Книга: Освободитель (сборник)
Назад: 21
Дальше: 23

22

Насколько Руиз мог понять, женщина не последовала за ним, хотя ему показалось, что он почувствовал ее интерес, когда уходил из ротонды.
Он шел как мог быстро, чтобы не привлекать к себе нежелательного внимания. Проходя по залам и коридорам, он на ходу думал про шарик-шпион, который упоминал мифогог. Наверняка шарик все еще следовал за ним. Как ему избавиться от этого нежелательного шпиона еще до того, как он войдет во дворец увеселений?
Он покинул Селадон Уинд через задний выход, который был предназначен дня тех, кто не хотел афишировать свои развлечения и предпочитал оставаться неузнанным. Как только он выскочил из дверей, он повернулся и снова вошел в фабулярий.
Как он и надеялся, параллельный вход был снабжен приборами, которые уничтожали средства слежения, эта услуга оказывалась посетителям за дополнительную плату, и он ждал в шлюзе безопасности, пока приборы шлюза прочесывали воздух и вытаскивали из него шарики-шпионы, целых три штуки. Механическая рука выгребла их из дезактивационной камеры и протянула Руизу в запечатанном пластиковом пакетике.
Он посмотрел на них с некоторым удивлением. Три? Он подумал, что кто-то еще следит за его передвижениями. Почти наверняка один шарик принадлежал Публию. Может быть, Алмазная Фасолинка была вторым наблюдателем. Он пожал плечами, бросил бусинки в щель утилизатора и снова вышел из фабулярия.
Двумя уровнями выше Селадон Уинда он нашел рынок в зале с низким потолком. Пол был переполнен палатками, ларьками и киосками, которые продавали продукты, модные товары, оружие, многочисленные весьма грубые и примитивные формы развлечений: наркотики, телеигры, вспышки смерти и личностные протезы.
Руиз прохаживался по рынку, пока не наткнулся на киоск, который продавал различного рода информацию. Тут он купил свежую карту небоскреба.
На противоположной стороне зала Руиз нашел кафе. Под тентом старых растений с Прежней Земли были расставлены десятка полтора маленьких столиков. Растения были специально генетически обработаны, чтобы переносить голубоватый искусственный свет. Он уселся поближе к металлической ограде периметра зала, чтобы без помех наблюдать за остальными посетителями, не слишком беспокоясь, что кто-нибудь подкрадется к нему за его спиной.
Официанткой была женщина с лоботомией, которая выглядела совсем старухой. Она вручила ему меню и записала его заказ, все это молча, потом прошлепала к задней комнате, в которой стояли все машины, обслуживающие кафе. Она вернулась почти немедленно, неся то, что он заказал. Еда состояла из серого гранулированного протеина, а также гидропонно выращенных водорослей, все это было залито голубоватым соусом, причем водоросли светились различными оттенками. На вкус это было только немногим лучше, чем на вид, поэтому он все же съел поданное, пока изучал карту.
Карта, укрепленная в одноразовом экранчике, позволила ему как бы пройти сквозь небоскреб, уровень за уровнем, хотя весьма приблизительно. Главные особенности небоскреба были представлены в дополнительных видах на карте и на точках, которые увеличивались при нажатии на них, заполняя весь экран. Когда он обнаружил дворец увеселений Сладостного Блеска, он немедленно поразился тому, насколько это место подходило для устройства засады. Во всем дворце было только два входа, если верить карте, и один наблюдатель легко мог следить за обоими. Коридор, который вел в комнату В-448, служил еще только полудюжине прочих комнат, и в него можно было пройти только из единственной лифтовой шахты.
Он покончил с едой и посмотрел на людей, которые проходили по рынку. Он несколько минут наблюдал за ними. Никто из покупателей в шумной толпе не напоминал женщину в стальных туфельках.
Он выскользнул из кафе и разыскал магазинчик, который специализировался на продаже полных телесных масок. Магазинчик размещался в надувной огромной палатке, которая была покрыта металлизированными чешуйками, так что все строение напоминало гигантский артишок лавандового цвета. Продавщица, еще одна пожилая женщина, перенесшая лоботомию, обслужила его, не проявляя никакого интереса, и через несколько минут Руиз покинул магазинчик, превратившись в толстого купца. На нем был ядовито-зеленый надувной костюм, сверкающие, как зеркало, золотые ботинки по щиколотку и кокетливый розовый козырек-окуляр. Он также купил соматическое индукционное устройство, которое было прикреплено к затылку. Оно превратило его походку в поросячью трусцу, заставило его нелепо похлопывать руками по бедрам и повысило ему голос на целую октаву.
Он был уверен, что никто не сможет узнать его, хотя он побаивался, что, если он нарвется на одну из бандитских шаек, которыми кишел город, на него наверняка нападут. Телесная маска ограничивала его движения и мешала дотянуться до большей части его оружия, а забрало на лице мешало видеть как следует. Что было еще хуже, так это то, что ему пришлось оставить свою броню в общественной камере хранения, в ячейке, куда вломятся, как только он скроется из виду. Он чувствовал себя голым и уязвимым, защищенным только слоем синтетической губчатой плоти.
Но ему не приходил в голову никакой лучший план, поэтому он направился к общественным лифтам и спустился на уровень дворца удовольствий Сладостного Сияния.

