Глава 5
Безмятежно проходили дни, правда, любое белое пятнышко вынуждало странников нервно оглядываться. Они постоянно были начеку. Понимали: где встретилась одна разбойничья шайка, там могут орудовать и другие.
В долгой дороге окрепли мышцы, пошла она на пользу и застоявшимся эмоциям. Конечно, прожитые годы не сбросишь никакими оздоровительными прогулками, но факт оставался фактом: поступь Маджа обрела былую упругость, а у Джон-Тома потихоньку рассасывалось брюшко. С каждым днем человеку и выдру шагалось все легче, все бодрее.
Через несколько суток начали сглаживаться холмы — ни дать ни взять, из надутой кем-то земли выходил воздух. На смену лиственному лесу явились плотные купы кипарисов и туи, тика и красного дерева. Деревья, запеленутые в ветхие знамена меланхоличных лоз, молча следившие за путниками, казались блуждающими мумиями в индиговых покровах. Сплетенные меньшими братьями Броненосного народа тенета пронизывали их кроны.
Ко всему липла великая сырость. Даже земля казалась мокрой губкой. Все чаще встречались непроходимые трясины и вынуждали путников осторожно выбирать дорогу в ширящейся мари. А беспокойные ноты знай манили их вперед.
К счастью, показалась одинокая лента сравнительно сухой и твердой земли. Она сильно петляла, но в целом шла примерно на юг. Если бы не эта случайная тропа, они бы продвигались со скоростью черепахи. Вполне возможно, им бы даже пришлось повернуть назад.
Обнаружив в дикой глуши настоящие ворота, они были изумлены.
Впрочем, ворота эти не являлись шедевром архитектуры. Простая жердина на двух стойках перегораживала тропу. Левый столбик был снабжен шкворнем, а жердь — противовесом, что позволяло привратнику с легкостью поднимать ее, когда возникала нужда пропустить путешественников.
За воротами огражденная дорожка вела к двум хижинам с деревянными стенами и соломенными крышами.
Пока человек и выдр рассматривали ворота, из большей хижины появился чересчур упитанный медоед в легких кожаных доспехах, вооруженный двузубцем. Вслед за ним семенил трехфутового роста землерой в мешковатой одежде. Морда его носила выражение самое что ни на есть решительное. Джон-Том снисходительно отнес это на счет природного косоглазия, над которым его обладатель, понятно, не был властен. На чуть заостренной голове подпрыгивала коричневая шапчонка.
— Стоять! Ни шагу дальше!
Медоед остановился возле столба со шкворнем, уперев древко двузубца в землю, и поднял тяжелую лапу. Джон-Том и Мадж подчинились приказу.
— Ну, и че у нас тут?
Выдр преспокойно уставился на привратников.
— Тут у нас платная дорога, путешественник! И всяк желающий пройти ею отдает золотой. — Медоед повел вокруг лапой, указывая на негостеприимное болото. — Как вы сами видите и наверняка уже поняли, другой тропы в окрестностях нет.
Мадж подбоченился.
— Целый золотой?! Ну, ни хрена себе, заломили! И че, неужто находятся идиоты, которые платят?
Пока выдр говорил, его острые глаза исследовали хижины-близняшки, лес и болото в просветах между деревьями. Насколько он мог судить, в непосредственной близости не затаилась армия, готовая по первому требованию медоеда подтвердить обоснованность его притязаний. Кроны тоже вроде бы не маскировали группу прикрытия.
Неужели путники имеют дело только с медоедом, землероем и примитивными воротцами?
— Чьей властью вы требуете такую оплату?
Джон-Том, по примеру друга, изучал округу.
Медоед озадаченно заморгал — видно, считал, что ответ самоочевиден.
— Что значит — чьей властью? Разумеется, своей. Это мы соорудили ворота, и мы содержим их в исправности. Как и этот участок дороги.
— Но ведь они никуда не ведут. — Джон-Том указал на столбики с перекладиной. — В сущности, это даже не ворота, а так, одно название.
Над его плечом зависло плотное музыкальное облачко и привлекло внимание землероя, навострившего чуткие уши.
— За что же мы должны платить хотя бы ломаный грош?
— За то, что мы тратим время и силы, а то за что же? — откликнулся медоед. — По золотому с носа, иначе не пропустим.
