. Он думал о боли, о разочаровании, и предательстве, о пролитой крови, о преданной дружбе друзей, и все это было во имя этой безнадежной химеры.
Пока он размышлял, он понял, что больше не думает о своей более ранней личности с обычным для себя горьким презрением. Что-то переменилось. Что-то растопило лед, который так долго наполнял его сердце, а теперь его сердце требовало, чтобы он пришел в Суук и выполнил все, что мог, для того, чтобы разрушить Машину-Орфей.
– Как странно, – сказал он вслух, и голос его слегка дрожал.
Потом он рассмеялся, и приятная мысль осенила его. Может быть, Кореана продала Низу куда-нибудь. Может, в Моревейнике он сможет просмотреть рыночные каталоги новых поступлений, если рынок выжил в условиях таких потрясений в городе. Может быть, он все еще сможет ее найти.
Когда он стал размышлять, каким образом он сможет подключиться к компьютеру с данными рынка, в голове у него стал формироваться и зреть план, просто маленькая искорка возможности – но она была все равно лучше, чем отсутствие плана вообще.
Руиз Ав вынул из рундука дельтанский шлем и надел его на голову. Он глубоко вздохнул и нажал на педаль газа.