 

В этот момент Реминт лежал на кушетке, и глаза его были закрыты. Кореана вспомнила, что точно так же выглядят роботы, подзаряжающие свои батареи. Лицо убийцы во время отдыха казалось еще менее человеческим, а его усиленные дополнительными мышцами черты лица были словно убийственная инопланетная маска. Она поражалась тому, как это он может спать, когда Руиз Ав находится так близко от его задуманной ловушки. Видимо, решила она, он не спал, а просто накапливал силы совершенно хладнокровным и продуманным образом. Она подумала о том, что может произойти, если она подойдет к кушетке и дотронется до него. Выживет ли она после такого эксперимента?
Она вернулась к экрану шарика-шпиона, который теперь показывал только коридор прямо перед дверью номера В-448. В последние несколько минут движение в коридоре оживилось. Толстяк в смешном зеленом надувном комбинезоне жеманничал и прижимался к плечу довольно неказистого мальчика-альбиноса, на котором был кожаный жилет. В нескольких шагах позади толстяка степенно шагал человек в черном космическом комбинезоне приверженца Мертвого Бога. Он был высок и тощ, как скелет. За ним плелась целая стайка девочек подростков, весьма ярко одетых. На их лицах было совершенно одинаковое выражение недетской покорности и смирения.
Свет в коридоре вдруг погас.
Кореана секунду в остолбенении сидела неподвижно, прежде чем она сообразила, что что-то не так. Она открыла было рот, чтобы крикнуть Реминту, когда замигал красный сигнал тревоги, зажегся и погас. В это коротенькое мгновение она увидела, как толстяк со страшной и удивительной скоростью движется по коридору, и на его лице застыло выражение такой нечеловеческой целеустремленности. Альбинос валялся, раскинув руки, на спине, а высокий аколит Мертвого Бога перепрыгивал через упавшего альбиноса тигриным прыжком.
Она повернулась и завизжала, чтобы предупредить Реминта, который уже поднимался с кушетки; когда дверь в комнату разлетелась в щепы, а толстяк ворвался в комнату, держа в руке осколочное ружье.
В этот прозрачный кусочек времени она увидела, что Реминт, невзирая на всю его нечеловеческую скорость, окажется слишком медлительным для этого человека, что толстяк убьет или покалечит Реминта прежде, чем убийца сможет достать оружие или вскочить на ноги так, чтобы скользнуть в сторону.
Но тут тонкая рука проскользнула в разбитую дверь и вколола иглу парализатора в шею толстяка. Толстяк скорчился, раскинул руки в стороны… потом упал на бок, совершенно беспомощный.