Джон-Том задумался. Медоед, как и все его соплеменники, выглядел довольно опасным, но проигрывал в сравнении с высоким и сильным человеком.
Землерой и вовсе был страшен только мордой. Путникам доводилось встречать громил в тысячу раз круче.
— На вашем месте я бы не сделал дальше ни шагу.
Землерой сопроводил свои слова взмахом меча с клинком даже покороче, чем у выдра.
— Это почему же, шеф? — насмешливо спросил Мадж.
— Ну-у… — растерянно протянул землерой. — Потому, что мы вложили в эти ворота много труда.
Джон-Том еще раз оглядел препятствие.
— А мне кажется, не так уж и много. Два столбика, перекладина, кусочек толстой проволоки.
— Да ведь вы главного не видите! — Медоед снисходительно улыбнулся. — Например, хитроумно замаскированной траншеи с рядами отравленных кольев на дне.
Джон-Том инстинктивно огляделся. Вроде бы и правда кое-где земля потревожена.
— Дальше подстерегает шеренга глубоких ям, они заполнены хищным мохом, что растет в дуплах некоторых болотных деревьев. Он с удовольствием накинется на вас и высосет кровь до последней капельки. За ямами вас ждет второй потайной ров. Он помельче, но очень широк, и пересечь его совсем не просто. И, наконец, мы вырыли и замаскировали пруд, где кишат рыбы цап-цапы, пойманные нами с великим риском для жизни. Если свалитесь туда, они сдерут все мясо с костей еще до того, как вы успеете повернуть к ближайшему берегу, — присовокупил медоед и удовлетворенно крякнул. — Ну а если ухитритесь-таки, что очень и очень сомнительно, пройти через все препятствия, тогда вам придется иметь дело с нами. — И он грозно взмахнул двузубцем. — Пусть мы не обладаем внешностью могучих воинов, но и вы, пока дойдет до рукопашной, так ослабнете, что и писклявого детеныша не одолеете.
Джон-Том, изучив территорию, наклонился и шепнул спутнику:
— У тебя глаза поострей моих. Что-нибудь заметил?
— Заметил, кореш, заметил. Между нами и клепаным шлагбаумом земля обработана будьте-нате! Кажись, я вижу первую траншею и ямки с мохом. С учетом этого нет причин сомневаться в наличии закамуфлированного аквариума.
Джон-Том повел хмурым взглядом по невинной с виду тропе.
— Что ж… Надо заплатить, иначе они не покажут проход.
— Ага. Рэкет, старый как сам мир. Када-то я и сам им при случае баловался. Тока я тебе, шеф, вот че скажу: в данном конкретном случае не надо быть офигенным экспертом, чтоб слабину узреть.
И с этими словами выдр решительно направился вперед.
Джон-Тома это застигло врасплох, и он не сразу догнал товарища. Мадж легко увернулся от протянутой руки человека.
— Берегитесь рва с ядовитыми кольями! — предостерег вдогонку им медоед. — Опасайтесь ям, откуда нет выхода!
Мадж резко свернул вправо и как ни в чем не бывало зашагал дальше. Так и шел, шаря взором по земле, пока не очутился на краю первой моховой ямы. Там он снова повернул, но дальше продвигался уже по мокрой полузатонувшей колодине, пока не очутился за воротами. Затем проделал весь путь обратно и остановился в нескольких ярдах от медоеда и землероя, со сложенными на груди лапами прислонясь к столбику врат.
— Моей вежливой натуре претит совать нос не в свое клепаное дело, — сообщил он вытаращившим глаза вымогателям, — но как тут удержишься от мудрого совета: не пора б вам, кореша, подумать о смене профессии?
Медоед без предупреждения развернулся и саданул землероя по узкому длинному рылу.
— Болван! Я ж тебе говорил, ничего не выйдет!
Землерой устоял и наклонил голову, зло глядя на взбешенного сообщника.
— Не ори! Моя идея тут ни при чем, все из-за твоего убогого исполнения!
Ярость медоеда сразу поостыла.
— Что ж, признаю: некоторые нюансы я не учел.
— Я любопытный, вот так, — сообщил Мадж, когда Джон-Том, шагая следом за ним, осторожно перебрался через моховую яму. — Скажите, други, как вы еще с голоду не околели?
Землерой возмущенно засопел, медоед же устало повернулся к выдру.
