На следующее утро Брайан уже собирался отправляться в лабораторию, когда ему позвонил Бен.

— Эта история в Техасе здорово всех расшевелила — и здесь, и в Вашингтоне. Наступило время совещаний. Могу тебя обрадовать — очередное начнется через несколько минут. Мы с тобой на этом конце, и еще Кайл Рохарт — он будет представлять «Метал оуб». А в Туманной Дыре Дэйв Мэньяс доложит о вчерашней операции — и будет иметь удовольствие сидеть за одним столом с генералом Шорктом. Я уже внизу, и охрана прислала за тобой машину.

— Подождите, я сейчас.

Когда они влезли в бронетранспортер, Бен спросил:

— А как Шелли и ее отец?

— Она говорит, положение стабилизировалось. Он все еще в больнице, но держится. Но самая главная новость — то, что она звонила мне из аэропорта. Представляете, ей дали разрешение выехать отсюда в Лос-Анджелес.

— Такое разрешение мог дать только генерал Шоркт. Если он решил ослабить режим, то не исключено, что и тебя...

— Бен, скажите лучше «вполне возможно», это звучит намного приятнее. Я чувствую себя так, словно меня вот-вот выпустят из тюрьмы. Вы не забыли, что, если не считать той поездки в Мексику, я сижу под замком с тех самых пор, как вернулся к жизни?

— Да ну? Вот не знал! Почему же ты мне не сказал раньше?

Шутка была не из лучших, но оба рассмеялись. Брайан понял,

что срок его заключения близится к концу.

Рохарт обменялся с ними рукопожатиями.

— Похоже, дело идет к концу. Я буду счастлив, когда с ним будет покончено, — хотя, наверное, и не так счастлив, как вы, Брайан. Мне хватает забот с «Мегалоуб». И хочу сообщить вам одну хорошую новость. Адвокаты заканчивают составление соглашения, которое мы с вами должны подписать. Там много всяких «если», но общий смысл ясен. Если «Мегалоуб» выкупает «ДигиТекс», а так скорее всего и случится, и если сбыт «Смерти букашкам» будет приносить прибыль, и если сторожевые псы из комиссии государственного контроля одобрят всю эту сделку, то после покрытия всех расходов и выплаты гонорара юристам вы получаете из этих доходов такую же долю, как и по вашему новому контракту с нами.

— Что-то быстро сдались ваши адвокаты.

— Я переговорил об этом с членами правления, и мы дали им указание сдаваться. Все пришли к единому мнению: вы через многое прошли, Брайан, и незачем вам теперь еще дергаться из-за таких вещей.

— Я вам признателен...

— Это самое меньшее, что мы могли сделать. А, вот и картинка. Кажется, начинаем.

Пейзаж за окном исчез, и вместо него появился конференц-зал в Вашингтоне. Дэйв Мэньяс как раз усаживался за стол рядом с генералом, вид у которого, как обычно, был мрачный и сердитый.

— Представлять, кажется, никого не надо, — начал Мэньяс, — здесь все друг с другом знакомы. Сейчас я доложу вам о том, что сделано ФБР, а потом Бен расскажет об общем ходе расследования. Под тем бетонным монолитом в Остине мы обнаружили тела охранников, начальника службы безопасности Арпада Тотта, Мак-Крори и четырех сторожевых собак. Тело председателя правления мистера Бэкуорта найдено не было.

— Но монолит большой, он занимает всю площадь лаборатории, — заметил Бен.

— Был большой. Сейчас он извлечен оттуда весь, до последнего кусочка. Как и песчаная подушка. Под ней находится явно не потревоженный первоначальный грунт — плотно слежавшийся песок и камни. Поэтому мистер Бэкуорт вычеркнут из списка предполагаемых жертв и теперь возглавляет список лиц, которых разыскивает ФБР.

— А мои материалы — записи и заметки? — спросил Брайан.

— Они находятся в компьютерных базах данных «ДигиТекс»; мы потратили немало времени, но все же раскололи код и получили к ним доступ. Мы не можем сказать, насколько они полны, но даты совпадают. Там есть еще заметки, добавленные после налета, и мы предполагаем, что они принадлежат доктору Бочерту. Это тем более вероятно, что они написаны по-румынски.

