11. ОРАКУЛ
Когда через два дня они достигли владений Оракула, Стайл уже собрался с мыслями. Он понял, что обладал колдовством на уровне Адепта и, соблюдая определенные правила, мог творить чудеса. Но он дал клятву никогда не прибегать к волшебству и не собирался нарушать это обещание. Но это ничего не меняло — он продолжал оставаться Адептом. Теперь понятно, почему другой Адепт хотел его уничтожить: зная о могуществе Стайла, он хотел устранить соперника. Похоже, Адепты — как, и все другие обладающие властью — ревностно оберегали свои права.
Так что же теперь ему делать? Отказавшись от использования волшебства, он не избавился от преследования завистливого колдуна. Если речь шла только об одном Адепте, Стайл мог найти его и разрешить спор. Без волшебства? Это довольно опасно! Поэтому он попросит совета у Оракула. А почему бы и нет?
Оракул жил во дворце. Вокруг зеленели аккуратные газоны, подстриженная живая изгородь, били фонтаны. Дворец был открыт — кто угодно мог войти сюда, включая животных. В этом мире животные пользовались такими же правами, как и люди. Стайлу это очень нравилось. Во дворце и на прилегающей к нему территории никто не имел права пользоваться колдовской силой. Каждый, кто приходил сюда, мог чувствовать себя в полнейшей безопасности.
— Не хочу показаться невежливым, — сказал Стайл, — но особого впечатления на меня это не произвело. Внешне красиво, однако…
Оставив седло возле входа, Нейса провела его в небольшую комнатушку в глубине дворца. Из дальней стены торчала переговорная труба.
Стайл внимательно осмотрел трубу.
— И это он? Оракул? — недоверчиво спросил он. — Никаких церемоний, фанфар, фейерверков? Никакой бюрократии? Я просто могу подойти и спросить все что угодно?
Нейса кивнула.
Разочарованный, Стайл обратился к трубе:
— Оракул, что мне делать?
— Познай себя, — ответила труба.
— Не совсем ясно. Нельзя ли поточнее? — Но труба молчала.
Нейса ткнулась ему мордой в плечо, давая понять, что пора уходить.
— Ты хочешь сказать, что Оракул отвечает только на один вопрос? — с досадой спросил Стайл.
Так оно и было. Любое существо могло обратиться к Оракулу только с одним вопросом. Впрочем, заклинания действовали тоже только один раз.
Однако Нейса привела его сюда не для того, чтобы он получил ответы на все волнующие его вопросы, а чтобы обеспечить его безопасность.
Огорченный, Стайл оставил Нейсу в комнате и вышел из дворца. Видя, что он не в духе, Нейса не стала удерживать его. Стайл направился к ближайшему фонтану. На противоположной стороне фонтана сидел волк, судя по всему, дикий. Но Стайл знал, что зверь не нападет на него во владениях Оракула. Сняв рубашку, он умылся холодной водой. Итак, теперь он в безопасности. Что дальше? Он так ничего и не узнал. Неужели ему никогда не постичь этот мир?
— И ты расстроен?
Стайл вздрогнул от неожиданности и заморгал. Возле фонтана стоял молодой человек. У него были косматые-рыжие волосы, на темном лице под густыми бровями горели желтые глаза, а борода и бакенбарды скорее напоминали шерсть.
— Извини, я не заметил тебя, — сказал Стайл. — Я нарушил твой покой?
— Меня заметил ты, — сказал юноша, — но не узнал в обличье волка.
Волк?
— Ты… оборотень? — поразился Стайл. — Я чужой на этой земле и многого еще не знаю.
— Речь свойственна твоя для чужеземца. Но извиняться нет тебе за что.
Речь. Внезапно Стайл вспомнил — Клип, брат Нейсы, тоже говорил на языке, напоминающем старинный. Чтобы не выделяться, Стайлу тоже придется использовать соответствующие обороты.