— Некоторые платят золотой, если не уверены в себе или боятся. Чаще мы торгуемся и сбавляем цену. Но еще чаще попадаются бывалые путники вроде вас, они быстро замечают несообразность.
— Да тут большого опыта и не нужно, — заметил Мадж. — Достаточно иметь хотя б горсточку мозгов.
Медоед оглянулся на своего товарища:
— Может, ты наконец перестанешь сопеть?
Землерой послушался, но всем своим видом излучал непокорство.
— Фемблоч, чего ты от меня ждал? Я землерой как-никак.
Медоед кивнул и, приосанясь, обратился к Джон-Тому.
— Пошлину с вас взять не удалось, но как посмотрите на то, чтобы приобрести у нас некоторые сведения? Или вам уже знаком этот маршрут?
Можно было только диву даваться, с какой быстротой наглый разбойник превратился в обходительного коммерсанта.
— Пожалуй, не будет особой беды, ежели мы признаем, че в тутошних местах нам еще не доводилось ошиваться. — Перед носом выдра нетерпеливо, как, впрочем, и всегда, приплясывал и гудел рой музыкальных крапинок. Мадж раздраженно отмахнулся. — Мы за мелодией чапаем, вот так. Она вполне уверена в себе, да тока не больно-то щедра на объяснения.
— Вот как? — улыбнулся медоед. — В таком случае мы могли бы предложить кое-что ценное.
— Можа быть, начальник, можа быть. Да вот тока, знаешь, у меня сомнения, че твой товар на два золотых тянет.
Медоед успокаивающе всплеснул лапами.
— Ну, что вы! Мы не собираемся жульничать.
— Мадж, ты как? — спросил подошедший Джон-Том.
— Я-то? Отлично, мы классно ладим с этими чуваками.
Землерой посмотрел на человека, возвышавшегося над ним, как могучий дуб, и произнес, будто оправдываясь:
— Вы же нас не осуждаете, а?
Перестав заниматься вымогательством и грозить всевозможными экзотическими казнями, Фемблоч и землерой по имени Тэк оказались вполне свойскими парнями. Тэк исчез в хижинке и через секунду появился снова с кружками и пузатым кувшином ароматного туземного чая с щедрой примесью сладкого тростникового сока. К сему прилагался ручной работы поднос из прозрачного дерева мульвара, а на нем — гора желтого и белого печенья. Землерой смущенно предложил гостям отведать угощение.
— Сказать по правде, мне убийства и грабежи не очень-то по нутру, — взял он вдруг задумчивый тон. — Открыть бы большую красивую пекарню, вот о чем мечтаю.
— Да, шеф, ты явно не за свой гуж взялся.
Мадж без колебаний приступил к уничтожению липкой сладкой выпечки.
За чайком путники позволили втянуть себя в незлобивый торг и согласились уступить скромную сумму в обмен на информацию о лежащей впереди стране. Не то чтобы эти сведения нужны были до зарезу — просто Джон-Том сжалился над горе-рэкетирами. Разумеется, Мадж был категорически против. Разлучаться с деньгами без крайней необходимости — хуже, чем отдавать кровь, считал он.
— Потеря крови завсегда сама восполнится, — с негодованием объяснял выдр другу. — А вот золотишко так легко не дается.
— Да, Мадж, ты у нас сама щедрость. В любых обстоятельствах.
— Не, чувак, тока када не я даю, а мне дают. Тада беру не скупясь.
— Дальше нас с Тэком на болотах никто не живет, — уверил путешественников медоед.
— Дураков нет.
Мадж философски кивнул.
— Ценное наблюдение. — Джон-Том хлебнул крепкого чаю и обратился к новым знакомым: — Но вас-то как угораздило забраться в этакую глушь? — И предположил, сдерживая улыбку: — Вряд ли в погоне за выгодой.
Медоед и землерой переглянулись.
— Видите ли, в городах к югу отсюда мы… как бы это выразиться… исчерпали лимит гостеприимства, вот и пришлось искать убежище, а заодно начинать все с чистого места. Дело это для нас непривычное и, как видите сами, совсем не прибыльное.
— Чертовски верно сказано! — Мадж отставил тарелку и наклонился вперед. — Послушайте меня, кореша, я дурного не посоветую. Че вам надо, так это не совершенствовать свои хитро-мудрые, но бесполезные ловушечки, а внушать путешественникам страх…
— Мадж!
