Группа всадников остановилась, пока Флей разговаривал с мальчиком напряженным и встревоженным голосом. По взглядам, которые бросал на на него ребенок, Кеттрик понял, что это далеко не внутренняя проблема, и это насторожило его. Он застыл в седле, плотно сжав в руках поводья. Снежинки нежной прохладой касались его щек. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Флей повернулся к Кеттрику и сказал уже на понятном ему языке:

– Приземлился корабль МК, Джонни.

У Кеттрика сжалось сердце. Наконец-то им повезло. Им не придется ждать прибытия на Кираноку. Подмога прибыла во время. Они расскажут МК о Сери и Роковой Звезде, и на их быстроходном корабле они...

Снежный занавес отделял теперь Кеттрика от Флея, и сквозь него Кеттрик пытался почувствовать то, что не мог четко разглядеть: Флей напрягая глаза, старался разглядеть выражение лица гостя.

И тут он понял, что нисколько им не повезло.

Пока оба корабля не будут готовы к космическому прыжку, им придется оставаться здесь у фригалов. И если те заподозрят по какому-то неосторожному слову или жесту, что одна или обе группы охотятся за Сери и Роковой Звездой, то никто из них не доживет до взлета.

МК выбрал самое неподходящее время для своего рейда по Твайну. Их прибытие прямо вслед за «Греллой», которая приземлилась несколькими днями позже «Звездной Ласточки», могло вызвать подозрения у самого бесхитростного человека.

Кеттрик сам поразился, насколько спокойно звучал его голос, когда он решился заговорить:

– Вот это то, чего мы боялись, почему мы покупали товары и создавали видимость обычной торговли. Но теперь пришло время настоящей проверки, Флей.

– Проверки, Джонни?

– Бокер и другие могут сами позаботиться о себе. МК не может иметь к ним претензий. Остались я и ты. Ты спрячешь меня или сдашь?

Кеттрик никогда не думал, что может наступить день, когда самым желанным ответом на такой вопрос было бы:

– Я сдам тебя и черт с тобой.

– Сдать тебя, Джонни? Моего друга? Да превратит меня Король Холода в белый камень, если мне даже в голову придет такая мысль. – Флей задумался на мгновенье, стряхивая снежинки с тяжелых кос. Потом он что-то сказал мальчику, который ехал рядом с Кеттриком, а потом обратился к самому Джонни:

– Поедешь с ним и не волнуйся ни о каком МК.

И через минуту Флей и его спутники исчезли в сгущающемся снегопаде. Кеттрик смотрел вслед своему другу без всякой благодарности и молил бога, чтобы Бокер, Хурт и Глеван держали язык за зубами. Мальчик окликнул Кеттрика, и они оба поехали в противоположном направлении. Кеттрик ехал вслед за своим провожатым, стараясь не потерять его из виду. Чай легкой поступью бежала рядом, положив руку на его колено.

Наконец, уже в полной темноте и пронизывающем холоде Кеттрик почувствовал запах дыма и тяжелый сладко-кислый дух запертых в загоне животных. Его обступили узкие каменные стены коровника, и он понял, где он находится. Мальчик остановился и открыл калитку, они вошли в одно из просторных пещер, полуприродных-полуискусственных, которые использовались для зимовки скота.

Кеттрик услышал шарканье ног и движения в соседних стойлах – животные забеспокоились, учуяв запах Чай. Воздух здесь был теплее, во всяком случае не было снега. Мальчик склонился и взял уздечку Кеттрика. Они медленно продолжали двигаться, вступая в кромешную темноту. Кеттрик услышал, как мальчик спрыгнул с седла на землю. Через мгновение вспыхнул свет спички, погас, снова зажегся, но уже ярким пламенем фонаря. Мальчик кивнул.

Кеттрик спешился и последовал за ним вместе с Чай по проходу или тоннелю, пробитому в каменной стене в задней части пещеры. Они долго шли по тоннелю. Дорого шла то вверх, то вниз. В некоторых местах каменные стены и потолок были заменены толстыми балками, скрепленными глиной. Через неравномерные интервалы встречались дверные проемы. Те, что шли по левую руку, были входами в подземные хранилища. Те, что были справа, вели в дома. Через них доносились голоса людей, собиравшихся на вечерние трапезы. Мальчик выел их в дальний конец одной из улиц, и они шли за домами по сети тоннелей, соединявшей подземные хранилища и загоны для скота и построенной на случаи сильных холодов или заносов, когда перемещение по улицам было затруднено.

Наконец, мальчик остановился и постучал в одну из дверей. Она отворилась немного, и Кеттрик увидел уже знакомую грудастую девицу с красными косами, которая подавала им еду в доме Флея, и он понял, что они снова там.

Последовал недолгий разговор шепотом, но на этот раз Кеттрик знал, что речь шла не о нем. Мальчик схватил одну из толстых рыжих кос и потянул так, что голова девушки склонилась для поцелуя, она отбивалась с притворным негодованием, но без всякой настойчивости, оба смеялись, и Кеттрик был рад, что есть рядом люди, которые только и думают, что о поцелуях. Он позавидовал беззаботной юности.