— Я постараюсь говорить по-твоему. И все же извинения мои принять прошу я.
— Не должен извиняться ты. Ведь здесь имеет право каждый находиться.
Даже такой, как я.
Стайл вспомнил, как Шина утверждала, что у нее нет никаких прав, потому что она сделана из металла.
— Так ты не человек. Но если полагать изгнание преступлением, то я преступник по сравнению с тобой. Я бежал из своего мира.
— Такая мысль уже пришла ко мне. С Протона ты. Но раб иль Гражданин?
— Раб, — ответил Стайл, удивившись, что оборотню известно о его мире.
Впрочем, до него ведь многие переходили с Протона на Фазу. — Оборотень, если временем свободным обладаешь, то желал бы я поговорить с тобой.
— Охотно соглашусь, но прежде должен я представиться тебе. Я — Керрелгирл, оборотень.
— Я Стайл, человек. — Стайл протянул ему руку, и тот, немного поколебавшись, пожал ее.
— Волки обычно обнюхивают друг другу хвосты при знакомстве, — извиняющимся тоном произнес Керрелгирл.
— Я должен много всего узнать о твоем мире, — сказал Стайл. — Если ты знаешь о Протоне, то ты поймешь, в каком трудном положении я оказался. Я не знаю, как попал сюда и как вернуться мне обратно, а ответ Оракула ничего не прояснил.
— Так уж изъясняется Оракул, — согласился с ним оборотень. — Я раздосадован и сам. Спросил его я, как вернуть мне свое место в моем обществе, безвинную не проливая кровь. И он ответ мне дал: «Будь предан голубому цвету». Ты можешь смысл понять подобных слов?
Стайл покачал головой.
— Нет. Я спросил его, что я должен делать, и он ответил мне: «Познай себя». Совет неплох, но мне хотелось бы услышать нечто более конкретное.
— Досадно, что и говорить, — согласился с ним Керрелгирл. — Давай пройдемся вместе мы по саду и поведем с тобою диалог.
— С превеликим наслаждением. Позволь лишь отлучиться на секунду.
Подругу лишь предупрежу я, что привела меня сюда…
— Не возражаю.
Они вместе вошли во дворец к направились в комнату, где Стайл оставил Нейсу.
Она все еще стояла возле переговорной трубы, раздумывая, какой вопрос стоит задать Оракулу. Увидев ее, Керрелгирл зарычал и тут же превратился в волка. Нейса стремительно повернулась, направив свой рог на появившегося зверя.
— Стойте! — закричал Стайл, пытаясь предотвратить насилие. — Здесь нельзя…
Волк прыгнул. Нейса сделала стремительное движение вперед. Стайл бросился им наперерез.
Все трое замерли, как на картине. Острием рога Нейса упиралась Стайлу в грудь, челюсти волка сомкнулись на его правой руке возле плеча. По обнаженному телу Стайла потекли струйки крови.
— Может, вы примете человеческий облик и принесете извинения Оракулу за ваше поведение? — сказал Стайл.
Воцарилось молчание. Затем оба существа засияли и превратились в людей. Стайл оказался между привлекательным молодым человеком и красивой девушкой. Глядя на свои кровоточащие раны, он вспомнил, что оставил свою рубашку у фонтана.
— Как я понимаю, — сказал он, — единороги и оборотни являются заклятыми врагами. Извините, я этого не знал. Но здесь не место для… гм… дружеского поединка. Пожмите друг другу руки и понюхайте хвосты, но здесь все существа должны быть в мире.
Нейса метала глазами молнии, а Керрелгирл глухо рычал. Они оба посмотрели на переговорную трубу, затем на окровавленного Стайла, а потом друг на друга.
