Глава 27
Призыв встать
«Я не возражаю, что можно усомниться в лорде Драконе. – Сидя в своём кабинете, Эгвейн читала письмо. – В самом деле, чем большей властью обладает человек, тем к его действиям возникает больше вопросов. Но знайте: я не из тех, кто легко разбрасывается своей верностью, а ему я верен. Не потому, что он возвёл меня на трон, а за то, что он сделал для Тира.
Да, день ото дня он становится всё более непредсказуемым, но чего ещё ожидать от Возрождённого Дракона? Он совершит новый Разлом Мира. Мы знали это, когда присягали ему, и верим ему, как порой моряк должен довериться капитану, ведущему судно прямиком на мель. Когда за спиной поднимается непреодолимая буря, сесть на мель – единственный выход.
И всё же Ваши слова вызвали у меня опасения. Разрушение печатей – дело, которое нельзя предпринять без должного обсуждения. Лорд Дракон поручил мне собрать для него армию, и я выполнил его поручение. Если Вы обеспечите, как обещали, Врата, я приведу к месту встречи войска вместе с верными Верховными Лордами и Леди. Однако имейте в виду, что меня сильно заботит присутствие Шончан на западной границе. Бóльшая часть моей армии останется на месте.
Верховный Лорд Дарлин Сиснера, Король Тира под десницей Возрождённого Дракона Ранда ал’Тора».
Эгвейн в задумчивости постучала по письму пальцем. Она была впечатлена: Дарлин доверил подобные слова бумаге, а не отправил запомнившего их курьера. Если бы посланник попал не в те руки, от его слов всегда можно отречься. Обвинить кого-то в измене, основываясь на показаниях одного человека, затруднительно.
А вот бумага… Смело. Написав письмо, Дарлин заявил: «Мне всё равно, узнает ли Лорд Дракон, что я написал или нет. Я к этому готов».
Но оставить бóльшую часть своей армии в Тире? Нет, так не пойдёт. Эгвейн окунула перо в чернила.
«Король Дарлин. Ваша забота о королевстве имеет под собой основания, как и верность тому, за кем вы следуете.
Я знаю, что Шончан представляют для Тира опасность, но давайте не будем забывать, что Тёмный, а не Шончан – наша первоочередная задача в эти нелёгкие дни. Возможно, Вам, находящемуся на таком расстоянии от троллоков, легко рассуждать, что они не представляют опасности, но что Вы скажете, когда падут разделяющие вас Андор и Кайриэн? От Шончан же Вас отделяют сотни миль».
Эгвейн помедлила. Тар Валон и Шончан тоже разделяли сотни миль, но город был почти разрушен. Опасения Дарлина были оправданы, и это говорило о нём как о хорошем короле. Но ей нужна его армия на Поле Меррилора. Возможно, она сможет найти для короля такой выход, чтобы и безопасность обеспечить, и помочь ей в деле с Рандом.
«Иллиан пока держится, – писала она, – и служит буфером между Вами и Шончан. Я дам Вам Врата и обещание. Если Шончан выдвинутся на Тир, я открою Переходные Врата для того, чтобы Вы могли немедленно вернуться и защитить свой народ».
Эгвейн вновь помедлила. Вероятность того, что сейчас Шончан уже знают Перемещение, очень высока. Теперь никто больше не был в безопасности, не важно, как далеко или близко он находился. Если захватчики решат напасть на Тир, её помощи может быть недостаточно, даже если она предоставит Дарлину Врата для возвращения.
От воспоминаний о том, как в плену у Шончан из неё делали дамани, пробирал мороз по коже. Она ненавидела их, чувствуя отвращение настолько сильное, что порой это даже внушало беспокойство. Но для осуществления её планов помощь Дарлина была крайне необходима. Эгвейн сжала зубы и продолжила писать.
