10. КРАСНЫЙ АДЕПТ
— Вот так я и послал его к эльфам в сопровождении Нейсы, — заключил свой рассказ Стайл. — Не знаю, чего они захотят от него, но надеюсь, что зла не причинят.
— Эльфы не злы по природе, — сказала Леди. — Они, как и мы, следуют за своей судьбой, подчиняются ей. Что предначертано, то и будет…
— Потому я и думаю о своем предназначении. Ты знаешь, в чем оно заключается: найти Недруга и уничтожить его. Но теперь-то он известен, этот мой таинственный враг, — Красный Адепт.
Леди согласно кивнула хорошенькой головкой. Как всегда, она была одета в голубое и как всегда — неотразима. Они сидели в небольшой башенке Голубого Замка.
За время отсутствия Стайла оборотни Керрелгирла сдержали слово и присматривали за Голубыми Владениями. Никаких происшествий не случилось.
— Мне известно, что значит для тебя выполнить долг, — сказала Леди, — и я хочу увидеть, как будет отомщен мой господин, но все равно мне не нравится это… Месть Красному Адепту будет стоить больше, чем ты думаешь.
— Я надеюсь, что прошлая сцена не повторится, — с трудом выговорил Стайл. — Как ты знаешь, мне очень хочется заслужить твою благосклонность, но я не могу…
Леди прервала его:
— Представь себе, что сейчас произойдет сцена, но… она не будет похожа на ту, что произошла между нами в прошлый раз. Мне стыдно, что я проверяла тебя, да еще таким недостойным образом. Я… я хочу сказать тебе, что я обманула тебя!..
— Как?! Мой враг — не Красный Адепт? — вскочил с места Стайл, внезапно затосковав.
— Забудь хоть на миг про своего Красного Адепта! — рассердилась Леди. — Дело касается нас с тобой.
Стайл сел.
— Если я невольно обидел тебя, Леди, то прости. Здесь, на Фазе, существуют условности, к которым я никак не могу привыкнуть. Многого я еще не знаю…
— О нет, не извиняйся передо мной! — вскричала Леди. — Это я должна извиниться, что обманывала тебя!
Стайл изумленно покачал головой.
— Как тебя понимать? Ты не способна на обман, Леди!
— Послушай, — ее глаза вспыхнули голубым заревом, осветив стены замка и занавески на окнах. — Послушай меня… Я… я должна сказать… — она перевела дыхание. — Я никогда не лгала, то есть не лгала до тех пор, пока не появился ты…
Стайл не спускал с нее удивленного взгляда.
— Ты мне лгала? Но я не переношу лжи. В этом я зеркально похож на бывшего владельца Голубого Замка. А почему ты должна лгать мне? Какой повод я подал тебе для этого, в чем причина?
Очевидно, Леди испытывала затруднение, подыскивая слова.
— Потому что… потому что я вначале солгала сама себе… — прошептала она, — я отрицала то, чего не хотела, чтобы оно было…
Слезы выступили у нее на глазах.
Стайлу захотелось успокоить, обнять ее, но он продолжал держаться поодаль. Леди не принадлежала ему, и он не имел права ее обнимать, как бы ни хотелось. И тут на ум пришло его недавнее нежелание признать в Клефе Предопределенного, и он понял, что, подобно ему, Леди тоже уклоняется от каких-то открытий. Видимо, все же это была не та ложь, которую невозможно простить.
— Леди, я хочу знать: в чем заключается твой обман?
Когда-то одна женщина солгала Стайлу скорее из жалости, чем из корысти. Это стоило ему сердечного — приступа, и он круто переменил свою жизнь. Теперь, оглядываясь назад, он не винил ее, потому что переживания дали толчок к тонкому пониманию музыки. Но Леди значит для него гораздо больше, чем значила та девочка-рабыня. Ложь Леди может стать страшным для него ударом, ибо по пустякам Леди врать не будет.
Она пристально смотрела ему в лицо, красная от стыда.
— Когда я сказала… когда я говорила тебе… — она не могла продолжать.
Сейчас Стайлу вспомнилось, как Шина впервые сказала ему, что она — робот. Он вынудил ее к признанию, а потом горько пожалел. Переживания, связанные с этим открытием, привели его в мир Фазы, сотворили другое феноменальное изменение в его жизни. Что же… Получается, что переломные моменты в судьбе Стайла связаны с разоблачением женской лжи?
— Ты так похож-на моего господина… — вдруг разрыдалась Леди. Она спрятала лицо в ладонях, ее плечи содрогались от рыданий.
Стайл угрюмо улыбнулся.
— Ну что ты, Леди! Никакого сравнения. — Он подумал о том, насколько похожа Леди на ту, с Протона. Удалось ли Васильку спастись? Василек — вечный укор его совести. Если Василек жива, он не осмелится предстать перед той, что попала в ловушку, расставленную для него.
— Когда я сказала, что не люблю тебя, я… я…
Стайл почувствовал себя как в тот момент, когда был объявлен победителем в музыкальном дуэте. Может, он ослышался?
— Ты любишь своего покойного господина, хозяина Голубого Замка, чью внешность я ношу? Это я понимал всегда.
— Ты… — сказала она. — Тебя… Тебя…
Она все же выговорила эти слова, но если бы даже этого не сделала, он все равно бы понял…
Воздушная волна колыхнула занавес на окнах, легкий ветерок, пронесясь, коснулся его волос. На мгновение комната озарилась голубым светом. Потом голубизна поблекла, и все стало как прежде. Да, как прежде, только ложь, стоявшая между ними, развеялась, как дым. Это сопровождалось яркой вспышкой голубой молнии, которую мир Фазы сотворил для них при рождении правды.
Она сказала ему о своей любви к нему!
Стайл чувствовал себя неспособным сейчас ей ответить. Он был так уверен, что любовь Леди, если он даже и заслужит ее, придет к нему через годы. Да, совершенно очевидно, что он должен сказать то же самое, но так же очевидно, что он не в силах ни говорить, ни двигаться.
А Леди, с трудом произнеся главное, затем с легкостью стала освещать вопрос:
— Когда ты доказал, что можешь творить магию, и я увидела, что все живое любит тебя, мое сердце попалось в сети. Я-то думала вначале, что ты будешь действовать подобно деревянному, бездушному и отвратительному голему или начнешь колдовать, как Желтая Колдунья, подавляя мою волю, но оказалось, что ты…
— Нет! Нет! — вскричал Стайл. — Как могла ты так подумать! Ведь ты же вдова Адепта!
— Ты всегда защищал и охранял меня, — продолжала Леди. — Тебе помогали и Халк, и Нейса, и оборотни… Точно так же поступал мой господин.
— Конечно же! Как же иначе! Леди из Голубых Владений достойна только такого обращения!
— Ты можешь немного помолчать? — сказала Леди, вспыхнув. — Я пытаюсь рассказать тебе, почему я люблю тебя, а ты мне мешаешь. Самое лучшее, что ты можешь сделать, — это молча выслушать меня.
И Стайл умолк.
— У моего господина было три прекрасных качества, — продолжала она, немного помолчав. — Он был лучшим на Фазе наездником, самым сильным Адептом. И был абсолютно независим, так же, как и ты. И ты не уступаешь ему ни в одном из этих качеств. И потом… Скажу тебе честно, я долго боролась с этим открытием: ты… — она понизила голос, — ты превосходишь его…
— Леди…
— Дашь ты мне сказать или нет?! — яростно выкрикнула она.
И Стайл снова умолк.
— На единороге он не ездил, не мог, — продолжала она, — не был в состоянии околдовать стаю оборотней, чтобы связать их Клятвой Верности с Нейсой. Впрочем, возможно, он и смог бы это сделать, если бы захотел. Но он не захотел. Он не желал совершенствоваться в магии, как постоянно делаешь ты. Он смог бы научиться тому, что ты умеешь, если бы захотел. И я люблю того, кем он мог бы стать!
Стайл снова попытался возразить, и снова она остановила его сердитым взглядом.
— Когда тебе удалось стать другом дикого единорога, такая сила была в твоей Клятве Верности, что она околдовала нас всех. Твоя магия заворожила меня, и в один прекрасный момент я поняла, что не смогу устоять перед тобой. Чувства, которые ты испытывал к единорогу, стали и моими чувствами. Мое чувство росло, теперь и я мечтала подружиться с единорогом. Нейса стала моим другом, и я не пожалею ради нее своей жизни и чести тоже. И все же я знала, что в ней нет качеств, которые смогли бы вызвать такое мое самоотверженное отношение. Это было отголоском твоей магии, которая не похожа ни на одну магию на Фазе: я полюбила Нейсу, Нейса любила тебя, и получилось, что свою любовь к тебе она передала мне…
И снова Стайл попытался вмешаться, и снова ему не позволили.
— Я говорю об этом, чтобы стало ясно, что твоя магия, хоть и не напрямую, но влияла на рождение моих чувств к тебе. И все же на полноту моей любви она не повлияла. Я люблю тебя особенно, потому что видела твое отношение к Нейсе — такому чувству невозможно отказать в искренности. Ты умеешь любить, Адепт, и поэтому любят тебя самого. И я сама но себе люблю тебя сильнее, чем любила бы под воздействием магии.
Она замолчала, но теперь у Стайла не было желания вклиниваться в ее монолог.
