ПВ 02:37

Все космонавты собрались в отсеке экипажа на первую с момента старта трапезу. Надя открыла стенные шкафчики и вытащила рационы, а остальные, едва отстегнувшись от гравитационных кушеток, отправились в пилотский отсек: длительное нахождение в помещении без иллюминаторов, да еще в беспомощном, спеленутом состоянии породило нечто вроде клаустрофобии. Один за другим астронавты возвращались в отсек экипажа. Все молчали, потрясенные невероятным зрелищем, которое представляла их родная планета из космоса. На время они даже забыли о своем бедственном положении.

— На фотографиях это выглядит совершенно иначе, — сказала Коретта. — Просто потрясающе!

Григорий что-то с энтузиазмом говорил полковнику по-русски. Тот кивал в ответ. Кузнецов не первый раз видел Землю из космоса — он провел в полетах множество часов, но восхищаться красотой планеты не переставал. Полковник помог тем членам экипажа, которые оказались в космосе впервые, освоиться с состоянием невесомости. Несмотря на полное отсутствие гравитации, астронавты продолжали придерживаться прежних ориентиров: садиться на свои койки головой к потолку. Им было странно смотреть, как Кузнецов парит в воздухе вверх ногами, спокойно выдавливая из тюбика в рот куриное суфле.

— Мне очень нравится ваш американский рацион. Весьма разнообразно.

— Да ну, ерунда, — отмахнулся Элай, открывая банку с русской лососиной. — Наши потратили черт знает сколько денег, чтобы разработать специальную технологию приготовления и хранения космических продуктов. А ваши просто взяли самые обыкновенные консервы. Ну и каков результат? Эта лососина куда вкуснее нашего дерьма.

— Возможно, возможно, — не стал спорить полковник, с удовольствием причмокивая пастой из тюбика.

Патрик поел на своем рабочем месте и присоединился к остальным, когда трапеза была уже закончена. Элай настороженно смотрел, как Уинтер «присаживается» на кушетку и пристегивается ремнем.

— Новости есть? — спросил Брон, и все замолчали — ведь каждый сейчас думал об одном.

— Они ничего не могут сделать. Дефект обнаружен, но с Земли его не исправишь. Вот, посмотрите на этот чертеж. — Патрик развернул лист бумаги и показал членам экипажа. — Здесь, здесь и здесь корпус ракеты крепится к кораблю самовзрывающимися болтами. На самом деле это название не совсем точное. Болты не взрываются, так как газ и осколки могли бы повредить ядерный двигатель. Мини-взрыв происходит во внутренней, полой, части болта, так что болт не разрывается, а как бы раздувается, вроде воздушного шара. Тем самым его длина сокращается, и срабатывает пусковой механизм, расположенный вот здесь. Потом включаются эти пистоны, отталкивающие корабль и ступень друг от друга. Система простая и теоретически весьма надежная.

Элай иронически хмыкнул, и остальные тоже покачали головой.

— Когда мы вернемся на Землю, хотел бы я потолковать с ребятами, разработавшими этот проект, — пробурчал Брон.

— Мы бы тоже, Элай, составили тебе компанию. Но не будем отвлекаться. Нас поджимает время. Центр управления полетом сообщил, что они не в силах отделить ступень.

— А это означает, что мы можем надеяться только на самих себя, — заметила Надя.

— Вот именно.

— Но что мы можем сделать? — спросила Коретга.

— Выйти в открытый космос, — объяснил ей Патрик. — Кто-то из нас наденет скафандр, выберется наружу и посмотрит, нельзя ли как-нибудь отцепить от нас эту проклятую ступень. Будем надеяться, что длины жизнеобеспечивающих шлангов хватит.

— А нельзя ли выйти в космос в астроскафе? — спросил Элай.

— Нельзя. Использование астроскафа на этом этапе не предполагалось, поэтому добраться до него непросто. В пилотском отсеке есть два скафандра с полным набором жизнеобеспечивающих приборов и телефонной связью с кораблем. Планировалось, что с помощью этих скафандров, выйдя на окончательную орбиту, мы сможем открыть внешний люк и добраться до астроскафа, в котором можно работать и без шлангов. Конечно, астро-скаф понадобится для сборки генератора, но никому не пришло в голову, что необходимость выйти в космос возникнет на более раннем этапе.

— Это недостаток планирования, — заявил Элай.

— Не думаю. Просто столько скафандров разместить негде — они заполнили бы целый отсек. Нет, планирование тут ни при чем.

— А сейчас добраться до астроскафа нельзя? — спросила Ко-ретта.

— Можно, но на это уйдет масса времени. Два-три часа на разгерметизацию и подготовку астроскафа к работе, потом еще столько же на герметизацию. Мы не можем себе позволить тратить так много времени. Придется кому-то выходить в космос в скафандре и изучать положение на месте.

— Как приятно снова заняться делом, — сказал полковник Кузнецов, взмывая к верхнему шкафу. — Я немедленно переоденусь.

— Минуточку, полковник. Ведь еще ничего не решено...

— За нас все решили обстоятельства, мой мальчик, — ответил Кузнецов, спокойно снимая обычный летный костюм. — Я знаю, что у вас есть некоторый опыт работы в открытом космосе. Надя же, хоть она у нас и опытный пилот, вне корабля никогда не работала. Правильно, Надя?