Девушка наконец кивнула ему, искоса поглядев на Чай. Это была другая часть дома, которую Кеттрик не видел раньше. Там пока никто не жил, хотя из других комнат доносилось достаточно шума. Девушка повела его вверх по другой лестнице, похожей скорее на стремянку. Полные крепкие ноги девушки мелькали впереди, проворные, как у козы. Из-под шерстяных юбок выглядывали толстые как одеяло трико. Холодно здесь, подумал Кеттрик, думая о том, что может навсегда остаться в этом мире.

Наверху была комната с невысокой кроватью и пушистой шкурой на полу вместо ковра. Поднос с едой и глиняная бутылка уже стояли на столе, горел фонарь. Слабое пламя в камине отчаянно боролось со сквозняком, и комната была не столько теплой, сколько полной дыма. Хозяйка многозначительно поманила его пальцем к кровати, на которую она ловко залезла и показала место в стене, где отвалившаяся штукатурка обнажала просвет между толстым камнем и большой деревянной опорой. Он хотел уже было задать вопрос, но она перебила его нетерпеливым жестом, как будто успокаивая непослушного ребенка. И тут он услышал голоса за стеной.

Девушка соскользнула с кровати и ушла, плотно прикрыв за собой дверь. Кеттрик прильнул к щели.

По другую сторону стены была комната, где Флей принимал его с Бокером в первый день. Теперь там были Флей и Бокер. Они только что вошли. Их сопровождали двое в тускло-зеленых формах МК.

Один из них был Секма.

Кеттрик отпрянул, его замутило. Он слышал разговор, но некоторое время шок мешал ему вслушиваться в слова. Чай начало было говорить, но он вовремя остановил ее, приказав молчать. Потом он показал на стол.

– Ешь, – прошептал он. – Я не голоден, дай бутылку.

Она подала Кеттрику глиняную бутылку, а сама уселась возле подноса с едой. Кеттрик закутался в толстое одеяло и забился в угол возле щели. Он сделал большой глоток виски и приложил лоб к холодному камню.

В соседней комнате мужчины расселись поудобнее, и Флей угощал их напитками, все выглядело очень мирно. Второй офицер МК, темнокожий долговязый парень с Шарго, находящегося по другую сторону Созвездия, едва был виден Кеттрику с его наблюдательного поста. Его довольно рыхлое лицо не носило следов напряженности и натянутости. Бокер со своей серебряной гривой, падающей на ворот робы, стоял спиной к Кеттрику. Его голос звучал как обычно жизнерадостно и бодро. Но Кеттрик слишком давно и хорошо знал этого человека, чтобы по положению его спины по чуть избыточной жестикуляции определить, что его друг далеко не так беззаботен, как хочет казаться.

Секма стоял лицом к Кеттрику. Узкий череп, жесткие кудри похожие на медный шлем, точеные черты лица, сверкающие голубые глаза... вот он, так близко, так искушающе рядом. Кеттрику стоило только крикнуть сквозь отверстие в стене...

Но он плотно прикусил язык, чтобы сдержать этот порыв.

– Это просто обычная проверка, – говорил Секма. – Спасибо, Флей.

Они выпили в знак вежливости.

«И почему, черт побери, – подумал Кеттрик, – ты не приехал со своей очередной проверкой чуть раньше, когда здесь был Сери? Тогда бы схватил его...»

Нет. Сери наверняка притворился бы обычным торговцем. Он тщательно запрятал бы все детали Роковой Звезды там, где никто бы и додумался искать. И если бы его случайно словили, фиргалы позаботились бы о том, чтобы Секма не смог воспользоваться своей находкой.

– Все в порядке, – сказал Бокер Секма. – Теперь можете осмотреть корабль.

– Непременно, – ответил Секма и принял из рук сидевшего рядом Флея очередной наполненный бокал.

– Осмотрите и торговое место, – продолжил Флей. – Хотя всякий раз вы находите там одно и то же. Однажды я ради интереса подложу туда несколько пакетов наркотика, чтобы угодить вам.

– Очень заботливо с твоей стороны, Флей, – пошутил в ответ Секма. – Надо же как-то хоть иногда оправдывать эти поездки, которые для нас не менее утомительны, чем для вас.

– По крайней мере, – парировал Флей, – МК довольно демократично, если заставляет своих высших офицеров работать наравне с рядовыми.

Секма улыбнулся:

– Не заставляет. Я сам решил сделать это.

– Тогда я бы сказал, что ваша преданность служебному долгу может сравниться только с нашей национальной чертой. – И Флей снова взялся за бутылку, хотя Секма еще не допил второго бокала. – Ну, давайте смягчим тяготы вашего утомительного путешествия. И наверное, завтра поедем на охоту, да? Снег не будет слишком глубоким.