«Возрождённый Дракон должен увидеть все наши силы готовыми противостоять его опрометчивому замыслу. Если он увидит нашу нерешительность, мы не сможем убедить его отказаться от своих намерений. Пожалуйста, приведите с собой все свои войска».
Она присыпала письмо песком, свернула и запечатала. Дарлин и Илэйн – правители двух наиболее могущественных королевств. Оба были очень важны для осуществления её планов.
Следующим делом она собиралась ответить на письмо Грегорина дин Люшеноса из Иллиана.
Она ещё не сказала ему прямо, что Маттин Стефанеос находится у неё в Белой Башне, но намекнула на это. Также она переговорила и с самим Маттином, и во время разговора дала понять, что он волен уехать, когда пожелает. Она не станет заводить привычку удерживать монархов против их воли.
К несчастью, сейчас Маттин опасался за свою жизнь в случае возвращения. Он отсутствовал слишком долго и полагал, что Иллиан находится в руках Возрождённого Дракона. Вероятно, так оно и было. Как всё запутано!
Одна проблема за раз. Грегорин, наместник Иллиана, сильно колебался, стоит ли её поддерживать: он, по-видимому, был сильнее запуган Рандом, чем Дарлин, а Шончан для него являлись реальной опасностью. Они практически стояли у ворот города.
Она написала Грегорину решительное письмо, пообещав то же, что и Дарлину. И что, возможно, ей удастся уговорить Маттина держаться подальше (похоже, оба мужчины хотели одного и того же, но она сочла нужным умолчать об этом) в обмен на то, что он приведёт войска на север.
Она поняла, что делает, поступая подобным образом. Она использовала заявление Ранда как красную тряпку, при помощи которой можно объединить монархов и связать их с Белой Башней. Они могли прийти ей на помощь и поддержать возражения против уничтожения печатей, но в конечном итоге они послужат человечеству в Последней битве.
В дверь постучали. Она подняла голову и увидела заглянувшую внутрь Сильвиану. Женщина держала письмо. Оно было туго скручено, чтобы его мог доставить голубь.
– У тебя мрачное лицо, – отметила Эгвейн.
– Началось вторжение, – ответила Сильвиана. – Дозорные башни вдоль границы Запустения умолкают одна за другой. Толпы троллоков движутся вперёд, скрываясь под черными тучами. Война уже в Кандоре, Арафеле и Салдэйе.
– Они держатся? – спросила Эгвейн, почувствовав укол страха.
– Да, – ответила Сильвиана. – Но сведения отрывочны и недостоверны. В этом письме от глаз-и-ушей, которым я доверяю, утверждается, что такой массовой атаки не было со времён Троллоковых войн.
Эгвейн глубоко вздохнула:
– Что с Тарвиновым ущельем?
– Я не знаю.
– Узнай. Позови сюда Суан. Она может знать больше. Сеть шпионов Голубой Айя самая обширная.
Конечно, Суан не могла знать всего, но могла иметь представление.
Сильвиана коротко кивнула. Она не стала указывать на очевидное: сеть Голубых принадлежала их Айя и не могла использоваться Амерлин. Что ж, Последняя Битва была на носу. Нужно идти на уступки.
Сильвиана осторожно закрыла дверь и Эгвейн взяла ручку, чтобы закончить письмо Грегорину. Её прервал ещё один стук, более нетерпеливый. Секундой спустя Сильвиана распахнула дверь.
– Мать, – сказала она, – они заседают. Как Вы и предупреждали!
Эгвейн почувствовала укол досады. Она спокойно отложила ручку и встала.
– Тогда пойдём, поприсутствуем.
Она быстро вышла из своего кабинета, прошла через приёмную Хранительницы, в которой находились две Принятые: только что возвышенная Николь и Нисса. К Последней Битве Эгвейн хотела бы видеть обеих уже носящими шали. Они молоды, но сильны, а нужна будет каждая Сестра – даже такая, как Николь, совершавшая в прошлом ужасные проступки.
