Книга третья
Штормовая aтaкa
27
Штормовая атака на заснеженный мир! Этот призыв звоном отдавался в мозгу Легион-Формы. После тысячелетнего ожидания, после бесконечного сна в бездонном пространстве космоса Легион-Форма снова была готова к сражениям. План ее был безупречен. Боевой корабль нес ее навстречу судьбе. Перед ее оптическими сенсорами простирался огромный беззащитный мир воды и снега. Холодный мир – зато щедро населенный носителями. Внутри крохотной боевой машины находились два взрослых «легионера», которые когда-то были Прамодом и Тилли Бешван. К этому времени им на подмогу подросли семеро детенышей – они появились на свет из репродуктивных органов Тилли. Детеныши путешествовали вместе со взрослыми формами. Они напоминали червяков размером с дюйм, с плотно прижатыми к телу членистыми ножками.
В хранилище были припасены сотни конверсионных модулей-трансформеров, размером и очертаниями напоминающих морских звезд Их, благодаря тщательной заботе и уходу, удалось вырастить в небольшом инкубаторе, который проделал с ними весь долгий путь от самого пояса астероидов.
Грохот, сопутствующий вхождению в атмосферу, слегка утих, и «Прамод» развернул боевую машину носом к земле.
Им навстречу неслись густые облака. Где-то внизу угадывались атмосферные штормовые вихри. Никаких следов оборонительной деятельности. Жребий был брошен, поражение полностью исключалось.
Снежный вихрь заслонял обзор из контрольной башни саскэтчского космопорта. В то утро видимость была меньше сотни метров. По всей долине бушевал буран.
День начинался мрачноватыми сумерками. По городу с завыванием проносились бешеные порывы ветра. Капитан Огюст Дарнэ смотрел на летящие хлопья и скрипел зубами от злости.
Часы показывали только тридцать пять минут одиннадцатого, но ему казалось, что он провел на дежурстве уже целую смену.
Над городом сверкнула молния, раздались глухие раскаты грома, смягченные густо падающим снегом. Сорванная брезентовая крыша взлетной площадки номер двенадцать развевалась по ветру, будто гигантская птица, хлопающая крыльями, снег покрыл белым чехлом припаркованный шаттл Трансгалактических линий.
Кстати, Дарнэ как раз собиралась звонить начальница Трансгалактических. Ее обязаны соединять с ним в первую очередь, в любое время дня и ночи. Ему снова придется выслушивать ее бесконечные жалобы, уже третий раз на дню. Ребятам же, отвечающим за брезент, эти жалобы были глубоко фиолетовы. Можно подумать, они тут же сломя голову кинутся закреплять этот чертов, брезент. Да они и пальцем не пошевелили. Как стоял их грузовик в гараже, пока они обедали, так до сих пор и стоит.
И таким бездельникам еще подавай обед! Они-то набили желудки, а вот у него, Огюста, до сих пор и крошки во рту не было. Просто хоть кричи. У Огюста Дарнэ на этот день был заказан столик в ресторанчике «Ла Фанш», что в отеле «Эдуард». Увы, придется забыть об этом, выбросить из головы. Не будет сегодня ни нежнейших жареных крабов, ни бифштекса, которыми так славится «Ла Фанш». Вместо них придется весь день вести неравный поединок с бураном, поглощая жирные пончики вперемежку с отвратительным дешевым кофе.
Дарнэ тяжело вздохнул, но в этот самый момент его размышления были прерваны вышедшим на связь дежурным.
– Капитан Дарнэ, мы до сих пор получаем сигнал радара. Теперь уже суборбитальный – кто-то идет на посадку. Угол приближения двадцать три градуса, скорость – около семисот километров в час, расстояние – триста километров. Неизвестный корабль будет здесь менее чем через полчаса.
– Проклятье! – рявкнул Дарнэ. – У нас и без того проблем по горло! Похоже, это самовольная посадка. Только на этот раз они дуют прямиком к нам.
– Сигнал указывает на очень маленькое судно, сэр. Может, это спасательный модуль, вроде того, что разбился вчера ночью.
Дарнэ кипел от негодования.
– Можем ли мы быть в этом абсолютно уверены? А если это помехи, сигнал-фантом, посылаемый грозовой тучей?
– Боюсь, что нет, сэр. Сигнал идет от корабля – мы провели сканирование на металл. Сомневаться не приходится.
– Сэр! – В передатчике раздался еще один голос. Дарнэ застонал. – Вас вызывает на связь Трансгалактическая.
– Пусть подождут. Соедините-ка лучше меня с Анри Тюссо, по срочной! Какой-то идиот вздумал совершить здесь жесткую посадку, как раз в самый буран.
Ветер с силой бился о башню. Его порывы достигали ста километров в час. Снег летел параллельно земле. Даже радиосвязь с орбитальной станцией из-за непогоды превратилась в сплошные мучения. Однако и имеющихся средств связи было достаточно, чтобы понять, что запеленгованное радаром тело нарушает все священные заповеди ИТАА. От него не поступало запроса на посадку, как, впрочем, и от того, что грохнулось рано утром в горах Блэк-Рукс. Похоже, в живых там никого не осталось. Теперь как пить дать ИТАА замучает местное начальство всякими расследованиями.
Но что хуже всего – несчастного Огюста буквально вытащили из теплой постели, чтобы разгребать эту кучу дерьма. С тех пор он так и не уснул. И как тут уснешь, если предстоит организовать поиск оставшихся в живых, одновременно стараясь подготовить космопорт к сильному снегопаду. Будущее не сулило ничего, кроме головной боли. Тройная антенна отказывалась правильно складываться. Машина для перевозки брезентовых полотнищ как назло вышла из строя, и их приходилось доставлять к стартовым площадкам на маленьких грузовичках – по одной штуке за рейс.
Все эти проблемы возникли не просто так и имели свои причины. Ни для кого не было секретом, что система смехотворно устарела, но ведь она и не предназначалась для обслуживания космопорта класса «А», да еще в субарктической зоне, где погода что ни день приносила новые сюрпризы.
Дарнэ вернулся к себе в кабинет и включил надежную линию. Через несколько секунд на экране возникло лицо Анри Тюссо. У Тюссо было полно своих проблем, и Дарнэ это прекрасно понимал.
– В чем дело? – Тюссо был явно чем-то озадачен.
– У нас с минуты на минуту еще одно несанкционированное приземление – на посадку идет небольшое судно. Разрешения с орбитальной станции не поступало.
– Что?! Как им удалось прошмыгнуть мимо орбитальной?
– Орбиталыцики заявляют, что не засекли его. Наверное, оно приблизилось к планете с другой стороны, должно быть, вошло в атмосферу над полюсом.
– И где оно теперь?
– Примерно в трехстах километрах к северу и быстро приближается. Они летят прямехонько к космопорту. Сдается мне, они задумали приземлиться именно здесь!
– Вы хотите сказать, что кто-то пытается самовольно приземлиться в космопорте? В такую погоду?
– Похожена то.
Анри Тюссо на секунду отвернулся от экрана. Дарнэ услышал чей-то голос и увидел, как Анри отрицательно затряс головой. Дарнэ этот голос показался знакомым, он слышал его по радио и телевидению.
– Включайте батарею и сбейте его!
Вместо Анри Тюссо на экране возникло лицо Гюстава (чаще его звали папашей Тюссо) – это была самая влиятельная фигура на Саскэтче.
– Мсье Тюссо... – начал было Дарнэ протестующим тоном.
– Успокойтесь, капитан. Этого космического самозванца необходимо прихлопнуть прямо в небе. Я не хочу, чтобы потом ИТАА говорили, что мы позволяем садиться у себя кому попало без всякого разрешения. Готовьте ракеты, нарушителя надо сбить!
Дарнэ аж подавился.
– Но до него всего двести километров. Он летит со скоростью пятьсот километров, и она все возрастает, – попытался вставить дежурный.
На видеоэкране снова появился Анри Тюссо.
– Я своей властью отменяю этот приказ, вы слышите меня, Дарнэ? Ни в коем случае не посылайте ракеты. Нам не известно, кто находится на борту судна-нарушителя. И я не могу позволить, чтобы у меня на глазах сбивали спасательный модуль с вышедшей из строя системой связи. Вам это понятно, Дарнэ? Всю ответственность я беру на себя. И вы обязаны подчиняться мне, и только мне.
У Анри Тюссо был вид человека, сгибающегося под тяжестью возложенных на него обязанностей. Не приходилось сомневаться, что он столкнулся с серьезной юридической проблемой, которая обрушилась на него крайне неожиданно.
Где-то за экраном были слышны негодующие речи папаши Тюссо. Тем временем на экране, на самом заднем плане, Дарнэ заметил промелькнувшего шефа полиции Гаспара Бельво. У Огюста глаза полезли на лоб. Он помешал собранию весьма влиятельных персон. Интересно, кто еще там присутствует?
По всему Бельво-Сити уже поползли слухи о том, что лейтенант Грикс подал в суд на полковника Тюссо и что дело рассматривает судья Файнберг. Огюста совершенно не волновало, как это скажется на его положении. Эта свинья Грикс постоянно ошивался в космопорте, якобы инспектируя состояние взлетных площадок.
– Сэр! – В голосе дежурного звучала странная озабоченность, почти испуг.
– В чем дело? – взорвался Огюст.
– Эта чертова посудина пропала с экрана. Она находилась на высоте ста сорока километров, а потом как будто растаяла.
