Глава 3
Песчаная буря, словно ненасытное животное, пожирала все — пустыню, далекие горы на горизонте, скальные выступы, небо, зрение, дыхание, мысли, движение. Ее голос был единственным звуком, оставшимся в мире, а два темнокрасных тусклых пятна над головами казались глазами самого хаоса.
Только лишенный разума решился бы пойти погулять в такую погоду, когда даже Песчаный народ предпочитает прятаться в пещерах и палатках из толстых шкур бант. В Каньоне Нищего таких безумцев было семеро. Держась друг за друга, они неуверенным шагом шли сквозь кипящую мглу.
Первым катился маленький астродроид, единственный, кто мог точно сказать, куда нужно идти. Он слышал сигнал маячка — музыку, которую не мог заглушить голос ветра. Следом, прикрываясь от безжалостных ударов, шагал Ц-3ПО; ради разнообразия он молчал. Затем Лейя, поддерживающая спотыкающегося на каждом шагу кореллианина, и, наконец, Люк и Ландо. Замыкал шествие Чубакка. Вуки мучила полученная рана, но от помощи он гордо отказался.
— Ну, не знаю! — крикнул Хэн Соло, которого никакая песчаная буря не могла заставить закрыть рот. — Все, что я вижу, это кучу песка в воздухе…
— Это и мы видим! — прокричала в ответ принцесса, не рискующая разжать рук, но объяснявшая упорные объятия исключительно бурей. — Только это!
— Значит, мне определенно лучше…
Лейя расхохоталась и уткнулась Хэну в плечо. Естественно лишь для того, чтобы не наглотаться песка. Но затем долго не отрывала лба от кореллианского плеча.
Еще несколько шагов, и темная неясная громада впереди обрела контуры, а затем из сумрака вылепился «Тысячелетний сокол», по бокам которого стояли «крестокрыл» Люка и двухместный «костыль». Беглецы укрылись от ветра за корпусом фрахтовика. Р2Д2 отыскал замок; с тихим жужжанием опустилась аппарель.
— Должен признать, малыш, — Хэн повернулся к Скайуокеру, — ты там неплохо себя показал.
Люк пожал плечами.
— Мне помогли.
Он шагнул было к «крестокрылу». Хэн остановил Люка, причем вид у бывалого контрабандиста был неожиданно крайне серьезен.
— Спасибо, что выручил меня, Люк. Два-один в мою пользу.
Люк почему-то смутился. Он не знал, как ответить — от старого пирата он ждал разве что какой-то остроумной шуточки. Поэтому в конце концов сказал:
— Да ладно, не думай об этом.
— Не получается, — честно признался Хэн. — От той морозилки до смерти — всего один шаг. И сном это состояние назвать очень сложно. Не мерянное такое небытие наяву…
Очень сложно было подобрать нужные слова; обычно говорливый кореллианин почесал в затылке. Не помогло. Странный получался тангаж судьбы. Хэн не любил чувствовать себя должником, но этот долг он выплатит с удовольствием.
Больше он не был одинок.
Больше не был…
Романтический настрой испортил Чубакка, который подобно гордому дядюшке с нежным взрыком взъерошил Скайуокеру шевелюру. Лейя заключила Люка в теплые объятия. Принцесса и вуки тоже не сумели придумать слов, а свою любовь к вздорному Соло им было легче выразить, проявив нежные чувства к тому, кого Хэн посчитал своим другом.
Скайуокер засмущался еще больше.
— До встречи на флоте, — пробормотал он, тихонечко ретируясь к истребителю.
— Эй! — долетел до него сквозь свист ветра голос Хэна. — А не хочешь бросить это корыто? Летим с нами.
— Нужно кое-кого навестить. Я дал слово… старому другу.
Очень-очень старому другу. Скайуокер мысленно улыбнулся.
— Тогда не тяни с возвращением! — Лейя махнула рукой. — Мы будем ждать тебя. Если задержишься, Антиллес меня просто придушит…
Принцесса заметила тень, набежавшую на лицо Люка. Она не могла точно сказать, в чем дело, но сердце царапнул невидимый коготок.
— До свидания, Р2! — крикнул Ц-3ПО астродроиду. — Да благословит тебя мастер-сборщик! Берегите его, масса Люк!