— Когда ты взял меня с собой к эльфам, — продолжала она, — и сидха танцевала с тобой, я испытала сильный приступ ревности. Но когда ты танцевал со мной так, как танцевал мой господин… — Она замолчала и прошлась по комнате. — Возможно, я была наивной или сумасшедшей, коли думала, что смогу устоять. Но когда я услышала твою игру на Платиновой Флейте… О мой господин, какие это были звуки! Никогда в жизни по эту сторону Занавеса я не слышала подобных звуков. И когда ты отправился на битву с червяком, я упрекала себя за черствость по отношению к тебе; я боялась никогда не увидеть тебя живым и все же снова стала бессердечной, когда ты остался жив, хотя и говорила себе, что этого больше не должно быть. Ложь давила на меня, связывала, и я не могла отбросить ее прочь. Тогда на Унолимпике, когда ты так решительно защитил меня от грязи, которой пыталась испачкать меня Желтая, мое сердце смягчилось от благодарности и осознания своей вины. Увы, я — женщина… И я не могла помочь сама себе, я должна была снова услышать, как ты играешь на Флейте, и потому выдала Желтой, что Флейта находится у тебя. И увидела, как тебя чуть не убил Жеребец. И снова я сваляла дурака, и Желтая об этом догадалась. И когда наконец ты пришел ко мне после проигрыша на Турнире и гибели Халка, мне страстно захотелось успокоить тебя, но ложь по-прежнему лежала между нами омерзительным животным, делая фальшивым то, что должно быть искренним; она превращала вдову в твою фиктивную жену. И все же, несмотря на эти напасти и горести, ты следовал своим неизменным путем, как делал бы это он, и я поняла, что проиграла. Я боялась, что ты погибнешь раньше, чем я вымолю у тебя прощение, которого не заслужила.
— Я прощаю тебе этот невинный обман! — крикнул Стайл, и снова легкое колыхание воздуха шевельнуло занавеси и коснулось его волос.
Она отвернулась от него, словно стыдилась того, что только что сказала, но, помолчав, стала говорить, глядя ему в глаза:
— Я рассказывала тебе, что была очень наивна, когда юноша-Адепт стал ухаживать за мной. Я не принимала его всерьез, поскольку он представлялся моему невежественному взору подростком или эльфом. И даже когда я вышла за него замуж, я не любила его по-настоящему. Вскоре я убедилась, что от него у женя не будет детей, и сильно опечалилась. Я жалела себя, что буду обделена судьбой, а что мой господин будет обделен — это меня не трогало. Годы я занималась пустяками и не пыталась всей душой полюбить его. И только когда он погиб, я поняла, что у моих чувств были глубокие корни. Я не любила его самоотверженно, пока он не ушел от меня. И я поклялась, что больше никогда не совершу подобного безумия. Но все же я попыталась повторить эту глупость и повела себя с тобой так же, как вела себя с ним. А теперь, возможно, ты покинешь меня, возможно, вернешься на Протон, возможно, погибнешь, но прежде ты должен испытать мою любовь. Вот что должно произойти между нами! — Леди замолчала.
Наконец она разрешила ему говорить. Стайл не сомневался в ее искренности. Он любил ее, они оба знали это с самого начала. И все же он не был уверен, что хочет получить любовь таким образом.
— Как он умер? — спросил Стайл Леди.
Если этот вопрос причинил ей боль, то она не подала виду.
— Однажды в отсутствие моего господина голем, как две капли воды похожий на Голубого Адепта, пришел в наш Замок. Я и подумала вначале, что это Адепт, но очень скоро все поняла. «Я принес твоему господину амулет», — сказал голем и протянул мне маленького демона на цепочке, наподобие тех, что используют путешественники из мира в мир.
— Я встречал такого! — воскликнул Стайл. — Когда я попытался вызвать его заклинанием, он чуть не удавил меня цепью.
— Очень может быть, — согласилась Леди мрачно. — Ничего не подозревая, я отдала амулет моему господину, который принял его за амулет-послание, возможно, переданный в обмен на какую-нибудь любезность. Я умоляла его оживлять демона с предельной осторожностью, чтобы избежать любой опасности, но Адепт меня не послушался. Он надел цепь на шею и прочел заклинание… — Она замолчала, не в силах продолжать.
— И он задушил Адепта, не дав ему защититься новым заклинанием, — закончил за нее рассказ Стайл. — Он рассчитывал на магию, чтобы сбить с толку злые силы, но на этот раз не получилось. Если бы он успел использовать физические заклинания…
— Я не смогла его оживить, — горько продолжала Леди. — Я также не могла позволить, чтобы кто-нибудь узнал, что его больше нет, потому что тогда пострадали бы Голубые Владения. Голем занял его место, отвратительный, страшный, и я вынуждена была отойти, замкнуться в себе.
Итак, шло время, но ничего не прояснялось относительно мотивов убийства и того, кто подослал убийцу. Теперь-то понятно: Красный Адепт подольстился к Коричневому, получил голема и воспользовался им во зло. Конечно, Коричневый Адепт и не подозревал о замыслах Красного. Возможно, вина за смерть самого Коричневого лежит на Красном. Ребенок был менее опасен, чем взрослый Адепт, который мог помешать замышляющему убийство сделать свое дело. Я подозреваю, что он выманил у Коричневого голема под предлогом, что тот послужит дублем моему господину, дескать, будет появляться перед публикой или служить его заменой, чтобы, когда потребуется, скрыть его отсутствие в Замке. Так же, как на Протоне тебя подменяет робот.
— А что насчет предсказания о твоем бесплодии?
— Я уже тебе говорила, что после того, как я вышла замуж за Адепта, я пришла к Оракулу и задала вопрос. Он ответил: «Никого». Но это была только часть ответа. Другую часть я скрыла от тебя, а теперь скажу: «Никого от первого. Сын — от второго». И я поняла, что у меня будут два господина. Я подумала, что, возможно, на муже лежит проклятье бесплодия, но то, что он умрет, мне и в голову не приходило… — Она снова чуть не разрыдалась, но быстро справилась с собой. — Ты — мой второй господин, и перед тем как ты погибнешь, выполняя ужасную миссию, ты подаришь мне сына, — заключила она с уверенностью.
— Но я не допущу, чтобы моего сына поднимала вдова, — сказал Стайл.
Она воскликнула пылко:
— Я люблю тебя! И наконец признаюсь в этом! Больше на мне не лежит позор лжи. Могу ли я по крайней мере рассчитывать на такую малость от тебя?
Мозг Стайла уже давно напряженно работал. Он любит Леди, но сила ее внезапного признания слишком велика, чтобы моментально справиться с противоречивыми чувствами, которые сейчас охватили его. Он был готов к этому признанию после соответствующего времени для его осознания, но сейчас он не знал, как распорядиться этим неожиданным драгоценным даром. Но если он будет долго размышлять, не отнимут ли у него этот дар так же быстро, как преподнесли, и как застраховать себя от этого?
Любовь не сделала Стайла слепым, он был осторожным и опытным, он боялся ловушки даже в таком святом деле, как любовь. Он, конечно, не сомневался в искренности Леди, ее намерений, но в то же время не верил в превратности судьбы.
— Оракул всегда говорит правду, — сказал он.
— А? — Она вопросительно взглянула на него. Он не прореагировал на ее признание так, как она думала, зная обе его сущности, и теперь с недоумением ждала разъяснений.
— Оракул всегда говорит правду, поэтому я не умру, пока не подарю тебе сына. Позволь мне сначала наказать Красного Адепта…
Ее прекрасное лицо осветилось пониманием.
— О да! Нет гарантии, что ты проживешь хотя бы день после того, как подаришь мне сына.
Похоже, сама судьба расставила ему западню, предлагая выбор: немедленная близость и затем возможная смерть или же отсрочка во имя жизни. Да, эта отсрочка могла спасти ему жизнь.
Но Голубая Леди думала о чем-то другом.
— Пойми, ты еще не женат на мне. Если мы промедлим со свадьбой, судьба может послать мне в мужья кого-то другого, но я не желаю этого! Никто кроме тебя не должен быть моим господином и отцом моего сына — только ты! Иначе я не захочу вообще иметь детей…
Как, однако, судьба ловко расставляет ему ловушки! Стайл чуть было не попался еще в одну.
— Ну, наш брак решен окончательно, — сказал он и взял ее руки в свои. — Леди, я предлагаю тебе стать моей женой!
— Ты еще не сказал, что любишь меня, — жалобно напомнила она.
— Все в свое время.
Она больше не боролась с ним.
— Я отдаю тебе руку и сердце, — сказала она, просияв.
Они вышли из Замка. Нейса, проводив Клефа к — эльфам, вернулась: она уже знала, что сейчас произойдет.
— Друг мой, — сказал Адепт единорогу. — Я предложил Леди стать моей женой, и она приняла мое предложение. Будешь ли ты свидетелем на нашей свадьбе?
Нейса выдула из рога единственную ноту. И тотчас же вокруг нее собралась стая оборотней. Они сбежались со всех сторон. Вожак Керрелгирл принял обличье человека.
— Нейса сообщила нам, что ты наконец завоевал Леди! — воскликнул он. — Прими наши поздравления!
Стайл снова подивился: как много может выразить единорог одной только музыкальной фразой. Ни у одного существа не было сомнения в том, что происходит.
— Согласно полномочиям, данным мне как вожаку стаи, — начал торжественно Керрелгирл, — я начинаю церемонию бракосочетания. Нейса, ты, как друг жениха и невесты, подтверждаешь, что союз заключается свободно, без принуждения?
Рог Нейсы протрубил нежно, мелодично.