Стайл прекрасно понимал, что видел каждый из них. Оборотень был одет в изящного покроя меховую куртку и обтягивающие рейтузы, а Нейса — в легкое черное платье, прекрасно подчеркивающее ее фигуру. Очевидно, она могла выбирать себе любую одежду, хотя ночью предпочитала появляться обнаженной. Теперь она была похожа на девушку, способную вскружить голову любому мужчине, включая Керрелгирла.
— Это нейтральная территория, — наконец произнес оборотень, — и приношу глубочайшие извинения за то, что инстинкт взял верх над моим воспитанием.
— Я тоже, — нежным голосом сказала Нейса.
— Глубоко скорблю, что из-за меня пролилась кровь невинного существа.
— Я тоже.
— Так пролей же кровь мою в ответ. — Керрелгирл протянул Стайлу свою руку. Нейса сделала то же самое.
— Ни в коем случае, — воскликнул Стайл. — Если вы оба передо мной в долгу, то я прощу вас, как только мир заключен будет между вами. Я не хочу, чтоб враждовали меж собой такие доблестные существа.
— Ничуть не трудно будет это, — пробормотал Керрелгирл. Он грациозно поклонился Нейсе. — Ты исключительно красива, единорог.
Нейса сделала реверанс, причем обнажив грудь и ноги больше, нежели того требовали приличия. Как можно подчеркнуть свои прелести с помощью одежды! Неудивительно, что Граждане на Протоне оставляли это право только за собой.
— Спасибо, волк, — поблагодарила она.
Затем она неуверенно протянула свою руку. Вместо того чтобы пожать ее, Керрелгирл поднес ее к лицу. Сначала Стайл испугался, что оборотень хотел укусить ее, но тот поцеловал Нейсе пальцы.
Облегченно вздохнув, Стайл сделал шаг вперед и взял их за руки.
— Раз мы теперь друзья, давайте будем вместе. У нас много общего. Все мы в какой-то степени изгои. Нейсу не принимают в табун из-за ее цвета…
— А что не так с ее цветом? — удивился оборотень.
— С ее цветом все в порядке. — Заметив свою рубашку возле фонтана, Стайл направился туда. — У некоторых единорогов просто дурной вкус.
Керрелгирл посмотрел на девушку.
— Действительно. Я всегда подозревал, что Главный жеребец слишком часто ударялся своим рогом о камень и слегка повредился. Пойми, единороги вовсе не в моем вкусе, но понятия физической красоты универсальны. Нейса прекрасно сложена. Будь она волчицей…
— А меня изгнали за то, — продолжал Стайл, — что я отказался выполнить волю своего хозяина. Или за то, что я отверг незаконную сделку другого Гражданина. — Обмыв водой из фонтана неглубокие раны, Стайл надел рубашку. — Могу ли я узнать, чем, оборотень, провинился ты?
— Мой род придерживается правила такого: чтоб прокормить себя, стая не должна расти, и первым с жизнью расстается самый старый. А самый старший в стае — мой родитель и бывший вожак. Убить его, затем возглавить стаю — вот что по жребию мне выпало свершить. Действительно, никто со мною в силе не сравнится средь волков. Но я родителя люблю и сделать этого не смог. Вот почему с позором изгнан я из стаи.
— Но ты поступил справедливо! — воскликнул Стайл.
— Благополучие стаи выше всякой справедливости, — хмуро ответил оборотень.
— Да, — грустно согласилась Нейса.
Они подошли к саду камней, огороженному подстриженными кустами. Нейса и Керрелгирл сели так близко друг к другу, что никто бы не заподозрил в них заклятых врагов.
— Давай поговорим мы снова о тебе, — сказал Стайлу оборотень. — Ты мало знаешь об этом мире, но это печалить тебя не должно. Вряд ли грозит тебе опасность, если единорог все время с тобой.
— И все же мне действительно угрожает опасность, — сказал Стайл. — Похоже, один из Адептов намеревается убить меня.
— Тогда надежды на спасенье нет. Единственный способ остаться в живых — избежать его колдовства. Ты должен остаться во дворце Оракула на всю оставшуюся жизнь. Навсегда.
