Стояла поздняя весна, зеленая трава покрывала равнину Азерот, и ковер этот пестрил золотом и белизной полевых цветов.

Для эрхендимов место это было непривычным.

Четыре дня назад два всадника отъехали от края Шатана, направляясь к этому месту, где земля была плоской и пустой и откуда во все стороны не было видно леса. У них возникло ощущение наготы, неприкрытости от глаз весеннего солнца.

Когда они добрались до своей цели, их все больше одолевало одиночество.

Жуткие и неестественные, Врата высились над равниной. Когда они подъехали ближе, лошадиные копыта застучали по камням, поросшим высокой травой, по кускам полусгнившего дерева, оставшимся от огромного лагеря, который стоял когда-то на этом месте.

Они проехали почти за самые Врата, от которых через столь короткий срок остались только огромные камни. Быстрота этого разрушения вызывала у них дрожь.

Кемейс спешился — невысокий человек, с посеребренными сединой темными волосами, с железным кольцом на пальце. Он заглянул за Врата, где были только трава и полевые цветы, и долго смотрел, пока к нему не подошел эрхин и не положил руку ему на плечо.

— Как все это было? — вслух поинтересовался Син. — Как все это было, Эллюр, когда они куда-то вели?

У кел не было ответа. Он стоял и смотрел, его серые глаза были задумчивы. Наконец он сжал плечо Сина и повернулся. К седлу Сина был привязан длинный лук. Эллюр отвязал его и передал Сину.

Син взял старый лук, взял его в руки, благоговейно погладил темное незнакомое дерево, осмотрел оружие, которого никогда не изготовляли в Шатане, и с большим трудом натянул его. Трудно было понять, можно ли из него еще стрелять — хозяин давно не брал его в руки. Но у них была одна стрела с зеленым оперением, и Син вложил ее в тетиву. Оттянул до конца и нацелил в солнце.

Стрела взлетела в небо и исчезла из виду.

Он расслабил лук и положил его под аркой Врат. Потом отошел на несколько шагов и остановился, чтобы посмотреть на них в последний раз.

— Пойдем, — торопил его Эллюр. — Син, не горюй. Старый лучник не желал этого.

— Я не горюю, — сказал Син, но глаза его увлажнились, и он вытер их.

Он повернулся и, вскочив в седло, отъехал. Эллюр двинулся за ним. Лишь через четыре дня они окажутся в спокойствии родного леса.

Эллюр однажды оглянулся, но Син — ни разу. Он сжимал в кулаке кольцо и смотрел только вперед.