— Эта самка… я имею в виду — эта женщина… — тут Керрелгирл совсем запутался, — согласна?
Леди улыбнулась. Она понимала, что слово «самка» не звучит грубо на языке человека-волка.
Теперь Нейса издала утвердительную ноту.
— Самцы и самки из моей стаи, свидетельствуете ли вы подлинность этого союза? — задал риторический вопрос Керрелгирл.
В ответ раздался восторженный вой. Все радовались происходящему.
— Тогда и объявляю этих двоих мужем и женой! — провозгласил Керрелгирл.
Нейса, стоявшая между ним и брачной парой, отступила и больше не разделяла их.
Церемония закончилась. Стайл и Леди пошли рядом. Теперь он не держался от нее на расстоянии. Она была в голубом платье, причесана, как всегда, тщательно, и он никогда не видел прекраснее женщины, чем она.
— Ты… ты… — сказал Стайл и поцеловал ее.
Магическое дуновение Клятвы Верности окутало их Владения, моментально сделав голубой траву. Целую райскую вечность он целовал Леди, а когда поцелуй закончился, все было так же, от Леди исходило голубое мерцание.
— А теперь я отправляюсь на смертельный бой с Красным Адептом! — воскликнул Стайл после прощального поцелуя.
Удивление-выразили все. И Нейса, и оборотни были поражены. Раздались звуки недоумения и смущения, а Нейса выдула протестующую ноту.
— Но только не сейчас! — запротестовал и Керрелгирл. — Может, завтра?
— Сию же минуту! — сказал Стайл и вскочил на спину Нейсы. — Мы скоро увидимся, жена!
— Да, скоро… — Леди печально улыбнулась.
Нейса, повинуясь его безмолвному приказу, поскакала на запад, в сторону Красных Владений.
Когда они отъехали достаточно далеко от Замка, она протрубила недоуменно и вопросительно.
Стайл улыбнулся:
— Ну, если уж ты угрожаешь мне своим рогом, пытаясь узнать, в чем дело, то я вынужден открыться. Оракул предрек Леди, что я буду ее вторым мужем и отцом ее сына, если смерть не опередит меня.
Нейса наконец поняла и опечалилась. Интересно, кто еще из Адептов способен сыграть с судьбой в прятки, используя предсказание Оракула? Если бы он стал отцом до решающего поединка, то вернулся бы он живым?
Весь многочасовой путь Стайл был сосредоточен на заклинаниях. Заклинания нужны ему различной силы в различных обстоятельствах. Он встретится с Недругом, но нет никакой гарантии, — что выйдет победителем. Он может выйти из боя искалеченным, слепым, пусть даже способным сотворить сына, но не способным жить дальше здоровым и независимым. Пророчества мудреца весьма общи, потому нужно быть настороже, чтобы снова не угодить в ловушку, не предусмотренную Оракулом.
И все же он понял, почему подобные предсказания часто бывают блуждающими, отклоняются от заданного пути. Персона, предназначенная умереть в таком-то месте, в такой-то час, выходит, может бороться, чтобы избежать этой участи, а если бы пророчество было ясным и однозначным, то получилось бы, что личность отрицает судьбу. Абсолютная точность предсказания и стопроцентная гарантия исполнения не могут существовать одновременно, это вытекает из самой природы пророчеств. Существует известная гибкость при каждой ситуации: человек может умереть в двадцати случаях различными способами или выжить, но ценой большей, чем сама смерть. Оракул поэтому обязан сделать краткое общее утверждение, которое вбирает в себя все возможные аспекты, и зачастую двусмысленные. Вот почему Стайл должен бороться за наилучшую интерпретацию этого частного предсказания. Оракул на самом деле не предсказал с абсолютной точностью его судьбу, он просто обозначил ее границы, рамки. А интерпретация — это уже забота носителя данной судьбы. Нужно составить заклинание, отправляющее Недруга прямо в ад, но осторожно, чтобы не произнести впустую. Однако сработает ли оно против амулета? Должно, если он составит как следует.
Как подсказывал Стайлу небольшой опыт, амулет — это материализованное заклинание, находящееся в спокойном состоянии, пока не вызван дух. Некоторые, подобные целительным амулетам, срабатывают постепенно; другие — спустя несколько мгновений после вызова духа. Да, вредоносный демон набирает полную силу всего лишь за несколько мгновений. Стайл должен успеть прочесть заранее составленное антизаклинание. Может, ему стоит заготовить несколько облегченных вариантов? Они не будут нести в себе сокрушительную силу, но достаточны в ряде случаев.
Он сочинил:
"Отправь свои заклятья в дол лесистый.
Пусть запахом ужасным изойдя,
Они растают студнем водянистым,
Когда свое заклятье крикну я!"
Это были плохие стихи, но только так — с употреблением рифмы — действовала магия Стайла. Если бы он мог творить настоящую поэзию, где поэтическая форма и магическое содержание представляли бы законченную гармонию! Но для этого нужен талант поэта и много времени, а он не уверен, что у него вообще будет время. Но очевидно: чем сильнее поэзия, тем сильнее магия. Его Клятва Верности не была заурядными виршами, но сейчас ему и не требовалась столь возвышенная поэзия. В поединке с Красным Адептом он ограничится тем, что будет рифмовать первые появившиеся слова, надеясь, что они сделают свое дело.
Верхом на Нейсе он миновал теперь пустынные места, где проходил Унолимпик.
— Твое выступление вместе с Клипом было прекрасно, — сказал он единорогу, — ты хорошо послужила своему табуну.
Нейса довольно всхрапнула — победа для нее была не так важна, как признание на право участвовать в состязаниях.
Они приблизились к Красным Владениям и остановились у крепостной стены. Стайл прикидывал, где бы они могли разбить лагерь и переночевать, поскольку ему не хотелось иметь дело с противником ночью. В Красном Замке было много неуловимого, не имеющего реальных очертаний. Он мог себе и Нейсе наколдовать пристойный кров, но сомневался, стоит ли вблизи Красных Владений применять магию. Пусть его появление будет полной неожиданностью. Да, он должен объявиться настолько внезапно, насколько это возможно. Или же…
Но Нейса уже свела на нет его мучительные раздумья. Она подскакала к широкой расселине в скале и выдула протяжную ноту. И тотчас же над их головами зашуршала перепончатыми крыльями пара летучих мышей. Мыши ударились о землю и превратились в мужчину и женщину.
— Вампиры! — воскликнул Стайл. — А я и не знал, что вы живете в этих местах!
Но Нейса, очевидно, знала. Вот уж поистине незаменимым спутником был единорог!
Мужчина-вампир выступил вперед. Это был Водлевиль.
— Адепт, — спросил он, — как поживает мой друг Халк?
— Увы, его нет в живых, — печально ответил Стайл. — Он убит на Протоне Красным Адептом…
— Убит? — удивленно переспросил Водлевиль. — Но я совсем недавно встречался с ним. Он — милейший из великанов, каких мне довелось узнать.
— Он был им, Водлевиль, но, повторяю, Красный Адепт убил его. По ошибке — вместо меня…
Водлевиль нахмурился, во рту мелькнули загнутые острые клыки вампира.
— Мы всегда мирно сосуществовали с Красной Колдуньей. Она не помогала нам, но и не причиняла вреда. Я не отваживался просить ее за моего сына из страха, что она заколдует его. Мы держимся от Адептов как можно дальше, но ты первый из них, кто помог мне. И Желтая помогла, благодаря тебе. — Он поднял руку, и маленькая летучая мышь опустилась откуда-то сверху ему на ладонь. — Мой сын! — гордо представил малыша Водлевиль.
— Я рад, что смог помочь тебе. А теперь скажи: возможно ли нам разбить в твоих владениях лагерь на одну ночь?
— Да, конечно. И мы — в твоем распоряжении. Не хотите ли поужинать с нами?
— Не думаю. Но смотри, не обижайся моим отказом. У нас разные вкусы, и твой путь — это не мой путь; эта же ночь — важнейшая в моей жизни, и я хочу провести ее в одиночестве. Да и к чему тебе хоть какие-то осложнения с Красным Адептом. Вдруг он переживет меня…
— Ты прав: твой путь — это не наш путь. Мы уважаем твое желание провести ночь одному и позаботимся, чтобы никто не обеспокоил тебя.
Вот так путешественники остались на ночь в теплой расселине, охраняемые вампирами. Да, Стайл, без сомнения, чувствовал себя в безопасности. Кое-кто и хотел бы напасть на него, но вряд ли осмелится — вампиры высосут всю кровь, без остатка.
Нейса бросила Стайлу какой-то плод, сорвав с дерева, а сама пошла пастись. Она спала во время ночной пастьбы. Стайл не понимал, как она ухитряется одновременно и есть, и спать. Но сейчас именно так и было.
Перед тем как заснуть, Стайл, ощущавший в душе гнетущее одиночество, вдруг увидел кружившую над головой маленькую летучую мышь. Похоже, юный вампир прилетел сюда украдкой. Мышка превратилась в мальчугана лет шести.
— Адепт, прости за беспокойство. Можно ли мне поговорить с тобой? Совсем немного… — колеблясь, спросил мальчик.
— А, ты тот, кому помогло снадобье Желтой! — догадался Стайл. — Добро пожаловать! Я рад приветствовать тебя.
Мальчик благодарно улыбнулся.
— Отец выпил бы всю кровь из меня, если бы узнал, что я побеспокоил тебя в твоем одиночестве. Пожалуйста, не говори ему.