— Что с теми, кто работал в «ДигиТекс»? — спросил Бен.

— Мы проверили их показания и считаем, что никто из них не замешан. Все они были наняты на работу после апреля этого года. К этому времени доктор Бочерт уже разработал прототип управляющего блока, который они начали выпускать.

— Считаете ли вы, что этот так называемый управляющий блок и есть мой искусственный интеллект? — спросил Брайан. — Может быть, частично упрощенный и запрограммированный лишь на истребление насекомых?

— Этого я с уверенностью сказать не могу, мистер Дилени, — вам лучше знать. Но мы исходим именно из такого предположения. Во всяком случае, об этом вам надо говорить с Беном. Уголовную часть расследования мы считаем на этом законченной. Копии всей похищенной информации будут возвращены вам, в «Мегалоуб», для опознания и использования по вашему усмотрению. Убийства считаются нераскрытыми, и дела по ним не закрываются. Кроме того, мы продолжаем розыск мистера Бэкуор-та и доктора Бочерта. Есть вопросы?

За этим последовало довольно долгое обсуждение разнообразных деталей и протокольных вопросов, но Брайан не слушал. Ему не терпелось сравнить первоначальные материалы со своими заметками, хотя казалось очевидным, что речь идет об одном и том же. Кроме того, ему было очень интересно узнать, что сумел сделать из его искусственного интеллекта старый доктор Бо-черт. Но его мысли прервал резкий командный голос: заговорил генерал Шоркт.

— Уголовное расследование, предпринятое ФБР, на этом закончено, будет продолжаться только розыск двух вышеупомянутых лиц. А ваше расследование, мистер Беникоф?

— Я готовлю окончательный доклад для комиссии, поручившей мне вести это расследование. Как только он будет готов, моя работа будет завершена. Все похищенное найдено. Меня по-прежнему интересует, кто совершил это преступление, и я буду официально ходатайствовать перед службами безопасности, чтобы меня ставили в известность о том, что будет установлено. Но само расследование будет завершено после того, как я сделаю доклад. Могу я внести одно предложение, генерал? — Бен немного подождал, потом, сочтя молчание за выражение согласия, продолжал: — Поскольку и я, и ФБР свои расследования закончили, я не вижу больше необходимости в присутствии здесь столь многочисленного армейского подразделения. Достаточно будет новой, усовершенствованной системы безопасности, обслуживаемой гражданскими лицами. Вы, вероятно, помните, что армейские силы безопасности были введены сюда из-за неоднократных покушений на жизнь Брайана. Однако информация, которой располагал только он, теперь широко известна и уже используется в производственном процессе. Поэтому я прошу снять военную охрану.

Все посмотрели на генерала. Пауза затянулась. Потом он заговорил:

— Я рассмотрю вашу просьбу.

— Но, генерал, не можете же вы...

Генерал Шоркт прервал Бена, резко стукнув по столу рукой:

— Могу. Вот мое решение. Военная охрана останется, потому что это дело оборонного значения. Речь идет не о правах одного человека, а о национальных интересах. Я отвечаю за безопасность этого юноши, которая в моих глазах связана с национальной безопасностью.

Больше ничего здесь говорить не нужно. Это было и останется делом оборонного значения.

—.Но я не военнослужащий! — воскликнул Брайан. — Я штатский и свободный человек! Вы не имеете права держать меня в заключении!

— Есть еще вопросы? — осведомился генерал Шоркт, не обращая на Брайана никакого внимания. — Если нет, совещание окончено.

Этим совещание и кончилось, и на экране снова появился пейзаж пустыни. Брайан мрачно молчал. Бену это не понравилось.

— Я возвращаюсь в Туманную Дыру, — сказал он. — И сразу обращусь в комиссию при президенте — а если понадобится, прорвусь и к нему самому. Нельзя допустить, чтобы этому динозавру в военной форме сходили с рук такие вещи.