– Что она сделала? – проревел Дарнэ. Такой поворот дела не сулил ничего хорошего. На экране Анри Тюссо повернулся к нему. Его лицо горело нескрываемым возмущением.
– Слушаю, капитан Дарнэ. Вы просили моего внимания?
Дарнэ онемел.
– Н-нет... – заикаясь пробормотал он. – То есть да. То есть...
– Что вы хотите сказать? – холодно осведомился Тюссо.
– Радарный след... э-э-э... пропал. Похоже на то, что были помехи... ну просто радар...
– Что вы там бормочете?
– Никакой это не спасательный модуль. Это помехи, и нет необходимости поднимать народ по тревоге.
– Не спасательный модуль, говорите?! – возмущенно воскликнул Тюссо. – Тогда какого черта вы нам морочите голову?!
– Извините, сэр. Я не хотел.
– Какое мне дело, хотели вы или не хотели? Освободите линию связи, вы, идиот! У нас и без вас хватает проблем! Экран погас. Дарнэ резко повернулся к испуганному дежурному:
– Советую вам приготовить соответствующие объяснения по этому факту. – Щеки Дарнэ пылали нездоровым румянцем.
Лицо дежурного приняло горестное выражение.
– Нет, это просто невозможно! У нас был положительный результат при сканировании на металл. Компьютер даже сделал набросок предполагаемых очертаний судна. Небольшое, квадратное, скорее напоминающее терпящий бедствие корабль, чем спасательный модуль. И вдруг объект попросту исчез.
– Так не бывает. Вы уверены, что у вас все в порядке с радаром? Если обнаружится, что недоразумение возникло в результате чьей-то халатности или что-то в этом роде, боюсь, вам придется выслушать куда более гневные речи, чем эта.
– Н-но... – начал дежурный.
– Никаких «но». Немедленно проверьте оборудование и приготовьте для меня подробный отчет.
Дежурный уставился на снежную круговерть. Подробный отчет предусматривал визит к дальним антеннам, разбросанным по всей территории космопорта. Значит, из помещения надо вылезать.
Дарнэ набросился на ответственного за установку брезентовых полотнищ:
– Где ваша крыша для двенадцатой?
– Этим как раз занимаются, сэр!
– Ну почему меня все выводит из себя? – Дарнэ сжал виски. – Потому что вокруг одни остолопы, без единой извилины, вот почему! Немедленно возьмите брезент и как следует укройте двенадцатую.
Дарнэ взглянул сквозь стекло на снежный шабаш. Здание подрагивало под порывами ветра. Конечно же, это были радарные помехи. Сумасшедшие зимние бури, воющие, как тысяча чертей, чего только не выделывали с атмосферой Саскэтча. Одних только молний они творили на любой вкус: шаровые, огни святого Эльма, – и плюс к тому разыгрывали злые шутки с радарами.
Единственного взгляда в окно было достаточно, чтобы понять, что никому, если он еще не выжил из ума, не взбредет в голову вести на посадку в такую погоду небольшое судно.
28
На верхнем этаже новой башни полицейского управления кипели ожесточенные споры. Напуганные политики, высокопоставленные чиновники, высшие полицейские чины явились на эту встречу, несмотря на разыгравшуюся метель.
Произошло нечто из ряда вон выходящее. И все сгорали от любопытства. Терпение было на исходе. А опоздавшие действовали на нервы, повторяя одни и те же вопросы.
– Идиоты, на этот раз мы действительно влипли! – гремел папаша Тюссо.
«Особо важные персоны» отвечали ему насупленными взглядами. Они уже привыкли, что папаша Тюссо обращается с ними, как с последним дерьмом, но война за сферы влияния продолжалась, а это означало новые неприятности.
– По-вашему, мы не понимаем нависшей над нами угрозы? – сухо обронила Адель Шульц, главный сенатор Южного Бельво. – Не беспокойтесь, нам все прекрасно известно: ваше семейство, Тюссо, доигралось до того, что сюда прибудут представители ИТАА и все возьмут в свои руки.
Папаша Тюссо побагровел:
– Заткнись, глупая баба!
Кабинет полковника Тюссо имел неплохую звукоизоляцию, но Анри не сомневался, что и она не препятствие трубному гласу Тюссо-старшего. В соседних кабинетах наверняка прекрасно все слышно. Анри устало покачал головой. Дядя Гюстав бывает слишком утомительным, а порой – просто невыносимым.
Толстяк Гаспар Бельво, сидящий в соседнем кресле, кажется, совсем сдрейфил.
– Да вы с ума посходили, – не унималась Адель Шульц. – Кто отдал распоряжение открыть огонь из орудий? Я требую ответа на мой вопрос. Кто этот негодяй?
Последние слова Адели явно предназначались Бельво. Тот скривился. Гаспар явно видел перед собой распахивающиеся ворота тюрьмы ИТАА.
– Уже поздно что-либо предпринимать, – заявил папаша Тюссо, отмахиваясь от Адели. – Что сделано, то сделано.
Папаша Тюссо душу бы отдал, чтобы от Грикса осталось мокрое место. Он пойдет на все, даже если понадобится настоящий штурм.
– Если вы прислушаетесь к моим словам, у нас еще есть шансы выйти из этого щекотливого положения с относительно малыми потерями.
Заявление привлекло общее внимание. Присутствующим хотелось только одного – поскорее избавиться от проблем, и желательно без излишней затраты сил. Они понимали, что теперь не время выяснять отношения.
– Поймите, не пройдет и десяти лет, как вы позабудете обо всем этом, но при одном условии: мы должны держаться вместе и стоять на своем. Однако если вы потеряете контроль над ситуацией, если допустите, чтобы дело дошло до судебного разбирательства, всем нам крышка. Вы, наконец, должны понять, что мы все в одной лодке – каждый, кто занимает ключевую позицию в управлении колонией. ИТАА не станет церемониться. Если они придут сюда, они нас задавят! Кто-либо из вас бывал внутри тюрьмы Бельво? Поверьте, уж там наверняка каждому из вас обеспечат по смертному приговору!
Влияние Гюстава Тюссо на саскэтчский сенат было поистине безграничным, и все это прекрасно знали. Но хватит ли этого влияния, чтобы пережить ввод вооруженных подразделений ИТАА или, по крайней мере, дать обратный ход делу, за которое взялась судья Файнберг?
Адель Шульц в это не верила.
– Вы с ума сошли, вы не замечаете очевидного! На этот раз вам не удастся отделаться легким испугом, избиратели откажутся идти у вас на поводу. Вы зашли слишком далеко!
– Адель права. Неужели вы надеетесь, что пресса не поднимет шум на весь мир? – вступил в разговор сенатор Троган.
– Вы что, уже заметили на телевидении какие-то признаки скандала?
Присутствующие обменялись испуганными взглядами.
– Нет, пока нет, – сказала Адель. – А что, собственно, происходит?
Тюссо улыбнулся и сцепил руки за спиной:
– Скажем так. Крутые Братцы, после того как я лично вызволил их из тюрьмы, позвонили по нескольким номерам.
– Но вам не удастся заткнуть рот всем до единого. ИТАА, должно быть, уже в курсе дела.
– У нас есть друзья и в ИТАА. И они позаботятся, чтобы там не пороли горячку, а мы за это время попытаемся избавиться от источника наших неприятностей. Это означает, что все они станут соучастниками в убийстве, и даже не в одном, раз уж речь идет о судье Файнберг.
– А как на это отреагируют остальные члены судейской коллегии? – поинтересовался сенатор Троган.
– Им уже сообщили. Посмотрим. Старик Энцберри, конечно, может испортить картину. Но если он заартачится, старая развалина Энцберри, мы устроим ему внезапный сердечный приступ, – Папаша Тюссо довольно осклабился. – А главное, друзья мои, мне наплевать, какие меры потребуются, чтобы сохранить то, что я имею. И не вздумайте самовольничать – мне нужна ваша безоговорочная поддержка.
– Что это значит? – возмутилась Адель Шульц.
– Хватит препираться. – Гаспар Бельво поднялся на ноги, как будто его мощная фигура служила дополнительным веским аргументом. – Давайте лучше попробуем сосредоточиться и продумаем, что нам говорить следственной комиссии ИТАА, ведь они наверняка вызовут нас к себе. Этого никак не избежать. Поэтому нам заранее надо приготовить свою версию и заучить ее слово в слово.
– А что делать с корейцами? – спросил сенатор Бергез.
– К черту корейцев! Они будут делать то, что им прикажут. Кто они такие – горстка плосколицых крабов с крепкими лбами, – пробормотал папаша Тюссо.
– Это безумие. Понятия не имею, почему я вас еще слушаю. Мы не должны допустить того, о чем вы говорите. У нас есть право выбора. Мы должны заслушать дело и отправить его в высшие инстанции, – произнесла Адель Шульц спокойным, даже ледяным тоном. Полковник Тюссо вскочил:
– Легко вам говорить! Ведь не вам огонь жарит задницу!
– Простите, но я не понимаю...
– Послушайте, вас ведь устраивало – сидеть себе в кресле и грести денежки... Вы свою долю взяли, вы голосовали в сенате, как вам было сказано, – как ни верти, а это факт! – а теперь вы хотите выйти из игры? Вам не терпится увидеть, как я из-за вас угожу в дерьмо? Нет уж!
– Что ж, если речь зашла об этом, то наверняка будет лучше, если пострадает только один из нас, а не все погибнут сразу.
– Я просто так не пойду в тюрьму, запомните это! Если меня упекут, я вас всех потащу за собой.