Надя кивнула.

Ну вот, видите. А остальные члены экипажа вообще оказались в космосе впервые. Будем работать так: Надя останется у пульта, вы, Патрик, возьмете меня под контроль, а я займусь ремонтом. Разумеется, я не узурпирую ваши права командира. Для старого вояки вроде меня это было бы непростительно. Просто напоминаю вам, что я проработал в открытом космосе больше тысячи часов, когда занимался своим криогенным проектом. Можно, конечно, поступить и иначе: вы будете работать, а я за вами приглядывать. Но глупо рисковать жизнью командира корабля, когда работу может сделать старый космический волк вроде меня. Очень о’кей?

Патрик начал было протестовать, но рассмеялся:

— Скажите, Кузнецов, как вышло, что вы до сих пор не генерал?

— А мне предлагали, но я отказался. Высокое звание означает кабинетную работу. Это не по мне. Ну как, поехали?

— Давайте.

С помощью других астронавтов они быстро облачились в скафандры. Затем извлекли из стенного шкафа длинные макаронины жизнеобеспечивающих шлангов и толкнули их по воздуху в пилотский отсек.

— Мы загерметизируем люк, чтобы не нарушать здесь у вас баланса давления, — сказал Патрик.

— Может быть, мы вам там пригодимся? — спросил Элай.

— Спасибо, не нужно. Там и так будет тесно. Надя сядет к пульту управления и будет держать вас в курсе по интеркому. Ну, мы пошли.

— Счастливо, Патрик, — сказала Коретта. — И вам тоже счастливо, полковник.

Повинуясь внезапному порыву, она подлетела к Кузнецову и поцеловала его в лоб.

— Чудесно! — воскликнул полковник. — Ни одного воина не провожали на битву более приятным образом.

Однако, оказавшись в пилотском отсеке, Кузнецов сразу посерьезнел. Первым делом они загерметизировали люк, ведущий в отсек экипажа, и привинтили к скафандрам шлемы. Затем подсоединили шланги одним концом к скафандрам, другим — к гнездам воздухоснабжения, расположенным возле двери. Надя должна была воспользоваться автономной системой воздухо-снабжения пилотов, находившейся возле пульта.

— Готовы? — спросил Патрик.

— Очень о \кей.

Тогда Уинтер, неповоротливый в своем громоздком наряде, повернул клапан, помещавшийся в центре внешнего люка. Клапан открылся, и воздух из кабины со свистом стал высасываться в космос.

— Давление упало, — доложила Надя.

— Роджер. Открываю люк.

Теперь, когда из отсека вышел почти весь воздух, внешний люк можно было открыть без труда. Он бесшумно распахнулся. Атмосферное давление в кабине упало до нуля, отсек окутался легким туманом, который, впрочем, тут же исчез — остатки воздуха втянул космический вакуум. В открытом люке была кромешная тьма, в которой мелкими точками светились звезды. В космосе царила бесконечная звездная ночь. Полковник первым направился к выходу.

— На корпусе корабля имеются хватательные скобы, — сказал ему Патрик.

— Не беспокойтесь, я этим делом чуть ли не всю жизнь занимаюсь.

Кузнецов и в самом деле был опытным космонавтом. Его массивная, на первый взгляд неповоротливая фигура двигалась легко, как перышко. Патрик едва успевал раскручивать жизнеобеспечивающий шланг — так быстро передвигался вдоль обшивки корабля полковник, небрежно касаясь руками опорных скоб.

— Шланг кончился, — сказал Патрик, оглянувшись.

— Мне нужно продвинуться еще на метр. Натяните шланг посильнее. Вот так хорошо.

Полковник прицепился ремнем безопасности к последней скобе, натянув шланг до предела. В конце концов Кузнецову удалось ухватиться пальцами за корму «Прометея», за которой виднелась покосившаяся громада застрявшей ступени.

— Что вы там видите? — спросил Патрик.

— Очень мало. Тут темно, как в аду. Особенно если парит тень. Погодите-ка, я достану лампу.

Полковник отцепил от пояса фонарь и включил его. Светлый круг пополз по обшивке (самого луча в вакууме видно не было), затем скрылся из виду.

— Ага!

— Что там?

— Вот ты где, голубчик! Один из соединительных стержней погнулся, но не лопнул. Пистоны, расположенные вокруг, разжимают «Прометей» и ступень, но они недостаточно мощны. К сожалению, чем сильнее они давят, тем прочнее держит прогнувшийся стержень. Впрочем, это довольно легко исправить.

— Как?

— Ацетилено-кислородный резак перережет этот стержень в одну секунду. Тогда ничто не помешает механизму разъединения скинуть с нашей спины эту громадину. И мы сможем двигаться дальше. Но есть одна трудность.

Наступила пауза. Трое астронавтов, находившихся в вакууме, и трое остальных, оставшихся в загерметизированном отсеке, слышали каждое слово и даже дыхание Уинтера и полковника.

— В чем дело?

— Мне не очень ясно, как добраться до стержня. Он находится с другой стороны, и шланг туда никак не дотянется.