Глава 36
Сьюзан Доусон продолжала сидеть в лаборатории Сингха, обхватив голову руками. То, что она сделала всё правильно, было неважно; она не могла прогнать этот образ — её собственное воспоминание — из головы: пуля, ударяющая в голову Джоша Латимера, фонтан крови, и его тело, падающее на пол.
Она, разумеется, изучала во время учёбы фильм Запрудера — включая кадры, которые обычно не показывают, с развороченной пулей головой Кеннеди. Она помнила слова инструктора в «Роули» о том, что Кеннеди, по большому счёту, убило невезение. Первый, не смертельный выстрел Освальда должен был толкнуть Кеннеди вперёд, с линии огня засевшего в книгохранилище Освальда, однако спинной корсет, который был на нём надет, удержал Кеннеди в вертикальном положении, позволив Освальду сделать второй, смертельный выстрел.
Она всегда вспоминала то зернистое изображение, но это — это! — было гораздо более натуральным, с яркими цветами, оглушительным звуком, запахом пороха и отдачей от выстрела. Она была готова получить пулю, защищая Джеррисона — она правда была к этому готова. Но убить кого-то самой оказалось совсем другим делом. Она не могла заставить себя принять участие в разворачивавшейся вокруг неё дискуссии, но она слушала.
— Вы не просто читали его память, — только что сказал Сингх Дженис Фалькони. — Вы читали его мысли.
— Но почему? — спросил Редекоп. — Интенсивность ощущений?
Сьюзан подняла голову как раз вовремя, чтобы увидеть фирменное Сингхово пожатие плечами.
— Может быть. Но это вызывает опасение совершенно нового уровня. Миссис Фалькони, к счастью, не пострадала — но могла. Если бы она в этот момент вела машину или даже просто поднималась по лестнице, то могла бы погибнуть.
Погибнуть.
Сьюзан снова вспомнила, как её пистолет выстрелил, как плеснула кровь Латимера, как разлетелись кусочки его черепа — и подумала о его глазах. Движущихся, следящих, живых в течение нескольких секунд, словно глаза отрубленных гильотиной голов французов, глядящие на своих палачей.
— К сожалению, — продолжал Сингх, — мы также узнали кое-что ещё. Я надеялся, что наш круг напоминает ёлочную гирлянду — если одна лампочка перегорает, вся гирлянда гаснет, и все сцепки памяти разрываются.
Сьюзан на мгновение задумалась, откуда сикх может знать про ёлочные гирлянды.
— Но этого не произошло, — сказала она.
— Нет, — ответил Сингх. — Я по-прежнему читаю мистера Джоно, и, как я понимаю, вы, агент Доусон, по-прежнему читаете меня.
Сьюзан сосредоточилась; на завтрак Сингх съел два сваренных вкрутую яйца; он, как она внезапно узнала, всегда держал несколько штук вон в том маленьком холодильнике.
— Да.
— И, доктор Редекоп, вы по-прежнему имеете доступ к памяти миссис Фалькони?
Эрик склонил голову набок, затем сказал:
— Да. Без проблем. Всё в точности так же, как и раньше. — Он повернулся к Дженис — как показалось Сьюзан, ему только что пришла в голову какая-то мысль. — Но в самом конце ты получала воспоминания Латимера в реальном времени.
— Да, — сказала Дженис.
— Очевидно, что для Латимера это было очень травмирующее переживание, — сказал Эрик, — но… агент Доусон, простите, я не знаю насчёт людей вашего рода занятий, но…
— Я знаю, — сказал Сингх, по-видимому, сообразив, куда Эрик клонит. — Я провожу бо́льшую часть своего времени, работая с людьми, которым пришлось убивать — даже если это было их работой, частью их рода деятельности. — Он посмотрел на Сьюзан. — Это нелегко, правда?
Сьюзан не нашла, что ответить и лишь кивнула.
— Какова обычная процедура в случае подобного инцидента?
— Куча бумаг, — ответила Сьюзан. — Формы, рапорты.
— Консультации психолога?
Это уж обязательно.
— Да.
— Судя по вашему виду, агент Доусон, убийство Латимера, очевидно, для вас также стало травмирующим переживанием.
Сьюзан сделала глубокий вдох, взглянула на каждого из них по очереди, затем выдохнула.
