Глава 6
Рассвело, но скрывшийся кеч все не показывался. Дельфины тянули без устали, пересмеиваясь, подхихикивая и устраивая соревнования: кто потянет сильнее или выдаст самую крутую хохму. Однажды Джон-Том едва не вылетел за борт, когда дельфины с правой стороны сделали очень мощный рывок. Мадж поймал его за рубашку в последний момент, а то пришлось бы худо — увлеченные собой добровольные рысаки продолжали плыть на восток, налегая на лямку и так жарко споря о том, кому это удается лучше, что не вспомнили бы о своем утерянном пассажире, пока не было бы слишком поздно.
Утро сменилось полднем, а от пиратов не было ни слуху ни духу. На востоке показался берег — полоска желтого песка на фоне высоких зарослей. Лодка замедлила ход и остановилась, дельфины начали освобождаться от упряжи. Виноватая физиономия бутылконоса вновь показалась над планширом.
— Тут мы вас покинем. Здесь мелко, и к соленой воде примешивается все больше пресной, а от нее у нас зуд по коже. Если б не это, мы дотащили бы вас до суши.
— Все в порядке. — Джон-Том помогал Маджу ставить парус. — Вы и так сделали больше чем достаточно. Жаль только, что мы не нашли кеч.
— Мы следовали точь-в-точь его курсом. Он где-то неподалеку — наверно, в последний момент развернулся и пошел к потайной стоянке. Глядите хорошенько и наверняка найдете то, что ищете.
Уж постараемся, подумал Джон-Том, разглядывая негостеприимный берег. Ему меньше всего хотелось до скончания дней бесцельно шнырять по мелководью. К тому времени след пиратов может и вовсе простыть, если они ускользнут по суше, уводя с собой Виджи.
Обменявшись напоследок несколькими мучительно плоскими остротами, стая развернулась и помчалась в открытое море.
Да, это надо видеть, размышлял Джон-Том, глядя, как взлетают над водой дельфины, перебрасываясь шутками и смешками, будто толпа надышавшихся веселящего газа детишек.
Пока они с Маджем плыли вдоль береговой линии, осматривая возможные стоянки, солнце стало припекать.
— Вид малообещающий, — пробормотал Джон-Том.
Берег являл собой кошмарную заболоченную путаницу кипарисовых и мангровых корней. От исполинских фикусовых лиан вниз свисали воздушные корни. Пробраться под этими хитросплетениями было можно, но в глубь зарослей они не пропускали.
— Где-то поблизости непременно должен быть пролив или бухта.
— Ты чертовски прав, парень. Даже лучший моряк на свете не пропихнет корабль размером с кеч через этот переплет. Ну, куда ж плыть?
— Пожалуй, на юг.
— А че именно туда?
— Просто по наитию. Кроме того, наши края к северу отсюда, и плавание в том направлении очень смахивало бы на отступление.
Выдр кивнул и развернул парус так, чтобы как можно эффективнее использовать силу жаркого бриза. Зодиак послушно свернул на юг.
— Наверно, они неподалеку, — ближе к вечеру предположил Джон-Том. — Дельфины были уверены, что идут нужным курсом.
— Да я гроша ломаного не дам за слова этих мокропутных пожирателей сардин. — Мадж, скрестив ноги, спиной прислонился к борту и лениво глазел на небеса. — Край тут неплох, хотя чуток сыроват.
— На ночь причалим где-нибудь, — мрачно сказал Джон-Том, — а завтра пойдем дальше на юг. Если и тогда не найдем их, то развернемся и будем искать севернее. Ни за что не поверю, что дельфины намеренно провели нас.
— Почему бы нет? Разве можно всерьез воспринимать тех, у кого и одной-то руки нет?
Джон-Том вел лодку вдоль изгибавшегося к востоку побережья. Они уже готовились привязать швартовы к корню исполинского мангра, когда Мадж внезапно выронил шкот.
— Слышь, шеф?
Джон-Том выпрямился и уставился в сторону болота. Среди деревьев роилась мошкара, вечерний воздух наполнился шипением и уханьем летучих ящериц.
— Ничего не слышу, Мадж.
— Зато я до хрена четко слышу! — Выдр швырнул шкот обратно в лодку и указал в сумеречные заводи: — Вон там.
Ухватившись за корень, он начал подтягивать туда лодку.
— Мадж, — устало сказал Джон-Том, — если мы пойдем туда ночью, то к утру окончательно заплутаем.
— Не волнуйся, приятель! Это рядышком.
— Что «это»? Что рядышком?