Джон-Том неодобрительно посмотрел на выдра.
— Прости, чувак. — Мадж выпрямил спину. — Ты ж знаешь, как мои клепаные старые мозги устроены. Разве тут удержишься от соблазна поделиться жизненным опытом? Вдобавок не похоже, че ребятам нравится грабить и калечить. И дорогу они содержат в чистоте и красоте, верняк.
Неожиданно Тэк подскочил, расплескав чай, и неистово замахал лапами на пестрые нотки, затеявшие с неподдельным интересом витать вокруг его хвоста.
— Что это за магия?
— Это не совсем магия. — Джон-Том взял еще одно отменное печенье. — Всего лишь музыка.
— Нет, это не просто музыка. — Нервно косясь на звучащее облачко, землерой вернулся на прежнее место. — Не люблю привидений. Подчиняться их не заставишь, пошлину не стребуешь.
— Да, с духов взятки гладки, — согласился чаропевец.
Мадж перестал наконец чавкать.
— Пора в дорогу. Че нас ждет впереди, а, чуваки? Небось зеленые нивы и глубокие чистые реки?
— Зелени будет вдосталь, — сухо ответил медоед. — А куда вы путь держите?
— Эх, шеф, кабы знать. — Выдр покосился на музыкальное сопровождение. — Мы следуем за музой, можно и так выразиться.
— Она довольно твердо держит курс на юг, — глядя на звонкое облачко, пояснил чаропевец. — Хочет от нас помощи, да только какой — вот вопрос.
— Очень, очень странно, — прошептал медоед. — Говорите, аж с того берега Вертихвостки идете? Слыхал я о вашей стране, а вот побывать там не сподобился. Позвольте спросить, зачем вы взялись за такое странное дело?
Подумав немного, Джон-Том ответил:
— Из любопытства. Решили выяснить, что движет отрывком музыкального произведения.
— Но как это может быть, чтобы музыке понадобилась чья-то помощь?
У Тэка серый лоб пошел морщинами.
— Сказать по правде, мы об этом почти не думали, — признался Джон-Том. — Просто взяли и пошли следом. Мне казалось, что так будет правильно. В фигуральном смысле я чуть ли не всю жизнь иду за музыкой. — Он кивнул на облачко. — Но в прямом — первый раз.
Землерой энергично закивал.
— Теперь понимаю. Вы оба — чокнутые. Это многое объясняет.
— Тэк, полегче! — Фемблоч заерзал и обратился к Джон-Тому: — Если будете двигаться в прежнем направлении, то вскоре попадете в дельту Карракаса. Там труднопроходимые болота и бесцельно текущие реки, а жителей — кот наплакал. Идеальное местечко, чтобы затеряться. Что мы с Тэком и сделали.
— А что вы можете сказать об этой дороге? — спросил чаропевец.
— О дороге? — Медоед хохотнул — звук вышел густой, хриплый. — Да никакая это не дорога. Всего лишь возвышенный участок болота, естественная тропа. Стократ прерывается и разветвляется, а в дельте и вовсе пропадает. А дельта, между прочим, полна неведомых и дивных опасностей. Лучше бы вам прямо здесь повернуть обратно — здоровее будете.
— Начальник, знал бы ты, где мы с моим музыкальным корешем тока не бывали! — с гордостью изрек Мадж. — И чего тока не насмотрелись! Не подумай, че я какой-нибудь маньяк-. авантюрист и ищу приключений себе на задницу, но удивить нас с Джон-Томом оченно затруднительно, вот так.
— Если вы столь же удачливы, сколь и самоуверенны, то я за вас спокоен, — уступил Фемблоч. — А как вы собираетесь поступить, достигнув оконечности дельты?
Джон-Том захлопал глазами — вопрос застиг его врасплох.
— Что вы подразумеваете под оконечностью дельты?
Медоед выразил удивление:
— Как — что? Дельта вбирает в себя все притоки Карракаса, а его воды попадают в океан Фарраглин.
— Новый океан. — Джон-Том повернулся к Маджу: — Я только Глиттергейст знаю.
Выдр молча кивнул.
— Слыхал я о вашем Глиттергейсте, — пробормотал Фемблоч. — Но не посещал, увы. И не могу судить, шире он Фарраглина или уже. Знаю только, что другого берега не видать и за день туда не доплыть. Сам-то я не любитель морских прогулок и никогда не стремился изучить просторы океана. Считайте, что вам несказанно повезло, если доберетесь хотя бы до городка под названием Машупро. Для этого надо уберечься от мерзопакостной живности и преподлейшей растительности.