– Это было бы очень приятно, – ответил Секма. – Спасибо за приглашение. – Он поднял свой бокал и отпил глоток. Видно, что-то в напитке привлекло его внимание. Кеттрик уже знал, что именно. Все тело опытного Секма было натянутой струной, чувствительной к малейшему взгляду, даже к затаенному дыханию.

Бокер сказал:

– На Пеллине мне предложили кое-какую контрабанду... довольно привлекательная штука, должен сказать... но я отказался.

Секма поднял взгляд от мутной жидкости в бокале.

– Ты становишься добродетельным, Бокер. Рад за тебя.

Потом он принюхался к терпкому букету запахов и выпил содержимое бокала. Поставив бокал на стол, Секма продолжил:

– Но в нашем путешествии есть и кое-что необычное, должен вам признаться.

– А, – только и сказал Флей. – Ну да.

Спина Бокера напряглась. Только шаргонезиец продолжал непрерывно потягивать напиток, не осознавая, что смерть в виде крепкого человека с красными волосами уже вошла в этот дом и в этот город. Если он понимал, что происходит вокруг, то Кеттрику оставалось только позавидовать его нервам и выдержке.

– До меня дошли сплетни, – продолжал Секма, – что Джонни Кеттрик вернулся в Созвездие. – Теперь его голубые глаза метали молнии то в Бокера, то во Флея.

– Джонни Кеттрик? – переспросил Бокер.

– Джонни? – повторил Флей. – Неужели? Хотел бы снова повидать его. Он умеет охотиться, пить, не трогает моих женщин и предлагает самый выгодный обмен. Бокер прав, Бокер хорош, но второго такого как Джонни нет. Не стоило вам выгонять его.

– Ага, – подхватил Секма, – эту песенку я уже слышал. Ну, вы, разумеется, не видели его.

– Я нет, – ответил Флей, – здесь не видел.

– А вы Бокер? Не здесь конечно, но, скажем, в Ри Дарва? Говорят его там видели, в Аут Квотер.

– Должно быть так и есть, – согласился Бокер, – но это наверное после моего отъезда.

Секма пригвоздил его к месту острым взглядом.

– Почему ты сказал «должно быть»? Ты наверное знаешь, что он вернулся?

Конечно, подумал Кеттрик, Секма не может быть уверен, что он добрался до Тананару. Из Альдебарана мог направиться куда угодно. Мог умереть от какой-то болезни, его могли убить какие-то идиоты, чтобы отнять товар, он мог стать жертвой катастрофы.

Бокер сказал:

– Вы ведь знаете, что мы торговали вместе, были друзьями. Он бы обязательно навестил меня. Поэтому я и сказал, что это должно быть после моего отъезда, не могу сказать ничего определенного. Я об этом впервые слышу.

Прекрасно врет, этот Бокер. Убедительно врет. Но Кеттрик знал, как страдает его друг. Кеттрик с трудом сдержал истерический смех, прильнув губами к бутылке. Впервые в жизни они с Бокером могли поквитаться с Секма, если бы не Роковая Звезда.

Кеттрик присел на кровати, не отрывая взгляда от просвета в стене, дрожа от холода и отчаяния. Он просидел так до тех пор, как соседняя комната опустела. Гости много ели и пили, к ним присоединились некоторые из многочисленных сыновей Флея. И как-то между делом Флей поинтересовался у Секма, откуда тот прибыл.

– Киранока, – ответил Секма.

– А!.. – сказал Флей. – Так вы поедете на юг через все Созвездие?

Секма кивнул:

– В Гурру. Еще одно любимое место Кеттрика. Наверняка, там о нем что-то слышали.

– В Пеллине ничего о нем не говорили, – вмешался Бокер. – Я бы знал, если бы были какие-то слухи. Все знают, что мы дружили.

– Возможно, – беспечно подсказал Флей, – ваши сплетни по поводу Джонни всего лишь слухи, ну просто пустой звук.

Все ушли, оставив комнату пустой и беззвучной. Оставив Кеттрика по другую сторону стены лежать, думать и молить бога, чтобы Хурту или Глевану удалось улучить минутку и поговорить с Секма наедине. Конечно, такой момент можно найти. Во время осмотра судна, наверное...

Но сыновья Флея обязательно пойдут по пятам. Они не говорят на дарванском языке, и Бокеру можно будет объясниться с Секма на непонятном им наречии. Только имя остается именем на любом языке, и название Роковой Звезды тоже. Да и фиргалы не дураки. Даже если бы Бокер рассказывал Секма просто свежий сальный анекдот, они мгновенно бы что-то заподозрили, иначе зачем гостям говорить на непонятном языке, если им нечего скрывать от хозяев. От этого зависела судьба всего мира. Если уж им суждено было совершить ошибку, то за счет других миров, не их собственного.

Он надеялся, что Бокер и другие тоже понимают это.

Кеттрику не лежалось больше в холодной постели, он встал и застыл у крошечного окошка, вглядываясь в морозную ночь. По навесу осторожно ползла поземка. Ему не вынести заключения в этой маленькой комнатке.