— Ну что, музыка, разумеется. Вроде как праздник. Можа, это наши друзья решили чуток упиться. Можа, они достаточно пьяны, чтоб не заметить нашего прибытия. Тада мы сможем подкрасться к ним, пока они будут соображать, где их дерьмовые штаны, и уволочем милашку Виджи.
— Но я не слышу никакой музыки!
— Верь мне, кореш. Во всяком случае, верь моим ушам.
Джон-Том вздохнул и поправил парус.
— Если ушам, то ладно.
По мере того как лианы и сплетенные ветви все плотнее смыкались вокруг, предприятие казалось все более сомнительным. Богарт чертовски попотел, выводя двух африканских королев, из которых одна была кораблем, из похожего места, а им далековато до Богарта. Хорошо хоть, что жара не сказалась на Мадже — тот был ничуть не безумнее обычного.
А затем впереди действительно послышалась музыка.
Мадж стоял на носу, беспокойно принюхиваясь и насторожив круглые уши. Путаница корней и ветвей постепенно стала реже, и зодиак выплыл на гладь неспешной реки, обрамленной по берегам низко свисавшей растительностью. Ночь уже почти опустила на землю свой покров, но выдры отлично видят в темноте.
— Во!
Джон-Том, напрягая взор, сумел только разглядеть несколько лодок незнакомого вида. Пиратского кеча там не было.
— Стоит на якоре еще где-то, — пробормотал выдр. — А можа, еще в море. Чтоб пробраться через болото, им пришлось пересесть на лодки.
В лесу позади лежавших на берегу лодок горел большой костер. Это был первый участок твердого грунта, встретившийся друзьям с той самой поры, как они покинули Ярровл. На руку Джон-Тому свалилась какая-то мелкая скользкая тварь. Со сдавленным криком боли он прихлопнул ее, и оглушенная рептилия длиной около полудюйма, извиваясь, упала на дно лодки. У нее были тонкие перепончатые крылья и длинное заостренное рыло. Рука в месте укуса покраснела и опухла.
Мадж покинул пост впередсмотрящего, поднял рептилию и после беглого осмотра швырнул за борт.
— Вампир. Кровопивец. Клянусь, их тут выше головы. Во крылатая пакость, а?
— Что-то я не вижу у лодок охрану.
— А от кого их охранять? И потом, похоже, у них развлекаловка в полном разгаре. Ох-хо, да никак тут целый ряд клепаных домишек! Миленькая компания домоседов.
Назвать домами шеренгу лачуг, хижин, навесов и хибар было бы преувеличением. Правильнее сказать — просто времянки. Казалось, некоторые из них стоят вопреки силе земного притяжения. Наличие жилищ озадачило Джон-Тома.
— Мадж, что-то тут не то. Ни с того ни с сего дома, от кеча ни слуху ни духу, а пение, на мой взгляд, ничуть не похоже на хор перепившихся бандитов. Клянусь, там слышны женские голоса!
— Есть тока один способ узнать.
Привязав лодку к прибрежному кипарису, они осторожно направились в сторону деревушки. Стараясь не отставать от юркого товарища, Джон-Том клял вполголоса низко свисающие ветки и выступающие из земли корни. Меж двух лачуг был небольшой просвет, и друзья прокрались через проход в сторону света и пения. Все хибары были выстроены на приподнятых над землей помостах, без которых в этом болотистом краю просто не обойтись. Каждую весну деревушку, несомненно, заливал паводок.
На окруженной полукругом строений площади полыхал замеченный ими с реки костер. Сборный оркестр наигрывал резвый мотивчик, под который лихо отплясывала почти вся маленькая община. По одежде на пиратов они не походили. Черный нос Маджа работал на всю катушку.
— И стряпня у них не пиратская. Чудно пахнет! Знаешь что? — Он оглянулся на друга. — Я совершенно уверен, что мы попали не по адресу. Это не корсары.
— Оно, конечно, так — мы не корсары. А вот как насчет вас?
Джон-Том резко обернулся и увидел, что на них, свесившись из окна хижины, смотрит молодая ондатра. В углу рта ее дымилась трубка из кукурузного початка, а на голове была повязана желтая косынка в горошек.
— Эгей, народ! — крикнула она.
Пляска прервалась, музыка смолкла, и танцующие обернулись на крик.
— Верно, не стоит злоупотреблять гостеприимством, которого нам никто не предлагал. — Мадж рванулся обратно, но Джон-Том удержал его. Выдр вывернулся и зашипел: — Приятель, ты что?! Чего ждешь? Бегом к лодке, пока не поздно!
— И что дальше? Вслепую плыть вдоль берега, пока не наткнемся на острую корягу? Может, местные жители укажут нам путь.
— Угу, укажут нам путь в котел, — заворчал стоявший на своем Мадж.