— Я тоже так считаю, во существует обстоятельство одно. Похоже, владею колдовством я, как Адепт.
Мигом превратившись в волка, Керрелгирл попятился назад, оскалив зубы.
— Постой! — воскликнул Стайл. — Нейса точно так же восприняла мои слова. Но я поклялся к волшебству не прибегать, не получив на это ее разрешения.
Волк помедлил и, обдумав слова Стайла, вновь превратился в человека.
— Единороги — самые упрямые существа, и тебе не дождаться подобного разрешения..
Нейса согласно кивнула.
— Я всего лишь беглец из другого мира, — сказал Стайл. — И талант к волшебству обнаружил случайно.
— Случайно? — проворчал Керрелгирл. — В нашем мире ничего не происходит случайно. Здесь каждая мелочь имеет значение. — Он задумался. — В своем мире ты обладал каким-нибудь талантом?
— Я хороший наездник…
Оборотень бросил взгляд на Нейсу, которая, обнажив свои изящные ноги, напустила на себя скромный вид.
— Неудивительно…
— К тому же я первоклассный игрок, — продолжал Стайл.
— Игра! Вот дело в чем! Не знал ли ты, что к колдовству способность в нашем мире пропорциональна умению игрока на Протоне? Признайся честно, насколько ты успешно выступаешь?
— Ну, я занимаю десятую ступеньку в моей возрастной лестнице…
Керрелгирл остановил его жестом руки.
— Думаешь, я не знаю всех хитростей? Если ты поднимешься до пятой ступеньки, то вынужден участвовать в ежегодном Турнире. Ответь же, не таясь, ведь это важно, — какое место ты бы занял при желании?
Стайл решил, что сейчас не время скромничать.
— В десятке сильнейших игроков Протона. Может, третьим или четвертым.
— Тогда ты действительно обладаешь могуществом Адепта. Их тоже не больше десяти. У каждого из них свой цвет — Белый, Желтый, Оранжевый, Зеленый и так далее. Но Адептов не может быть больше, чем цветов в солнечном спектре. Значит, ты из их числа. А один из Адептов умер.
— О чем это ты речь ведешь? Стоит мне на Протоне многое уметь, и здесь один Адепт обязан уме… — Стайл оборвал себя на полуслове. Ведь стоило ему сказать рифму, и он бы нарушил свою клятву.
— Ах, я совсем забыл. Ты ведь еще не знаешь самого главного. Так знай же, Стайл, ни один человек не может пройти сквозь Занавес между двумя мирами, пока жив его двойник. Таким образом…
— Двойник?
— Второе "я". Вторая половина. Все настоящие люди существуют одновременно в двух мирах и никогда не покидают место своего рождения, пока один из них не умирает. Тогда…
— Постой, постойте Ты хочешь сказать, что в обоих мирах совпадает не только география, но и люди? Но этого не может быть. На Протон постоянно завозят новых рабов, а те, у кого вышел срок, покидают планету навсегда.
Лишь число Граждан всегда остается неизменным.
— Может, это сейчас так, но раньше все было по-другому. Большинство людей существуют одновременно в двух мирах — на Фазе и на Протоне. Другие же являются неполными людьми, как я. Может, в прошлом моей половиной был раб, который уже покинул Протон, и теперь я остался один.
— Ты можешь проходить через Занавес потому, что на Протоне нет оборотней?
Керрелгирл пожал плечами.
— Возможно. Здесь больше животных и других существ; там больше рабов.
Всегда поддерживается равновесие. Но ты… Ты смог пересечь границу между мирами лишь потому, что твоя волшебная половина умерла. А твоя волшебная половина это…
— Адепт, — закончил за него Стайл. — Наконец то я все понял.
— Познай себя, — сказала Нейса. — Адепт.