— Ни слова! — кивнул Стайл. Дети не принимают правил взрослых всерьез. — Я рад видеть, что ты снова можешь летать.
— Да, это сделало снадобье Желтой, но я получил его благодаря тебе. Я — твой должник.
— Ничего, ничего… — быстро сказал Стайл. — Твой отец оказал мне услугу, которая аннулировала все долги. Он помог мне одолеть Жеребца.
— И все же ты проиграл, — настаивал мальчик.
— Моего опыта оказалось недостаточно, — объяснил ему Стайл, — но все, чего я хотел — справедливого состязания, — я добился. Все получилось как было задумано. Единорог оказался на высоте.
Мальчугану, похоже, было довольно трудно понять сказанное.
— Мой отец утверждает, — продолжал стоять на своем маленький вампир, — что Голубой Адепт проиграл больше, чем мог получить взамен, и выиграл тем не менее больше, чем мог отдать. Есть ли в его словах какой-то смысл?
— Никакого, — ответил Стайл любезно.
— И все же я остаюсь твоим должником, ведь ты вернул мне способность летать. Какую службу взамен я могу тебе сослужить?
— Да не к чему это… — начал было Стайл, но увидел, что мальчишка готов заплакать. Ребенок-вампир был серьезным малым и хотел непременно вернуть долг, как он его понимал.
— Ну если только… — Стайл на ходу соображал, какое дать ему задание. — Словом, я многого не знаю, но очень любознателен. Сможешь ли ты одним глазком подглядеть и одним ушком подслушать что-то для меня интересное и рассказать мне? Ну, допустим, больное животное, нуждающееся в моем врачевании, или подарок для Леди? — Стайл улыбнулся светлой и немного грустной улыбкой. — А и вправду, давай найдем для моей любимой какой-нибудь прелестный подарок!
Глаза мальчика-вампира сверкнули, от удовольствия во рту обнажились кривые клыки.
— Я найду, Адепт! — воскликнул он счастливо. — Это будет что-то очень значительное и красивое!
Он обернулся летучей мышью и покинул расселину.
Утром Стайл увидел, как колония вампиров снимается с места, намереваясь улететь.
— Извини нас, Адепт, — сказал Водлевиль, — мы не отваживаемся проводить тебя в Красные Владения и открыто помогать тебе не можем. Если Красная заподозрит, что мы затеяли что-то против нее, она…
— Ладно, я все понял, — сказал Стайл, — тебе незачем сводить счеты с Красной.
— Это только на первый взгляд, но как только я вспоминаю великана Халка, я…
— Потерпи немного, — остановил его Стайл. — Халк будет отомщен.
Водлевиль, похоже, хотел еще что-то сказать, но так и не решился. Стайл сел на Нейсу, которая хорошо подкрепилась и выспалась за ночь, и они рысью поскакали к замку.
Замок очень сильно напоминал сумасшедший дом. На крыше его громоздилась гора, вокруг нее вилась тропинка. В горе виднелось узкое отверстие — очевидно, это было прибежище Адепта. Искусственный свет, как на Протоне, заливал все вокруг.
Магический дворец? Конечно. Этот замок, видимо, был расположен в районе Занавеса, поэтому-то Красная и могла свободно проникать сквозь нее незамеченной и вершить зло в обоих мирах. Это объясняло многое. Голубые Владения не касались Занавеса, потому что первый муж Леди не мог пересекать черту.
Нейса сделала круг. Да, это так: Стайл почувствовал Занавес. Чтобы удостовериться, он пожелал перейти черту. Да, здесь был тот же замок-дубль, только его завершал купол.
Стайл вернулся на Фазу.
— Теперь я понял, каким образом Красная действует в обоих мирах, — сказал он Нейсе.
Единорог недовольно всхрапнул. Нейса не могла проникать через Занавес и на Протоне ничем не могла помочь Стайлу.
— Ну что ж, — сказал Стайл, — она убила мою вторую сущность воровски, я убью ее открыто и достойно.
И он пропел заклинание:
"Танцуй и торопись,
Мегафон, появись!"
И прекрасный большой мегафон появился в его руке. Стайл был уверен, что он сослужит ему службу. Но сначала надо подстраховаться. И он пропел:
"Щит и меч!
Мою жизнь — стеречь!"
И тотчас же на Стайле оказалась мягкая и прочная кольчуга, в руках — маленький острый меч. Сейчас бы очень пригодилась Платиновая Флейта, но — увы! Он должен выиграть битву обычным оружием.
Стайл поднял мегафон и крикнул:
— Красная, прими мой вызов!
Крик взлетел ввысь, отозвался эхом и умер: ответа не последовало. Из Красных Владений не донеслось ни звука. Стайл повторил вызов, затем еще раз. Никакого результата.
— Тогда поразим львицу в ее логове, — сказал Стайл, в глубине души не удивляясь вероломному поведению Красной. Да, он пойдет в ее логово, но самые коварные ловушки будут именно там.
Нейса, отнюдь не испуганная, бодро двинулась к замку. Стайл подумал, что, возможно, одних рыцарских доспехов им с Нейсой будет маловато. А что, если демоны начнут кидать сверху камни? Ему нужно срочно блокировать любую немагическую атаку.
"Камни, вернитесь!
На место водворитесь!"
Он составил и пропел заклинание против камнепада. Но он не был уверен в действенности этого заклинания. Красный Адепт тоже пустит в ход свои чары. И все же предосторожность не помешает. Пока не пущены в ход амулеты-духи, Стайл будет сторонником честного поединка.
Нейса сделала первый шаг по тропинке-спирали. Атаки не последовало. Стайл начал нервничать: он действительно предпочел бы, чтобы Красная оборонялась. Молчание и бездействие означали, что либо ее нет дома, либо их ожидает очередная западня.
Западня? Подобная той, в какую попала Василек? Она не подозревала об ее существовании, и бедняжку коварно заманили в сети. Стайл хотел надеяться, что она осталась жива, но знал, что не будет ее разыскивать — женитьба на Леди сделала и вовсе нежелательными всякие контакты с Васильком. Но горечь и возмущение поднимались в душе, когда он вспоминал о ней. И Халка, ни в чем неповинного, ему тяжело вспоминать. Это он, Стайл, отправил его на верную погибель. Как можно исправить это зло?
Красная достаточно уже нанесла ему глубоких душевных ран, но Стайл не может допустить, чтобы эмоции ослабили его волю, отняли бы у него силы. Клятва мести — превыше всего! Когда Красная умрет, он позволит тоске по Халку и печали по Васильку овладеть собой, но не раньше. Он просто не имеет права позволить себе ни горевать, ни даже любить. Долг превыше всего!
Они поднялись очень высоко и тут попались в первую ловушку. Из долины замок казался небольшим, но вблизи был чудовищно высоким. Видимо, и здесь не обошлось без магии. Но как она действует — уменьшает или увеличивает размеры?
Стайл достал гармонику и заиграл. Над ним появилось магическое облачко. Оно уплотнялось и уплотнялось, и вот под воздействием магии замок содрогнулся. Чары Красной были развеяны, и замок предстал в истинном своем виде: больше, чем казался снизу, но намного меньше, чем представился им вблизи. Итак, это был всего лишь обман зрения! Умно. Видимо, Красной не откажешь ни в эстетике, ни в рационализме.
Они подошли к широкому входу в виде арки, ярко раскрашенной. Откуда-то изнутри доносилась музыка. Она слилась с мелодией, которую выводил Стайл на своей гармонике, но он не перестал играть. До тех пор пока он не поймет, что здесь происходит, магия должна плотным кольцом защищать его.
Они вошли во внутренний дворик-зал. Музыка зазвучала громче. Вдоль стен лепились разукрашенные балаганы, видимо, там заправляли големы. Один привлек к себе их внимание:
— Ну как, господин? Попытаешь счастья? Попади мячом в цель и получишь приз. У нас все выигрывают!
Что это? Этот хаос, этот карнавал — жилище Адепта? Значит, ему нужно было напялить на себя клоунский наряд?
Со всеми предосторожностями он подошел к ближайшему балагану. Владелец-голам бросился к Стайлу.
— Возьмите мяч! Вы обязательно победите! Выиграйте приз — это очень легко!
Нейса захрапела. Она не верила голему. И все же Стайлу было любопытно узнать смысл происходящего, если вообще был какой-то смысл. Он, конечно, не ожидал ничего подобного. Он стал профессионалом игроком на Протоне во многом благодаря своей любознательности. Он убежден — явления и вещи всегда так или иначе имеют тот или иной смысл. Вопрос лишь в том, как постичь его.
Взять хотя бы вот этот шутовской карнавал — что он означает? Какая угроза притаилась в разукрашенных балаганах с шумными големами?
Все здесь происходящее, без сомнения, имело опасный смысл, но Стайл все же решился принять участие в бросании мяча. Если он сможет разгадать ловушку, значит, сможет и обезвредить ее. Он, конечно, может попасть в цель мячом, он хорошо умеет это делать, но каковы здесь правила? Сколько стоит эта забава? На Протоне рабы пользовались специальными жетонами, поскольку у них не было реальных денег. А здесь…
— Сколько это стоит?
— Бесплатно! Бесплатно! — закричал андроид-голем. — У нас выигрывают все!