Тут перед ними предстали лис, несколько белок и сонно помаргивающий дикобраз. Хотя потрепанный наряд лиса не отличался ни дорогими тканями, ни изысканным покроем, зато был чистым и вполне опрятным. Однако Джон-Том заметил и висевший в ножнах на поясе длинный разделочный нож. Одна из белок подошла к Маджу нос к носу и с интересом принюхалась. Тот отпрянул.
— Эй, милка, без фамильярностей! Нас даже не познакомили.
— Не обольщайся, водяная крыса. Я замужем. — Белка оглянулась на лиса. — Пахнет чистенько, кровь они не лили — то бишь, в последнее время.
— Вы не пираты, — заметил Джон-Том.
Лис и белка переглянулись и расхохотались. Дикобраз хрипло заухал.
— Мы — пираты?! — выговорил наконец лис. — Мы рыбаки, краболовы, болотный народец. А вы кто такие? — Чтобы оглядеть Джон-Тома, ему пришлось отойти: ростом лис был не выше Маджа. — Большой человек, впервые вижу большого. Пираты, говорите. Голодны?
Мысль о горячем ужине преодолела прежние опасения Маджа, а заодно и все последующие.
— Раз уж ты помянул об этом, приятель, так я сжую толику рыбки с чайком.
— Добро! — И лис гаркнул через плечо: — Валяй музыку! Приготовьте стол. — Он ухмыльнулся Джон-Тому, продемонстрировав острые зубы. — Все одно пора есть, тем паче в компании.
Положив лапу на руку высокого человека, лис повел его к выстреливающему снопы искр костру.
— Вай, Пордж, чего перестал играть?
Сидевший перед оркестриком музыкант-полевка во все глаза смотрел на Джон-Тома.
— Вай, сам не разумею.
Музыкант вновь поднес ко рту двухрядную губную гармонику. Остальные подхватили мелодию, и несколько пар принялись лихо отплясывать, но большая часть жителей потянулась к ломившимся от яств грубо сколоченным столам. Блюда пестрели красными и желтыми тонами, но был ли это естественный цвет пищи, или его придали какие-то специи, Джон-Том определить не смог. Впрочем, его это и не волновало, особенно после сухого пайка, которым пришлось целый день довольствоваться в зодиаке.
Зато не надо было бояться отравления: еда подавалась в общих горшках, кастрюлях и жаровнях. Джон-Том и Мадж вместе с местными жителями стали накладывать яства в миски.
— Так откудова ж вы, забавная парочка? — поинтересовался лис.
— С севера, — ответил Джон-Том. Кто-то плюхнул ему в миску полный половник овощного рагу и мяса. Он оглянулся и плюхнулся на колоду, которая могла сойти за табурет. — С севера. Здесь — проездом.
Ни вилки, ни ложки никто не предложил, так что есть пришлось руками. После первого же куска глаза Джон-Тома полезли на лоб, и он, схватив стоявший поблизости большой кувшин с холодной водой, одним махом опорожнил его на треть, не теряя времени на поиски стакана.
— Кушай понемножку, — посоветовала белка.
Джон-Том кивнул и стал есть осторожно, завистливо поглядывая на Маджа, поглощавшего огнедышащую снедь в грандиозных количествах. Заметив его взгляд, выдр подошел и присел на землю рядом с колодой.
— Любопытно, что это за народ и откуда они тут? — Он обвел широким жестом деревню, костер и пирующих. — Готовят здесь офигенно, что и говорить!
— Значит, считаете нас пиратами? — Лис присел по другую сторону от Джон-Тома. — Ужасно забавно, человек. Для чего тебе пираты? Народ обычно предпочитает не встречаться с ними.
Рот совершенно онемел от непрерывного потока перца и прочих специй, и говорить было трудно. Все пространство от губ до носоглотки было заполнено искрометным сочетанием еды и питья, чем-то напоминающим карбонизированный скипидар. Джон-Том сделал усилие и сумел выдавить:
— Вчера ночью они атаковали корабль, на котором плыли мы с другом, и скрылись с его нареченной.
— Теперь ясно, — серьезно кивнул лис. — Скверный поступок. Взять чуток деньжат и товару — это дело; а насчет того, чтоб воровать людей, мы несогласные.
— А вы, случаем, не знаете стоянку этих головорезов, а? Нас уверяли, она где-то здесь.
На мгновение Джон-Тому показалось, что в глазах лиса мелькнуло странное выражение. Тот оперся локтем о землю и поглядел на заплечный мешок Джон-Тома.
— Вай, первый раз вижу такой инструмент. Курьезная штуковина. Музыкант? Может, выдашь народу чуток музыки? Кто знает, глядишь — и растрясешь чью-нибудь память!
