Глава 18
— Кризисный режим! — крикнул Джок Кригер, торопливо шагая по коридору здания «Синерджи Груп». — Всем собраться в конференц-зале!
Луиза Бенуа высунула голову из двери своей лаборатории.
— Что стряслось? — спросила она.
— В конференц-зал! — крикнул Джок через плечо. — Немедленно!
Потребовалось не более пяти минут для того, чтобы весь персонал собрался в помещении, которое было роскошной гостиной во времена, когда это здание ещё было жилым.
— Значит, так, — сказал Джок. — Пришла пора отрабатывать свой длинный бакс.
— Что случилось? — спросила Лили из группы обработки изображений.
— В Нью-Йорке стреляли в НП, — сказал Джок.
— Стреляли в Понтера? — округлив глаза, переспросила Луиза.
— Именно.
— Он не…
— Он жив. Это всё, что мне сейчас известно.
— Что с послом? — спросила Лили.
— Она цела, — ответил Джок. — Она убила человека, стрелявшего в Понтера.
— О Господи, — сказал Кевин, тоже из группы изображений.
— Думаю, вам всем известна моя область, — сказал Джок. — Теория игр. Так вот, ставки только что взлетели очень, очень высоко. Что-то сейчас обязательно случится, и наша задача — выяснить, что именно, чтобы мы могли посоветовать президенту, как…
— Президенту? — воскликнула Луиза, и её глаза округлились ещё больше.
— Именно. Бирюльки кончились. Мы должны знать, как неандертальцы могут на это отреагировать, и как нам следует действовать в этой связи. Так вот, дамы и господа — нам нужны идеи. Начинайте их производить!
* * *
Тукана Прат смотрела на человека, которого только что убила. Элен Ганье нагнала их и теперь поддерживала её под локоть. Потом помогла ей двинуться с места и повела прочь от мёртвого тела.
— Я не хотела его убивать, — тихо произнесла потрясённая Тукана.
— Я знаю, — мягко ответила Элен. — Я знаю.
— Он… он пытался убить Понтера. Он пытался убить меня.
— Все это видели, — сказала Элен. — Это была самооборона.
— Да, но…
— У вас не было выбора, — сказала Элен. — Вам нужно было его остановить.
— Остановить, да, — согласилась Тукана. — Но не… не…
Элен развернула Тукану лицом к себе и схватила её за плечи.
— Это была самооборона, слышите? Даже на секунду не допускайте мысли, что это было что-то ещё.
— Но…
— Слушайте меня! У нас и без того будет полно проблем.
— Я… я должна поговрить со своим начальством, — сказала Тукана.
— Я тоже, — ответила Элен, — и… — её телефон зазвонил. Она выудила его из кармана и открыла. — Allo? Oui. Oui. Je ne sais pas. J’ai-un moment, s’il vous plaît . — Она прикрыла микрофон рукой и шёпотом сказала Тукане: — Это Пи-Эм-О.
— Что?
— Офис премьер-министра. — Она снова заговорила в телефон по-французски. — Non. Non, mais…Oui — beaucoup de sang… No, elle est sein et sauf. D’accord. Non, pas de problème. D’accord. Non, aujourd’hui. Oui, maintenant… Pearson, oui. D’accord, oui. Au revoir. — она закрыла телефон и убрала его в карман. — Я должна отвезти вас обратно в Канаду, как только полиция закончит вас допрашивать.
— Допрашивать?
— Это простая формальность. Потом вас отвезут в Садбери, где вы сможете сообщить своему народу, что произошло. — Элен взглянула на испачканное кровью лицо неандерталки. — Что… Как вы думаете, что сделает ваше начальство?
Тукана оглянулась назад, на мёртвого человека, потом вперёд, туда, где санитары «скорой помощи» склонились над лежащим на спине Понтером.
— Понятия не имею, — сказала она.
* * *
— Итак, — сказал Джок Кригер, меряя шагами роскошную гостиную в доме на Сибриз, — в этой ситуации возможны два подхода. Первый — что они, неандертальцы, являются пострадавшей стороной. Один из наших соплеменников совершенно неспровоцированно всадил пулю в одного из них — от этого никуда не денешься. Второй — что пострадавшей стороной являемся мы. Да, один из наших стрелял в одного из них, но их парень жив, а наш — мёртв.
Луиза Бенуа покачала головой.