— Вот в чем дело! — воскликнул Стайл. — Я должен выяснить, каким каким именно Адептом являюсь я! — Он заметил, что Нейса нахмурилась.
— Или не должен? Ведь я поклялся отказаться от колдовства.
— Без этого, боюсь, лишен надежды ты на выживание! — сказал Керрелгирл и осекся. — Что это я говорю? Разве можно помогать Адепту остаться в живых? Единорог прав: откажись от колдовства.
— Даже если я Адепт, что в этом плохого? — спросил Стайл. — Ведь обладать волшебным даром — большое преимущество.
Оборотень и единорог переглянулись.
— Он действительно не знает, — сказал Керрелгирл.
— Не знаю, — согласился Стайл. — Да, колдовство может оказаться опасным. Но и наука тоже. А вы оба смотрите на волшебство как на преступление. Считаете, что лучше мне умереть человеком, чем жить Адептом.
А я полагаю, что волшебство может принести немало пользы.
— Тебе бы следовало встретиться с одним из Адептов, — сказал Керрелгирл.
— А почему бы и нет! Хотя Я и отказался от колдовства, мне бы хотелось узнать, кто я и что я. Из твоих слов я понял, что моего двойника постигла смерть, но, учитывая мой возраст и здоровье, она не могла быть естественной. — Он помолчал. — Ну конечно же! Достаточно узнать, кто из Адептов умер недавно.
— Никто, — сообщил ему оборотень. — По крайней мере нам об этом ничего не известно. Адепты очень скрытные существа. К тому же кто-то намеренно держит в тайне факт его смерти.
— Значит, надо это узнать самим, — решил Стайл. — Я обойду всех Адептов, пока не найду того, который умер. Только тогда я успокоюсь.
Хотя… А если умерли два Адепта, и я обнаружу не того, кого надо?
— Насчет этого можешь не беспокоиться, — сказал оборотень. — Твое второе "я" должно быть похожим на тебя как две капли воды. Все, кто увидит тебя в его владениях, узнают тебя в лицо. К тому же у каждого Адепта свой стиль, своя особенная манера колдовства, которая неподвластна никому другому. Какой стиль у тебя?
— Стиль Огайла, — тихо произнесла Нейса и улыбнулась.
— Когда я говорю стихами нараспев, — пояснил Стайл. — Музыка дает мне силу. Какой Адепт пользуется подобным методом?
— Мы не знаем. Адепты не делятся своими секретами с простыми смертными. Наоборот, они всячески маскируют свои способности — говорят заклинание, хотя творят чудеса при помощи жестов, или принимают определенную позу, хотя вся сила в заклинании. По крайней мере в животном царстве ходят такие слухи. Мы не знаем, кто делает големов, амулеты и различные колдовские зелья. Мы только знаем, что эти вещи существуют, и, к сожалению, нам известна их сила. — Повернувшись к Стайлу, он взял его за руку. — Но, друг мой, откажись от своих намерений. Ибо, если ты найдешь свою половину, ты станешь этим Адептом, и мучиться придется мне всю жизнь, что не растерзал тебя я, когда имел для этого возможность. И Нейса будет думать точно так же, не налагай такое бремя на нее.
Пораженный словами оборотня, Стайл повернулся к Нейсе.
— Ты тоже так считаешь?
Она грустно кивнула.
— Мне кажется, что привела она тебя к Оракулу, чтоб избежать беды, предчувствие которой сознавала, — сказал Керрелгирл.
— Но клятвой связан я теперь — воскликнул Стайл. Он надеялся, что достаточно точно излагает свои мысли на непривычном языке. — Я не стану прибегать к колдовству! Я не превращусь в чудовище, к которому питаете вы страх. Я хочу лишь узнать, кто я. Разве вы можете мне в этом отказать?
Керрелгирл медленно покачал головой.
— Отказом не можем ответить тебе. Но все же мы хотим…
— Я должен познать себя, — сказал Стайл. — Так мне объяснил Оракул.
