Глава 48
Подле Авендесоры
Авиенда сделала последний шаг и вышла из леса стеклянных колонн. Она глубоко вздохнула и оглянулась на пройденный путь.
Вид центральной площади Руидина внушал трепет. Всю площадь, за исключением самого её центра, покрывали гладкие белые каменные плиты. В центре же стояло величественное дерево, широко раскинувшее ветви, словно желая обнять руками солнце. Это огромное дерево было настолько совершенно, что этого нельзя было описать. Оно обладало некоей естественной симметрией – ни одной недостающей веточки, ни пропусков – каждый листочек в кроне был на своём месте. Теперь это особенно впечатляло, ведь когда она видела его в последний раз, оно было почерневшим и обугленным.
В то время, как другие растения гибли по непонятным причинам, это дерево сверхъестественно быстро исцелилось и пышно расцвело. Его листья успокаивающе шелестели на ветру, а корни выпирали из земли, словно скрюченные пальцы мудрого старца. Хотелось сесть под это дерево и какое-то время просто наслаждаться покоем.
Казалось, что это дерево было идеалом, образцом, по образу которого созданы все остальные деревья на земле. В легендах оно называлось Авендесора. Древо жизни.
В стороне возвышались стеклянные колонны. Их были десятки, а возможно и сотни, они образовывали концентрические круги. Длинные и тонкие, они вздымались высоко в небо. Эти колонны казались столь же искусственными, сколь естественной – даже чрезмерно – была Авендесора. Они были такими тонкими и высокими, что, по логике, должны были упасть при первом же порыве ветра. Они были не то чтобы неправильными, просто искусственными.
Когда она впервые пришла сюда несколько дней назад, гай’шайн в белом тщательно собирали опавшие листья и ветки. Они ушли, как только заметили её. Неужели она первая, кто пройдёт сквозь стеклянные колонны после произошедших в Руидине изменений? Её собственный клан никого больше не отправлял, и она была уверена, что услышала бы, если бы пришёл кто-то из других кланов.
Остаются только Шайдо, но они отказались принимать то, что открыл им Ранд об айильском прошлом. Авиенда подозревала, что, приди Шайдо сюда, они не смогли бы вынести то, что им бы открылось. Они могли пройти в центр стеклянных колонн, но оттуда уже не вернулись бы.
Но с Авиендой дело обстояло иначе. Она выжила. И то, что она увидела, не было для неё неожиданностью. Это её почти разочаровало.
Она вздохнула, подойдя к стволу Авендесоры, и посмотрела вверх, сквозь переплетение ветвей.
Когда-то эта площадь была заполнена другими тер’ангриалами; именно тут Ранд нашёл ключи доступа, которые потом использовал для очищения саидин. Сейчас всего этого богатства здесь не было; большую их часть Морейн забрала в Белую Башню, а остальные, должно быть, собрали жившие здесь айильцы. Теперь здесь остались лишь дерево, колонны и три кольца, через которые женщины проходили во время своего первого путешествия сюда, путешествия, превращавшее их в учениц Хранительниц Мудрости.
У Авиенды остались некоторые воспоминания от посещения колец, о её будущей жизни – о множестве возможных вариантов её будущего. В действительности в её памяти сохранились лишь обрывки и кусочки. Её знание о том, что она влюбится в Ранда, что у неё будут сёстры-жёны. В это знание вплеталось ощущение, что она вернётся сюда, в Руидин. Она знала это, хотя некоторые воспоминания всплыли в памяти только когда она вновь ступила на эту площадь.
Авиенда села, скрестив ноги, между двумя корнями великого древа. Лёгкий ветерок успокаивал, воздух – сухой и такой знакомый, пыльный запах Трёхкратной Земли напоминал ей о детстве.
Её видения, во время путешествия сквозь колонны, были такими реалистичными. Она ожидала, что увидит истоки Айил, возможно станет свидетелем дня, когда они – как народ – решили взяться за копья и сражаться. Она ожидала увидеть благородное решение, где честь стала превыше недостойного образа жизни, диктуемого Путём Листа.
