2
Высокая трава, кивающая под порывами несильного ветерка, полностью закрывала окружающую обстановку. Наверху плотным бесконечным одеялом тянулись по ветру густые низкие тучи, застилающие небо. Было прохладно и сыро. По крайней мере, прибыли они не в разгар ужасной финской зимы.
Ши подобрал под себя длинные ноги и с ворчанием поднялся, увлекая за собой Бельфебу. Теперь стало ясно, что очутились они на обширном лугу. Справа от них он заканчивался лесной опушкой, поросшей березами и елями. А слева...
— Эй, детка! Глянь-ка туда! — позвал Ши.
«Там» обнаружилась группа животных, толкущихся вокруг огромного старого дуба, который одиноко возвышался посреди лута. Ши разглядел трех лошадок, довольно маленьких и косматых, а также другого зверя, явно из семейства оленьих. С ветвистыми рогами. Либо карибу, либо очень большой северный олень.
— В мясе не будет у нас недостатка,— заметила Бельфеба.— Видать, самец — это вожак, и чересчур горд он, чтоб кого-либо бояться.
И лошади, и олень, безразлично оглядев пространственно-временных путешественников, продолжили тереться боками о дуб.
— Скорее всего это все-таки северный олень,— решил в конце концов Ши.— Их тут используют как тягловый скот.
— Как тот раздающий подарки волшебник по имени Санта-Клаус в ваших легендах в Огайо?
— Угу. Давай отнесем вещи вон к той изгороди и наденем чего-нибудь потеплее. Черт, я не взял зубные щетки. И белье на смену тоже...
Вспомнил он и о прочих вещах, которые забыл прихватить в спешке,— например мазь для сапог. Однако они вдвоем, у них его хорошо закаленная шпага и длинный лук Бельфебы, не говоря уже о его владении магией. А располагая подобными средствами, всегда можно разжиться всем необходимым.
Изгородь из длинных жердей, к которой они направлялись, очень напоминала подобные сооружения скотоводов Дикого Запада. Пока они двигались к ней, путаясь ногами в высокой траве, лес немного раздвинулся, и Ши углядел несколько низеньких длинных бревенчатых строений, полузакрытых деревьями. Из дыры в крыше одного из них поднималась тонкая струйка синего дыма. Вскоре стал слышен и приглушенный говор.
— Люди,— констатировал Ши.
— Будем надеяться, что настроены они дружелюбно,— отозвалась Бельфеба, поглядывая в сторону домов. Устроившись на углу изгороди, она принялась стаскивать через голову платье.
— Не волнуйся, детка,— заверил ее Ши.— Вяйнямёйнен — самый классный парень во всем этом пространственно-временном континууме!
Он тоже принялся переодеваться.
— О Гарольд! — воскликнула вдруг Бельфеба.— Не прихватили мы ни сумки, ни какого иного вместилища для наших пожитков, дабы взять их с собою. Очень не хочется бросать здесь хорошее платье. Это ведь первое, что ты мне купил, когда побывали мы в Нью-Йорке!
— Сложи его, я заверну в рубашку. Эй, гляди-ка, у нас гости!
Они поспешно завершили переодевание и уже зашнуровывали сапоги, когда некий тип, который появился со стороны домов, дошел до ворот в изгороди и направился прямо к ним.
Ростом он был невысок, возраста примерно того же, что и Ши (то есть около тридцати), с курносым носом, широкими монгольскими скулами и короткой клочковатой бородкой. Большие пальцы он заткнул за широкий, украшенный вышивкой кожаный кушак, которым была подпоясана длинная льняная рубаха, спадавшая на мешковатые шерстяные штаны, заправленные, в свою очередь, в сапоги мехом наружу. Тип заметно пошатывался.
Пристегивая ножны со шпагой, Ши вежливо поздоровался:
— Добрый день, сэр!
Убеждение в том, что язык, на котором он говорит, автоматически поменялся на местный сразу после перемещения в данный континуум, избавило его от попыток изъясняться при помощи древних велеречивых оборотов.
Тип озадаченно склонил голову набок и поскреб бородку, озирая путешественников с головы до пят, и далеко не сразу вымолвил:
О смешные чужестранцы!