— Оракул всегда прав, — согласился оборотень. — Ничтожны слишком мы, чтоб спорить с ним.
— Тогда на поиски я отправлюсь сам, — принял решение Стайл. — Когда я все узнаю, то вернусь в свой собственный мир, где нет ни магии, ни колдовства. Поэтому не бойтесь, что я превращусь в того, в кого вы думаете. Мне надо поскорее вернуться на Протон, чтобы получить новую работу, или мой срок тотчас же истечет.
Нейса печально опустила глаза.
— Зачем волнуешься о сроке, чужеземец? — спросил Керрелгирл. — Здесь спрятаться ты можешь от врага и на Протон не возвращаться.
— Мой мир — Протон, — возразил Стайл. — Я не собирался оставаться тут навсегда…
Оборотень встал и отвел Стайла в сторону.
— К тебе я с речью должен обратиться, что Нейсы не должна достичь ушей, — сказал Керрелгирл. Нейса бросила на него быстрый взгляд, но осталась молча сидеть на камне.
— Что ты хочешь сказать? — требовательно спросил Стайл. — У меня нет от нее секретов…
— Ужель не видишь ты, что опечалили слова твои кобылу? — сказал оборотень. — Не понял разве ты, о чем Оракула спросить хотелось ей?
От изумления Стайл потерял дар речи. Он часто сравнивал Нейсу с Шиной, но не заметил самого главного.
— Но ведь я не единорог! — попытался возразить он.
— А я не человек. Но на твоем бы месте не стал бы так беспечно говорить о расставании. Уж лучше сразу б вырвал сердце!
— Э… Да, — смущенно согласился Стайл. — Я полагал, что с ее стороны это просто вежливость. Мне и в голову не приходило…
— Ничего себе вежливость! Я раньше тоже к подобным вещам относился бездумно, пока моя волчица не объяснила что к чему. — Он провел пальцем по старому шраму рядом с горлом. Очевидно, оборотни были довольно прямолинейны. — Тебе я вынужден заметить, что во всех ипостасях своих Нейса — дивное создание, очень верное к тому же. Мне стыдно до сих пор, что я зубами чуть не впился в ее волнующую плоть. Как хорошо, что стал ты между нами. Учитывая ту вражду, что существует между человеком и единорогом, между человеком и оборотнем и между оборотнем и единорогом, мне поразительно ее влечение к тебе. Скажи, а ты не девственник случайно?
— Нет.
— И, самое главное, касался ли ты ее наиболее сокровенных мест?
Стайл слегка покраснел:
— Я могу лишь сказать…
— Ее копыт, — продолжал Керрелгирл. — Ее рога. Никто чужой не должен трогать волшебных конечностей единорога.
— Да…
— Тогда это любовь. В противном случае она бы не дала тебе коснуться их. Ведь она пощадила тебя, когда узнала, что ты Адепт. Не стоит так беспечно относиться к чувствам Нейсы. — Он снова провел ладонью по шраму.
— Я согласен, — горячо сказал Стайл, вспомнив о Шине. Он всегда обладал личным магнетизмом, притягивающим женщин, которые имели возможность узнать его получше. Хотя до этого дело доходило нечасто — мешал его рост и стеснительность. Так что его гетеросексуальные отношения бывали либо слишком дальними, либо слишком близкими. И Стайл чувствовал определенную ответственность — не причинять боль тем женщинам, которые доверились ему.
У Стайла внезапно защемило сердце. Он вспомнил Тону, которая подарила ему любовь, а затем бросила его. Он не мог осуждать ее, хотя отказался бы от любовного романа с ней, знай, что последует дальше. Она открыла ему мир, о существовании которого он и не подозревал. Но Стайлу не хотелось поступать таким же образом по отношению к другому существу. Он знал, что Нейса не причинит ему вреда. Она молча уйдет и прыгнет со скалистого обрыва, не превращаясь при этом в светлячка. Такой у нее характер.