Эти двое прибежали с новостями о Совете; послушницы и Принятые являлись наиболее преданными сторонницами Эгвейн, но сёстры часто не обращали на них внимания. Сейчас спешащие на Совет Эгвейн и Сильвиана оставили их сидеть в приёмной.
– Не могу поверить, что они пытаются это провернуть, – тихонько сказала Сильвиана на ходу.
– Это не то, что ты думаешь, – сказала Эгвейн. – Они не попытаются меня сместить. Память о расколе ещё слишком свежа в их головах.
– Тогда почему они встречаются без вас?
– Есть способы противостоять Амерлин, не смещая её.
Уже какое-то время она ожидала чего-то подобного, но предвидение не спасает от разочарования. К сожалению, Айз Седай оставались Айз Седай. Вопрос был только в том, сколько времени пройдёт, прежде чем кто-то захочет отобрать у неё власть.
Они добрались до Зала Совета. Эгвейн толкнула створки дверей и вошла. Её появление было встречено невозмутимыми взглядами Айз Седай. Не все места были заняты, но две трети Восседающих присутствовало. Эгвейн была удивлена, увидев, что все три места Красных заняты. Что же случилось с Певарой и Джавиндрой? По-видимому, их затянувшееся отсутствие заставило Красных действовать. Отсутствующих заменили на Рэхин и Вирия Коннорал. После смерти Аделис и Вандене они остались единственными родными сёстрами в Белой Башне. Странный выбор, но вполне ожидаемый.
И Романда с Лилейн тоже были здесь. Они даже выдержали взгляд Эгвейн. Странно было видеть их здесь заодно со столькими сёстрами, с которыми у них были разногласия. Наличие общего неприятеля – Эгвейн – позволяло залатать множество трещин. Пожалуй, ей это даже должно быть приятно.
Лилейн была единственной представительницей Голубой Айя, и Коричневая тоже была одна – Такима, выглядевшая так, будто её вот-вот стошнит. Смуглая Коричневая отвела взгляд в сторону. Также присутствовало по две Сестры от Белых, Жёлтых, включая Романду, и Серых. Зелёные были в полном составе – трое. Увидев их, Эгвейн сжала зубы. Именно к этой Айя хотела бы присоединиться сама Эгвейн, но именно Зелёные причиняли девушке больше всего горя!
Эгвейн не стала попрекать их за то, что собрались без неё. Она просто прошла мимо них, пока Сильвиана объявляла об её прибытии. Эгвейн развернулась и села на Престол Амерлин спиной к большому окну-розетке.
И тихонечко там сидела.
– Что ж, – сказала Романда. Её седые волосы были убраны в пучок, а сама она была похожа на волчицу-мать, сидящую у входа в логово. – Вы что-то собираетесь сказать, Мать?
– Вы не предупредили меня об этом собрании, – сказала Эгвейн, – так что, полагаю, вы не хотите меня слушать. Я пришла просто посмотреть.
Похоже, они почувствовали себя ещё более неловко. Сильвиана прошла на своё место, демонстративно нацепив одну из своих лучших масок недовольства.
– Хорошо, – сказала Рубинде. – Полагаю, сейчас мы выслушаем Саройю.
Дородная Белая была одной из тех Восседающих, что покинули Башню, когда была возвышена Элайда, но в Салидаре она добавила свою долю неприятностей. Эгвейн не удивилась, увидев её здесь. Женщина встала, подчёркнуто не глядя в сторону Эгвейн.
– Я сделаю заявление. Во время… неопределённости в Башне, – это должно было означать «раскол», но не все сёстры осмеливались говорить об этом прямо, – Амерлин поступала именно так, как отметила Романда. Мы были застигнуты врасплох, когда она потребовала провозглашения войны.