Присутствующие бросали на полковника злобные взгляды. Внезапно до Тюссо дошло, что у них на уме.
– А если вы уберете меня, судья Файнберг все равно перешлет свидетельские показания в ИТАА. Дело уже раскручено на полную катушку.
– Жаль, – подытожила Адель Шульц.
– У меня идея поинтереснее. – Папаша Тюссо снова повысил голос. – Давайте перебьем весь состав суда, со всеми потрохами. Мы пригласим их якобы для рассмотрения петиции и разделаемся с этими ублюдками. А затем устроим выборы новых судей и укомплектуем суд более сговорчивыми людьми. А нынешний суд и так слишком долго был чем-то вроде занозы в нашем боку.
Раздались стоны и вздохи. Сенатор Бергез протестующе замахал руками:
– Нет уж, на меня не рассчитывайте. Я в такие игры не играю.
– Но это же так просто, дурьи ваши головы! Мы все свалим на Крутых Братцев. Это ведь как раз то, чем они славятся.
Гаспар Бельво оживился.
– Действительно, я не припомню, чтобы кто-то чем-то не угодил Крутым Братцам и остался при своей шкуре, это уж точно. – Гаспар хихикнул. – Вы видели последнее их творение? Они перемололи того парня на гамбургеры и разослали мясо по супермаркетам, не забыв доставить самые нежные кусочки прямехонько его семье. А затем выпустили видеофильм. Меня чуть не вырвало.
Папаша Тюссо расцвел в улыбке.
– Тем более мое предложение разумно. У отдела по борьбе с наркотиками имелся зуб на Крутых Братцев, поэтому Братцы и разделались с отделом, а заодно и с судьей. И все как по маслу. Они укокошат судей, Грикса, а заодно и все компрометирующие документы. И пусть потом ИТАА докапывается до истины, дельце будет заведено на Крутых Братцев, а не на нас с вами.
– ИТАА займется делом со всех точек зрения. Не так легко водить их за нос, они наверняка найдут причины узаконить свое присутствие на Саскэтче. А как только они потянут нас в свой вонючий суд, ожидать можно чего угодно. Пятьдесят лет тюремного заключения – не такой уж редкий приговор, – проговорил сенатор Бергез.
Но папаша Тюссо и бровью не повел.
– Пусть ИТАА копается в дерьме, коль им это нравится, а мы предложим следователю кругленькую сумму, от которой не откажется никто, и дело в шляпе!
Бельво от души рассмеялся:
– Ха-ха, раз-два – и готово. Согласен, это звучит куда лучше.
– Нет, на меня не рассчитывайте, – произнесла Адель Шульц. – Не сомневаюсь, что вы окажетесь за решеткой, и все из-за ваших тупоумных планов.
Пропищал сигнал переговорного экрана, а в углу замигал шифр срочного вызова.
– А это еще что такое? – проворчал Анри Тюссо, однако связь включил.
На экране появилось безумное лицо Огюста Дарнэ. Волосы капитана, обычно тщательно уложенные и покрытые лаком, торчали в разные стороны, лицо приобрело угрожающе пурпурный оттенок.
– Полковник Тюссо, здесь у нас творятся странные вещи. Я об этом сигнале с радара, что сначала приближался, а потом пропал. Все-таки он оказался настоящим. Пятнадцать минут назад небольшое судно приземлилось на восемнадцатой взлетной площадке...
Тюссо взорвался:
– Ну так и займитесь этим! Да любой, кто приземляется в такую погоду, должно быть, совсем рехнулся. Поэтому делайте, что от вас требуется: идите туда, арестуйте этих негодяев, а мы тут же заберем их у вас и немедленно препроводим в городскую тюрьму. У нас найдется достаточно оснований, чтобы навешать им кучу обвинений.
– Да, сэр, но я...
– Выполняйте приказ, капитан Дарнэ, и не вздумайте больше нас беспокоить этой ерундой. Вы поняли?
– Но, сэр, там...
Дальнейших слов капитана никто не услышал, так как Анри Тюссо отключил связь и снова вернулся к обсуждению более насущных для него проблем.
Что, по мнению Огюста Дарнэ, было исключительно неудачным решением. Он обернулся к увеличенному изображению центрального видеоэкрана. Сквозь густую снежную пелену взлетная площадка номер восемнадцать казалась огромной бетонной чашей, по периметру которой тянулись мастерские и служебные помещения.
Небольшое судно совершило посадку, затормозив на последней сотне футов при помощи направляющих сопел. Оно приземлилось с удивительной точностью как раз в центре пустой площадки, пропалив дыру в брезентовой крыше.
На восемнадцатой в это время проводилась замена оборудования. В подсобном помещении бригада из девяти человек занималась своими делами. Когда после приземления неизвестного судна все вокруг перестало наконец сотрясаться и громыхать, люди немедленно известили о происшедшем дежурного.
Дарнэ приказал им отправить одного человека на разведку. Электрик по имени Лебрен скрылся за дверью, ведущей на площадку. И не вернулся. Тогда рабочие снова связались с Дарнэ.
– Пусть кто-нибудь пойдет и найдет его! – вспылил тот.
Рабочие дружно выразили неодобрение, однако трое все же направились к входному шлюзу. Изнутри донесся какой-то шум, и, полагая, что это возвращается Лебрен, рабочие открыли шлюз. На секунду дверь приоткрылась, но из нее никто не вышел. Один из рабочих, Трэвис, специалист по вентиляции, просунул в дверь голову. Он только пискнул от неожиданности, когда чья-то рука ухватила его за лицо и втащила внутрь. Не рука – что-то вроде конечности, закованной в костяной панцирь. Один удар, и Трэвис упал без чувств.
Его товарищи, Каррис и Лайл, ошарашенные происшедшим, подались вперед. Возле двери их поджидали две смертоносные машины, бывшие некогда Прамодом и Тилли Бешван.
Несколько секунд они молча рассматривали друг друга.
И Каррис, и Лайл были крепкими ребятами. И на две головы возвышались над тщедушными созданиями с тощими конечностями и блестящим панцирем. Однако худоба оказалась обманчивой. Хилые на вид твари начали действовать с пугающей быстротой. Мужчины пытались защищаться, они махали кулаками, дрались, как умели, но – увы! «Тилли» лягнула Карриса в живот, он согнулся, и она с размаху ткнула его в висок. Каррис осел. «Прамод» увернулся из-под удара чугунной, но слишком медленной лапищи Лайла, сделал шаг вперед и с силой уперся в грудную клетку верзилы-рабочего. «Прамод» малость не рассчитал: он нечаянно продавил кулаками ребра несчастного. Лайл рухнул наземь, испустив дух, прежде чем голова его коснулась пола. Из тела брызнул фонтан крови.
«Легионеры» перешагнули тела и ворвались в главное помещение, оставляя за собой ярко-красный след.
У дверей их на секунду задержал Левеск, специалист по сварке. Он успел различить глаза, скорее напоминающие цветы, но существа тотчас перешли в атаку и с такой силой толкнули его в стену, что бедняга потерял сознание. Остальные четверо рабочих, сидя, взирали на происходящее, словно парализованные. Существа прыжками приблизились к ним. Рабочие вскочили на ноги, похватав инструменты потяжелее. Ни один из них не сумел нанести успешный удар. Второй попытки не последовало. Руки, закованные в ороговевший панцирь, с пальцами, напоминающими лезвие кинжала, пропороли им животы и искромсали мышцы.
В короткой потасовке только Гэри, механик, сумел огреть одну из тварей тяжелой монтировкой. Гадина пошатнулась, а из раны фонтаном забила черная жидкость. Гэри попытался нанести новый удар, но тварь ребром ладони саданула ему по горлу, и голова несчастного слетела с плеч. Затем чудовище осторожно высвободило монтировку из руки жертвы и швырнуло в шкафчик коммутатора. Аппаратура моментально отключилась. Контрольная башня напрасно пыталась возобновить связь.
Капитан Дарнэ застыл перед потухшим экраном.
Внутри хозяйственного отсека восемнадцатой взлетной площадки жестокая схватка подошла к концу. Из девяти человек насмерть зарезали четверых. Остальным предстояло подвергнуться превращению в свежие боевые силы. К взрослым особям присоединились детеныши. Кроме того, они внесли внутрь восемнадцатого бесчувственные тела Левеска, Трэвиса и Карриса. Детеныши уже достигли размеров кролика; это были небольшие двуногие существа с худенькими конечностями. Они несли сумки, набитые конверсионными модулями, выращенными за время долгого перелета от пояса астероидов.
Детеныши осмотрели каждую жертву. С тех, кто еще подавал признаки жизни, сорвали одежду и через задний проход ввели поглубже в кишечник конверсионные модули.
Трэвис, Лебрен и Левеск, к несчастью для себя, очнулись во время творимого над ними насилия. Несчастным показалось, будто их пригвоздили к полу демоны-лилипуты из сюрреалистического ада. Ощущение было такое, будто в анус пытались протолкнуть палку от швабры. Жертвы пытались сопротивляться, они корчились, брыкались, заходились криком, но безрезультатно. Пигмеи обладали большей силой, чем люди. Когда конверсионные модули были установлены должным образом, людей отпустили. С криками ужаса мужчины расползлись по углам, где наконец затихли, парализованные активными веществами, выпущенными в кровь конверсионными модулями.