— Не говоря о любезных местных мздоимцах, — с ухмылочкой вставил Мадж.
— И они будут. — Фемблоч ничуть не обиделся. — О Машупро что-нибудь слышали?
— Никогда, — ответил Джон-Том. — Вообще ничего не знаю об этой части света.
— Машупро — город не из больших, зато очень своеобразный, — сказал Тэк. — Мы бы там и сейчас жили, если бы…
Глянув на медоеда, он скомкал фразу.
— В дельте хватает всякого-разного, — продолжал Фемблоч. — Вместилище таинственного и удивительного…
— И вонючего, — наморщил нос Мадж.
— И как же нам попасть в этот ваш Машупро? — поинтересовался человек.
Медоед расправил плечи.
— Он стоит на краю суши. Там, где дальше к югу идти нельзя, а можно только плыть — вот там его и найдете.
— Но ведь куда музыка, туда и мы.
Землерой хмыкнул:
— Коли так, молитесь, чтобы она привела вас в Машупро. Это единственный очаг цивилизации. Других городов в дельте нет, ни больших, ни маленьких. А если понадобится плыть через Фарраглин, ищите, на чем.
Фемблоч кивком выразил согласие.
— В дельте вы обнаружите только крохотные деревушки, живет в них народ невежественный, косный, отсталый, кормится тем, что болота пошлют. Помочь вам туземцы не помогут, а вот нашкодить при случае — это пожалуйста.
У Джон-Тома появилась идея.
— А вы бы не согласились проводить нас до Машупро? Понятное дело, не за так.
Медоед ответил без колебаний:
— К сожалению, нет. У нас тут предприятие, оно требует присмотра, вы сами указали на это со всей прямотой. Да к тому же нам в диковинку профессия проводников. Ну и, кроме того, кое-где в дельте, не говоря уже о Машупро, наше появление не вызовет бурной радости. Скорее, это будет ничем не оправданная истеричная враждебность. Нет, уважаемые путешественники, лучше вам рассчитывать только на собственные силы. Ступайте за своей музыкой и надейтесь, что она не заведет в тупик.
Джон-Том посмотрел на непоседливые аккорды.
— А вы что скажете? Сдается мне, городок Машупро не стоит на вашем пути.
Облачко заколебалось, сменило темп и громкость — вот и гадай, как это понимать. Да и есть ли, что понимать?
— Такой путь! — изумлялся Фемблоч. — От самой Вертихвостки! Просто за музычкой — посмотреть, куда она приведет! Это ж надо!
— Да, чтоб меня! — саркастично подтвердил Мадж. — Рисковать шкурой на каждом шагу по такой вот, с позволения сказать, причине. Мы на подобных делах, по сути, карьеру клепаную сделали, язви ее.
Джон-Том не сдержал ухмылки.
— Мой короткошерстый друг — пессимист по натуре.
— Станешь тут пессимистом. — Мадж ухмыльнулся в ответ. — Поведешься с бродячим чаропевцем — забудь о здравом смысле навсегда.
— Так вы правда чаропевец? — не без скепсиса, но уважительно осведомился Фемблоч.
— Правда, — гордо ответил Джон-Том.
— Чего бы я только не отдал, чтобы воочию увидеть такое волшебство!
— Ну, это как раз несложно.
Джон-Том потянулся за дуарой.
— Э, чувак! — всполошился выдр. — У нас тут че, благотворительная раздача?
— Я что-нибудь простенькое сбацаю. — Охваченный великодушием, чаропевец неспешно перебирал струны и задумчиво глядел на медоеда. Блуждающие аккорды сбились в плотную стайку, как будто Джон-Томова игра их встревожила. — Будем считать это платой за ваше непредусмотренное гостеприимство.
Медоед, косясь на Маджа, почесал подбородок.
— Помнится, ваш друг что-то говорил о повышении рентабельности нашего предприятия.
— Отнимать деньги у наивных и ни в чем не повинных путешественников? — нахмурился Джон-Том. — Тут я вам не помощник!
— Близ Карракаса таких не встретишь, — возразил Тэк. — Наивные и ни в чем не повинные сюда не забредают.