– Согласно закону, во время ведения официальной войны Амерлин получает почти абсолютную власть. Вынужденные начать войну с Элайдой, мы дали Амерлин способ подчинить Совет своей власти. – Она оглядела комнату, но не повернулась к Эгвейн. – Я считаю, что она снова попытается провернуть что-нибудь подобное. Это необходимо предотвратить. Считается, что Совет должен уравновешивать власть Амерлин.
Она села.
Услышав эти слова, Эгвейн почувствовала настоящее облегчение. Никогда нельзя быть уверенной в том, что за интриги плетутся в Белой Башне. Эта встреча означала, что её планы осуществляются так, как она надеялась, и что её враги – ну, или её вынужденные союзники – не понимали, что же она делает. Они были заняты ответом на её былые действия.
Это не означало, что они неопасны. Но предупреждён – значит вооружён.
– Что мы можем сделать? – спросила Магла. Она взглянула на Эгвейн. – Я имела в виду предусмотреть. Чтобы быть уверенными в том, что Совет Башни не будет ограничен.
– Мы не можем объявить войну, – твёрдо сказала Лилейн.
– А как сейчас избежать этого? – спросила Варилин. – Война была объявлена между частями Белой Башни, но не против Тени?
– Война против Тени, – поколебавшись, произнесла Такима, – уже объявлена. Разве необходимо официальное заявление? Разве нашего существования недостаточно? В самом деле, разве наши клятвы не делают нашу позицию ясной?
– Но мы должны сделать какое-нибудь заявление, – сказала Романда. Она была старейшей из всех и вела заседание. – Что-то, что обнародует позицию Совета и отговорит Амерлин от необдуманного объявления войны.
Романда совершенно не выглядела смущённой происходящим. Она смотрела прямо на Эгвейн. Нет, они с Лилейн не скоро простят Эгвейн выбор Хранительницы из Красных.
– Но как мы сделаем подобное заявление? – спросила Андайя. – Я имею в виду, как именно мы должны поступить? Сделать заявление от имени Совета, что объявления войны не будет? Разве это не прозвучит нелепо?
Женщина замолчала. Эгвейн обнаружила, что кивает, но не тому, что было сказано. Она была возвышена при особых обстоятельствах. Оставленный без присмотра Совет попытался бы увеличить свою власть над Амерлин. Этот день можно было считать шагом в этом направлении. Власть Престола Амерлин не была чем-то постоянным – кто-то правил практически единолично, а других контролировали Восседающие.
– Полагаю, Совет поступит мудро, – очень осторожно произнесла Эгвейн.
Восседающие повернулись в её сторону, некоторые – с явным облегчением. Те же, кто знал её лучше, смотрели с подозрением. Что ж, это было хорошо. Лучше пусть воспринимают её как угрозу, чем как ребёнка, которым можно помыкать. Она надеялась, что со временем они признают в ней своего предводителя, но ещё столько всего надо было сделать за отведённое ей время.
– Война между фракциями Белой Башни была войной особого рода, – продолжила Эгвейн. – По сути, это была моя личная битва как Амерлин, поскольку тот раскол изначально возник из-за Престола Амерлин.
Но война против Тени гораздо важнее одной личности, кем бы она ни была. Это больше, чем вы или я, больше, чем Белая Башня. Это война всей жизни и мироздания, затрагивающая всех – от нищих до самых могущественных королев.
Восседающие размышляли над сказанным в молчании.
– То есть вы не возражаете против того, чтобы передать в руки Совета ведение войны и управление армиями генерала Брина и гвардией Башни? – заговорила первой Романда.
– Это зависит от того, – ответила Эгвейн, – как будут сформулированы условия.
В прихожей возникло какое-то движение, и в Зал Совета вошла Саэрин в сопровождении Джании Френде. Они буквально выстрелили в Такиму глазами, и та съёжилась, словно испуганная птаха. Саэрин и другие сторонники Эгвейн, по-видимому, узнали об этой встрече последними.
Романда откашлялась:
– Наверное, нужно посмотреть, есть ли в Законе о Войне что-нибудь полезное.