 

Руиз пришел в себя, когда двое из наемных убийц Реминта вырезали его из его телесной маски. Он не мог совершенно подавить стон, когда его поврежденная нервная система стала реагировать на такое грубое обращение.
Лицо Кореаны витало над ним, преображенное мстительным наслаждением.
– О, как же я ждала этого момента! – сказала она голосом, звенящим от удовольствия.
Он полагал, что лучше будет даже не пробовать говорить, пока он окончательно не оправится от парализатора. Мышцы его все еще были совершенно бесполезны. Он оглянулся и увидел высокую нагую женщину, в стальных туфельках, которая освобождалась от остатков своей телесной маски фанатика Мертвого Бога. Она одарила его холодной улыбкой и кивком головы.
– Неплохая попытка, – сказала она.
Видимо, она не служила у пиратов, как сказал ему мифогог. Остальное тоже было понятно без объяснений, главным образом, то, что Руиз Ав был первостатейным идиотом, который весьма и весьма заслуживал своей участи. Он вздохнул.
Реминт Ю-Юбере сидел на кушетке, сложив руки, и вид у него был весьма спокойный. Человек этот, казалось, совершенно не был тронут теми бурными событиями, которые происходили на его глазах. Генчирован, подумал Руиз и передернулся. Он станет таким же спокойным через очень маленькое время.
– Правильно, – прощебетала Кореана, словно она к своим навыкам добавила еще и чтение мыслей. – Ты теперь совсем мой.
Она вытянула руку и потрогала бешеный ошейник на шее Руиза.
– Это чей же? Неважно.
Она прикрепила модуль-отмычку к контрольной цепи ошейника и регулировала подавляющее поле, пока оно не оказалось в резонансе с полем ошейника. Ошейник щелкнул, раскрылся и упал.
– Вот так, – сказала она весело. – Реминт!
Убийца без всякого любопытства посмотрел на нее.
– Отвези нас обратно в крепость твоего брата, – приказала она.
Реминт кивнул.
– Как скажешь.
Он поднялся с кушетки и посмотрел на мальчиков для удовольствий. Мальчики, которые до сих пор были на кровати и лежали, сбившись в кучку, тоненько завизжали, когда его взгляд остановился на них. Он убил их двумя короткими вспышками игольчатого лазера.
Выражение неуверенности промелькнуло на лице высокой женщины, но она немедленно подавила его. Остальные двое убийц рассмеялись и вытащили контролирующий ошейник, который стали надевать Руизу. Однако потом передумали и достали на всякий случай специальную упряжь. Это было устройство, слегка напоминающее тот трупоход, которым пользовался Публий. Когда это устройство будет включено, Руиз не сможет сделать ни одного движения, кроме того, которое специально укажет тот, кто будет управлять упряжкой.
Когда они пристегнули упряжку Руизу, они перекатили его и посадили.
– Дайте мне панель управления, – сказал Реминт.
– Естественно, – ответил один из убийц и передал ему консоль.
Реминт дотронулся до панели одним пальцем, и все мышцы Руиза напряглись в страшной агонии. Сила и ярость боли были таковы, что Руиз сам удивился. Его измученная нервная система протестовала во весь голос. Он сжал зубы посильнее. Почему-то он не хотел признаваться, насколько ему больно.
Реминт в последний раз медленно оглянулся по комнате. Потом он убил остальных своих людей. Двое убийц упали так быстро, что не успели даже отреагировать. Высокая женщина, отличавшаяся быстротой реакции, успела только отпрянуть в сторону, прежде чем луч игольчатого лазера прожег ей грудину.