К её удивлению, оказалось, что к этому привели настолько обыденные – почти случайные – события. Не было никакого благородного решения; только человек, не желавший, чтобы убили его семью. Конечно, в желании защитить остальных есть честь, но он не руководствовался честью, когда пришёл к такому решению.
Она прислонилась головой к стволу дерева. Айил заслужили в качестве наказания жизнь в Трёхкратной Земле, и у них и вправду был тох – у всего народа – к Айз Седай. Она увидела всё, что и ожидала. Но многое из того, что она хотела бы узнать, не было показано. Айильцы продолжат приходить сюда столетиями, как делали столетия до этого. И каждый узнаёт здесь то, что теперь известно всем.
Это очень сильно её беспокоило.
Она посмотрела вверх, наблюдая, как ветки колышутся на ветру, несколько листочков оторвалось и полетело прямо к ней. Один листок коснулся её лица, царапнул по щеке, а затем приземлился на шаль.
Путешествие сквозь лес стеклянных колонн больше не было сложной задачей. Изначально, с помощью этого тер’ангриала проводили испытание. Сможет ли претендующий на звание вождя или Хранительницы Мудрости узнать и принять самый тёмный секрет Айил? Жизнь Авиенды в качестве Девы испытывала её тело и силу. Становление Хранительницей Мудрости требовало испытания чувств и разума. Руидин должен был стать кульминацией этого процесса, заключительным испытанием разума на выносливость. Но теперь это испытание не имеет смысла.
В ней всё больше росла уверенность в том, что следовать традиции ради традиций – это глупо. Хорошие – крепкие айильские – традиции учили следовать пути джи’и’тох, способам выживания.
Авиенда вздохнула, поднимаясь. Лес стеклянных колонн походил на столбики замёрзшей воды, которые она видела зимой в мокрых землях. Илэйн называла их сосульками. Здесь они вырастали из земли и уходили высоко в небо, творения красоты и Силы. Грустно наблюдать, как они становятся бесполезными.
Внезапно ей пришла мысль. Прежде, чем она покинула Кэймлин, они с Илэйн сделали замечательное открытие. У Авиенды открылся Талант в Единой Силе: она могла определять предназначение тер’ангриалов. Сумеет ли она понять, что конкретно делают стеклянные колонны? Их же не могли построить специально для Айил, не так ли? Большинство созданных при помощи Силы вещей, подобных этому тер’ангриалу, происходили из очень древних времён. Колонны, должно быть, создали во времена Эпохи Легенд, а уже после их приспособили, чтобы показывать Айил их истинное прошлое.
Им столь многое было неизвестно о тер’ангриалах. Действительно ли древние Айз Седай понимали принцип их работы так же, как Авиенда понимает, как работают копьё или лук? Или, возможно, их самих ставили в тупик вещи, которые они создавали? Единая Сила была такой удивительной, такой непостижимой, что часто Авиенда, даже создавая привычные плетения, чувствовала себя ребёнком.
Она подошла к ближайшей стеклянной колонне, осторожно, чтобы случайно не ступить внутрь кольца. Если Авиенда дотронется до одной из них, возможно, с помощью своего Таланта она о них что-нибудь узнает. Опасно проводить эксперименты с тер’ангриалами, но она уже приняла их вызов и осталась невредима.
Она нерешительно протянула руку и коснулась пальцами гладкой стекловидной поверхности. Колонна была примерно в фут толщиной. Авиенда закрыла глаза, пытаясь прочитать назначение вещи.
Она почувствовала мощную ауру сооружения. Оно было мощнее любого из тер’ангриалов, с которыми они с Илэйн имели дело. На самом деле, колонны в какой-то степени казались… живыми. Будто она могла ощущать их сознание.
Девушку пробрал холодок. Это она дотронулась до колонны, или же колонна прикасалась к ней?
Авиенда попыталась прочитать тер’ангриал, как делала раньше, но этот был огромным, непостижимым, как сама Единая Сила. Она резко охнула, сбитая с толку нахлынувшей массой чувств. Словно она вдруг упала в глубокую тёмную яму.
