Механические люди, или роботы, если использовать универсально принятый термин, придуманный Чапеком, являются темой, к которой снова и снова возвращаются современные фантасты. Не существует другого неизобретенного изобретения (возможно, за исключением космического корабля), столь же надежно поселившегося в сознании такого огромного количества людей: пугающая конструкция, огромная, металлическая, слегка напоминающая человека, двигающаяся как машина и разговаривающая лишенным эмоций голосом.

Ключевым в данном описании является слово «пугающий», и в нем заключено трагическое начало, поскольку ни одна научно-фантастическая тема не лишилась настолько своей привлекательности, как тема роботов. Среднему писателю оказался доступен только один сюжет, связанный с роботами: механический человек становится угрозой, выступает против своего создателя, представляет собой опасность для человечества. Почти все рассказы подобного рода имели одинаковую мораль, намеренно или нет: «Есть вещи, которые человечеству не следует знать».

Начиная с 1940 года ситуация заметно улучшилась. На книжных полках появилось множество рассказов о роботах; родилась новая точка зрения, более механистичная и менее морализованная. Некоторые люди (например,

Грофф Конклин в своем вступлении к антологии научной фантастики «Фантастические разумные машины», опубликованной в 1954 году) посчитали возможным объявить, что, по крайней мере отчасти, новый вид рассказов о роботах появился благодаря моим произведениям, написанным начиная с 1940 года. Поскольку на Земле скорее всего не найдется человека, меньше меня страдающего от ложной скромности, я с удовольствием и без возражений принимаю это мнение. Хочу лишь добавить еще одно имя — Джон У. Кэмпбелл-младший, редактор «Эстаундинг сайенс фикшн», с которым мы провели много часов в чрезвычайно полезных и плодотворных дискуссиях на тему рассказов о роботах.

Лично я считаю, что роботы — это не проклятая богом, святотатственная имитация жизни, а всего лишь высокоразвитые машины. Машина не может «выступить против своего создателя», если она правильно сконструирована. Когда механизм, например электропила, случайно отгрызает своему владельцу конечность, его достойная сожаления склонность к агрессии устраняется при помощи установки специальных защитных устройств. Подобные защитные устройства, очевидно, могут быть созданы и в роботах. А самым логичным местом для размещения таких устройств являются электрические цепи «мозга» робота.

Позвольте мне сделать паузу и объяснить вам, что мы, писатели, работающие в жанре научной фантастики, не вступаем друг с другом в яростные споры по поводу строения «мозга» роботов. Имеется некое механическое устройство, которое приблизительно похоже на человеческий мозг и содержит цепи, необходимые для того, чтобы робот обладал уровнем восприятия и разумного реагирования, эквивалентным человеческому существу. Как это сделать без использования механических приспособлений размером с молекулу протеина или по крайней мере с клетку мозга, не объясняется. Кое-кто из писателей рассуждает о транзисторах и печатных схемах. Большинство предпочитает хранить молчание. Лично я обожаю делать слегка мистические заявления о «позитронном мозге», предоставляя читателю возможность самому решать, какое отношение позитроны имеют к предмету обсуждения, и рассчитываю на то, что он не отложит книгу в сторону, даже если не сможет найти ответ на этот вопрос.

Так или иначе, по мере написания рассказов о роботах идея об устройствах, обеспечивающих безопасность людей, превратилась в Три закона роботехники. Эти три закона впервые были подробно описаны в рассказе «Хоровод». В уточненном и исправленном виде они выглядят следующим образом:

1. Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред.

2. Робот должен повиноваться всем приказам, которые отдает человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому закону.

3. Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в какой это не противоречит Первому и Второму законам.

Эти законы вносятся в мозг роботов или, точнее, в электрические цепи, заменяющие им мозг. Естественно, я не собираюсь данные цепи описывать. Правду говоря, я никогда не обсуждаю инженерные проблемы по очень простой причине: я абсолютно невежествен относительно практических аспектов создания роботов.

Первый закон, как вы видите, мгновенно покончил со старым, всем надоевшим сюжетом, о котором я торжественно обещаю больше вам не напоминать.

Хотя на первый взгляд кажется, что такие строгие ограничения могут повлиять на творческие способности, выяснилось, что Законы роботехники послужили богатым источником для научно-фантастических произведений. И уж ни в коей мере не загнали писателей-фантастов в тупик ограниченности.

Примером может послужить рассказ «Хоровод», о котором я уже говорил. В этой истории робот, дорогая экспериментальная модель, создан специально для работы на солнечной стороне планеты Меркурий. Третий закон был внедрен в его сознание надежнее остальных по вполне понятным экономическим причинам. В самом начале рассказа он отправляется в экспедицию с целью добыть жидкий селен для очень важных и абсолютно необходимых ремонтных работ. (Можете мне поверить: на солнечной стороне Меркурия, где самое настоящее пекло, жидкого селена сколько хочешь.)