Руиз испытал нечто вроде безнадежного злорадства, когда он увидел ужас на лице Кореаны, пока она ждала, чтобы узнать, неужели и ей суждено умереть по плану Реминта. Но Реминт повернулся к двери и сказал:
– Пойдем. Алонсо ждет нас.
Какая-то предсмертная бравада заставила Руиза заговорить.
– Алонсо Юбере мертв, – ответил он им на их взгляд хриплым шепотом.
Если раньше Руиз считал Реминта устрашающим существом, то это впечатление побледнело и стерлось перед раскаленным добела напряжением, которое переполнило черты Реминта теперь.
– Что? – спросил убийца, затаив дыхание.
Руиз набрал побольше воздуха.
– Юбере мертв.
– Кто его убил? – спросил Реминт, подойдя поближе и придвинув свое страшное лицо к лицу Руиза, словно он хотел заглянуть сквозь его глаза в темную таинственную область его мозга.
Если бы он не был парализован, Руиз непременно бы отпрянул.
– Я, – ответил он.
– Ах, ах… – убийца закачался вперед-назад, покачивая головой, очень медленно и осторожно, словно боясь, что она взорвется от напряжения мыслей и чувств. – Ты убил его… почему?
– Мне заплатили, чтобы я это сделал.
– А? Кто? – губы Реминта растянулись в гримасе так, что показались зубы, невозможно было понять какое чувство его терзает.
Руиз еле смог вдохнуть воздух, чтобы ответить, но он вытолкнул из себя слова.
– Публий, создатель чудовищ, приказал убить Алонсо Юбере. Это была цена той помощи, которая была мне нужна.
По крайней мере, Публий не уйдет безнаказанным из этой заварухи. Его махинации привели Руиза к этому печальному концу, и Руиз почувствовал недвусмысленное удовлетворение в том, что представлял себе возможную встречу Реминта и Публия.
Реминт отпрянул назад, и холодная рассудительность разгладила черты убийцы.
– А, Публий. Этого мы знаем. Древний враг и коллега.
Он отвел глаза и секунду молчал. Потом спросил мягким тоном:
– Ты не станешь мне лгать, а, Руиз Ав?
– Нет.
– Я тоже думаю, что нет. Какой в этом теперь был бы смысл? – Реминт помолчал, потом заговорил все тем же тихим, мягким голосом. – Ты очень похож на меня, такое же орудие в чужих лапах, острая сталь для слабых рук.
– Можно задать тебе вопрос? – Руиз обнаружил, что его все еще гнала вперед его цель, даже в этот безнадежный момент.
Реминт серьезно кивнул.
– Спрашивай.
– Что ты сделал с моими людьми… с фараонскими рабами?
– Я доставил их в крепость моего брата. Кроме этого я ничего не знаю. – Реминт повернулся к Кореане и передал ей панель управления. – Теперь поступай, как считаешь нужным.
К Кореане вернулся дар речи.
– Погоди! Нам же все еще надо доставить Руиза Ава обратно в крепость.
Реминт покачал головой.
– Мои директивы в случае смерти моего брата берут верх над всем остальным и всеми другими инструкциями. Я теперь должен пойти, разыскать и наказать его убийцу.
Наемник направился к дверям.
Тут Кореана сделала серьезную ошибку. Она шагнула, загородив дорогу убийце, и, делая попытку удержать его, положила руку ему на грудь.
– Погоди-ка, – сказала она за миг до того, как он замахнулся своей бронированной рукой и ударил ее так, что она пролетела через всю комнату. Она ударилась затылком об стену, и панель управления вылетела у нее из рук. Она скользнула по стене, словно в ней совсем не было скелета, и осталась лежать на полу бесчувственной грудой; Она была либо без чувств, либо мертва.
Реминт ушел, а Руиз остался один в комнате, полной трупов, и не в состоянии пошевелить мышцами пониже шеи.