Но Скайуокер и Р2Д2 уже скрылись из виду за стеной песка.
Голос Ландо стряхнул охватившее всех оцепенение:
— Полетели. Вам еще пыль не надоела?
Калриссиан был чем-то расстроен. Обычно такой вид у него был в казино, когда его прокатывали на обычном цвете — до цифр дело не доходило.
— Что ж, — Хэн никак не мог избавиться от желания оттузить старого друга за все хорошее, чем Соло ему был обязан. — Полагаю, тебя тоже надо поблагодарить.
Калриссиан перекосил лицо в странной ухмылке, словно почистил зубы клеем вместо зубной пасты.
— Да вот подумал — оставлю тебя во льдах, так остаток жизни удача в радость не будет…
— Иначе говоря: «не стоит благодарности», — перевела принцесса и подкрепила слова персональным поцелуем.
Правда, поцеловала почему-то не Калриссиана.
* * *
«Разрушитель» космическим левиафаном подплыл к своей цели и мирно завис между недостроенной станцией и ее зеленым соседом, Эндором. Гигант отдыхал, не обращая внимания на мгновенно поднявшуюся вокруг него суету. Он был похож на задремавшую мамашу, окруженную детьми различного возраста и темперамента. Степенно, с достоинством курсировали по одиночке линейные крейсера, весело и деловито сновали грузовые баржи, роем мошкары толклись ДИ-истребители эскорта.
Дарт Вейдер смотрел, как все корабли вдруг раздались, открывая коридор, по которому под охраной четырех эскадрилий пролетел императорский челнок.
Услышав запрос о посадке, ситх кивнул Джерджерроду и вышел из командного центра. Взвод закованных в белые металлопластовые латы гвардейцев напомнил ему эскорт истребителей, сопровождавших челнок Императора. Будь его воля, думал Вейдер, шагая впереди едва поспевавшего за ним почетного караула, то бездельникам нашлось бы занятие получше бега трусцой по коридорам недостроенной станции. Вейдер был реалистом и не склонялся к мысли, что во всей Галактике не найдется ни единого человека или представителя какой иной расы, который не желал бы ему смерти — желательно долгой и мучительной. По разным причинам. Но точно так же он был уверен, что если найдется безумец, рискнувший вступить с ним в открытый бой, это будет даже забавно. Поэтому к положенному дворцовым этикетом эскорту ситх давно относился как к неизбежному злу.
Его пульс и дыхание, контролируемые электронными имплантами, не участились, когда мягко опустившийся на причальную палубу челнок распахнул зев церемониальной рампы. Вейдер мельком успел подумать о смерти — о долгой мучительной смерти он знал все, что можно и что нельзя. И стал ждать.
Сначала по трапу спустились имперские телохранители, алые балахоны походили на языки пламени. Зал наполнился тишиной. Потом замершие неподвижно ряды караула вздрогнули в короткой судороге. Первым грохнулся на колени Джерджеррод, ненадолго отстало от него командование базы в полном составе.
Дарт Вейдер негромко вздохнул и преклонил колено в тот самый миг, когда на трап ступил император — ни секундой раньше, ни секундой позже.
Ему вновь стало холодно. Он почувствовал знакомое прикосновение ладони к плечу, поднял голову. Нет. Не тот. Как всегда. Пора бы привыкнуть…
— Встань, мой друг, — проскрипел Император. — Я хочу говорить с тобой.
Вейдер выпрямился, сразу став выше старческой согбенной фигуры, зябко кутающейся в темный плащ. Как обычно, вблизи Императора сверкающие линии Силы искажались, как будто древний колдун высасывал энергию окружающего мира, чтобы поддерживать собственное существование. Было пусто и очень холодно. Вейдер снова думал о смерти, последним усилием воли сплетая из Силы защиту вокруг своих мыслей.
Чтобы отвлечься, он посмотрел на Джерджеррода. Тот был иссиня-бледен и не мог говорить от страха.
— Строительство будет завершено в срок, учитель, — выдохнул Вейдер вместо командующего.
— Да, я знаю, — откликнулся Император. — Ты хорошо потрудился, мой мальчик… и я чувствую в тебе желание продолжить поиск молодого Скайуокера.
Старец так и не избавился от манеры обсуждать проблемы на людях. И, похоже, стал поступать так даже чаще, чем раньше.