К несчастью, приказ, который получил робот, был сформулирован не слишком четко, а цепи, отвечающие за Второй закон, оказались слабее, чем обычно. Что еще хуже, селеновая лужа, к которой отправили робота, находилась рядом с районом вулканической активности. В результате там возникла высокая концентрация углекислого газа. Я пришел к выводу, что при высоких температурах на солнечной стороне Меркурия углекислый газ быстро вступит в реакцию с железом и образуется летучий карбонил железа, отчего пострадают наиболее хрупкие детали сочленений у робота. Чем дальше он проникает на опасную территорию, тем большей угрозе подвергает себя, а следовательно, вступает в силу Третий закон, заставляющий его остановиться. Второй закон, который при обычных обстоятельствах перевешивает Третий, толкает его вперед. В определенной точке возникает ситуация, когда более слабый в данной конкретной ситуации Второй закон и более сильный Третий достигают равновесия и робот не может ни двигаться дальше, ни отступить. И потому он ходит в районе селеновой лужи по эквипотенциальной траектории, отдаленно напоминающей круг.

Тем временем наши герои отчаянно нуждаются в селене. Они надевают специальные скафандры, находят робота, видят, какая сложилась ситуация, и пытаются понять, что же им делать дальше. После нескольких неудач они находят ответ на свой вопрос. Один из людей совершенно сознательно подвергает себя опасности: если робот его не спасет, он обязательно погибнет. За дело принимается Первый закон, который заставляет робота покинуть свою бессмысленную орбиту, поскольку этот закон важнее двух других. И все заканчивается благополучно.

Кстати, именно в рассказе «Хоровод» я впервые употребил термин «роботехника» (наука конструирования, создания роботов и управления ими). Много лет спустя мне сказали, что я изобрел новый термин и что до меня он никогда не появлялся в печати. Не знаю, правда ли это. Если да, то я счастлив, поскольку считаю данное слово логичным и полезным и потому с удовольствием дарю его всем, кто работает в интересующей нас области.

Ни один из других моих рассказов не имеет такого прямого и непосредственного отношения к Трем законам, как «Хоровод», но все они так или иначе с ними связаны. Например, один из рассказов посвящен роботу, который умел читать мысли и был вынужден лгать, поскольку не мог сказать человеку того, что тот не хотел слышать. Видите ли, правда неминуемо причинила бы ему «вред» — в виде огорчения, разочарования, горя, смущения, потери иллюзий и прочих эмоций подобного рода.

Вот еще одна история: загадка человека, которого подозревали в том, что он робот, иными словами, что у него квазипротоплазменное тело и «позитронный мозг» робота. Доказать, что он человек, он мог только одним способом — публично нарушить Первый закон. Он не стал отказываться и при свидетелях ударил человека. Однако рассказ заканчивается сомнением, поскольку существует подозрение, что другой «человек» тоже мог быть роботом, а в Трех законах ничего не говорится о том, что один робот не может причинить вред другому.

А еще у нас имеются идеальные роботы — модели такие продвинутые, что они используются для предсказания погоды, размеров урожая, выпуска промышленной продукции, поворотов в политической жизни и тому подобное. Они нужны для того, чтобы мировая экономика была меньше подвержена воздействию факторов, на которые человек влиять не в состоянии. Но эти поразительные роботы тоже подчиняются Первому закону. Они не могут допустить, чтобы человек страдал в результате их бездеятельности, поэтому совершенно сознательно дают ответы, которые не обязательно являются правдивыми и порой вызывают локальные экономические кризисы, спланированные для того, чтобы заставить человечество выйти на дорогу, ведущую к миру и процветанию. В конце концов роботы начинают играть решающую роль, но люди от этого только выигрывают.

Не следует недооценивать взаимоотношения человека и робота. На уровне сознания люди могут знать о существовании Трех законов, однако это не мешает им испытывать иррациональный страх и не доверять роботам на эмоциональном уровне. Если бы вы хотели придумать соответствующий термин, это можно было бы назвать «комплексом Франкенштейна». Кроме того, существует и еще одна проблема — протесты профсоюзов, которые боятся, что роботы заменят людей и те лишатся средств к существованию.

Вот вам еще одна тема для рассказов. Мой первый рассказ о роботах был посвящен роботу-няне и ребенку. Как и следовало ожидать, ребенок обожал своего робота, однако мать боялась его, что тоже вполне объяснимо. Конфликт заключался в том, что мать пыталась избавиться от робота, а ребенок всячески противостоял ее попыткам.

Мой первый длинный роман, посвященный роботам,— «Стальные пещеры» (1954) — заглядывает в далекое будущее. Действие происходит во времена, когда на других планетах, населенных эмигрантами с Земли, развивается роботизированная экономика, но сама Земля по экономическим и эмоциональным причинам протестует против засилья металлических существ. Совершено убийство, мотивом которого является ненависть к роботам. Оно разгадано парой детективов — человеком и роботом с использованием дедуктивного метода (являющегося главным во всех детективных историях) и Трех законов.

Мне удалось убедить себя, что Три закона необходимы и достаточны для безопасности человека, когда речь идет о роботах. Я искренне верю, что наступит день, когда будут созданы сложные в техническом отношении роботы, в «мозг» которых будет внесено что-нибудь вроде Трех законов. Я с удовольствием сыграю роль пророка в данной области, только вот боюсь, что вряд ли это произойдет при моей жизни.