— Похоже, что можно, — заметил Брайан, пытаясь стряхнуть с себя навалившееся отчаяние. — Я пошел в лабораторию. Сообщите, когда что-нибудь узнаете.

Оба молча смотрели ему вслед — сказать им было нечего.

Брайан запер за собой дверь лаборатории. Он был рад, что остался один. Конечно, не нужно было предаваться таким радужным надеждам, питать такую уверенность, что он вот-вот выйдет на свободу. Чем выше взлетишь, тем больнее падать. Он подошел к рабочему столу Шелли, уселся за него и подумал, не позвонить ли ей по тому телефону, который она оставила. Нет, еще рано.

В коридоре послышался шелест, и в дверях появился телеробот.

— Buna dimineata. Cum te simti azi? — произнес он.

— Что-что?

— Это по-румынски — «Доброе утро, как вы себя чувствуете?»

— Что это ты вдруг заговорил по-румынски?

— Я изучаю румынский. Очень любопытный язык. Читать на нем я уже, разумеется, могу свободно — я загрузил себе в память словарь и грамматику.

— А, понимаю. Ты это сделал, потому что ФБР передало нам похищенные записи вместе с заметками доктора Бочерта?

— Твое предположение правильно. Кроме того, я предпринял некоторые шаги, о которых мы говорили по поводу молекулярной памяти для МИ...

— Могу я спросить, что такое «МИ»?

— Машинный интеллект. Я считаю, что термин «искусственный» неточен и оскорбителен. Мой интеллект отнюдь не искусственный, просто я машина. Я уверен, ты согласишься, что «машинный интеллект» звучит не так обидно, как «искусственный».

— Соглашусь, соглашусь. А о каких шагах ты говоришь?

— У меня был очень интересный разговор с доктором Уэско-том из Калифорнийского технологического института в Пасадене. Он полагает, что твоя идея использовать для создания МИ их молекулярные блоки памяти весьма перспективна.

— Моя идея? Свен, ты что-то путаешь.

— Чтобы не устраивать ненужных сложностей, я звонил от твоего имени и говорил твоим голосом...

— Ты выдал себя за меня?

— Думаю, что это можно сформулировать и так.

— Свен, нам придется выбрать время и серьезно поговорить об этике и праве. Прежде всего, ты солгал.

— Ложь — неотъемлемая часть общения. И мы уже обсуждали вопрос о том, приложимы ли законы, разработанные людьми, к разумным машинам, — насколько я помню, этот вопрос остался открытым.

— А как насчет личных одолжений? Что, если я попрошу тебя больше никогда не пользоваться моим именем и голосом?

— Конечно, я удовлетворю твою просьбу. Я пришел к выводу, что человеческие законы возникли в ходе взаимодействия личности и общества. Если мои действия тебя огорчают, я их больше не повторю. Хочешь услышать запись этого разговора с Уэско-том?

Брайан мотнул головой:

— Пока меня вполне устроит краткое резюме.

— В настоящее время они испытывают блок памяти на триллион мегабайт, и главная трудность здесь — составить подходящие программы, которые обеспечивали бы доступ к его сложной трехмерной схеме. В ходе разговора ты высказал предположение, что твой МИ, возможно, лучше годится для этой цели. Доктор Уэскот с радостью согласился. У них скоро будут готовы еще несколько блоков, и первый же, который будет хорошо работать, они пришлют сюда. Это необходимо для расширения моего сознания.

— О чем ты говоришь?

— Я никогда не понимал, почему это явление всегда пугало и ставило в тупик философов и психологов. Сознание — не что иное, как способность отдавать себе отчет в том, что происходит в нем самом и в окружающем мире. Я не хочу никого обидеть, но вы, люди, почти не пользуетесь сознанием. И не имеете представления о том, что в нем происходит. Вы не можете даже припомнить, что происходило несколькими мгновениями раньше. А мой мозг Б может хранить гораздо более полную запись моей умственной деятельности. Вся трудность в том, что она слишком обширна — то и дело приходится многое стирать, чтобы освободить место для новой информации. Ты, конечно, помнишь, как я это делаю.

— Еще бы не помнить, это мне не так легко далось.