– Уверена, что вы изучили его тщательным образом, Романда, – сказала Эгвейн. – Что вы предлагаете?
– Наделить Совет правом ведения войны, – ответила Романда.
– Это требует согласия Амерлин, – лениво возразила Эгвейн. Если в этом и состояла игра Романды, то как она собиралась добиться одобрения Эгвейн, устраивая собрание без неё? Наверное, у неё есть другой план.
– Да, это потребует согласия Амерлин, – сказала Рэхин. Она была высокой темноволосой женщиной, и ей нравилось убирать волосы в косы, уложенные на голове. – Но вы сказали, что считаете нас достаточно мудрыми, чтобы принять эти меры.
– Что ж, – сказала Эгвейн, стараясь сделать вид, будто её загоняют в угол, – согласие с Советом несколько отличается от решения отстранить меня от повседневной работы с армией. Чем же должна заниматься Престол Амерлин, если не войной?
– Согласно докладам, вы посвятили себя переговорам с королями и королевами, – сказала Лилейн. – Эта работа кажется самой подходящей для Амерлин.
– Вы встанете в поддержку такого условия? – спросила Эгвейн. – Совет будет заниматься армией, а мне будут отданы полномочия вести переговоры с монархами?
– Я… – ответила Лилейн, – да, я поддержу это.
– Полагаю, что могу согласиться, – сказала Эгвейн.
– Вынесем на голосование? – быстро спросила Романда, словно пытаясь поймать на слове.
– Очень хорошо, – сказала Эгвейн. – Кто встанет в поддержку этого предложения?
Рубинде поднялась на ноги, к ней присоединились Файзелле и Фарна, другие Зелёные. Рэхин с сестрой быстро встали, но Баразин смотрела на Эгвейн прищурившись. Следующей встала Магла, к ней неохотно присоединилась Романда. Медленно поднялась Феране. Следующей была Лилейн – они с Романдой словно попытались пронзить друг друга взглядами.
Девять. Когда Эгвейн посмотрела на Такиму, её сердце часто забилось. Женщина выглядела очень взволнованной, будто пыталась разгадать план Эгвейн. И такой же выглядела Саройя. Расчётливая Белая изучала Эгвейн, дёргая себя за ухо. Вдруг она широко распахнула глаза и открыла рот, собираясь что-то сказать.
В этот момент в комнату вошли Дозин с Юкири.
Немедленно поднялась Саэрин. Стройная Дозин оглядела женщин вокруг:
– За какое предложение голосуем?
– За важное, – ответила Саэрин.
– Что ж, тогда, полагаю, я поддержу его.
– Как и я, – сказала Юкири.
– По-видимому, малое согласие достигнуто, – заключила Саэрин. – Совету передано управление армией Белой Башни, в то время как Амерлин получает полномочия и обязанность вести дела с монархами мира.
– Нет! – воскликнула Саройя, вскочив на ноги. – Разве вы не понимаете? Он же король! Он владеет Короной Лавров. Вы только что наделили Амерлин исключительными полномочиями вести дела с Возрождённым Драконом!
Совет погрузился в тишину.
– Что ж, – сказала Романда, – несомненно, она…
Она осеклась, повернувшись и увидев невозмутимое лицо Эгвейн.
– Полагаю, кому-то следовало попросить большого согласия, – сухо сказала Саэрин. – Но вам уже удалось довольно эффективно повесить себя на короткой верёвке.
Эгвейн встала.
– Я упоминала о мудром выборе Совета, и, смею уверить, никто из вас не повесился. Со стороны Совета было мудро поручить мне вести дела с Возрождённым Драконом: ему понадобится твёрдая и знакомая рука. А ещё вы были достаточно мудры, чтобы понять, что мне не следует отвлекаться на детали управления армией. Думаю, вам понадобится выбрать среди вас кого-то, кто рассматривал бы все запросы на снабжение и планы набора в армию для Гарета Брина. Уверяю вас, их множество.