— Верный шанс?.. — пробормотал Стайл. Он не спустился с единорога, опасаясь западни, и взял из рук голема мяч, приготовившись отразить воздействие злой магии. Но магии не было. Казалось, что он держит обыкновенный мяч. Ради эксперимента Стайл размахнулся и бросил его — мяч попал в цель. Из щели выполз металлический диск. Голем схватил его и протянул Стайлу:
— Какое точное попадание! Получите приз, сэр!
Стайл заколебался. Он бросил наугад, не желая попадать в мишень, он хотел, чтобы мяч пролетел мимо, а вместо этого магия привела мяч в заданную точку. Прав голем — здесь не проигрывают, так задумано. Ко почему? В чем смысл?
Стайл взглянул на диск, который вручил ему голем. Очевидно, это амулет. Ему, наконец, всучили амулет! Но, может, этот не предназначен ему лично? Он ведь явился неожиданно и… и если бы даже его ждали, это уж было слишком предусмотрительно! Тут могли быть и другие визитеры.
Но ответ он знал: Красный Адепт, подобно большинству своих собратьев, был фанатичным затворником, чурался и ненавидел гостей.. Как говорится, власть портит, а Адепты обладали мощной силой и властью. Они строили себе замки в отдалении друг от друга и, скрывшись за стенами крепостями, охраняли свои владения методами, которые им подсказывала их испорченная извращенная натура.
Но всех подряд приходивших к ним, разумеется, убивать они не могли. Среди визитеров были нужные, полезные им существа — например, люди, предлагавшие необходимые услуги, обмен товарами, торговлю; бывали здесь и создания, занимавшие ту или иную экологическую нишу — единороги, эльфы, а иногда Адепты и сами навещали друг друга.
Словом, прежде чем убивать всех подряд, они подвергают визитеров чему-то вроде отборочного давления на психику. В замке дверного Адепта практиковались стены-ловушки, немногие могли выйти из лабиринта. У Белого Адепта давили на психику льды, у Коричневого — гигантские големы.
Возможно, иной гость и проигнорировал бы приманки големов и балаганов, а тот, кто клюнул на приз, попал бы в ловушку, возможно, с летальным исходом. Этот диск-амулет наверняка таил в себе погибель, и лучше бы оставить его в покое, но Стайл был во всеоружии. К тому же он был любопытен и хотел победить Красного Адепта. Но если он испугается одного-единственного амулета, как же одолеет амулеты посерьезнее?
И Стайл сознательно прыгнул в ловушку.
— Дух, я вызываю тебя! — крикнул он, готовый, как надеялся, к отпору.
Диск задрожал и начал расти. От него пошли лучи-руки и зашарили, описывая дуги, будто искали кого-то. В середине амулета заклацала металлическая челюсть стальными зубами. Лучи-руки отыскали Стайла и потянулись к нему, чтобы схватить и отправить в голодную пасть.
Конечно, доспехи и общее заклинание должны были защитить его, но все же рисковать не было смысла, и Стайл пропел составленное ранее заклинание, отправившее чудовищную челюсть прямо в ад. Амулет превратился в дымное облачко и улетел.
Стайл спасся, но этим своим заклинанием он, возможно, выдал себя. Он сжал коленями бока Нейсы и направил ее в центральную часть замка. Он больше не обращал внимания на вопли големов-зазывал, ничего путного ожидать не приходилось.
Изнутри дворец оказался просторнее, чем казался снаружи. Однако стены и потолок, как это бывает в магических дворцах, здесь не раздвигались. Они проехали замок насквозь, очутились у задней двери, но Красную не обнаружили. Где же она?
— Видимо, этажом выше… — пробормотал Стайл. — Ну как? Будем прятаться и выжидать или вызовем ее магией?
Раздалась музыкальная фраза — Стайл уже многое понимал из речи единорога.
— Ты права, — согласился он, — надо тихохонько, с помощью магии определить, где она прячется.
Он сосредоточился и пропел:
"Приведи нас к Красной,
Отнюдь не прекрасной!"
Перед ними появилось светлое пятно. Нейса шагнула к нему, пятно отступило, обогнуло их и повело за собой из центральной части замка назад, туда, откуда они пришли. Пятно проделало квадрат, свернуло и направилось к одному из балаганов.
— Башня Ужасов! — сказал голем-хозяин.
Световое пятно вползло в узкую дверь, слишком узкую для единорога, но и такой ширины для них было достаточно. Стайл спешился, а Нейса обернулась девушкой в черных брюках из грубой бумазеи и белых туфлях. Она не собиралась отпускать Стайла одного на встречу с Красной.
Итак, они свободно вошли в дверь. Нейса следовала за ним вплотную. Стайлу не нравилось, что Нейсе пришлось изменить обличье, но другого выхода у них не было.
Он торопился застать Красную Колдунью в ее логове. Может, она спит? Если так, то перед тем как прикончить, он разбудит ее. Но скорее всего она затаилась в самой глубине своей отвратительной норы, используя себя самое как приманку. Он должен поскорее справиться с ней, и сделать это как можно пристойнее.
Трудность его миссии — даже после того, как на его глазах погиб Халк, — заключалась не только в том, чтобы уничтожить Красного Адепта. Предстояло узнать мотивы убийства. Узнать правду о случившемся. Понять все это для Стайла было невероятно трудно. Что происходит с ним самим? Или он сошел с ума? До этой странной, бессмысленной череды преследований его в обоих измерениях — на Протоне и Фазе — он не мог бы даже подумать всерьез, что кто-то специально намеревается убить его. Но факты, которые ему стали известны…
Внутри Башни Ужасов оказался мрачный лабиринт. Коридор петлял, закручивался спиралью, как и полагалось лабиринту. Стайл видел много подобных на Протоне, и темнота не тревожила его сама по себе. Нейса тоже спокойно переносила ее, возможно, еще и потому, что слух у нее был гораздо тоньше, чем у Стайла.
Магический свет вел их по лабиринту. Внезапно откуда-то из глубины коридора перед ними предстал призрак. Глаза его горели, полные злого умысла. Его появление заставило Стайла задуматься о другой опасности, что подстерегала их. Он подумал вдруг о петле, которая может помешать пропеть заклинание. Аркан задушил его предшественника, обвившись вокруг шеи. Неужели это излюбленный способ умерщвлять, которым пользуется Красный Адепт?
Один из призраков, что сейчас маячит в коридоре лабиринте, вполне может оказаться петлей, и он не распознает ее, пока не сунет туда голову. Против этой напасти ему нужна защита-заклятье.
И он пропел:
"Сила магии, сбереги меня!
Не дотянется до меня петля!"
Нечто вроде воротника обвилось вокруг его шеи — крепкое кольцо с острыми торчащими шипами, которые разорвут любое лассо, если оно коснется их. Это было верное средство от петли.
Коридор-лабиринт привел их к узкой лестнице, поднимавшейся круто вверх. Фосфоресцирующий свет исходил от каждой ступени. Такое практиковалось в лабиринтах Протона, чтобы дети не могли оступиться и упасть.
Стайл шагнул на ступеньку. Она, подобно эскалатору, откатилась назад и сравнялась с уровнем пола. Он снова попытался сделать шаг, и снова ступень пошла ему навстречу. В этом не было ничего магического, здесь поднимались на вращающихся роликах цилиндрах, но не пешком, как по обычной лестнице. И все же световое пятно, которое он вызвал своей магией, показывало путь вверх, скользя по ступеням. Несомненно, там находилась Красная.
— Думаю, мне нужно снова употребить магию, — сказал Стайл.
Он сконцентрировал внимание на лестнице и пропел:
"Лестница-движение,
Измени направление!"
И шагнул на ступеньку.
Она не откатилась, норовя сбросить его в ад. Она дрогнула и застыла. Стайл пошел вверх, ступени дрожали от ярости, но не двигались с места. И вдруг все же одна словно укусила его за ногу. Стайл бросил взгляд вниз и с ужасом увидел, что ступенька разинула грозную зубастую пасть. Это был демон, и он жевал его ботинок!
До сих пор вытянутый в виде ступеньки, он внезапно принял свое истинное обличье. Мог ли Стайл предвидеть такой оборот дела, когда сочинял заклинание? Нет, и он был застигнут врасплох.
Он услышал, как позади вскрикнула Нейса. Видимо, и на нее напали демоны, своими телами образовавшие лестницу. Они разевали свои ужасные пасти. Ловушка наконец захлопнулась.
Спешно пытался Адепт составить заклинание, но ничего не шло на ум. Отвлекало то, что демон жевал его ботинок. Нейса обернулась светлячком и ускользнула от жадных демонов.
Он пропел: «Сила магии, отправь их в ад!» — но ничего, естественно, не произошло. И не могло произойти, он уже пользовался этим заклинанием. Ему был необходим новый вариант.
«Сила магии… — ох, зубы демона впились в ногу, — сила магии, заключи их в кабинку!» пропел он, совершенно отчаявшись. Симпатичная белая кабинка, складчатая, подобная грейферу, тут же образовалась по его повелению, именно такая, какую он в спешке представил себе. Но она вобрала в себя их всех — и демонов, и Нейсу, и его самого.
Нейса пришла на помощь, как обычно, превратившись в единорога. Ее рог был испытанным оружием против зубов демонов. Нанося им удары, она стала пробираться вверх по живой лестнице, сковывая действия страшных челюстей. Благодарный Стайл пополз за ней. Ее копыта превращали в месиво монстров. Они выли и стонали, происходящее ну вовсе не нравилось.
Нейса продвигалась и продвигалась вперед, пока не достигла вершины лестницы и не уткнулась в стену кабины, которую Стайл создал заклинанием. Осколки от кабины полетели вниз и смешались с выбитыми зубами демонов, устилавших лестницу.