Вскоре они свернулись в позу эмбриона, а их тела начали чудовищное перерождение, покрываясь розовыми панцирями. Им суждено проснуться через пять часов. И тогда на их пути не будет преград. Они станут неукротимыми завоевателями двуногого биоматериала, имевшегося здесь в изобилии. Легион-Форма, вселившаяся в тело Прамода, благодарила судьбу за то, что та послала ей такой превосходный материал в качестве носителей.
Эти двуногие были высокоорганизованными существами и в то же время легко поддавались контролю путем простейшей паразитической интрузии в отделы их весьма дифференцированного мозга. Основные функции, лимбическая система – все было в пределах досягаемости всепроникающих щупальцев, осуществлявших эффективный контроль над высшей нервной системой:
«Легионеры», завершив первичную разведку прилегающей к месту посадки внешней среды, возвратились назад. «Тилли» приказала детенышам вынести созревающие коконы и уложить их в сугробы позади взлетной площадки. Там их быстро занесло снегом – огромные розовые яйца с быстро затвердевающей скорлупой.
Каждый из коконов был снабжен небольшим радиопередатчиком, установленным детенышами. Пока детеныши прятали коконы подальше от посторонних глаз, «Прамод» имплантировал в мертвые тела другой тип конверсионного модуля (он напоминал длинного розового червя длиной в метр), предназначенный для оживления. На это у «Прамода» ушло несколько минут. Люди погибли совсем недавно, поэтому их тела не претерпели сколько-нибудь значительных необратимых изменений, и работы для конверсионного модуля было не так уж много.
Дольше всего пришлось возиться с обезглавленным телом, но вскоре из ран проросли новые органы. Они напоминали надутые воздухом легкие, вылезшие наружу. Мышцы были гальванизированы при помощи контролирующих нервных импульсов.
В течение всего этого времени «Тилли» неусыпно следила за подступами к стартовой площадке. В ближайших концентрациях двуногих биоформ признаков деятельности не наблюдалось. Внезапное повреждение линий связи не вызвало никаких ответных действий. Это служило подтверждением первоначальной догадки Легион-Формы: двуногие существа были ленивы и беспечны и вдобавок совершенно безоружны перед неожиданным вторжением.
Соседняя взлетная площадка располагалась в полукилометре к востоку. К западу, на расстоянии около километра, тянулась ограда космопорта. Собственно, это был земляной вал, засыпанный снегом. Позади него виднелись какие-то сооружения. Настоящий лабиринт! И повсюду вокруг в изобилии водились дикие носители!
И как же не воспользоваться такими превосходными, удобными носителями! Обменные процессы двуногих были отлично приспособлены к холодному климату, к водной среде обитания. Однако их нетрудно было приспособить и к иным условиям.
Двуногим, правда, недоставало силы мышечной массы. В галактических легионах были приняты научно разработанные имперские нормы, но так как новые носители отличались высоким уровнем метаболизма, не составляло особого труда заковать их в броню и увеличить скорость реакции.
Настала пора перейти к следующей фазе наступательной операции. Падающие с неба хлопья замерзшей воды существенно затрудняли видимость. Два «легионера» в сопровождении двух детенышей неслышно двинулись вперед, под завесу метели. Остальным детенышам было поручено охранять коконы, и они затаились в укрытии. Возвращенных к жизни людей также выставили на снег – они должны были обогнуть космопорт и достичь посадочного терминала с противоположной стороны.
На плечах «легионеры» тащили мешки с конверсионными модулями. Впереди виднелись тусклые огни – по-видимому, в местах концентрации двуногих биоформ. Нещадно подгоняемые холодным безжалостным ветром, снежные хлопья продолжали валиться на поверхность планеты. Да, для Высших Форм это слишком холодный мир. Скорее всего, на этой планете придется ограничиться созданием гарнизона, но память о сегодняшних событиях навеки останется в анналах богов Аксона-Нейрона. Этот мир войдет в историю как место возрождения империи – после вечности в безжизненных космических безднах.
29
Легион-Форма «Прамод» шла первой, решительным шагом устремляясь навстречу бурану. Внутренний голос звал ее к новым сражениям. Неожиданно жизнь превратилась в неописуемое наслаждение. Томления мыслей и чувств последних сотен миллионов лет как не бывало, ему на смену пришла приятно щекочущая нервы ярость всеразрушения.
Однако нельзя сказать, что все протекало абсолютно гладко. Заносы замерзших водяных хлопьев в некоторых местах доходили до пояса, а ороговевшее покрытие подошв только мешало взбираться на сугробы. Ступни были слишком узкие и постоянно проваливались в снег. Для детенышей самые высокие сугробы превращались в непреодолимые препятствия, и «легионерам» приходилось останавливаться и сажать их себе на плечи.
Легион-Форме ни разу не приходилось посещать такую планету – замерзший снежный шарик. Империя вела великие войны, слава ее побед гремела по всей галактике, но военный опыт Легион-Формы ограничивался планетой лягушек. Это был теплый и влажный мир с подземными городами, принадлежавший заклятому врагу империи – батрахианцам.
И вот теперь освоенным носителям приходилось пропахивать телом снег, расходуя при этом слишком много драгоценной энергии. Однако на то, чтобы модифицировать ступни ног, потребовалось бы несколько часов. Огибая самые непролазные сугробы, «легионеры» оставляли за собой причудливый след.
Однако неудобства, доставляемые снегом, с лихвой компенсировались тем, что противник лишился обзора местности. К северу в тучах сверкнула молния, над городом разнеслись оглушительные раскаты грома. «Легионеры» продолжили марш. Им потребовалось больше времени, чем они предполагали, но в конце концов твари добрались до пограничной стены космопорта. Несколько мгновений они отдыхали, пока Легион-Форма «Прамод» при помощи телескопических зрительных органов вглядывалась в снежную круговерть. Разглядеть что-либо было трудно, но двуногие по-прежнему пользовались электрическим освещением, не боясь быть обнаруженными. Поблизости виднелись два ярко освещенных участка концентрированного расселения. Может быть, это центры сосредоточения жизненной активности? Предположение казалось весьма вероятным.
В желудке у «Прамода» тоже раздавалось что-то вроде раскатов грома. Освоенные носители проголодались. Легион-Форма тотчас распознала их нужду. Чем большей силой обладали носители, тем сильней терзал их голод.
Теплокровные, лишенные защитной брони существа, с метаболическими процессами, которые в этом отношении почти не поддавались коррекции. И хотя двуногие были достаточно выносливы и хорошо приспособлены к условиям жизни на снежной планете, их следовало постоянно подкармливать. Собственно говоря, им требовалось очень много пищи, чтобы поддерживать высокий уровень метаболизма. К счастью, они были всеядны.
И они насытятся, дала себе слово Легион-Форма, насытятся, захватив продовольственные запасы противника. И скоро. Раскаты грома в желудке не унимались. По ту сторону ограды космопорта тянулись тускло освещенные улицы складов и фабричных корпусов. Сооружения были довольно крупные и порой занимали целый квартал. Их окна были большей частью темны. Кроме одного здания, совсем неподалеку. Это был длинный блок, над которым возвышалось пятиэтажное сооружение, сиявшее крохотными желтыми прямоугольниками. Вокруг него тянулся высокий забор. С того места, где стояли твари, не было видно ни входа, ни выхода. Это сооружение вполне могло стать первой целью.
Легион-Форма закрепилась, чтобы произвести небольшую разведку. Не теряя понапрасну времени, «легионеры» забегали вдоль ограды. Один детеныш получил задание вскарабкаться на ближайшую постройку и изучить окна здания, расположенного по ту сторону каменной ограды.
Выводы были самоочевидными: сооружение было битком набито двуногими существами. Возможно, это было нечто вроде совместного обиталища. Подобное скопление диких носителей будет крайне полезно при штурме каменных жилых сооружений. Проблема концентрации запасов биоматериала в одном месте решалась сама собой, оставалось только захватить объект и завершить превращение освоенных носителей в свежие боевые силы.
Оказалось, что сооружение, эта лакомая цель, имеет только один вход, совмещенный с выходом. Поэтому не составляло труда, блокировав дверь, запереть двуногих в западне, что исключит возможность побега и не привлечет внимания со стороны. Кроме того, сооружение впоследствии легко будет оборонять.
С минуту поразмыслив, Легион-Форма приняла решение: захват стратегической цели. Затем тварь переключила внимание на другой объект – сияющее огнями многоэтажное здание в нескольких кварталах к юго-востоку.
На стене его виднелись огромные знаки, по-видимому, буквы местного алфавита, пылающие ярким красным светом. Легион-Форма разгадала назначение здания. Это было промышленное сооружение, скорее всего центр, где сходились электромагнитные коммуникации.
Легион-Форма возобновила наблюдение за прилегающей местностью. Не оставляло сомнений, что захват сверкающей огнями башни входил в перечень первоочередных боевых задач. Как только они овладеют первым объектом и получат в свое распоряжение достаточное количество освоенных носителей, операция по захвату башни станет насущной необходимостью. Контроль над электромагнитными коммуникациями и планетарной компьютерной сетью станет боевой задачей номер один.
Легион-Форма в душе возносила хвалу богам Аксона-Нейрона. Какая удача, что столь важная цель оказалась в непосредственной близости от места их приземления! Воистину судьба благосклонна к ним, коль подарила такое бесценное преимущество.
План следовало существенно изменить. Вместо захвата средств передвижения атака будет направлена на овладение системой электромагнитного контроля. Если Легион-Форме удастся получить доступ к компьютерным сетям двуногих, ей не составит труда парализовать жизнь во всей зоне их массового расселения. Возможность сопротивления будет уничтожена на корню.