— Это было ужасно.
— Не сомневаюсь, — сочувственным тоном согласился Сингх. — Не сомневаюсь. Вы поняли, к чему мы ведём?
Она покачала головой.
— Дело вот в чём, — сказал Эрик. — Если этот эпизод вас так травмировал, то, возможно, тот, кто связан с вами, также начал читать вашу память — ваши мысли — в реальном времени.
Ранджип Сингх вошёл в палату первый; за ним следовали Эрик Редекоп и Дженис Фалькони; Сьюзан замыкала процессию, но задержалась, чтобы ответить на вызов по рации.
— Привет, Кадим, — сказал Ранджип.
— Привет, гуру, — ответил Кадим.
— Это Дженис Фалькони; она медсестра. А это доктор Редекоп.
— Ещё один исследователь памяти?
— Нет, я хирург, — сказал Эрик, — но… — Он замолчал, увидев, как глаза Кадима наполняются ужасом.
Ранджип резко обернулся посмотреть, на что уставился Кадим. Это была агент Доусон, каторая как раз только что вошла в комнату.
— Господи, Сью. — сказал Кадим. — Вы пристрелили того ублюдка?
Она кивнула, но ничего не сказала.
— Ты лишь сейчас это вспомнил? — спросил Ранджип. — Это воспоминание всплыло лишь сейчас?
— Да, — ответил Кадим. Ранджип посмотрел на Эрика; идея была очень интересная, но…
— Опять, — добавил Кадим.
— Опять? — тут же переспросил Ранджип, снова глядя на Кадима.
— Да.
— Когда ты об этом вспомнил впервые?
— Какое-то время назад.
— Когда?
— Не знаю.
— В какой комнате ты был, когда об этом вспомнил?
— В этой.
— А в котором часу ты сюда пришёл?
— Я не знаю. А это важно?
— Да, — ответил Ранджип. — Что-нибудь может тебе помочь определить время, когда к тебе пришло то воспоминание?
— Например?
— Ты смотрел на часы? — спросил Эрик.
Кадим развёл руками, указывая на стены — здесь не было часов.
— Какие-нибудь телефонные звонки? — спросила Дженис.
— Точно! — воскликнул Кадим. — Точно, когда вы про это заговорили, я вспомнил — это было сразу после того, как я позвонил Кристе. — Он вытащил свой телефон и пробежался пальцами по сенсорному экрану. — Звонок длился три минуты двадцать секунд и, — ещё одно прикосновение к экрану, — начался в 12:03.
Ранджип нахмурился.
— И через какое время после этого пришло воспоминание о… о том, что сделала агент Доусон?
— Через пару минут.
— Это не могло быть всего через пару минут, — сказал Эрик, глядя на Дженис. — Если только мы не мы теперь не говорим о предвидении.
— А могло пройти больше? — спросил Ранджип. — Скажем, десять минут?
— Вполне, — сказал Кадим.
— Или двадцать?
— Может быть. Я так думаю.
— Тридцать?
— Не, не так долго.
— Как это воспоминание началось? — спросил Ранджип.
— Что?
Ранджип задумался. Он знал об опасности наведённых воспоминаний, но ему требовалось докопаться до сути.
— Что было первое, что ты вспомнил? Как агент Доусон врывается в палату? Как она обнаружила человека, захватившего заложника? Её попытка уговорить его не делать того, что он собирался сделать?
Кадим покачал головой.
— Нет, ничего такого я не помню — вернее, не помнил тогда; сейчас-то, когда вы про это сказали… — Он сочувственно посмотрел на Сьюзан. — Сью, вы отлично держались; вашей вины тут нет.
— Но в первый раз? — не отставал Ранджип. — Какой образ возник у тебя в голове первым?
Кадим содрогнулся.
— Как агент Доусон нажимает на спуск.
Эрик и Ранджип переглянулись.
— Вот так, — сказал Ранджип. — Одновремённость — два разума соединяются в момент кризиса.
— Но всё это и началось с момента кризиса, — сказал Эрик. — С электромагнитного импульса, когда был уничтожен Белый Дом. Что будет, если случится ещё один кризис, который окажет воздействие на всех нас одновременно?
Ранджип пожал плечами.
— Это очень хороший вопрос.