Лис подмигнул.
— Разумеется, с удовольствием, — улыбнулся Джон-Том в ответ.
— Тока осторожно. — Мадж отставил миску. — А то еще распугаешь всех по лесам.
Джон-Том ответил ему укоризненным взором и направился к оркестрику у костра. Музыканты с любопытством поглядывали на суар. Решив не ошарашивать хозяев незнакомыми мелодиями, Джон-Том стал прислушиваться к местной музыке, чтобы настроиться на соответствующий лад. Это оказалось нетрудно: ритмы были просты, мелодии незамысловаты. В подходящий момент он заиграл, позволив ритму вести себя. Все быстрее перебирая струны, юноша и сам безумно наслаждался своей игрой, чуть ли не жалея, что держит суар, а не обычную гитару.
Будь дуара в порядке, к музыке можно было бы добавить малую толику магии, но и одной мелодии было более чем достаточно. Пирующие бросили еду, чтобы затанцевать, кружась и прыгая вокруг костра. А одна цапля выкинула такое коленце, что Джон-Том покатывался со смеху добрых полчаса.
Но несмотря на все его попытки влиться в оркестр и стать его частью, что-то не получалось. На суаре нельзя было играть по-другому, как поступали в сходных ситуациях гитаристы. И тут, будто по заказу, Джон-Том нашел то, чего не хватало. У отбивающей чечетку черепахи он отобрал инструмент, являвший собой нечто среднее между пилой и сырорезкой, но не такой острый, как они. Воспользовавшись им вместо смычка, юноша сумел заставить суар звучать почти как деревенскую скрипку.
Танцы и пение не затихли, даже когда подрались ондатра и пьяный мангуст. Потасовка только подхлестнула музыкантов, и они заиграли быстрее.
Веселье потихоньку выдыхалось, пары одна за другой разбредались в лес и по хижинам. Вскоре играли лишь черепаха да Джон-Том, но и они по взаимному согласию одновременно остановились. Пора было расходиться на ночлег. Джон-Том не чуял под собой ног от усталости, зато душа у него пела — играть так же приятно, как и творить чудеса, особенно перед отзывчивыми слушателями.
Благодарный лис проводил гостей в пустующую хижину.
— Ну, приятель, давай теперь о пиратах.
Но лис пропустил требование выдра мимо ушей.
— Вас накормили вволю?
— Ага, от пуза, но…
— Добро! Видите ли, к утру оголодаете. Может, среди ночи нежданно скоропостижно избавитесь от ужина. Болото такое. — Он хихикнул. — Остерегайтесь аллигаторов и змей, а то можете лишиться не только ужина.
Посмеиваясь себе под нос, лис побрел обратно на площадь. Джон-Том обратил внимание, что он слегка колченог. Две мыши выгребали угли из костра.
Улегшись, Джон-Том обнаружил, что постель не только мягкая, но и довольно длинная и почти вмещает его долговязое тело.
Мадж присел на краешек соседней койки.
— Ну, ты понял что-нибудь?
— Фиг его знает, приятель, — задумчиво ответил выдр. — Довольно дружелюбны. Впервые вижу такое по-приятельски настроенное сборище. Впервые вижу, чтоб такая толпа побросала все дела и ринулась развлекаться с чужаками.
— А еще я впервые вижу типов, из которых прямой ответ клещами не вытянешь.
— Можа, они чересчур развеселились, парень?
— Не исключено. А может, они не говорят о пиратах, потому что это не к добру. Вполне резонно, если мерзавцы, которых мы разыскиваем, во множестве шастают здесь. Узнаем об этом утром, если сумеем загнать в угол одного из этих жизнерадостных парнишек и привязать его к обеденному столу.
— А до той поры постараемся выспаться.
Джон-Том пробудился от прикосновения к плечу чьей-то лапы. Не слышно было ничего, кроме гвалта ночных тварей на болоте, зато в темноте виднелся склонившийся над ним мохнатый силуэт.
— Мадж? — с трудом разлепляя веки, пробормотал Джон-Том.
— Нет. Тихо, человек.
Силуэт повернулся и подкрался к постели выдра.
— Не беспокойся насчет меня, незнакомец, — услышал Джон-Том шепот своего друга. — Я проснулся, как тока ты ступил на помост.
— Вижу.
Посетитель, несомненно, видел также и отблеск луны на лезвии ножа выдра.
— Для завтрака рановато, а для пожелания сладких снов чуток поздновато. Чего надо?
— Помочь вам. Я слушал во время танцев, разговоров и всей этой чуши собачьей и услышал все до последнего. Пришел сказать вам.