Стайл оглянулся.
— Чего-то я здесь не понимаю, — пробормотал ой, глядя на демонов, которые прекратили преследование. — Если у Красной Колдуньи есть эти чудища, почему она прячет их здесь, а не выслала нам навстречу? Почему черти ожили не сразу, не тогда, когда я наступил на них, а почти на середине живой лестницы? Где же ключ к этой разгадке?
Нейса превратилась в миниатюрную девушку, что, конечно же, было гораздо уместнее в столь тесных рамках пространства.
— Надо вызвать амулеты, — напомнила она ему.
Да, ее вмешательство всегда было как нельзя кстати, но при этом она никогда не предлагала свои варианты, она как бы помогала ему выполнить им самим задуманное. Нейса во всех смыслах была идеальной женщиной, хотя всего лишь кобыла-единорог.
Стайл встрепенулся. Ах, да! Амулеты ведут себя тихо и оживают только при воздействии магии или специальной команды. Эти ступеньки — демоны-амулеты — ждали магии. Но он не вызывал их, он просто зафиксировал их на месте. И тем не менее необязательно обращаться непосредственно к ним, их приводит в действие любая магия! Именно так и случилось, когда он пропел заклинание, чтобы остановить лестницу. Ее он остановил, но оживил амулеты.
Это означает, что впредь ему нужно быть осторожнее, когда будет пользоваться магией во Владениях Красного Адепта. Никакой амулет не сможет навредить ему, пока он не воспользуется магией, но он может совершенно случайно, по неосторожности, вызвать к действию сразу несколько амулетов.
И внезапно его озарило: это и есть объяснение карнавальному представлению. Замок защищен амулетами, и чтобы они сработали, нужно вызвать духов, в них заключенных. Амулеты не представляют опасности для тех посетителей, которые не умеют пользоваться магией.
Итак, амулеты были представлены в качестве призов, которые алчные гости выигрывали у големов. Но когда не шла в ход магия, это были просто кусочки металла. Когда голем-хозяин балагана выкрикивал: «Выигрывают все!», он был недалек от истины — мяч всякий раз попадал в цель. Стайл действовал по их сценарию и, не будь он настороже, его бы ждали серьезные неприятности с этим «призом».
Но ступеньки призами не были. Это была защита против магии, и это тоже было задумано весьма эффективно и остроумно. Итак, серьезный прогресс: от примитивных ловушек к живой лестнице, по которой невозможно подняться наверх без заклинания, а в случае заклинания ступени превращаются в демонов.
Может ли быть так, что Красный Адепт никогда не вызывает духов из своих амулетов? Ведь, пожалуй, вызови он их — и духи обрушатся на него. Они что, подобны минам, которые взрываются, независимо от того, кто их установил? Если так, то амулеты останутся в бездействии. Стайл не собирается произносить магических слов и вообще пользоваться магией. Из этого открытия определенно нужно извлечь пользу. Надо пустить в ход это преимущество.
Преимущество? Магия — его наипервейшее оружие! Если он не сможет пользоваться ею, то как же одержит победу, какие козыри у него будут в борьбе с Красным Адептом?
Да, это очень четкий ход, чтобы выбить у него из рук верное оружие, но, в отличие от его альтернативного "я", у Стайла было время развить свои и немагические способности. Он мог успешно сражаться и без магии. Бесконечные турниры на Протоне научили его многому. Здесь у него было явное преимущество перед Красным Адептом, замысел которого, похоже, был близок к провалу.
— Пожалуй, я пойду напрямую, — сказал Стайл Нейсе. — Любая магия вызывает духа, притаившегося в амулете, но он не сможет причинить мне зла, пока я его не потревожу. Я буду состязаться с Красным Адептом на манер Большой Игры. Возможно, нам с тобой, Нейса, потребуется проявить кое-какую изобретательность, но дело того стоит.
Нейса с сомнением всхрапнула, однако никаких замечаний делать не стала.
Проход сужался, путь привел их в холл с зеркальными стенами. Стайл чуть не угодил в стекло, поскольку коридор коварно поворачивался под углом сорок пять градусов, создавая иллюзию прямого. Но Нейса, чувствительная и привычная к подобным эффектам, вовремя удержала его. Теперь Стайл был настороже и целым и невредимым миновал коварный коридор.
Пошли кривые зеркала, и он увидел себя с огромной головой и длинными-предлинными ногами, подобно гоблину, а Нейса выглядела гротескной куклой. Потом зеркала сделали их маленькими и надутыми, как шары, потом…
Стайл упал. Глядясь в зеркало, он не заметил, что в полу выщерблена половица. Очень простой трюк, но он сбил его с ног. Стайл прореагировал не однозначно, но и то, и другое, что он сделал, было не самое лучшее. Во-первых, он схватился за край зеркала, холодного и скользкого, а во-вторых, прокричал заклинание: «Взлети!» Это прекратило его странное падение, — ведь он падал в бездну, — и подняло над полом. Теперь он плавал в воздухе.
Но, выкрикнув заклинание, Стайл в тот же миг вызвал духов, которые притаились в амулетах — зеркалах. Теперь зеркала сами перекосились, словно расплавившееся стекло. Зеркала были повсюду включая пол и потолок. Стайлу нужно было именно висеть посередине комнаты, чтобы не касаться амулетов и избежать их смертельных объятий.
Но тонкий лучик света, мигая, указывал им выход. Он манил вниз, через выщербленную половицу, о которую Стайл запнулся, но, к счастью, не провалился через нее в бездну.
Этот путь вел в другой зал, где сидевших в амулетах духов магия не коснулась. Стайл уже был готов отменить заклинание, поднявшее его над полом, но вовремя одумался: для этого нужно произнести еще одно, и неизвестно, чем все кончится.
Как же трудно ему приходится в Красных Владениях, не пуская в ход магию. Гораздо труднее, чем представлялось. Теперь же в создавшейся ситуации самым лучшим было парить в воздухе. Во всяком случае — безопаснее.
Вместе с Нейсой — Нейса в обличье светлячка — они полетели вслед за световым пятном. Оно повело мимо обманных ступеней, которые на этот раз не превращались в демонов и не могли им повредить — ведь они их не касались; через целый лес сверкающих копий, которые спокойно могли оказаться отравленными ядом; через холл, стены которого в любой момент были готовы сомкнуться, если кто-нибудь ступит на пол и приведет их в движение.
Это была самая настоящая Башня Ужасов, где спасение можно искать только в магических заклятьях. Но им повезло: первоначальное заклинание держало их в воздухе, но духов не тревожило. Стайл нашел безопасный способ передвижения по дворцу Красного Адепта.
Они миновали еще один коридор и через парадный вход попали в просторный зал, обставленный в стиле планеты Протон: картины на стенах, ковры на полах, занавеси на окнах, распределитель пищи, голограф и широкое спальное ложе. Технологические новшества не действовали на Фазе, если только их не приводили в движение заклинаниями. Стайл не был уверен, что эти изобретения функционируют, как им положено. А что, если это амулеты, и под властью магии превращаются в…
И тут Стайл, все еще висевший в воздухе, со всей ясностью понял: на широком ложе возлежала Красная Колдунья.
Красная больше не скрывала свой пол. Она была одета в подобие платья, такое короткое, что виднелись бедра, и с таким глубоким вырезом, что раскрылась ложбинка между грудями. Ее волосы были сочного красного цвета и ниспадали на плечи роскошным облаком. Но как бы там ни было, она выглядела стройной, привлекательной женщиной, примерно одного возраста со Стайлом, и, пожалуй, на голову выше его. Она, без сомнения, была виновна в смерти Халка.
— Перед тем как мы сведем наши счеты, — сказала она, — я хочу спросить тебя, чародей из Голубого Замка: почему?
Стайл, готовый ко всему, буквально взорвался:
— Ты — исчадие ада! Еще спрашиваешь, почему?
— Обычно Адепты оставляют друг друга в покое. Это уж слишком большое зло, когда магия идет против магии. Почему ты решил нарушить этот принцип и вызвать к жизни так много зла?
— Именно об этом я и хотел спросить тебя! Какое зло я причинил тебе, если ты мечтаешь умертвить меня и гоняешься за мной по двум мирам?
— Не играй со мной в простачка, Голубой Адепт, хотя бы теперь, когда ты вторгся в мои Владения, к чему ты так упорно стремился. Я слышала, что ты считаешься человеком с обостренным чувством собственного достоинства. Сделай хотя бы по меньшей мере вид, что ты такой и есть, и скажи, какие у тебя мотивы преследовать меня? Я жажду услышать — я не могу больше ждать!
Удивительное дело! Красная вела себя так, будто это она была пострадавшей стороной. Почему она лгала, когда ее преступления были так очевидны?
Убежденность Стайла в справедливости гнева и необходимости мести тем не менее пошатнулась. Он нуждался в том, чтобы сейчас все разъяснилось, иначе сомнения и угрызения совести замучают его.
— Красный Адепт, ты знаешь, что я тут, чтобы тебя уничтожить. Глупо скрывать это. Говори, были ли у тебя причины совершать преступления или нет, а если были, то какие?
— Причины! — воскликнула Красная. — Хорошо, Адепт. Если уж ты решил сыграть в эту мрачную игру, я доставлю тебе такое удовольствие. Я-то скажу тебе, что за мотивы у меня были, но и ты скажи о своих.