Девушка открыла глаза и отдёрнула руку, её ладонь дрожала. Это ей не по силам. Она была букашкой, пытавшейся уразуметь размеры и вес горы. Авиенда вздохнула, чтобы успокоиться и покачала головой. Здесь больше нечего делать.
Она отвернулась от стеклянных колонн и сделала шаг.
* * *
Её звали Малидра, ей было восемнадцать лет, однако она была настолько тощей, что выглядела младше своего истинного возраста. Она кралась в темноте. Осторожно, тихо. Опасно подбираться так близко к Светоносным. Её сюда привёл голод. Он же постоянно подгонял её вперёд.
Ночь была холодна, а местность вокруг – бесплодна. Малидра слышала истории о месте за дальними горами, где земля покрыта зеленью и повсюду растут плоды. Она не верила в эту чушь. Эти горы были всего лишь очертаниями в небе, зубчатыми клыками. Кто смог бы забраться так высоко?
Возможно, Светоносные и могли. Обычно они приходили с той стороны. Их лагерь располагался прямо перед ней, мягко сияя в темноте. Этот свет был слишком спокойным, чтобы быть огнём. Он исходил из шаров, которые они приносили с собой. Девушка медленно придвинулась ближе, припадая к земле; её голые ноги и руки вывозились в пыли. С ней было несколько мужчин и женщин Народа: чумазых, со свалявшимися волосами, с косматыми бородами у мужчин.
Мешанина одежды. Изодранные брюки, лоскуты, когда-то бывшие рубашкой. Всё, что угодно, любая тряпка, лишь бы защититься от палящего днём солнца, потому что солнце могло убить. И оно убивало. Малидра была единственной выжившей из четырёх сестёр, две погибли от солнца и голода, одна умерла от змеиного укуса.
Но Малидра выжила. Преисполненная страхами, но всё же выжила. Лучше всего было следовать за Светоносными. Это было опасно, но её мозг уже почти не воспринимал опасность. Вот что происходит, когда практически всё что угодно вокруг может тебя убить.
Малидра пробралась мимо кустарника, наблюдая за стражей Светоносных. Двое часовых, в руках длинное, похожее на прут оружие. Однажды Малидра нашла такое на мертвеце, но не смогла заставить его работать. Светоносные обладали магией, той же, с помощью которой они создавали себе еду и огонь. Магией, которая помогала им сохранить тепло морозной ночью.
Двое мужчин носили странную одежду. Брюки, которые сидят слишком хорошо, куртки, сплошь покрытые карманами и маленькими блестящими кусочками металла. У обоих были шляпы, хотя один сдвинул свою на спину, оставив висеть на тонком кожаном ремешке. Мужчины болтали. Они не носили бород, как мужчины её Народа. А их волосы были темнее.
Одна из женщин Народа подобралась к ней слишком близко, и Малидра шикнула на неё. Женщина сверкнула глазами, но отодвинулась. Малидра держалась на границе света. Светоносные не могли её увидеть. Их странные светящиеся шары мешали ночному зрению.
Она обошла их огромный фургон. У них не было лошадей. Только фургон, достаточно большой, чтобы вместить с дюжину человек. Днём он двигался с помощью магии – на колёсах размером почти в рост Малидры. Она слышала шепотки, обрывки новостей из сообщений Народа, что на востоке Светоносные строят огромную дорогу. Она пройдёт прямо через Пустыню. Её делали с помощью укладки необычных кусков металла. Они были слишком крупными, чтобы их можно было поднять, хотя Джошем нашёл и показывал ей большой гвоздь. Он обдирал с его помощью мясо с костей.
Малидра уже давно не ела досыта. Прошло уже два года с тех пор, как они убили того спящего торговца, но девушка всё ещё помнила устроенный ими пир. Они перерыли все его запасы и наелись так, что заболел живот. Такое странное чувство. Дивное и болезненное.
Большинство Светоносных для неё были слишком осторожны, чтобы их удалось убить во сне. Малидра не осмелилась бы столкнуться с ними лицом к лицу, когда они бодрствуют. Они могут уничтожить подобных Малидре одним только взглядом.