Джон-Том сел. Глаза его привыкли к темноте, и теперь он видел, что ночной гость ростом и осанкой напоминает Маджа. На первый взгляд казалось, что незнакомец надел маску, чтобы изменить внешность, но затем Джон-Том сообразил, что это естественная раскраска.
— Звать меня Перестраховщик. — Во время разговора енот то и дело поглядывал в окно. — Я слышал большую часть ваших речей с лисом и прочими. Ты ищешь свою суженую.
— Во всяком случае, любимую.
— Дело как раз в любви.
На Перестраховщике был жилет и короткие штаны с дыркой сзади для пушистого серого хвоста.
— Лис сказал нам, что обсудит проблему Маджа утром, — сообщил Джон-Том и тут же увидел, как прищурились темные глаза.
— Лис говорит что угодно, лишь бы уйти от темы.
— Вы знаете что-то о пиратах?
— Еще бы об них не знать! Мы продаем им продукты и прочее, а порой двое-трое из наших помогают с работами по кораблю. Они бросают якорь чуть к югу.
— Мы просто не доплыли, — пробормотал Джон-Том себе под нос.
— Вы снабжаете их — и что с этого имеете?
— Деньги, товар. — Енот пожал плечами. — Ни то ни другое не заработано честным трудом, уж будьте покойны. Наша деревня тут отрезана от мира. Иметь с ними дело страшно выгодно, и никто не спрашивает, чем они платят.
Он возмущенно сплюнул.
— Но ты-то не таков? — Сна у Джон-Тома не осталось ни в одном глазу.
— Меня мутит от ихних грязных делишек, но Перестраховщика никто не слушает. Народ слушает лиса, который говорит, что ежели мы не продадим им продукты, то золото получит соседняя деревня или еще какая. Говорит, мы никому не пускаем кровь. А мне сдается, ежели берешь деньги, то берешь и кровь, что их запятнала, уж будьте покойны. Когда тебе платят шелковым платьем или сапогами, а на них пятна, то соображаешь, что это не по вине портного или сапожника. Вы понимаете, о чем я?
— Мы понимаем, о чем ты, приятель. — Мадж приподнял нож.
— Может, они отвезли твою даму куда-то еще и торгуют ею за золото? Только не тут. Болотный народец не промышляет живым товаром. Это по части других.
— Зачем ты нам все это говоришь? — Джон-Том торопливо одевался.
— Я спросил себя: «Перестраховщик, твои слова чего-нибудь стоят, или из тебя просто прет болотный газ?» Так что решил прийти и помочь вам, парни, потому что ваша потеря дороже золота. Не знаю, может, нас и убьют нынче ночью, но я могу свести вас к стоянке пиратов. Помогу, чем могу.
— Чертовски любезно. Только покажи, где они, а мы с Маджем сделаем остальное. Незачем тебе лезть в чужую драку и рисковать своей жизнью.
— Я? Мне жить-то незачем, — печально ответил Перестраховщик. — Два года тому назад по болоту пронесся великий шторм. Огромная волна накатила с самого моря прямиком на деревню. Большая часть наших знала, что она идет; забрались на деревья, потом спустились и починили дома. — Он внезапно охрип. — Моя подружка и двое детенышей собирали устриц. Не поспели назад, а я не поспел предупредить их. Устриц смыло, жену и детишек смыло…
Голос енота прервался, он шумно сглотнул. В хижине наступила мертвая тишина.
— Так вот что заставляет тебя помочь нам? — наконец пробормотал Мадж.
— Вот почему я понимаю твои чувства. Моих любимых отнял шторм, твою — пираты. Со штормом ничего не поделаешь, но с пиратами можно. Так не волнуйтесь же за старика Перестраховщика, слышите вы?
— Мы слышим.
Джон-Том обдумывал его слова. Можно ли верить еноту и полностью на него положиться? Быть может, история гибели семьи была придумана, чтобы втереться в доверие? Маджу в голову пришло то же самое.
— Без обид, приятель, но откуда нам знать, что эта трагедия не была у тебя заготовлена заранее? Откуда нам знать, что ты не планируешь продать пиратам кой-чего помимо корюшки и корицы?
— Пожалуйста, ищите их сами.
Перестраховщик сделал шаг к двери, но Мадж его остановил.
— Полегче, шеф. Посуди сам, что мы должны думать?
Енот заколебался, переводя взгляд с выдра на человека.
— Ладно. На сей раз забуду, что вы говорили этакое. Скажете снова — ищи-свищи меня.
Он вывел их задами. Деревня затихла, отсыпаясь после вчерашнего кутежа.
— Теперь быстрей вперед. Я слыхал про вашу лодку.
— Что за спешка? Уклончивые ответы вовсе не означают, что нам хотят помешать.