— Согласен, — сказал Стайл, несколько озадаченный, — я сообщу тебе их перед тем, как убью тебя. И если меня удовлетворит твое объяснение, если я сочту его достойным понимания, я умертвлю тебя мгновенно, без лишних мучений. Это самое большое, что я могу тебе обещать. Я поклялся, что покончу с тобой!
— Ну что же… Тогда слушай, — начала Красная спокойно, как если бы заговорила о погоде. — Меня стали беспокоить предзнаменования, они были неясные. Предчувствие большой беды завладело мной. Тебе известно, Адепт, что вампиры стараются не раздражать меня, исполняют все мои приказания, но один из них пошел к Оракулу и задал вопрос: «Когда мы избавимся от ярма Красной?» И Оракул ответил: «Подождите два месяца». Мой шпион-вампир донес мне об этом. Я обеспокоилась, хотя, как и все, знаю, что сведения, исходящие от Оракула, — это еще не истина, ведь каждое его предсказание можно толковать и так, и сяк. Но похоже, что через два месяца мне действительно грозит какая-то опасность. Тогда я сама послала летающий амулет к Оракулу и через него спросила: «Почему моя судьба переменится через два месяца» — и Оракул ответил: «Голубое разрушит Красное». Теперь я знала, что мне делать, ведь никто никогда не утверждал, что Оракул может ошибиться.
Я действовала в обоих мирах, и меня могли уничтожить в любом из них. Оракул, правда, не сказал, что мне придется расстаться с жизнью, он сказал лишь, что голубое разрушит красное, а это могло означать что угодно. Единственный способ хоть как-то подстраховаться, решила я, это обезопасить себя от Голубого Адепта до того, как он нападет на меня. И я послала, взяв у Коричневого, голема с амулетом в Голубой Замок. Меня беспокоила мысль о том, что если даже Адепт на Фазе умрет, на Протоне останется его двойник, тоже Голубой Адепт, способный разрушить красное. Я предприняла против тебя меры, но кто-то тебя предупредил и даже послал робота для охраны. Я не смогла захлопнуть ловушку. Должна ли я сейчас сделать это или мне смириться с судьбой, которую начертал Оракул? И вот ты здесь и грозишь мне.
Стайл был совершенно сбит с толку.
— Но мои мотивы и вовсе просты. Ты постоянно пытаешься умертвить меня в обоих мирах — на Протоне и на Фазе, ты убила мою альтернативную сущность, оставив Голубую Леди беззащитной, попыталась убыть меня и убила моего друга Халка. Эти два убийства — вот мои мотивы. Я дал клятву отомстить тебе, и ты должна заплатить по счету.
Она состроила кислую мину.
— Ты хочешь сказать, что у меня не было повода преследовать тебя, что между нами ничто не стояло, пока я не начала действовать в свою защиту?
— Насколько мне известно, — сказал Стайл, — мой двойник из Голубого Замка ничего не имел против тебя. Его вдова — пока еще не моя жена — не знала, кто послал голема-убийцу, она не имела ни малейшего представления, что за Недруг у ее покойного мужа. А что касается меня, то я никогда бы не проник за Занавес, не умри Голубой Адепт, и никогда не бросил бы свою профессию жокея на Протоне, если бы мои колени не были искалечены. — Он помолчал. — А почему ты повредила только колени, но не снесла голову с плеч? Ведь меня мертвого ты бы перестала бояться.
— Лазерная машина, которой я воспользовалась во время состязания, не была запрограммирована на убийство, — сказала Красная с отвращением. — Граждане терпеть не могут фатальных исходов, поэтому все машины, которые могут принести смерть, снабжены цепями-предохранителям. Вот почему мне было легче прострелить лазерам тончайшее сухожилие, чем убить человека, который опытен и осторожен. Я намеревалась для начала лишь слегка поранить тебя, просто чтобы вывести из строя, пока буду действовать на Фазе, а затем, уже встретившись лично, убить тебя, когда ты будешь лишен защиты Граждан. Я выполнила бы свой план, но мне постоянно мешал робот.
— Да, — кивнул Стайл, — а кто послал робота?
— Этого я не знаю, — ответила Красная. — Я думала, знаешь ты. Робот-охранник не входил в мои планы. Если бы я прознала о нем с самого начала, я бы кое-что изменила. Вообще мне казалось, что Голубого Адепта на Фазе уничтожить труднее, чем тебя, а получилось наоборот.
Не совсем разумное предположение! Из таких ложных допусков погибали целые империи.
— И все же остается много неясностей, — сказал Стайл. — Кто-то знал о моей миссии и действовал, чтобы помочь мне и защитить. Какими бы врагами мы ни были, все же нам с тобой надо выяснить, кто этот анонимный подстрекатель или защитник? Есть ли у тебя недруг, кроме меня, который мог бы быть обозначен словом «голубое». Пусть не Адепт, пусть кто-то другой. Ведь ты действительно могла неправильно истолковать пророчество Оракула, поскольку я совершенно ни при чем. Теперь «голубое» и вправду разрушит «красное», но это только потому, что не может быть прощения убийце двоих неповинных людей. Однако всего этого могло бы не быть, если бы Оракул не настроил тебя против меня.
— Неизвестный недруг, натравивший «красное» на «голубое»! — воскликнула она. — Как же я была глупа! Я досконально не узнала, кто мой враг, а лишь беспокоилась, как сложится моя судьба через два месяца. Оракул вывел меня на ложный путь!
— Да, я думаю, что это так, — сказал Стайл. — Теперь и тебе, и мне ясно, что у нас есть общий враг. Давай заключим соглашение: тот, кто выйдет живым из нашего предстоящего поединка, должен отыскать его и обезвредить, чтобы он больше не натравливал Адептов друг на друга.
— Согласна! — вскричала Красная Колдунья. — Мы оба погрязли во всей этой лжи и должны заплатить своей кровью. Но подстрекатель не должен улизнуть от возмездия!
— Может ли он быть Адептом? — спросил Стайл. Он был настороже, но надеялся, что, пока разговор для обоих представляет интерес, нападения не будет. Он во что бы то ни стало хотел узнать, что за силы действуют против него в течение такого долгого времени, ему нужна была правда. — Итак, Адепт ли тот, кто натравил тебя на меня?
— Что-то непохоже. Почти все Адепты не могут проникать за Занавес. Я долго и тяжело трудилась, прежде чем научилась атому. Я все устроила так, чтобы мое альтернативное "я" на Протоне сгинуло прежде, чем я пересеку черту и займу его место. Я надеялась стать наследницей нашей матери-Гражданки. Но наследницей стала другая, приемная дочь, а мне предстояли тренировки для участия в Турнире, чтобы получить статус.
Стайл ужаснулся ее методам устраивать свои дела, но не подал виду. Ее манера упреждать удары, не разобравшись и не убедившись в их реальности, стала для него очевидной. Вот почему она напала на Голубого Адепта. Возможно, ее "я" на Протоне замыслило сделать то же самое с Красной. И возможно, сейчас Красная пыталась сбить Стайла с толку, чтобы получить преимущество.
— Значит, ты прошла все раунды на Турнире?
— Почти… Я — блестящий игрок, а ты мой самый сильный оппонент на Протоне.
— А какая у тебя ступень?
— Я не входила ни в какие списки. Я тренировалась индивидуально во владениях моей матери с Протона.
— Так… Возможно, Оракул имел в виду, что я одержу над тобой победу в Турнире и это разрушит твой статус Гражданки Протона? — размышлял вслух Стайл. — Но у меня в запасе было еще три года, и в этом году я мог и не участвовать.
— Оракул ввел меня в заблуждение во многих смыслах, — ответила Красная.
Как прав был Стайл, применяя осторожный подход к толкованию предсказаний! И все же зло, нанесенное Оракулом, объяснялось тем, что они неправильно растолковали его ответы, и это кому-то сыграло на руку. Но каким хитроумным был замысел!
— Мог ли кто-то на Протоне помышлять о мести? Например, друг твоего альтернативного "я"?
— У нее не было друзей. Она была во всем похожа на меня. Вот почему мать и лишила ее наследства. И никто не знает, что ее больше нет. Все думают, что она — это я.
Да, чисто сработано…
— Тогда, может, кто-то на Фазе? Неспособный атаковать Адепта здесь, он вмешивается в твои дела там? Может, это вампир, который научился проникать за Занавес?.. — Внезапно у Стайла мелькнула мысль: а почему бы Нейсе не попробовать перейти черту вслед за ним в облике девочки? Действительно ли она никогда не пыталась сделать это? Единороги не существуют на Протоне, но девочки могут, и там… на Протоне… нет ее альтернативного "я".
Красная тоже размышляла:
— Но почему этот «некто» послал робота охранять тебя, а не напал на меня сам? Он предпочел слишком сложное и дорогое удовольствие. Было бы гораздо проще установить слежку за мной и уничтожить в подходящий момент. Похоже на то, что атака была направлена на тебя, Адепт, на твое магическое "я", но с защитой на Протоне, чтобы ты мог придти ко мне.
Это, черт возьми, пища для размышлений!
— Допустим, — согласился Стайл, — но Оракул должен был знать, что после смерти Голубого Адепта его альтернативное "я" на Протоне будет искать тебя. Ключик, кажется, в том, чтобы найти неизвестное лицо, пославшее робота, а после мы нападем на след нашего общего врага.
— Ты прав, это немногое мы обязаны сделать. — Она подняла вверх правую руку и крикнула: — По моему приказу явись сюда! Покончи с перемирием! — И тут же бросила в Стайла какой-то предмет.