«Легионеры» бесшумно проскользнули между сугробами к воротам Центральной тюрьмы Бельво. По верху каменного забора тянулась система лазерного наблюдения. В случае штурма стены немедленно поднялась бы тревога. Но Легион-Форма и не собиралась осуществлять захват подобным образом. Она направилась прямиком к воротам. Оба «легионера» сняли с плеч «арбалеты», которые они смастерили за время длительного космического вояжа. Наконечники стрел были смочены нервнопаралитическим ядом, способным свалить человека в считанные секунды.
Тюрьма была ярко освещена, а главный вход представлял собой узкие ворота. Эти ворота были заперты на один-единственный замок, который открывался при помощи электронного кода, а не таким примитивным инструментом, как ключ. «Тилли» провела компьютерную пробу.
Так уж получилось, что в то утро в Центральной тюрьме Бельво на посту у ворот дежурили лишь двое охранников. Двое других не сумели вовремя прийти на службу из-за сильного снегопада.
Здание вахты располагалось в глубине двора, в нескольких шагах от ворот, на которые смотрел ряд узких окон.
Однако охранники предпочитали полагаться на две телекамеры, которые постоянно водили объективами во все стороны, контролируя прилегающие к воротам участки. Один охранник сидел перед пультом, оборудованным несколькими десятками мониторов, с увлечением наблюдая соревнования по катанию бревен, транслируемые по телеканалу. Второй попросту спал, удобно откинув спинку кресла. Руки он сцепил на груди, лицо ему закрывала надвинутая фуражка.
Дважды прозвучал предупредительный сигнал об угрозе нападения извне. Служащий, который смотрел телепередачу, оторвал взгляд от экрана. Из-за ворот доносился громкий шум. Охранник переключил канал на сторожевые телекамеры.
У ворот прогремел взрыв, взревела сирена. На экране было видно, как ворота с грохотом распахнулись.
– Что за чертовщина там происходит? – воскликнул дежурный.
– Незаконное вторжение! – прозвучало из динамиков компьютера.
Второй охранник продолжал мирно посапывать, его не разбудила даже сирена, надрывно воющая у ворот. Первый охранник, Деметц, разозлился не на шутку. Он бесцеремонно растолкал любителя подремать на дежурстве.
– Эй, потише ты, Деметц... Что происходит?
– Просыпайся живее, Фарджи. Система внешнего контроля подает сигнал тревоги, у внешних ворот происходит какая-то чертовщина. Послушай!
Фарджи навострил уши. Сирена. Фарджи заморгал, его охватило дурное предчувствие. Затем снова раздался шум, на этот раз у внутренних ворот, которые запирались на ключ. Этот ключ имелся только у несущих вахту охранников. Шум усиливался.
– Похоже, кто-то пытается взломать замок. – Фарджи выпрямился и огляделся по сторонам в поисках кобуры и пистолета. – Скажу тебе, что только ненормальному взбрело бы в голову вот так ломиться в тюрьму.
Деметц сердито зыркнул на Фарджи и молча принялся заряжать пистолет.
– То есть я хочу сказать, что любой, кто еще не выжил из ума, не стал бы лезть на рожон, – опять начал Фарджи. – Что за идиотизм – явиться под двери тюрьмы и начать их взламывать. Нет, даже корейцы не додумались бы до такой наглости.
Шум еще некоторое время нарастал, но внезапно все стихло.
Дежурные посмотрели друг на друга и решили, что надо поторапливаться.
Фарджи еще пристегивал кобуру, когда Деметц с пистолетом в руке и без шлема выбежал на улицу. Завернув за угол, он издал недоуменный возглас и выстрелил навскидку. Послышалось еще несколько выстрелов, а затем Деметц с безумным выражением лица вернулся на вахту.
– Слушай, там какой-то робот или черт его знает кто, и он пытается открыть ворота руками! Я выстрелил в него, сбил с ног, но он тут же поднялся! Он спрятался за углом! Зови полицию! А я тем временем позвоню главному надзирателю.
У Фарджи глаза полезли на лоб.
– Погоди секунду, дай разобраться. Как я понял, там какой-то свихнувшийся ниндзя, о котором мы и слыхом не слыхивали... Если бы кто совершил побег с приполярных лесоповалов, нам бы немедленно сообщили. И кто, скажите, хоть раз вламывался в тюрьму? Нет, это какой-то бред. Для чего им понадобилось нападение на тюрьму?
Терпение Деметца лопнуло.
– Бред или не бред, но надо срочно предупредить главного надзирателя.
И Деметц ушел.
У ворот опять возник шум, был слышен скрип и громкий лязг ломающейся стали.
Трясущимися руками Фарджи нашарил в столе коробку с патронами. Он проверил, заряжен ли пистолет, и поднял его, готовясь открыть огонь. И тут ворота с оглушительным лязгом распахнулись. Компьютер включил сирену по всему тюремному комплексу.
Из-за угла в коридор впрыгнули двуногие существа, лишь отдаленно напоминающие людей. Их руки, грудь и нижнюю часть тела покрывали розовые и серые пластины, на груди и боках напоминавшие многослойную кольчугу. Лица казались жалкой карикатурой на человеческие. На месте глаз колыхались на длинных отростках оранжевые цветы, с подбородка свисали бородой розовые полипы.
Фарджи в ужасе закричал и нажал на спуск, но промахнулся. Выстрел вдребезги разнес охладитель воды у двери. Вторая пуля рикошетом отлетела от стены, попав во вторую тварь, вбежавшую вслед за первым чудищем.
Внезапно что-то острое впилось Фарджи в щеку. Его охватило странное онемение. Он видел, как первая тварь устремилась к нему, но не мог даже шелохнуться. Его пистолет снова выстрелил, на этот раз в пол, а чудовище пронзило Фарджи рукой, словно клинком, и прикончило беднягу.
В следующую секунду его пистолет уже был в лапах «Прамода». Тот мигом перезарядил его – коробку с патронами Фарджи оставил на столе. Кровь из ран, полученных «Прамодом» у ворот, уже свернулась, и Легион-Форма приступила к их заживлению. Тем не менее в ближайшие несколько часов его носитель не сможет двигаться с прежней ловкостью и быстротой. Но куда более важной проблемой была срочная кормежка. В теле «Прамода» практически иссяк запас жира.
«Тилли» уже проникла в служебное помещение, где работали главный надзиратель и служащие. Не тратя понапрасну времени, твари перебили работников административной службы и ринулись дальше.
Они взломали массивную деревянную дверь, ведущую в кабинет главного надзирателя, где застали его и Деметца.
Деметц тотчас открыл огонь, но промазал. «Тилли» уложила его одним выстрелом, «Прамод» расправился с главным надзирателем.
Из небольшого переговорного устройства на его столе доносились звуки человеческой речи. «Тилли» внимательно осмотрела аппарат. Скорее всего, он подключен к какому-нибудь компьютеру. После нажатия одной из кнопок засветились небольшие экраны, расположенные на столе сбоку. Установленная возле них камера принялась вращаться, нацеливая объективы на вторгшихся в кабинет тварей. «Тилли» разнесла камеру вдребезги.
Затем «Тилли» присела, чтобы изучить компьютерную систему. Легион-Форма уже успела получить представление о том, что это такое. Поэтому рука «Тилли» вскоре нашла кнопку отключения. В ту же секунду прервалась какая-либо связь с внешним миром. В кабинете главного надзирателя пришельцы на всякий случай оставили одного из детенышей, а «Прамод» двинулся дальше. В коридор торопливо выходили встревоженные служащие. Появление из-за угла непонятной твари застигло их врасплох, и «Прамод» с близкой дистанции выпустил в них целую обойму, перестреляв пятерых надзирателей.
Тела рухнули на пол. Легион-Форма перепрыгнула через них и устремилась дальше в глубь тюрьмы. За ней последовали детеныши. Теперь было ясно, что сами по себе двуногие не представляют особой опасности, но вот оружие их оказалось весьма эффективным. Следовало остерегаться лишь вооруженных двуногих. Легион-Форма на секунду задумалась над тем, насколько широко распространено у них владение оружием. Можно допустить серьезную ошибку, неосмотрительно напав на крупное скопление двуногих, которые все до единого окажутся вооружены.
Кроме того, было очевидно, что в данном месте находится огромное количество двуногих. Было слышно, как они разговаривают и передвигаются на верхних этажах.
Разведка доложила еще об одной проблеме. Внутреннее пространство помещения было перегорожено металлическими воротами и решетками. Добраться до находящихся за ними двуногих будет не так-то просто.
Замки, однако, вскоре поддались усилиям «Тилли», кроме того, именно она первой поняла истинное назначение этого места. Здание было местом принудительного содержания! Сюда, вопреки их воле, были согнаны сотни двуногих существ. Многочисленные двери являлись частью специальной системы, при помощи которой заключенные здесь существа распределялись по небольшим камерам. Эти камеры, плотно упакованные, составляли этажи, которые, в свою очередь, соединялись друг с другом при помощи двух лестничных клеток. Все двери контролировались компьютерной системой.
Судьба предоставила Легион-Форме поистине идеальные условия для осуществления ее планов. Можно было немедленно приступать к конверсии диких носителей.
В следующее мгновение «легионеры» разнесли решетку и вприпрыжку понеслись к камерам второго этажа. Двери каждой камеры автоматически закрылись на замок еще тогда, когда раздался сигнал тревоги у главных ворот. Поэтому большинство заключенных оказались, как мыши в мышеловке, внутри своих камер, и лишь несколько десятков, застигнутых тревогой снаружи, метались по коридору в пределах своего этажа.