— Я бы не стала называть террориста, или наёмного убийцу, или кто он там на самом деле, «нашим парнем».
— Я бы тоже не стал, — сказал Джок, — но против фактов не попрёшь. Играют глексены против неандертальцев; мы против них. И кто-то должен сделать следующий ход.
— Мы можем принести извинения, — сказал Кевин Билодо, откидываясь на спинку стула. — Вывернуться наизнанку, чтоб показать, как мы об этом сожалеем.
— Я бы сказала, что нам нужно подождать и посмотреть на их реакцию, — сказала Лили.
— И что если они хлопнут дверью? — сказал Джок, оборачиваясь к ней. — Что если они выдернут затычку на этом их дурацком квантовом компьютере? — Он повернулся к Луизе. — Насколько мы близки к воспроизведению их технологий?
Луиза издала что-то похожее на «пф-ф-ф».
— Вы шутите? Мы едва начали.
— Мы не можем позволить им закрыть портал, — сказал Кевин.
— И что же вы предлагаете? — насмешливо спросил один из социологов, кряжистый мужчина под пятьдесят. — Послать туда войска, чтобы предотвратить его отключение?
— Возможно, нам придётся это сделать, — сказал Джок.
— Вы это серьёзно? — спросила Луиза.
— У вас есть идея получше? — огрызнулся Джок.
— Они, знаете ли, не идиоты, — сказала Луиза. — Я уверена, что у них есть какая-то аварийная система как раз на случай, если мы сделаем именно это.
— Может быть, — сказал Джок. — А может, и нет.
— Захват портала будет дипломатическим кошмаром, — сказал Расмуссен, грубоватого вида мужчина, чьей специальностью была геополитика; его задачей было попытаться представить себе политическую структуру мира неандертальцев исходя из того, что география двух миров идентична. — Суэцкий кризис номер два.
— Зараза, — сказал Кригер и пнул мусорную корзину. — Чтоб им провалиться. — Он покачал головой. — Весь смысл теории игр состоит в определении наилучшего достижимого результата для обеих сторон конфликта. Но это не ядерное балансирование — это скорее баскетбол на заднем дворе. Мы должны сделать что-то, иначе неандертальцы заберут мяч и пойдут домой, и больше уже ничего не будет.
* * *
В сопровождении Элен Ганье Тукана Прат вылетела рейсом «Эйр-Канада» из аэропорта Джона Кеннеди в Пирсон, а потом рейсом «Эйр-Онтарио» из Пирсона в аэропорт Садбери. Там их уже дожидалась машина, которая доставила их на шахту «Крейгтон». Посол спустилась вниз на шахтном подъёмнике, прошла по штреку, ведущему в нейтринную обсерваторию, и по деркеровой трубе перешла на другую сторону — на свою сторону.
И теперь в павильоне архива алиби она беседовала с членом Верховного Серого совета Бедросом, который, поскольку портал располагался в его регионе, пристально следил за всем, что было связано с контактом с глексенами.
Записи, сделанные на той стороне специально модифицированным для этой цели компаньоном Туканы Прат, были загружены в её архив алиби, и теперь она и Бедрос наблюдали за тем, как в висящей перед ними в воздухе голосфере разворачивался трагический инцидент.
— Думаю, нет никаких сомнений относительно того, что нам делать дальше, — сказал Бедрос. — Как только Понтер поправится достаточно, чтобы покинуть глексенскую больницу, мы должны его отозвать. А затем разорвать связь с миром глексенов.
— Я… я не уверена, что такой образ действий единственно правилен, — сказала Тукана. — Понтер, по-видимому, скоро поправится. А вот глексен мёртв.
— Только из-за того, что промахнулся, — заметил Бедрос.
— Да, но…
— Никаких «но». Я собираюсь рекомендовать Совету закрыть портал навсегда, как только через него пройдёт Понтер Боддет.
— Прошу вас, — сказала Тукана. — Перед нами слишком ценная возможность, чтобы от неё отказываться.
— Они никогда не чистили свой генофонд, — рявкнул Бедрос. — Самые отвратительные, самые опасные признаки по-преждему процветают в их народе.
— Я понимаю, но несмотря на…
— И они носят оружие! Не для охоты — а чтобы убивать себе подобных. И сколько дней прошло, прежде они обратили его против нашего соплеменника? — Бедрос покачал головой. — Понтер Боддет рассказал, что случилось в их мире с нашим видом — помните, он узнал об этом в ходе первого посещения. Они — глексены — истребили нас. Задумайтесь об этом, посол Прат. Задумайтесь! Глексены физически слабы. Немощные хиляки! И всё-таки они стёрли нас с лица земли, несмотря на нашу силу и больший, чем у них, мозг. Как им удалось это сделать?