Мне приятно видеть, что вы осознаёте необходимость помочь Амерлин, но глубоко неприятно, что это собрание задумывалось тайным. Не пытайся отрицать это, Романда, я вижу, что ты хочешь что-то возразить. Если хочешь высказаться, знай: я использую Три Клятвы, чтобы заставить тебя ответить прямо.
Жёлтая проглотила свои возражения.
– Как вы могли не понять, что подобные действия просто глупы? – спросила Эгвейн. – Ваша память настолько коротка?
Она посмотрела на женщин по очереди – многие поморщились, чем Эгвейн вполне удовлетворилась.
– Пора сделать кое-какие изменения, – продолжила она. – Думаю, подобного рода собраний больше быть не должно. Я предлагаю внести в Закон Башни, что если Восседающая покидает Башню, её Айя должна назначить на время её отсутствия заместительницу, которая будет голосовать вместо своей Восседающей. Предлагаю прописать в Законе, что нельзя созывать Совет, если не присутствует каждая Восседающая или её заместительница, пока они не сообщили прямо, что не смогут присутствовать. Амерлин тоже должна быть проинформирована о каждом заседании Совета, за исключением случаев, когда она недоступна или нездорова. Ей должно быть отведено достаточно времени, чтобы прийти, если она того пожелает.
– Серьёзные изменения, Мать, – сказала Саэрин. – Ваши предложения идут вразрез с традициями, которые складывались веками.
– Существующими традициями пользовались для предательства, злословия и раскола, – сказала Эгвейн. – Пришло время прикрыть эту лазейку, Саэрин. В последний раз ею эффективно воспользовалась Чёрная Айя, чтобы привести нас к низложению Амерлин, возвышению марионетки и расколу Башни. Вы в курсе, что Кандор, Салдэйя и Арафел наводнены Отродьями Тени?
Некоторые сёстры от удивления раскрыли рты, остальные закивали, включая Лилейн. Стало быть, на сеть Голубых всё ещё можно положиться. Хорошо.
– Последняя Битва уже на пороге, – продолжила Эгвейн. – Я не отзову свои предложения. Или вы встанете в их поддержку, или на все времена ославитесь за то, что отказались. Разве на закате Эпохи вы не встанете в поддержку открытости и Света? Ради всех нас, разве вы не устраните возможность заседаний Совета без вашего присутствия? Возможность обойтись без кого-либо означает возможность обойтись без вас.
Женщины молчали. Стоявшие сели одна за другой, готовясь к новому голосованию.
– Кто встанет в поддержку этого предложения? – спросила Эгвейн. Они встали. Хвала Свету, они встали – одна за другой, медленно, с неохотой, но встали. Каждая из них.
Эгвейн глубоко вздохнула. Они могли пререкаться и интриговать, но признавали правоту. У них были общие цели. И если у них были разногласия, то только потому, что они видели разные пути достижения этих целей. Иногда было трудно об этом не забывать.
Восседающие выглядели потрясёнными произошедшим, и заседание завершилось само собой. Снаружи начали собираться сёстры, удивлённые внезапным заседанием Совета. Эгвейн кивнула Саэрин и другим своим сторонницам, и вышла из зала в сопровождении Сильвианы.
– Это победа, – удовлетворённо сказала Хранительница, как только они остались наедине. – Но вы всё же потеряли контроль над нашими армиями.
– Мне пришлось так поступить, – ответила Эгвейн. – Они могли отобрать у меня командование в любой момент, а таким способом я получила кое-что взамен.
– Полномочия в отношении Возрождённого Дракона?
– Да, – ответила Эгвейн, – но я, скорее, имела в виду прикрытие лазеек в Законе Башни. Пока Совет мог собираться тайно, мою власть и власть любой Амерлин можно было обойти. Сейчас же, если они захотят интриговать, то вынуждены будут делать это у меня на глазах.