— Да, учитель.
— Терпение, друг мой, — ледяной шепот из-под низко опущенного капюшона заполнял огромный зал. — Мальчик мой, тебе опять не хватает терпения. В свое время он станет искать тебя, вот увидишь. А когда он найдет, ты приведешь его ко мне. Он становится все сильнее. Только вместе мы сможем обратить его…
— Да, учитель. Как пожелаете.
Силовые линии мира вновь искривились, причудливо переплелись: Император рассматривал будущее. Дарт Вейдер равнодушно ждал, когда старая немочь наиграется вволю. Он не питал иллюзий о намерениях Императора. Дряхлый — но могущественный, не стоит забывать, — Дарт Сидиус вынашивал свои собственные планы, давно определив участь как молодого недоучки-джедая, так и собственного ученика.
— Все происходит именно так, как я и предвидел, — удовлетворенно прошелестел старик.
Вейдер молча кивнул.
* * *
Люк оставил истребитель у кромки воды и теперь осторожно пробирался по подступившему к озерцу болоту. Вокруг колыхался густой слоистый туман.
Джунгли парили. Из переплетения ползучих растений вылетело странное насекомое, покружило вокруг его головы и исчезло среди стеблей. Из подлеска донеслось чье-то рычание. Люк мгновенно собрался. Рычание смолкло. Люк продолжил свой путь.
Он испытывал к этой планете крайне противоречивые чувства. Дагоба. Мир подготовки джедаев. Здесь он по-настоящему почувствовал Силу, научился пропускать через себя ее поток, направляя его к желаемой цели. Узнал, как необходимо быть осторожным. Направлять Силу — все равно что шагать по лучу света. Йода утверждал, что джедаю не следует делать различий между ними.
В болоте возились опасные твари; но для джедая ни одно из них не таило зла.
Тут поджидали жадные трясины, прикидывающиеся спокойными лужами; лианы оплетали тонкими щупальцами неосторожную жертву, но Люк шел спокойно. Он осознавал все вокруг как часть живой, исполненной жизни планеты — каждое животное и растение были воедино слиты с Силой, как и он сам. Он чувствовал в них пульсирующий ток жизни.
Но тут таились и мрачные существа: невообразимо мрачные и жуткие — отражения темных уголков его души. Он видел их там. Он бежал от них, он боролся с ними; он даже противостоял им. Некоторые он даже одолел.
Но страх перед ними был силен.
Люк перебрался через баррикаду узловатых корневищ, скользких от мха. По другую ее сторону, туда, куда ему было надо, вела ровная, гладкая тропинка, но Люк по ней не пошел. Вместо этого он вновь углубился в подлесок.
Высоко наверху, хлопая крыльями, прошумело что-то темное, потом крылатая тварь развернулась и убралась прочь. Люк, не обратив на шум никакого внимания, продолжал свой путь.
Джунгли стали немного реже. За очередной бочажиной Люк увидел то, что искал, — маленькое, причудливой формы жилище. Из необычных округлых окошек на влажный тропический лес лился теплый желтый свет. Люк обогнул топь и, низко пригнувшись, переступил порог домика.
Внутри его встретил улыбающийся Йода. Старый наставник стоял, опершись сухонькой ручкой на крохотный посох из дерева гимер.
— Ждал я тебя, — промолвил он, покивал своим мыслям и жестом пригласил Люка сесть в уголке.
— Хм-мм… — морщинки на зеленом лбу собрались в глубокие складки. — Рожу такую скорчил… Старым выгляжу для юного взора?
Слабость наставника бросалась в глаза. Он всегда выглядел хилым и тщедушным, но обычно это впечатление было обманчивым, а сейчас руки его подрагивали особенно сильно, сколько бы Йода не стискивал посох, скрывая дрожь. Голос звучал устало.
— Нет… — немедленно отперся Люк, плохо скрывая удрученное выражение. — Конечно, нет.
— Нет, выгляжу! — весело захихикал учитель. — Выгляжу! Больным я стал. Да.
Старым и слабым, — он ткнул узловатым корявым пальцем в Люка. — Стукнет тебе девять сотен, посмотрим, каким ты будешь. Х-мм?