На втором этаже «легионеры» пристрелили всех незапертых заключенных и приступили к ответственной работе по конверсии диких носителей. Заключенные отчаянно отбивались, в ход пошли заточки и даже припрятанный пистолет, который в свое время был собран прямо в тюрьме из тайно принесенных туда разрозненных частей. Схватки были ожесточенными, ведь в каждой камере содержалось три-четыре человека.
«Легионеры» не позволяли людям сражаться сообща. Одна из тварей хватала человека, оттаскивала его в сторону и не выпускала до тех пор, пока детеныши не заталкивали жертве в задний проход конверсионный модуль. Другая тварь сдерживала сокамерников несчастного, пока не наступал их черед. Если какой-то смельчак решался атаковать чужаков, его приканчивали на месте либо выстрелом, либо смертоносными клинками-ладонями. Остальных одного за другим вытаскивали наружу и удерживали распластанными на полу, пока детеныши делали свое черное дело. Кстати, они обнаружили, что значительно проще сначала воткнуть жертве в задний проход конверсионный модуль, а затем сорвать с нее одежду, а не наоборот. Модули быстро парализовали жертву, эффективно устраняя всякое сопротивление.
Камера за камерой – кошмар продолжался. Легион-Форма успешно воспользовалась большим скоплением пленных двуногих, а также отсутствием в тюрьме эффективной системы безопасности. Центральная тюрьма Бельво всегда сидела на скудном бюджетном пайке. В течение нескольких часов армия Легион-Формы получит существенное пополнение и будет готова довести операцию до победного конца.
30
Из окон контрольной башни космопорта взлетную площадку номер восемнадцать, даже когда лучи прожекторов нашаривали ее во тьме, было не разглядеть сквозь снежную пелену. С площадки не поступало ни единого сигнала – ни звука, ни изображения.
Внутри башни царило молчание. Каждым находившимся там человеком овладело безотчетное желание поскорее бежать вниз, в подземный гараж, и ехать домой.
Капитан Огюст Дарнэ заламывал от отчаяния руки, не зная, как поступить дальше. Он отправил добрую дюжину донесений. Вскоре должна была появиться полиция. Дарнэ молился, чтобы они поторопились.
Дарнэ снова взглянул на экран. Восемнадцатая была едва различима за густо падающим снегом. Внезапно прямо над ней, чуть позади, ярко сверкнула молния, и на мгновение в воздухе прояснело. Огни в помещении по-прежнему горели, однако никто не отзывался ни на телефонные звонки, ни на видеосигналы, ни на радиопозывные.
Все, чем располагали в контрольной башне, так это непонятной картинкой, мелькнувшей на экране диспетчерской, которая не только не прибавила понимания происходящего, но и вконец встревожила присутствующих. Огюст Дарнэ снова прокручивал изображение: некое создание ростом с человека, но передвигающееся с невиданной, нечеловеческой быстротой оказалось перед объективом камеры рядом с испуганным лицом одного из рабочих. В следующее мгновение тот буквально взорвался фонтаном крови, а затем повалился навзничь и исчез из кадра. Затем другой рабочий замахнулся тяжелой монтировкой и с силой стукнул ею по плечу фантастического существа в защитном бронированном комбинезоне.
Существо с быстротой молнии вырвало монтировку из руки бедняги и швырнуло ее куда-то в сторону. И это было все. Сигнал прекратился.
– Что это, черт побери, за образина? – пробормотал Дарнэ уже не в первый раз.
– Робот, по-видимому, робот... Но почему он напал на людей? – Дежурный тоже ничего не понимал.
– Может, это что-то вроде ниндзя? – предположил Томпкинс, диспетчер.
– Ниндзя? На Саскэтче? – Дежурный покачан головой. – Нет, это чушь какая-то, к тому же у нас тут нет японской мафии, одни корейцы.
– Пожалуй, Джерри прав, а кроме того, зачем ниндзя нападать на обслуживающий персонал взлетной площадки?
– Не знаю, спроси самих ниндзя.
– Тут к нам пожаловал специалист по экзотическим животным, – доложил работник службы безопасности.
– Прекрасно, проведите его наверх. Может, ему известен ответ.
В диспетчерскую ввалился высоченный детина в голубой униформе таможенной службы ИТАА. Физиономия выдавала плута.
– Балуа прибыл. Докладывайте, какие у вас проблемы.
– Взгляните-ка на это. Кто-то вторгся на территорию взлетной площадки номер восемнадцать. Туда приземлились какие-то нахалы – они даже не удосужились запросить разрешение на посадку. А затем случилось вот это.
И Дарнэ снова включил видеозапись кровавой сцены, разыгравшейся в ремонтно-хозяйственном отсеке взлетной площадки.
– А теперь объясните нам, пожалуйста, что это за ошибка природы. Может быть, это какое-то неизвестное нам животное? У вас тут, оказывается, бегают всякие непонятные твари, а мы о них и слыхом не слыхивали.
Балуа потер подбородок и уставился на экран. Затем покачал головой.
– Разве что веревочная обезьяна Зинги? Но что она делает здесь? – Он присмотрелся и обратил внимание на странные, напоминающие цветы органы. – Нет, это не веревочная обезьяна. Мне кажется, я в жизни не видал ничего похожего, – произнес он.
– Ничего похожего? Вы утверждаете, что на данный момент у вас нет данных о диких животных, разгуливающих на свободе?
– Совершенно верно, никаких сигналов не поступало. Впрочем, я могу еще раз свериться по компьютеру.
– Давайте, только побыстрее. Эта тварь, как нам кажется, не останавливается перед убийством.
И Балуа ушел, прихватив с собой копию видеопленки.
Левин, ефицер службы безопасности космопорта, выйдя из своего крошечного кабинета, сообщил присутствующим:
– Работники службы безопасности в настоящую минуту находятся на расстоянии двухсот метров от взлетной площадки. Там нет никаких признаков жизни. Кроме того, мне представляется, они не собираются лезть внутрь.
– Но кто-то же должен проникнуть туда! – воскликнул Дарнэ.
– Да, но они не желают, чтобы этот жребий пал именно на них. Если я буду настаивать, они заявят, что увольняются и подают жалобу в профсоюз. Так что мне делать?
– Боже мой! – пробормотал Дарнэ и стукнул себя по лбу. Наконец он обернулся к помощнику, младшему лейтенанту Ру, тощему смуглому парню с Голубого Озера, – А где же полиция и их штурмовая группа?
– Они по пути сюда. Должны появиться с минуты на минуту.
И действительно, в этот момент в дверь вошел Анри Тюссо, который привел штурмовую группу, возглавляемую коренастым сержантом Дарэ. Часы показывали десять минут первого. На лице Тюссо застыло выражение полнейшей безысходности.
– Докладывайте, Дарнэ, что тут у вас происходит, почему меня вытаскивают из постели и заставляют нестись к вам сюда в такую непогоду.
– Прошу прощения, сэр, за причиненные вам неудобства, но если вы согласитесь взглянуть на эту видеозапись, возможно, ваш взгляд на проблему существенно изменится.
Увидев тварь «с мордой борзой собаки», Тюссо не мог поверить своим глазам. Ни один контрабандист не осмелился бы совершить жесткую посадку на территории космопорта. Кроме того, не поступило даже сигнала бедствия. Что за чертовщина здесь творится?
– А что говорит Балуа?
– Спец по экзотическим тварям?
– Он. Может быть, эти чудища по его ведомству? Если так, кому-то не сносить головы. Советую вам принять это во внимание.
– Он говорит, что к ним это не имеет ни малейшего отношения. Все их «зверушки» надежно заперты в клетках.
– Хотелось бы верить.
Тюссо глянул из окна на почти невидимую из-за обильного снегопада взлетную площадку номер восемнадцать и поежился. Кому-то предстоит отправиться туда, в этот мрак. А ему придется руководить их действиями.
Анри Тюссо подозвал к себе сержанта Дарэ:
– Дарэ, возьмите свою команду и разведайте, в чем там дело.
Сержант Дарэ задержал взгляд на экране. Он не был уверен, останется ли вообще работать под командой полковника Тюссо.
– Э-э... прошу прощения, сэр, но не кажется ли вам, что мы слишком торопимся. Так мы легко можем выдать себя. Не лучше ли выслать на разведку робота, коль это действительно так опасно. И пусть робот снимет на пленку эту тварь или кто там она...
Анри готов был взорваться. Отсутствие дисциплины было сущим проклятием саскэтчских воинских подразделений. Анри свирепо посмотрел на низкорослого, коренастого Дарэ:
– Сержант, это приказ!
Дарэ, упрямый, как бульдог, не спускал глаз с экрана. Он даже ухом не повел. Тюссо ведь и так скоро загремит под суд ИТАА, к чему перед ним выслуживаться?
Сержант размышлял, так ли уж хочется ему повстречаться нос к носу с мерзостью, которая движется, как реактивная. Что за жуткая помесь человека с борзой, закованная в блестящие латы? Вместо рук не то когти, не то сабли... Ему подумалось, а не решит ли вдруг тварь отступить от известных правил и одним ударом сделать из космопорта дымящуюся сковородку? Проблема будет решена быстро и бесповоротно.
– Сержант! – Тюссо был готов растерзать его в клочья.