 

Проходило время, и мука в его теле постепенно проходила, поскольку периферийные нервы приспосабливались к упряжке. Он смотрел на Кореану и думал, мертва она или только без сознания, и, если она без сознания, через сколько времени она очнется. Администрация дворца наслаждений, казалось, не спешила расследовать, что там такое произошло в комнате В-448. Могли пройти долгие часы, прежде чем они послали бы детективов расследовать, что именно там произошло.
Прошло много времени, и он услышал слабый скребущийся звук с неожиданной стороны, и он резко повернул голову.
К своему удивлению, он увидел, как высокая женщина пытается повернуться и поползти вдоль стены. Лицо ее было страшно бледно, а рана в груди производила страшный сосущий, чмокающий звук. Видимо, лазер Реминта не совсем разорвал ее сердце. Вероятно, луч повредил ее позвоночник, потому что ноги ее бессильно волочились. Она медленно ползла, хватаясь скрюченными пальцами за грязный ковер, ее выпученные глаза застыли на панели управления упряжкой, которая все еще находилась в добрых двух метрах от нее.
Руиз не смел надеяться, что она справится. Его сознание словно углубилось в себя, и он не в состоянии был внимательно следить за ее усилиями.
Через несколько минут он впал в философское настроение и стал рассматривать поразительную живучесть женщины именно с этой точки зрения. В одно время как Реминт, так и Руиз Ав увлекались философией Совершенного Насилия. Если человек станет действовать с Совершенной Степенью Насилия, то никто и ничто не сможет противостоять ему – так они в то время считали. Но вот перед глазами Руиза было конкретное свидетельство того, что эта философия была не совсем справедлива и в ней явно были свои просчеты. Даже насилие не могло быть безукоризненно совершенным… даже Реминт, такой беспрецедентный экземпляр убийцы, какого ни свет, ни Руиз не видывали, оказался несовершенным в проявлении насилия. Женщина все еще была жива и мучительно продолжала ползти к панели управления упряжкой!
Когда ее вытянутая рука была всего в нескольких сантиметрах от панели, женщина уронила голову на ковер, и тело ее свели спазмы, которые Руиз принял за предсмертные. Он заскрипел зубами, и глаза его наполнились горячими слезами. Он подумал про Низу, но только на миг: отчаяние его было слишком глубоко, чтобы он мог долго думать о такой пронзительно дорогой ему женщине.
Но потом полумертвая женщина подняла голову снова, и рука ее вытянулась вперед в последней отчаянной попытке.
Ее дрожащий палец дотянулся до панели, упряжка выпустила из своих страшных тисков тело Руиза, и он весь обмяк, откинувшись назад. Внезапная свобода так поразила его, что он долго лежал неподвижно, совершенно не в состоянии собраться, не в состоянии действовать.
Потом он вскочил и содрал с себя ремни упряжки, с наслаждением разрывая их. Совершенно освободившись, он схватил то оружие, которое лежало к нему поближе, осколочное ружье, которое принадлежало одному из приконченных Реминтом наемников. Только тогда он повернулся к женщине, которая его освободила.
Она лежала неподвижно, и только ее глаза, которыми она следила за его передвижениями по комнате, показывали, что она все еще жива.
Он встал возле нее на колени, осмотрел ее рану. Видимо, ее усилия только ухудшили положение. Яркая артериальная кровь толчками выплескивалась из выходного отверстия раны под лопаткой. Лицо ее посинело. Она попыталась заговорить и не смогла.
– Да, – сказал он ей, желая утешить, – теперь я отправлюсь за ним и убью его, если смогу.
В глазах ее появилось сомнение, но это было выражение, в котором не было упрека, а почти улыбнулась.
Дыхание ее прекратилось, и глаза ее перестали смотреть.
Он собрал остальное оружие и бешеный ошейник и выскочил из комнаты, ступая неуверенными ногами.
Только после того, как он вышел из самого дворца удовольствий и направлялся к лагуне, ему пришло в голову, что он так и не убедился, как обстоят дела с Кореаной. Он замедлил шаг, искушение вернуться назад и проверить было слишком велико, но, если она пришла в себя и вызвала своих людей, комната во дворце все еще была бы великолепной ловушкой.
Он пошел дальше. Голова его все еще кипела мыслями о несовершенстве его собственного насилия, и он выругал себя дураком за эти мысли.

 

Руиз все еще ругал себя за то, как он вел себя и свои дела в последнее время, когда уже оказался на дороге, ведущей к причалу. Слабый неприятный звук проник в его сознание. Он резко остановился и заставил себя сосредоточиться на своем непосредственном окружении и на том, что надлежало делать немедленно.
Он прислушался. Потом до него дошло: кто-то визжал и кричал где-то далеко, по ту сторону лагуны. Звук отличался удивительной регулярностью, словно тот, кто кричал, делал паузу только для того, чтобы набрать побольше воздуха для следующего крика.
По всей вероятности, этот крикун ничего общего с Руизом Авом не имел. Моревейник был полон пыток и мук. Но даже если и так, ведь его, Руиза, не было несколько долгих часов, и кто знает, какую пакость мог измыслить Публий за это время?
Он дотронулся до бешеного ошейника, который был заткнут за пояс. Если Публий подготовил ему ловушку, она могла затрагивать и ошейник, ведь Публий явно считал его унижением для своего достоинства, неподходящим устройством для проверки его честности. Может быть, Публий потерял надежду вернуть себе управление своей марионеткой фальшивым Юбере? Может быть… Или Публий посчитал положение слишком опасным, тем более, что сейчас в него был замешан еще и Реминт. Еще вариант: Публий знал некую границу в своем плане, которую события теперь заставили его перешагнуть.
Нужен ли был еще Публий Руизу Аву? Крепость с генчами могла прийти в полный хаос в связи с абсолютной безвольностью и бездеятельностью фальшивого Юбере, что могло бы позволить ему пробраться в крепость тем же самым путем, что и ранее. Возможность сделать это без помощи и ведома Публия привлекала его невероятно. Руиз с сожалением покачал головой… ему все еще был нужен Публий.
Руизу пришла в голову еще одна возможность. Может быть, визжал именно Публий, может быть, Реминт уже добрался до него.
Нет. Нет, почему-то он был уверен, что Публий благополучно сбежал, что он решил смириться со своими потерями и уйти с поля боя.
Он снял с пояса бешеный ошейник, взвесил его на руке, потом швырнул его высоко в воздух, так, чтобы он взлетел повыше и на самой высокой точке полета перелетел через охранительное поле причала.
Он взорвался с яркой вспышкой и таким грохотом, что у Руиза зазвенело в ушах. Секундой позже до него долетел второй взрыв.
Тут он заметил, что крик прекратился.