— И тем не менее! — не желал уступать Джон-Том. — Просите что-нибудь другое.
Фемблоч лихорадочно соображал:
— Может быть, ворота сделать повнушительнее… То есть не страшнее, а… Им бы побольше респектабельности, чтобы путешественники могли оценить наши труды и по доброй воле споспешествовать… А еще, будь у нас возможность предлагать кров и пансион… — Он посмотрел на друга: — Как вам уже известно, Тэку нравится стряпать.
— Мысль понял.
Успокоенный Джон-Том несколько минут перебирал в голове мелодии и тексты, а затем заиграл и запел:
Я вам пою «Машупро-блюз».
Я долго брел тропою муз,
Мечтая скинуть тяжкий груз
И отдых дать усталым членам
Под кровом добрым, вожделенным.
Чтоб не разбилась та мечта
О ваши хлипкие врата,
Пускай созиждется портал —
Бетон, стекло, неон, металл —
Приют скитальцам утомленным!
Мадж на первых же аккордах зажал лапами уши. Блуждающие ноты кружили окрест взбесившимся тайфуном. Тэк кривился, и даже Фемблоч, похоже, подумывал, не свалял ли он дурака со своей просьбой.
На вытянутой морде медоеда играли отблески лучезарного сияния. Он с благоговением, а потом и с восторгом наблюдал чаропение в деле. Тем же занимался и Тэк, хотя вынужден был, глядя на сияние, прищурить очень чувствительные глаза. Джон-Том разливался соловьем, а Мадж тщетно разыскивал мох, годный на затычки для ушей.
И когда путники попрощались наконец с двумя неумелыми и невезучими вымогателями, они оставили за собой ворота повнушительнее плюгавых столбиков с перекладинкой. Сооружение изгибалось аркой над узкой и относительно сухой дорожкой и погружалось в болото по обеим ее сторонам. Устремленный ввысь мрамор, казалось, светился изнутри. Стрельчатый проход был облицован листами золота, с ними состязалась в красоте мозаика из полудрагоценных камней. Над воротами воздух пронзали красный, синий и желтый лучи прожекторов, а между ними мигало десять тысяч лампочек, выстроившихся в слово «ПРИВАЛ». Под аркой проносились туда-сюда мультяшные херувимчики и жестами предлагали гостям снять ношу с натруженных спин и передохнуть. На флангах возвышалась пара конических башен, над каждой висела плененная тучка, посверкивающая голубыми молниями.
Столбики с перекладиной исчезли, их заменила поперечина, сплетенная из прозрачных неоновых световодов. И горела она так ярко, что слезились глаза. Сияние архитектурного ансамбля можно было увидеть отовсюду за много миль даже в погожий полдень.
— Вот это ворота! — сказал, глядя из-под ладони, Тэк.
— За такое чудо мы у вас в долгу, — добавил Фемблоч. — Позвольте выразить сердечную благодарность.
— Правда класс! Вульгарно до невозможности.
Мадж не без гордости за друга пялился на монумент безвкусицы.
Джон-Том был не так уверен в успехе.
— Кажется, я слегка перестарался.
— Че? Переборщил с чарами? — Выдр был сама ирония. — Исключено, кореш. Можешь успокоиться, хреновина получилась как раз на мой вкус.
— Неужели такая гадость?
— Все же вам бы лучше повернуть обратно, — не удержался от прощального совета Фемблоч, когда путники собрались идти дальше.
Мадж бросил через плечо:
— Да ну тя, шеф! Ежели мы начнем из-за любого пустяка поворачивать оглобли, то никуда больше не попадем, разве че туда, где уже побывали.
Медоед с землероем остались раздумывать над этим глубоким изречением, а человек и выдр пошли к югу.
— Мадж, скажи честно, — попросил Джон-Том, когда ворота остались позади, — неужели действительно дрянь получилась?
— Че ты, чувак! Воротца — просто блеск. Шедевр пошлятины, вот так! Отличная работа, в лучших традициях твоего чаропения.
Еще долго видели они на севере, над верхушками деревьев, свет помпезных прожекторов.
— Я старался придумывать стихи попроще. Впрочем, неважно. Рано или поздно у заклинания иссякнет сила. Но, глядишь, до тех пор наши экс-привратники найдут себе поприще достойнее.
— Экс? Чувак, я не понял, че значит — экс?