— Однако о природе сознания мы сможем побеседовать и позже. Сейчас меня больше интересует молекулярная память. Она позволила бы мне хранить намного больше информации, а значит, иметь более обширную и эффективную память.

— И куда меньшего размера! — Брайан указал на стойки с электронной аппаратурой, загромождавшие угол комнаты. — Если нам удастся подключить к тебе такой объем памяти, мы сможем обойтись без всего этого железа. Ты станешь действительно мобильным...

Телефон на поясе у Брайана зазвонил, и он поднес его к уху.

— Брайан, это Бен. Могу я зайти в лабораторию поговорить?

— Когда вам угодно. Вы далеко?

— Уже иду туда из своего кабинета.

— Я отопру вам.

Бен был один. Вслед за Брайаном он прошел в лабораторию.

— Добрый день, мистер Беникоф, — произнес Свен.

— Привет, Свен. Я не помешал?

— Нет, ничего срочного, — ответил Брайан. — Что нового?

— Комиссия приняла решение закончить мое расследование. Другими словами, то, зачем меня направили сюда, уже сделано. Хотел бы я знать, кто стоял за всем, что тут произошло, но этого мы скорее всего никогда не узнаем. Хотя я не отстану от ФБР, чтобы они не закрывали дело. Вероятно, это единственный вопрос, по которому у нас с генералом Шорктом полное единодушие. Пусть он солдафон и скотина, но он не дурак. У него те же опасения, что и у меня.

— Что вы имеете в виду?

— Мы же пока еще не поймали настоящих преступников — тех, кто организовал похищение и убийства. Мы должны по-прежнему разыскивать их и пытаться выяснить, какие у них в действительности планы.

— Не понимаю.

— Подумай немного, Брайан. Подумай, сколько денег в это было вложено, как тщательно все планировалось, сколько людей понадобилось убить. Неужели ты думаешь, что все это только ради того, чтобы построить машинку для ловли букашек?

— Ну конечно, нет! «ДигиТекс» был скорее всего чем-то вроде прикрытия, чтобы мы угомонились после того, как выследим их там и накроем. Их планы наверняка гораздо шире, чем борьба с насекомыми. Но если и вы, и ФБР прекращаете расследование, как мы сможем узнать, кто за этим стоит?

—* Военные прекращать его не собираются. Впервые в жизни я обнаружил, что разделяю их параноидальные опасения. Кто бы за этим ни стоял, у него очень много денег. Ты слышал, что в бумажнике у Тотта нашли квитанцию о внесении многомиллионного вклада на номерной счет в Швейцарии? И эти деньги все еще там! Они так хорошо ему заплатили, что он был убежден в своей безопасности — считал, что они не собираются его убивать, потому что тогда не получат своих денег обратно. Но им это не помешало. Люди, которые могут устроить такую штуку, смертельно опасны — они не отступятся.

— Целиком согласен.

— Я рад, потому что на этом хорошие новости кончаются.

Брайан заметил на лице Бена озабоченное выражение и почувствовал мгновенный приступ страха.

— Что вы хотите сказать, Бен?

— Я хочу сказать, что этот сукин сын отказался снять охрану и не собирается этого делать в близком будущем. Он считает тебя национальным достоянием — не только из-за проекта «ИИ», но и из-за вживленного тебе в голову компьютера, с которым ты можешь общаться. Об этом ему тоже все известно. Он намерен держать тебя под присмотром и не позволит тебе гулять на свободе.

— А вы помочь не можете?

— К сожалению, нет. От всей души хотел бы, но на этот раз ничего не выйдет. Я был с этим вопросом на самом верху. Дошел до президента — он сказал «поживем — увидим», а это означает, что он согласен с генералом. — Бен вынул из бумажника визитную карточку и написал на ней номер телефона. — Вот, возьми. Если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, можешь позвонить по этому номеру — он надежно защищен от подслушивания. Оставь свой телефон, и я свяжусь с тобой, как только смогу.

Брайан взял карточку, тупо взглянул на нее и покачал головой:

— Значит, на этом все кончено, Бен? И я останусь пленником на всю жизнь?

Молчание Бена было ему ответом.