Нервничая, они вместе с парочкой людей из Народа прокрались вокруг фургона и приблизилась к нему сзади. Светоносные бросили здесь остатки трапезы. Она ринулась вперёд и начала рыться в мусоре. Здесь было несколько кусочков мяса с полосками сала. Она нетерпеливо схватила их, прижимая к себе, пока не увидели остальные, и сунула их в рот. Она чувствовала, как на зубах скрипит песок, но мясо было пищей. Она поспешно продолжила рыться в мусоре в поисках чего-нибудь ещё.
Вдруг её ослепил яркий свет. Она застыла с занесённой ко рту рукой. Другие двое людей Народа закричали, и бросились наутёк. Она попыталась убежать следом, но споткнулась. Затем раздался шипящий звук – сработало оружие одного из Светоносных – и что-то полоснуло её по спине. Ощущение было такое, будто в неё попал небольшой камень.
Она рухнула на землю, и её пронзила внезапная острая боль. Свет потускнел. Она моргнула, пытаясь восстановить зрение, даже почувствовав, как жизнь покидает её, утекая между пальцев.
– Я говорил тебе, – произнёс голос. Свет пересекли две тени. Ей нужно бежать! Она попыталась подняться, но смогла только слабо дёрнуться.
– Кровь и пепел, Флен, – сказал второй голос. Перед ней опустилась неясная тень. – Бедняжка. Почти ребёнок. Она не сделала ничего плохого.
Флен фыркнул в ответ.
– Ничего плохого? Я видел, как эти твари пытались перерезать горло спящему человеку. И всё ради мусора. Проклятые паразиты.
Другая тень посмотрела на неё, и она заметила мрачное лицо. Мерцающие, словно звёзды, глаза. Человек вздохнул, поднимаясь.
– В следующий раз мусор будем закапывать.
Он отступил назад к свету.
Второй мужчина, Флен, стоял и смотрел на неё. Неужели это её собственная кровь? На её руках, тёплая, словно нагретая на солнце вода.
Смерть её не удивила. В какой-то мере, она ждала её прихода большую часть своих восемнадцати лет.
– Проклятые Айил, – произнёс Флен, когда её взгляд потух.
* * *
Нога Авиенды опустилась на мощёную плиткой площадь Руидина, и девушка потрясённо заморгала. Солнце уже переместилось по небу. Прошло несколько часов.
Что произошло? Это было так реально, как и видение прошлого её народа. Но это не имеет смысла. Может, она попала в далёкое прошлое? Это было похоже на Эпоху Легенд. Странные предметы, одежда, оружие. Но там была Пустыня.
Она могла отчётливо вспомнить всю жизнь Малидры. Она могла вспомнить годы голода, рытья в отбросах, ненависти к Светоносным и страха. Она помнила свою смерть. Тот ужас, что она пережила, оказавшись в ловушке, и истекая кровью. Тёплая кровь на руках...
Авиенда прижала ладонь ко лбу – она была выбита из колеи, и её мутило. Не из-за пережитой смерти. Всё рано или поздно просыпаются ото сна, и хоть она и не стремится к этому, но и не боится. Нет, самым ужасным в видении было полное отсутствие чести. Убивать людей ночью ради еды? Копаться в отбросах, чтобы достать какое-то грязное недоеденное мясо? Носить лохмотья? Она была больше похожа на животное, нежели на человека!
Лучше умереть. Конечно же, это не могли быть предки айильцев, даже очень древние. Айил в Эпоху Легенд были мирными слугами, их уважали. Как они могли превратиться в падальщиков?
Возможно, это была какая-то крохотная группа Айил. Или, возможно, тот мужчина просто ошибся. Мало что можно было понять после одного видения. Почему ей показали именно его?
Она сделала нерешительный шаг в сторону от стеклянных колонн, но ничего не произошло. Больше видений не было. Взволнованная Авиенда направилась прочь от площади, но вскоре замедлила шаг.
Девушка нерешительно повернулась назад. Колонны стояли в тускнеющем свете, тихие и одинокие; казалось, они гудели от какой-то невидимой энергии.
Есть там что-то ещё?