Стайл увернулся. Вещь была похожа на маленький кинжал, стилет, но и амулет в то же время. Там злой дух и вызывать его чревато последствиями.
Кинжал вонзился в стену позади Стайла и остался там, грозный, как мина, ожидающая своего часа. Он пролетел на несколько дюймов от пола — первое заклинание Стайла все еще действовало. Красная бросила другой предмет, напоминающий мяч. Стайл увернулся и от мяча, тот ударился о противоположную стену, откатившись к его ногам. Стайл приподнялся на несколько дюймов над полом. Да, это благо, что заклинание все еще в силе — мяч не коснулся его и не нанес вреда.
Красная Колдунья швырнула в него горсть мелких предметов — что-то вроде бобов, которые сыпались за его спиной, но ни один из них тоже не причинил вреда, ибо Стайл не тревожил духов, сидевших в этих бобах, как и в мяче.
И тогда Красная сама решила вызвать духа. Она схватила амулет, пошептала что-то над ним и бросила на пол. Нечто расплывчатое сформировалось в шипящую змею с длинным ядовитым жалом.
— Иди к человеку! — приказала змее Красная.
Гадкая рептилия, извиваясь, устремилась к Стайлу. Быстрее, чем могла ожидать Красная, Стайл поднял меч и обезглавил змею. Но Красная Колдунья уже активизировала другой амулет, из которого вылетел дух в виде летучей мыши. Стайл не хотел убивать ее, потому что это мог быть вампир из семейства Водлевиля, давшего ему приют и ночлег, пленник жестокого Адепта, обязанный выполнять его приказы. И все же, если вампир нападет на него…
Так и случилось. Маленькие глазки хищно сверкнули, и брызги ядовитой слюны полетели из клыкастого рта. Это существо могло быть неистовым, яростным, беспощадным. От него не было спасения, и Стайл был вынужден применить магию.
«Мышь, растворись!» — крикнул он заклятье, и вампир исчез.
Но тут ожили доселе инертные амулеты. Один превратился в демона, похожего на гоблина, который каждый миг увеличивался в размерах, другой растекся облаком зеленого дыма, и это мог быть токсический газ, третий — запылал ярким огненным шаром.
Стайл не мог проигнорировать ни одного из них. Одно мгновение он летал по залу между этими тремя демонами, но они разрастались в размерах и вскоре почти не осталось свободного пространства. Они тянулись к потолку. Если Стайл высоко взлетит и уничтожит их заклинаниями, то потолок разверзнется, как ад. У Красной было больше амулетов, чем Стайл мог бы с ходу придумать против них заклинаний, поэтому такой поворот событий вел к его гибели. Да, это было очень большим неудобством сражаться с Адептом в его собственных Владениях.
Красная Колдунья, широко улыбаясь, бросала один амулет за другим. Перед Голубым Адептом встала дилемма: либо немедленно действовать, либо немедленно отходить, но отход равносилен поражению. Во второй раз будет труднее перейти в наступление. Настал момент принять решение.
Нейса, которая до сих пор была светлячком, обернулась единорогом. Она подцепила рогом демона и окунула его в зеленое облако. Тот забился в агонии и испустил дух. Это было ядовитое облако — и очень хорошо! Нейса отошла назад, демон все еще висел на ее роге. Она не отваживалась соприкоснуться с облаком своей немагической плотью. А тем временем огненный шар, свободно передвигаясь по залу, подкатился к Стайлу..
И тогда пришло вдохновение. Адепт вытащил гармонику и заиграл. Музыкальный инструмент вызвал магию, но ни слова заклинаний Стайл не произнес. Он лишь играл. Он знал, что музыка-магия может сама по себе иметь известный эффект, без словесных наговоров, если мысленно направлять ее на цель. Лишь бы его замысел сработал. Красная Колдунья не сможет оживлять все новые и новые амулеты, сила ее будет постепенно истощаться.
Огненный шар, уплотнившись, превратился в облако пара, зеленый газ перестал растекаться и частично потерял цвет, поблек. Ни один из новых амулетов не активизировался. Уф! Риск не был напрасным!
Нейса воспользовалась мертвым демоном на своем роге как метлой, чтобы подогнать остатки огня к облаку пара. Огонь и пар соединились в предсмертной схватке, пытаясь уничтожить друг друга. Стайл прекратил игру, и битва стала напряженнее: огонь старался высушить пар, в то время как пар пытался заглушить огонь. Пар был сильнее и огонь угас.
Нейса решила избавиться от демона и с силой швырнула его в Красную Колдунью. Красная такого не ожидала. Она вскочила со своего ложа, уклоняясь от мертвого демона. Ее духи-амулеты разлетелись в разные стороны, подобно разорванной связке бус. Зеленый туман окутал ложе, а затем на нем, точно спящий, растянулся мертвый демон. Красная лишилась своей удобной позиции.
И во второй раз к Стайлу пришло вдохновение. Он заметил, что Красный Адепт весьма разборчиво пользуется амулетами. Не смешивает те, что бросает, с теми, что держит при себе. Неужели одни амулеты служат тому, кто вызывает духов, а другие наоборот, нападают на вызывающего их? Видимо, так. На них влияют благотворные и зловредные заклятья. Амулеты заколдованы двояким образом. Если бы ему удалось заполучить хоть один из благотворных амулетов! Тогда появился бы шанс в корне изменить ход поединка.
Но Красная предусмотрела и это. Она разделила амулеты на две части и настигала благотворные раньше, чем Стайл.
Он прореагировал с быстротой, о которой надеялся впоследствии не пожалеть. «Заклинания — из замка прочь!» — пропел он, пожелав, чтобы все амулеты, выстроившись, убрались вовсе.
Результат был такой. Его заклинание оживило ближайшие к нему амулеты, но тут же само и уничтожило пробужденных к жизни духов. Их было много, очень много. Их количество превосходило количество его заклинаний, и предметы оживали быстрее, чем улетали прочь.
Быстро возвращаясь к жизни, духи визжали и стонали. Одни походили на осьминогов, тянувших свои щупальца в стороны, другие желтыми губками катались по полу, оставляя за собой зловонный след, некоторые амулеты оказались летучими мышами, другими летающими тварями. Некоторые были туманны, некоторые несли на себе отблески света или сгустки мрака. Один амулет предстал в виде тоненьких струек воды, которые полились изо всех щелей, другой — в виде взрывающихся дымовых шашек.
Стайл был начеку и уворачивался от коварных амулетов. Его магическая формула, войдя в противоречие с новым заклинанием, прекратила его парение в воздухе, и Стайл оказался на полу, что совершенно не входило в его планы хотя бы только по одной причине, что на полу стояла и Красная, так же как и Стайл, увертывающаяся от оживающих повсюду амулетов. Сейчас она пыталась стряхнуть маленьких красных пауков со своих красных волос. Оба — и Стайл, и Красная Колдунья — были теперь слишком заняты, чтобы как следует сосредоточиться друг на друге.
Для чего он занимался таким бесполезным делом, как составление заклинаний против множества амулетов, вместо того чтобы одним магическим словом уничтожить самого Красного Адепта? Или он подсознательно оттягивал момент убийства живого существа, несмотря на свою клятву?
Однако гибель Халка и Голубого Адепта взывала к отмщению, и он крикнул: «Красная Колдунья, умри!»
Последовало нечто вроде бесшумного взрыва внутри самой Красной. Одежда ее улетучилась вместе с красным дымком. Но еще мгновение она стояла, обнаженная и живая.
— Безумец! — закричала она. — Знай, что Адепта нельзя уничтожить одной магией! Неужели тебе это неизвестно?! Нужно застать врасплох — и он не сможет сопротивляться. Но это будет нелегкая победа!
— Но при помощи магического амулета был убит мой двойник! — крикнул. Стайл.
— Этого никогда бы не произошло, если бы он не был правдолюбцем-дураком. И, даже учитывая это, я не могу понять, почему он не спасся. Такое впечатление, что он не особенно старался.
Она права. Стайл спас сам себя от такого же духа-амулета, потому что как следует постарался. И он знает, что уничтожить Красную не так-то легко. Иначе он просто бы послал заклинание из безопасных Голубых Владений, и Красная мирно умерла бы во сне. Трудно одолеть того, кто настороже. Одного Адепта может поразить нож, а того, который настороже, нож не возьмет да еще может повернуться против тебя же. Так и заклинания. Они по-настоящему не повредили и Белому Адепту.
И Стайл, не сбрасывая со счетов благотворные амулеты, которые расчищали ему путь, принял другое решение. Он поднял меч.
— Тогда я уничтожу тебя без всякой магии!
Она вытащила точно такой же меч из трещины в стене.
— Ты воображаешь, что я не владею этой ерундой? Побереги себя, любезный!
Началась схватка. Красная проявила себя как фехтовальщик-профессионал, у нее был даже более дальний выпад, чем у него. Она была в прекрасной форме плюс огромная воля к победе. И все же это был палаш — любимое оружие Стайла. Он прекрасно делал выпады, умело оборонялся, держа Красную под контролем. Сейчас он достанет ее.
И она поняла это. Внезапно отступила к открывшемуся вдруг за ее спиной рожу и исчезла. Стайл, кинувшись за ней, растянулся на ложе. Панель в стене за Колдуньей закрылась. Стайл обрушил на нее меч, дерево застонало, но он уже понял: Красный Адепт испарился.