Эта мысль здорово насмешила его, и некоторое время Йода забавлялся, хихикая и проверяя на прочность то ли посох, то ли колено Скайуокера. Но потом он вдруг поперхнулся, закашлялся и заковылял к лежанке. С заметным усилием забрался на нее и улегся. Люк заботливо подоткнул старое одеяло. Судя по расползающимся под пальцами нитям, одеялу тоже было лет девятьсот.
— Отдохну я скоро, — Йода устало смежил тяжелые веки. — Да. Навсегда засну.
Заслужил я это.
Люк замотал головой:
— Вам нельзя умирать, учитель… не сейчас…
— Силен я… но не настолько силен! Сумерки меня обступили, и вскоре падет ночь. Таков ход вещей… Такова Сила.
— Но мне нужна ваша помощь! — не сдавался Люк. — Я вернулся… я хочу завершить обучение.
Нет, не может быть, великий учитель не может покинуть его, еще столь многое нужно уяснить, понять, опробовать. Он столько уже получил от Йоды, но ничего не успел дать взамен. Это нечестно! Ему столько нужно рассказать, поделиться…
— Больше тебе тренироваться нужды нет, — Йода вяло махнул трехпалой ручкой.
— Что нужно, известно тебе.
И с глубоким вздохом вновь лег на матрас.
— Значит, я — джедай? — недоверчиво спросил Люк. Не-ет, это — вряд ли. Самто он знает наверняка, что нет.
Йода опять собрал в морщинки зеленоватое личико. Глаза его хитро блестели.
— О-оо… — захихикал он, прокашлялся и заговорил почти шепотом: — Нет. Еще нет. Одно осталось: Вейдер. С Вейдером ты должен сразиться. Тогда и только тогда станешь джедаем. И сразишься с ним ты. Раньше или позже.
Люк сник. Иначе и быть не могло. Каждый поиск имеет свою цель, а избранный путь неизбежно вел Люка к Вейдеру. Учитель, кажется, задремал, но Люк всетаки собрался с духом и обратился к нему:
— Учитель Йода… Это правда, что Дарт Вейдер — мой отец?
Наставник искоса взглянул на него. Показалось или нет? Люк не мог сказать точно, был ли взгляд Йоды полон сочувствия и усталости или в его глазах играло веселье. Но улыбка наставника была печальна.
— М-ммм… отдохнуть мне нужно. Да… — Йода с трудом повернулся на бок, спиной к юному ученику. — Отдохнуть…
Люк смотрел на него. Он не понимал. Он хотел только одного: чтобы ему перестали врать, чтобы перестали уходить от ответа на один — всего лишь один! — простой вопрос. И вновь слышал туманные рассуждения Бена, то глуповатое, то ехидное хихиканье Йоды, и все это заглушал мощный голос:
Люк… Я — твой отец.
— Йода, я должен знать.
— Твой отец он… — прошелестел тихий голос.
Люк зажмурился.
— Сказал он тебе, да? — спросил Йода.
Люк кивнул, но не проронил ни слова. Хотелось остановить мгновение, удержать его, замкнуть время и пространство в этой полутемной комнатке, чтобы никто и никогда не узнал правды. Горло перехватывало от растущего гнева.
Йода повернулся к юноше. Лицо его было озабоченным.
— Неожиданно это… и неудачно.
— Неудачно, что я узнал правду? — в голосе проскользнула неприкрытая горечь. Еще немного, и ярость задушит его, только Люк никак не мог решить, что причиной гневу — Вейдер, Йода, он сам или вообще вся Вселенная.
С усилием, высасывающим досуха, Йода приподнялся на лежанке.
— Нет. Неудачно, что так поторопился встретиться с ним… когда незакончено было твое обучение… Не готов ты для той ноши.
— Ну, извините, — буркнул Люк.
— Боюсь за тебя я. Да. За тебя боюсь, — вздохнул старый учитель.
Люк устыдился, но себя ему было все еще жаль.
— Помни, сила джедая — в потоке Великой Силы, и жалость тебе не поможет, — Йода поманил мальчишку к себе.
Люк придвинулся к лежанке почти вплотную. Учитель продолжал торопливо говорить, но голос его слабел с каждой минутой.