— Как знать, как знать. Болотный народец таков — сегодня задает тебе пир горой, завтра закапывает тебя в ил. Лис и прочие наживаются на пиратах на славу, а вы забираетесь в ихний лагерь, крадете добычу и ставите под угрозу такое житье. Так что лучше без шума.
— Точь-в-точь мои мысли. — Мадж отвел с дороги ветку; спружинив, та врезалась Джон-Тому в живот. Звон мошкары перекрыли сдавленные проклятия.
— Забавная лодка, — заметил Перестраховщик, когда они добрались до зодиака. — Вот бы поглядеть на зверя, с которого сняли такую шкуру.
— Это не шкура, а искусственный материал. — Джон-Том тревожно оглянулся на деревушку. Никаких признаков погони. — Его выпустили на полиэтиленовой фабрике.
— Должно быть, чертовски красивые большие листья. — Енот показал вниз по течению. — Плывем этой дорогой в океан, после разворачиваемся, и обратно через тайный пролив. Пробуем подобраться с другой стороны, иначе они наверняка увидят нас.
— Можешь держать пари на свою задницу, что так, — кивнул Мадж. — Их главарь чертовски подозрителен.
— Что ты сказал? Вы знакомы с этой бандой?
— Нам случалось поболтать с ними, — Мадж быстро греб вниз по реке. — У их капитана с нами счеты, так что мы быстренько и тихонько хватаем мою даму и тем же способом делаем ноги.
— О-хо-хо. Дело оборачивается интересно.
— Поверь Маджу на слово: знакомиться с этим ублюдком не стоит.
— Ладно. Сам я с ними дела почти не имел. Большей частью лис — он идет и договаривается. А вы откуда их знаете, ась?
Джон-Том и Мадж по очереди изложили проводнику историю своего знакомства с Сашимом и остальными членами экипажа Корробока. К концу рассказа показалось солнце, неуверенно выглянувшее над макушками деревьев. Между лианами и мшистыми стволами пробивались золотые снопы света. Друзья на веслах пересекли глубокую бухту и подплыли к песчаному берегу.
— Хорошее место для большого корабля, но мы зайдем с тыла. Ищем доброе укрытие для этого кожаного суденышка, проходим через лес, берем твою даму, а потом бежим что есть духу обратной дорогой. Ежели повезет, они навряд ли нас увидят.
Джон-Том, нахмурясь, оглядел небо.
— Придется дожидаться сумерек.
— Нет проблем. — Енот устраивался на дне лодки. — Спать здесь хорошо.
— Это под носом-то у пиратов?
— Не тревожьтесь. Они никогда не заходят в болото — держатся открытой воды и корабля. Потому и покупают еду у нас, а не добывают сами.
— А что, если они заберут Виджи и уплывут?
— Слишком много тревожишься, человек. Говоришь, они едва отбились от вас. Значит, теперь им надо передохнуть и зализать ихние раны.
— А как насчет тебя, кореш? Тебя не хватятся дома?
— Ежели и хватятся, то через две недели, пожалуй. Народ подолгу охотится и рыбачит в заводях, никто не тревожится. Вас, пожалуй, хватились, но, клянусь, они решили, что вам надоело и вы отвалили с утра пораньше. Пожалуй, лис и прочие имеют подозрения, пожалуй, они не прочь потолковать еще, но наверняка рады вашему уходу. Теперь вы больше не ихняя головная боль.
Они уверены, что вы не знаете дорогу к пиратам, так что быстрехонько забыли про вас.
К немалому удивлению Джон-Тома, он спокойно проспал весь день — усталость брала свое. Пробудившись, он увидел, что солнце уже опускается за море. Чувствуя себя хорошо отдохнувшим, он начал обдумывать, как потолковее взяться за рискованную задачу спасения Виджи.
Привязав лодку к большой дуплистой коряге, они замаскировали ее пальмовыми листьями и мхом, а затем направились в лес. Джон-Тому, как всегда, пришлось то и дело уворачиваться от ветвей и переступать через корни — хорошо еще, что до пиратского лагеря было рукой подать.
Понять это было можно заранее: по окрестностям разносились пьяный смех, выкрики, пошлые шуточки. Перестраховщик дал знак остановиться, поскольку они вышли к опушке.
Пираты избрали для якорной стоянки идеальное место: мангровые и кипарисовые заросли уступали место небольшому песчаному пляжу. Течение вымыло здесь маленькую бухту, и в нее вдавался грубо сработанный ветхий причал, у которого приткнулся кеч. На берегу возвышался большой одноэтажный барак, смахивающий на старый склад. Должно быть, давным-давно какой-нибудь полный надежд предприниматель попытался развести в этих краях плантации. Но неуступчивое болото победило, и он уехал, бросив постройки, а пираты впоследствии использовали их.