 

Задолго до того, как Руиз подошел к подлодке, он понял, что именно сделал Публий. Голова Олбени была бледным пятном на фоне наблюдательной рубки. Кровь его образовала более темные потеки там, где она разбрызгалась и сбегала по металлу.
Когда челночок Руиза подплыл поближе, он увидел тело Олбени, которое плавало в тихих водах лагуны. Ноги и руки его все еще ритмично подергивались под действием нейросжигателей, которые Публий подсоединил к его телу.
Руиз взошел на борт. Публий подвесил Олбени за его жиденький «конский хвост», который был прибит к наблюдательной башенке металлической скобой. Потом он оставил Олбени вопить сколько душе угодно, пока не вернется Руиз и не взорвет бешеный воротник.
Глаза Олбени были полны крови.
Руиз медленно поднялся по лестнице. Он вытащил нож, отрезал голову от наблюдательной башенки. Она упала на палубу, подскочила и с плеском упала в лагуну.
Потом он сошел вниз и настроил автопилот на курс в лабиринт Публия. Публий все еще был ему нужен.

 

Кореана пришла в сознание, когда ее Мокрассар выносил ее из дворца развлечений. Она вдохнула показавшуюся ей ароматом знакомую вонь его тела и на миг потеряла все другие ощущения, кроме радости быть в живых. Ребра ее болели. Может быть, Реминт парочку ей сломал. Неважно. Ее ребра заживут.
Углом глаза она увидела Мармо, который медленно и молча летел рядом, держа в руках энергомет.
– Мармо… – прошептала она таким слабым голосом, что сам этот звук оскорбил ее уши.
– Кореана? – старый пират повернулся к ней. – Сейчас почти уже рассвело. Я стал волноваться, поэтому мы пошли следом за тобой.
Она любовно улыбнулась, глядя на его потрепанное полуметаллическое лицо.
– И очень правильно сделали. Где Руиз Ав?
Секунду Мармо ничего не отвечал ей.
– Твоего врага там не было, Кореана. Контрольная упряжка валялась разорванная на полу комнаты, мне показалось, один из наемников Реминта расстегнул ее прежде чем умереть.
Удовольствие от того, что она выжила, неожиданно померкло.
– Снова? – она не могла этому поверить.
– Плевать на это. Пора зарыться на самое дно, Кореана, пока эта буря не прогремит мимо. Моревейник просто завывает от паники и тревоги. Пиратские властители в страшном смятении. Сейчас все крайне опасно. Фенш караулит нас на воздушной лодке, чтобы увезти нас в безопасное убежище, где мы сможем переждать, прежде чем покинуть город, когда пройдет буря.
Она попыталась найти в себе достаточно гнева, чтобы отклонить это весьма разумное предложение, но почему-то, зажатая между роботоподобной жестокостью Реминта и непостижимой одержимостью Руиза Ава, она стала испуганной и пассивной. Она очень надеялась, что эта слабость у нее временная.
– Да, – согласилась она и обмякла в мощных лапах Мокрассара.
Назад: 21
Дальше: 23