– Успокойтесь, сэр, успокойтесь. Я просто размышляю о том, есть ли резон во время первой вылазки заходить внутрь помещений стартовой площадки. Мы хорошенько обследуем их снаружи, а вы тем временем одолжите у снайперов робота. Его-то мы и отправим внутрь. Насколько я понимаю, налицо ситуация, сходная с разминированием объекта. А устав в этом случае требует тщательно продуманных и осторожных действий. То есть необходима первичная разведка.
– Сержант Дарэ, вот вы и отправитесь в разведку, а потом доложите мне, что там за тварь. В противном случае я лишу вас звания и отдам под трибунал.
Дарэ бросил на Тюссо злобный взгляд:
– Эй, полковник, не порите чушь. Если вам приспичило мчаться неведомо куда очертя голову, это ваше дело. Мы же пойдем только после робота. Вы меня поняли?
Тюссо, едва не лопавшегося от злости, так и подмывало врезать этому ослу Дарэ промеж ног. Но сержант был крепкий парень, а не какой-нибудь хлюпик. Тюссо скрипнул зубами и отвернулся.
– Тогда скорей отправляйте туда робота! – выкрикнул он и снова уставился в окно на эту распроклятую стартовую площадку.
После некоторой заминки из саперного взвода, расквартированного в городе, доставили робота. Он напоминал треногу в три фута высотой и передвигался на сферических роликах. Его подкатили к контрольной башне и отдали сержанту Дарэ и его команде. Солдаты во главе с Дарэ рассредоточились вокруг стартовой площадки в радиусе двухсот метров.
Робот вкатился на площадку, но не обнаружил ничего, кроме крови и непонятных жидкостей, разлитых в разных местах. Нигде не было ни тел обслуживающего персонала, ни твари, запечатленной на видео. Отдельные участки выглядели так, будто стали полем сражения: разбитые окна, сорванные с петель двери, перевернутые столы, подставки, сброшенные полки. В остальных помещениях царил абсолютный порядок. Быстро пробежав по коридорам, робот остановился в ожидании новых распоряжений.
– Прекрасно, Дарэ, берите людей и ступайте внутрь. Пора браться за дело, – произнес Тюссо ехиднее, чем обычно.
Дарэ все еще колебался. Перед ним, совсем близко, в зловещем молчании раскинулась стартовая площадка. Что там творится? Куда исчезли люди?
– Пусть робот подкатится к самому стартовому столу и сфотографирует корабль. По крайней мере, он-то должен оставаться на месте.
Тюссо зарычал, повернувшись к Дарнэ. Тот заговорил скороговоркой:
– Безусловно. Мы долго следили за этим объектом. Там действительно что-то приземлилось – рухнуло вниз прямо сквозь брезентовую крышу. Оно все еще должно находиться там, мне кажется.
– Что значит «мне кажется»?!
– Понимаете, у нас нет ни единого видеосигнала со стартового стола. Он либо был прерван во время посадки объекта, либо его глушат. Я не знаю. Кроме того, отсутствуют какие-либо сигналы с автоматического записывающего устройства, после того как там все закоротило.
– Хорошо, пусть робот направляется к столу и проверит корабль. – Тюссо поклялся себе, что в один прекрасный день сержант Дарэ дорого заплатит за свое упрямство.
И снова робот устремился вперед. На лифте он поднялся на самый верх.
Стартовый стол был покрыт толстым слоем снега. В центре брезентовой крыши зияла огромная дыра. Ее края уже успел обтрепать ветер. В самом центре стола торчал, подпираемый длинными реактивными соплами, небольшой грушеобразный объект, обращенный тупым концом вниз. Он имел пять метров в высоту и четыре в поперечнике, постепенно сужаясь к острому концу. Внешнее покрытие «корабля» напоминало мягкий бархатный ковер с длинным ворсом. Люки остались открытыми.
Робог поднял камеры, чтобы заглянуть внутрь. Там находились спартанского вида койки и необходимое для поддержания жизни оборудование, все из привычных материалов. В некоторых местах были установлены металлические части, виднелась деревянная обшивка. Судя по всему, это были компоненты какого-то другого корабля, который разобрали и переделали заново. Внутри, по всей видимости, путешествовало некое двуногое существо размером с человека, вернее, двое.
Полученная картинка заставила капитана Дарнэ потеряться в догадках. Если здесь имела место контрабанда, то контрабандисты были не иначе как камикадзе – ибо кому придет в голову сажать небольшой корабль посреди космопорта, да еще в такую погоду? Если же это война кланов, зачем переносить ее на территорию того же космопорта? Ни один из уважающих себя мафиозных кланов не стал бы провоцировать ИТАА. Значит, эта дерзкая попытка – дело рук контрабандистов. Но зачем им понадобилось нападать на обслуживающий персонал? К чему привлекать к себе внимание ИТАА? И куда все же исчезли работники, обслуживавшие площадку? Все происходящее попахивало чем-то потусторонним, и Огюст Дарнэ смертельно устал даже думать о случившемся.
Роботу было ведено возвращаться. Он закатился в лифт и остановился. Лифт пошел вниз, проехал один этаж и неожиданно застрял. Робот оказался в ловушке.
Команда эксплуатационников перепробовала все возможное, но вызволить робота так и не удалось. Лифт застрял намертво. Примерно в это же время возобновилась связь с компьютерами стартовой площадки, после чего главный компьютер контрольной башни вывело из строя чем-то похожим на электромагнитную бурю. Пришлось переходить на ручное управление всех механизмов.
Тюссо что-то прокудахтал и одарил сержанта Дарэ ледяной улыбкой.
– Кажется, у робота возникли проблемы.
Дарэ смотрел в сторону стартовой площадки с нескрываемым отвращением. Похоже, увильнуть не удастся. Теперь по уставу разведку должен был продолжить личный состав.
Сержант Дарэ обернулся к капралу Лавалю:
– Капрал, вы идете первым. Мы должны проникнуть внутрь и выяснить, что за чертовщина там произошла. Взгляд Лаваля был полон разочарования:
– Да? Мы все-таки идем туда?
– Этого требует устав. И кроме того, так записано в вашем контракте. С точки зрения закона, вы можете огрести срок за отказ выполнять свой долг.
Лицо Лаваля превратилось в маску.
– Слушаюсь, сэр. Надеюсь, что вам, черт побери, известно, на что вы решились.
– Довольно, Лаваль. Убирайтесь отсюда и возглавьте разведку. Я пойду следом за вами.
– А для чего? Чтобы стрелять в тех, кто струсит?
– Хватит, капрал. Я все сказал.
Выражая во всеуслышание свое недовольство, люди Дарэ взяли оружие на изготовку и двинулись вперед. Остановившись на минуту у внешних дверей, они вломились в помещение. Тихо, освещение включено, отопление работает, но откуда-то тянет холодом. Было слышно, как где-то дальше по коридору гулко хлопает дверь.
Солдаты замерли в нерешительности. Дарэ пожал плечами.
– Разделиться! Лаваль, берешь двоих и идешь налево, остальные – за мной.
Лаваль попытался протестовать по поводу несправедливого распределения сил, но в конце концов сдался и нехотя поплелся в указанном ему направлении. За ним последовали Гриффите и Ламбль.
Сержант Дарэ взял с собой оставшихся четверых бойцов и повернул по коридору направо. Как и сообщал робот, коридор был пуст. Одну за другой они открывали двери, держа оружие наготове, но не нашли ни души. В главном зале в глаза бросились следы борьбы – оборудование и пол справа от двери были сильно забрызганы кровью. Узел связи был разнесен вдребезги, из стен торчали обрывки кабеля. Но персонал обнаружить не удалось, мертвых тел тоже. Нигде не было и твари из видеозаписи.
– А что в туалетах? Кто-нибудь проверял там? – спросил Дарэ, но не успели его люди ответить, как из передатчика на запястье донесся писк сигнала. На этот раз тревожная сирена взвыла в главном здании терминала.
– Что? – удивился Дарэ. На миниатюрном экране появилось лицо Дарнэ.
– Здесь творится какая-то чертовщина. Какие-то парни из обслуживающего персонала пытались вломиться на первый этаж через пожарный выход.
– Что?!
– На них спецкомбинезоны, как у наших работников, это мы разглядели, но все остальное собьет с толку кого угодно.
– Что вы хотите сказать?
– Служба безопасности доложила, что у одного из них нет головы, а из шеи, как воздушные шары на ниточке, торчат колышущиеся легкие или что-то в этом роде. Рехнуться можно.
Дарэ в недоумении уставился на капитана. . – Я понимаю, что это трудно укладывается в голове. Поэтому немедленно возвращайтесь сюда, ведите ваших людей к пожарному выходу и проверьте, что там происходит. Вам ясно?
– А где полковник Тюссо?
– Он занят, какая-то заварушка в тюрьме.
– Что, эти мерзавцы снова взбунтовались? – фыркнул Дарэ.
– Возможно. Полковник приказал, чтобы вы провели перегруппировку...
– В чем я не сомневаюсь.
– Если принять во внимание сложившуюся обстановку и...
Сержант Дарэ улыбнулся в объектив:
– Что, небось, струсил без нас? Тоже мне вояка! А мы теперь должны бежать ему на подмогу? Он этого хочет?
И солдаты побрели назад, утопая в растущих на глазах сугробах. В одном месте Лаваль приостановился, заметив на ровном снежном покрывале еле различимую цепочку следов. Они вели к стене ограждения. Лаваль было задержал на них взгляд, но решил, что не испытывает ни малейшего желания снова оказаться в разведке, выясняя, что за тварь их оставила. И прошел мимо. Остальные этих следов попросту не заметили.