Керрелгирл задал резонный вопрос: почему бы Стайлу не остаться здесь?
Да, здесь ему угрожала смертельная опасность, но по той же причине он покинул и Протон. Если ему удастся ликвидировать источник опасности здесь, то ему нечего будет опасаться и на Протоне.
То удовольствие, что он получал на Протоне от Игр, он получит здесь от волшебства… Нет! Ведь он же дал клятву.
А как же Шина? Не мог же он оставить ее в неведении. Надо вернуться, чтобы по крайней мере объяснить ей всю ситуацию. Она робот, и она поймет.
Самое главное для Стайла — выбрать для себя наиболее подходящий мир. Шине достаточно знать, что он в безопасности, тогда ее задача будет считаться выполненной.
Как он знал, что с Тоной все в порядке и она счастлива… Но радовался ли он этому? Зная, что она теперь в объятиях другого мужчины, которому родила сына? Он понимал это, и Шина все поймет — но достаточно ли этого?
Впрочем, что ему еще оставалось делать? Ведь он не мог одновременно находиться в двух мирах. К тому же, срок его пребывания на Протоне ограничен, а здесь он может жить сколько угодно.
Вернувшись обратно, Стайл сел рядом с Нейсой. Керрелгирл стоял чуть поодаль.
— Оборотень объяснил мне, что я не решу своих проблем, убежав от них.
Я должен оставаться здесь, чтобы найти свою судьбу, лишь изредка возвращаясь на Протон, чтобы закончить там все свои дела. — Сказав это, Стайл пожалел о последних словах.
Вместо ответа Нейса одарила его взглядом. Этого было достаточно.
— Теперь что касается тебя, оборотень, — сказал Стайл. — Надо решить и твою загадку. Не кажется ли тебе, что голубой цвет, которому ты должен быть предан, может означать Адепта?
Теперь настала очередь изумляться Керрелгирлу.
— «Будь предан голубому цвету!» Так сказал мне Оракул. Да лучше на всю жизнь останусь я изгоем!
— Но ведь если Оракул всегда прав…
— Быть может. Спросил его я, как мне занять положенное место в стае, и он ответил. Но кажется, цена уж слишком велика.
— Но ты ведь оговорил, что должен сделать это с чистой совестью.
— Моя совесть не позволит, чтоб я Адепту в прислужники нанялся!
— Значит, речь шла о чем-то другом. О другом голубом цвете. Может, поле голубых цветов?..
— Оборотни не крестьяне! — негодующе воскликнул Керрелгирл. — Оракул имел в виду Голубого Адепта, а единственное, что я готов сделать для него, — бросить горсть земли на его могилу! Не стану я искать Голубого Адепта!
Стайл задумался.
— Если это действительно так, и ты решил не возвращаться в стаю, мешает что тебе не следовать со мною? Я ведь решил остаться в этом мире навсегда, но должен отыскать того, от кого исходит опасность для моей жизни. Раз я поклялся к колдовству не прибегать, нуждаться буду я в защите.
— Защиту сможет дать тебе такую кобыла племени единорогов.
— От могущественного Адепта?
Керрелгирл принялся расхаживать взад-вперед.
— Теперь отказом если я отвечу, то трусость запятнает мое имя.
— Нет, нет! Я совсем не хотел сказать…
— А это и не обязательно. К тому же, есть одно сомнение: захочет ли кобыла выносить присутствие мое в компании вашей?..
Нейса поднялась. Взяв Керрелгирла за руку, она на мгновенье встретилась с ним взглядом, а затем отвернула голову. Оборотень посмотрел на Стайла.
— Ах, как красноречива Нейса! Хотя мы издавна считаемся врагами, но, став изгоями, мы будем помогать друг другу. Какая разница — где умереть и как.