Несколько бандитов расположились совсем недалеко от опушки, все — сильно пьяные. Кто стоя, кто лежа, они сгрудились вокруг одинокого дерева, раскачивая что-то свисающее с ветки. Джон-Том едва сумел удержать рванувшегося вперед Маджа.
Запястья и лодыжки Виджи были связаны вместе одной веревкой, голова ее висела над самой землей. Кляпа во рту не было — по мнению мучителей, это придавало игре особую прелесть. Раскачиваясь туда-сюда от толчков пиратов, она все пыталась выдрать зубами клок мяса у кого-нибудь из них, а те с хохотом уворачивались, перебрасываясь шуточками. Двое держали длинные весла — чтобы уберечь пальцы, а заодно придать развлечению остроту. Пляж оглашали крепкие шлепки деревянных лопастей по шерсти.
— Дерьмовые вонючие ублюдки!
Джон-Том не снимал руки с дрожащего плеча друга.
— Спокойно, Мадж. Мы отдыхали весь день, они — нет. При таком темпе все скоро отключатся, тогда-то мы их и накроем. Не смотри туда.
— Я должен смотреть, приятель. Мне надо запомнить несколько рож.
Джон-Том верно оценил состояние пиратов. Через полчаса последний из них, еще державшийся на ногах, дернулся, уклоняясь от раскачивающейся Виджи, и рухнул на землю. Притаившиеся в засаде друзья выждали еще минут десять, чтобы убедиться, что головорезы в полнейшем отрубе. Потом подал голос Перестраховщик:
— Надо скоренько забрать ее, уж будьте покойны!
— Верно. — Джон-Том встал и начал продираться через кусты на опушке. — И помни, Мадж: без нужды не убивать.
Енот хмуро взглянул на человека, потом перевел взгляд на выдра.
— Он всегда такое несет?
— Не обращай внимания, просто он сам не знает, что говорит. Бедный педик пал жертвой искаженных понятий об этике.
Держась бок о бок, они выскочили на поляну. Ни Сашим, ни остальные члены экипажа не появлялись. Джон-Том решил, что они спят — или на кече, или в бараке.
Измотанная многочасовой болтанкой Виджи была без сознания. Мадж поприветствовал ее принятой у выдр молниеносной серией нежных поцелуйчиков и тут же зажал лапой рот, чтобы Виджи не вскрикнула от удивления. Она тихонько укусила его.
— Самое время тебе появиться.
— С чего это ты решила, что я приду? — распутывая впившиеся в нее веревки, поинтересовался Мадж.
— Потому что я твоя единственная на всю жизнь. Ты сам твердил это на борту корабля раз пятьдесят.
— Оно так, да тока память у меня никудышняя.
— По мне, и такая сгодится. — Увидев, что Мадж поднес нож к главной веревке, удерживающей ее на весу, Виджи запротестовала. — Если не готов подхватить меня, то лучше не надо. Стоит мне упасть на мягкое место, как я расшибусь вдребезги, столько меня толкали и лупили последнюю пару дней.
— Жуть!
Мадж разрезал узлы, а Джон-Том довел дело до конца, осторожно поставив выдру на ноги. Мышцы ее так затекли, что Виджи едва стояла, не говоря уж о ходьбе. Пока она старалась размять ноги, из барака, опираясь на костыль, выбрался одноногий морской волк. Джон-Том тут же узнал в нем старого знакомого из команды Корробока — старик пытался тогда предупредить несчастного капитана, что Джон-Том и его товарищи опасны.
Бежать было поздно. Увидев их, ветеран завопил во всю свою луженую глотку.
— Эй, свистать всех наверх! Клянусь хвостом, водяная крыса и чудодей вернулись на наши головы!
Мадж прислонил Виджи к еноту, сорвал лук и вогнал в вопящую глотку оперенную затычку. Слишком поздно. Но крик этот не принес добра недавним мучителям Виджи: Перестраховщик тут же воспользовался своим коротким изогнутым ножиком, быстро переходя от одного пьяницы к другому, после чего те остались лежать с перерезанными глотками там, где лежали.
Выжил только рысь, незаметно скользнувший за куст. Попутно он сделал подсечку отступавшему Джон-Тому, и тот во весь рост растянулся на песке.
— Ах, неуклюжий! — укоризненно крикнула Виджи. — Вставай же!
Но из барака уже выскакивали пираты.
— Скорей сюда, или мы покойники! — лихорадочно махал лапой Перестраховщик.
Джон-Том перекатился на колени и встал, подняв посох перед собой. Виджи с Перестраховщиком уже исчезли в зарослях, Мадж следовал за ними по пятам. Джон-Том остался посреди прогалины один как перст.