Ясно всем, что оба родом
Из каких-то стран заморских.
Расскажите мне, пришельцы,
И откуда, и куда вы,
Чьих вы предков, что за нужды
Привели вас к нам, героям?
«Ой, только не надо,— подумал про себя Ши.— "Калевалу" я читал и прекрасно знаю, что если ты разжился чьей-либо ро-
дословной, то в любой момент можешь наложить на ее обладателя заклятие какого угодно сорта!» Вслух же учтиво произнес:
— Я Гарольд Ши, а это моя жена Бельфеба. Мы из Огайо.
На это тип ответствовал:
Харольши? Пельфеп? Охайо?
Знать по чести, я не слышал
Прозвищ и земель подобных.
Видно, дальше те, чем Хиши,
Глубже бездн глубоких Маны.
И хотя вы издалека,
И хоть путь ваш был неблизок,
Гостю рады мы любому,
Особливо же Пельфепе,
Чья улыбка равна солнцу,
Солнцу, что гоняет тучи.
— Спасибо,— сухо поклонился Ши.— А если вам без особой разницы, то вы с тем же успехом можете изъясняться прозой. Мою жену некогда укусил поэт, и с тех пор у нее начинается аллергия, когда она слышит нечто в таком духе.
Тип глянул на Ши недоверчиво, а на Бельфебу с интересом.
— Так внимай же, Хароляйнен...— начал было он, но Бельфеба, неожиданно проявив недюжинный актерский талант, настолько переменилась в лице и так мастерски сделала вид, будто ее вот-вот стошнит, что тип запнулся и, понизив голос, спросил: — Ужель в Охайо далеком не правите вы женщинами своими?
— Нет, это они нами правят,— без запинки ответствовал Ши.
Бельфеба насупилась; незнакомец вкрадчиво улыбнулся.
— А у нас, в Стране Героев, верный способ есть старинный — учим здесь мы своих женщин, чтобы место свое знали! Готов я немедля сделать тебе предложенье наичестнейшее — давай ненадолго супружницами своими обменяемся, и честная Пельфепи твоя вернется к тебе не только куда как более послушною, но и с опытом поэтическим, приобретенным не у кого иного, как у величайшего певца всей Калевалы, Страны Героев!
— Да ну? — скептически отозвался Ши.— Не думаю, чтобы я ввязался в подобную сделку...— Но заметив, что на физиономии коренастого типа собираются тучи, тут же добавил: — По крайней мере, пока не узнаю вашу страну получше. Кстати, нет ли в каком-нибудь вон из тех домов Вяйнямёйнена?
Незнакомец, который шагал впереди и уже приблизился к дыре в изгороди, угрюмо ответствовал:
— И сейчас его тут нету, и вовек веков не будет!
— О! — только и отозвался Ши, размышляя, где и как он мог допустить позиционную ошибку.— Тогда кому же принадлежит данный населенный пункт?
Тип остановился, выпятил грудь и со всем апломбом, на какой только коротышка способен в общении с высокорослым оппонентом, провозгласил:
Путник, ясно и болвану:
Новичок ты в Калевале.
Разве кто в Стране Героев
Каукомъели не знает?
Саареляйнен в том порукой!
Неужели и взаправду
Лемминкяйнена деянья
Неизвестны на чужбине?
— Ну и дела! — опешил Ши.— Рад познакомиться, Лемминкяйнен! Н-нет, твои деяния как раз очень хорошо известны даже в Огайо.
Он бросил нервный взгляд на Бельфебу. Поскольку «Калевалу» она не читала, ей было явно невдомек, насколько серьезной оказалась позиционная ошибка. Вместо того чтобы выйти на старого надежного Вяйнямёйнена, на которого можно было без раздумий положиться в любой ситуации, они, наоборот, вошли в контакт с самым ненадежным персонажем всего континуума — Лемминкяйненом, колдуном-разгильдяем и отъявленным распутником.
Но попытка попросту дать задний ход могла только усугубить ситуацию, поэтому Ши продолжил:
— Ты просто не представляешь, какое удовольствие познакомиться с самым настоящим героем!