Казалось, это видение никак не связано с увиденным ею ранее. Если она пройдёт через колонны ещё раз, увидит ли она то же, что уже видела? Или… возможно, она что-то изменила с помощью своего Таланта?
Столетиями с момента основания Руидина эти колонны показывали айильцам то, что они должны знать о себе. Их построили Айз Седай специально, так? Или же они просто оставили здесь этот тер’ангриал и позволили ему работать, как ему вздумается, подразумевая, что он дарует мудрость?
Авиенда прислушалась к шелесту листьев Авендесоры. Колонны бросали ей вызов подобно вражескому воину с копьём в руке. Если она пройдёт в их центр ещё раз, возможно, она никогда оттуда не выйдет; никто ещё не входил в этот тер’ангриал дважды. Это было запрещено. Одно путешествие сквозь кольца и одно – через колонны.
Но она явилась в поисках знаний. Без них она отсюда не уйдёт. Авиенда повернулась и, сделав глубокий вдох, подошла к колоннам.
Она сделала шаг.
* * *
Её звали Норлиш. Она прижимала к груди своего младшего ребёнка. Сухой ветер трепал её шаль. Её малыш, Гарлван, захныкал, но она успокоила его, так как её муж разговаривал с чужеземцами.
Деревня чужеземцев располагалась неподалёку, в предгорье, и состояла в основном из хибар. Чужаки носили крашеную одежду, странного покроя брюки и рубашками с пуговицами. Они приехали за рудой. Насколько высоко могут цениться камни, раз люди приехали жить сюда, по эту сторону гор, вдали от своих легендарных земель, полных воды и плодов? Вдали от своих домов, где свет горит без свечей, а фургоны движутся без помощи лошадей?
Её шаль соскользнула, и она подтянула её обратно. Ей нужна была новая; эта уже истрепалась, а у неё не осталось ниток для заплат. Гарлван снова захныкал, а её второй и последний оставшийся в живых ребёнок – Мейзе – держалась за её юбку. Мейзе уже несколько месяцев молчала, с тех самых пор, как её старший брат умер от долгого пребывания на солнце.
– Пожалуйста, – говорил её муж Металан чужеземцам. Их было трое, двое мужчин и женщина, все носили брюки. Суровый народ, не похожий на других иноземцев с их тонкими чертами и слишком дорогой шёлковой одеждой. Озарённые Светом, как иногда те себя называли. Эти трое выглядели попроще.
– Пожалуйста, – повторил Металан. – Моя семья…
Он был хорошим человеком. Или был раньше, когда был способным и сильным. Сейчас, казалось, от него осталась всего лишь оболочка того прежнего человека. Его щёки ввалились. Когда-то полные жизни голубые глаза теперь большую часть времени смотрели рассеянно, загнанно. Этот взгляд появился после того, как за восемнадцать месяцев у него на глазах умерли трое его детей. Хотя Металан и был на голову выше любого из чужестранцев, казалось, он пресмыкается перед ними.
Главный среди чужестранцев – человек с густой бородой и большими честными глазами – покачал головой. Он вернул Металану мешок с камнями.
– Императрица Воронов, да живёт она вечно, это запрещает. Никакой торговли с Айил. Нас могут лишить всех прав всего лишь за один разговор с вами.
– Нам нечего есть, – сказал Металан. – Мои дети голодают. В этих камнях содержится руда. Я знаю, что вы ищете именно это. Я потратил несколько недель на то, чтобы их собрать. Дайте нам немного еды. Хоть что-нибудь. Пожалуйста.
– Прости, друг, – ответил главный чужестранец. – Это не стоит проблем с Воронами. Ступайте своей дорогой. Мы не хотим неприятностей.
Сзади подошли несколько чужестранцев, один нёс топор, двое других – шипящие палки.
Её муж устало сгорбился. Долгие дни путешествия, недели поиска камней. И всё впустую. Он развернулся и пошёл обратно к ней. Вдали садилось солнце. Когда он подошёл к ней, она с Мейзе присоединилась к нему, и они вместе пошли прочь от лагеря чужестранцев.
Мейзе захныкала, но ни у кого из них не было ни желания, ни сил нести её. Где-то в часе ходьбы от лагеря чужестранцев её муж нашёл расщелину в скале. Там они и расположились, но огонь не разожгли. Нечего было жечь.