— Понятия не имею. Кроме того, по словам Понтера, что это лишь одна из их теорий касательно того, что случилось с нами в их мире.
— Они одолели нас с помощью коварства, — продолжал Бедрос, словно не слыша реплики Туканы. — С помошью обмана. С помощью немыслимой жестокости. Толпы их, вооружённых камнями и копьями, затопили наши долины, давили нас числом, пока земля не пропиталась кровью наших предков, и не умер последний из них. Это их история. Это их путь. Держать дверь в их мир открытой — безумие.
— Портал находится глубоко в толще скальной породы, и через него одновременно могут пройти не больше двух человек. Я не думаю, что есть основания беспокоиться о том, что…
— Я слышу, как наши предки говорили те же самые слова полмиллиона месяцев назад. «О, взгляните-ка! Иная разновидность людей! Нет, я думаю, нам не о чем беспокоиться. В конце концов, входы в долину такие узкие…»
— Мы не знаем наверняка, что было именно так, — сказала Тукана.
— Но зачем рисковать? — спросил Бедрос. — Зачем рисковать даже один лишний день?
Тукана Пратт отключила голосферу и начала медленно расхаживать взад-вперёд.
— Визит в другой мир стал для меня тяжёлым уроком, — тихо сказала она. — Я узнала, что по их стандартам я весьма посредственный дипломат. Я говорю слишком сжато и слишком прямолинейно. И да, я готова признать: у этих людей множество неприятных черт. Вы правы, называя их жестокими. А вред, который они наносят природе своего мира, не поддаётся исчислению. Но есть в них также и величие. Понтер был прав, когда сказал, что они достигнут звёзд.
— И скатертью дорога, — сказал Бедрос.
— Не говорите так. Я видела в их мире произведения искусства, которые невыразимо прекрасны. Они отличаются от нас, и в силу особенностей своего характера и темперамента они способны на такое, что нам не под силу.
— Но один из них хотел вас убить!
— Один из, это так. Один из шести миллиардов. — Тукана на мгновение замолчала. — Знаете, в чём самая большая разница между ними и нами?
Бедрос, судя по выражению его лица, хотел было сказать что-то едкое, но передумал.
— В чём? — спросил он.
— Они верят, что у всего есть цель. — Тукана развела руки стороны, словно пытаясь охватить всё сущее. — Они верят, что у жизни есть смысл.
— Потому что убедили себя в том, что мирозданием руководит некий высший разум.
— Отчасти так. Но это глубже. Даже их атеисты — те из них, кто не верит в их Бога — ищут смысл, объяснение. Мы существуем — но они живут. Они ищут.
— Мы тоже ищем. У нас есть наука.
— Но мы преследуем практические цели. Мы хотим лучших инструментов, поэтому изучаем способы их изготовления. А они занимаются поиском ответов на, как они говорят, главные вопросы: Почему мы здесь? Для чего это всё?
— Это бессмысленные вопросы.
— Так ли?
— Конечно так!
— Может быть, вы правы, — сказала Тукана Прат. — Но скорее всего нет. Возможно, они идут к ответам, приближают новое озарение.
— И тогда они перестанут убивать друг друга? Перестанут разрушать природу?
— Я не знаю. Возможно. В них есть и хорошее.
— В них смерть. Мы можем пережить контакт с ними только при одном условии — если они перебьют друг друга прежде, чем возьмутся за нас.
Тукана закрыла глаза.
— Я знаю, что у вас добрые намерения, советник Бедрос, и…
— Не делайте из меня дурака.
— Что вы! Я понимаю, что вы действуете в интересах нашего народа. Но ведь и я тоже. А я смотрю на вещи как дипломат.
— Как некомпетентный дипломат, — огрызнулся Бедрос. — Даже глексены так считают!
— Я…
— Или вы и раньше убивали местных жителей?
— Послушайте, советник, я расстроена этим инцидентом не меньше вашего, но…
— Довольно! — крикнул Бедрос. — Хватит! Мы с самого начала не должны были позволять Боддету манипулировать нами. Настало время прислушаться к мнению старших и мудрых.