— Познакомился ты с величайшим из героев,— уточнил Лемминкяйнен со всею возможной скромностью.— Вне всяких сомнений, ищешь ты защиты от огнедышащей птицы или же от дракона морского, что край твой опустошают?
— Не совсем,— отозвался Ши, когда они подошли к воротам,— Понимаешь, ситуация где-то примерно такая: у нас пара-тройка друзей застряли в ином мире, а магия в нашем собственном не настолько сильна, чтоб вытащить их назад. Вот мы и решили навестить какую-нибудь страну, где есть истинные волшебники, и подыскать кого-нибудь, кто в силах справиться с этой работенкой.
После подобных слов на широкой физиономии Лемминкяйнена отразилось самое откровенное лукавство.
— Кое же вознаграждение обещать готов ты ныне за такое чудотворство?
«Черт бы тебя побрал,— подумал Ши,— не можешь, что ли, выражаться по-человечески?» А вслух произнес:
— А сколько бы ты, к примеру, запросил?
Крепыш пожал плечами.
— Я, могучий Лемминкяйнен, мало в чем нужду имею. Стада мои неисчислимы, поля необозримы, хватает и девиц, чтоб лобзать меня, и рабов, дабы прихоти мои исполнять...
Ши обменялся взглядом с Бельфебой. Покуда он размышлял, не стоит ли упомянуть и о собственном знакомстве с магией, Лемминкяйнен продолжал:
— Разве славная Пельфепи...
— И думать про это забудь! — быстро перебил Ши.
Лемминкяйнен опять пожал плечами и ухмыльнулся.
— Твоя воля, Хароляйнен, торговаться я не склонен... А потом, есть у меня собственные проблемы, кои решить следует немедля. Проклятье на башку хозяйки Похъёлы, что не дозволила мне браком сочетаться с ейною дочкой! Ладно бы только одно это: не пригласила она меня даже на свадьбу отроковицы своей с Илмариненом-кузнецом! Поубиваю я попросту сих негодяев из краев тумана и тьмы!
Тут он внезапно сдернул с головы шапку, швырнул ее оземь и принялся яростно топтать. Ши лихорадочно припоминал текст «Калевалы». Вроде бы как там действительно упоминалось о попытке устроить подобную карательную экспедицию, но, насколько ему удалось припомнить, завершилась она отнюдь не в пользу Лемминкяйнена.
— Минуточку,— сказал он,— скорее всего мы сумеем договориться. Эта Похъёла довольно крепкий орешек. Если ты возьмешь нас двоих с собой, мы наверняка поможем тебе его разгрызть.
Лемминкяйнен прекратил плясать над шапкой.
— Мне ль, герою, опасаться края полночи и стужи? — вопросил он.— Высок ты ростом, но недостает тебе силы телесной героев Калевалы. Прок от тебя будет разве что в битве с детишками малыми!
— Послушай-ка,— возмутился Ши.— Может, я и не скроен, как першерон, но кое-что все же умею.
С этими словами Ши выдернул из ножен шпагу.
Одновременно рука Лемминкяйнена метнулась к рукоятке его собственного палаша, но замерла на полдороге, когда стало ясно, что немедленно нападать на него Ши не намерен. Герой скептически поглядел на шпагу.
— Вот уж да: меча такого в Калевале не видали! — презрительно ухмыльнулся он,— В зубах ты им ковыряешься или же штаны зашиваешь?
Ши, в свою очередь, ответил ему такой же ухмылкой:
— Попробуй-ка копчик!
— Острый, ну и что такого? Кюллики, моя супруга, чинит мне носки таким же!
— И все же тебе вряд ли бы пришлось по вкусу, если б такая штуковина воткнулась тебе в брюхо. Ну ладно. Хочешь посмотреть, как я им пользуюсь?
В единое мгновение короткий широкий клинок Лемминкяйнена тоже выскочил из ножен.
— Нет, Гарольд! — воскликнула Бельфеба, бросая свой узел и поспешно снаряжая лук тетивою.
— Все в порядке, детка. Я уже не раз имел дело с подобными рубаками. Помнишь холм возле Каренского замка? И потом, это всего лишь тренировка.
— Для начала для забавы бить плашмя ты предлагаешь?
— Вот именно. Готов?