— Берегись. Гнев, страх, ярость… темная сторона… легко текут, быстро схватываешь, быстро пользуешься в бою… Стоит пойти по темной тропе, станет твоей судьбой…
Йода вновь откинулся на матрас; дыхание учителя стало неглубоким. На стенах убогого жилища плясали тускнеющие отблески пламени из прогорающего очага.
Люк молча ждал, боясь пошевелиться, страшась помешать учителю сражаться с подступающей пустотой.
— Люк… Люк!
Скайуокер вздрогнул. Наставник смотрел на него, улыбаясь.
— Императора берегись… Не недо… Не недооценивай его мощь, или судьба твоего отца твоей станет… Люк, когда я… — На этот раз Йода кашлял надсадно и долго, — последним джедаем станешь. Сила в твоей семье велика…
Передай дальше то… чему… ты выучился… — Паузы между словами становились все дольше. Йода опустил веки. — Есть… еще… другие…
Еще один вздох, и точно порыв ветерка, прилетевшего из-под другого неба, прошелся по комнатке. Щуплое легкое тело вздрогнуло несколько раз и исчезло. Люк не удивился, как в прошлый раз, когда ушел Бен. Он не удивился, когда ему показалось, как кто-то за его спиной произнес без выражения: Смерти нет — только Великая Сила… Голос был незнакомым.
Люк долго сидел возле маленькой опустевшей лежанки, стараясь разобраться в чувствах. И не мог. Сначала ему было жалко себя… и всех остальных. Мир стал беднее. Почему всегда должен уходить кто-то такой, после кого в душе остается черная бездонная дыра? Печаль была окрашена беспомощностью и отчаянием. Когда умерло пламя в крохотном очаге, пришла безысходность.
Будто разом погасли все цвета Галактики. Последний джедай сидит на болоте, а Вселенная катится в горнило последней войны.
Сквозь кокон, отгородивший его от мира, пробрался ночной холодок. Люк поднял голову. Вокруг царил непроглядный мрак. Люк выполз наружу, трясясь от озноба. На болоте не изменилось ничего. Клочьями оседал тяжелый, белесый туман, с корявых черных корней в бочажину срывались крупные капли. Этот цикл повторялся миллионы раз и будет повторяться вечно. Наверное, в этом тоже был свой урок. Даже если и так — скорби это не уменьшало.
Люк поплелся обратно к тому месту, где оставил корабль. Там его радостно и возбужденно поприветствовал старый добрый Р2Д2. Но безутешный Люк не замечал преданного маленького астродроида — тот понял, просвистел соболезнование и сочувственно замолчал. Скайуокер уселся на трухлявое бревно и подпер голову руками.
— Я не справлюсь один… это невозможно…
Из белесого тумана к нему поплыл голос:
— Йода всегда будет с тобой…
Люк стремительно повернулся. Через болотные заросли, невесомо наступая на кочки, к нему пробирался кто-то, закутанный в старый выцветший плащ.
— Бен, — прошептал Люк. Он так много хотел сказать, но мысли мчались, как шары пустынной колючки во время урагана. На поверхность все время выныривал только вопрос, один и тот же, его он и задал. — Почему, Бен? Почему ты не сказал мне?
— Собирался сказать, — вздохнул Кеноби. — Собирался, когда ты закончишь обучение. Но… — Бен снова вздохнул, готовясь сказать новую полу-ложь, полу-правду. — Но ты посчитал необходимым сорваться и убежать. Я говорил тебе о терпении…
— Ты говорил, что Дарт Вейдер предал и убил моего отца, — отчеканил Скайуокер.
Кеноби не стал защищаться.
— Твоего отца предала и убила его Темная сторона, — сказал он. — Он перестал быть Анакином и стал Дартом Вейдером. Когда это случилось, он предал все, во что верил Анакин…
Бен устало нахохлился. Мальчишка слушал внимательно, с непроницаемым, потемневшим от горя лицом; глаза были сухими.
— Хороший человек, которым был твой отец, исчез, умер… погиб. Так что я сказал тебе правду… с определенной точки зрения, — сказал Оби-Ван.
— С определенной точки зрения! — фыркнул Скаиуокер.
— Люк, — мягко позвал его Бен, — ты еще выяснишь, как много истин, за которые мы так цепляемся, зависят лишь от точки зрения на них.