И тут на его душу снизошел великий покой — пусть уж лучше все кончится так. Мадж столько раз выручал его из всяких передряг, что достойно отплатить ему Джон-Том мог, только пожертвовав собой. В конце концов, он чужой в этом мире; уж лучше пусть Мадж и Виджи вернутся доживать свой век на родину, чем полягут на чужбине за чужака. Он нажал на потайную кнопку, из посоха с щелчком выскочил шестидюймовый клинок.
— Ну же, подходите! Чего ждете?
Бегущие пираты остановились, подозрительно разглядывая его.
— Я его знаю, — сказал мускулистый бобер с черной повязкой на левом глазу. — Он чаропевец, во как.
Окружающие утвердительно заворчали. Никто не рвался первым бросить вызов рослому человеку. Те, кто плавал еще с Корробоком, помнили, какое опустошение внес в их ряды Джон-Том со товарищи, и быстро просветили новичков.
Равновесие было зыбким. Стоит Джон-Тому броситься к лесу, как пираты зарубят его в мгновение ока. Если он пойдет в атаку — они, может, и разбегутся со страху. Но стоит одному из них не отступить и дать отпор, как остальные поймут, что рослого противника можно и не бояться. Продолжаться вечно противостояние тоже не могло; время работало на пиратов.
Он медленно отложил посох и вытащил висящий за спиной суар, втайне надеясь, что пираты подзабыли, как выглядела дуара. Если удастся наколдовать что-нибудь, ну хоть что-нибудь — пусть даже облачко безобидных гничиев, — возможно, этого хватит, чтобы разогнать врагов.
Но не успел он ударить по струнам, как сквозь ряды бандитов пробился еще один — более рослый и более мощный — и остановился на безопасном расстоянии от чаропевца. В опоясывающем широкий торс патронташе торчало с полдюжины стилетов а хвост, лишь наполовину состоящий из плоти, крови и шерсти, подергивался.
— Приветствую, человек! Вот уж не думал, что доведется свидеться.
— Привет, Сашим. Розарык шлет тебе свои сожаления.
— Сожаления? О чем это может жалеть тигрица?
— Что не смогла попрощаться с тобой лично.
Леопард хмыкнул — он был достаточно умен, чтобы уразуметь таящийся в реплике Джон-Тома кровожадный юмор.
— Несомненно, будь у нее хоть малейший шанс, эта большая леди сделала бы из меня шубу. — Он оглядел поляну, заметив и болтающуюся на дереве веревку, и бандитов, жизнь которых капля за каплей вытекала из перерезанных глоток на землю. — Ты рисковал жизнью из-за одной-единственной самки?
— Не собираюсь объяснять свои мотивы; ты их, несомненно, сам поймешь. Раз ты помнишь меня и Розарык, то не забыл и остальных.
— А-а, ты о том обидчивом выдре, у которого не рот, а выгребная яма? Пришел один, а ушел вдвоем. Родня?
— Виджи, — Джон-Том подыскивал подходящее слово, — его невеста.
— Наконец-то удача, — кивнул леопард. — Неплохой обмен: вместо злобной зубастой самки — чаропевец.
— Какой еще обмен? Я ухожу.
Джон-Том сделал шаг назад, но Сашим не отставал.
— Нет, чаропевец, не уходишь, иначе тебя давно бы здесь не было. — Востроглазый леопард, несомненно, заметил разницу, ускользнувшую от внимания его подчиненных. — Это не тот инструмент, что был у тебя раньше. Я знаю, что чаропевец должен играть на определенном инструменте, иначе плакала его магия. Неужели ты лишился и того, и другого?
Джон-Том ударил по струнам и слегка усмехнулся.
— Сделай еще шаг, и сам узнаешь.
— Осторожней, старпом, — предупредил стоявший рядом рысь. — Помнишь, как он заколдовал нас в прошлый раз? Может, он просто издевается. Вдруг этот змей со струнами опасней прежнего?
— Если так, почему же он теряет время на болтовню, пока его друзья удирают во все лопатки?
Джон-Том вытаращился на леопарда:
— Старпом?! Он назвал тебя старпомом. Разве ты не капитан?
— Я — капитан? — удивился Сашим. — Конечно, не капитан. Я никогда не претендовал на этот пост.
Пираты зашевелились, уступая кому-то дорогу.
— Нет! Этого просто быть не может! Я собственными глазами видел, как Розарык разорвала тебя на куски.
Но вопреки фактам из полукруга почтительно расступившихся пиратов выскочил трехсполовинойфутовый попугай и мрачно поглядел на ошеломленного человека.