Губы Сильвианы тронула редкая улыбка:
– Подозреваю, что поскольку сегодняшняя ситуация сложилась в результате интриг, Мать, в будущем они дважды подумают.
– Вот именно, – сказала Эгвейн. – Однако я сомневаюсь, что Айз Седай когда-либо оставят попытки плести заговоры. Им попросту нельзя позволить ставить на кон Последнюю Битву и Возрождённого Дракона.
Николь и Нисса всё ещё ожидали их в приёмной Эгвейн.
– Вы молодцы, – сказала им Амерлин. – Большие молодцы. На самом деле, я думаю возложить на вас больше ответственности. Ступайте на площадку для Перемещений и отправляйтесь в Кэймлин – там вас ждёт королева. Возвращайтесь с тем, что она вам даст.
– Да, Мать, – улыбнувшись, сказала Николь. – А что она нам даст?
– Тер’ангриалы, – ответила Эгвейн, – для посещения Мира Снов. Я собираюсь начать обучать вас и некоторых других ими пользоваться. Но не используйте их без моего прямого разрешения. Я отправлю с вами солдат.
Этого должно быть достаточно, чтобы приструнить этих двоих.
Обе Принятые сделали реверанс и, взволнованные, поспешно вышли. Сильвиана посмотрела на Эгвейн:
– Ты не заставила их поклясться молчать. Они Принятые и будут хвастаться уроками с тер'ангриалами.
– На это я и рассчитываю, – ответила Эгвейн, направляясь к двери.
Сильвиана выгнула бровь.
– Я не желаю девчонкам вреда, – сказала Эгвейн. – На самом деле, в Тел'аран'риоде они будут делать меньше, чем, вероятно, навоображали себе после моих слов. До сих пор Розил была терпима ко мне, но она не позволит мне подвергнуть Принятую опасности. Это всего лишь должно положить начало слухам.
– Каким слухам?
– Гавин вспугнул убийцу, – ответила Эгвейн. – В последние дни смертей не было, и, полагаю, мы должны быть ему за это благодарны. Но убийца всё ещё где-то прячется, и я заметила в Тел'аран'риоде наблюдавших за мной Чёрных сестёр. Если я не могу поймать их здесь, то поймаю их там. Но сначала я должна заставить их думать, что они знают, где нас найти.
– Только если ты планируешь, чтобы нашли тебя, а не этих девочек, – сказала Сильвиана спокойным, но твердым, как сталь, голосом. В ней проснулась Наставница послушниц.
Эгвейн поморщилась, вспомнив о том, чего от неё ожидали, когда она была Принятой. Да, Сильвиана права. Она должна быть очень осторожна, чтобы не подвергнуть Николь и Ниссу подобной опасности. Она выжила и стала сильнее, но Принятых стоит подвергать подобным испытаниям только если не осталось иного выхода.
– Я позабочусь об этом, – сказала Эгвейн. – Они мне нужны, просто чтобы посеять слухи, что скоро мне предстоит важная встреча. Если я заложу прочный фундамент, наш призрак не сможет сопротивляться и придёт, чтобы подслушать.
– Смело.
– Это необходимо, – сказала Эгвейн. Она заколебалась, уже дотронувшись рукой до двери. – А что о Гавине? Ты обнаружила, где он прячется в городе?
– На самом деле, Мать, сегодня я получила известие. Похоже, что… ну, его нет в городе. Одна из сестёр, которую вы отправляли к королеве Андора, видела его там.
Эгвейн застонала, закрыв глаза. «Этот мужчина сведёт меня в могилу».
– Скажи ему, чтобы возвращался. Даже если Гавин выводит меня из себя, скоро он мне понадобится.
– Хорошо, Мать, – сказала Сильвиана, доставая лист бумаги. Эгвейн вошла в кабинет, чтобы продолжить работу над письмами.
Времени было мало. Времени было очень, очень мало.
Назад: Глава 26 Переговоры
Дальше: Глава 28 Странности