31
Сделанный в отчаянии звонок главного надзирателя Центральной тюрьмы Бельво, попытавшегося вызвать помощь, был прерван, прежде чем дежурный сержант полицейского управления в центре города успел поднять трубку. Дежурного это скорее удивило, нежели встревожило. Он приказал телефонной службе узнать, откуда звонили.
Тюрьма является заведением, тонко реагирующим на любые политические маневры. И сержант вовсе не был уверен, что происходящее там не окажется крупной «разборкой» среди самих уголовников. Поэтому он рискнул взять инициативу в свои руки и отдал приказ полицейскому патрулю Северного Бельво разобраться, в чем дело.
Для заключенных верхних этажей тюрьмы крики, шум, доносившиеся снизу, стали настоящим кошмаром. Никто не понимал, что там творится. Только гремящие один за другим выстрелы не оставляли сомнения в том, что внизу гибнут люди. За окнами тюрьмы по-прежнему не утихала метель. Уже полностью занесло снегом двор для прогулок, снежные шапки покрыли сторожевые вышки внешней стены.
Некоторые заключенные решили, что внизу идет настоящая бойня, причем устроили ее надзиратели. Возможно, скоро очередь дойдет и до них. Однако никто из заключенных не видел ни единого надзирателя с того самого момента, как раздался сигнал тревоги.
На пятом этаже Ким Хо, возглавлявший внутри тюрьмы сторонников Крутых Братцев, приказал тем, кого тревога застигла в коридоре, устроить пожар. Парни послушно проковыряли в потолке дыры, подожгли тряпье и засунули его между планками перекрытия. Заключенные в камерах отчаянно пытались взломать двери. На пятом этаже погас свет, засверкали искры, и пламя перекинулось на крышу. Служащие, обедавшие в высотном ресторане небоскреба, заметили, что далекая от них тюрьма неожиданно вспыхнула яркими огнями. Они обратили на это внимание официантов, но те лишь мельком поглядели в ту сторону, продолжая заниматься своим делом. Что бы там ни было – пожар или мятеж, – расхлебывать эту кашу предстояло не им.
Первыми откликнулись на сигнал бедствия из тюрьмы репортеры. Спешно прибыв на снегоходах, они оценили поднятый переполох и передали сообщение: мятеж в тюрьме в самом разгаре. Первые сводки о беспорядках в тюрьме пришли к Анри Тюссо спустя пять минут, когда он еще находился в диспетчерской терминала, дожидаясь донесения сержанта Дарэ и его команды о результатах разведки на взлетной площадке номер восемнадцать.
– А теперь что? – простонал он и позвонил шефу полиции Бельво, чтобы выяснить, в чем дело.
Когда Гаспар наконец снял трубку, полковник услышал, что в кабинете по-прежнему исступленно спорят: там гремел мощный бас папаши Тюссо, перемежаемый ехидным голоском Адели Шульц, вот только голоса спорщиков заметно охрипли.
– Слушай, что там еще за заварушка в тюрьме? – спросил Анри.
К сожалению, Бельво располагал не большей информацией, чем он сам, а кроме того, в этот момент его гораздо сильнее занимало дело Грикса.
– Пожарное управление уже в курсе – в Северный Бельво следуют пять пожарных машин. Пробиться через снег им будет не так-то легко, ведь подъездные пути к тюрьме еще не расчищены, – сообщил Бельво.
И верно, когда Анри положил трубку, до него донеслись завывания пожарных машин, взбиравшихся по длинному склону Снежного Берега.
Хотя сержант Дарэ и его команда уже возвращались, но Тюссо решил не дожидаться их появления. Его до сих пор колотило после стычки с Дарэ. Пожелав капитану Дарнэ, который, казалось, вот-вот свихнется, не падать духом, Тюссо покинул космопорт и направился на личном вездеходе прямехонько в Центральную тюрьму Бельво.
Ясное дело, вся эта чертовщина в космопорте была лишь плодом чьего-то больного воображения. И пока не будут найдены весомые доказательства, Тюссо намеревался уделить внимание более важным проблемам. Он связался с администрацией города и приказал сформировать дополнительную штурмовую группу на случай, если понадобится вмешательство в тюрьме. Избиратели весьма болезненно воспринимали проблемы, связанные с этим заведением, и мятеж следовало подавить во что бы то ни стало.
У стен тюрьмы уже толпились пронырливые репортеры и телевизионщики-корейцы. Из самого здания, однако, сообщений не поступало, хотя оттуда доносился ужасающий шум, исступленные крики и время от времени выстрелы. Крыша полыхала уже почти целиком. Наконец, обнаружив, что ворота не заперты, бригада телевизионщиков рискнула войти внутрь. В помещении оператора Мери встретила гробовая тишина. На полу лежало бездыханное тело охранника. Заглянув в административную часть, Мери обнаружил еще добрую дюжину трупов и едва не сбежал. И никто из телевизионщиков не обратил внимания, что, опережая их, внутрь тюрьмы метнулось низкорослое тощее существо, покрытое розовой кожей.
Шум внутри тюрьмы перешел в оглушающий вой. На верхнем этаже звучала настоящая канонада, сопровождаемая душераздирающими воплями. Мери просунул голову в дверь, ведущую к камерам. От шума, казалось, могли лопнуть барабанные перепонки. Внезапно пальба прекратилась. Изредка раздавались отдельные крики.
Мери завернул за угол и наткнулся на груду мертвых тел. Это были охранники. По-видимому, их сразили тяжелые разрывные пули. Мери рванул дальше.
Вслед за Мери бежали и другие операторы, надеявшиеся отснять впечатляющие кадры непонятно почему разыгравшейся бойни.
На пятом этаже «легионеры» тушили пожар. С нижних этажей они натащили огнетушителей и теперь поливали все пеной направо и налево. Надо сказать, в борьбе с огнем пена оказалась неплохим подспорьем.
В поисках полных баллонов «легионеры» носились вниз и вверх по лестницам и коридорам, будто розовые молнии. Заключенные верхних этажей ошеломленно переглядывались, поняв наконец, что вызвало переполох, поразивший нижние этажи. А затем приготовились защищаться любым попавшим под руку оружием.
На первом этаже группа телеоператоров, набравшись мужества, рискнула пробраться через груду мертвых охранников в коридор, ведущий к камерам. Операторы распахнули дверь, обитую для звукоизоляции резиной, и оказались в главной секции первого этажа. Их взорам предстала жуткая картина. Двери в камеры были распахнуты, повсюду валялись мертвые тела. Их было около двух десятков. Везде разбрызгана кровь, разбросаны внутренности и оторванные головы. Казалось, будто серую плитку пола специально обрызгали из пульверизатора красной краской. Среди мертвых тел валялись ярко-зеленые отстрелянные гильзы от тяжелого пистолета, напоминая стручки уродливого растения.
– Нет, что же тут все-таки происходит? – потрясенно произнес парень из бригады саскэтчского телевидения.
Его коллеги растерянно сбились в кучку.
– Видимо, разборка тюремных группировок. Ведь всем известно, что здесь заправляет Кровавое Братство, – предположил Мери.
– Но ведь это же чистой воды безумие! Я имею в виду – столько крови!
– Согласен.
– Мне ни разу не доводилось видеть ничего подобного.
Собственно, такое было в новинку для всех. Нескольким операторам стало дурно, когда они пустили в ход аппаратуру, чтобы отснять для новостей самые впечатляющие кадры. Но дурнота дурнотой, а дело делом: пришлось продолжить съемку.
Наконец на место происшествия прибыли двое полицейских, патрулировавших район складов. Они припарковали свой вездеход рядом с машинами телевизионщиков и устремились к воротам.
Было слышно, что пожарные машины – на подходе, их завывание доносилось уже со склона Снежного Берега.
Полицейские вошли внутрь, осмотрели груду тел, постояли, прислушиваясь к адскому шуму наверху – оттуда доносились вопли, стоны, крики агонии, – а затем развернулись и поспешили назад к вездеходу, чтобы вызвать подмогу.
Кроме того, они посоветовали телевизионщикам покинуть тюрьму, назвав работу здесь чистейшей воды безумием. Операторы согласились, но никто из них совету не последовал, все остались на месте. Безумие для этих парней было не в новинку – им они зарабатывали себе на жизнь.
Репортер из службы новостей телекомпании «SKW» вышел через открытую дверь на лестничную клетку, соединявшую тюремные этажи. Поднявшись по ступенькам, он оказался на площадке второго этажа. Его камера передавала изображение голых кафельных стен, поручней, чугунных ступеней, длинной стены из стальных прутьев и кремового потолка. Репортер повернулся, собираясь подняться дальше, но с верхней площадки на него бросилась Легион-Форма и свалила на пол. Парень отчаянно закричал, на мгновение ему удалось вырваться из ее объятий. Извиваясь, он потянулся за отлетевшей в сторону камерой. Однако Легион-Форма снова набросилась на него и одним мощным ударом отсекла голову. Потом она схватила камеру и, размахнувшись, разбила о стену. Прямой репортаж прервался без всяких предупредительных сигналов, и никто не разглядел нападающих.
Телеоператоры наконец осознали, что находиться в тюрьме – действительно чистейшей воды безумие, и спешно ретировались, застревая в дверях.
Через несколько минут полковник Тюссо и его адъютант капрал Ру прибыли к месту происшествия. Вслед за ними показалась вереница пожарных машин, их фары тускло поблескивали сквозь завесу снега. Звук сирен был слегка приглушен метелью, и по пустынным каньонам складских улиц разносилось печальное эхо.