Люк отвернулся. Бен чувствовал, как медленно закипает в Скайуокере безудержный гнев. Маленький мальчик посреди чужого незнакомого мира. Один раз он уже видел, такое. Та история закончилась грустно. Расскажи ему, посоветовал учитель. Бен вздрогнул. Расскажи, с нажимом повторил учитель.
Знание — опасный наркотик; чем больше ты им овладеваешь, тем больше хочется. Он будет слушать.
— Если то, что я сделал, было неправильно, — медленно произнес Оби-Ван, глядя мимо мальчишки на игру тени и света в листве, — то я ошибся не в первый раз. Я не спас его. Мог, но не спас.
И не только его. Оби-Ван замолчал, говорить не хотелось. Мальчишка сидел и смотрел на него круглыми от обиды глазами. Дальше, коротко попросил учитель.
— В том, что случилось с Анакином, есть и моя вина, — врать больше не было смысла. Себя и мальчишку он еще мог обмануть, но учитель всегда знал, говорит он правду или нет. — Когда я впервые встретил твоего отца, он уже был великим пилотом. Но, что изумительнее всего, так это насколько мощно проявилась в нем Сила…
Светлая челка, кнопка конопатого носа, внимательные глаза… Оби-Ван посмотрел на Скайуокера-младшего. Как они все-таки похожи… «Привет, ты тоже джедай? Очень приятно!»
— Я решил, будто смогу быть хорошим учителем, а оказался плохим. Глупая гордость и самомнение. Палпатин тоже почувствовал силу Анакина и увлек его Темной стороной. Мое самомнение имело страшные последствия для Галактики.
Люк пребывал словно в трансе, запутавшись в ужасе, благоговении и восторге.
Мир рушился и перестраивался заново, и это было ужасно. От того, что старый пустынник Кеноби оказался неидеален, что его спесь и высокомерие привели к смерти Анакина, от того, кем бесповоротно и ненужно стал его отец, от того, что внутри черных доспехов Повелителя Тьмы еще дремала почти погасшая искра Анакина.
— Он хороший, — вдруг заявил Люк. — Не совсем… но хороший.
Оби-Ван безжалостно покачал головой.
— Я тоже так думал. Думал, что его еще можно вернуть. Оказалось: нельзя.
Теперь он уже почти не человек, скорее — машина.
Люк вспыхнул:
— Я не стану убивать собственного отца!
— Когда я увидел, во что он превращается, то попытался разубедить его… мы сражались. Я оказался сильнее и… оставил его умирать. Я не знаю, как ему удалось выжить, не знаю, как он выбрался из лавы, но когда он вернулся, это уже был не Анакин. Анакин сгорел. Это был Вейдер. Повелитель Тьмы. Он жив только благодаря электронике в его доспехах и собственной темной воле…
Люк задумчиво разглядывал протез правой кисти. Он тоже рискнул остановить ситха, из этого тоже ничего не получилось, только потерял руку и чуть не погиб. Он больше не будет вызывать своего отца на бой. Он не сможет…
— От судьбы не убежишь, — вздохнул Кеноби.
— В прошлый раз у меня ничего не получилось.
— В прошлый раз победил он, — кивнул Оби-Ван. — Но во всем можно отыскать положительные стороны. Твоя встреча с Вейдером должна была научить тебя терпению, — говорил Оби-Ван, присаживаясь рядом с Люком на болотную кочку.
Пошевелил ногой траву, трава не шелохнулась. — Если бы не спешил так расправиться с Вейдером, то смог бы закончить обучение у Йоды. Ты был бы подготовлен.
— Но я должен был помочь друзьям!
— А ты помог им? По-моему, это они спасали тебя. И чего ты добился своей торопливостью?
— Всего лишь узнал, что Дарт Вейдер — мой отец, — горько ответил Люк. — И узнал не вовремя.
Кеноби, беззвучно шевеля губами, вновь уставился на листву, ведя с кем-то неслышный Люку спор. Потом нахмурился, что-то обдумал и, кажется, задал вопрос. Люк так и не понял, получил ли Бен нужный ответ или нет.
— Чтобы стать джедаем, — вновь заговорил Кеноби, на этот раз вслух, — необходимо перешагнуть через Темную сторону Силы. Твой отец не сумел ее преодолеть. Нетерпеливость — самая легкая из дверей… для тебя, для твоего отца. Только Анакина прельстило то, что он обнаружил за той дверью. Ты теперь не так безрассуден, как он. Ты силен и терпелив. И пришло время вновь встретиться с Дартом Вейдером лицом к лицу.