Клац-дзинь-зип! — сошлись клинки. Без устали напирающий вперед Лемминкяйнен владел мечом едва ли не лучше любого из фехтовальщиков, с которыми Ши до сих пор приходилось иметь дело. Он с одинаковой легкостью и необычайным проворством рубил справа налево, слева направо, сверху вниз, снизу вверх и ничуть при этом не запыхался. Судя по всему, его теория заключалась в том, чтобы находиться к противнику как можно ближе, а удары наносить как можно сильней и как можно чаще — и чихать на последствия.
Ши, медленно пятясь, старался парировать страшные удары так, чтобы палаш наискось соскальзывал по шпаге — стоило только подставить тонкий клинок под более-менее прямым углом, как он бы неминуемо сломался. А любой подобный удар был способен если и не убить, то серьезно покалечить — даже несмотря на то, что наносились они плоской стороной клинка. Раз Ши попытался нанести ответный укол, но Лемминкяйнен с кошачьим проворством тут же отпрыгнул назад.
Лихорадочно отражая удары, Ши постоянно отступал и начинал уже выдыхаться. Когда он вдруг оступился, очередной удар противника едва не достиг цели; пошатываясь и спотыкаясь, Ши отскочил на три шага назад, услышав только испуганный возглас Бельфебы. Но вскоре ураганный темп атаки стал понемногу стихать. Шпага наконец скользнула вперед, расцарапав правую руку Лемминкяйнена.
— Сей соломиной несчастной щекочи ты своих девок! — заметил герой, вновь замахиваясь, но на сей раз не столь удачно. Ши отбил его клинок в сторону, и опять метнувшаяся вперед шпага кольнула Лемминкяйнена в плечо.
— Видал? — сказал Ши.
Лемминкяйнен что-то буркнул, но после очередной быстрой атаки острие шпаги уперлось ему аккурат в диафрагму — прежде чем он успел сделать даже попытку парировать.
— А теперь что будет, если я нажму посильней? — поинтересовался Ши.
— Не хвались удачей, путник,— было это лишь везенье!
— Да ну? Ладно, тогда попробуем еще разок.
Дзинъ-зип-тик-клац! — звенели клинки. На сей раз Лемминкяйнен, который хоть и совсем не выдохся, был хмур и чрезвычайно осмотрителен. Но не успели противники обменяться и парой выпадов, как он потерял равновесие и Ши вновь упер шпагу прямо в широченную грудь перед собой, заметив при этом:
— На сей раз, друг мой, это уже не случайность. Не два раза подряд!
Лемминкяйнен сунул свой клинок в ножны и презрительно отмахнулся.
— Супротив неприятеля без доспехов фокусы твои и впрямь несколько лишних минут жизни тебе подарят. Но воины Похъёлы черной на битву выходят в кольчугах. Ужели ты вздумал, будто булавка твоя хоть малейший вред им причинит?
— Не знаю там, какого типа у них доспехи, но если они неплотно прикрывают суставы, этим твоим воинам не позавидуешь — мой клинок пролезет в любую щель.
— Так и быть, беру тебя с собою в Похъёлу — но не видел я покуда достаточно, чтобы обмен на услуги мои магические равноценным оказался. Можешь быть моим слугою.
Ши стрельнул взглядом в Бельфебу, которая тут же вмешалась в разговор:
— Сэр Лемминкяйнен, мужчины в краях твоих — хвастуны невероятные, как я погляжу, хоть и деянья их реальные весьма от обещанных отличаются. Ежели проигрыш в состязании человека слугою делает, то как раз ты рискуешь моим слугою оказаться, ибо крайне любопытно мне, сумеешь ли ты или кто-нибудь из людей твоих превзойти меня в стрельбе из лука!
Ши едва удержался от ухмылки. Психологии Бельфеба не училась, но прекрасно знала, как обращаться с хвастунами. Фокус заключался в том, чтобы перехвастать их в той области, где вы с гарантией добьетесь успеха.
Лемминкяйнен косо посмотрел на Бельфебу и ответил:
— Харолыпи, отменяю я свое предложение. Эта супруга твоя — мегера истинная и нуждается ни в чем ином, как в наказании примерном. Дожидайтесь возвращенья моего!