Норлиш хотелось заплакать. Но, казалось… чувства возникали с трудом.
– Как же мне хочется есть, – прошептала она.
– Утром я поймаю что-нибудь, – пообещал муж, посмотрев на звёзды.
– Мы уже несколько дней ничего не можем поймать, – напомнила она.
Он не ответил.
– Что нам делать? – прошептала она. – Наш народ нигде не находит себе дома со времён моей прабабки Тавы. Если мы собираемся вместе, они нападают на нас. Если мы странствуем по Пустыне, то умираем. Они не будут торговать с нами. Они не позволяют нам уйти за горы. Что же нам делать?
В ответ он лишь лёг, отвернувшись. Тогда она заплакала, тихо, слабо. Слёзы катились по её щекам, когда она расшнуровала рубашку, чтобы покормить Гарлвана, хотя молока у неё уже не было.
Он не шевелился, и никак не реагировал. Она подняла его маленькое тельце и поняла, что он больше не дышит. Он умер где-то по пути к этой впадине в скале, а она даже не поняла этого.
Самым пугающим было то, что ей было трудно даже заставить себя скорбеть.
Авиенда опустила ногу на каменную плитку. Вокруг неё всеми цветами радуги мерцал лес стеклянных колонн. Как будто она стояла посреди фейерверка Иллюминаторов. Солнце стояло высоко в небе, и – удивительно – облаков почти не было видно.
Ей хотелось навсегда покинуть эту площадь. Она была готова к знанию, что Айил когда-то следовали Пути Листа. Это знание было не очень пугающим – ведь скоро они исполнят свой тох.
Но это? Эти жалкие существа, разрозненные и павшие духом? Люди, которые не могли постоять за себя, попрошайничали и не знали, как выжить в этой земле? Знать, что это – её предки, было для неё позором, который она почти не могла вынести. Хорошо, что Ранд ал’Тор не открыл айильцам эту часть их прошлого.
Может ей убежать? Убежать с этой площади, чтобы больше не смотреть? Если станет ещё хуже, она не выдержит такого позора. К сожалению, теперь, когда она начала путь между колонн, она знала, что другого выхода у неё уже нет.
Сжав зубы, она сделала следующий шаг.
* * *
Её звали Тава, ей было четырнадцать лет, и она с криком выбежала посреди ночи из своего горящего дома. Целую долину – в действительности же, каньон с крутыми склонами – охватило пламя. В каждом доме этого маленького недавно созданного холда бушевало пламя. Прямо посреди ночи откуда-то с неба явились существа из кошмаров с гибкими шеями и широкими крыльями, неся на своих спинах всадников с луками, копьями и странным новым оружием, которое издавало при стрельбе шипящий звук.
Тава плакала, пытаясь разыскать свою семью, но в холде царил хаос и смятение. Немногие айильские воины пытались бороться, но любой, поднявший копьё, мгновение спустя падал, сражённый стрелой или одним из невидимых выстрелов неизвестного оружия.
Этот холд должен был быть особенным, тайным, скрытым далеко в Пустыне. Как враги смогли их обнаружить?
Рядом, прямо возле огня, лежал и плакал двухлетний малыш. Она бросилась к нему и подхватила его на руки. Их дома горели. Достать древесину из-за гор на восточной окраине Пустыни стоило немалых трудов.
Она покрепче прижала ребёнка и побежала в глубину каньона. Где её отец? С внезапным свистящим звуком прямо перед ней приземлилось одно из этих кошмарных существ, от порыва ветра заколыхалась её юбка. На спине существа сидел внушающий страх воин, его шлем был похож на голову насекомого, имевшего острые зубастые челюсти. Он направил свой шипящий прут прямо на неё. Она закричала от ужаса, прижимая к себе плачущего ребёнка и закрыла глаза.
Шипящий звук так и не раздался. С той стороны раздался внезапные хрип и скрежет. Она посмотрела вверх и увидела сражающуюся с чужеземцем фигуру. Отблеск пожара высветил лицо её отца, чисто выбритое в соответствии с древними традициями. Животное, на спине которого сражались мужчины, покачнулось и сбросило противников на землю.