— Я не стану убивать собственного отца, — жестко повторил Люк.
— Что ж… — пробормотал старый Бен. — Значит, победил Император. Ты был нашей единственной надеждой.
— Йода говорил, что есть еще кто-то…
— Он говорил о твоей сестре.
— У меня нет сестры, — Люк качнул головой.
— Чтобы уберечь вас обоих от Императора, вас спрятали сразу же после рождения. Императору было известно, что если у Анакина будут дети, они станут угрозой ему.
Люк опять замотал головой. Вот уж чего ему совсем было ненужно — так это встречаться с новоиспеченной сестричкой. Он столько времени привыкал к мысли, что он — уникален. Он — это он. Абсолютно целый (если не считать отрубленной кисти, напомнил ехидный голос здравого смысла), неделимый.
Дворцовые интриги? Перепутанные колыбельки, подмененные дети, разделенные брат и сестра, живущие тайной жизнью» незнакомые друг с другом? Сказки для маленьких. Невозможно. Он — это он. Люк Скайуокер, сын ситха, бывшего когдато джедаем, он вырос на Татуине на ферме у дяди Оуэна и тети Беру без всяких там кружавчиков на штанишках, он — честный и бедный фермер, потому что его мать… его мать… Ну и что такое с твоей матерью, вновь вмешался внутренний голос. Кто она? Что она говорила? Что она сказала ему? Время и пространство дрогнули и поплыли, он увидел темноволосую женщину с бледным застывшим лицом, раскрашенным под театральную маску. Женщина держала на руках девочку. Его сестру…
— Лейя! — он чуть было не свалился с коряги. — Лейя — моя сестра…
— Неплохо, — одобрил Кеноби. — А теперь похорони это знание как можно глубже. Тебе оно делает честь. Но и Император может им воспользоваться. — Он помолчал, собираясь с мыслями. — Когда твой отец… ушел, он не знал, что ваша мать была беременна. Мы с ней знали, что со временем он все равно выяснит это, но хотели, чтобы вы выросли в безопасности — как можно дольше.
Я забрал тебя на Татуин к моему брату Оуэну… а твоя мать увезла Лейю на Алдераан к сенатору Органа. В той системе его слово имело большой вес, и, разумеется, никто не знал, что она — не родная дочь сенатора. Так что Лейя стала принцессой и пошла по стопам своего отчима. Бэйл Органа хорошо ее выучил, а благодаря дипломатическому иммунитету сенатора она смогла работать на Альянс, добывать для повстанцев необходимую информацию. Когда ваши пути пересеклись, она именно этим и занималась… Она достаточно давно была профессиональным шпионом. Ну а когда грянули неприятности, Лейя вспомнила, что ее приемные родители всегда повторяли: когда придет настоящая беда, свяжись с Оби-Ваном Кеноби.
— Бен, — ошарашенно проговорил Люк, похоже, он не слышал ни слова, — но… ей нельзя, Бен. Вейдер ее уничтожит.
Старый джедай кивнул:
— Она не обучена, — сказал он, избегая смотреть на мальчишку, но к листьям и играющим в них свету он тоже не поворачивался. — Но Сила в ней есть… как во всей вашей семье.
Люк затряс светлой шевелюрой. Негромкий голос Кеноби обволакивал, убаюкивал, Люк уже не мог разобрать смысла слов, до него долетали обрывки.
Ты — последний джедай… она к нам вернется… ее участь — узнать и… учить… Захотелось разбежаться и изо всех сил приложиться головой о ствол дерева, все равно какого, лишь бы покрепче, лишь бы вырваться из паутины.
— От судьбы не убежишь, Люк. Бежать некуда. Бесполезно сопротивляться.
Люк вздрогнул и открыл глаза. На мгновение показалось, что он все еще стоит на узких мостках над розовато-оранжевой бездной Беспина.
— Ты должен уничтожить Вейдера.
Оби-Ван тяжело вздохнул и осмелился поднять взгляд. Там, где тени и свет складывались в фигуру высокого рыцаря в старом плаще, было пусто.