Они уже совсем близко подошли к домам. Ши впервые заметил ряд изможденных оборванных рабов, которые с разинутыми ртами наблюдали за состязанием.
— Самострел! — рявкнул на ходу Лемминкяйнен, когда они расступились перед ним.
Вскоре он появился вновь — с самострелом под мышкой и пригоршней коротких стрел за поясом. Ши заметил, что лук у этого инструмента стальной, а приклад обведен медной полоской и украшен серебряной насечкой. Что ни говори, довольно красивая штуковина, хоть и сугубо утилитарная.
— Гарольд,— тихонько проговорила Бельфеба,— не настолько убеждена я теперь, что взаправду сумею сего плута превзойти. Мощный арбалет стальной в руках опытных куда более точным боем отличается!
— Соберись, детка. Ты его сделаешь! — отозвался Ши, чувствуя себя не столь уверенно, насколько делал вид.
Лемминкяйнен поинтересовался:
— Желаешь ли ты мишень неподвижную, нахалка рыжая, или же заставим раба бежать бегом, дабы придать забаве большую увлекательность?
— Неподвижная сгодится,— ответила Бельфеба. При этом на лице у нее было ясно написано, что в качестве движущейся цели ее устроил бы только сам Лемминкяйнен, и никто иной.
Герой указующе ткнул пальцем.
— Видишь вон тот сучок на колу изгороди, что шагах в сорока от нас?
— Вижу ясно. И этот сойдет, равно как и любой другой.
Лемминкяйнен ухмыльнулся, взвел самострел и выпустил стрелу. Стальной наконечник с треском вонзился в шест в трех-четырех дюймах от сучка.
Бельфеба натянула тетиву, отведя стрелу к самому уху, секунду целилась и выстрелила. Стрела лишь слегка задела шест и со свистом отскочила в высокую траву.
Ухмылка Лемминкяйнена стала шире.
— Ну что, еще по одной?
На сей раз у него вышло даже лучше — короткая арбалетная стрела ударила в самую середину кола, на какой-то дюйм выше сучка. Но и стрела Бельфебы буквально через секунду уже подрагивала на том же расстоянии от цели — только ниже.
Лемминкяйнен выпустил еще одну стрелу и тут же образованно заорал:
— На сей раз тебе меня не превзойти!
Похоже, он был прав — его стрела угодила аккурат в центр сучка.
Бельфеба сосредоточенно нахмурилась. Она натянула тетиву, пару секунд подержала ее натянутой, затем опустила лук, вновь подняла его и тут же выпустила стрелу — одним-единственным движением. Стрела воткнулась в сучок вплотную к стреле Лемминкяйнена.
— Похоже, вы оба знаете свое дело...— проговорил Ши.— Эй, а не попробовать ли вам по-другому?
С этими словами он указал на большую ворону, которая пролетала над лугом, хлопая крыльями и хрипло каркая.
Лемминкяйнен резко вздернул самострел и выстрелил. Стрела со свистом взмыла вверх и, казалось, попала точно в птицу. Вниз плавно опустилась пара черных перьев, но ворона, лишь качнувшись на лету, продолжала свой полет.
Едва только она выровнялась, как в воздухе пропела одна из стрел Бельфебы, которая с глухим шлепком угодила точно в цель. Ворона начала беспорядочно падать. В ее сторону одна за другой унеслись еще три стрелы. Мимо пролетела лишь одна, так что несчастная птица шлепнулась на землю, пробитая сразу тремя перекрещенными в разных направлениях стрелами.
Лемминкяйнен застыл с разинутым ртом. По толпе рабов, собравшихся вокруг, пробежал приглушенный ропот.
— А теперь, сударь, желаю я получить назад мои стрелы,— невозмутимо заметила Бельфеба.
Лемминкяйнен махнул рукой рабам, чтоб они занялись этой задачей. Потом он расцвел и постучал себя в грудь.
— Я, веселый Лемминкяйнен, все ж герой получше статью! — объявил он.— Потому как проявил искусство недюжинное сразу в двух состязаниях, а каждый из вас — только в одном. Но не подлежит отрицанию, что и вы оба в своем деле довольно искусны, и в обмен на содействие ваше готов я пропеть руны магические, кои вы желаете!