Несколько мгновений спустя её отец поднялся, держа в своих руках меч захватчика, его лезвие потемнело. Противник отца не двигался, а животное, завывая, поднялось в воздух. Тава посмотрела вверх и увидела, что оно полетело вслед за остальными нападавшими. Захватчики отступали, оставляя после себя сломленных духом людей и горящие дома.
Она вновь посмотрела вниз. Открывшийся вид поверг её в ужас; так много тел, десятки людей лежат на земле, истекая кровью. Захватчик, убитый её отцом, по видимости, был единственным поверженным врагом.
– Берите песок! – прокричал Рован, её отец. – Тушите огонь!
Высокий даже для айильца, с ярко рыжими волосами, он носил старую одежду коричневого и песочного цветов, и зашнурованные до колен сапожки. Эта одежда была отличительным признаком айильца, поэтому многие предпочитали её не носить. Если в тебе узнают айильца – ты умрёшь.
Его отцу эта одежда осталась от дедушки, вместе с заветом. Следовать старым обычаям. Помнить джи’и’тох. Сражаться и отстаивать свою честь. Хотя он и находился в холде всего несколько дней, остальные послушались его, когда он крикнул им тушить пожар. Тава вернула ребёнка благодарной матери и стала помогать собирать песок и землю.
Несколько часов спустя, уставшие и истекающие кровью люди собрались в центре каньона, взирая унылыми глазам на то, над чем они трудились несколько месяцев. Всё это пропало всего за одну ночь. Отец всё ещё сжимал в руке меч. Он пользовался им, чтобы давать указания людям. Кто-то из стариков упоминал, что меч – к неудаче, но почему они так говорят? Это всего лишь оружие.
– Мы должны отстроиться заново, – сказал её отец, глядя на разрушения.
– Отстроиться заново? – спросил вымазанный сажей человек. – Первым, что сгорело, было зернохранилище! У нас нет еды!
– Мы выживем, – сказал её отец. – Мы можем уйти дальше в Пустыню.
– Нам больше некуда идти! – возразил другой человек. – Империя Воронов дала знать Далёким, и они будут преследовать нас на восточной границе!
– Они находят нас всякий раз, как мы собираемся вместе! – прокричал ещё кто-то.
– Это наказание! – ответил её отец. – Но мы должны выстоять!
Люди посмотрели на него. А потом парами и маленькими группами начали расходиться.
– Подождите, – сказал её отец, поднимая руку. – Мы должны оставаться вместе, продолжать сражаться! Клан…
– Мы – не клан, – сказал вымазанный сажей человек. – В одиночку у меня больше шансов выжить. Больше никаких сражений. Если мы сражаемся, они побеждают.
Её отец опустил меч остриём к земле. Тава поднялась к нему, с беспокойством наблюдая, как остальные разбредаются кто куда в ночи. В воздухе всё ещё пахло гарью. Уходящие айильцы были тенями, растворявшимся в темноте, словно пыльные смерчи, гонимые ветром. Они не задержались, чтобы похоронить мёртвых.
Её отец опустил голову и обронил меч на покрытую пеплом землю.
* * *
В глазах Авиенды застыли слёзы. Нет никакого позора в том, чтобы плакать над такой трагедией. Она боялась правды, но больше не могла отрицать её.
Это был рейд Шончан на ракенах. Империя Воронов, Светоносные из её первого видения тоже были Шончан – и их не существовало до середины этой Эпохи, пока армии Артура Ястребиное Крыло не пересекли океан.
В этих видениях ей открылось не далёкое прошлое её народа. Она видела его будущее.
В первый раз, когда она прошла за колонны, каждый шаг уводил её назад к Эпохе Легенд. Кажется, в этот раз видения начались с далёкого будущего и вели назад к настоящему вплоть до сего дня, с каждым разом перескакивая на поколение или два.
Когда она сделала следующий шаг, по её лицу текли слёзы.
Назад: Глава 47 Тренировочный зал
Дальше: Глава 49 Двор Солнца
